Текст книги "Короткие истории о любви и нелюбви (сборник)"

Лидия Киселева
Короткие истории о любви и нелюбви. Сборник стихов

© ООО Издательство «Питер», 2018

© Киселева Лидия, 2018

© Титова Екатерина, иллюстрации, 2018

* * *

Осень

 
Засентябрило.
Со двора украли лето,
Оставив только вспоротый асфальт.
И надпись краской:
«Настя, ты foreva».
И сломанный забытый инвентарь.
Похолодало.
Хоть еще не осень,
И в небе только липкая печаль,
Но дни короче
И длиннее ночи.
А главное, что ничего не жаль.
Подотпустило.
Со своим молчаньем
Я отошла от краешка земли.
И снова верю глупым обещаньям,
И к небу устремляются мечты.
 

 
Я не делаю пакости,
Я не делаю вредности.
Все мои обстоятельства —
Это просто конфетности.
Все мои обязательства —
Это просто утопия,
Это просто чудачество
И моя мизантропия.
Я пытаюсь быть милою,
Улыбаясь, махать рукой.
Я пытаюсь быть хитрою,
Не тревожить ничем покой.
Я пытаюсь быть мудрою,
Забывая всю жизнь с тобой.
Отчего же все так бессмысленно
И безрадостно под луной?
 

 
Я твое сослагательное,
Грустно-щемящее.
Мы встречаемся раз в квартал.
Ты, потупив глаза,
Сочиняешь, как ты крут
И как дико устал.
Я твое прилагательное
Отглагольное,
Отлученное от всего,
Недолюбленное, неприсмотренное,
Как бы лишнее на все сто.
Отчего так трясутся руки
И так хочется закурить,
Когда перед своим уходом
Мне бросаешь: «Счастливо жить!»
 

 
Ночью или под утро,
Когда светает, но все еще
Беспробудно спят,
Частичка меня
Отделяется и летает,
Забыв, что я не расту.
Уж тысячи лет подряд,
Забыв, что воздуха не хватает,
Когда взлетаешь на высоту.
А также вдруг когда понимаешь,
Что ты не вытерпел пустоту,
Что с расставанием не приходит
Покой и новое естество.
И в каждом доме я через окна
Пытаюсь встретить твое лицо.
 

 
Город подытожил все дела
И на улицу нас выплюнул устало.
День был жарким, вечером – прохлада.
В мерное теченье променада
Сотни тел попали до утра.
Разговоры – разноцветный бисер,
Фонари над древней мостовой.
Как же поступить, чтоб ты услышал?
Как же отпустить, когда не мой…
Мы бредем, уже почти не жалко
Этих дней, счастливых и хмельных.
Будем завтра в разных самолетах,
Ты – в Москву, а я – в свой Аркадык.
 

 
Как мало дней осталось для себя.
Не для других.
В заполненность делами
Как мне впихнуть
Мелькнувшее вчера
И радость встреч
С забытыми друзьями?
Как пережить, что мне
Скорее за…
И с каждым годом больше ностальгия.
И слишком много мне уже нельзя,
И лишь гуашью пишется картина.
Как устоять под тяжестью обид,
Накопленных и не забытых всуе?
Как проще жить,
Прощая и любя,
Завистников и сплетников минуя.
 

 
Люди стареют ушами,
Взглядами и душой.
Встречаешься с одноклассником,
А там уж давно покой.
Отвисшие мочки,
Заполночь
Желанье одно – поспать,
И полное непонимание,
О чем с ним вообще болтать.
Ты смотришься бабкой-ежкою,
Но мнишь себя молодой;
Люди стареют фразами,
Завистью и тоской.
Смирившись с зеркальным ужасом,
Восприняв себя и такой,
Ты станешь себе хозяйкою,
Желанною и живой.
Ведь возраст не наказание —
Копилка, свидетель дум
И точно не оправдание,
Что жизнь твоя —
Белый шум.
 

 
Все разрушается изнутри.
Даже когда извне
Грозы гремят, каждый день дожди,
Но все и всегда в себе.
Даже когда каждый день удар,
Везде сторожат враги,
Не сомневайся, настрой радар —
Все и всегда внутри.
Каждый заплатит лишь за свое,
Не нужен сомнениям счет.
Все разрушается изнутри,
Как треснувший самолет.
 

