Текст книги "Бездна"

– Привет, ты по делу?

– А то! Слушай, Мариам, тут такой случай… Я нового волонтёра привёл, – чёрные глаза с внимательным интересом обратились на его спутницу, – в новый проект. Ты бы посвятила её, что к чему. Мне ещё объявления клеить надо.

– Иди, – милостиво разрешила хозяйка свалки, – без тебя разберёмся.

Антон улыбнулся Инне и, ободряюще похлопав её по плечу, умчался.

Мариам вышла из ущелья шкафов и макулатурных гор и оказалась одного роста с гостьей, даже возраста примерно одного. Ну, постарше года на три. Наверное, только что университет закончила. Можно считать, ровесница. Только выглядела совсем иначе. Уверенная, деловая и, пожалуй, властная. Под её пристальным взглядом девушка совсем оробела.

– Как тебя зовут?

– Инна.

– Не обращай внимания, Инна, на наш беспорядок, – она обвела рукой своё хозяйство. – Мы переезжаем. Не всё ещё вывезли. Теперь мы будем жить в отдельном доме. Мэрия расщедрилась. И расслабься, я не кусаюсь, – её смех слегка отрезвил девушку. «Действительно, нечего жаться, как побитый щенок, – запоздало спохватилась она. – Не следует выставлять напоказ свои беды».

– Чем ты хочешь заниматься? – бейджик на груди представлял её как президента клуба, стало быть, она вправе была принимать рекрутов, проводить вступительные беседы, определять на обучение в случае необходимости и распределять их по объектам, или по проектам, как у них тут это называлось. Она освободила два стула и уголок стола, жестом пригласив присесть.

– Антон сказал, надо что-то фотографировать, – неопределённо ответила Инна, нащупывая задом краешек сидения.

– А-а, понятно, – Мариам побарабанила пальцами по столешнице, примеряясь к началу разговора. – Слышала, наверное, что построили новый суперсовременный дворец бракосочетания?

Девушка не интересовалась модными новостройками, тем более бракосочетательными, но выглядеть «отсталой» не хотелось, и она просто пожала плечами. Понимай, как хочешь: мол, кто же не слышал, или – мало ли что строят, за всем не уследишь.

– Так вот. На строительство ушли огромные суммы, а чтобы торжественно и красиво провести открытие, денег не хватило. И грандиозный праздник откладывается.

Инна кивнула. Старая песня. Никого не удивишь.

– Но невесты с женихами эту проблему понимать не хотят и требуют регистрацию в новом дворце.

Инна опять кивнула, пока не понимая, чего от неё-то ждут. Чтобы она выписала чек на открытие? Очень смешно. Но выглядеть немым болваном было глупо, и она решила спросить:

– А где этот бракосочетательный?

– На Русалочьем Плёсе. Знаешь?

– Нет, – покраснела девушка. Вот так, зациклилась на своих проблемах, дальше носа ничего не видит. А ведь этот Плёс не за семью морями, где-то рядом, наверное.

Черноглазая словно услышала:

– Это далеко, за городом. Там красиво… Сейчас, погоди… – она вскочила, стала рыться в папках, – вот, нашла, – отщёлкнула застёжку. И на столе перед Инной запестрели фотографии.

– Это и есть дворец? – загляделась девушка, перебирая снимки. Среди водной глади на белой площадке горделиво вздымало к небу резные башенки такое же белое и на вид невесомое здание. Словно слепленное из облаков. Боковые стены от самого пола до высоченной крыши были стеклянными и слепили солнечными бликами. Только в углах и с краёв украшены цветными витражами. – Что, прямо посередине реки?

– Нет, конечно, – засмеялась Мариам, придвинувшись ближе. – Это заливчик небольшой. Но смелость задумки, согласись, ошеломляет. Вот здесь и здесь зелёная роща. Пока ещё зелёная. Потому-то влюблённые пары и стремятся урвать кусочек уходящего лета. Ну-ка, на этой фотографии лучше видно, смотри…

– А как же к нему идти? Не вплавь же?

– От центрального входа – вот, – палец ткнулся в высокую, выступающую из дворца арку, – собираются строить мост, а пока, временно, навели понтонный. Строительство отложили до весны. В этом году до холодов всё равно не успеть.

