Текст книги "Жемчужина гарема"

Глава 18

Я не боялась, но где-то глубоко внутри подрагивала тревога. Смогу ли я полностью принять вторую ипостась Ролара? Ведь сейчас меня держит за руку сногсшибательно красивый – и родной – мужчина. А должен появиться огромный ящер! А процесс превращения?

Говорят, при виде обращения человековолков некоторые наблюдатели теряют сознание. Отвратительное страшное зрелище… А тут целый дракон.

Поэтому пока мы шли по тропинке к поляне – обращаться среди деревьев Ролару было бы неудобно – тревога билась в горле, а Ролар, чувствуя ее, крепче сжимал мою ладонь. Подбадривал. Но в легкой полуубылке на его лице я видела лукавство.

– Точно никто не увидит? – спросила я еще раз на всякий случай.

– Конечно, – пожал плечами он. – Я не говорил тебе, но вообще-то мы под «пологом невидимости» с тех пор, как вышли на крыльцо.

А я не подумала, что наш разговор и поцелуй могут увидеть со стороны! Отец обещал меня не тревожить, но кто знает… Вот ведь! От влюбленности все из головы все вылетает! Хорошо, что Ролар сообразил.

– Смотри и ничего не бойся, – весело сказал дракон. – Я в обеих ипостасях люблю тебя.

Наклонился, поцеловал меня и вышел в центр полянки. Улыбнулся, сверкнув зубами, а черные волосы блеснули на солнце.

И вдруг Ролар исчез…

Я не удержалась и вскрикнула.

Но тут же на его месте увидела вихрь в человеческий рост – он закружился в центре поляны. Похож на небольшой смерч угольно-черного цвета. Если не знать, что это мой дракон, то зрелище могло показаться зловещим. Словно на залитой солнцем поляне появилось что-то опасное, магическое, темное… слишком черным он был.

Смерч стремительно рос – пара мгновений, и он стал размером с дом, закрыл от меня небо… И вдруг не исчез, но остановился. И словно начал распадаться, а на его месте проявился огромный дракон.

В этой ипостаси Рор занимал почти всю поляну. Огромный, глянцево-черный, с благородным изгибом шеи, мощными ногами и телом, он стоял, сложив крылья. И я подумала, что же будет, если он их раскроет! Тогда они точно закроют небо, и на поляну опустится тьма.

А большая вытянутая морда была обращена ко мне, и с нее смотрели знакомые янтарные глаза с песочными часами в середине. Только теперь каждый из них был размером почти с мою голову.

Не боялась его. Не испугалась ни на миг. Другое чувство – восхищение. И странная гордость, что этот огромный ящер – мой мужчина.

Хотелось подойти, прикоснуться к глянцево-черной драконьей коже. Она казалась плотным блестящим панцирем – непробиваемым, но гибким, где это необходимо. Хотелось прислониться к огромной голове, положить на нее руки и застыть, впитывая близость дракона.

А янтарный глаз смотрел на меня искоса и немного хитро…

«Как же нам теперь разговаривать!» – подумалось мне. И словно ответ на мой вопрос, в голове прозвучал знакомый голос:

– Вот так. Я ведь говорил, что в этой ипостаси мы общаемся друг с другом мысленно.

Незнакомое ощущение, когда кто-то говорит у тебя в голове. Но это не было неприятным или страшным. Голос Ролара звучал в моем разуме, как… родной.

Значит, ответить нужно тоже мысленно? Раз он все равно читает мои мысли…

– Да, отвечай, как хочешь, – я ощутила у себя в голове его улыбку. – Я в любом случае услышу. И подойди ко мне наконец!

Мне не нужно было говорить дважды. Я просто сорвалась с места и побежала к нему – туда, где Ролар лег и положил свою огромную голову, чтобы мы были хоть немного вровень.

Когда я приблизилась, он повернул ее чуть вбок, чтобы не сбить меня с ног дыханием. И я подошла справа…

В этой ипостаси от него еще сильнее веяло жаром. Огромное горячее драконье тело источало силу – такую, что казалось, он должен быть непобедим. Кто может угрожать величественному сильному существу? Но в моей голове тут же пробежала тучка… Известно кто – другой такой же дракон.

