Текст книги "Жемчужина гарема"

Глава 20

Над крыльцом повисла тишина. Этикет требовал сказать слова благодарности за комплимент. А я словно потеряла дар речи.

Соберись, Аленор! В ближайшее время мне нужно быть сильной – на пределе возможностей. Нужно иметь волю сильнее, чем знаю в себе.

– Благодарю за комплимент, герцог. Рада, что оправдала ваши ожидания, – произнесла я. И даже изобразила небольшой книксен, хоть в брючном костюме для верховой езды он выглядел странно и, наверняка, вызвал улыбки у тех, кто наблюдал за нами со двора.

– Герцог, – произнес отец. – Вы знаете, мы не ждали вас так рано. Поэтому ваши апартаменты будут готовы через час, а апартаменты для ваших гвардейцев и слуг – через два часа. Надеюсь, нам простится подобная задержка.

Герцог коротко кивнул.

– Пока же приглашаю вас выпить горячего тао в гостиной, – отец указал рукой на вход.

– Надеюсь, мирри Аленор составит нам компанию, когда переоденется и отдохнет? – спросил герцог, и на его губах я впервые увидела улыбку. Строгую, словно он лишь обозначал ее, а не улыбался по-настоящему.

– Разумеется, – произнес отец спокойно, но в его голосе я уловила досаду. – Просьбы нашего гостя – закон для нас.

…Я могла бы сослаться на усталость, попросить дать мне отдыха до вечера. Могла бы… Но отец не оставил выбора. Да и сама я была не склонна прятать голову в песок. Эта невыносимая ситуация будет продолжаться. И все, что я могу, – жить в ней. И попробовать не сдаваться.

– С радостью, мирроу герцог, – сказала я.

И в полном молчании я последовала за отцом в замок.

* * *

В моей комнате суетилась Диана.

– Мирри Аленор! Боже мой! Уже приехал! – причитала она. – Я приготовила вам три платья… Самых красивых! Может быть, вы понравитесь герцогу, и он будет… милосерден к вам!

– Замолчи, Диана! – крикнула я, не выдержав ее причитаний. Оперлась руками о стол и выдохнула.

Просто соберись, Аленор, и пойми, что тебе делать. Звать Ролара? Сейчас, когда он только что улетел? Кричать на весь мир: «Ролар, моя истинная пара, приди мне на помощь!»? Хотелось, чтобы черные драконьи крылья затмили небосвод, и проклятый Виньялли задрожал от страха, увидев моего защитника. Броситься к Ролару, прижаться к его груди и забыть обо всем. Чувствовать себя слабой и беззащитной, зная, что сильный и горячий дракон защитит, сбережет меня…

Но в глубине души я понимала, что позвать его можно только в самой критической ситуации. Которая еще не наступила. Да и вряд ли он сможет вернуться сейчас, когда только улетел решать собственные проблемы и готовить почву для нашей будущей жизни.

Что же делать мне?

Ответ напрашивался сам собой. Тянуть время.

Ролар вернется через десять дней. За день до того, как должен был приехать Виньялли. В одиннадцать утра, на поляне, где я нашла раненого дракона… там мы должны встретиться в назначенный срок. Значит, я должна дожить, дождаться этого!

Если я понравлюсь герцогу – а я плохо представляю себе, как избежать этого – он наверняка будет настаивать на скорейшем бракосочетании. И значит, я должна придумывать поводы, чтобы отложить его. На что я буду ссылаться – не важно. Главное – суметь дотянуть. Просьбами, обманом – чем угодно, но оттягивать.

Я снова выдохнула.

– Диана, а ванна готова? – спросила я.

– Конечно, – улыбнулась Диана, радуясь, что момент моего гнева миновал.

– Тогда ванну… И закрытое синее платье – то, где не видно ни плеч, ни рук…

– Но, мирри Аленор…

– Я знаю, что выгляжу в нем, как монашка. Но это лучше всего! – рассмеялась я.