– А это что? – Инна вытянула из россыпи снимков самый неказистый. – Тот самый понтонный?

– Да-да-да, – обрадовалась Мариам. – Смотрится, конечно, не ахти, но мост вполне надёжный и безопасный.

Сияющий дворец рядом с этим, прямо сказать, убожеством сразу поблёк, потускнел и притягательную силу свою растерял. Это было несправедливо, и дизайнерская жилка студентки взыграла:

– Можно его украсить, – вглядевшись, предложила свежеиспечённая волонтёрша (ну да, вопрос «быть или не быть» уже не стоял, прорабатывались только детали новой роли и новой деятельности), – от берега до входа по всей длине поставить арки из прутьев и увить их цветочными гирляндами. Этот недорого, но зрительный образ впечатляет неземной роскошью…

Мариам округлила на неё глаза.

– А что? – смутилась девушка. – Страхолюдство прикроется, а взамен создастся впечатление, что этот цветущий тоннель ведёт в новую жизнь… – договорить ей не дали, восхищённая руководительница всплеснула руками:

– Да ты прирождённый дизайнер! Всё! Решено! Ты в команде! Завтра же выезжаете на объект, время поджимает!

Изумленная волонтёрша застыла с открытым ртом. Радоваться ей или нет крутому виражу судьбы, она ещё не решила. И, проморгавшись, осторожно засомневалась:

– А как же занятия?

Президент клуба и глазом не моргнула:

– Этот вопрос с деканом уже утрясли: всем членам проекта оформят творческую командировку на неделю и даже зачтут за практику по какой-нибудь дисциплине.

– Но…

– Чего но? Работа на объекте будет разносторонняя, а значит, так или иначе коснётся многих предметов и устроит любой факультет и любую специальность! Погоди-ка… где-то они у меня здесь…

– Кто?

– Командировочные приказы… – на коленях Мариам возникла очередная папка, зашуршали листы. – А… вот! – она выдернула из пачки один лист. – Держи! Впишешь здесь свою фамилию, ну и всё остальное. По возвращении сдашь в деканат. Ваш декан (кстати, и мой тоже! Я училась на твоём факультете) сейчас в отпуске, укатил в Италию. Но я успела его перехватить перед отъездом, он в курсе, со всем согласился, все документы подписал.

И Инна смирилась. Выходит, её мольбу услышали небеса и посылают ей спасение. Что ж, лучшего и придумать нельзя в сложившейся ситуации. Отец в командировке и не переполошится, остальным… знать ничего не надо. Да и какое им до неё дело?

Осталось только обговорить детали предстоящей командировки: наличие фотоаппарата и комплектующих к нему, что с собой взять, а что лишнее (форменную одежду – комбинезон и футболку с логотипами клуба волонтёрам выдавали), когда и куда приходить для знакомства с командой и отъезда. Мэр взял под крылышко проект, выделив «Газель» и даже домик для «Факела». Надо думать, добровольцы экономили ему немалые средства. И поддерживать их энтузиазм было прямой выгодой, многократно себя окупающей. Не только материально, но и в смысле общественного мнения. В данном начинании он выглядел покровителем самодеятельного молодёжного движения, разворачивающего свою деятельность на благо людям.

Глава 8
Нелепый случай

Сентябрь словно забыл о своих календарных обязанностях и вовсю тянулся за ушедшим августом, вопреки строгим порядкам надеясь, что время повернёт вспять и возьмёт его с собой. Разнежившись в прощальном солнечном тепле, он бархатной лапкой ласкал шумящие кущи зелёных рощ, тоже сопротивляющихся увяданию, крылатым ветром разгонял белые хлопья облаков в синем поднебесье, обманывая придирчивый глаз, ожидающий серой хмурости, зябкой мороси. И только нежные белоствольные берёзы не поддавались обману, выделяясь среди других деревьев золотыми косами, видными издалека, да река катила холодные волны, не зовущие смыть зной с разгорячённого тела, а со стальным отзвуком бьющие в борта лодки, на которой плыли волонтёры.

