Текст книги "Цивилисты"

Много позже Кира, иногда вспоминая какие-то эпизоды жизни своих сыновей, как-то спросила Илью о том периоде.

– Ну почему вы таскали конфеты у бабушки тайком по ночам? Вам что, днем их не давали?

– Конечно давали, но по одной-две. Да как же можно было утерпеть, зная, что там хранится такое богатство, когда хотелось еще? – с улыбкой отвечал он.

Дед Георгий Михайлович никогда не обсуждал этого с внуками. Роза Васильевна, трудами которой скапливалось такое лакомое богатство, сама воспитывала внуков.

– Если вам хочется конфетку, надо спросить разрешения у меня или у тети Майи, и мы вам дадим, – поучала она их правилам поведения. – Есть сладости до еды – завтрака, обеда или ужина – не нужно. А сгущенку вообще едят не по банке за раз, ее нужно добавлять в чай всего-то несколько ложечек.

Дети все понимали, но были в этом вопросе категорически не согласны с бабушкой и теткой. Они и сами достаточно хорошо понимали толк в сладостях, чтобы самим определять время и количество их употребления. Несмотря на обнаруженное после отъезда внуков безобразие, из года в год ничего не менялось: лаз в подпол и банки со сгущенкой оставались на прежнем месте, ваза с конфетами оставалась там же и всегда была до краев заполнена лакомствами. Сладкая жизнь продолжалась.

Николай и Кира приезжали летом к находившимся в селе детям на выходные – субботу и воскресенье. Кира старалась компенсировать нахождение мальчиков у свекрови работами в саду и два этих дня проводила на грядках: полола, собирала, солила, мариновала, закрывала банки на зиму… Позже она все время корила себя за то, что все это время не посвящала детям: они были рядом, но книжек она им прочла и игр с ними сыграла гораздо меньше, чем смогла бы, если бы не занималась этими работами. А как было не заниматься, если с того же участка ее семье регулярно и в необходимом количестве выделялись овощи и фрукты, купить которые не всегда хватало денег?

Дети росли и тоже привлекались к хозяйству. Однажды соседка Розы Васильевны предложила понаблюдать за собирающим яблоки в саду Герой и Роза Васильевна увидела возмутившую ее картину. Гера ходил с ведром по саду и собирал падалицу, но вместо того, чтобы класть яблоки в ведро и ссыпать их по мере его наполнения в положенном месте, со щенячьим восторгом перебрасывал их через забор на участок соседки.

– Гера, ты что делаешь? – с ужасом и чувством вины за поведение сына спрашивала его Кира, которой Роза Васильевна пеняла за поведение старшенького.

Оказалось, что Гера вел боевое сражение с неприятелем, затаившимся за бабкиным забором, и метал туда гранаты в виде упавших с деревьев, уже не желавших висеть на них яблок, доедаемых червяком или полностью созревших и своим падением сообщавших об этом хозяевам.

Немного подросшему Илье и внучке Светлане – подрастающей дочери Майи, разница в возрасте которых составляла всего лишь год, Роза Васильевна поручала торговлю за калиткой выращенным на участке в то время, когда самой необходимо было отлучиться по домашним делам или следовало прерваться от продажи цветов и овощей по другим причинам. Машины за забором мчались, покидавшие дачи москвичи останавливались у продававших за калитками собственных участков сельчан, и Розе Васильевне жаль было лишаться дохода от продажи. Тогда она и сажала за наспех обустроенный прилавок с овощами и фруктами, а также растущими на участке цветами внуков – Свету и Илью – и строго инструктировала о правилах торговли и ценах на товар. Вся заработанная ими выручка должна была быть отдана, понятно, ей. Ребята с поставленной задачей успешно справлялись и все положенные деньги от продажи сдавали по окончании торговли бабушке, но при этом делали свой гешефт.

– Слушай, – предложил Илья двоюродной сестре, – а давай продавать каждый букет цветов на пятьдесят копеек дороже. Так мы с тобой заработаем на «сникерсы». Не нужно будет просить у взрослых, сами себе купим, сколько захотим.

– Ага, – с ходу согласилась Света, – и будем на столько же увеличивать цену на каждый кабачок и огурцы. А ведро яблок будем продавать дороже на рубль.

– Согласен, – Илья был доволен смекалкой сестры.

Так и поступили. Отчитавшись за проданное перед бабушкой, они бежали в единственный сельский магазин, где уже начали торговлю сладким заграничным лакомством – «сникерсами»: это тебе не привычные конфеты «Кара-Кум» или «Мишка на Севере», а что-то новенькое, а поэтому более вкусное.