А про себя вздохнула. Герцога не обманешь такими ухищрениями. И вся беда в том, что я графская дочка. У меня нет некрасивых, не подходящих мне туалетов. Почти все присланы сестрами из столица. А сестры хорошо знают мою фигуру и внешность. Некоторые вообще сшиты специально для меня… Все мои платья, даже самые закрытые и скромные, лишь подчеркивают мою красоту, а не портят ее.

Но… я надену закрытое платье, у герцога будет меньше возможностей ненароком коснуться моего обнаженного плеча или предплечья…

Спустя две четверти часа я была готова. Взглянула на себя в зеркало. Красивая, даже с воротником, застегнутым под подбородком и рукавами, скрывающими светлую кожу рук. Усмехнулась самой себе. Пожалуй, в этом платье я произведу на герцога противоположный эффект, чем собираюсь. Оно облегало и подчеркивало фигуру, а закрытый фасон притягивал взгляд к талии и груди…

Вот ведь! Но переодеваться уже некогда. Либо я сейчас войду в клетку с тигром, либо… либо отец пришлет за мной.

Я подышала, чтобы успокоиться и придать движениям достоинство и плавность. И спустилась в большую гостиную. Потерпеть полчаса, а потом можно будет, вероятно, покинуть герцога до самого обеда. Ему же нужно обустроиться в апартаментах…

Когда я открывала дверь, сердце почти не билось, но, войдя, я застыла. Захотелось броситься обратно, захлопнуть дверь и укрыться у себя в комнате.

Отца здесь не было – я еще раз пробежала глазами по комнате. Нет, отец не скрылся в тени портьер и не стоял в дальнем углу. Его не было. Лишь герцог Виньялли стоял у окна, скрестив руки на груди. И смотрел на суету, что так и не унялась во дворе.

Услышав мои шаги, он обернулся. И уже знакомая недоулыбка возникла на его губах.

– Вашему отцу пришлось отлучиться по важному делу. Поэтому я с нетерпением ждал вас. Так лучше, мы сможем поговорить без отлагательств. И попробуем лучше узнать друг друга…

Герцог придвинул мне кресло, приглашая сесть.

Шагая как можно тверже, я прошла к столику и опустилась в кресло. Сейчас сядет напротив и попробует вести со мной светскую беседу, подумалось мне. И это к лучшему, пока герцог считает нужным «лучше узнать друг друга», он не будет требовать немедленной свадьбы.

Но герцог остался стоять, пристально глядя на меня. Под этим взглядом хотелось съежиться, превратиться в мышку и убежать в щель в стене. Но такой возможности не было! Да и гордость не позволяла проявить страх и смущение.

Я налила себе тао из высокого графина и взяла чашку, стараясь, чтобы руки не дрожали. Отпила глоток…

– Вы устали, Аленор? – вдруг спросил герцог. – Возможно, мне не следовало требовать вашего общества так быстро. Может быть, мне позволить вам уйти?

Я опешила от этих фраз. Этому чудовищу не все равно, устала ли я? Или это наигранная забота, чтобы усыпить мою бдительность? Произнесена она, впрочем, была серьезным тоном, без тени игры и насмешки.

– Нет, – ответила я. – Я не устала, я хорошо выспалась сегодня в охотничьем домике.

– Хорошо, – кивнул герцог. – Волнуетесь?

– Признаюсь – да, – ответила я, прямо взглянув ему в лицо. – Не каждый день, приехав домой, встречаешь там столь высокопоставленного гостя.

– Жениха, хотите сказать? – усмехнулся герцог. Усмешка шла ему куда больше, чем попытки улыбнуться… Сейчас, когда он стоял близко, я могла хорошо разглядеть его. И если бы не предубеждение, не страшные слухи о нем, то при определенных условиях он мог бы показаться даже красивым. Не той красотой, что у Ролара. А красотой старого воина, мужественного, жесткого и сильного.

– И это тоже, – как можно спокойнее ответила я.

– Итак, Аленор, вы не хотите выходить за меня замуж, – сказал герцог, продолжая буравить меня взглядом.

