Текст книги "Война гармонии"

30

Хотя чувства Джастина улавливали признаки бури, собиравшейся к западу от Сарронны, воздух в кузнице оставался жарким, влажным и неподвижным. От монотонного грохота прокатного стана болела голова.

Прокашлявшись, молодой инженер отложил молот и перевел взгляд на Клерва, оттачивавшего и шлифовавшего на точильном камне готовые наконечники из черного железа. Впрочем, перерыв был недолгим. Чуть передохнув, Джастин отправил в горн железный прут, отследил накал до нужного уровня и снова взялся за молот. Наконечников требовалось много, и работа над ними казалась нескончаемой. Наконечники, наконечники, наконечники... В последнее время эти проклятые штуковины начали ему сниться.

– По-моему, для проверки эффективности их наковано более чем достаточно, – заметила Алтара.

– Видишь ли, меня больше интересует эффективность как таковая, чем ее проверка, – ответил Джастин.

– Вообще-то ты прав. Учитывая результаты последнего сражения, тебя можно понять.

– Рад это слышать, – отозвался Джастин, опуская молот и разминая онемевшие от долгой работы пальцы. – Не все понимают, что если последнее сражение и считается выигранным, то только благодаря Гуннару. Принять участие в следующем он не сможет. А ведь и в этом, победоносном, потери были огромны. Фирбек тоже не в восторге от его результатов.

– Это точно, – кивнула Алтара, под глазами которой залегли темные круги. – Он не перестает сетовать на нехватку ракет, на потерю двух мулов, а главное – на то, что вызванное Гуннаром наводнение лишило его пусковой установки. Ему словно и невдомек, что этот потоп спас ему жизнь. Не случись эта буря, ему уже никогда больше не пришлось бы командовать ракетным расчетом.

Звон соседних молотов сделал разговор почти невозможным, и Алтара ненадолго приумолкла.

– Фирбек вечно всем недоволен, все ему не так, – с горечью сказал Джастин.

У соседнего горна Бирол и Джиррл изготовляли боеголовки ракет.

– Ну, не преувеличивай, – слегка улыбнулась ему Алтара. – Не такой уж он бестолковый.

– Возможно. Гуннар целые сутки оставался слепым. И голова у него кружится до сих пор.

– Крителла уверяет, что зрение восстановилось полностью.

– Это сейчас. А что будет после другой такой победы? Каждый раз маг переносит такое все хуже и хуже – это известно из истории. Так было с Креслином, да и Доррин тоже... Магия гармонии – не лучшее оружие.

– Фирбек убежден, что нет оружия лучше его ракет.

– На море это, безусловно, так. Однако то, что годится против кораблей, вовсе не обязательно сойдет и против сухопутных войск.

– Но ты, вроде бы, сумел неплохо использовать их и на суше, – прищурилась Алтара. – Фирбек уверяет, что ты каким-то хитрым способом увеличил меткость стрельбы, и в следующем бою ждет от тебя того же.

– Надо же, насколько я стал популярен! Ты хочешь, чтобы я поехал. Фирбек хочет, чтобы я поехал. Правда, он меня ни о чем не просил.

– И не будет. Он не собирается просить об одолжении, тем паче что верит не в уговоры и убеждения, а в приказы. Как, впрочем, и положено военному моряку. Но он интересовался, не можем ли мы найти способ повысить точность ракет? Не магический, а инженерный.

Джастин хмыкнул:

– Маловероятно. Можно, конечно, приладить к корпусу стабилизаторы, но это утяжелит ракету, а точность увеличится незначительно. Разве что... – он прокашлялся. – Пушки стреляют куда точнее. Почему бы нам не сварганить пушку и не поставить ее на телегу? Конечно, отлить пушку из черного железа мы не сможем, но если сделать ствол сварным, а вместо бомб использовать снаряды с пороховым двигателем... Вроде тех же корабельных ракет? Они должны ложиться намного точнее.

– Пушку на обычной телеге не установишь, – заметила Алтара. – Тут требуется особое устройство, которое называется лафет, и сделать эту вещицу совсем непросто. Впрочем, просто или непросто, но это в наших силах. Ты лучше скажи, как собираешься уберечь эту пушку от подрыва? Насколько я знаю, корпуса наших ракет целиком из черного железа – только за счет этого мы и можем выступать с ними против Белых.

