Текст книги "Алый восход"

Джед снова умолк. Казалось, он о чем-то задумался.

Наконец с грустью в голосе проговорил:

– Во всяком случае, большинство из них. Их согнали в резервации, где они ютятся на небольших клочках земли, а те, кто не может вынести жизни в резервации, бегут в самые отдаленные и дикие места. Но белые и туда приходят и гонят их еще дальше… А ведь чероки – добрые и славные люди, прекрасно образованные и воспитанные, и они хотят всего лишь одного – чтобы их оставили в покое.

– А вы, наверное, служили под началом генерала Хьюстона во время войны за независимость Техаса? – неожиданно спросила Элизабет.

Джед кивнул:

– Когда командование перешло к Сэму, мы с ним вместе прошли от Голиада до Сан-Хасинто.

Девушка с восхищением смотрела на собеседника. Перед ней был настоящий герой войны, такой же знаменитый, как и генерал Хьюстон, но только Джед… был гораздо привлекательнее, чем мистер Хьюстон, – во всяком случае, так казалось Элизабет.

– А после войны я стал владельцем ранчо, – продолжал Джед. – Сэму понадобился скот, чтобы кормить своих солдат, и потому некоторые из нас принялись ловить диких быков, бродивших повсюду. Однако оказалось, что у нас больше мяса, чем мы могли бы съесть, и поэтому часть скота пришлось продать, а остальное мы разделили между собой.

– А у вас… какое ранчо? – Элизабет хотелось узнать о собеседнике как можно больше. К тому же, пока гость отвечал на ее вопросы, он не мог покинуть Спринг-Хилл.

– Совсем небольшое, – в смущении пробормотал Джед. – Даже и говорить о нем не стоит.

– Но, должно быть, у вас там все прекрасно налажено, раз вы смогли отлучиться на время. Так что же привело вас в Алабаму?

Джед колебался – ему не очень-то хотелось отвечать на этот вопрос. К тому же он полагал, что давно уже должен был попрощаться и покинуть плантацию Спринг-Хилл. Однако Элизабет Коулмен по-прежнему смотрела на него огромными зелеными глазами, смотрела, ожидая ответа, и он не мог сейчас уйти.

– Я получил известие о смерти моего отца, – ответил наконец Джед.

– О, простите, – смутилась Элизабет.

– Отец умер за год до того, как я вернулся сюда. – Джед вздохнул. – Он был хорошим человеком и добрым христианином. И делал все, что мог, на своем клочке земли. К сожалению, у него было слишком мало возможностей – негде было развернуться…

Джед взглянул на сидевшую перед ним прелестную девушку и вдруг вспомнил о том, что утром, во дворе своей фермы, едва не поцеловал ее. Он невольно отвел глаза и проговорил:

– Как бы то ни было, я собирался на свое техасское ранчо. А по дороге встретился с Сэмом, и он уговорил меня заехать сюда. Поэтому я здесь…

Джед снова посмотрел на девушку, и она с улыбкой сказала:

– Я ужасно рада, что мистер Хьюстон уговорил вас заехать сюда.

Джед тоже улыбнулся:

– Но мне показалось, мэм, что вы не слишком обрадовались нашей встрече, когда увидели меня здесь.

Элизабет вспыхнула:

– Я просто… очень удивилась. Я не ожидала, что увижу вас снова.

Ему показалось, что в глазах девушки появилось какое-то странное выражение – словно она просила о чем-то, возможно, хотела что-то объяснить, но не находила слов. Судорожно сглотнув, Джед проговорил:

– Я тоже не предполагал, что увижу вас снова.

Она промолчала. Джед тоже молчал. Взглянув в сторону дома, он заметил, что в некоторых комнатах уже зажгли лампы, и теперь на дорожках сада подрагивали желтые полосы света. „Может, предложить ей зайти в дом?“ – подумал Джед.

Тут Элизабет наконец нарушила молчание. Нерешительно поглядывая на Джеда, она проговорила:

– Думаю, сегодня уже многие просили вас рассказать о жизни на Западе. Должно быть, это ужасно утомительно – постоянно отвечать на одни и те же вопросы…

Джед пожал плечами:

– Человеку нет смысла путешествовать, если он не может узнать что-то новое, если не может рассказать об этом людям. На Западе мы узнаем новости только друг от друга. Если на границе возникает какая-нибудь стычка или в каньоне находят отравленную воду, все должны знать об этом. Поэтому долг каждого из нас – обо всем рассказывать… Иначе как люди узнают об опасности?