– Вы совершенно правы. Не хочу.

– Почему? Вас не прельщает роль герцогини Виньялли и все связанные с этим преференции? Или, может быть, вы находите меня непривлекательным? Или…Аленор, вы мечтаете о большой любви, подобной той, о которой читали в книгах? – вот теперь он говорил откровенно издевательски, хоть тон оставался серьезным и спокойным.

И мне стало противно. Гнев забурлил в жилах, придавая смелости.

– Я думаю, вы прекрасно представляете себе, почему! – сказала я, прямо глядя ему в лицо.

– Представляю, но мне хотелось бы услышать вашу версию. Слушать рассуждения о своей особе иной раз – сущее удовольствие. И развлекает не хуже военной стратегии. Вы доставите мне это удовольствие, Аленор?

– Нет, мирроу герцог. Не вижу смысла повторять то, что вы и так знаете.

– Отлично! – в глазах герцога что-то промелькнуло, и на мгновение мне показалось, что это была… симпатия? Да и тон, которым он произнес это «отлично», был живее, как будто более страстный, чем все его слова до этого.

– Отлично, – спокойнее произнес Виньялли. – Значит, вы не желаете выйти замуж за колдуна и садиста старше вас лет на сорок, Аленор?

– Вы понимаете, что я могу ответить. Ответ очевиден, мирроу герцог, – ответила я.

Неожиданно герцог отвернулся, так и не размыкая сложенных на груди рук. Несколько мгновений мы молчали. Мне стало ясно, что он не настроен на светскую болтовню. А этот сложный разговор начал он сам, и я не была обязана говорить, прежде чем он спросит.

– Хорошо, Аленор, – наконец герцог повернулся ко мне. На строгом лице появилась задумчивость. – Вы, несомненно, слышали слухи обо мне. Но скажите… – в светлых глазах – я разглядела, что они были светло-серые – появилось лукавство. – А вы не думали, что все может быть не так, как кажется? Что я всего лишь жертва сплетен и безутешный вдовец, потерявший трех дорогих мне женщин?

– Не думаю, – ответила я, прежде чем успела подумать. Но что-то внутри меня шевельнулось… Ведь действительно, кто сказал, что сплетни и слухи о том, что герцог садист и довел своих прежних жен до смерти, – правда? Каждый в высшем обществе знает, каким предвзятым бывает его мнение. Как одной кинутой фразы бывает достаточно, чтобы разнеслись слухи, приукрашиваясь новыми фантастическими подробностями каждый раз, когда их передают из уст в уста.

Может быть, я и все остальные не до конца справедливы к герцогу? Я мотнула головой, чтобы сбросить внезапное сомнение, похожее на наваждение. У меня есть веское доказательство жестокости и коварства этого человека – проклятие, которым он «наградил» мою семью.

Герцог усмехнулся.

– И все же, Аленор, я бы на вашем месте задумался об этом, – проникновенно произнес он и чуть наклонился в мою сторону. Как будто просил, хоть его тон был мало похож на просящий.

Новая волна сомнения пронеслась в моей голове. Пусть проклятие… Но вдруг этот старый воин, человек, одержавший много побед на границе, сделавший столько для укрепления государства, всего лишь жертва сплетен… Вдруг весь мир несправедлив к нему. А я могу стать единственной, кто поймет его, кто не будет предвзят… Ведь не зря судьба назначила меня его невестой.

Я снова мотнула головой, даже не пытаясь скрыть, что меня обуревают сомнения. И снова прямо посмотрела на него.

– А вы можете твердо и прямо сказать мне, что все это сплетни и неправда? – произнесла я. – Можете в этом поклясться?

Герцог опять усмехнулся.

– Аленор, – сказал он тоном, в котором я уловила издевательско-сладкие нотки. – Я не буду убеждать вас в том или другом. Вы сами поймете все, когда станете моей женой. Законной и наделенной всеми преференциями герцогини.

– А вы уверены, что я стану вашей женой? – резко спросила я.

