Текст книги "Мой взгляд на будущее мира"

Ли Куан Ю
Мой взгляд на будущее мира

Издательство благодарит Russian Quantum Center, Сергея Белоусова и Виктора Орловского за помощь в подготовке издания

Переводчик И. Евстигнеева

Редактор Н. Нарциссова

Руководитель проекта А. Тарасова

Компьютерная верстка М. Поташкин

Корректор Е. Сметанникова

Дизайн обложки Ю. Буга

Фотография обложки GEORGE GASCON / AFP Photo / East News

© The Straits Times, Singapore Press Holdings Limited, 2013

Originally published and distributed in the English language in 2013 by Straits Times Press Pte Ltd, Singapore Press Holdings, 1000 Toa Payoh North, News Centre, Singapore 318994

© Издание на русском языке, перевод, оформление. ООО «Альпина нон-фикшн», 2017

Все права защищены. Произведение предназначено исключительно для частного использования. Никакая часть электронного экземпляра данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для публичного или коллективного использования без письменного разрешения владельца авторских прав. За нарушение авторских прав законодательством предусмотрена выплата компенсации правообладателя в размере до 5 млн. рублей (ст. 49 ЗОАП), а также уголовная ответственность в виде лишения свободы на срок до 6 лет (ст. 146 УК РФ).

* * *

В память о Чу, жене и друге

Предисловие к русскому изданию

Сингапур уникален по многим параметрам – он богат, безопасен, удобен, чист, политически и экономически стабилен. В 1950-е здесь было сложно найти работу, 40 % жителей не умели читать и писать, а ВВП на душу населения составлял около $550 в год. За несколько десятилетий этот показатель вырос в 100 раз – до $55 182; по нему Сингапур опережает Гонконг ($38 123), Южную Корею ($25 976), Тайвань ($31 900), большинство стран Западной Европы и США ($53 042).

Сингапур продуктивен – в стране отсутствует инфляция, курс национальной валюты устойчив, уровень безработицы – 1 %. Здесь самый низкий среди развитых стран мира уровень налогообложения и правительственных расходов – процент налогов в ВВП страны составляет 14 % (по сравнению с 30 % в большинстве европейских стран, 40 % в США и 50 % в Дании).

Государство без собственных природных ресурсов за очень недолгое время стало экономическим гигантом. При этом страна избежала обычных последствий глобализации и быстрого экономического роста – Сингапур остается самым чистым городом Азии и одним из самых чистых городов мира; жители страны соблюдают введенные еще в 1960-е годы строгие «антимусорные» законы, инновационные компании, разрабатывают уникальные, экономически и экологически эффективные решения, правительство невероятно удобно спланировало город и грамотно управляет объектами и услугами.

Самое некоррумпированное в мире правительство и эффективное государственное управление – еще один феномен Сингапура. Власть в стране обеспечена – чиновники входят в 10 % наиболее высокооплачиваемых людей страны, – система управления действенна, экономика открыта.

Таким невероятным развитием Сингапур практически полностью обязан личностному феномену Ли Куан Ю. В 1965 году он занял должность премьер-министра сельскохозяйственного острова с очень большой плотностью населения в центре исторически нестабильного региона. Получив страну с такой невыгодной стартовой позицией, он собрал правильных людей и сделал из нее ведущую индустриальную державу. Я приехал в Сингапур в январе 1994 года и видел, как динамично продолжала развиваться следующие 22 года уже развитая на тот момент страна, управляемая одним из самых выдающихся политиков современности и созданной им командой. Личность Ли Куан Ю неотделима от страны. Управление Сингапуром эпохи Ли Куан Ю можно сравнить с управлением большой корпорацией.

Стив Джобс, имя которого нераздельно связано с корпорацией Apple, – еще один пример такого же управления, эффективного личностного лидерства. В конце 1970-х он с нуля создал компанию, равную по своему масштабу лидеру IT рынка тех лет IBM. Затем, за 11 лет без Джобса, Apple оказалась на грани банкротства с мизерной долей рынка и капитализацией всего около $2 млрд (капитализация Microsoft в то время уже приближалась к своему историческому рекорду и к 1999 году достигла $616,3 млрд – почти в 300 раз больше, чем у Apple). Вернув себе руководство компанией, Джобс превратил ее в гиганта, самую дорогую компанию в мире с капитализацией порядка $700 млрд – в какой-то момент почти в два раза дороже Microsoft!