Робко поглядывая на Джеда, Элизабет спросила:

– А мне вы расскажете о Техасе?

Джед с некоторым удивлением посмотрел на сидевшую перед ним хорошенькую девушку. „Неужели ей интересно слушать рассказы о приграничных территориях?“ – подумал он. Но Джед чувствовал, что сейчас мог бы говорить о чем угодно – только бы видеть это очаровательное личико.

Сделав шаг к девушке, он опустился на скамейку рядом с ней. Впрочем, не совсем рядом – во всяком случае, складки ее юбки не касались его ног. И все же Джед чувствовал аромат се духов, и ему казалось, что это самый чудесный запах на свете…

Откашлявшись, он заговорил:

– Я обосновался на востоке Техаса, и местность там не так уж отличается от здешней. Там такие же деревья и цветы, есть пологие холмы, овраги, ручьи и родники с чистейшей водой… Но эта страна очень велика, она гораздо больше… чем вы можете себе представить. И еще там замечательный воздух и чудесное небо, от которого невозможно отвести глаза, – на него хочется смотреть вечно. Это небо такой синевы, какой вы никогда и нигде не видели. А ночью, когда разбиваешь лагерь на склоне холма, кажется, что луна занимает половину неба и звезды совсем близко… Кажется, протянешь руку – и захватишь в ладонь горсточку.

Джед забыл о том, что не отличался красноречием, забыл о том, что не умел разговаривать с женщинами. Рассказывая, он все более воодушевлялся.

– Конечно, это совсем дикие места, и городов там почти нет. Вернее, больших городов совсем нет, есть лишь городки, поселки… Потому что эта земля предназначена для того, для чего ее сотворил Господь, – для длиннорогих быков, мустангов, медведей и индейцев. Белый человек там нежеланный гость, хотя мы стараемся обосноваться в Техасе уже добрую сотню лет.

– Вы рассказываете… – Элизабет осеклась. – Вы замечательно рассказываете, мистер Филдинг. Я уверена, что Техас – самая чудесная страна на свете.

Джед ухмыльнулся:

– Да, пожалуй.

Взглянув на него с кокетливой улыбкой, Элизабет спросила:

– А какие женщины в Техасе? Они хорошенькие? Джеду хотелось воспользоваться случаем и сказать ей комплимент, сказать, что никто и ничто не может сравниться с ее красотой и очарованием. Но он вдруг понял, что не сможет найти нужные слова. Поэтому, ограничившись улыбкой, ответил:

– В Техасе очень немного женщин, мэм.

Гладкий белый лоб девушки прорезала тонкая морщинка; было очевидно, что ответ Джеда заставил ее задуматься.

– Вы знаете, миссис Ли собирается отправиться туда, – проговорила она. – Я слышала, как лорд Хартли уверял ее, что это совершенно безопасно.

Джед невольно нахмурился. Ему не хотелось говорить об этом человеке.

– На приграничных территориях действительно довольно безопасно, – продолжал он после некоторой паузы. – Например, в Галвестоне. Это довольно приятный городок, и там люди живут семьями, хотя я не сказал бы, что Галвестон – подходящее место для настоящей леди. А дальше от побережья совсем дикие места. Правда, некоторые поселенцы привозят туда своих жен, чтобы зажить по-настоящему, но там женщинам не очень-то уютно и… – Джед хотел сказать, что далеко не все из них выживают, но в последний момент решил, что не стоит об этом говорить. – Видите ли, мэм, большинство женщин не может привыкнуть к этим местам. Там не вполне подходящая для них жизнь.

– А я бы привыкла, – заявила Элизабет. – Ведь путешествие в Техас – это необыкновенное приключение. Если бы мне представилась такая возможность, я не колебалась бы ни минуты. Если бы я только…

Элизабет внезапно умолкла; она вспомнила о том, что миссис Ли собиралась отправиться в Техас. Правда, Нэнси уже отказалась взять с собой Маргарет, решительно отказалась… Но если она, Элизабет, станет примерной девушкой, если станет образцовой молодой леди, то, может быть, ей удастся уговорить отца и миссис Ли, чтобы они взяли ее с собой?