– Вы знаете, что ваш отец дал обещание выдать вас за меня замуж и не может нарушить это обещание? – герцог ответил вопросом на вопрос.

Мое сердце громко забилось от волнения. Вот он, час истины. Сейчас между нами с герцогом все станет ясно. И неизвестно, чего ждать после этого…

Может быть, я не права в своей прямолинейности. Может, стоило бы опускать глаза, как подобает благородной девице, смущаться от вопросов и говорить ему завуалированные комплименты.

Но я не могла. Странным образом этот разговор заставил меня быть собой.

– Да, я знаю о проклятии, – прямо ответила я.

Неизвестно, что почувствовал герцог, но в этот момент он опустил глаза. Потом снова посмотрел на меня, и я с удивлением заметила в его взгляде лукавство. Почти озорство.

– Он рассказал вам все подробности, юная мирри? – спросил он.

– Не знаю, все ли подробности, но я знаю, как вы связали нас проклятием. После этого мне сложно не верить сплетням о вас, – как можно спокойнее ответила я. И встала. Тао я допила. А стоя напротив герцога, я могла хоть немного быть наравне с ним. Он выше ростом, но когда я сидела, а он стоял, его превосходство во всем было слишком уж очевидно.

– Понимаю, – усмехнулся герцог. – Но, Аленор… Вы не думали, что все может быть не так? Что ваш отец рассказал вам… байку, сказку, чтобы заставить выйти за меня замуж? Чтобы вы чувствовали себя обязанной… – он опять чуть склонился в мою сторону, оказался слишком близко – лишь небольшой столик разделял нас. И мне стало бы страшно, если бы не возмущение, горящее внутри. – Вы не думали, что ваш отец придумал все это? А на самом деле хочет связать себя полезными связями со мной. Укрепить положение вашего рода? Поверьте, это весьма нелишне для рода Грейзо…

Я замерла. Ни разу с момента рассказа отца мне не приходила в голову подобная мысль! Но… Ведь так могло бы быть!

– А что скажете об этом вы, мирроу Виньялли? – нашлась я, прямо глядя ему в глаза. – Хотите сказать, все так и обстоит? Я всего лишь жертва выдумок отца?

Герцог усмехнулся и почему-то посмотрел на мою грудь. И я автоматически бросила взгляд туда же – она вздымалась от дыхания. Да и щеки, наверное, раскраснелись от гнева и возмущения…

Нет, только не это!

Я не доставлю ему такого удовольствия. Я пару раз глубоко вздохнула, чтобы унять чувства.

Герцог улыбнулся.

– Аленор, – в голосе появились неожиданные бархатные нотки, пробирающие до каждого нерва. – Опять же у меня нет цели убеждать вас. Просто подумайте об этом, готовясь к свадьбе. В жизни часто все оказывается не таким, как кажется. И люди тоже.

– Вы так уверены, что свадьба будет? – с вызовом спросила я. Просто не могла удержаться.

– Разумеется, Аленор, – улыбнулся он. – Я настаивал бы на скорейшем бракосочетании. Но, признаюсь, не хочу получить девушку, которая совсем меня не знает, растерянную и в полуобморочном состоянии от внезапного изменения статуса. Мы соблюдем приличия – я погощу у вас, мы будем проводить время вместе, и вы лучше составите мнение обо мне. Скажите, мирри Аленор, каков самый ранний срок, когда вы сможете выйти за меня, не испытывая шока? Как вы считаете, за сколько дней вы привыкнете к моему присутствию в вашей жизни?

Мне хотелось крикнуть «Никогда! Никогда я не привыкну к вашему присутствию!». Но крик замер на губах. Все складывается неплохо. Герцог сам предлагает мне время.

Наверное, я молчала слишком долго. Потому что Виньялли продолжил, внимательно разглядывая мое лицо:

– Только прошу вас… – в голосе опять появились нотки издевки. – Не называйте срок в год или полгода, даже в месяц не называйте. Я иду вам навстречу, Аленор. Мог бы настаивать, но учитываю вашу молодость и понимаю, что чувствам нужно привыкнуть. Смириться с неизбежностью. Я дам вам несколько дней. Не злоупотребляйте моим предложением.