 
Прикосновенье взглядов.
Тишина.
Я Вас любила —
Тем была пьяна.
Но вы как сон,
Полузабытый днем.
Или как явь,
Ниспосланная сном.
Как солнца блик,
Скользнувший по стене.
И отрезвленье,
Горькое вдвойне.
 

 
Какая разница мне,
Как меняется мир,
Коль в нем неизменен
Один формат:
Что бы ни думала я,
Это все о нем.
Что бы ни делал он,
Он этому мало рад.
Он как вещь,
Которая вся в себе.
Или как плод,
Застрявший у кадыка.
Одни считают, что в нем
Неизбывна жизнь.
Другие – что ненависть,
Скука или тоска.
Но это не так уж важно,
Ведь для меня он суть
Центр Вселенной,
А также ее ядро.
Но иногда мечтаю,
Чтобы, когда проснусь,
Осталась бы только я
Как высшее существо.
 

 
Время – это просто бесконечность,
Вырвано из ста календарей…
Я в себе храню лишь безмятежность
Всех моих уже прошедших дней.
Время – это просто неизбежность,
Иногда снесенная в утиль.
И моя уже седая нежность
Захлестнет, заполнит этот мир.
И большое яблоко из рая,
И грехов нанизанную нить —
Все возьму с собой, дойдя до края,
Лишь бы дал надежду искупить…
 

 
Я сама научусь справляться
С болью, страхами и дождем,
Буду жадно за жизнь цепляться.
Мы все время чего-то ждем.
Перестану быть лучше прочих,
Стану клевой лишь для себя,
И на сделанной татуировке
Будет надпись: «Вернись любя».
Как-то, с кем-то, зачем-то,
Быстро, неприкаянно, ни о чем.
Это будет теперь иначе.
Мы все время кому-то врем.
Заведу двух собак и рыбку,
Вечерами построю плот.
И тогда к наступлению лета
Обязательно мне повезет.
 

 
Я буду на вас вываливаться
Из всех щелей,
Из всех пространств,
Не забитых пылью,
Фразой, образом,
Просто дымкой,
Шуткой, застрявшей
С прошедших дней.
Я буду вас караулить ночью,
В снах беспардонно
Себя вести.
Петь и смеяться,
Лечить любовью
И в поцелуях
Давать взаймы.
Не будьте слишком
Со мной суровы,
Бросаясь тапками поутру.
Вас тоже в доме моем
Так много,
Но я не плачу и не ропщу.
 

 
Натянув лицо
(В приклеенной улыбке
Недосмотр: опущен
Угол рта),
Я бегу. На улице все хлипко,
И безумству в такт
Стучит луна.
Я не волк
И даже не собака —
Чей-то потерявшийся двойник,
Чей-то страх,
Отпущенный когда-то,
Чей-то брат
И чей-то ученик.
На безмолвье отвечаю воем —
Нет страшнее кары тишиной!
Отрекаюсь, становлюсь собою.
И боюсь. Усталый и больной.
 

 
Забывает память лица —
Словно стеркой по листку.
В день, когда уже не снится,
Я свободу обрету.
Вдруг проснусь от удивленья,
Встану, подойду к окну:
Там огромный спящий город,
А я больше не люблю.
Я свободна! Словно цепи
Вдруг упали на кровать.
Я свободна веселиться!
Я свободна побеждать!
И с свободою своею,
Взяв от бабки помело,
Облечу восток и запад.
Все, что было, – все прошло!
 

 
Отчего без радости
Мчится время,
Босоножкой ветра
Крутя педали.
Мы друг с другом
Как злые дети,
Которых взрослые
Наказали.
Мы играем в игру:
Кто хуже,
Кто больнее
Друг друга ударит.
Многомудрые милые люди,
Чьи сердца от любви
Устали.
Мы с тобою давно решили
Умереть в один день беспечно,
Но от этого лишь усталость
И не хочется верить в вечность.
Мы срываем друг с друга маски,
Забывая, что там кроваво.
Многомудрые злые дети,
Чьи сердца на любовь попали.
 