– Не волнуйся, его нет поблизости. А остальные мне не соперники, – сказал Ролар. И я ощутила, как по драконьему разуму и телу растекается сладкое удовольствие от моих прикосновений к горячей твердой, но упругой коже.

– Ну все, залезай, – услышала я веселую усмешку дракона.

– Ка-а-к? – удивилась я. Сделала пару шагов назад и осмотрела огромное тело. – Где мне вскарабкаться?

– Вот так, здесь, – Ролар вытянул большую когтистую лапу, так что я могла пройти – вернее залезть по ней, как по мосту. – Потом перекинь ногу через мою шею, там где она переходит в тело… Никогда никого не катал, но в преданиях драконы сажали похищенных принцесс именно туда, – усмехнулся он.

– Но ты ведь не… похитишь меня прямо сейчас? – улыбнулась я.

– К сожалению… нет. Хоть это искушение мучает каждую секунду, – рассмеялся он в ответ, и глубокий драконий смех пробежал в моем разуме удивительно мягкими раскатами. А мне подумалось, сможет ли он устоять перед этим искушением, когда мы окажемся в воздухе… И это было бы не так плохо… Если бы не проклятие и не какой-то их драконий Совет.

– Я неплохо себя контролирую. Думаю, ты заметила это еще утром на крыльце… – ответил Ролар на мои сомнения. – Ну, ты идешь, Аленор? Или я полетаю без тебя…

– Не полетаешь без меня! – рассмеялась я и принялась быстро карабкаться по его горячей лапе. Не сложнее, чем влезть на дерево. Только ощущения интереснее – я ведь забираюсь на своего… любимого, чтобы подняться в поднебесье.

Перекинуть ногу – это громко сказано. Конечно, шея дракона, особенно у основания, была такой широкой, что мне пришлось бы раскинуть ноги полностью в сторону, если последовать этому совету буквально. Я села, поджав ноги.

– Руками упрись на всякий случай, – сказал Ролар. – Хотя и так не упадешь…

Я поставила ладони перед собой, с наслаждением погладила глянцевую горячую поверхность. Касающийся моего разум дракона вновь окрасился в золото сладким наслаждением. А сама я вдруг ощутила… что, сидя вот так, у него на шее, чувствую… что-то странное. Почти такую же негу, жар и возбуждение, как когда он приблизился, чтобы поцеловать меня на крыльце.

Да и очень горячим он был… Жар драконьего тела приятно опалял бедра, грел ладони…

– Готова? Далеко не полетим, но я ведь обещал тебя покатать!

И все изменилось…

Драконьи крылья раскрылись сзади. И вокруг потемнело – они действительно были огромными, как полог тьмы, словно приносили ночь в сверкающий солнечным светом день. Мощный порыв воздуха – Ролар взмахнул крыльями…

Я ощущаю его кожей, он мог бы сорвать меня с его спины, но неведомая магия удерживает меня… Я чувствую, как Ролар касается моего разума, и я остаюсь на месте.

И мир пошел вниз…

– Ах..! – не сдержалась я. От восторга и совершенно новых, острых, сильных ощущений…

Я ведь никогда прежде не летала. И пусть у меня нет своих крыльев – у нас с Роларом одни крылья на двоих. И этого нам достаточно.

* * *

Все, что я знала с детства – наш замок, леса и поля вокруг, деревеньки, – уходило вниз. Стало как будто игрушечным. В ушах свистел ветер, и порой становилось холодно в животе, когда Ролар закладывал крутой вираж. Наверное, если бы он не защищал своей магией, меня бы сдуло, или я замерзла бы насмерть…

Но он защищал. И ощущения были сильные, но совсем не страшные!

Как в своем недавнем сне я раскинула руки в стороны, подставила лицо под ветер, развевавший волосы, и душа полетела вместе с драконьими крыльями. Невероятно!

Лучше я ничего не знаю!

Сердце ощущало восторг Ролара. Сейчас мы летели вместе, как единое целое – разум к разуму, душа к душе…

– Счастье, – вдруг сказал он. – Вот это и называют счастьем… Я прежде не знал.

– Что? – я резко уперлась руками в его шею. – Ты не знал, что такое счастье? Ты, правитель драконов?