Гад, подумалось мне. Паршивый, старый, мерзкий гад.

– Думаю, две недели, – сказала я. – На меньшее я не согласна.

Герцог задумался. Потом кивнул.

– Хорошо. Две недели – ни днем больше. Спустя четырнадцать дней вы станете моей женой. Бракосочетание состоится здесь при минимуме свидетелей. Подпишем брачный договор и уедем в мое имение.

– Брачный договор? – переспросила я. – Вам недостаточно религиозной церемонии?

– Религиозной церемонии не будет, – ответил герцог жестко. – Я далек от религии, а представители церкви недолюбливают меня. Мы подпишем договор, этого достаточно. И да, Аленор, я попрошу вас подписать его… кровью. Не волнуйтесь, это не очень больно. Сам поступлю также – после этого можете быть спокойны, моя верность вам обеспечена.

Глава 21

Кровь бросилась в лицо от услышанного.

– Кровью?! – воскликнула я, не сдержавшись. – Вам мало того, что вы уже заставили моего отца…!

– Да, мало, – спокойно ответил Виньялли. И снова пробежал взглядом по моей вздымающейся груди и пылающим от гнева щекам. – Сядьте, Аленор, я объясню. Вы слишком взволнованы…

И опять придвинул мне кресло. Но я осталась стоять.

– Думаю, слухи не врут о вас, – едко сказала я. – Вы даже хуже, чем думают.

– Да? – герцог удивленно поднял брови. – Желание обезопасить свою жизнь вы считаете чем-то предосудительным? Послушайте, Аленор. Я не дурак и прекрасно понимаю, что у вас хватит смелости и темперамента на необдуманные поступки как до, так и после свадьбы. Неужели вы думаете, я не понимаю, что вы попробуете сделать, как только мы вступим в брак? Вы попробуете сбежать, – герцог заговорщицки понизил голос. – Разве нет?

Сердце громко ударило, а кровь отлила от лица. Вот так… Он все просчитал. И наши с Тори детские планы предвосхитил, прежде чем я всерьез задумалась, как их реализовать. Я ничего не ответила. Говорить не было сил. Ловушка со всех сторон. И мне показалось, что сейчас эта клетка, в которой я уже нахожусь, физически сдавливает со всех сторон.

Стало нечем дышать…

Герцог, вероятно, заметил мою бледность. Да, заметил…

Он вообще все замечал!

– Дать вам воды? – спросил герцог. – И сядьте, наконец. Не хотелось бы, чтобы вы потеряли сознание.

– Нет, благодарю, продолжайте, – сумела произнести я. Еще не хватало принимать помощь из рук мучителя! Но опустилась в кресло.

– Итак, вы попробуете сбежать, – с полуулыбкой продолжил Виньялли. – А если не выйдет, то убить меня. Скорее всего, даже до первой ночи. Но может быть, и потом. А я, Аленор, не могу совсем не спать. И не могу уложить в постель женщину, которая жаждет моей смерти. Не могу быть настороже постоянно. Ваша кровь на договоре… решит эту проблему, – проникновенно продолжил он. – Вы будете связаны со мной, как с мужем. Попробуете сбежать – и ваша кровь приведет меня к вам. Попробуете убить – и моя смерть потянет на тот свет и вас. Имейте это в виду, когда захочется взять в руки кинжал и прикончить меня спящего! – он неожиданно рассмеялся – вполне искренне и даже весело. А у меня от его смеха по спине пробежали холодные иголки.

Несколько мгновений я молчала, пытаясь принять, осознать его слова. Только что герцог вбил последний гвоздь в мои иллюзии. Нет выхода… Выхода нет! Кроме Ролара. Единственный мой козырь – мой любимый, мой дракон, моя истинная пара…

Я ощущала себя, как в пыточной камере, из которой нет выхода. А мучитель убеждает, что в происходящем нет ничего плохого.

Голова кружилась, но я сжала подлокотники кресла и каким-то невероятным усилием взяла себя в руки. Герцог играет со мной, задает откровенные вопросы, объясняет… И при этом оставляет загадкой самое важное.

Попробуем бить его тем же оружием.

– Не думаю, что у меня есть выбор. Но благодарю за две недели в подарок, – сказала я наконец и встала. – Но скажите, герцог… Вы ведь не рассчитываете, что после этого я буду вам хорошей женой? Зачем я вам? Неужели жить с женщиной, которая ненавидит вас, которая с вами не по доброй воле, принесет радость? В вас совсем нет ничего человеческого? Ответьте честно?

– Вы ошибаетесь во всем, Аленор, – как-то даже мягко ответил он. И я удивилась – оказывается, его голос мог быть и таким – успокаивающим и… приятным. – Вы, несомненно, будете мне хорошей женой. И я практически уверен – будете питать ко мне, как к своему мужу, глубокую… привязанность, даже любовь. Может быть, не сразу, но будет именно так. Что же касается того, почему я выбрал вас… Вы узнаете об этом вскоре после свадьбы. И, вероятно, сами не будете разочарованы. Ваш отец возвращается, Аленор… Если желаете, я отпущу вас. Можете меня покинуть до самого обеда и обдумать услышанное… А потом… Думаю, вы играете на фортепьяно?

– Как и все в свете, – ответила я.

– Тогда, возможно, после этого вы будете так любезны усладить мой слух, – полуулыбка. – А может быть, и составить компанию в прогулке…

Перерыв до обеда, а дальше терпеть его общество с утра до вечера? Но… другого сложно было ожидать. Герцог дал мне две недели не для того, чтобы я скакала по лесам вдали от него.

– Буду рада сыграть для вас, – ответила я, ведь, похоже, мы вернулись к светской вежливости…

* * *

Герцог Саворин Виньялли

Великолепна! Эта девушка просто великолепна!

Когда она стояла передо мной с бурно вздымающейся грудью и щеками, залитыми краской не смущения, а гнева, страстная, молодая, полная жизни, хотелось тут же овладеть ею. Впиться в розовые губы и выпить эту молодую кипящую страсть.

Я бы сказал, что она сводит с ума, если бы был способен сойти с ума от женщины.

Глядя на ее портрет, я подозревал, что девушка – не скромница и затворница. Что она ярче и сильнее своих сестер, которых я видел в свете, – приятных замужних мышей с благородной кровью в жилах и отменными манерами. Но то, что я встретил, было выше всех ожиданий.

Власть, сила, страсть… просто бурлили в ней. Она не скромница, играющая на фортепиано и вышивающая по канве. Прирожденная повелительница, охотница… почти хищница. Способная, впрочем, признать превосходство хищника, более сильного.

С ней будет интересно. Не зря я предвкушал игры с ней. И даже самое начало игры оказалось крайне занимательным. Всегда приятно провести партию с противником, которого можешь уважать. А эту девушку стоит уважать…

Можно начать ломать ее, плавить, как воск, и уже к свадьбе получить покорную невесту. Но… пожалуй, в этом случае следует действовать по другому. Награда будет выше, а удовольствия больше.

Аленор может стать партнером. И, может быть, я даже сохраню ей жизнь… Может быть.

Что-то давно забытое приятно бурлило внутри. Я улыбался про себя, когда она вышла из гостиной – рассерженная, растерянная. Непобедимая.

Пока.

* * *

Аленор

Захотелось снова оседлать Перрино и ускакать в лес. Чтобы подумать. Но еще вернее – глотнуть свежего воздуха после душной пыточной, в которой довелось побывать.

Но никто ведь не отпустил меня. Теперь предполагалось, что я почти не буду отлучаться. А для побега слишком рано, если он вообще возможен…

Я трясла головой, чтобы сбросить впечатления от встречи с герцогом, когда бежала по лестнице в свою комнату. Вошла и на глазах у Дианы принялась ходить из угла в угол. Не могла сидеть спокойно, горящие внутри чувства заставляли тело двигаться.

