Текст книги "Академия темных. Игра на выживание"

Глава 3
Луч света в темном царстве

Ты сегодня не властен над завтрашним днем,

Твои замыслы завтра развеются сном!

Ты сегодня живи, если ты не безумен.

Ты – не вечен, как все в этом мире земном.

Омар Хайям

Глубоко вдохнув, я окончательно пришла в себя. Но боль физическая уступила место всепоглощающей обиде. Обиде на некроманта, который мог убить меня, не моргнув глазом, с тем же надменно-холодным лицом, и я готова поклясться – муки совести его никогда бы не посетили. Они не знают к нему дороги. Душа Витора обретается во тьме. Не надо быть священником, чтобы это понять.

– Мален, а он со мной всегда так?.. – Я запнулась, подбирая слова.

Подруга бросила на меня сочувствующий взгляд.

– Не помнишь? – На мой кивок она горестно вздохнула. – Он сразу на тебя глаз положил, едва ты порог Академии переступила. И не только он. Нелин тоже тебе симпатизировал, пока Витор права на тебя не заявил.

– Права?

Мы вошли в наш коридор.

– Да, он собственник. – Малена хмыкнула. – Ты достойно боролась с ним полтора года. Многие парни стали тебя побаиваться. Неприступная крепость сейчас мало кого привлекает.

А мужики, похоже, во всех мирах одинаковы.

– Витор взбесился, когда узнал о твоей симпатии к Нелину. Он его чуть не убил.

Я остановилась возле нашей комнаты, но меня повели дальше.

– После этого ты сдалась. Подняла белый флаг… смирилась со своей участью, и он тебе вроде даже понравился.

Смириться с унижением и болью? Да никогда!

– Когда ты исчезла, я подумала, что ты просто не можешь больше терпеть общество моего братца.

Вдруг Савелье и правда поэтому сбежала и не хочет, чтобы ее нашли? Просто не желает возвращаться к такой жизни? Я даже начинаю ее понимать.

Пройдя до конца коридора, мы свернули налево в незаметный издали проем и уткнулись в дверь.

Малена постучала, с той стороны донеслись шорохи, сдавленное «я сейчас», и дверь открылась. Нас обдало ароматом кофе с корицей. Я прикрыла глаза, с наслаждением вдыхая милые сердцу запахи.

– Рэне! – радостно протянул возникший в дверях незнакомый парень. – Где тебя носило? Без меня развлекалась? – Серые глаза подмигнули мне.

Я растерялась, а он неожиданно приобнял меня и втащил в комнату. В замешательстве я посмотрела на Малену, всем видом давая ей понять, что не знаю, кто этот горячий парень.

– Дин, есть одна проблемка. – Молчавшая до этого момента подруга пришла мне на помощь. – Рэне частично потеряла память.

Парень удивленно присвистнул, дважды обошел меня по кругу, затем весело воскликнул:

– Добро пожаловать домой, крошка!

Слышала уже фразы подобного рода.

Малена фыркнула и села на диван.

– Зря радуешься, – недовольно заметила она. – Я ее только что в ужасном состоянии от Витора забрала.

Веселость Дина улетучилась, кулаки сжались.

– Что он сделал?

От этого голоса у меня мурашки по коже побежали.

– Да ничего особенного. – Я пожала плечами, присаживаясь рядом с подругой. – Хренакнул об стену, и все.

Две пары глаз, не мигая, уставились на меня. Дин очнулся первым:

– Хрена… что сделал?

Поздно сообразила, что здесь, наверное, таких слов не знают, а жаль. Пояснила:

– Впечатал в стену.

– Дин, не заводись. – Малена бросила на него обеспокоенный взгляд. – Ты ничего не сделаешь, а он ее все равно в покое не оставит.

Высокий, не слишком широкий в плечах, достаточно мускулистый парень с волосами цвета серебра в немом гневе сжимал и разжимал кулаки.

– Э-э… Не помню, какие между вами троими отношения, но… – пробормотала я, – но я тоже считаю, что в открытую против него идти бесполезно.

Дин мгновенно расслабился, на лицо вернулась улыбка.

– Узнаю мою девочку, – весело протянул он.

Малена снова фыркнула, недовольно глядя на него.

– Это у него юмор такой.