 
Это было под третьим слоем.
Ты казался моим героем,
Я терпела, улыбалась и даже пела
В машине очень разное попурри.
А потом ты куда-то делся,
Задолжал, перестал, стерпелся.
И хоть знала, что будет больно,
Хоть привычно, но не фривольно
Улыбаясь, дерзить другим.
Что с тобой? Все прошло как надо,
Ты действительно стал чужим.
Кто же знал, что своей отрадой
Называешь, сдирая грим.
Что ты есть не веселый клоун,
А скорее печальный мим.
Что со мной ты играешь в сказку,
Где в героях живет весна.
Но в тебе мир давно раздроблен,
На подходах идет война.
Это было под третьим слоем,
Там, где с болью царит тоска.
 

 
Веселые пилигримы,
Отважные капитаны
Отправятся в эту осень
Искать чужедальние страны.
Я их сотворю из щепок
От старой оконной рамы
На листике пожелтевшем
Переплывать преграды.
Наверно, недолго будут
Они бороздить просторы,
И сгинут в ближайшей луже
Неназванные герои.
Так и мои надежды —
Беспечные капитаны —
Погибнут в неравной битве,
Прокляв все далекие страны.
Но через год я снова,
Снедаема тайным зовом,
Назначу другой листочек
Своим кораблем фартовым.
 

 
Среди полного довольства
Слезы льются вдруг рекой.
Истеричка? Нет. Не только —
Я качаю головой.
Это просто очень больно,
Будто бы удар под дых:
Вспомнить все
И уколоться вашим
Голосом чужим.
Обесценить то,
Что было,
Понимая, что теперь
Я для вас
Одна из многих,
А не личный редкий зверь.
Перманентная блондинка,
Не наученная ждать.
Так что лучше эти слезы
Мне себе не запрещать.
 

 
Ноябрь надо пережить.
Его капризы
И вид смурной,
И слезы по утрам.
Ноябрь надо одолеть,
И в чернолесье
Построится мгновенно
Белый храм.
В ноябрь надо перейти
Пустой и гулкой,
Не помнящей
Ни боли, ни тоски.
И вот тогда
От Снежной Королевы
Я заберу
Все символы любви.
 

Зима

 
Мать все больше напоминает птичку,
С глазом блеклым и клювом вбок.
Как синичка сидит – не спится,
Теплым пледом укутан бок.
Теребит суетливо скатерть,
Причитает все надо мной.
Я же все о своем, жестоко,
Ей же в голос одно: «Не ной».
А потом прогоняю жалость,
Как застрявший в гортани ком,
Утыкаюсь в родные плечи,
И курю под ее окном.
Я сейчас устаю при встречах,
Старость лезет печалью дня.
Мелкой дрожью трепещут руки,
Когда крестят вослед меня.
 

 
Почему остальные
Не имеют значения,
Хотя с тобой все доказано?
Ты как бином —
Имеешь решение,
Как уравнение,
Но с снисхождением
Ты не знаком.
Ты как печаль,
Утоленная неводом,
Или как грусть,
Позабытая днем.
Приговоренно
Тревожу сравнения,
Ибо с любовью
Всегда не о том.
Ибо с тобой
Я всегда виноватая
И все фразы мои
Разлетаются зря.
Разреши мне не быть
Неприкаянной
И решенной тобой навсегда.
 

 
Он перестал ее любить.
Она состарилась,
Стала жестче
И подвысушеннее на костяке.
На лице легким флером —
Усталость
И презрение к суете.
Он же мальчиком
Вечным вьется,
От старлеток отбоя нет.
Только сердце
Когда споткнется,
Он садится на табурет,
Набирает знакомый номер,
Закрывает на миг глаза
И молчит, просто
Слушает голос,
Попадая на небеса.
 

 
Обида, как телега, сзади
Гремит, и на ухабах – влево.
Она ко мне привязана ремнями,
Уж сколько раз
Пытался перерезать.
Перетереть,
Мусоля их руками,
Перерубить,
Заняв топор навечно.
Обида все равно
Осталась рядом,
За мной повозкой
Едет бесконечно.
То сундуком прикинется
Бездонным,
То легкой и сноровистой
Дощечкой.
Как я устал
С обидой ехать парой
По жизни,
Где все тонко и конечно.
 