– Что случилось, мирри Аленор? – тихонько спросила Диана.

Я положила руку ей на плечо.

– Диана, пока ничего не случилось. Но случится. Я просто нервничаю. Герцог Виньялли – не самый простой собеседник. И… мне нужно побыть одной. Придешь ближе к обеду и приготовишь мне голубое платье, хорошо?

– Слушаюсь, мирри, – растерянно ответила камеристка и пошла к двери. Потом вдруг остановилась и очень тихо произнесла: – Может быть, я могу вам чем-нибудь помочь? Я никогда не подведу вас!

Я вздохнула. Преданная камеристка поедет со мной и будет вытирать мои слезы, когда придется отправиться с герцогом. Будет поправлять мне подушки, когда я окажусь при смерти – при таком муже это может случиться скоро. Но чем она поможет?

И все же я задумалась. Два полностью преданных человека у меня есть. И один из них – Диана.

– Диана, – наконец сказала я. – Сегодня после ужина я скажусь усталой. К этому моменту найди, пожалуйста, Тори Анбера, и скажи, что я буду ждать его в дальнем углу внутреннего сада. Он знает это место. Просто найди и передай. И никому не говори об этой встрече.

– Хорошо, мирри, – ответила Диана.

Да, я верю, что Ролар вернется за мной! Верю, что поможет! Но нужно убедить Тори не трогать герцога, объяснить, что покушение будет безрезультатным, а если увенчается успехом, то смерть герцога магическим образом сведет в могилу и меня. Что это ловушка со всех сторон…

И обсудить возможности побега. Пока что побег – даже с условием непонятной связи через кровь, которую герцог хочет установить между нами, – казался единственным шансом, если Ролар…

Если Ролар не успеет. Я сглотнула.

Или, если с Роларом… что-то случилось.

При этой мысли сердце громко забилось. Вот этой боли я уже не переживу. Можно терпеть ужасного герцога, можно бороться за себя, пока знаешь, что Ролар есть где-то. Летит в небе, расправив крылья, и помнит обо мне! Но если вдруг его не будет на свете… Мне останется только умереть.

Я опять тряхнула головой, чтобы отогнать эти мысли. Бороться нужно до конца. И не думать самого страшного, чтобы не потерять способность действовать.

Гнев, страх, сомнения улеглись внутри, я словно проснулась. Что ж…

Ловушка со всех сторон. Герцог предусмотрел все. Он загнал меня в ловушку, из которой нет выхода.

Но герцог не учел одного. Что я истинная пара дракона.

Я подошла к раскрытому окну, взглянула в небо. Где-то там летит он, мой любимый. Свободный, сильный. Я обязательно дождусь его! Я смогу. А вся слабость, вся растерянность потом. Потом, когда у меня будет опора – его сильное смуглое плечо с шелковистой кожей, к которому я смогу прижаться. И ощутить, как он бережно обнимает меня, свою единственную, свою истинную…

И я не выдержала. Так иногда думаешь о счастье, возможном в будущем, и сердце разрывается, не в силах дождаться его.

Упала на кровать и разрыдалась. Напряжение, что держало меня с тех пор, как приехал герцог, требовало выхода. Я не могла не плакать.

Хорошо, что никто не видит моих слез. Потому что теперь доверить себя и свое отчаяние я могла только Ролару.

* * *

Ближе к обеду меня вызвал отец. Он сидел в кресле и задумчиво, грустно смотрел на меня.

– Как ты, Аленор? – тихо спросил он.

– Лучше, чем могло бы быть, – ответила я. – А вы, отец?

– Я? – усмехнулся он. – Я в отчаянии… Я даже не смог сделать тебе последний подарок – эти две недели свободы.

– Вы не виноваты, что герцог приехал досрочно. Никто не мог предсказать этого.

Отец внимательно посмотрел на меня.