Мне довелось общаться лично и с Ли Куан Ю, и со Стивом Джобсом. У этих лидеров были общие черты – они оба отличались глобальным, стратегическим подходом, долгосрочным видением, невероятным вниманием к деталям и неотделимостью личного успеха от успеха страны или компании. И они правильно принимали решения. Выбирая стратегию, Стив Джобс и Ли Куан Ю руководствовались не желаниями клиентов компании или граждан страны, а их реальными потребностями: «Мы никогда не проводили опросов общественного мнения, чтобы узнать, к чему склонялось настроение публики. Наша задача состояла в том, чтобы убедить людей поддержать такие меры, которые могли бы обеспечить выживание Сингапура в качестве жизнеспособного общества», – писал Ли Куан Ю. «Невозможно создать хороший продукт, основываясь на опросах людей или пользуясь фокус-группами. Люди сами не знают, чего они хотят, пока им это не покажешь», – говорил Стив Джобс.

Уже ставшая очень прибыльной, компания Apple удивительно отличалась от своих конкурентов Google, Microsoft и Samsung тем, что тратила очень маленький процент своего оборота на исследования и разработки: «Для новых идей неважно, сколько долларов вы тратите на R&D. Дело не в деньгах. Дело в людях, которые у вас есть, в том, как вы ведете дела, и что получаете на выходе». Джобс собирал талантливых людей с нужными навыками, команду, с которой он совершал революционные перемены в отрасли, точно зная, что и как надо делать.

В стране в отсутствие каких-либо природных богатств Ли Куан Ю тоже делал ставку на главный ресурс – образованных и высококвалифицированных людей, управляющих Сингапуром: «Чтобы выжить нам нужно гениальное правительство».

Эти лидеры обладали решимостью и предвидением больших, но часто неочевидных трендов. Apple – это Стив Джобс, а Сингапур – это Ли Куан Ю.

Не меньше, чем люди, на успех в любой области – науке, технологиях, бизнесе и управлении – влияют глобальные макроэкономические и политические тренды. В России на бизнес и жизнь людей гораздо заметнее, чем их личные способности или усилия, повлияли распад Советского Союза, приватизация и лихие 90-е, стабилизация и централизация и политические и экономические проблемы последних лет. Это связано не только с тем, что происходило внутри страны. Очень сильное влияние имеют геополитические и макроэкономические тренды – меняющаяся глобальная роль Индии, противостояние Китая и США, факторы, от которых зависит цена на нефть. Все это и экономически, и политически влияет на Россию. При этом и Индия, и Китай, и США считают Сингапур близким союзником. В этом еще одна уникальность Сингапура – он глубоко интегрирован в весь мир.

Такое лидерство и интеграция – модель управления и функционирования для меня и моей компании. Команда Acronis не отделяет свой успех от успеха Acronis – интеллектуальные, мотивированные, квалифицированные и эффективные люди определяют успешность бизнеса. Acronis глобальна и нейтральна – мы тоже ориентированы на большие тренды и интегрированы во все страны мира. B мире есть огромная степень непредсказуемости, на глобальные макроэкономические и геополитические тренды почти невозможно повлиять, но они сильно влияют на жизнь и бизнес, их важно знать и анализировать.

«Мой взгляд на будущее мира» – книга о больших трендах. Ли Куан Ю много писал, стараясь быть корректным, но не политкорректным. И именно этим, на мой взгляд, его книги особенно ценны. «Мой взгляд на будущее мира» не геополитический трактат – это очень лаконично и кратко изложенное представление великого человека о мировом порядке, его прямолинейное суждение о том, что происходит сегодня в ключевых регионах мира – Китае, одержимом центральной властью, Европе с ее тщетной борьбой за сохранение своей целостности, Америке, неоправданно верящей в свою способность изменить систему и мир; о мрачном будущем Японии, закрытой для иностранцев из-за приверженности к расовой чистоте, тщетных демократических экспериментах Ближнего Востока, слабеющих позициях России. Ли Куан Ю делится своей озабоченностью будущим Сингапура. С его видением можно соглашаться или нет – лично я не разделяю его опасений относительно будущего России. И тем не менее эта книга – некое завещание одного из самых успешных мировых лидеров в истории человечества.