Они отказались идти по понтонному мосту, предпочитая взглянуть на новый объект своей работы со стороны, а местные рыбаки охотно согласились перевезти добровольцев и даже сделать круг почёта вокруг новостройки. Белоснежный дворец, казалось, волшебным образом поднялся на поверхность из пучины вод и замер, воздев руки-башенки ввысь. Вот-вот подпрыгнет и воспарит. Инна, вспоминая снимки, показанные Мариам, уже сейчас видела, насколько неудачные ракурсы выбирал прежний фотограф и упускал самые выигрышные положения объекта. Вооружившись фотоаппаратом и разворачиваясь к солнцу спиной, чтобы свет не слепил, а лился на архитектурное чудо, сверкал на витражах, золотом плавился на воде вокруг, она нажимала и нажимала кнопку, заранее зная, каким потрясающим будет эффект на фотографии.

Она запрещала себе думать о том, от чего убегает. «Это осталось в прошлой жизни!» – убеждала она себя, хотя сердце, сжатое тисками, скулило и рвалось на свободу. «Ничего, – твердил внутренний голос несговорчивой боли, – время лечит. Всё пройдёт, сгладится. А вернусь я уже другая. Даже если увижу их вместе, не вздрогну. И земля не уйдёт из-под ног. Ну и что, что они любят друг друга? Всё правильно. А просто дружить с ними мне никто не мешает». Инна вспомнила, как она ходила за вещами домой. Шла окольными тропинками, чужими дворами, заходя с противоположной стороны. Впервые в жизни кралась в родной дом по-воровски. Очень боялась невзначай столкнуться с Артёмом и Стаськой. Пронесло! То ли они разминулись. То ли… им было совсем не до неё. Им и вдвоём было хорошо. Без третьего лишнего. Но когда она дрожащей рукой пыталась воткнуть ключ в замочную скважину, открылась дверь соседской квартиры.

– Здравствуйте, Вера Борисовна, – не поднимая головы, поприветствовала любопытную старушку девушка, рассчитывая тем и закончить общение, улизнув за порог.

Но не тут-то было.

– Здравствуй, деточка. Что-то ты сегодня припозднилась… – подкинула затравку для разговора соседка, но видя, что юная собеседница собеседовать не собирается и вот-вот скроется за дверью, торопливо продолжила: – К тебе приходили четверо… – ключ, так и не попав в скважину, упал на плиточный пол и, звонко подпрыгнув, отлетел под ноги Вере Борисовне.

Пришлось кланяться старой опытной шпионке, извлекая беглеца, пригревшегося у меховых тапочек с помпонами.

– Четверо?! – удивилась Инна. Если она не забыла арифметическое сложение, Артём, Стаська и Колян (кроме них, больше некому делать ей визит, особенно в это время) составляли сумму из трёх единиц, не более. Или… она разучилась считать?

– Да, – уверенно заявила бабка, плотнее запахивая необъятный махровый халат на сухоньком теле. В таком Илья Ильич Обломов любил почивать на диване (а он знал толк в лежачих удовольствиях). Однако этой вездесущей суете почему-то не лежалось, мимо её носа мышь не прошмыгнёт незамеченной. – Трезвонили, трезвонили, будто не понятно, что дома нет никого. А у меня всё слыхать. Ну, я и вышла посмотреть, кого нелёгкая принесла.

– Вы их видели? – Инна выползла из-под подола соседки, сжимая в кулаке добычу, но не поспешила к двери, а выпрямилась под острым взглядом бдительной наблюдательницы, которая и в восемьдесят лет не утратила азартного интереса подглядывать в щёлку чужих судеб и отношений.

– В замочную скважину, – ответила Вера Борисовна. Чего и следовало ожидать. – Дверь открыть побоялась. Я одна, а их… да и куда мне, немощной, против этих бугаёв!

– Бугаёв? – может, она ошиблась, и это были совсем другие. – Как они хоть выглядели?

Соседка обрадовалась, что раздразнила любопытство девчонки и завладела её вниманием, и принялась со вкусом расписывать портреты незнакомцев, правда, в усечённом варианте:

– Двое здоровяков – во! – сухонькая ручка, похожая на куриную лапку, взметнулась выше головы, отмеряя рост бугаёв. – И плечи – о! – обе руки размахнулись и, кажется, не рассчитали ширину, поскольку размеры подозрительно напоминали квадрат.