– Ты не проклинаешь меня? Не мечешься по комнате со слезами и словами упрека… Я вырастил сильную дочь. Может быть, ты окажешься не по зубам этому колдуну?

– Вы знаете, что герцог хочет, чтобы подпись на брачном договоре была поставлена кровью?

– Знаю, он сказал мне. И мы не можем не согласиться, – сквозь зубы ответил он. Вдруг он подался вперед. – Аленор, скажи! Я могу чем-нибудь помочь тебе?! Хоть чем-нибудь?!

– Что вы можете, отец?! – вырвалось у меня. – Вы в этой ловушке дольше меня!

– Поверь, Аленор! Я делал все возможное! Я пытался убить его! Я пытался договориться с ним! Но он всегда, ты понимаешь, всегда переигрывал! Что я могу?! Да ничего! – он вскочил с горящими глазами, тяжело дыша, и я испугалась, как бы ему не стало плохо. Хоть выглядел мой отец почти таким же сильным и подтянутым, как герцог.

– Что я могу, Аленор! – повторил он. – Только пустить себе пулю в лоб, прежде чем ты поставишь подпись кровью!

– Сядьте, отец, – я подошла, положила руку ему на плечо, призывая вернуться в кресло. А сердце тонко заныло – я знала, его слова могут быть правдой. Он способен на это – доведенный до отчаяния, почти сломленный человек. Он метнул на меня растерянный взгляд и сел. – Ваше самоубийство не решит ничего. И я не позволю вам! Мы… Отец, я прошу вас об одном – позвольте мне и в эти дни иногда отлучаться. Ненадолго, на час-два. Это вы можете мне дать… А герцогу я сошлюсь на ваше разрешение,

– Конечно, Аленор. Это я могу… Пока еще могу.

Я обняла его за плечи, как не делала никогда в жизни, и поцеловала в щеку:

– У нас еще две недели, и вы нужны мне. И будете нужны всегда… И, отец, – я выдохнула, потому что собиралась соврать. Соврать, чтобы ему стало лучше и спокойнее. Это вранье требовало усилий, внутри меня все сопротивлялось. Но я… хотела сделать ему этот подарок. – Я не боюсь герцога. Возможно, слухи о нем преувеличены… Может быть… со временем он сможет мне даже понравиться. Не вините себя, наверное, это просто моя судьба.

Отец поднял голову и удивленно посмотрел на меня.

– Аленор, – его худая сильная рука накрыла мою ладонь на его плече. – Я не знаю, говоришь ты искренне, или чтобы успокоить меня, но… Спасибо тебе. Только помни… герцога стоит бояться. И в этом нет ничего постыдного.

* * *

– Вы прекрасно играете, мирри Аленор, – сказал герцог, когда я встала из-за фортепиано. – И я должен отметить великолепный выбор произведений для исполнения.

– Благодарю, мирроу герцог, – я изобразила улыбку и обвела взглядом герцога и отца, задумчиво сидящего в кресле. Не удержалась и добавила: – Не ожидала, что вы любите музыку.

– Да? – герцог удивленно и чуть ехидно поднял брови. – Наверное, это необычно для воина, привыкшего к свисту пуль и лязгу железа. Но да, я люблю музыку. Как и все красивое и изящное.

Беседа плавно перетекла к современной моде в музыкальной среде. Герцог умел спокойно, вкрадчиво рассказывать, и я должна была признать, что он может быть хорошим собеседником.

Ни на мгновение он не терял своей жесткости, а усмешка появлялась на его губах чаще, чем улыбка. Но умел вести беседу интересно, так, что собеседник расслаблялся, слушал и вовлекался в обсуждаемую тему. Я сопротивлялась этому, но безрезультатно. Не сидеть же молча, строя из себя оскорбленную невинность?

Это было бы не лучшим решением, когда мне нужно тянуть время, не злить его – ведь он может и передумать, начать требовать скорейшего бракосочетания.

Наверняка, договор, под которым я должна поставить подпись кровью, уже готов. При этой мысли я незаметно вздыхала и прятала боль и страх даже от себя самой.