 
Тетки средних помятых лет
Соберутся, как стая галок,
И выводят свою усталость,
Обсуждая, что счастья нет.
Кто кому сколько раз не дорог,
Отчего у детей понос,
Почему наступает старость
И какой на дворе мороз.
Отольют всю пургу и горечь,
Засмеются, помолодев,
И пойдут совершать свой подвиг
Тетки средних помятых лет.
 

 
Не спится, вторая явь
Торкает шокером под ребро.
Я так привыкла не замечать.
Все, что было, давно прошло.
Мне, королевишне, не к лицу
Себя сомнениями унижать.
Но только каждую ночь к окну —
Вот мне бы ступу и полетать!
Я ни о чем тебя не прошу —
Просить у смертных не мой удел.
Когда же я наконец улечу,
То вспомни, как на меня смотрел.
И от бессилья все вернуть
И все сначала переиграть,
Ты тоже вдруг подойдешь к окну
И будешь пробовать полетать.
 

 
Война прошла,
Закончилась разлукой,
Обидою и тайною хандрой.
Мы пленных не берем!
И только слезы
Размазываем тыльной стороной.
Мы знаем толк в сраженьях
И в утратах,
Мы знаем толк в победах
И в вине.
Любовь прошла,
Оставила сомненья
И одиночество,
Как розу на столе.
Вы знаете,
Какая меня
Настигает печаль.
Как трудно остаться
По-прежнему милой,
Когда безысходность
Поманит могилой.
 

 
Вы знаете,
Какая меня
Настигает печаль,
Когда на туман,
Накрывающий горы,
Не видно ни зги,
Закрываются шторы,
Наложится путь,
Что закончить нельзя.
Вы знаете, как мне,
Дыша перегаром,
Быть офигительно
Классным пожаром,
Воспламеняющим
С полуугля,
И как в бесконечность
Последнее слово.
Вы знаете, что вы, наверное,
Слишком суровы,
Решив, что значительно
Лучше меня.
 

 
Ты отваживаешь себя, отваживаешь,
Смотришь в зеркало: как стара…
Тихо молишься. Горько плачешь,
Но надеешься. Как всегда
Потихоньку себя приучаешь:
Одиночество твой удел.
Но когда он звонит внезапно,
Отказать не находится дел.
И спешишь, на прическу сетуя
И усталый от жизни плащ.
Ты сломаешь себя, сломаешь,
И с последним ему отдашь.
Он не хочет добить наотмашь.
Он давно уж к тебе привык.
Просто он – первородный дервиш.
Ты – разбавленный трижды жмых.
 

 
Накрывает безнадежность
Темной шалью поутру.
Не добиться. Не догнаться.
Тихо встану и уйду.
Нет безвинно виноватых
И забытых навсегда.
Тонкой ленточкой дорога
Отбирает города.
Если ты решил, что хватит,
Я внутри смирилась. Да,
Нет безвинно виноватых
И забытых навсегда.
Будет путь иного свойства,
Не уверен – уходи.
Это горькое геройство —
Без тебя проходят дни.
 

 
Барабанные перепонки в хлам.
Но лучше так,
Чем с болью моей внутри.
Я хотел бы приехать к вам,
Но вынужден быть в пути.
Я хотел бы уютный дом,
Где вы накрываете стол,
Но только трасса и саундтрек
Оставили все на потом.
И другие будут меня ругать,
Хвалить и даже любить.
В дороге проще это принять,
Заставить себя и смирить.
 

 
Меня вышибает, как пробки
От сильного перепада,
Когда ты сегодня любишь
А завтра уже не надо.
Когда ты сегодня мчишься,
Заметив мою усталость,
А завтра не помнишь строчки,
Которые мне посвящались.
Когда так фривольны мысли,
В которых ты неподсуден.
Зачем мы с тобою мучим
Таких беззащитных друг друга?
Быть может, все сильно проще,
Давай об обидах забудем.
Я, встретив тебя, покраснею,
Ты будешь галантен и вежлив.
Мы просто решим навеки
Свою не испортить нежность.
 