– А третий?

– Третий похлипче, но головой тоже в потолок. Меж ними барышня какая-то увивалась, кудлатая такая, вроде, рыжая. И бойкая, всё теребила их и спорила…

Ага, «барышня» всё-таки похожа на Стаську. Но бугаи?

– Ну, а волосы у бугаёв какие? – попыталась Инна выведать самую видную примету.

– Так ведь, деточка, их головы-то в замочную скважину не попали. Я же говорю: во! – куриная лапка снова взметнулась над головой, чуть не чиркнув по носу вопрошательницу.

Инна разочарованно вздохнула. Следовательское дознание зашло в тупик. Тут и очная ставка не поможет, коли голов не видела. «А разве мне не всё равно? – одёрнула она себя. – Я ведь уже решила: отрезать и забыть»…

– Спасибо, Вера Борисовна, – развернулась к своей квартире и забренчала ключом.

– Ну, – не унималась шпионка, – ты их хоть узнала?

– Узнала, узнала, – успокоила её девушка. – Да вы не волнуйтесь, кому надо, придут ещё.

Под укоризненное покачивание седой головы она шагнула за порог и, закрыв дверь, перевела дух. Достала телефон, включила. Так и есть. Пять пропущенных вызовов. Три – Артёма и два – Стаськиных. Ну и пусть. Снова выключила.

– Дай посмотреть, – отвлекла девушку, первой приступившую к осуществлению проекта, Оля, волонтёрша-оформительница, и протянула руку. Инна отдала ей фотоаппарат.

– Здо-орово… – протянула та, рассматривая снимки. – Ещё лучше, чем в жизни.

– А я что говорил! – подтвердил Антон, тоже попавший в выездную команду. – То ли ещё будет! А когда увеличим и распечатаем! Все сюда повалят. Вот увидите.

***

– Может, у неё дела какие-нибудь срочные возникли, – предположил Колян, когда они выходили из подъезда дома 11Б. Сам он в это верил не очень, просто примеривал варианты на ситуацию.

– Нет! – отрезала Стаська. – Она собиралась прийти и пришла бы. Ни одного дня не пропускала, а тут – выписка! – она не говорила вслух: «Значит, что-то случилось», опасаясь паники в рядах соратников, но эта мысль и так вертелась у них в голове.

Артём молчал.

Ян никогда не видел Инну и гадать о причине её отсутствия не отваживался. Зато он хорошо видел лицо своего брата. Таким обескураженным, встревоженным, со стиснутыми зубами он не видел его даже в смертельно опасных обстоятельствах, в которых им пришлось побывать вместе. Значит, мама была права. И Стаська не ошиблась. Эта девушка ему очень дорога. И они её найдут! Где бы она ни была, хоть под землёй!

– Вы говорили, она учится в университете? Так, может, туда? Для начала?

Артём словно очнулся, найдя предложение брата лучшим ходом, отправной точкой поиска, но тут же со стоном выдавил:

– Я даже фамилии её не знаю.

Стаська, воспрянув духом, вцепилась в его стиснутый кулак и оптимистично заявила:

– Но мы же знаем, что Владимир Петрович заведует кафедрой! Какой-то там… исторической. А фамилия у них одна!

Решение проблемы оказалось на удивление простым! Догадаться мог и ребёнок! Стаська сделала это легко. А он? Что с ним такое? Нет, ему надо взять себя в руки!

Дорогу в родную альма-матер друзья знали назубок. Даже Ян её не забыл, хотя был здесь всего лишь пару раз в прошлой жизни. Только Колян озирался с любопытством и смущением. Обошли исторические кафедры, которых было несколько: три кафедры истории России с разбивкой по эпохам, древнего мира, средних веков, археологии, новейшей истории и т. д. Наконец, выяснили, что Владимир Петрович, он же профессор Пушкарёв, заведует кафедрой стран Востока.

– Только его нет, – учёная секретарша поверх очков с любопытным удивлением переводила взгляд с одного близнеца на другого. – Он в Москве на симпозиуме. А вы по какому вопросу?