– Порох нужно хранить уже отмеренными зарядами в матерчатых мешках, помещенных в особые магазины из черного железа. Сделать такой магазин не так уж сложно. Если заряд будет попадать в пушку непосредственно перед выстрелом, ни один Белый маг не успеет обнаружить и поджечь его раньше самого пушкаря.

– Ну, тут тоже все не так просто. Сколько этих твоих магазинов потребуется даже для одной пушки, как их перевозить, как уберечь от сырости? Но главное, ты завален работой над наконечниками. Даже тебе не управиться со столькими делами сразу.

– Это точно. Но сегодня до конца дня я сделаю еще шесть десятков.

– Думаешь, моряки и сарроннинцы успеют за ночь насадить их на древки? Ведь вам отправляться поутру.

– Должны успеть, – со вздохом ответил Джастин. – Одни наконечники погоды не сделают. Толк будет лишь в том случае, если они окажутся на оперенных стрелах.

Молодой инженер вытащил из горна очередной кусок железа и поднял молот. Алтара печально улыбнулась и отступила.

Джастин переместил раскаленный до вишневого оттенка брусок на наковальню и нанес удар.

Клерв продолжал работать с точильным кругом. Вся мастерская полнилась металлическим звоном, лязгом и скрежетом.

Джастин успел сделать еще с десяток заготовок, когда его внимание привлекла появившаяся в дверях фигура в черном. Фирбек направлялся прямиком к нему.

– Привет героическому командиру моряков без корабля, – промолвил Джастин.

– Привет прославленному придумщику по части огня и железа, – с широкой улыбкой отозвался Фирбек. – С нетерпением ожидаем встречи с тобой завтра. Рано поутру.

– Я тоже, – ответил Джастин, кое-как выдавив улыбку.

Моряк еще раз изобразил на лице восторг, кивнул и двинулся туда, где Алтара и Никос разбирались с маленьким токарным станком, который не вовремя заклинило.

Джастин набрал воздуху, чтобы успокоиться и не двинуть молотом по заготовке сильнее, чем надо. Почему Фирбек все время цепляется именно к нему? Что ему нужно?

Еще раз вздохнув, Джастин жестом привлек внимание Клерва.

– Я скоро вернусь, – сказал он помощнику и вышел из кузницы на боковое крыльцо.

Ведро оказалось пустым. Хрипло рассмеявшись Джастин поднял его и зашагал к насосу. Он плескал холодную воду в разгоряченное лицо до тех пор, пока не смыл копоть и не охладился. Чувствуя себя малость посвежее, Джастин наполнил ведро и направился обратно. На огороде уже цвели бобы, вымахавшие по колено.

Случайно оглянувшись в сторону фермерского дома, он приметил медленно бредущего навстречу рослого, светлоголового человека. Гуннар жестом указал ему на скамью. Джастин поставил почти полное ведро на приступок и остановился, чтобы подождать брата.

– Привет, Гуннар, как себя чувствуешь? Да садись ты, во имя Тьмы, слабый ведь еще совсем, а уже болтаешься по двору!

– Думаю, ты сам ответил на свой вопрос, – усмехнулся Гуннар. – Я не только вижу, но уже в состоянии самостоятельно одолеть целую дюжину локтей, не опасаясь свалиться, – с этими словами он медленно примостился на краю скамейки. – А твои дела как?

– Нормально, как всегда. Снова выпало счастье отправиться в поход против Белых.

– Завтра, да?

– Завтра... – Джастин покачал головой. – Слушай, я тут кое о чем задумался...

– Задумался? Это ты брось, инженеру такое не подобает.

Джастин оставил шуточку брата без внимания.

– ...задумался вот о чем, – продолжал он. – Ты ведь знаешь, что силы гармонии не рискуют использовать порох, не упрятав его в черное железо, – из опасения, что Белые подорвут заряд на расстоянии. А почему бы нам не ответить им тем же?

– Тем же? Ты хочешь использовать против них магию хаоса?