 
Город, скрепленный дымкой
На сказочной земле,
Здесь много своей печали —
Не мучайся обо мне.
Здесь много других историй,
К которым ты не привык.
Я перестану ждать встречи,
Ты выучишь этот язык.
Потом все равно случится
Любви небольшая смерть.
Ты встретишь свою невесту,
Я стану опять толстеть.
Попавший сюда случайно,
А вышло – на вечный срок,
Ты станешь моею болью,
А я – твой земной урок.
 

 
Какая-то неприкаянка,
Всеобщая сирота:
Сама с собой паинька,
Сама к себе зла,
Сама себя мучаю,
Потом полюблю
И, пользуясь случаем,
Обновку куплю.
В свое одиночество,
Где полная хрень,
Пускаю попутчиков,
Но ты мне не верь.
И выйдя над пропастью,
Куда не упасть,
Мечтаю быть с кем-нибудь
Иль просто пропасть.
 

 
Спрессовано время
В таблетки от боли,
От всякой напасти
И от неволи
Моей безответной любви.
Таблетки горстями
Глотаю быстрее —
Я все забываю,
Я буду сильнее
И больше не буду мечтать.
Но как одиноко
Безлунною ночью
Лежать, вспоминая
Твои многоточья,
И время свое подгонять.
Все выпиты дни,
Все осушены ночи.
Я есть только я.
Ты – другой, хоть хороший.
Тебе ли об этом не знать?
 

 
Тебя мной накрывает иногда:
Ты замолкаешь,
Куришь сигарету
Или сминаешь старую газету,
Ее бросая на конец стола.
Тебя мной заполняет иногда:
Срывая все условные преграды,
Ты мне звонишь,
Но здесь тебе не рады.
Я долго отучалась от тебя.
Я, тоже вдруг внезапно замолкая,
Пытаюсь пережить, что я чужая
И что для поцелуев есть другая,
И нет меня в твоем привычном дне.
А я – обжитый интерьер двора,
Где все давно,
обычно и понятно.
И даже покурить тебе приятно,
Но незачем хранить его в себе.
Тебя мной накрывает иногда,
Но это, как всегда, не совпадает
С тем, как меня тобою заполняет,
Когда ты вдруг появишься во сне.
 

 
Время года – зима,
Время года – нечаянно плакать
И, под пледом зарывшись,
Открыточно-сладко мечтать.
На дворе кутерьма,
В белом инее темные рамы.
И такая тоска,
Что не в силах порою дышать.
Это время уйдет,
До фиаско оставив полметра.
Украду, унесу
В свою норку заутренний свет.
Что тебе написать?
Между нами давно километры.
Я пытаюсь зимой
Сочинить нам весенний сюжет.
 

 
Город выключил свет.
Надвое из темноты
Делит на то, что я
Придумал себе,
И на то, что ты.
А в серых глыбах домов —
Амфитеатр войны.
Старый ларек распят
Досками две на две.
Я тут останусь ждать,
Но не вернусь к тебе.
Ты упадешь в кровать,
выпив все «Шардоне»,
Трудно не зарыдать
В режущей тишине.
Город оставил нас,
Выбросил до утра.
Трудно себя прощать,
Если внутри война.
 

 
Все заменяемы и заменимы.
Бесстыжи морды чужих желаний.
Все неприкаянны и уязвимы,
И умирают от расставаний.
Все расстояния неизбежны,
Залезь ты даже ко мне под кожу.
Я так хочу сохранить надежду,
Что беды все в голове умножу.
 

 
По привычке намазав щеки
Толстым слоем вишневых румян,
Я пытаюсь быть тихой молью,
Избегая проклятий и драм.
Я пытаюсь ни с кем не спорить
И по краешку проходить.
Угождать, мило льстить,
Не вздорить
И вообще никого не любить.
По утрам начернив ресницы
И на волосы прыснув лак,
Я пытаюсь быть гордой птицей,
Избегая всех ссор и драк.
Я пытаюсь не своеволить,
Слушать старших и уважать,
А еще никому не верить
И давно ничего не ждать.
Я пытаюсь себя обставить
В этой партии в дурака…
Как же ты меня исковеркал,
И какая же дура я!
 