Джед с интересом поглядывал на девушку. Было очевидно, что она о чем-то задумалась. Но что же происходило в ее прелестной головке?

И тут Джед вдруг понял, что каким-то образом, сам того не заметив, придвинулся к Элизабет почти вплотную, так что теперь ее юбки касались его ноги. И казалось, что сейчас, в свете ламп, падавшем на них из окон, она стала еще прекраснее, чем прежде. Интересно, что он почувствует, если прикоснется к ней? Джед сжал кулаки, чтобы не поддаться искушению. Он понимал, что ему давно уже следовало покинуть Спринг-Хилл, но не мог заставить себя подняться со скамейки. Ему ужасно хотелось поцеловать эту девушку. Хотелось с того самого момента, как он впервые ее увидел.

Почувствовав на себе взгляд Джеда, Элизабет подняла на него глаза – и тотчас же сердце ее забилось быстрее. Элизабет мало знала о мужчинах, но сейчас нисколько не сомневалась в том, что прекрасно понимает смысл слова „мужественный“. И кроме того, она была почти уверена: сидевший рядом с ней мужчина хочет поцеловать ее… Она даже не заметила, что уже совсем стемнело. И совершенно не задумывалась о том, что, если их увидят, ей едва ли удастся удовлетворительным образом объяснить причину столь неподобающего, столь возмутительного поведения. Сейчас она знала только одно – ей хотелось находиться рядом с ним, хотелось ощущать его присутствие, хотелось слышать его голос…

В какой-то момент Элизабет вдруг сообразила, что молчание слишком затянулось, и теперь она чувствовала, что это смущает их обоих.

„А может, он вовсе не хотел меня поцеловать? Быть может, сидя рядом со мной, он всего лишь проявляет учтивость? – думала Элизабет. – Интересно, что сказала бы об этом миссис Ли?“

„Молодая леди никогда, ни при каких обстоятельствах не должна проявлять инициативы… " – вспомнились ей слова Нэнси.

Потупившись, она тихо проговорила:

– Я, наверное, уже утомила вас своей болтовней, мистер Филдинг, не так ли?

Джед медлил с ответом. Ему хотелось сказать, что он мог бы сидеть с ней рядом дни напролет, мог бы сидеть молча, ничего не делая и лишь любуясь ею. Но Джед не знал, как сказать об этом. Поэтому, откашлявшись, произнес:

– Нет, мэм. Вы вовсе не утомили меня.

Из дома донеслись первые аккорды вальса, и Элизабет поняла, что скоро ее хватятся. Но ведь вечер только начинался… Значит, покинув сад, она ничего не потеряет. Когда они войдут в дом, он непременно пригласит ее на танец и, возможно, даже поведет к ужину.

Поднявшись на ноги, она с робкой улыбкой проговорила:

– Вы были очень добры ко мне, мистер Филдинг. Но вас ведь пригласили на вечер, а я вас задерживаю. Уже играет музыка, и вы, наверное, хотели бы потанцевать.

Джед тотчас же поднялся. Ему ужасно не хотелось уходить из сада, хотя он прекрасно понимал, что это глупо, понимал, что давно уже должен был откланяться и уехать.

Немного помедлив, Джед сказал:

– Нет, мэм. Я не умею танцевать. – Он не знал, следует ли проводить девушку до дверей или попрощаться сразу же.

Элизабет посмотрела на него с удивлением:

– Вы не умеете танцевать?

Джед улыбнулся. Эта девушка была удивлена его ответом, будто он заявил, что не знает, как чиркнуть спичкой или как завязать галстук.

– Ну… не умею танцевать так, как танцуют здесь, – уточнил Джед. – В Техасе таким вещам не придают особого значения.

Элизабет задумалась… Выходит, он не мог пригласить ее танцевать. И тут ее осенило.

– Но это же совсем просто! – воскликнула она. – Я могла бы вас научить… за минуту.

Джед невольно отступил на шаг назад.