– При чем тут магия хаоса? Вот взять тебя: ты творишь бурю, которая сеет разрушение. Но разве не существует какого-либо другого способа добиться того же эффекта?

– Занимался бы ты лучше своими железяками, – пробормотал Гуннар, покачав головой, и тут же поморщился. – Тьма, даже головой не пошевелить. Сразу кругом идет.

– Но Гуннар, если тебе и Креслину под силу сеять разрушение с помощью магии гармонии...

– Тьма! – Гуннар снова поморщился. – Не знаю я, Джастин, просто не знаю. Есть способ, нету... Возможно, и есть. Исследуй, изобретай, ставь опыты, но имей в виду, что запросто можешь закончить, как я... а то и как Креслин. Чертовски мало радости прийти в себя живым, но слепым и с такой головной болью, что не способен и шелохнуться.

Джастин наполовину наполнил водой чашку и протянул брату:

– На, попей.

– Спасибо.

Медленными глотками Гуннар осушил чашку, после чего заговорил снова:

– Здесь нас ожидают серьезные затруднения.

– Кажется, я начинаю это понимать.

– И вот о чем я подумал. Присмотревшись к этой их Железной Страже. А что, если Белые заведут нечто подобное и на море?

Джастин наморщил лоб и, поразмыслив, кивнул:

– Ты хочешь сказать, что мы будем не единственными, кто использует основополагающую гармонию океана? Однако что это меняет?

– Джастин, – Гуннар поставил пустую чашку на скамью между ними, – у нас никаких оснований для уверенности в том, что в рядах Железной Стражи со временем не появятся свои Черные.

– Вот как? Но не повторится ли тогда случившееся во времена Креслина?

– Как знать, может и повториться. Только вот много ли в мире Креслинов? И хотел бы ты поставить будущее Отшельничьего в зависимость от отсутствия или наличия в нужный момент мага с нужными способностями?

– Вот как ты заговорил, – усмехнулся Джастин. – А ведь, если мне не изменяет память, кто-то совсем недавно уверял, будто Белые не представляют собой серьезной угрозы.

– Я понял свою ошибку... Может быть, из-за того, что лучше всякого другого осознал, ЧТО ИМЕННО мною было сделано, – пробормотал Гуннар, глядя себе под ноги.

Джастин молчал, ожидая продолжения.

– Я вызвал чуть ли не самую сильную бурю со времен Креслина, но с каким результатом? С каким стратегическим результатом? Возможно, мне удалось погубить тысячу, а то и больше солдат, однако все эти жертвы лишь незначительно замедлили продвижение Белых. Это при том, что сам я лишился чувств. Если бы не ты, меня бы уже не было...

– Это нас бы никого не было, если бы не...

– Да ладно, братишка, оба мы понимаем что к чему, – Гуннар помолчал, собрался с мыслями и продолжил: – Конечно, по неопытности я натворил много глупостей и, случись мне прибегнуть к моей силе снова, сделаю это с лучшим результатом. Наверное, мне по плечу вызвать бурю, способную уничтожить действительно большую армию или флот. Однако на всем Отшельничьем никто, кроме меня, ни на что подобное не способен. А мне, как ты понимаешь, нельзя доводить себя до такого напряжения слишком часто. Белые, надо думать, это тоже понимают. Нехватки в бойцах у них не предвидится, и вряд ли они сосредоточат все свои силы в одном месте, чтобы подставить их под мою бурю.

– Что же получается? По-твоему, выходит, что... что Отшельничий потерпит поражение?

– Возможно, хотя Белым вовсе не обязательно сталкиваться с нами напрямую. Сам подумай, что будет с островом, если Фэрхэвен приберет к рукам не только Кандар, но и Хамор, Нолдру и Остру. Одно утешение – вряд ли чего-то в этом роде следует ожидать на нашем веку.

– Ну, брат, утешил!.. Так что же, по-твоему, нам остается делать?

Гуннар с видимым усилием заставил себя не морщиться и взглянул брату в глаза:

– Думать – вот что! И прежде всего: чем бы ни обернулся предстоящий поход, ты непременно должен вернуться живым! По той простой причине, что от живого тебя будет больше проку, чем от геройски сложившего голову в сражении, которое в конечном итоге ничего не решает.