Весна

 
Уязвимость – хорошее качество,
Когда им награжден другой.
Не заметив все обстоятельства,
Ты качаешь мне головой.
Хоть терпеть
Не приходит в голову —
Я в страдании
Вижу грех.
Отчего уязвимость делает
В моем сердце
Дыру с орех?
Хоть броня мной
Давно заказана
С образцов
Победителей тьмы,
Уязвимость рождает к полночи
В моем сердце
Очаг войны.
Так терпи,
Береги, что дорого,
Промолчи, коль ты мой герой.
Уязвимость тебя заставила
Сочинить
Свою жизнь со мной.
 

 
Давайте репетировать весну
Со всем ее приблудным своевольем,
Со всем ее «не знаю», «не хочу»
И прочим удивительным безвольем.
Мы заморозили – так легче зимовать —
Обиды, злость, отчаянность сомнений.
Ведь лишь весной опять играет страсть
И жизнь полна забытых искушений.
Давайте репетировать любовь,
Ее сжимая в кулачок, как веру.
Чтобы затем, ослабив хватку в меру,
Ей разрешить спасеньем нашим стать.
 

 
Мне бы вынести тебя —
Слишком сломанный,
Слишком нежный.
К такому нельзя.
Мне не быть и одной —
Слишком сложно все.
А на улице давит весна.
Я не знаю, к чему оправдания
И к чему все попытки уйти;
Ведь не я так тебя обескровила,
Но лишь я вою днем от тоски.
 

* * *

 
Сочини для меня эпитафию.
Не на случай —
Скорей, на хандру.
Это если с тобой не отпраздную
Двадцать первую нашу весну.
Подойду, полыхну расставанием,
Тяжелеют глаза,
И развод
Вдруг наполнит своим неприятием
Наш еще не начавшийся год.
Сочини мне свою эпитафию,
Эпиграммы все грянут зазря.
И тогда я с тобой, осознавшая,
Приготовлюсь дожить до конца.
 

 
Одиночество бьется в уши,
Переваривает слова.
Я сегодня его нарушу,
Я отдам его навсегда.
Подберу небольшую коробку
С темно-розовым ярким принтом,
Отнесу в воскресенье на почту
Адресату, который знаком
С давних пор и любимых шуток,
С черной кошки и глупой молвы.
А потом наберу его номер
И спрошу: «Это все еще ты?
Так же ходишь,
Чуть-чуть вразвалку,
Так же смотришь
С прищуром вдаль?
Я послала тебе посылку,
Для тебя ничего не жаль».
Замолчит, узнавая голос,
Засмеется на счете два:
«Ты такая же фантазерка,
Ты такая же егоза».
Одиночество бьется в уши
Вместе с музыкой о любви,
Ты, пожалуйста,
Будь со мною.
Ты, пожалуйста,
Все прости.
 

 
Знаешь, как иногда неважно,
Что говорят?
Шевелятся губы,
Ходит язык с зубами…
А главное – вот оно —
Так болит
И тянется, как канат,
Между нами.
Знаешь, как иногда неважно,
Когда ты спишь,
Что нет никого,
Кто твой сон караулит?
Ты просто веришь,
Что он не спит,
Когда вдруг от боли
Сжимаешь руки.
И вот еще:
Все пройдет!
Не в этот, так в следующий
Раз или год.
Ну а пока
Я от нежности плачу,
А ты бурчишь,
Что я без шапки
Себе отморожу уши.
 

Прощальная

 
Не с тобою.
И не тобою
Ненадолго увлечена.
По ночному перрону – горе,
Без перрона – уже тоска.
Не с тобою.
С не тобою
Перемерю короткий срок.
Будет главным в жизни другое,
А с неглавным поможет Бог.
Перепробовав расстояние,
Расставания пережив,
В неназначенное свидание
Я к тебе прилечу на миг.
Чтобы снова
Без прежней боли
Прозвучали мои слова:
«Не с тобою.
И не тобою
Я сегодня увлечена».
 