– Видите ли, мэм, я не думаю…

Но тут она шагнула к нему и взяла за руку. Почувствовав прикосновение ее пальцев, Джед понял, что не сможет сказать „нет“, не сможет отказать этой чудесной девушке.

В своей классной комнате Элизабет часами разучивала разные танцы с Маргарет и Антуанеттой. Иногда они упражнялись даже на дорожках сада или в тени деревьев, так что Элизабет нисколько не сомневалась в том, что сумеет научить Джеда танцевать.

– Вам надо лишь взять мою руку, мистер Филдинг, – сказала она, приступая к уроку. – А другую руку положить вот сюда, вот так… Ритм очень простой. Шаг – скольжение – поворот… Просто позвольте музыке вести вас. Готовы?

Джед почувствовал, как ее маленькая изящная ручка утонула в его огромной ладони. А другая его рука лежала на ее плотно охваченной корсетом талии. Судорожно сглотнув, Джед утвердительно кивнул.

Элизабет замерла на несколько мгновений. „Какой он высокий и сильный, как широк в плечах“, – подумала она. И он был совсем рядом, совсем близко… Элизабет вдруг почувствовала, как бешено колотится ее сердце и как стучит кровь в висках. И тотчас же мысли ее словно закружились в чудесном и странном танце… Наконец, собравшись с духом, она улыбнулась Джеду и сделала несколько па.

Он не был к этому готов и очень сомневался в том, что запомнил наставления своей учительницы. Вскоре его опасения подтвердились. Джед то и дело спотыкался, и Элизабет спотыкалась вместе с ним. В какой-то момент они едва не упали – ему лишь с трудом удалось удержаться на ногах. Элизабет засмеялась, и он, тоже рассмеявшись, заглянул ей в глаза. Ее изумрудные глаза сияли, а губы, чуть приоткрытые, казалось, манили… Внезапно он наклонился… и поцеловал ее.

Элизабет не раз читала об этом и мечтала о том, что когда-нибудь это случится с ней, но она даже не догадывалась, что все произойдет именно так… Его рука обвивала ее талию, другая чуть касалась обнаженного плеча, а губы – они прильнули к ее губам, и она тотчас же забыла обо всем на свете; казалось, все внезапно потеряло смысл и отступило куда-то на задний план – остались лишь его большие сильные руки и его губы, нежные и страстные… Ноги Элизабет подгибались, голова кружилась, сердце билось все быстрее, и казалось, оно вот-вот выскочит из груди. О… он целовал ее, и это было так замечательно, так чудесно, так восхитительно…

Джед понимал, что пора остановиться. С каждым ударом сердца он давал себе слово, что в следующее мгновение все закончится. Он заставлял себя отстраниться, но тело Элизабет было таким нежным и теплым, а губы такими сладостными… Джед чувствовал, что не в силах от нее оторваться, не в силах прервать поцелуй. Кровь его все быстрее струилась по венам, казалось, она вот-вот забурлит, и в какой-то момент он вдруг понял, что испытывает невероятное, ни с чем не сравнимое возбуждение.

„Но ведь она леди, – думал Джед, – и я не должен испытывать к ней подобных чувств и думать о столь греховных вещах. Я даже не вправе прикасаться к ней“.

Однако он ничего не мог с собой поделать: возбуждение его нарастало, и все тело словно пылало в огне. Джед стыдился своей слабости и презирал себя в эти мгновения, но опьянение не проходило – оно подавило его волю, и ему оставалось лишь удивляться: неужели это невинное создание могло сотворить с ним такое?!

Джед наконец-то прервал поцелуй и заглянул ей в лицо. Лицо ее раскраснелось, а губы припухли от его поцелуев: глаза же сияли как прежде. Джед чувствовал, что ему хочется прикоснуться к ее лицу, хочется провести ладонью по волосам и пригладить их, хочется прижать ее к себе еще крепче и вновь ощутить вкус ее губ… Но он знал, что если позволит себе это, то уже не сможет остановиться.

Сделав над собой усилие, Джед отстранился от девушки и в смущении пробормотал:

– Вам лучше уйти в дом, мэм.

Едва заметно кивнув, Элизабет прошептала:

– Да, наверное…

Она даже не представляла, каким искушением была для Джеда, когда, стоя перед ним, смотрела на него сияющими глазами.