– Да, – совершенно серьезно ответил он. – Я помню, это… чувство бывало в детстве. Особенно в полете, когда только-только вставал на крыло. Но не потом… Потом я считал себя счастливым. Но это были лишь наслаждение и удовольствие. Не счастье… А счастье – это ты, Аленор!

– А ты мое счастье, дракон Рор! – рассмеялась я. Но вдруг мой смех прервался – что-то напряженное, черное и злое пробежало по разуму Ролара.

– Проклятье! – сказал он. И быстро, без предупреждения стал кругами спускаться вниз. И только неведомая мне магия удерживала у него на спине.

– Да скажи ты мне, что случилось! – закричала я. – Ролар!

– Взгляни вон туда, на восток, – невесело усмехнулся Ролар, и я неизвестным образом поняла, куда смотреть. В ослепительно голубом небе на востоке не было ничего необычного… Лишь маленькая черная точка. – Драконы. Стали искать меня раньше, чем ожидал. Я отправлюсь к ним навстречу и улечу с ними… Даже полог невидимости и мой приказ не смогут оставить их здесь незамеченными. Слишком их много.

И вместе с тем, как мы спускались вниз, моя душа падала на землю. Прямо сейчас? Нет, Ролар, нет! Мы ведь только что обрели друг друга! Неужели ты не можешь сказать им улететь! Ты ведь обещал остаться до утра!

– Сейчас не могу, Аленор. Слишком далеко. А когда они приблизятся, будет поздно. Не могу сейчас тебе все объяснить, нет времени…

Мы приземлились на той же поляне, он попросил меня спуститься и быстро обратился человеком – так же, через черный вихрь.

– Прости, Аленор! – словно сквозь силу сказал Ролар. А я, еще не утратив связь с его разумом, ощутила вспышку боли и тревоги в нем. – Я должен… Прости! Иначе быть беде…

Шагнул ко мне, и я бросилась в его объятия.

Он обнимал меня неистово, прижимал к себе, вновь сминал мои волосы. И громко, сильно дышал – как будто хотел впитать мой запах, забрать себе его часть. И так же исступленно мы целовались – недолго, но с полной отдачей. Жадно вбирали друг друга. Пытались разомкнуть объятия, но лишь крепче прижимались друг к другу.

А потом он отстранил меня, удерживая на расстоянии вытянутых рук. Бросил тревожный взгляд на небо.

– Еще пара мгновений у меня есть, – сказал он. Покопался в кармане брюк и вдруг достал оттуда белую жемчужину на простой тонкой цепочке. – У меня не было с собой магических артефактов. Да и не нужны они мне… Но этот… талисман. Просто украшение, но в нем есть немного магии, – он протянул мне жемчужину. – Носи его с собой. И если потребуется, первый раз, когда ты наденешь его себе на шею, он закроет тебя пологом невидимости. Просто на всякий случай, Аленор… Я вернусь вовремя, не волнуйся. Да… и хочу, чтобы у тебя было что-то мое.

– Хорошо, – сквозь слезы прошептала я, растерянно взяла жемчужину и положила в карман. И крикнула: – Я боюсь за тебя, Ролар! Береги себя, пожалуйста…

– Хорошо, – ответил он. Притянул меня к себе. Не стал целовать, лишь прижал к груди мою голову, поглаживая. – И если что… Ты моя истинная пара. Если потребуется… Всей душой, всем разумом – зови меня, кричи изо всех сил. Я приду тебе на помощь, чего бы мне это не стоило!

– Да, Рор, любимый, да… – прошептала я.

А потом…

Потом он, словно шел против сильного ветра, с трудом отстранил меня. Вышел в центр поляны.

Обернулся драконом и улетел.

* * *

Ролар

Я соврал Аленор.

Это были не те драконы. Не мои. Но ей знать об этом не следовало. Аленор должна выжить, дождаться меня, а не сойти с ума от волнения.

Это были его драконы.

Видимо, мой извечный враг ощутил, что я жив. Так же, как я ощутил бы, что он умер. Или как постоянно, каждым нервом чувствовал, что на свете есть он. И до тех пор, пока мы оба живем – мне не будет полного покоя.