Я, напрягшаяся после его слов, вяло улыбнулась. Устало прикрыв глаза, погрузилась в свои мысли.

Сегодня должен был быть мой первый рабочий день следователем, я его так долго ждала. Если я отсюда не выберусь, то шесть лет учебы коту под хвост. Ай, что там… Даже если выберусь – все равно под хвост. Контракт не отработал – считай, дорога в органы тебе закрыта. Разве что дворником или уборщицей.

Уборщица… А что, если предложить Витору взамен на обучение – уборку? Не каждый день такие предложения на голову сваливаются. У меня на родине на такое скорее всего согласились бы. Студенты по крайней мере.

Родина… Вспомнилась песенка:

 
Я люблю свою Родину вроде бы.
Я полжизни рабом на заводе был
И штаны носил прямо на скелет,
А теперь меня это не торкает.
 

Когда мы дома – мы не скучаем, не тоскуем. Наоборот, хотим уехать, убежать навстречу приключениям. Но вот ты ушел и вроде доволен, место ведь новое, все как ты хотел, а тоска разъедает тебя изнутри. И ты начинаешь думать: «как хорошо было там», «вернуться бы»… А если вернуться не можешь, что тогда? Да ничего. Молча тоскуешь, заглушая в себе чувства и эмоции, и двигаешься дальше, потому что выбора у тебя нет. От этого еще хуже становится. Ты же всегда считал, что выбор в любом случае есть, а оказывается, что его нет либо он тебя не устраивает. Каково это осознать? Тяжело. А если ты, лишенный выбора, с тоской в сердце, вынужден под кого-то прогибаться, выполнять чьи-то приказы, указания, тогда как? Все так же молча, выбора ведь у тебя нет…

До меня приглушенно донеслись голоса Дина и Малены. Глаза открывать не стала, интересно послушать. Ох и сгубит тебя когда-нибудь любопытство, Василиса.

– В розовых тапочках? – удивленно переспросил Дин.

– Да я сама в шоке была. Я ведь не знала, что у нее с памятью… того. … А потом еще ее заявление, что они с Витором расстались, и прочее.

– А что она тогда у него в комнате делала?

– Так он ее с учений увел, прямо из-под носа Айнеха. Магистр такой злющий потом стал, гонял нас нещадно.

Дин выругался, затем спросил:

– Просто так увел?

– Ну… нет. Перед этим я ее отправила к нему за вещами, она застала его с девкой, нагрубила…

Дин еще раз выругался.

– Айнех теперь не отвяжется.

Мне же мало одного садюги-извращенца, конечно, еще одного надо для полноты букета. Чтоб эти некроманты провалились все, черти адовы.

– Нужно срочно ей пробелы в памяти восстанавливать, иначе конец.

Я подпрыгнула на месте, широко распахнув глаза. В каком смысле конец?!

Из дверного проема, который я до этого не заметила, высунулись две головы. Я что, вслух это сказала?

– Да мы тут… – забормотал Дин.

Малена его перебила:

– В том смысле, что вышибут тебя из Академии, Рэне.

И куда я пойду? К дракону в клетку? Авось приютит.

– Так давайте это… – Я замялась, не зная, как сказать. – Восполнять пробелы. Я готова.

Говоря прямо, я готова была начать обучение сию секунду. Чувство «ах, как хочется жить» напрямую этому способствовало. Однако мое рвение по достоинству не оценили.

Дин положил руки мне на голову, постоял так несколько минут и выдал:

– Рэне, а ты нам ничего рассказать не хочешь?

Он что, мысли мои считал? Но тогда не стал бы спрашивать, а раз спрашивает, значит, вопрос не на тему «ты – не ты».

Я молча переводила взгляд с Малены на Дина и обратно.

– А что я должна вам рассказать? – Волнение в голосе скрыть не удалось.

– А расскажи-ка нам, отчего раньше у тебя магический резерв был пятьдесят магэн, а сейчас сто, и магический уровень стал в два раза выше?

Уровень, резерв, магэн – не ведаю, о чем речь. Откуда у меня магический уровень? Я даже в экстрасенсов никогда не верила, а сама подобной ерундой тем более не занималась.

– Ты серьезно? – Малена округлившимися глазами взирала на Дина. – Увеличился?