Немного помедлив, он проговорил:

– Прощайте, мисс Коулмен. Было истинным удовольствием… познакомиться с вами.

Взглянув на нее в последний раз, он отвернулся и зашагал по дорожке. Элизабет молча смотрела ему вслед. И вдруг прокричала:

– Доброй ночи, мистер Филдинг!

Вскоре рослая фигура исчезла за поворотом, а девушка все стояла в оцепенении, стояла, прижимая к губам кончики пальцев. Внезапно со стороны дома послышался голос Маргарет – подруга звала ее, и этот голос вернул Элизабет к действительности. Она попыталась привести в порядок свою прическу, хотя прекрасно понимала, что все равно не сумеет скрыть свою чудесную тайну. Тут к ней подошла Маргарет, и девушки вместе направились к дому.

И только после ужина Элизабет вдруг вспомнила, что Джед Филдинг не пожелал ей доброй ночи. Он сказал: „Прощайте, мисс Коулмен!“

Глава 5

Джед стоял на палубе, упершись ногой в поручень, стоял, в задумчивости глядя на берег. Он почти не сомневался в том, что видит этот берег в последний раз.

Рядом с Джедом стоял капитан Мерсер Чапмен, высокий и плотный мужчина с прекрасным цветом лица. Человек весьма любознательный, пожалуй, даже любопытный, капитан разглядывал пассажиров, сновавших на палубе. Наконец, повернувшись к Джеду, спросил:

– Надолго покидаете эти места?

Не глядя на капитана, техасец ответил:

– Скорее всего навсегда.

В ожидании парохода на Галвестон Джед провел в Мобиле две недели и, воспользовавшись возможностью, делал многое, как он сам себе говорил, „в последний раз“ – спал на пуховой перине, ел пищу, приготовленную настоящим поваром, и вечерами сидел в таверне, читая газеты и слушая рассказы о Новом Орлеане, Филадельфии и Ричмонде. Кроме того, он купил кое-что из одежды, а также многое из того, что необходимо для жизни на ранчо. Разумеется, не забыл о патронах и порохе – причем сделал такой большой запас, что клерк на складе оружия подозрительно косился на него. Днем Джед сидел возле оружейного склада и, слушая рассказы случайных собеседников, поглядывал на проходивших мимо хорошеньких девушек. И еще он много размышлял.

Если это путешествие чему-нибудь и научило его, то только одному: он понял, что не создан для такого места, как Нью-Мобил. Всю свою жизнь Джед мечтал о хлопковых плантациях, породистых лошадях и особняках с белыми колоннами. Но сейчас он расстался с этими мечтами. Он вернулся в Алабаму, чтобы понять: ему нужно совсем не это, это не его мир, он к нему не принадлежал, не был его частью.

Ответ Джеда нисколько не удивил Чапмена. Он безошибочно узнавал жителей приграничных территорий, когда встречал их, – причем узнавал только по одежде. И все же капитан спросил:

– Вы из Техаса? Выглядите, как прирожденный техасец… Джед покачал головой:

– Нет, я родился в Алабаме. Но теперь считаю своим домом Техас.

Джед с грустью подумал о том, что всю жизнь мечтал о вещах, совершенно ненужных ему.

Да, его домом стал Техас, и детские мечты утратили свое очарование.

Капитан хмыкнул:

– Отправились на Запад искать счастья? – Да.

– И нашли?

Джед криво усмехнулся. Когда-то он дал себе слово, что непременно разбогатеет и будет жить в красивом белом доме, в таком… как на плантации Спринг-Хилл. Теперь же он понял, что, осуществив свою мечту, не был бы по-настоящему счастлив.

У него была бревенчатая хижина в техасской глуши, и самое ценное свое имущество он мог бы унести в руках – длинноствольное кентуккийское ружье, кривой нож да пятизарядный „кольт“, который в прошлом году Сэм Хьюстон привез ему из Штатов. От продажи фермы у него оставалось двенадцать долларов после того, как он купил припасы для ранчо. Никто и ни при каких обстоятельствах не назвал бы эту сумму состоянием.