– Остаться в живых может оказаться не так-то просто.

– Это серьезное задание, – вздохнул Гуннар. – А серьезные задания простыми не бывают. Никогда.

31

– Ну, старушка, давай... давай... – Джастин погладил холку серой кобылы. С его пальцев на шею лошади перетекал поток гармонии. День только начинался, и в каньоне стояла приятная прохлада, однако впереди их ждали долгий путь и несносная жара.

– Да, подруга, война со всеми ее прелестями тебе не по нраву. Мне ли тебя не понять, я ведь и сам тот еще вояка, – бормотал инженер.

– Не пойму, какой толк разговаривать с лошадью? Неужто она подходящий собеседник для инженера? – заметил, обернувшись в седле, Фирбек.

Командир моряков держался рядом с тянувшей артиллерийскую подводу лошадью. Правившая подводой женщина по имени Дерин щелкнула вожжами, чтобы не отстать от Фирбека. Сарроннинская колонна двигалась по дороге, идущей на подъем, к одной из горных долин в Закатных Отрогах. Диесса надеялась, что успеет соединиться с командующей Зерланой прежде, чем та столкнется с наступающими Белыми.

– Она – самый лучший собеседник, – с усмешкой отозвался Джастин. – Слушать слушает, а свое мнение держит при себе.

– Ты просто не успел ей как следует надоесть, а то бы она высказала все, что думает о твоей болтовне, – отшутился Фирбек.

Дорога, следуя проделавшей себе путь в толще гранита воде, совершила резкий поворот и теперь шла по гранитному уступу вдоль стены ущелья. Каменное ложе реки пролегало рядом, всего на пару локтей ниже уровня дороги.

Инженер усмехнулся, подумав о том, что ему, возможно, удастся устроить здесь озеро, и не прибегая к помощи магии. Кстати – почему, собственно говоря, он еще до начала битвы думает об обеспечении отхода? Кривить душой перед самим собой не имело смысла, а честный ответ заключался в том, что ему не очень-то верилось в предстоящую победу. Да и не ему одному. Диесса была мрачна и даже не разговаривала с Фирбеком. А простые сарроннинские солдаты и вовсе держались так, словно их гнали на убой. Поерзав в седле (пора бы привыкнуть, но все равно оно казалось ему жестким и неудобным), Джастин продолжил путь вдоль потока, журчавшего в каменной ложбине. Порой он поднимал глаза и рассеянно поглядывал на пики Закатных Отрогов, вздымавшиеся высоко над стенами каньона.

Послышался протяжный крик. Черный стервятник, взмахнув крыльями, взлетел с ветки высохшей ели и, с усилием набрав высоту, воспарил над каньоном, направляясь на восток. Джастин непроизвольно коснулся черного посоха. Птица могла быть обычным падальщиком, однако не исключено, что ее глазами обозревал горы Белый маг.

После бесчисленных поворотов горная дорога вывела наконец отряд Диессы и добровольцев с Отшельничьего к такой же холмистой и каменистой долине, как Серединная, но окруженной не столь крутыми склонами. На сей раз сарроннинцы окопались менее чем в половине кай от створа западного ущелья. Конница скрывалась за валунами и холмиками, то время как пехотинцы навалили полукругом камней и земли, соорудив некое подобие стены.

На дальнем конце долины развевались белые знамена. Но не только белые – с ними соседствовали золотистые, зеленые и темно-красные стяги.

Наездница в лазоревом кожаном колете рысью подъехала к Фирбеку.

– Командир Зерлана просила передать, что, по ее мнению, вон тот холм предоставит вам наилучший обзор. Она настоятельно рекомендует занять эту позицию.

Джастин ухмыльнулся. «Настоятельная рекомендация» сарроннинской военачальницы сильно смахивала на приказ.

– Спасибо, – вежливо, но с прохладцей отозвался Фирбек, после чего повернулся к своим: – Следуйте за гонцом. Инженер, ты с нами?

– А куда я денусь? – фыркнул Джастин.

– И то сказать, куда?