Вводить в курс дела посторонних людей по поводу пропажи профессорской дочки не входило в планы ребят, они посетовали на неудачное стечение обстоятельств, пообещали зайти позже и вышли в коридор.

– И что теперь? – недоумевал Колян. – Может, у неё надо было спросить?

– Ага, – Стаська выразительно постучала костяшками по лбу, – чтобы она подняла тревогу и известила отца? А Инна ни сном ни духом, что её потеряли!

– Так. Спокойно, – оборвал препирательства Ян. – Мы знаем имя и фамилию. Четвёртый курс. Философский факультет. Специальность – культурология. А значит, выяснить группу и её местонахождение – раз плюнуть.

Действительно, удалось выяснить всё, даже местонахождение группы, а именно: она давно закончила занятия и покинула уютные стены учебных аудиторий, разбежавшись кто куда. Телефон неуловимой студентки по-прежнему не подавал признаков жизни. Хорошо, если она загулялась с подружками, застряла в кино или кафе. А вдруг… Об этом даже думать было страшновато. После бурного совещания решено было вернуться сюда на следующий день (расписание занятий группы тщательно изучили и переписали), чтобы высказать легкомысленной девчонке своё нелицеприятное мнение о её сумасбродстве. Артём мало участвовал в спорах и только мрачнел всё сильнее прямо пропорционально неудачным поискам.

***

Длинная гирлянда с пышной неувядающей зеленью и такой же обманчиво-живой роскошью белых и бледно-розовых соцветий, собранных в грозди, проворной змеёй обвивала проволочную арку над понтонным мостом. Антон, стоя на стремянке, быстро закручивал гирлянду над головой, чтобы конец её передать Инне, которая начинала украшать арку от пола и, принимая у него эстафету, заканчивала декор опять же до пола, но с другой стороны. Половина тоннеля среди водной глади уже оделась в свадебный наряд, и девушка, находясь внутри его и творя его, чувствовала себя волшебницей, дарящей сказку влюблённым парам. По такому тоннелю об руку с Артёмом она могла бы идти вечно, всю жизнь… Но раз уж ей не суждено, пусть другие счастливчики узнают, каков он, рай на земле.

Закончив последнее убранство перед входом во дворец, умаявшийся парень вытер пот со лба:

– Ну всё. У меня уже голова кружится – туда-сюда лазить. Вот угораздило тебя придумать!

– Что, плохо?

– Наоборот, – поспешил заверить помощник, увидев огорчение на её личике. – До такого никто из нас не додумался бы. И не только из нас. Представляю, в каком восторге будут новобрачные! Ты чего такая кислая? – он сложил стремянку, собираясь идти. – Давай в темпе. Здесь кончили, надо идти ребятам помочь…

– Не кончили! – зашуршал пакет, освобождая из плена золотые колокольчики. – Вот! Ставь лестницу. Их надо повесить над самой дверью.

– Зачем? – и тут же принялся строить догадки: – А-а, чтобы злых духов отгоняли? Или будили бдительный рассудок? Мол, одумайтесь, безумцы, пока не поздно! Тяжелы цепи супружеского рабства!

Отвечать на глупости Инна не собиралась, всучила ему колокольчики:

– Вешай давай, умник.

– Ну всё-таки? – раззадорился парень, бренча над её макушкой мелодичными игрушками.

– Это красиво! Символично…

– А-а, – забалагурил насмешник, ставя ногу на стремянку, – типа: небесная канцелярия внесла вас в протокол. Так что имейте в виду, отбояриться уже не выйдет…

– Вешай ровнее, – Инна пропускала мимо ушей бестолковую болтовню и, задрав голову, следила за пальцами зубоскала, воюющими с завязкой. – И крепче, а то ещё упадут на голову новобрачным.

– Ну? Теперь всё? – Антон спрыгнул вниз.

Девушка оглядела тоннель над мостом, площадку перед входом:

– Пока всё, – неуверенно протянула она. – Если возникнут новые идеи, не волнуйся, позову.

– Слушай, – лукаво прищурился на неё помощник, у которого смешливый кураж ещё не исчерпал себя, – ты так болеешь за оформление свадьбы, как будто для себя стараешься. Или всё-таки для себя?