Не явился сам. Послал свою гвардию, чтобы пленить раненого. Трус! Или слишком расчетлив?

Если бы не Аленор… я полетел бы умирать. Даже мне, Правителю драконов, не вынести схватки с несколькими десятками драконов. Но теперь я должен был выжить. Главное увести эту маленькую драконью армию подальше от человеческих земель. Подальше от своей истинной пары. А дальше…

Если не будет другого выхода – я призову свою собственную армию. Потому что теперь, когда у меня есть она, не имею права умереть. Тем более, что у меня новое сердце, выращенное ею. Ее бесценный дар, частичка ее души во мне.

Будут землетрясения и извержения вулканов – как всегда, если множество драконов вступает в бой. Подобный взрыв магии тревожит саму землю. Поэтому мы с ним до сих пор не развязали настоящей войны.

Но эти катаклизмы произойдут на пустынных землях, и я не позволю им зайти далеко.

Сейчас главное – увести их, заставить преследовать меня, и не дастся им в руки, прежде чем окажемся далеко отсюда.

Это будет сложно, но я должен справиться.

Ветер – тот, что летел мне навстречу, и создаваемый моими крыльями – остужал горячую драконью кожу. Я сохраню и свое пламя, и холодное самообладание.

Глава 19

Аленор

Я смотрела в небо, пока черный силуэт Ролара не скрылся за лесом. Полог невидимости, наложенный им на нас, не мешал мне видеть, делал его незримым лишь для чужих глаз.

Слезы текли по щекам неуправляемо, потоком. Я утирала их рукавом. Потом, когда его стало не видно, опустила голову и долго стояла так, пока слезы высыхали на щеках.

Нельзя плакать до бесконечности. Я просто должна дождаться его… Дождаться – во чтобы то не стало!

Ничего страшного не случилось. Ролар слетает на родину в окружении своих драконов. Поставит их в известность, что нашел истинную пару. А потом вернется за мной, разберется с герцогом и проклятием, и мы улетим к нему, где у меня начнется новая жизнь.

Все будет хорошо! Только почему эта разлука так рвет душу, и почему тревога бьется в груди, как птица в силках?

День клонился к вечеру. Самым верным было бы уехать в замок. Отец ведь просил не забывать о нем, навещать даже в последние дни моей свободы. Сейчас как раз удачный период. Провести с ним время, прежде, чем драконьи крылья унесут меня в новую жизнь, и мы расстанемся надолго. Или навеки?

Но я не могла поехать в замок.

Каждый увидит мое заплаканное лицо, мое волнение и расстройство. Конечно, и без Ролара у меня есть для этого поводы – это ясно любому в замке. Сложно ждать другого от невесты герцога Виньялли. Но я не привыкла показывать свою слабость. Да и отца не обрадует мое состояние. Не стоит мучить его душу.

Я вернусь домой завтра утром. Собранная, спокойная, готовая ко всему. Буду доброжелательна, ласкова и весела с отцом. Пусть перед расставанием он видит меня такой, и душа его ощутит покой.

Поэтому я вернулась в домик – медленно прошла через лес, трогая знакомые с детства ветви деревьев, слушая привычное птичье пение… Потом все будет по-другому, какой бы не была моя судьба. Буду я с Роларом, или рок заставит меня выйти за герцога – жить здесь я уже не буду.

Но не это терзало душу больше всего. Только что мы гуляли по этим тропинкам с Роларом, и я смеялась, рассказывая ему о своих детских шалостях в лесу. А он крепче сжимал мою руку, смеялся, хватал меня в объятия и целовал под широкими кронами вековых дубов.

И я не могла поверить, что сейчас его нет рядом… Что это закончилось. Мне было больно так, словно я вспоминала давнее счастье, которое уже не вернуть никогда.

В домике было то же самое. Бродила по комнатам, где мы совсем недавно жили с Роларом. Вот тут кровать, на которую я положила его раненого. Здесь он метался в бреду, потом спал. А на полу подле кровати так и остались две высохшие капли синей крови…

Камин – сейчас безжизненный, холодный. Ролар сидел перед ним, а я пришла и встала напротив вчера вечером… Здесь сияли его янтарные глаза, вспыхнули сильнее, и он рванул меня не себя, чтобы сжать в жарких объятиях. Как забавно я сопротивлялась поцелую, как чарующе все это было… Каким это все было счастьем!