Джастин постучал пятками по бокам серой кобылы. На склоне холма, примерно в половине пути до вершины, молодой инженер спешился, привязал лошадь к низкорослому дубу и пешком поднялся наверх – туда, где моряки устанавливали снятую с подводы пусковую установку.

– Надо расположить ящики так, чтобы ракеты было легко доставать! – распоряжался Фирбек, остававшийся в седле, в то время как его люди возились с пусковой установкой. Моряк по имени Фезек принялся подтаскивать ящик поближе, а Дерин закрепляла скобы направляющего устройства.

Джастин таскал камни, чтобы сложить из них невысокое ограждение. Навалив примерно с дюжину здоровенных обломков, он поднял голову и увидел, что Фирбек привязывает своего коня рядом с его серой кобылой.

Долетевший с востока легкий ветерок принес мельчайшую пыль и – так, во всяком случае, показалось Джастину – слабый аромат страха.

– Все готово? – спросил Фирбек.

– Так точно.

– А ты, инженер?

– Я всегда готов.

По долине громом прокатилась тяжкая барабанная дробь, и сотни конных белых копейщиков лавиной устремились к сарроннинским позициям. Позади них стройными рядами маршировали пешие новобранцы под зелеными и золотистыми флагами.

Первая огненная стрела со злобным шипением ударила в склон холма, над которым развевалось сарроннинское знамя, обратив несколько дубков в древесный уголь.

Второй огненный удар пришелся выше по склону, однако он лишь опалил лишайник с камней, за которыми укрывались наблюдавшие за полем боя Зерлана и ее маленькая свита.

Третья огненная струя, описав дугу, перелетела за каменную стену, однако криков оттуда не донеслось, и Джастин решил, что все обошлось благополучно.

Серые знамена Железной Стражи оставались далеко позади, но Белая конница неслась по долине во весь опор. Сарроннинцы затаились на своей позиции, и лишь когда копейщики оказались не далее чем в двухстах локтях от их линии обороны, в лагере Зерланы был подан сигнал. Труба пропела две резкие ноты и повторила этот зов после короткого перерыва.

В тот же миг на катившийся через долину белый вал обрушился дождь черных стрел.

Джастин разинул рот. В принципе он ожидал подобного эффекта, рассчитывал на него, однако одно дело рассчитывать а другое – увидеть собственными глазами... Стоило наконечнику из черного железа поразить облаченного в белое воина, как тот исчезал во вспышке пламени.

Со стороны сарроннинских позиций донеслись ликующие крики, и в туманное небо дугой взвилась новая туча стрел. Падая сверху, стрелы разили белых копейщиков, словно молнии. Любое попадание оборачивалось смертью. Обезумевшие, обожженные кони с диким ржанием метались по долине. Порыв ветра донес до Джастина запах горящих волос и обугленной плоти. Он отмахнулся от неожиданного приступа головокружения и продолжил наблюдение за ходом битвы.

Белые ответили новыми огненными ударами. Три потока пламени попали в земляные укрепления, и неосторожно выглянувшая наружу сарроннинская воительница истошно завопила, обратившись в пылающий факел.

– Готовьте ракеты, вон те! – скомандовал Фирбек, сердито глядя на Дерин и Фезека. – Но не стрелять! Мы должны подпустить их пехоту и, главное, Железную Стражу поближе, чтобы разить в упор.

Между тем атака Белых копейщиков захлебнулась. Немногие уцелевшие обратились в беспорядочное бегство. Кони с опустевшими седлами, обезумев, носились по полю боя.

Некоторое время над долиной висела тишина, нарушаемая лишь шелестом ветра да приглушенным гомоном, доносившимся со стороны сарроннинцев.

Потом на востоке снова загрохотали барабаны, и пехотинцы расступились, пропустив новую волну атакующей кавалерии. За спинами копейщиков пехотинцы вновь сомкнули ряды и медленно двинулись им вслед. Каждую неровность местности они использовали при этом как естественное укрытие.