Дин выглядел абсолютно серьезным. С момента нашего знакомства у него впервые не было ни намека на улыбку.

– Ребя-я-ят… Давайте я уже в комнату пойду, а? – жалобно протянула я.

Не подействовало.

– Сидеть, – приказал Дин строгим тоном. – От ответа не уходить. На жалость не давить.

– Рассказывай, – присоединилась к нему Малена.

Вид у них как у гестаповцев. Вот-вот приступят к пыткам. А я девушка нежная – обязательно «расколюсь».

– Рэне, отмолчаться не получится, – не меняя тона, сказал Дин.

По такому случаю мне вспомнилась песенка:

 
Наверх вы, товарищи, все по местам!
Последний парад наступает!
Врагу не сдается наш гордый «Варяг»,
Пощады никто не желает!
 

Я потихоньку начала ее напевать.

– Все, это бесполезно. – Малена тяжко вздохнула.

– Почему? – изумился Дин.

– Когда я ей про Витора объясняла, она тоже песенки пела. В итоге ничего не услышала. Так что бесполезно.

Раз такое дело, я еще попеть могу.

Вообще-то я все слышала, просто музыка – прекрасна. Переключаться с нее на неприятные разговоры не хочется.

– А мне все-таки интересно, где она была. – Дин сел рядом со мной.

– Не тебе одному. – Малена села с другой стороны, но тут же подскочила: – Тьма, мы опаздываем. Рэне! Через семь минут теория классического боя.

– Так у нас же факультеты разные.

Малена уже неслась по коридору, мне пришлось ее догонять.

– Это общий предмет. Давай быстрей, переодеться надо. – Подруга распахнула дверь в нашу комнату.

Сумка с вещами валялась на кровати, половина вещей была раскидана рядом. Витор не потрудился сложить их аккуратно, что значительно осложнило мне поиски.

– Рэне, поторопись, опоздания наказываются. В лучшем случае окна будешь мыть, в худшем – туалеты.

А почему бы и не поторопиться? Чтобы не отправили драить туалет, я на занятия лететь готова.

Схватила первое попавшееся платье, поспешно натянула перед зеркалом. Рукава из тонкого кружева, никаких разрезов на подоле, декольте отсутствует. Обтягивающее фигуру платье, длинное, по щиколотку. Женщина-вамп. Не люблю черный цвет, но это платье мне понравилось.

– Смело! Волосы распусти, – посоветовала Малена, стоя в дверях. – Вот так отлично.

Занятие проходило на четвертом этаже, куда и стекался сейчас весь третий курс. Меня периодически окликали, делали комплименты, после чего Малена меня быстро уводила во избежание лишних расспросов.

Кабинет оказался даже больше холла. Столы стояли рядами, один за другим.

Малена повела меня в самый конец. Поначалу я не поняла, зачем так далеко садиться, но после была благодарна ей за это.

В аудиторию влетел разъяренный магистр Айнех, с которым я уже имела честь познакомиться. Разговоры мгновенно стихли. Похоже, на его лекциях принято не дышать. Все замерли, как замороженные. Никто не шевелился, не моргал, не… дышал. Я прислушалась к Малене, и она не дышала! В ужасе посмотрела на сидящих поблизости адептов… Грудные клетки в полном покое, дыхания нет… Дрожь пробежала по моему телу, меня охватил всепоглощающий страх…

Только один человек оставался живым в этом «царстве мертвых».

– Так, так, так… – протянул магистр, скользя взглядом по аудитории.

Я невольно вздрогнула, когда его глаза остановились на мне.

– Адептка Савелье. – Он двинулся в мою сторону плавными движениями, как хищник, загоняющий свой обед в клетку. – Самое время обсудить некоторые вопросы.

Что же за день сегодня такой? У всех вопросы, хоть бы кто-нибудь сказочку рассказал, что ли.

– Ну, не стоит так бояться. – Магистр сел на край моего стола.

При всем своем желании убежать от него я продолжала сидеть на месте, молясь про себя, чтобы все обошлось. Надеюсь, здешние боги меня услышат.

– Лучше расскажи мне, кто ты, как здесь оказалась и где сама Ирэне Савелье?

Черт. Это конец. Витор же предупреждал…

Сглотнув подступивший к горлу комок, решила начать издалека:

– Я… так я… вот и я. – Всегда отличалась талантом к сокращениям.