А сейчас его нет рядом. И ностальгия, смешиваясь с тревогой, снова рождала слезы.

Я легла спать на ту кровать, где он лежал раненый. Хотелось быть ближе к нему, и казалось, постель хранит отпечаток его горячего сильного тела. Здесь мне будет спокойнее.

А ночью снилось далекое чужое небо, усыпанное незнакомыми звездами. В свете лун мелькали силуэты драконов, порой они изрыгали пламя, и тогда темное небо окрашивалось алым. Один из них был черным, большим… мой Ролар. Другие драконы окружали его, но он всякий раз вырывался из кольца, разя противников серебристыми молниями и пламенем.

Я просыпалась, молила Бога, чтоб увиденное не было правдой. Да и не может быть – его подчиненные, драконы, что прилетели искать своего Правителя, не принесут ему вреда.

Засыпала снова – и видела то же самое. Он опять сражался, окруженный темными крылатыми тенями.

Но утром я проснулась, как ни странно, выспавшаяся. И даже спокойная. Словно конец сна, который я не помнила, был благополучным, и это заставило душу и разум обрести покой.

Оделась, наспех перекусила – готовить толком, делать что-то в домике, теперь, когда здесь не было Ролара, казалось бессмысленным. Вздохнула, последний раз бросив взгляд на то место, где недолго была счастлива – и поскакала в замок.

Никто не встретился мне по пути, отец никого не послал следить за мной или охранять. Лишь возле самых ворот вся земля была истоптана конскими копытами. Это заставило насторожиться. И отступившая тревога тонко забилась в горле.

Когда же я въехала во двор увидела подтверждение, что тревога не напрасна.

Все кипело. Конюхи принимали поводья у мужчин в воинской одежде, слуги бегали и суетились.

А на парадном крыльце стоял мой отец, бледный, как мел, собранный и серьезный. Но даже издалека я увидела в его глазах растерянность и боль. На ступень ниже стоял высокий худой мужчина в сером костюме для верховой езды.

Я разглядела коротко стриженный седые волосы с редкими темными прядями и прямую воинскую осанку. Я замерла. Этот человек мог быть только… моим женихом, герцогом Виньялли. Да и серая, но богатая одежда, расшитая серебром – изящный крой, богатая меховая оторочка воротника – выдавали в нем высокопоставленного аристократа.

Я встретилась взглядом с отцом, и в этот момент герцог обернулся, посмотрел на меня, еще не спешившуюся.

Если я думала увидеть отвратительного старика с обрюзгшими чертами и мерзким выражением лица, то я ошибалась. Герцог Виньялли был зрелым мужчиной чуть старше моего отца. Очень высокий, худощавый, но жилистый. Одного взгляда достаточно, чтобы понять – у него сильное тело, собранное, как струна. Как поджарый хищник, ловкий и расчетливый. Поза и осанка были исполнены достоинства – но скорее не королевского, а достоинства военачальника, что выиграл много битв.

Лицо его тоже не было очень уж старым и некрасивым. Резкие, правильные черты лица: прямой острый нос с горбинкой, запавшие щеки, твердая складка губ и прямой острый взгляд из-под нависающих бровей с изломом. Герцог казался жестким, может быть – жестоким, но далеко не противными. Он был мужчиной, а не стариком.

Наверно, будь на его месте дряхлый старикашка, я не испытала бы такого страха. Но я видела перед собой сильного мужчину, способного свернуть в бараний рог любого, кто встанет у него на пути. Умного, хитрого, жесткого, властного, и, несомненно – проницательного. Это читалось в его чертах так же ясно, как в моих чертах читался горячий нрав и юность.

Отец кивнул – подойди.

Что мне оставалось? Сдерживая внутреннюю дрожь, я спешилась, кинула поводья конюху, поспешившему ко мне, и самой твердой походной, на какую была способна, пошла к крыльцу.