 
Мы зарылись с тобой в слова,
Словно в давнюю шелуху.
Но давай помолчим чуть-чуть:
Ты послушай, как я люблю.
Как хочу тебя целовать,
Закрывая на миг глаза.
Как мечтаю тебя обнять —
Остальное все чепуха!
Ты ослабь свой привычный жар,
Утверждая, что нет любви.
В этом мире давно не так,
И решаешь все это ты.
Среди всех листопадов слов,
Среди прошлых обид и бед
Мы с тобою – как два островка,
И моста между нами нет.
 

 
Впечатано в пространство
Слишком много.
Не усложняй естественный исход
Ни для вещей,
Ни для давно знакомых
И сотни раз тебя
Омывших вод.
Не дорожи, не чахни,
Как над златом,
Над формами исчезнувшей
Любви.
В попытках быть
Не ищут виноватых,
И никому
Осколки не нужны.
Когда ты станешь
Легким и свободным
И будешь жить
В ладу с самим собой,
Ты сочини приветственное слово
Всем тем,
Кто устремится за тобой.
 

 
Я растекаюсь в лужице
Собственных грез,
В воду бросаю камешки поутру.
По кромке моря хожу
Воровать закат
И сочиняю всякую ерунду.
Мне хорошо быть
Бронзовой и пустой,
Прожившей сто лет
И не принявшей календаря.
Вы знаете, как это —
Когда никого рядом нет.
Вы знаете, как это —
Жизнь начинать с нуля…
 

 
Я отпускаю вас на все четыре стороны,
Хотя они длинны и без дорог.
Я буду долго плакать на прощание,
Ну а потом мне все равно поможет Бог.
Я отпускаю вас – устали руки,
Держать весь груз
Накопленных обид.
(И отчего-то, прописав разлуку,
Так веселился старый Айболит).
Мое проклятье станет легким бризом,
Усталым штилем, меткою судьбы.
Я отпускаю вас на то, что ближе
Моей большой измученной любви.
 

 
Его еще так много в голове.
Он там живет, смеется, наблюдает,
Рассказывает, но не обо мне,
Иль, отойдя с усмешкой, замолкает.
Его еще так много в голове,
Но он уже – просмотренная пленка.
И грусть легка,
И нет в обиде толка,
Ведь все закончено.
Хотя еще во мне
Порывами, когда особо мил
Абрис лица иль родинка у носа,
Застрянет тихой нежностью
Без спроса
Желание, чтоб он и дальше жил.
 

 
Я отучила себя
Писать тебе письма.
Это было не очень просто,
Мысли рвались наружу,
Выстраиваясь рядком.
Я отучила себя от беспокойства,
Все, что было, – закончилось
Ни о чем.
Просто грустно, как если бы праздник
Был обещан, но не пришел.
Просто хочется плакать,
Бить посуду и торопить
День сегодняшний
За неумение его без тебя прожить.
 

 
Ты можешь изменить хотя бы малость?
Хотя бы день? Исходом за исход?
Ты можешь изменить? Чтоб мне осталась
Хотя бы соль твоих сбежавших слов.
А так ведь ничего. Продрогли руки,
Все остальное – в каменной броне.
Ты можешь изменить хотя б минуту,
Чтоб перестала думать о тебе…
Я изваяньем снова у развилки,
Петляет путь и смысл прошедших дней.
Ты можешь мне отдать хотя б секунду,
Где я с тобой. Счастливей и сильней.
 

 
Хочешь пострадать – пострадай,
Запиши все невзгоды в столбик.
Если помнишь – сегодня май,
И загадочно крут твой облик.
Хочешь быть несчастным – плачь
По ночам, ибо днем преграды.
А еще при молчании знай,
Что бессмысленно быть виноватым.
Крутизну отобьют облака,
Ведь они, без сомнения, выше.
А еще из того, что не так, —
Мне любовь твою сложно слышать.
И поэтому каждый день
Сочиняю тебе записки.
Если хочешь быть рядом, знай,
Что и в счастье бывают описки.
 

 
Я тебя от себя отставила,
Отложила на дно комода.
Я себя до конца переплавила,
Даже в песнях другая мода.
Мне теперь не нужны касания,
Чтоб дышать или просто верить.
Без тебя я прошла сквозь радугу,
Обернувшись прекрасной пери.
Только в снах, победив бессонницу
(Три таблетки), почти под утро
Ты опять постучишься каяться.
И зовешь. За собой как будто.