Воздух наполнился шипением огненных стрел. Некоторые из них опалили защитный вал, но все последствия этого обстрела ограничились несколькими сгоревшими кустами. А вот дождь черных стрел, обрушившийся на Белых копейщиков, вызвал череду вспышек, каждая из которых уносила человеческую жизнь. Джастину сделалось не по себе – не только потому, что черное железо, будучи квинтэссенцией гармонии, сеяло смерть и разрушение. Запас стрел с гармонизированными наконечниками подходил к концу, и это не могло не страшить.

Он покачал головой, отгоняя головокружение. Атакующие, которых на сей раз смертоносный обстрел не застал врасплох, ловким маневром рассеялись по долине, стремительно перегруппировались и присоединились к новой волне наступавших.

Их по-прежнему осыпали стрелами, но теперь некоторые из раненых оставались в седлах, а убитые просто падали наземь, а не обращались в золу. Около пятисот всадников прорвались вперед и отбросили передовую линию сарроннинцев за укрепления. Правда, этот успех был достигнут дорогой ценой: перед защитным валом вырос другой, из конских трупов и людских тел, облаченных в белое.

Штурмовать укрепление конница не могла. В лагере Белых снова загрохотал барабан, и всадники схлынули в стороны, открывая путь фэрхэвенским пехотинцам. Шедшие под прикрытием щитоносцев лучники обрушили на сарроннинцев град стрел с белым оперением.

– Пора! – вскричал Фирбек.

Ракета звякнула, ложась на направляющую.

– Пуск!

Джастин распластался на земле за ничтожную долю мгновения до того, как там, где только что находилась его голова, промелькнула летящая ракета. Молодой инженер поежился: о том, что случилось бы, помешкай он хотя бы миг, страшно было даже думать. При этом он не сообразил, как его угораздило увернуться и от чего он, собственно, уворачивался – от чужих стрел или от своей ракеты.

– Говорил же я тебе, будь осторожнее! – пробасил Фирбек и здоровенной ручищей оттолкнул Дерин от пускового устройства. Не устояв на ногах, женщина села рядом с Джастином и прижала к себе поврежденную руку.

Командир моряков легко развернул пусковую установку и кивнул Фезеку. Тот щелкнул огнивом.

Джастин поднялся на ноги, отряхивая грязь. При мысли о том, в какой опасной близости пронеслась ракета, его прошибало холодным потом, а колени противно дрожали.

Выпущенная Фирбеком и Фезеком ракета взорвалась на земле слева от центра наступавшего строя, над которым реяло зеленое знамя. Ударило пламя, во все стороны полетели осколки, камни и комья земли, но наступавших это не остановило. На выпущенную ракету они ответили тучей стрел.

Джастин снова бросился наземь, раненая Дерин спряталась за повозкой.

Фирбек перенацелил пусковое устройство и кивнул Фезеку. Тот поднес огниво к запалу. На сей раз Джастин успел скорректировать полет с помощью гармонии. Взрыв произошел в гуще Белых пехотинцев, и на дюжину локтей в окружности землю усеяли обугленные тела.

Сарроннинцы разразились радостными криками, а Джастин пошатнулся, когда до него докатилась невидимая белая волна. Впрочем, он справился с подступившей тошнотой, отогнал головокружение и оглянулся на Дерин, неуклюже пытавшуюся здоровой рукой наложить на раненую временный лубок. Потянувшись к ней чувствами, молодой инженер уловил боль, но не страх.

Стрелы сыпались с обеих сторон, повергая наземь бойцов как в лазоревых, так и в белых мундирах. Чтобы не превратиться в мишень для вражеских лучников, Джастин опустился на колени, и теперь обозревал поле боя, лишь выглядывая из укрытия.

– Получите еще одну! – прорычал Фирбек, помещая на установку новую ракету.

Выстрел пробил в строю Белых заметную брешь. Что стоило Джастину острейшего – он даже не сдержал стона – приступа головной боли. Выпущенная в ответ огненная стрела не только не долетела до пусковой установки, но едва не сразила своих же бойцов.

– Так, очень хорошо! Белый чародей начинает уставать. Сейчас угостим вас еще разок.

– Пуск!

Стараясь держаться вне поля зрения Белых лучников и борясь с приступами, накатывавшими на него после каждого смертоносного взрыва, Джастин все же ухитрялся подкреплять гармонией каждую запущенную ракету. И ни одна из них не пропала даром.