Девушка невольно вспыхнула и огрызнулась:

– Не твоё дело! – оправдываться перед ним – ещё чего не хватало.

Работа волонтёров была в самом разгаре. Она началась сразу по приезде, даже вещи свои толком не разобрали, только переоделись, остальное свалили в кучу. И каждый день вставали ни свет ни заря – время поджимало. Хорошо, что материалы для оформления подвезли заранее, ждать не пришлось. Сам дворец делился на две части: один зал – для торжественной церемонии заключения брака – он был закрыт и туда никого не пускали; второй зал – банкетный, для свадебного гулянья. Именно он и стал рабочей площадкой для дизайнерского проекта. Ночевали в палатках на берегу. Можно было бы и в самом банкетном зале – места было достаточно, но там пахло клеем, на который крепили декоративные барельефы, и краской – пустые простенки решили ничем не загромождать, а украсить орнаментом (были среди волонтёров и художники по росписи стен, кстати, очень неплохие, пока набирающие опыт, но в будущем, безусловно, классные мастера). В первую ночь трое ребят поленились идти на берег и решили заночевать во дворце, разложив спальники на полу: «Мы не нюхливые, пускай неженки драпают на берег», но в кромешной темноте устроили в палаточном лагере переполох, расталкивая развалившихся приятелей и освобождая свои законные места, при этом огрызаясь на возмущённые попрёки: «Мы вам что, токсикоманы? Днём и ночью отравой дышать?». А вообще, команда получилась дружная, весёлая, деятельная. Иннины идеи хвалили и не откладывая в дальний ящик воплощали прямо у неё на глазах. Это было для неё наградой за решимость, за смелость. И боль в сердце немного отпускало. Теперь она понимала, что самостоятельно, в одиночку, не смогла бы её заглушить.

***

С утра братья отправились в университет. Дома Инна не ночевала. Об этом им утробным голосом из-за двери сообщила соседка, которой они позвонили, но отрыть им она не рискнула, хотя исчерпывающей информацией поделилась очень охотно.

На Артёма было жаль смотреть. Ян, как умел, успокаивал брата, гоня панику:

– Может, у родственников заночевала. У Пушкарёвых есть родственники?

– Откуда мне знать? Есть, наверное. Не с Луны же они свалились, – эта версия давала надежду, но ничего не объясняла. – А почему отключила телефон?

– Ну, мало ли… А может, она его забыла где-нибудь? Или потеряла? Вот найдём её и спросим.

Артём не возражал, но сомнения грызли его немилосердно, и с каждой новой неудачей – сильнее. А с чего взял, что она смотрела на него с любовью? Ну, жалела, сочувствовала, заботилась… Она девочка добрая, сострадательная. Он же её защищал – сначала на острове, потом здесь в драку полез с готами – вот и выражала свою благодарность. А он в горячке возомнил! На крыльях летел! Теперь же, когда настало время сказать: да или нет, она испугалась и спряталась от него. Из одной благодарности любовь не вырастет… Но он ничего от неё и не требует! Никому не навязывается! Тем более – ей! Вот найдёт её, убедится, что с ней всё в порядке – и до свидания! Живи как нравится, люби кого хочешь! Мысли кружились роем, бросая из жара в холод.

Ян тревожно посматривал на брата, думая, что тот не замечает, и уж, конечно, не подозревая, что является главной причиной разразившейся беды. Он-то расставался со своей Стаськой, будучи уверен на все сто, что она за спиной Артёма как за каменной стеной. И то на душе было неспокойно. Всего предвидеть нельзя. Порой обстоятельства бывают сильнее воли людей. Сумела же она попасть в Арканти, улизнув из-под самого носа друга.

В университете их ждала очередная досада. Инна на занятия не явилась. Где она, никто не знал. Одногруппники с усмешкой строили предположения, не столько веря в них, сколько радуясь поводу почесать языки: «проспала небось», «пока отец в отъезде, пустилась в загул», самые сердобольные наградили высокой температурой и больничной койкой. И только одна девчонка, внимательно разглядев их сквозь толстые очки, сказала:

– Где она, я не знаю, но последний раз видела её в компании Антона Прянишникова…

– Кого?! – Артём побледнел и покрылся испариной, подозревая очередную авантюру, в которую втравили доверчивую девчонку.