– Еще раз повторяю, не надо бояться. – Это прозвучало так, как если бы кот, положив мышь на тарелку и поливая ее соусом, сказал бедняге: «Не бойся меня».

– Да я… не боюсь вовсе. – Врать тоже надо уметь. – Я просто не понимаю суть ваших вопросов. – Вторая часть фразы прозвучала менее уверенно.

– Не понимаешь… Я поясню.

«Позови меня тихо по имени…»

– Когда ты пришла на полигон, я заметил некоторое несоответствие.

«Ключевой водой напои меня…»

– Твой магический фон сильно отличается от фона Савелье.

«Отзовется ли сердце безбрежное…»

– Но это можно объяснить, а вот твое поведение во время боя…

«Несказанное, глупое, нежное…»

– …объяснению не поддается.

«Снова сумерки входят бессонные…»

– Савелье никогда не стала бы стоять и ждать, когда на нее нападут.

«Снова застят мне стекла оконные…»

– Во-первых, она хороший боевой маг для своего возраста, во-вторых, очень гордая.

«Там кивает сирень и смородина…»

– Ты меня вообще слышишь?

«Позови меня, тихая Родина…»

Видимо, магистр догадался, что его словам я не внимала.

– Кто ты? – Лицо магистра приблизилось вплотную к моему.

– Ирэне Савелье. – Песня отвлекла меня и успокоила, страх ушел, и я смогла ответить спокойно.

Глаза магистра, и без того черные, почернели еще больше.

– Врешь!

Вру. Напропалую. Но вы мне выбора не оставляете!

– Простите, магистр, я правда не понимаю смысла вашего допроса. Вы утверждаете, что я – это не я, когда я и есть я, а не то, что вы думаете: будто я не я, а кто-то другой.

Глаза напротив прищурились, левый стал немного подергиваться.

Меня уже было не остановить.

– И, честное слово, мне до глубины души обидно, что вы меня не признали. – Как бы мне чувство меры обрести? – Не узнать меня, простую адептку… как-то странно для магистра вашего уровня.

– Молчать! – Звериный рык сотряс помещение. Правый глаз тоже задергался.

Я, не будь дурой, замолчала.

Осознаю, вышла за грань, но слово не воробей.

– Значит, Савелье? – уточнил Айнех.

– Я.

Некоторое время он продолжал смотреть на меня в упор, потом кивнул самому себе, прошел к своему столу, и…

Все зашевелились, задышали, заговорили… А интересно: он точно был уверен, что они все очнутся? Я бы засомневалась. Там вон парень у окна сидит, до сих пор не двигается…

– Он с тобой говорил? – шепотом спросила Малена.

– Да, мило побеседовали, – так же шепотом ответила я.

– Он всегда так делает, когда хочет с кем-то поговорить.

Шикарный способ уединения. Захотел – все умерли, перехотел – ожили. Кошмар какой-то.

Лекция была длинная и нудная. Но кроме меня так больше никто не считал. Все с благоговением внимали речам магистра, записывали, задавали вопросы… А я просто бездумно писала, не вникая, потому что не понимала ни единого слова.

Я постоянно чувствовала на себе взгляды и замечала, как смотрит на меня магистр. Он мне не поверил. Да что там, и я бы себе не поверила!

Вела я себя спокойно, в отличие от соседки, которая вся изъерзалась и изнервничалась. Я даже испугалась, как бы она свои волосы рвать не начала, но до этого не дошло.

Пересказывать наш с магистром разговор я Малене не стала, сколько она ни уговаривала.

Вечером к нам пришел Дин. Пришел не один. С ним был суп, салаты и бутерброды. С его приходом настроение вмиг улучшилось. Он, кажется, единственный, кто в этом темном царстве улыбается, веселится и шутит. Поразительно, как такое может быть: этот солнечный мальчик – брат садиста, маньяка, в общем плохого человека. Он тоже пытался расспросить про разговор с магистром (Малена ему все рассказала) и тоже был недоволен моим молчанием.

Пока они в унисон обиженно ворчали, я уснула. Об этом сладостном моменте я уже давно мечтала.

Приснилась мне та же поляна. Я ее узнала по пеньку и по вою.