Как будто волны океана отхлынули – все, кто только что суетился во дворе отходили в стороны, освобождая мне дорогу. И я шла к своему «жениху» между двух рядов глаз, что смотрели на меня, кто с любопытством, кто – сочувственно. Краем глаза я замечала эти взгляды, и от них в душе рождалась новая боль, смешанная со странным стыдом.

Вот так. Попалась в ловушку. И все смотрят, как эта вольная птица бьется в силках. Хватит ли у нее сил вырваться? Но в глубине души все знают, что не хватит…

– Доброе утро, Аленор, – кивнул мне отец.

– Доброе утро, отец, – ответила я, стараясь, чтобы голос не дорожал. Согласно этикету я имела право не заговаривать с герцогом, пока он официально мне не представлен.

Масса условностей… на первый взгляд удобных для женщины. Послабления и знаки заботы и внимания, которые оборачиваются бесправием, если посмотреть глубже… Я сжала зубы.

Не покажу своего волнения. Тем более – страха. Пройду эту «сцену», и, ускользнув в свои апартаменты, соберусь с мыслями. Нужно просто пережить эту встречу… Я распрямилась сильнее. Придала позе непринужденность.

Пусть моя осанка будет гордой. Пусть герцог и все эти гвардейцы, слуги и прочие, кто собрался сейчас во дворе, не увидят моего волнения.

Но теперь, когда я стояла лишь на две ступеньки ниже герцога, его собранная жесткая сила давила, заставляла ноги становиться ватными, а из головы вылетали мысли. Он словно автоматически подчинял своей воле тех, кто стоял слишком близко.

Сам же герцог пристально смотрел на меня. Разглядывал. Очень внимательно, явно подмечая все детали моей внешности, выражения моего лица. Этого этикет запретить ему не может…

И это было ужасно. Если бы не острый неконтролируемый страх, я испытала бы смущение. Девичье смущение от того, что мужчина оценивает ее, почти раздевает взглядом.

– Как твоя охота, как наш домик в лесу? – спросил отец, закусив губу. Кажется, он оттягивал момент, когда нужно будет представить нас с герцогом друг другу, когда все станет ясно.

– Все очень хорошо, отец, – как можно спокойнее ответила я. – Благодарю за разрешение на эту поездку.

– Я рад, Аленор… – кажется, отец решился. – Позволь представить тебе… твоего жениха, герцога Виньялли. Его светлость прибыл раньше обозначенного срока, и уже сегодня мы должны оказать ему все возможное гостеприимство.

Как во сне я повернулась к герцогу.

– Рада приветствовать вас в Грейзо-холле, – словно не мой голос произнес эти слова. Привычную форму вежливости, выученную еще в детстве.

– Герцог, моя младшая дочь, Аленор Грейзо… – раздался голос отца – тоже словно издалека.

– Рад знакомству, – сказал герцог спокойным, но жестким голосом. Не высоким и не низким, каким-то удивительно нейтральным. Словно в нем не было вообще никаких чувств. Но за этим спокойствием и равнодушием я уловила, что он действительно рад. Похоже, подробное изучение моей внешности, оставило его довольным…

Словно в подтверждение моих догадок, Виньялли взял мою руку своей ладонью в перчатке. Склонился и поцеловал. В меня не ударила молния, ноги не подкосились. Но это касание было… как печать. Словно одним прикосновением жестких сухих губ герцог обозначил мою принадлежность ему. Отныне и навсегда. Запечатал.

Меня затрясло. А Виньялли задержал мою руку дольше, чем положено по этикету.

– Вы еще прекраснее, чем на портрете, мирри Аленор, – сказал он. – И я счастлив, что удалось явиться раньше обозначено срока.

И отпустил мою руку.

А мне захотелось прямо сейчас убежать, спрятаться… Укрыться. Встать у окна в самой высокой башне нашего замка и, глядя в небо, кричать Ролару, чтоб вернулся. Звать его… Вдруг услышит.

Ведь в тот момент, когда рука герцога коснулась моей, а его жесткие губы притронулись к моей коже, я поняла одно: мне никогда не справиться с этим человеком самой. Он сильнее меня. И если захочет – превратит меня в бледную тень с запавшими глазами и дрожащими руками, подобную его предыдущим женам, какой бы сильной и смелой не казалась я себе сейчас.