– Он волонтёр, вечно занят какой-то благотворительностью, – очкастая пожала плечами, не уверенная, что направляет искателей по правильному пути. – Что у них за дела, я не слышала. Спросите лучше в клубе. Очень может быть, что я обозналась, со зрением у меня не очень.

– А этот… Прянишник, – заволновался Ян, ухватившись за кончик ниточки, за который можно размотать клубок, – он с вами учится?

– На общей лекции его тоже не было. Но никто не удивился, он часто прогуливает.

Тратить время на дальнейшие расспросы братья не стали: очкастая студентка сама толком ничего не знала, только выспросили у неё, пока она заталкивала в сумку книги и блокноты, где находится этот клуб, по её словам – «Факел», и бросились вниз по лестнице.

Да, в тёмном закутке они точно обнаружили дверь с табличкой «Факел», но… запертую. Стучание по ней и дёрганье за ручку к желаемому результату не привели.

– Э-э, молодые люди, вам чего здесь? – за спиной близнецов стоял охранник.

На все сбивчивые вопросы и объяснения братьев, желающих увидеть волонтёров, он только махнул рукой:

– Нету. Переехали. Вечером последние пожитки вывезли.

– А куда?! – в один голос взвились близнецы.

– Откуда мне знать? На новый адрес. Вон, – кивнул он на стенд с объявлениями, – только афишки свои оставили.

Парни рванули к стенду.

Пока они изучали рекламные призывы и знакомились с деятельностью добровольцев, тщетно пытаясь обнаружить адрес новой дислокации, в холле появился Колян. Он только что закончил работу и решил, что вернее всего найдёт друзей в университете. Не ошибся.

Его приходу не удивились, заранее зная, что на каком-нибудь этапе мытарств он к ним непременно присоединится. Ян скоренько ввёл его в курс виляющих туда-сюда поисков, и тот озадаченно присвистнул, видно, как и Артём, сразу вспомнив легковерие девчонки, попавшей в силки тру-гота. Он почесал в затылке и на всякий случай уточнил:

– А чем они, эти волонтёры, промышляют?

Хмурый Артём, успевший досконально изучить объявления и ни за что не зацепившись, повернулся к приятелю:

– Ты «Тимур и его команда» Гайдара читал?

Колян ухмыльнулся. Отец, занимавшийся его воспитанием в детстве, свои педагогические принципы черпал из советской классики, рассчитанной на подрастающее поколение, и насильно засаживал его за чтение. Эту книжку он подсунул ему в первую очередь, и, надо сказать, тогда она ему понравилась.

– Ну.

– Ну вот. Примерно то же самое. Только в отличие от тимуровцев эти добровольцы не прячутся. Видишь, – он кивнул на стенд, – даже рекламируют свою деятельность.

– Что, дрова рубят и воду носят? – не поверил художник, потянувшись глазами к объявлениям.

– Работают цивилизованно, – проинформировал Артём, жёстко чеканя слова, так что не понятно было, осуждает он новомодных гайдаровцев или даёт высокую оценку их бескорыстию и энтузиазму, деловую, лишённую слюнявых восторгов и дешёвой похвальбы. Уже читая текст, набранный крупным шрифтом, Колян догадался, что жёсткость вызвана ни тем и ни другим. А скорее всего – досадой, что волонтёры, как и тимуровцы, оказались неуловимыми. Друг тем временем продолжал чеканить: – И деятельность свою развернули в разных направлениях. Ты читай, читай. При том фонтанируют идеями и рождают новые проекты.

– Тут написано, – палец художника ткнул в красочный листок, – что их ряды насчитывают восемь тысяч. Что, правда? Или загнули для красного словца?

– Может, и правда, – Ян за плечо оторвал приятеля от созерцания афиши, развернул лицом, – дело не в этом.

– А в чём?

– Как найти этот «Факел»? Здесь никто не знает.

– Найдём! – уверенно заявил Колян, направляясь к выходу.

Братья тоже сдаваться не собирались и бросились следом.

***

– Скоро вернёшься? Уже купили билеты? Хорошо… Да, всё в порядке… Соскучилась… Буду ждать… – Инна снова отключила телефон. Она знала, в какое время звонит отец и только для него снимала блокировку.

– Ну, ты даёшь! – Оля, завязав воздушный бант на занавеске, выпрямилась, – первый раз вижу тебя с телефоном. Другим постоянно кто-то звонит, и они в долгу не остаются, а ты – словно отрезана от мира, – и тут же любопытно поинтересовалась: – Кто звонил? – за время работы, бесконечных обсуждений, а паче того – круглосуточной совместной жизни девушки сблизились, стали почти подружками, поэтому вопрос не показался бестактным.

– Отец. Он в командировке. Скоро приезжает.

– А-а… – разочарованно протянула та, снова принимаясь за вязание бантов. Стеклянные стены оставить голыми было некрасиво. Занавешивать – тоже не вариант. Решили декорировать их разноцветным капроном с бантами и светящимися гирляндами. И внутри уютно, и сквозь стены открывается живописная перспектива. Особенно впечатляет в сумерки, когда на веранде включаются фонари, – я думала, твой парень.

– У меня нет парня, – Инна подхватила фотоаппарат на груди, висящий на ремешке, одетом на шею, поймала в объектив изогнувшуюся на стремянке труженицу. Снимать приходилось и дворцовые пейзажи, и сам процесс осуществления проекта, разумеется, вместе с волонтёрами, которые его осуществляли, а потом дойдёт уже до самой свадьбы, когда она грянет. Всего пять дней им выделили для подготовки торжества. Ребята работали как каторжные, почти не отдыхая. Инну это устраивало. Вымотавшись за день, она засыпала как убитая, без снов, и чувствовала себя, действительно, отрезанной от остального мира. Разве не к этому стремилась? Вернувшись в клуб, она тоже без дела не останется. Надо будет рассортировать фотографии: что – для истории движения, что – для обучения новичков, что – для рекламы.

– Да ладно! – не поверила Оля. – С твоей-то внешностью! Я же вижу, как наши мальчики на тебя смотрят.

– А как они смотрят? – Инна в самом деле не кокетничала, просто не замечала, занятая своими мыслями. Да и не существовали для неё другие парни, кроме…

– Ха! Только что слюни не пускают!

– Вон там подтяни, над головой. А то развяжется.

– Ну, что? Я смотрю, вы уже заканчиваете? – Антон, контролирующий общий процесс и поочерёдно всем помогающий, прервал разговор. – Сегодня надо последний блеск навести. Вечером подъедут родственники новобрачных. Будут работу принимать. Успеем? – подбоченился перед фотоаппаратом, но его Инна снимать не стала, обойдётся.

– До вечера успеем, если ты не будешь путаться под ногами, – отбрила его бойкая Оля, никогда не лезущая за словом в карман. – А ты уже закончил?

– Почти. Щас Санёк дорисует, приклею – и всё!

Неужели всё? Дни летели за днями, полные хлопот, некогда было оглянуться назад. И что теперь? Возвращаться опять домой? Придётся, ведь приедет отец… Да и нельзя вечно прятаться. Или она всё-таки размазня? Надо переломить себя. Доказать! И себе, и ему – она умеет быть сильной! Господи! Почему всё так сложно? Те, кто слюни пускает, ей не нужны, а для того, без кого невозможно дышать, она – всего лишь нелепый случай…

Ещё не начало смеркаться, когда все работы подошли к концу. Мусор убрали, полы помыли и теперь, заходя с разных сторон, любовались на дело рук своих. Небольшой кухонный отсек с торца здания был заперт. Там хранились посуда, салфетки, полотенца, плиты и микроволновки, моечная машина. Здесь не готовили, а только подогревали привезённый обед, нарезали, разливали, мыли и всё такое. Из банкетного зала к кухне вёл коридорчик – сквозной, то есть не останавливался у её дверей, а прямиком выходил на террасу. Предполагалось, что фейерверкеры из волонтёров и фотографы (ещё две девушки привезли с собой фотоаппараты и вызвались помогать Инне) будут располагаться вместе со своим реквизитом на террасе рядом с входом, ну а во время работы – там, где потребуется.