Наученная горьким опытом, я была более осторожна, вернее, менее подвижна. Просто сидела на пеньке и ждала. Сидела долго, всматриваясь в окружающее пространство.

Бабочки меня приняли либо за свою, либо за цветок. Все время порхали рядом. Я начала расслабляться, настороженность постепенно прошла. Никто не придет. Тот сон был обычным кошмаром. Только… почему я снова на этой поляне? Может, это другая поляна?

Оставив насиженное место, пошла по кругу. Свежий воздух, трава, так приятно… Солнце светило очень ярко, а жар не ощущался. Комфортная температура, даже ветром обдувает. И это странно. Деревья не колышутся, откуда взяться ветру?

Вышла на середину поляны и обомлела. На том месте, где я прошлой ночью упала, трава была примята… А вокруг никаких следов. Чья тогда это была рука? Призрака? Невидимки? Или…

– Я говорила… – раздался голос, от которого внутри все оборвалось. Ноги отказали, я опустилась на траву и застыла, боясь пошевелиться. – Теперь я всегда здесь.

И мне на то же плечо опустилась холодная рука.

– К-к-кто т-т-ты? – спросила я, заикаясь.

– Я – твой вечный незримый спутник.

Голова закружилась, в глазах заплясали искры, я провалилась в темноту и… проснулась.

Глава 4
Учение – тьма, неучение – смерть

Если умыть кошку, она, говорят, уже не станет умываться сама. Человек никогда не научится тому, чему его учат.

Джордж Бернард Шоу

Вставать с кровати я не спешила. Малена еще спала, где душ, я помнила смутно, лучше одной не идти, еще забреду не туда.

Не мешало обдумать прошедший день, может, я на что-то не обратила внимания, а следовало бы. Стала вспоминать все по порядку.

Начала со сна. Сон… Он повторился. Ощущение страха, руки на плече – все, как в реальности, аж холодок по спине пробежал. Даже ветер я чувствовала кожей. И женский голос… «Я – твой вечный незримый спутник». Что это значит? Она меня теперь всегда будет так пугать? Хотя гораздо важнее вопрос: кто эта девушка? Почему она вдруг стала моим спутником? Может, здесь у всех такие есть, надо будет потом у Малены спросить.

Дальше был душ, Гарн… Гарн. К характеристике «редкостная сволочь», данной ему Маленой, я бы еще добавила «странный тип». Он подошел к нам и общался так, будто я, то есть Ирэне, что-то ему должна, и Малена знает что, учитывая ее рычание, шипение и огромное желание разорвать его на миллион маленьких Гарнов. Тогда по каким соображениям она мне ничего не рассказала? Глупо полагать, что Гарн не напомнит мне об этом сам. Еще одна загадка в мою личную копилку «хочешь жить – включи мозги».

Что было после?.. А, испытание «забери вещи у Витора». Испытание я прошла, только вот… Не странно ли, что этот «убиенный» любовью к пропавшей невесте нисколько не страдает? Это очевидно. Иначе как объяснить присутствие девушки в его постели? Не берусь судить об отношениях Ирэне и Витора, но сомневаюсь в согласии невесты на «тройничок». Тут два варианта: либо он так стресс снимает, либо чувства к Ирэне – фальшивка. Я больше склоняюсь ко второму.

Следующими в хронологическом порядке шли учения. Вот уж что вообще не хотелось вспоминать. Меня чуть не кремировали заживо. Ладно, жалость к себе – удел слабых.

Первое, что насторожило, – магистр Айнех. Он наверняка спит и видит мое разоблачение. Поставить меня сражаться один на один с драконом… Если бы я сгорела, он бы с удовлетворением заявил: «Ирэне не стала бы ждать, когда на нее нападут. Это не Ирэне». И был бы прав, только мне, кучке пепла, было бы уже все равно. Стоп, что-то я опять жалею себя. Прекращай, Василиса.

Витор, вовремя оказавшийся рядом… Кстати, как он там оказался? У него ведь были «занятия» с той особо целомудренной девушкой.

Очевидно, что между магистром и Витором существует неприязнь. Их взгляды, которыми они поубивали бы друг друга с огромным наслаждением, говорят о многом. Здесь явно кроется что-то более серьезное.

Дальше – унижения у Витора. Мерзавец. Подонок. Я возненавидела его всем сердцем. Никогда не соглашусь на его условия. Меня есть кому учить – Дин и Малена. А угроза Витора, что он выдаст меня Айнеху, – блеф. Если бы он хотел меня сдать – сдал бы сразу. Раз этого до сих пор не произошло, значит, он преследует свои цели, для которых я ему нужна здесь и живая.

Из всего этого следует, что мне можно рассчитывать только на Малену и Дина. Хотя и к ним надо еще присмотреться. Не видимость ли эта крепкая дружба? Но они хотя бы не набрасываются на меня и не пытаются поджарить. Надеюсь, мои предположения насчет видимости глубоко ошибочны.

– Подруга, вставай!

За раздумьями я пропустила пробуждение Малены. Она уже стояла в дверях с полотенцем и халатом.

– Встаю-встаю. – Я взяла свои вещи. – Что у нас сегодня по плану?

– Сегодня, – мы вышли в коридор, – две общие лекции по основам целительства, а дальше все по факультетам.

Это плохо.

– И вечером готовься к усиленному напряжению извилин. Будем с Дином подтягивать тебя до нужного уровня.

После этих слов настроение сразу поднялось. Обучение – как раз то, что мне сейчас крайне необходимо.

На обратном пути вспомнился еще один вопрос:

– Мален, а какие взаимоотношения между тобой, Дином и Витором?

Подруга скривилась:

– Мы с Дином его… стороной обходим.

– Дин – его родной брат? – Надо же разобраться, кто есть кто в их семействе.

– Да, но ты ведь заметила, какие они разные?

Такое трудно не заметить.

– Дин – копия родителей. Они такие же добрые и прекрасные люди.

Вот, значит, как природа иногда шутит. Над Витором она, видимо, вообще решила не работать, плюнула и сказала: «Да ну его, какой будет – такой будет».

– А ты как же… – Неловко спрашивать, но надо.

– Меня взяли в семью в два года. Они нашли меня около леса, когда возвращались с работы. Витору на тот момент было четыре, но он уже тогда был злым, хмурым и никогда не играл с нами.

А говорят, время меняет людей. Ничего подобного. Вот Витор: каким родился – таким и остался.

Переодевшись, мы пошли на завтрак. Странное дело, столовая располагалась в подвале. Окон нет, стены черные, пол каменный, свет приглушенный – больше похоже на склеп, чем на место общественного питания. Мой аппетит улетучился в неизвестном направлении, помахав платочком на прощанье.

Я ожидала увидеть легион адептов, а за столами сидело не больше пятнадцати человек.

– У вас здесь что, питаться не принято? – не смогла удержаться от вопроса, когда мы шли к столику с подносами в руках.

– Напротив, наши адепты сметают все подчистую, но только ночью.

Что тут скажешь? Другой мир, другие люди, другие порядки и привычки.

За столом я рассмотрела еду, которую мы принесли. Мне показалось, что повар свалил в одну кучу дождевых червей, перекрученные мозги и сырое мясо. Есть совершенно не хотелось. Я уныло ковыряла содержимое тарелки, тогда как прочие адепты уплетали свои порции за обе щеки. Видя, как лихо они поглощают эти отталкивающие на вид блюда, я все же рискнула попробовать. Подцепила вилкой «червяка», положила на язык… М-м-м, необычный для мясного пряный вкус, сладковатый привкус… Бесподобно! Напоминает тайские фрукты.

Все время, пока я завтракала, меня не покидало ощущение, что сейчас из кухни выйдет мертвец и скажет, что мы сидим на его фамильном стуле. Неужели хотя бы столовую нельзя было сделать менее мрачной?

Завтракали мы в тишине, только ложки звякали о фарфоровые тарелки. В конце концов в столовой осталось семь человек, не считая нас, – четыре девушки и три парня. Выглядели они словно сошли с обложек глянцевых журналов – Vogue или Elle.

Парни в брюках, классических черных рубашках, или наглухо застегнутых, или с маняще расстегнутым верхом. Волосы у всех длинные, собранные в хвост. Девушки с ярким макияжем, распущенными, аккуратно уложенными волосами. В элегантных черных платьях разной длины и туфлях, с украшениями – при полном параде. Я почувствовала себя ущербной, бросила их разглядывать и вернулась к еде.

– Привет, красавицы! – широко улыбаясь, в столовую вошел Дин. – Как дела у моих самых любимых девочек?

Малена, увидев Дина, встрепенулась, словно птица. Глазки заблестели, но выражение лица осталось таким же надменным. Дин, казалось, ничего не заметил, присел к нам за стол в ожидании ответа.

Я неопределенно пожала плечами. Рассказывать о своих мыслях-снах-домыслах опасно, пока я не уверена, что этим двоим можно доверять.

– Все как обычно. – Малена со скучающим видом откинулась на спинку стула. – Есть какие-нибудь новости, сплетни, слухи?

Было бы неплохо узнать.

– Да, – многозначительно протянул Дин.

– Ну, не томи. – Подруга придвинулась ближе, я тоже подалась вперед.

Дин повернулся ко мне и игриво спросил:

– А что мне за это будет?

Я опешила от неожиданности.

Малена недовольно толкнула брата в плечо. Он притворился, что ему больно: схватился за плечо и застонал на всю столовую, корчась словно от боли, по-детски изобразил обиду:

– За что… За что ты покалечила меня, сестра?

Малена еле заметно улыбнулась. Дин примирительно чмокнул ее в висок и вновь обратил внимание на меня.

Я же во все глаза смотрела на подругу. В зрачках Малены заплясали огоньки, щеки зарумянились… Да тут гораздо более серьезные чувства, чем любовь сестры к брату.

Заметив мой пристальный взгляд, подруга нервно напомнила Дину:

– Ты хотел нам что-то рассказать.

Дин неотрывно изучал меня.

Я поспешно поддержала Малену:

– Да, что ты хотел сказать? – И, не удержавшись, добавила: – Но помни: раньше гонца, принесшего плохую весть, казнили.

Интерес сменился удивлением, и удивлен был не только Дин.

Черт. Это ведь в нашем мире в древние времена так было.

– А-а… Я это читала… где-то… Не помню где. Хм… Так что там за новости?

Дин по-прежнему всматривался в мое лицо.

– Я случайно проходил мимо кабинета Айнеха и услышал один занимательный разговор.

Мы с Маленой подвинули стулья вплотную к рассказчику.

– Он на кого-то громко орал, упоминая Савелье. Которая должна была по прибытии предоставить отчет о проделанной работе.

Спокойствие, Лиса, спокойствие!

– А о какой работе, он не говорил? – Голос вышел слабым и писклявым.

– Он заявил своему собеседнику, что Ирэне Савелье, которая находится в Академии, не та, за кого себя выдает.

Запахло жареным, я напряглась. То-то Дин меня насквозь просвечивал, как рентгеном, – он, оказывается, подтверждение словам магистра искал. Ну, Лиса, теперь играй до конца. Выбора нет.

– Что за вздор? – Я неподдельно удивилась. – Как я могу быть не я?

– Тогда скажи нам, Ирэне, о какой работе говорил Айнех?

– Я не помню. – Мне реально можно в кино сниматься.

– А если подумать? – Малена вскинула руку, и у нее на ладони замерцал электрический шарик, который мне уже доводилось видеть.

Э, нет, меня не тянет испытывать на себе действие этой штуковины.

– Я правда не помню.

Малена чуть опустила руку.

Когда убеждаешь людей в своей невиновности, это приводит к противоположному результату. Надо действовать резко и напористо.

– Мален, убери игрушку, она ни к чему, – нагло начала я. – Да, у меня было задание, но оно касается только меня и магистра.

Шарик исчез с ладони подруги, чему я искренне порадовалась.

– Но я не помню деталей нашего договора, не помню, что должна была сделать, и… – Пожалею я потом о своих словах, горько пожалею. – С этой проблемой я сама разберусь, хорошо? Только магистр не должен знать о моих сложностях с памятью.

Дин, у которого улыбка стерлась с лица без следа, задумчиво застучал пальцами по столу. Малена продолжала держать руку наготове, а я спокойно за ними наблюдала.

Спокойна я была исключительно снаружи, внутри же все бурлило, ухало, бухало, звенело, гудело… Отвратительное чувство.

Лиса, так ты еще никогда не лгала. С очередной премьерой тебя, родная.

* * *

С ребятами мы этот небольшой конфликт разрешили. В ближайшее время, если не всплывет новая шокирующая подробность из жизни Савелье, должно быть относительное затишье.

После завтрака у нас были две лекции по основам целительства, на которых я планировала слушать и вникать, а не бездумно писать конспект. Планы мои рухнули, едва я увидела приближающегося Витора Гарье. Воображение услужливо принялось рисовать картины мести. Да, я хотела отомстить за его отношение ко мне и к своей невесте. Я так увлеклась фантазиями, что не заметила, как он подошел и начал что-то шипеть.

– Мистер Лассен, потрудитесь разговаривать со мной в подобающем приличному человеку тоне, – оборвала я его шипение.

Нахмурившись, он произнес с ледяной вежливостью:

– Не соблаговолите ли вы, мисс Ирэне, уделить мне пару минут вашего драгоценного времени?

Все окружавшие нас адепты взирали на него с опасливым почтением.

Малена, вошедшая в кабинет раньше меня, угрюмо выглядывала из дверного проема.

Я гордо расправила плечи:

– Нет, мистер Лассен, не соблаговолю. У меня есть дела поважнее пустых разговоров.

Повисло гробовое молчание. Потом кто-то в толпе выдохнул: «Она труп», но я нарочно не стала отвечать на это ошибочное утверждение.

Витор гневно схватил мою руку, вознамериваясь увести подальше от свидетелей, только в мои планы это не входило, поэтому я как можно тише, не теряя уверенности, выпалила:

– Пусти меня, Витор. Силой ты со мной никогда ничего не решишь.

В ответ он яростно произнес:

– Значит, война?

Я не сторонник милитаризма, но если мне бросают вызов – тут, как говорится, сами напросились.

– Война так война.

Зловеще прищурившись, Витор удалился с поля брани.

– Теперь точно труп, – заключил все тот же голос из толпы.

– Для трупа я очень даже неплохо выгляжу, – парировала я. Надо же было достойно закончить представление.

После этого концерта по заявкам меня не покидали мысли о возмездии: я выставляла против Витора пушки, танки, ядерные установки.

Изредка из моих мечтаний меня вырывала Малена фразами типа:

– Ты о чем думала? Это же под раздачу все попадут.

– Слушай, вы хотели ему отплатить за все, я тоже хочу. А теперь и повод есть.

– Да, но такие поступки равносильны самоубийству.

Магистр Селнович, добродушная женщина, читавшая лекцию об экстренном самолечении, бросала на нас хмурые взгляды.

– Хватит, надо показать ему, что страх не приравнивается к уважению. Пора прекращать диктатуру.

– Адептка Савелье, адептка Гарье! – прикрикнула магистр Селнович.

Мы встали.

– На какую тему вы столь увлекательно беседуете?

«Решаем вопросы военного характера», – хотела ответить я, но вовремя передумала.

– Мы по теме. Простите, больше не повторится, – заученно извинилась Малена.

– Конечно, отмоете кабинет ядов и зельеварения и будете впредь молчать на занятиях.

Малена скривилась. Значит, ничего хорошего в кабинете ядов и зельеварения нет. Больше мы не разговаривали, дабы не заполучить еще один кабинет в наши «умелые» руки.

После целительства Малена отправила меня на урок истории.

Историю я всегда любила. Опыт прошлых поколений – бесценный дар. Изучить историю неизвестного мира жизненно необходимо.

Лекцию вел магистр Коктипус, седобородый старичок с глазками-бусинками. Он рассказывал про битву Магионе.

Магионе – принцесса, похищенная Зольдом, жестоким, злым некромантом.

Зольд происходил из королевского рода, но его семью свергли с престола. Он наследовал сильнейший дар – взгляд вечной смерти. Тот, на кого он смотрел в упор и хотел лишить жизни, превращался в подобие трупа – оставался в сознании, но терял способность двигаться и говорить. Такой дар проявлялся у одного на миллион и считался проклятым. Обладатель этого дара, ставший носителем смерти и тьмы, тоже считался проклятым.

Зольда отвергли все, от него отреклась семья, никто не хотел связывать себя с проклятым. Он начал искать способ снять проклятие. Больше сотни лет потратил он на поиск спасения от мрака, неустанно, день за днем, поглощавшего его душу.