Но все же Джед ответил:

– Думаю, я нашел то, что искал.

Да, теперь он осознал, что у него все-таки есть кое-что… Во всяком случае, он начинал с большего, чем его отец, и у него была возможность добиться того… чего он пожелает.

Он жил будущим и ни о чем не жалел.

Джед привык к техасским равнинам и долинам, к пологим лесистым холмам и к глубоким каньонам. Он следовал теми же тропами, что и волки, спал там, где гнездились орлы, и ему уже никогда не вернуться к прежнему образу жизни. И конечно же, у него не хватило бы терпения выносить глупость и суетность того мира, в котором жил Уильям Бледсо. Он не был предназначен для того, чтобы проводить дни в, пустой светской болтовне, а вечера – за бокалом заморского вина. Ему нет места среди джентльменов Юга и даже в обществе утонченных и прекрасных южанок – таких, как мисс Элизабет. Теперь он прекрасно это знал.

– В таком случае вы счастливчик, – заметил капитан. – А большинству не везет…

– Думаю, потому, что они ищут чего-то несбыточного или сами не знают, чего хотят.

– Должно быть, на Западе чувствуешь себя одиноким, – продолжал Чапмен. – Вероятно, таким же одиноким, как в открытом море.

Джед молча кивнул.

– Наверное, не хватает женского общества, а? – Капитан с улыбкой взглянул на собеседника.

– Немногие женщины выдержали бы такую жизнь.

– Пожалуй, вы правы, – согласился капитан.

Джед вдруг вспомнил прекрасную Элизабет Коулмен. Теперь, когда эта девушка была далеко от него, она казалась ему несбыточной мечтой, символом всего недоступного и недостижимого.

О, мисс Элизабет Коулмен была прелестной и утонченной… Она умела вальсировать и знала, в каких случаях и какой именно вилкой следует пользоваться за обедом. А ее улыбка… Она заставляла его сердце бешено колотиться. Наблюдать же за ее грациозными движениями – все равно что читать стихи…

Но на границе не нашлось бы времени для того, чтобы вальсировать. К тому же лишь немногие из техасцев пользовались вилкой – почти все ограничивались ножом. Конечно, посмотреть на хорошенькую женщину всегда приятно, но внешность совершенно ничего не значила, когда требовалось отправиться на охоту, освежевать тушу убитого зверя и нарубить дров для костра. Джед все это отлично знал и пытался не думать о прекрасной Элизабет.

Но все-таки он не мог о ней забыть.

Немного помолчав, капитан заметил:

– Самое худшее в море – это то, что рядом нет женщин. Думаю, у вас то же самое.

Взглянув на собеседника, Джед спросил:

– Вы женаты? Капитан покачал головой:

– Никогда не мог на это решиться. Но много раз хотел.

Джед кивнул. Плохо мужчине одному. Человек не создан для одиночества – сейчас Джед чувствовал это особенно остро. Мужчина мог провести всю жизнь в борьбе и трудах, мог путешествовать и осваивать новые территории, мог разводить скот и обрабатывать землю, чтобы сколотить приличное состояние, – но зачем все это, если некому оставить свое хозяйство, если некому передать свои знания и опыт, не с кем порадоваться удачам и успехам? Ему, Джеду Филдингу, суждено умереть, и все его знания, весь его жизненный опыт умрут вместе с ним. Мужчина без женщины – ничто, потому что только женщина может подарить мужчине сыновей, наследников.

Ему, Джеду, двадцать пять лет, и большую часть жизни он занимался лишь тем, что пытался выжить, остаться в живых. И он не думал о женитьбе, потому что, как ему казалось, не нуждался в этом. Но сейчас, после того как он встретил Элизабет… Сейчас Джед все чаще задумывался о подобных вещах.

– Нам, техасцам, нужны женщины особого склада, – пробормотал он в задумчивости. – Чтобы они могли жить с такими мужчинами, как мы.

Но где же ему найти такую женщину? Ведь далеко не каждая согласится жить так, как живет он…

На другом берегу Сабины были таверны, а в них – девушки особого сорта и молоденькие индианки. Иногда на приграничных территориях можно было встретить сеньориту в широкой юбке, но порядочные женщины не жили одни. А в Алабаме… там жила Элизабет.

– Да и не каждый мужчина может вести такую жизнь, – неожиданно проговорил капитан.

Джед кивнул:

– Верно, не каждый.

Немного помолчав, Чапмен продолжал:

– Черт возьми, я видел многих искателей приключений. Они отправляются на Запад в надежде на удачу и, конечно, для того, чтобы потом рассказать о своих приключениях. Они и сами не раз слышали рассказы о техасских равнинах, по которым бродят огромные буйволы, и о бобровых заводях, и это волнует их кровь – ничто не может удержать их дома. Но они не думают об ураганах и бурях, которые проносятся по прерии, не думают о великом молчании, сводящем человека с ума. Я видел многих из них, всяких людей повидал. Некоторые возвращаются сломленными, а многие бесследно исчезают в бескрайних прериях или в лесах… – Капитан внезапно умолк. Потом вновь заговорил: – У Питерсена, моего доброго знакомого, славное дело в Галвестоне. Он владелец склада и доставляет товары на корабли. Ему сопутствует удача, потому что он занимается делом, которое знает. И я бы совсем не удивился, если бы однажды узнал о том, что Питерсен стал по-настоящему богатым человеком, потому что городишко Галвестон растет и развивается. Но гляньте-ка на этого бледного и тщедушного школьного учителя. – Капитан указал в сторону верхней палубы. – Готов держать пари, что он оставил где-то жену или невесту, возможно, и кучу детишек. Бедняга полагает, что Запад даст ему ответы на все вопросы. В следующий раз мы увидим его в сосновом гробу.

Джед снова кивнул. Он тоже повидал немало искателей счастья, отправлявшихся на Запад. Школьный учитель был отмечен печатью смерти – она отчетливо проступала на его лице. Во всяком случае, Джед нисколько не сомневался в том, что жить этому человеку осталось недолго. Впрочем, смерть ждала не только беднягу учителя, но и многих других…

Стук колес отвлек Джеда от грустных раздумий.

– Наконец-то! – Капитан усмехнулся и указал на подъехавший к пристани экипаж. – Это последние пассажиры. И самые шикарные. Заплатили за самые дорогие места. Что ж, пойду. Пора отчаливать.

Капитан ушел. Джед же, по-прежнему стоя у поручней, наблюдал за подъезжавшим экипажем.

Тут к пристани подкатил и фургон, загруженный саквояжами и сундуками, и Джед понял, что всем прочим пассажирам придется изрядно потесниться, так как пароходик был невелик и свободного места для багажа уже почти не оставалось. Судя по всему, на Запад отправлялось целое семейство, причем не только мужчины, но и женщины – кроме сундуков и саквояжей, в фургоне было множество картонок и коробок. Джед невольно нахмурился; он усмотрел в этом влияние Сэма Хьюстона. Если послушать Сэма, то Жемчужные Ворота находились прямо по другую сторону Сабины. По его словам – а он умел быть чертовски убедительным, – любой прохвост, оказавшись в Техасе, мог за несколько месяцев стать Крезом.

Внимание Джеда привлекла знакомая фигура, и в следующую секунду он узнал Уильяма Бледсо, выбирающегося из экипажа. Мистер Бледсо был в новеньких, песочного цвета бриджах и в таком же новеньком сюртуке; шею его украшал синий атласный шарф, завязанный бантом.

Джед усмехнулся; было очевидно, что Сэм на славу потрудился – все-таки добился своего.

Следом за Бледсо из экипажа выбрался не кто иной, как Чарльз Эджком, лорд Хартли, ослепительный в своем элегантном синем сюртуке и начищенных до зеркального блеска сапогах. Увидев англичанина, Джед с улыбкой подумал: „Похоже, это путешествие будет чертовски увлекательным…“

Хартли и мистер Бледсо еще не заметили Джеда, а тот не пытался привлечь их внимание – он вдруг увидел две женские шляпки, смутно вырисовывавшиеся за окном экипажа, и теперь пытался понять, кому же эти шляпки принадлежат. Одна из дам – миссис Ли, Джед в этом почти не сомневался. Но кто же другая? Неужели молодая леди с темными волосами и зелеными глазами? Нет-нет, даже Бледсо не такой болван, чтобы притащить на судно молоденькую девушку, обрекая ее на полное тягот и лишений путешествие. Да и зачем она им в этом путешествии? Зачем брать ее с собой? Это было безумием!