– Пуск!

– Пуск!

Остатки вражеских бойцов, наступавших под зеленым знаменем Кертиса, рассеялись по долине. Отовсюду неслись стоны раненых и умирающих.

Однако затишье длилось недолго. На западной оконечности плато снова загромыхал барабан, и на приступ двинулись новые шеренги – на сей раз под темно-красным знаменем.

Лучники – и с той и с другой стороны – натянули тетивы и наполнили утреннее небо свистящей смертью.

– Мы должны их остановить! Остановить, чтобы им пропасть! – рявкнул Фирбек, помещая на установку новую ракету.

Переведя дух, Джастин откорректировал наводку так, чтобы ракета взорвались в гуще наступавших.

Но и Белые не сидели сложа руки. Огненная стрела выжгла землю перед самым пусковым устройством.

– Белый колдун там, на том низеньком холме! – вскричал Фирбек, вращая ворот, чтобы изменить угол наклона рамы. – Ну держись, негодяй! Пуск!

Пламя взрыва взметнулось перед облаченной в белое человеческой фигурой. Белый маг упал и пропал из виду, однако погиб он или уцелел, судить было трудно.

Фирбек сменил прицел.

– Пуск!

– Пуск!

– Пуск!

Джастин по-прежнему ухитрялся добавлять в каждый полет некую толику гармонии, не попадаясь на глаза Белым лучникам.

Несмотря на потери, причиняемые ракетами и стрелами, Белые пехотинцы добрались до передовой линии сарроннинцев и вступили в рукопашную. Яростные крики сражающихся смешались с лязгом клинков. Сарроннинские лучники выпускали стрелы почти в упор, так что при удачном попадании одна могла пронзить сразу двух врагов.

С запада снова полетели огненные потоки, однако Фирбек и Джастин сосредоточили ракетный огонь на наступавшей вражеской пехоте.

– Пуск!

– Пуск!

И снова, совершенно неожиданно, наступило затишье. Белые пехотинцы покатились назад. Однако спустя несколько мгновений гром барабанов возвестил о возобновлении атаки. Над рядами свежих бойцов поднялись и заколыхались серые стяги.

На сарроннинской стороне откликнулись тремя резкими, короткими звуками рога. Трижды качнулся на длинном древке боевой штандарт.

– Это приказ об отступлении! – вскричал Фезек.

– Какое отступление? – взревел Фирбек. – У нас еще остались ракеты!

– Ракеты, может, и есть, а вот солдат... – Джастин указал на неплотный строй лазоревых мундиров. – Солдат у Зерланы очень мало. Белые ввели в бой Железную Стражу.

Фирбек тихо выругался.

Джастин дернул моряка за руку и повалил наземь.

– Ошалел, что ли, тупица?!

Над головами только что упавших людей со свистом пронеслась огненная стрела. И не менее десятка обычных.

– По нам стреляют прицельно.

– Сворачиваемся!

Джастин припал к земле позади пускового устройства, в то время как Фирбек и Фезек, не имея времени вернуть оставшиеся ракеты в зарядный ящик, сложили их в холщовую переметную суму и навьючили на мула. Пусковую установку загрузили на подводу. Дерин здоровой рукой выдернула запалы и убрала их в другую холщовую переметную суму на спине мула. Джастин взобрался на свою кобылу. В этот миг вражеская стрела сразила мула. Животное вскинулось, сделало два прыжка и упало. Стрелы сыпались с неба дождем.

– Не задерживаться! Уходим! – крикнул Фирбек.

– Сам уходи! – огрызнулся Джастин, соскакивая с серой и пытаясь сдернуть вьюки с мертвого мула. Это было трудно, поскольку животное придавило их своей тяжестью, однако в конце концов инженеру удалось снять сумы с трупа и перевьючить на свою лошадь. Заниматься этим приходилось под свист стрел. Когда огненные потоки стали бить совсем рядом, Джастин схватил кобылу под уздцы и бросился бежать, стараясь использовать неровности местности как укрытие от прицельного огня Белого мага.