Для нас очень важно было издать эту книгу в России. Ли Куан Ю часто приезжал в Советский Союз и новую Россию. Он видел неограниченные возможности сотрудничества наших стран в сферах науки, инноваций и IT-разработок. Ли Куан Ю был в Татарстане на этапе планирования наукограда Иннополис, проект которого разрабатывал бывший главный архитектор Сингапура. Татарстан перенял многие эффективные практики Сингапура – систему электронного правительства, активное использование IT в образовании и здравоохранении. В Казани есть несколько хороших университетов – есть КФУ, есть КГТУ им. Туполева, теперь есть и Университет Иннополис. Acronis открыл в Иннополисе свой центр разработок, а в Сингапуре находится штаб-квартира компании. Сингапур всегда был ориентирован на науку, технологии и инновации. Здесь одна из лучших в мире систем образования. Acronis проводит совместные исследования с несколькими научными центрами, в числе которых Сингапурский институт хранения данных и Наньянский технологический университет, который, как и Национальный университет Сингапура входит в топ-15 лучших университетов мира. Школа бизнеса Сингапурского университета управления – в списке лучших мировых MBA школ. Университет Иннополис и Национальный университет Сингапура во время визита Ли Куан Ю подписали соглашение о сотрудничестве. Сын Ли Куан Ю – нынешний премьер Сингапура Ли Сянь Лун, свободно владеющий русским языком, – продолжил работу по этим проектам.

Нет пределов возможностей человека, который хочет изменить мир. Для этого не нужна правильная цена на нефть, а единственно значимым ресурсом должна быть человеческая креативность и правильная команда, во главе которой стоит сильный лидер, способный видеть большие тренды. Это книга лидера о глобальных мировых трендах.

Сергей Белоусов, генеральный директор и основатель компании Acronis, основатель Parallels и венчурного фонда Runa Capital, член Правления Физтех-Союза, Член Наблюдательного совета Университета Иннополис, председатель попечительского Российского квантового центра

Предисловие

За последние 100 лет мир невообразимо изменился. В 1920-е гг., когда я был ребенком, дорога в две мили от Бедока до принадлежавших моему деду плантаций каучуконосов в Чай-Чи занимала целый час – разумеется, мы ездили на гужевой повозке.

Еще более поразительно, как изменились способы коммуникации. В 1930-е, когда я был школьником, я с нетерпением ждал четвергов и пятниц: в эти дни из Англии прибывали корабли, которые, проведя в плавании до Сингапура пять-шесть недель, привозили мои любимые журналы для мальчиков. Сегодня даже бумажные письма доставляются на реактивных самолетах за считанные часы. Но авиапочтой уже мало кто пользуется. Гораздо проще и быстрее обменяться смс-сообщениями или электронными письмами через мобильную связь или Интернет. Сегодня мы можем общаться друг с другом буквально со скоростью света.

Я и подумать не мог о таких изменениях, не говоря уже о том, как изменится сам Сингапур.

Каким будет мир в ближайшие 50 лет? Едва ли кто-то способен нарисовать точную картину будущего, но одно можно сказать наверняка: скорость изменений будет гораздо выше той, что мы видели в последние полвека.

Более реалистично на основе существующих тенденций попытаться предсказать, что может случиться в ближайшие 15–20 лет. Но даже такие прогнозы будут очень неопределенны.

В этой книге я изложил свои взгляды на мир и на то, какие силы будут играть в нем роль в обозримом будущем. Правильное понимание того, что и почему происходит сегодня, необходимо для понимания того, как будут разворачиваться будущие события. Мое понимание основано на наблюдениях и взаимодействии с различными людьми на протяжении 50 лет моей работы в правительстве, где я по долгу службы отвечал в том числе и за внешнюю политику Сингапура и встречался со многими ключевыми фигурами, имеющими непосредственный опыт решения злободневных вопросов глобальной повестки дня.