Тут Нэнси Ли протянула руку лорду Хартли, и тот помог даме выбраться из экипажа. Бледсо наконец-то заметил Джеда и помахал ему. Однако Джед не ответил на приветствие – он, затаив дыхание, наблюдал за экипажем… Вот появилась маленькая, обтянутая перчаткой ручка, протянутая лорду Хартли, а затем стройная изящная фигура… Джед увидел, как на грязный, заляпанный глиной пирс ступила мисс Элизабет Коулмен.

Он еще с минуту наблюдал за мистером Бледсо – тот следил за разгрузкой багажа и давал чернокожим парням какие-то указания. Наконец, тяжко вздохнув, Джед направился к трапу – приветствовать вновь прибывших.

– Мистер Филдинг, какой приятный сюрприз! – Уильям Бледсо дружелюбно улыбнулся и крепко пожал Джеду руку. – Мистер Хьюстон не говорил, что и вы на этом пароходе. Какое облегчение узнать, что мы не одни отправляемся в Техас. Вы, конечно, не забыли мою тещу, миссис Ли?

Джед вежливо кивнул:

– Рад видеть вас, мэм.

Дама ответила на приветствие с аристократической ледяной учтивостью, однако Джед понимал, что Нэнси Ли не испытывает к нему какой-то особой неприязни – просто эта ледяная учтивость была частью ее натуры.

– И мисс Элизабет Коулмен… – продолжал Бледсо. Взгляды их встретились, но щеки девушки тотчас же вспыхнули, и она в смущении опустила глаза. Джед снова кивнул.

– Очень рад, мисс Коулмен.

Она что-то пробормотала в ответ – пробормотала гак тихо, что Джед не расслышал ее слов.

Он знал, что не должен так долго смотреть на нее, однако ничего не мог с собой поделать. Ведь даже просто стоять рядом с ней – все равно что ощутить на лице струи летнего дождика после долгой засухи, когда чувствуешь, как жизнь вливается в иссушенное зноем тело. Он смотрел на нее во все глаза, а она, похоже, боялась на него взглянуть. Однако сердце ее бешено колотилось, а кровь, казалось, бурлила в жилах.

Отчаянным усилием воли Джед наконец-то заставил себя отвести глаза. И тотчас же увидел перед собой лорда Хартли. На губах англичанина застыла улыбка. Однако в улыбке этой не было ни намека на дружелюбие. Шагнув к Джеду, Хартли проговорил:

– Знаете, мистер Филдинг, а я почему-то был уверен, что наши пути еще пересекутся. Правда, не думал, что это произойдет так скоро. – Пристально взглянув на техасца, лорд продолжал: – „Тропа врага никогда не проходит далеко от твоей“ – так, кажется, говорят индейцы чероки?

Джед молча кивнул. Немного помедлив, произнес:

– Да, вы правы, мир тесен. – Повернувшись к Бледсо, он сказал: – Признаться, не ожидал, что вы соберетесь в путь так быстро.

– У лорда Хартли в Техасе неотложное дело, – ответил Бледсо.

Джед невольно усмехнулся. Что ж, ничего удивительного… Ведь англичанин собирался основать империю – а он явно не из тех, кто теряет время.

– И естественно, мы были рады присоединиться к нему, – продолжал мистер Бледсо.

„Но почему же с ними Элизабет?“ – думал Джед, стараясь не смотреть в ее сторону.

– Это путешествие будет трудным для дам, – проговорил он, покосившись на миссис Ли.

Бледсо, казалось, удивился:

– Вы так считаете? А нас уверяли, что оно вполне безопасное. В конце концов, Галвестон не так уж далеко отсюда. И, насколько я знаю, пароходы довольно часто курсируют по Трипити. Мы не предполагали, что могут возникнуть какие-нибудь трудности.

Джед промолчал. Но он нисколько не сомневался: эти сведения путешественники получили не от Сэма Хьюстона. Покосившись на Хартли, Джед сказал:

– Думаю, дамы пожелают спуститься в свои каюты.