Позади еще громче грянули барабаны. Впереди он едва мог разглядеть повозку и моряков, скакавших в каньон между двумя линиями лучников и пикинеров, готовых при необходимости прикрыть отступление.

Стрелы летели все гуще и гуще. Одна из них сразила бежавшую рядом с Джастином женщину, пригвоздив ее руку к земле. Торопливо нагнувшись, Джастин обломал стрелу, поднял раненую на ноги, вырвал древко, подсадил женщину в седло серой и вручил ей обрывок холстины.

– Это для перевязки.

Женщина-боец смотрела на него непонимающими, расширенными от боли глазами.

– Перевяжи рану, если хочешь жить! – рявкнул Джастин и потянул серую кобылу за узду.

– Просто бестия, а не инженер, – пробормотала раненая ему вослед.

«Нашла бестию, – подумал Джастин. – Мне так и не пришлось взяться ни за меч, ни за посох, но я и без того чувствую себя так, словно из меня сделали отбивную...»

Земля покачивалась, уходя из-под его ног, голова раскалывалась, словно его огрели по черепу дубиной. Приступы кашля заставляли сгибаться пополам, но он шел и шел вперед, пока не вывел свою лошадь с ракетами и раненой на спине к створу каньона. Отступающая колонна втягивалась в ущелье, и Джастин продолжил движение вместе со всеми.

– Инженер!

Повернувшись на незнакомый голос, Джастин увидел женщину в офицерском мундире. Она держала в поводу серого в яблоках мерина с пустым седлом.

– Садись!

Не размышляя, Джастин вскочил в седло.

– Спасибо за помощь, приятель! – пробормотала раненая. – Дальше я пойду со своими.

Женщина соскользнула с кобылы – при случайном прикосновении к черному посоху ее пробрала легкая дрожь – и побрела по склону, догоняя свое подразделение.

Джастин, сидя на пятнистом мерине и держа под уздцы навьюченную ракетами серую, огляделся. Здесь, в каньоне, головная боль чуть отпустила, голова прояснилась, и он мог обдумать сложившееся положение.

Прежде всего следовало попытаться задержать Белых. Сейчас они заняты тем, что добивают в долине раненых, грабят убитых и собирают брошенное оружие да припасы. Однако очень скоро командиры прекратят мародерство и организуют преследование. Тем не менее некоторое время у него имелось, а значит, имелась и возможность сделать с помощью пороха и ракет то, что сделал Гуннар с помощью магии.

Еще по пути в долину Джастин обдумывал такую возможность и приметил несколько узких мест, вполне пригодных для завала. Лучше всего, как ему показалось, подходило то место, где водный поток совершал резкий поворот перед сплошной гранитной стеной.

Углубившись в каньон примерно на половину кай, Джастин остановился в узкой горловине, оценивая структуру обнаженной скальной породы, а также глубину и силу протекавшего внизу потока. Все следовало рассчитать точно, иначе он бы лишь попусту потратил заряды.

Продолжая двигаться по ущелью, Джастин, неожиданно для себя, натолкнулся на моряков. То ли он догнал их, то ли они сами решили его дождаться. Дальше они ехали рядом, пока не добрались до памятного поворота и гранитной стены. Здесь инженер придержал кобылу.

– Ты чего остановился? – спросил, повернув своего коня, Фирбек.

– Я собираюсь соорудить запруду.

– С помощью магии? Ты такой сильный чародей?

– Магия тут ни при чем. Я инженер и сделаю дело с помощью этих ракет.

– Это мои ракеты, и они нужны мне самому! – резко возразил Фирбек и положил руку на рукоять меча.

Ниже по склону Дерин остановила повозку, а ехавший рядом с ней верхом Фезек свою лошадь. Моряки поглядывали то на протекавший мимо них поток бойцов, то на инженера и своего командира.

– Мне тоже нужны! – с улыбкой откликнулся Джастин, сжимая пальцы вокруг черного посоха. – И они не твои. Я их выковал, и я же спас их с поля боя.

Фирбек взглянул на Дерин, все еще прижимавшую к груди раненую руку, перевел взгляд на серую холстину, скрывавшую корпуса и запалы, а потом рассмеялся: