Текст книги "Путешествие по вложенным мирам"

Родом из детства

В детстве я была уверена, что у всех родителей одинаковые фамилии и отчества. Потому что так было в моей семье. Потом оказалось, что это мои дедушки были тезками.

В детстве я была уверена, что каждый папа помогает маме по хозяйству. Потому что так было в моей семье. Потом оказалось, что большинство пап предпочитают командовать и играть в нарды во дворе.

В детстве я была уверена, что все мамы заботятся о том, как покормить вкусно и разнообразно свою семью. Потому что так было в моей семье. Потом оказалось, что это не так. Некоторые мамы просто махали рукой в сторону холодильника и предлагали там что-то поискать.

В детстве я была уверена, что все родители все свои выходные проводят с детьми, устраивают пикники в ботаническом саду и водят в театр. Потому что так было в моей семье. Потом оказалось, что это не так. И многие сбагривают детей бабушкам и дедушкам.

В детстве я была уверена, что любовь и дружба в семье – это аксиома. Потому что так было в моей семье. Потом оказалось, что это не так. Сестры дрались из-за кукол, кто-то с кем-то не разговаривал, жены жаловались на мужей. А чей-то муж (о, ужас!) ушел из семьи к другой женщине.

В детстве я была уверена, что все родители живут ради своих детей. Потому что так было в моей семье. Потом оказалось, что это не так. Тот самый ушедший к другой женщине муж месяцами не вспоминал о сыновьях, а сосед-вдовец, женившийся второй раз, закрыл глаза на то, как мачеха технично выжила из дома старшую дочь.

Моя идеальная картинка мира понемногу, по кусочкам кромсалась такими историями. Но чем больше от нее отщипывали, тем идеальнее становился мой маленький мир.

Я не знаю, как моим родителям это удалось, но я и мой брат росли в обстановке абсолютной, безусловной любви. Даже когда нас ругали (очень редко), когда наказывали (единичные случаи), читали нотации (случалось), не понимали (как нам казалось), досаждали заботой (вот ведь глупые мы были) – все это было от большой любви.

Так я выросла. С паттерном поведения всегда и везде строить семью. Когда не спрашиваешь зачем, а просто знаешь, что это нужно. Когда прощаешь недостатки и даже умиляешься им. Когда хочешь, чтобы тот, кто рядом, был счастлив и благополучен.

Не всегда такое поведение адекватно воспринимается. Порой это может показаться нарушением личного пространства или растрачиванием своих сил и энергии на посторонних, но если не любить в широком понимании этого слова, то в чем тогда смысл жизни?

В этом суть и смысл манифеста любви, а может, и жизни.

Сложнее всего выполнять обещания,

которые даешь самому себе

Юность мира

Мама переживает

Морозным, серым, тягучим вечером в студенческом общежитии МГУ прошел взбудораживающий слух о том, что завтра с утра в трансагентстве на Ленинском будут продавать туристические путевки в Югославию.

Рожденные в СССР знают, каким подарком судьбы могла стать поездка за границу. Профсоюз, партком, связи, блат – вся эта тяжелая артиллерия должна была сойтись в одном месте и в одно время, чтобы человеку выделили вожделенную путевку в соцстрану. Оттуда кроме востребованного импортного дефицита везли впечатления. Социализм с коммунизмом в этих странах были довольно молодыми, одежда более ярких цветов, там можно было купить красивое постельное белье без очереди и даже привезти домой стеклянные бутылки с коричневой шипучей жидкостью. Побывавший там хотя бы раз надолго становился самой популярной фигурой на работе и во дворе. К нему приставали с расспросами, на него косо смотрели, а он скупо отвечал и мечтательно глядел вдаль.

Не могу сказать, что я остро мечтала поехать за рубеж. Когда ты юн, у тебя много разных мечтаний, но ты уже умеешь оценивать степень их несбыточности. Шанс в девятнадцать лет поехать самостоятельно за границу равнялся нулю, если у тебя родители не дипломаты. Мои же относились к славной плеяде советской интеллигенции: инженер и врач. Поэтому если я и думала о путешествиях, то, например, в Ташкент, откуда родом была моя однокурсница Оля, аппетитно и красиво рассказывавшая об этом упоминавшемся еще во втором веке до нашей эры городе. Югославия с ее присказкой про курицу и птицу была где-то так далеко, что, в общем-то, и не волновала ничуть.

Поверить в правдивость слуха было практически невозможно. Но отчаянная юность иногда подстрекает к подвигам. Именно поэтому мы с моей подругой Машей – дружим, кстати, до сих пор – встали ни свет ни заря и приехали к семи утра на Ленинский. Таких, как мы, поверивших в сказку героев, оказалась длиннющая очередь. Какой нам достался номер, я точно не помню, где-то после двух сотен, потому что жаждущие путешествий занимали очередь с ночи и разве что не жгли костры в пятнадцатиградусный мороз. Но это было не важно, так как нас согревало ликование от того, что слух оказался правдой.

Через два часа после начала работы кассы стало ясно, что до обеда очередь до нас не дойдет. Поэтому сначала Маша съездила на какую-то пару на факультет, потом я поехала на Ленгоры тоже на какое-то занятие по расписанию, на обратном пути заехав в ДАС и прихватив бутерброды и термос с чаем. Изрядно подмерзшая Маша сообщила мне, что Югославия закончилась и сейчас продают ГДР. А еще, возможно, будет Польша. Согреваемые волнениями и гаданием, какая же достанется нам страна и достанется ли вообще, мы стоически выдержали ожидание. До закрытия касс оставалось всего полчаса, когда нас наконец впустили за стеклянные двери. И тут выяснилось, что ни ГДР, ни Польши, ни Венгрии уже нет. А есть только десять путевок в Болгарию на двадцать находящихся в предбаннике человек. Пока народ переключал в голове картинки с Берлина на Софию и пытался справиться с разочарованием, я подсуетилась, и через пять минут мы оказались обладателями бумажки, на которой было название страны, стоимость и дата поездки, совпадающая с каникулами.

Это было счастье! Настоящее, ликующее, гордое! Несколько дней я пребывала в состоянии эйфории. Сложно выделить, что было сильнее: предвкушение поездки, «слом» стереотипа о ее невозможности или осознание того, что ты сам оказался «кузнецом своего счастья».

В этом приподнятом настроении совершенно легко прошла экзаменационная сессия, решились организационные вопросы по поездке, была внесена плата, написаны какие-то заявления, в трансагентстве на Таганке прошла встреча туристической группы, с нас собрали деньги на обмен валюты… и тут моя мама, до этого радовавшаяся за меня, вдруг поняла, что я не приеду домой на каникулы.

Надо сказать, что для меня до сих пор загадка, как моя мама отпустила меня учиться в Москву при ее совершенно сумасшедшей любви к детям и склонности к гиперопеке. Возможно, благо для ее ребенка оказалось сильнее. Но не видеть его до лета, до следующих студенческих каникул, было выше ее сил. Поэтому она стала меня методично обрабатывать. Конечно, это была чистейшая манипуляция. И я ей стойко сопротивлялась. Мне самой хотелось домой. Я соскучилась. Но и путешествие меня манило, да и Машу бросать не хотелось в компании незнакомых людей. Я как могла успокаивала маму, но она была безутешна. Потом меня стал настойчиво уговаривать брат. Я стойко держалась, а потом позвонил папа и сказал: «Мама очень переживает. Приезжай!»

И я последовала этому зову. Я не могла ему противиться.

А через много лет ко мне пришло понимание, что это был самый правильный поступок в моей юной жизни.

Цена денег

Самый лучший совет по финансам дала мне моя мама. Было это в студенческие годы.

В университетском общежитии был переговорный пункт, куда я пришла, поменяв бумажные деньги на жетончики. Когда рассказываю о таких вещах, начинаю чувствовать себя мамонтом каким-то. В век всевозможных интернет-коммуникаторов переговорные пункты выглядят доисторическими, но тогда не было иных способов связи. Разговор был, в сущности, ни о чем, и три минуты быстро утекли. Я стала торопливо прощаться, сетуя, что жетончики заканчиваются, как и деньги до следующей стипендии. А моя мудрая мама ответила: «Доченька! Деньги – это такая вещь. Сегодня они есть, завтра нет, а послезавтра опять будут. Это не так важно. А вот то, что мы с тобой можем вдоволь наговориться, намного важнее». Я разменяла оставшиеся в кошельке деньги, проболтала их с мамой, а на следующей неделе устроилась на работу на кафедре и получила существенную прибавку к и так уже повышенной стипендии.

Традиционно разговор о деньгах считается неуместным. Неэтично спрашивать о заработке. Еще более не приветствуется спрашивать о стоимости купленной вещи или хвастаться ею. Но совершенно дурной тон жаловаться на отсутствие денег и «грузить» этими проблемами окружающих. Этим правилам мало кто следует. Более того, популярным стало считать чужие деньги. Не важно, соседские они или неизвестного миллиардера с обложки. На первый взгляд в этом нет ничего страшного. В конце концов, например, лет сто назад приличной женщине нельзя было без шляпки и перчаток выйти на улицу. А сейчас увидеть такой ансамбль стало исключением. И мир не перевернулся. Но с деньгами ситуация иная. Когда о них постоянно думают, говорят, спрашивают – они становятся целью. Как только деньги со своей правильной позиции «средства» перемещаются на позицию «цель», мир человека переворачивается.

Ибо или цель не может быть достигнута, или достигнутая цель приносит лишь кратковременное удовлетворение. Конечно, лучше быть богатым, чем бедным. Это, как принято говорить, необходимое, но недостаточное условие. Более того, понимание богатства очень размыто. Причем не только от человека к человеку. Но и от одного жизненного периода к другому. Растут не только цены. Растут аппетиты. Растут возможности. Именно так я воспринимаю деньги.

Как средство, инструмент, позволяющий мне быть чуть свободнее в выборе. Например, я могу не переживать, если опоздаю на самолет. Тариф билета позволяет его пусть и со штрафом, но обменять.

А средства на карте всегда позволяют купить другой. Это не ахти какое достижение, но, когда однажды тебе приходится прервать отпуск и лететь, чтобы попрощаться с папой, деньги из простого средства превращаются в помощника. Но не более того. Я часто встречала людей, для которых зарабатывание – самоцель.

Они не умеют останавливаться. И просто пробегают жизнь, иногда теряя самое важное в ней. Умение вовремя остановиться и посмотреть вокруг дано не каждому. Может быть, поэтому так ценно.

Бог не играет в кости

В большинстве зарубежных фильмов, которые я видела в детстве, особенно в американских, главный герой или главный злодей непременно завладевал кругленькой суммой денег. Кто-то ради этого грабил банк, другой получал неожиданное наследство, третий проворачивал блестящую аферу.

Мне же всегда было интересно, что же происходило с этими героями после того, как пошли завершающие титры…

Не буду лукавить. Деньги, а точнее, определенный достаток, который они обеспечивают, важны. Я прекрасно помню, как менялась походка моего папы, если он знал, что в его кошельке есть деньги. Талантливый инженер-строитель, он работал на трех работах, чтобы обеспечивать семью и иметь, например, возможность отправить нас на каникулы на море. И регулярно покупал лотерейные билеты, надеясь на фортуну. В те годы их покупали почти все. Папа мечтал иметь машину. Увы! Советские времена мало кому давали возможность на нее заработать. Первый вывод, который я для себя сделала еще в детстве: деньги – не мечта, а способ осуществить мечту. Может быть, поэтому раньше, чем квартиру, мы с братом купили машину в семью. Как некий символ. Сложнее было приучить родителей не экономить на себе. Иногда разворачивались нешуточные бои, и я помню свой триумф, когда мама, наконец, после покупок на рынке, нагруженная сумками с продуктами, стала приезжать домой на такси, а не на трамвае. Второй вывод, к которому я пришла в определенный период своей жизни: деньги – это способ сделать жизнь более комфортной. Я понимаю людей, которые говорят, что деньги – зло.

Как любой предмет в руках нечестивого и недоброго человека превращается в оружие, так и деньги, неважно какого размера, могут стать разрушающей силой. Кто-то становится одержим ими и за неимением другой мечты стремится к обогащению.

У меня как-то состоялся диалог с уже не сильно молодым человеком, с пеной у рта рассказывающим об участии в тренинге, который должен был научить его заработать свой первый миллион. Причем ни много ни мало, а в течение 100 дней. Я не знаю, зачем ему был нужен миллион именно в этот срок, но я точно знаю, что он у него не появился. Потому что с неба падают осадки, а деньги зарабатываются трудом.

Иногда тяжелым, иногда не очень. Но в любом случае чьими-то усилиями. В моей жизни были разные периоды и разные уровни достатка. Я знаю, что такое жить от зарплаты до зарплаты. Я знаю, каково это, когда ты не задумываешься, хватит денег на покупку или нет. И я знаю точно, что ни то, ни другое состояние не изменило меня. Ибо самый главный вывод, который я сделала уже давно: деньги – это инструмент, который меняет жизнь вокруг. И только от обладателя этого инструмента зависит, как это будет происходить.

P.S. Покупая лотерейные билеты, папа однажды выиграл «Волгу». Госпожа удача оказалась с юмором. Это был набор «Ручка-карандаш».

Знаки отличия

Сложно быть отличницей. Особенно круглой отличницей. Все равно ведь есть области и предметы, которые нравятся больше или меньше других. А ты уже не можешь ослабить планку, потому что самый строгий контролер сидит внутри. И вот представьте себе, как к такой выпускнице подходит директор школы и спрашивает: «Ну что? Медаль брать будешь?» А на удивленно-растерянный ответ директор бодро предлагает: «Тогда выбирай предмет, по которому тебе поставить четверку, я же не могу выпустить пятерочный аттестат без медали!» Мог бы и добавить для полноты картины: «Добро пожаловать в реальный мир!»

Обучение сродни предвкушению. Это как разворачивать обертку, чтобы увидеть, что же внутри. Иногда кажется, что досталась просто пустышка. Каждый хотя бы раз решал, что то, что рассказывает ему преподаватель, совершенно в жизни не пригодится. И честно говоря, во многих случаях это действительно так. До сих пор не понимаю, зачем мне надо было в школе решать химические уравнения или на втором курсе в университете изучать роль Коммунистической партии СССР в победе Курской битвы. Я тут недавно на волне дискуссий о перспективе ЕГЭ сама себя протестировала по русскому языку. Набрала максимальное количество баллов.

Сомневаюсь, что то же самое было бы по химии, а жаль. Порой хочется понимать, например, состав лекарств, которые назначаются. А вот знания про Коммунистическую партию вообще малоприменимы. Но это не помешало мне по всем этим предметам получить пятерки. Хотя бы потому, что, если уж что-то делаешь, делай не просто хорошо, а отлично. Иначе какой смысл?

Этот принцип был главенствующим у нас на психфаке МГУ. Среди читателей есть мои однокурсники. Так вот они не дадут соврать, что четверка считалась плохой (!) отметкой. Если тебе не посчастливилось, то сочувствующая студенческая братия утешала тебя словами: «Ну, ты же понимаешь, что экзамен – это лотерея…» Учебников не было.

Учились по первоисточникам и лекциям. Первые были в ограниченном количестве в факультетской читалке, поэтому надо было вставать ни свет ни заря и бежать, чтобы успеть взять до вечера «Введение в психоанализ» Фрейда или «Проблемы развития психики» Леонтьева.

А какой был восторг, когда в магазине, который ныне гордо именуется «Библио-Глобус», мне досталось собрание сочинений Выготского!

Сейчас это вызывает умиление, а тогда казалось, что, пропустив лекцию, ты упустишь что-то важное в жизни. Конечно, к четвертому курсу «острота» перфекционизма уменьшилась. На пятом же курсе случилось чудо. Открылось второе дыхание, и пришло понимание, что и зачем нам читали все четыре предыдущих курса. Мы открыли для себя методологию. Когда впоследствии меня спрашивали, чему нас учили, я убежденно отвечала: тому, как искать и открывать новые знания. Неважно, в какой области. Этот фундаментальный навык позволил мне в будущем написать диссертацию по этнопсихологии, создать успешный риэлторский отдел, выиграть несколько конкурсов по земле, выпустить пару постановлений правительства Москвы, провести три всероссийские конференции, написать две книги из области служебной литературы и, наконец, управлять клиникой, которую в июле 2014 года, единственную из всего постсоциалистического пространства, приняли в The Leading Dental Centers of the World.

P.S. И все же надо было настоять на медали. Было бы чем хвастаться перед внуками.

Первая и вторая

Они были ровесницы, и обе неплохо пели, аккомпанируя себе на гитаре. Пожалуй, это было единственное, чем они были схожи. Ну еще и тем, что учились на одном факультете. Во всем остальном они были сильно, даже карикатурно противоположны. Первая высокая, длинноногая, статная, с русой косой и голубыми глазами, с лицом, которое изображают на плакатах о светлом будущем коммунизма. Ее безоговорочно любили преподаватели, юноши неровно дышали вслед, и даже девушки не сильно завидовали, а старались подружиться. Вторая была не то чтобы страшненькая, но ростом поменьше и еще в той стадии становления девушки, когда подросток еще не вырос окончательно, и угадать в ней будущую диву мог только очень натренированный глаз. Они не дружили и не ссорились, отношения были положительно-нейтральные, как это часто бывает, когда люди оказываются в замкнутой среде и желают произвести приятное впечатление друг на друга.

Пение под гитару среди студентов того времени давало гарантированный билет в первый ряд, поэтому вниманием ни одна из них не была обделена, тем более что у каждой был свой репертуар. Вторая пела старорежимные душещипательные романсы, а Первая задорно перепевала почти весь бардовский репертуар. Вечерние студенческие посиделки под гитару ничуть не мешали учебе, и обе хорошо сдали экзамены.

Первую выбрали на какую-то важную должность на курсе и стали осыпать всевозможными привилегиями. Вторая стихийно стала курировать иностранных студентов, которые, словно слепые котята, тонули в непривычной для них среде и цеплялись за каждого, кто худо-бедно говорил по-английски.

Собственно, с английским языком и связана эта история.

Где-то в начале весны на семинар по английскому одна из студенток принесла уникальный для тех времен материал. На плотных листах формата А4 были напечатаны тексты песен «Битлз» с нотами и с переложением для гитары. Мало того, что не надо было гадать, что там слышится после «естедей», так еще и подбирать аккорды не нужно. О том, что есть такое «богатство», было известно, но только путем долгих уговоров и обещаний сохранности удалось заполучить их на занятие.

Листы раздали одногруппникам, занятие прошло не в пример предыдущим очень оживленно. Некоторые, в том числе и Первая и Вторая, даже что-то попытались не в полный голос напеть с листа. Настроение по окончании занятия было настолько приподнятым, что при сборе листов их не сразу пересчитали. А зря. Один из них на глазах оторопевшей Второй Первая засунула в свою объемную сумку. Заметив свидетеля, она заговорщически подмигнула и еще глубже запихнула лист. Наверное, если бы Вторая была старше, она бы поступила по-другому. Но в семнадцать лет мало кто знает, как правильно вести себя в этой ситуации… Сказать? Стать стукачом. Промолчать? Стать соучастником. Растерянность была первой и затяжной реакцией. Настолько затяжной, что Вторая практически не спала всю ночь. Обиднее всего было то, что, обнаружив недостачу, хозяйка с едва скрываемым подозрением именно у нее стала спрашивать пропажу. Первую, умницу и красавицу, заподозрить в чем-то неправильном было просто невозможно. Утром следующего дня состоялся разговор. Заикаясь и краснея, Вторая пыталась объяснить Первой, насколько некрасиво так поступила и насколько важно срочно все исправить. Та, нисколько не смущаясь своим поступком, легко дала такое обещание. И, разумеется, не выполнила его. Несколько дней прошли в бесполезном ожидании. Потом ситуация усугубилась. Не то чтобы поползли слухи. Прямо никого не обвиняли. Но Первая не опровергала, а, наоборот, подогревала намеки на причастность Второй, которая стойко молчала.

Состоялся еще один разговор. Более жесткий. С ультиматумом. В результате Первая со словами «Тебе надо, ты и возвращай» отдала ей этот злосчастный лист.

На следующем занятии английского языка в аудитории среди вороха пыльных журналов счастливым образом обнаружилась пропажа.

А Первая со Второй следующие четыре года до окончания учебы сохраняли нейтралитет.

P.S. Честь – она от слова «честность». Не в том, чтобы говорить всегда правду, которая, в общем-то, понятие относительное. Не в том, чтобы избегать бесчестных поступков. А в том, чтобы, несмотря на любые идиотские обстоятельства, в которые тебя втягивают, быть честным с самим собой в оценке ситуации. Поступать честно и в согласии со своим внутренним цензором. А еще честь – она от слова «чистота». Когда летящая извне вся грязь этого мира к тебе не прилипает или быстро смывается. Честь – очень хрупкое явление. Редкое. Порой бесполезное. И все же чертовски здорово иметь право сказать самому себе: «Честь имею!»