Ведущими странами, чьи действия и решения будут играть важнейшую роль на международной арене в ближайшие годы, являются Соединенные Штаты и Китай. Но Сингапур должен стремиться к установлению как можно более тесных связей и с другими государствами: странами Европы, Японией, Южной Кореей, Индией, странами Юго-Восточной Азии и Ближнего Востока. В этой книге я написал о том, с какими основными проблемами сталкивается каждое из этих государств сегодня и что может ожидать их в обозримом будущем.

Сингапур должен принимать мир таким, каков он есть; наша страна слишком мала, чтобы изменить его. Но мы можем попытаться максимально расширить то пространство для маневров, которое оставляют нам в нашем регионе «главные игроки». Таков был наш подход в прошлом, и мы должны быть достаточно гибкими и изобретательными, чтобы иметь возможность делать это и впредь.

Внутри страны три принципа определяют историю успеха Сингапура: стремление сделать его самым безопасным местом для жизни и работы, полное равноправие граждан и создание условий для успеха каждого поколения сингапурцев.

Без этих трех ключевых принципов, которые мы реализовывали на протяжении многих лет, мы никогда не добились бы того процветания, которое имеем сегодня. Все инвесторы, как местные, так и иностранные, должны чувствовать себя уверенно, вкладывая свои средства в Сингапур. И указанные три фактора гарантируют им безопасность инвестиций и надежный поток будущих прибылей. Не будучи тесно связаны с миром таким образом, мы рискуем оказаться выброшенными на обочину.

Благодарности

Эта книга никогда не увидела бы свет без помощи редакционной команды издательства The Straits Times, в которую входили такие замечательные люди, как Хань Фук Куан, Элгин То, Зурайда Ибрагим, Чуа Муи Хун и Шаши Джаякумар (директор по административным вопросам в Школе государственной политики имени Ли Куан Ю). Они снабжали меня необходимыми исследовательскими материалами, предоставляли редакторскую помощь и провели со мной серию интервью, выдержки из которых включены в каждую главу этой книги.

Я также выражаю благодарность моему помощнику Энтони Тану, пресс-секретарю Ёнг Юн Ину, а также сотрудникам различных вспомогательных агентств, которые внесли свой вклад в подготовку и издание этой книги.

1. Китай. Сильный центр

Сильный центр

Если вы хотите понять Китай и предсказать, каким он будет через 20 лет, вам нужно понять его людей и общественный уклад. На протяжении 5000 лет китайцы считали, что залог внутренней и внешней безопасности страны – сильный центр. Слабый центр означает неразбериху и хаос. Сильный центр ведет к миру и процветанию. Так считает каждый китаец. Это главный принцип, вынесенный китайским народом из уроков прошлого и глубоко укорененный в его сознании. И в ближайшее время не стоит ожидать отступления от этого принципа. Этот образ мышления предшествовал коммунизму. Он существовал в течение многих столетий и даже тысячелетий.

Некоторые на Западе мечтают увидеть в Китае становление демократии по западному образцу. Этого не произойдет. Американцы считают, что нельзя быть успешной страной, если каждый гражданин не участвует в выборах президента или парламента и лидеры страны не меняются раз в несколько лет. Таков их взгляд на мир. Но у китайцев никогда не было таких традиций. Китай – это огромная страна с населением 1,3 млрд человек, со своей уникальной культурой и историей. Он идет и будет идти своим путем.

Осенью 2011 г. в рыбацкой деревне Вукан в провинции Гуандун вспыхнули беспорядки. На протяжении многих лет строительные компании в сговоре с местными чиновниками отнимали у крестьян землю. Прибыль от продажи этих земель шла в карман чиновников и застройщиков. Все началось в сентябре, когда несколько сотен пострадавших крестьян устроили акции протеста. К декабрю, после того как один из жителей деревни умер в полицейском участке, эти акции переросли в полномасштабный бунт. На улицы Вукана вышли около 20 000 жителей. Они изгнали чиновников из деревни, вооружились чем смогли и установили на дорогах блокпосты. Они требовали возвращения своих земель. Несмотря на то что в китайских СМИ ни словом не упоминалось о Вукане, китайские граждане узнали о происходящем из сообщений иностранных информагентств в Интернете. В конце концов заместитель секретаря Комитета Коммунистической партии провинции Гуандун встретился с протестующими и уладил все вопросы. Власти признали жалобы жителей Вукана обоснованными, часть земель была возвращена их законным владельцам, а арестованные в ходе беспорядков жители были выпущены на свободу. Позже были проведены свободные тайные выборы нового сельского совета. Убедительную победу на них одержал главный организатор протестов. Так деревня Вукан стала знаменита среди тех, кто надеется увидеть Китай на пути к демократическим реформам.

Как известно из новостных сводок, подобные протесты происходят в разных частях Китая едва ли не каждый день. Некоторые считают, что эти случаи свидетельствуют об ослаблении власти государства. Но правда заключается в том, что ни один из этих инцидентов не имеет потенциала перерасти в общенациональное движение. Восстание в деревне Вукан демонстрирует это как нельзя более наглядно. Коммунистической партии было достаточно отправить к протестующим заместителя секретаря провинциального партийного комитета, чтобы решить все вопросы и восстановить порядок.

Из произошедшего в Вукане можно извлечь два урока. Первый очевиден: Коммунистическая партия сохраняет свои позиции. Она эффективно усмирила бунт и восстановила порядок. Второй заключается в том, что для поддержания мира партия умело использует комбинацию жестких и мягких мер. Как только возникает подобный инцидент, в действие немедленно вступает мощнейший аппарат государственной безопасности, который уничтожает проблему в зародыше и не допускает эскалации конфликта. Но было бы упрощением думать о Коммунистической партии Китая как о совершенно коррумпированной структуре. В ходе событий в Вукане партия встала на сторону деревенских жителей в их борьбе против коррумпированных местных чиновников, однако при этом и сами протестующие жители Вукана на своих плакатах предусмотрительно заявляли, что они выступают только против коррумпированной местной власти – и поддерживают Коммунистическую партию.

Это типичная стратегия, которой придерживались все китайские оппозиционеры на протяжении тысяч лет. Китайцы знают, что любое выступление против центральной власти означает верное уничтожение. Таким образом, они могут выступать против противоправных действий со стороны местных чиновников, но при этом выражают полную лояльность по отношению к центру. Никто никогда не будет бросать вызов центру, если только эти смельчаки не готовы идти до конца и пытаться захватить власть по всей стране, что очень маловероятно.

Политические перемены

Возвращение Китая на международную арену в качестве ведущей мировой державы стало одним из ключевых событий нашего времени. Экономический рост этого государства поистине экстраординарен. Такие темпы еще 40 лет назад были невообразимы, а масштабы роста беспрецедентны в истории человечества. Судя по всему, Китай настроен продолжать такой рост в течение следующих нескольких десятилетий и к 2020 г. выйти на первое место в мире по объему ВВП. Не менее примечательна и трансформация его народа из единообразной и серой массы в сообщество граждан с широким разнообразием интересов и устремлений.

В военном отношении Китай будет делать большие шаги вперед, развивать технологии и наращивать потенциал, чтобы демонстрировать свою растущую силу на мировой арене. Сегодня американцы могут приближаться к китайскому побережью на расстояние всего 12 миль и вести разведывательную деятельность, но в ближайшем будущем Китай сможет отодвинуть американцев за пределы этой 12-мильной зоны, а затем и за пределы 200-мильной исключительной экономической зоны, чтобы положить конец американскому шпионажу вдоль своего восточного побережья.

Я могу спрогнозировать изменения в глобальном балансе сил. Через 20–30 лет Китай захочет входить в группу главных мировых держав. В конце концов, речь идет не о рождении новой силы, а о возрождении старой. И, по моему мнению, Китай стремится стать самой могущественной державой в мире.

Под влиянием ветра перемен меняется и политика страны. Ни одна система не может оставаться неизменной вечно. Одна из самых удивительных вещей, которая случилась на протяжении моей жизни, – это то, что коммунистическая система Советского Союза породила такую фигуру, как Михаил Горбачев (как и я, Горбачев закончил юридический факультет), который решил, что эта система плоха и должна быть реформирована. Я не могу поручиться, что нечто подобное не произойдет и в Китае. Как бы тщательно вы ни подбирали лидеров, обязательно придет поколение, которое скажет: «Эта система устарела. Давайте ее либерализируем». Никто не может утверждать, что этого не произойдет.

Но, даже если такое случится, это не приведет к установлению демократии западного типа. Просто одна руководящая верхушка сменится другой, поскольку, как я уже говорил, культурно и исторически в Китае сложилась непоколебимая вера в то, что сильная центральная власть является залогом мира и процветания. Там никогда не было демократии западного типа, и она никогда не приводила к процветанию Китая. Так что они не будут даже пробовать это.

Сколько бы ни возникало разного рода Вуканов, в среднесрочной перспективе я не вижу вероятности подъема революционного движения и смены власти. Да, у китайцев есть традиция крестьянских восстаний. Но, как правило, они происходят, когда жизнь становится невыносимой. А сегодня жизнь обычных людей постепенно улучшается. Так зачем им нужна революция? Они знают, что она может стоить им того прогресса, который бы достигнут с тех пор, как Дэн Сяопин открыл страну. Перед молодыми людьми сегодня открываются широкие экономические перспективы, уровень жизни стабильно повышается изо дня в день, и Китай укрепляется. Не думаю, что они будут раскачивать лодку. Бесправные крестьяне не так многочисленны и плохо организованны. Они видят лишь один способ улучшить свою участь: переехать в город и присоединиться к среднему классу. Средний класс, в свою очередь, стремится подняться наверх. После того как ему удастся занять эту позицию и консолидироваться, он может захотеть большей прозрачности и больше возможностей для влияния на управление страной, но на это потребуется время. Короче говоря, хотя ныне существующая система, безусловно, должна и будет развиваться, она вовсе не находится на грани краха.

Внешние наблюдатели не должны недооценивать волю центрального правительства к сохранению власти и контроля. Оно хорошо информировано и компетентно, пристально следит за ситуацией и готово к принятию упреждающих мер. Появление современных технологий – Интернета, смартфонов, социальных медиа и т. п. – без сомнения, осложнило задачу правительства, поскольку эти технологии позволяют людям беспрепятственно общаться друг с другом в рамках небольших групп и в конце концов объединяться в более крупные группы. Но на этом фронте работа ведется без передышки. Китайское правительство задействует целую армию специалистов, чтобы контролировать и цензурировать все, что происходит в виртуальном пространстве. Просто поразительно, какое количество человеческих ресурсов оно готово бросить на то, чтобы обеспечить полный контроль над потоком информации. И, несмотря на изобретательные попытки некоторых пользователей Интернета обойти «Великий китайский файрвол», в целом эти меры работают и позволяют властям жестко контролировать всю интернет-активность. Внимательные цензоры устраняют любую возможность организоваться и мобилизоваться. А органы госбезопасности оперативно выявляют и искореняют все, чему удалось просочиться в щели.

С учетом всего вышесказанного, какие политические реформы мы можем увидеть в Китае в ближайшие 10–20 лет?

Я предполагаю, что начнется очень осторожное движение в направлении более коллегиальной формы правления. Уже есть случаи проведения прямых выборов в сельские комитеты в некоторых районах и в законодательные органы низшего уровня. Эта практика может постепенно расширяться. Но продвижение будет идти очень маленькими, пробными шажками, избегая совершенно свободных выборов с непредсказуемыми результатами. Пока китайские власти держат все под полным контролем, они могут позволить себе экспериментировать. Если на то пошло, у них нет ни настоятельной необходимости, ни весомого стимула инициировать резкие перемены.

Сегодня Китайская коммунистическая партия осваивает новую для себя концепцию внутрипартийной демократии. Ее 17-й съезд был гораздо более открытым, чем 16-й. Для избрания на ряд главных партийных постов был предложен широкий выбор кандидатов. Если в прошлом лидеры партии, такие как Мао Цзэдун и Дэн Сяопин, сами выбирали своих преемников, то Ху Цзиньтао такой возможности уже не представилось.

Внутрипартийная демократия может быть распространена и на другие части системы. Один из способов сделать это – разрешить контролируемые состязательные выборы, возможно, на муниципальном и провинциальном уровнях, с участием одобренных партией кандидатов. Они могли бы начать с того, что разрешить трем-четырем надежным кандидатам бороться за значимый пост и в конечном итоге выбрать того из них, кому удастся заручиться наибольшей поддержкой общественности.

Разумеется, некоторые вещи будут меняться очень медленно, если будут меняться вообще. Я не думаю, что компартия откажется от всестороннего и скрупулезного контроля над всеми аспектами административного управления. Коррупция, а также отсутствие верховенства закона и институтов управления, вероятно, по-прежнему будут оставаться отличительными слабыми сторонами китайской государственной системы.

Коррупция была характерна для коммунистического китайского государства с его первых дней, но после проведения в стране рыночных реформ она возросла в геометрической прогрессии, поскольку зарплаты министров и чиновников ничтожны по сравнению с доходами остального быстро богатеющего населения. На сегодняшний день в Китае ничего невозможно сделать без «гуаньси», или «личных связей». Связи налаживаются при помощи подарков, которые ранжируются в зависимости от значимости нужного вам человека. Понятно, что каждый стремится наладить «гуаньси» с кем-то вышестоящим, а этот вышестоящий, в свою очередь, хочет установить «гуаньси» с еще более статусной персоной. Например, если мой начальник несправедливо ко мне относится, я могу наладить «гуаньси» с его начальником. Это распространенный способ решения конфликтов. Недаром Коммунистическая партия Китая назвала борьбу с коррупцией «вопросом жизни и смерти».

Сумеет ли она взять коррупцию под контроль? Партия может постараться обеспечить «чистые руки» на самом верху. Тем не менее 11 ноября 2012 г. газета The New York Times уличила семью Вэнь Цзябао[1]1
  Член политбюро ЦК партии, в то время занимавший пост премьер-министра Госсовета Китайской Народной Республики. – Прим. пер.


[Закрыть] в присвоении $2,7 млрд. Тем более я не думаю, что власти смогут контролировать коррупцию на местном уровне. И хотя она не приведет к краху системы, однако ее существование не позволяет системе функционировать эффективно. Когда личные связи определяют все назначения на ключевые посты и влияют на реализацию политики, невозможно добиться оптимального функционирования и результатов.

Кроме того, в китайской культуре глубоко укоренен такой подход, когда верховенству права и институтов управления придается крайне мало значения. В Сингапуре мы пришли к пониманию того, что в этом отношении нам необходимо походить на Запад: законодательные органы должны принимать законы, а независимые суды и судьи решать, как интерпретировать эти законы в конкретных ситуациях. То есть парламент принимает закон, но после этого в случае возникновения спора вы не идете в парламент и не спрашиваете: «Что вы имели в виду под этой формулировкой?» Вы идете к судье, который говорит: «Исходя из установленных правил интерпретации закона, основанных на надежных правовых прецедентах, я интерпретирую этот закон следующим образом…»

Китайцы не приняли такой подход, как не приняли и того, что подписание договора означает окончательную договоренность. Для них подписание договора – это начало долгой дружбы, поэтому время от времени вы можете проверять, не зарабатывает ли ваш друг слишком много и не нужно ли заставить его поделиться своими доходами.

Такая неопределенность также находит свое отражение в том, как они относятся к институтам управления. В Китае человек значит больше, чем любой институт. Например, вы можете быть президентом, но, если у вас нет личных связей среди военной верхушки, армия не будет вам подчиняться, тогда как в Сингапуре, Великобритании, Соединенных Штатах и странах Европы, если вы президент или премьер-министр, военное руководство автоматически выполняет ваши приказы, потому что институт значит больше, чем отдельные люди. Смог бы Китай последовать примеру Сингапура, не говоря уже о Соединенных Штатах, в деле установления верховенства права и институтов управления? Это было бы очень непростой задачей, которая потребовала бы фундаментальных изменений в менталитете как правящих кругов, так и всего населения. А поскольку эти понятия отсутствуют в китайской культуре и истории, возникает вопрос: как они могут появиться?

Я думаю, что китайцы будут разрабатывать свою собственную систему и тестировать все всевозможные конфигурации без верховенства закона и институтов управления. Но из-за этих ограничений Китай никогда не сможет функционировать на максимальной мощности: создать то, что я назвал бы идеальным состоянием, в котором вы можете стабильно расти, вверх и вверх.