А подросшего Геру на один из летних месяцев родители решили определить в летний пионерский лагерь, здесь же недалеко, в Подмосковье: с малышней ему было уже неинтересно, да и отдых в коллективе одногодков – неплохая идея. Купили путевку и отвезли сына в лесной лагерь: побудка по звуку горна, коллективная зарядка, завтрак, ну и так далее по заранее установленному распорядку дня.

Но Гере в этом лагере было плохо: никакой тебе свободы действий, постоянные придирки вожатой, наказания за малейшее проявление самостоятельности… Просто концлагерь какой-то! И Гера решил досрочно закончить свое пребывание в нем, совершив побег. Он, все осмыслив и не долго думая, побросал все свои вещи в чемодан, вылез за территорию лагеря через заранее присмотренную дыру в заборе и через небольшой лесок вышел к шоссе. Там он, голосуя, сговорился с одним из водителей, затормозивших на призыв мальчишки остановить машину, и тот довез его бесплатно до дома бабки с дедом. Домой к родителям он не поехал, опасаясь, что те вернут его обратно.

Когда к Розе Васильевне явилась насмерть перепуганная вожатая, разыскивавшая вдруг исчезнувшего из ее отряда сорвиголову пионера Георгия Тихонова, бабка собственноручно написала руководству лагеря заявление, в котором отказалась от нахождения внука в лагере до конца смены и гарантировала отсутствие у руководства неприятностей по этому поводу. Так закончился первый и последний опыт отдыха Георгия в пионерском лагере.

Глава 7

В рабочем кабинете Киры было довольно прохладно: январь выдался суровым, отопление в здании суда при таких морозах было явно слабовато. Ну да морозные дни в наше время стоят недолго. Хорошо все-таки, что у нее отдельный, такой маленький и уютный кабинетик, где можно утеплиться, натянув на себя дополнительные одежды, усесться поудобней и в последний раз перед принятием решения по делу, хорошенько вчитаться в собранные в нем документы – доказательства по делу, в протоколы судебных заседаний, где зафиксированы такие важные для этого дела показания свидетелей со стороны истца и ответчика. Нужно, наконец, прийти к окончательному решению, которое завтра она должна будет огласить сторонам по делу. А выводы суда должны будут основываться на полученных в предусмотренном законом порядке фактических данных, которые стороны от заседания к заседанию представляли суду, обосновывая свои требования и возражения. Все будет исследоваться завтра в судебном заседании, а сегодня ей надо к нему подготовиться, чтобы уже в судебном процессе ничего не упустить и принять единственно верное решение, от которого зависят судьбы спорящих сторон.

Кира нажала кнопку звонка, соединявшую ее с работавшей за стеной в своем кабинете секретарем судебного заседания. Надо сказать, что секретарь судебного заседания – это не тот секретарь, о работе которого у простого обывателя сложилось твердо установившееся мнение: прием и перераспределение корреспонденции, подготовка и отправка ответов на полученные письма, занятие делопроизводством, организация приема сотрудников и посетителей, ну и тому подобное. Само наименование должности «секретарь судебного заседания» предусматривало специфику работы такого секретаря. Это секретари, работавшие в учреждениях только одного рода-судах и выполнявшие в связи с этим специфические обязанности: своей работой они обеспечивали в конкретном суде организацию и проведение судебных процессов.

Секретари, как правило, постоянно менялись из-за небольшой заработной платы, с одной стороны, а с другой – потому, что практически все секретари в судах в этот период времени учились в юридических институтах или на юридических факультетах университетов, понятно, в свободное от работы время, то есть заочно. Уже позже, в связи с проводившейся судебной реформой, у секретарей судебных заседаний при приеме их на работу обязательным стало наличие высшего образования. Те знания и те практические навыки, которые они получали, работая в судах, никогда не давало, не дает и никогда не даст ни одно учебное заведение. Поэтому те из них, кто хотел и в силу наличия у них личностных качеств мог впитать все то, что давала работа в суде, после получения высшего образования становились хорошими профессионалами – юристами и были всегда востребованы.

Кира звонком вызывала к себе Леночку, которая с недавнего времени и работала у нее секретарем судебного заседания. Надо сказать, что Леночка только что закончила среднюю школу и приехала попытать счастья в столичную область из области Курской. Ее приютила тетка, направившая стопы племянницы на работу в суд: у девушки было желание в дальнейшем учиться на юридическом.

Леночка была настоящей русской красавицей: правильные черты лица, русоволоса, прекрасно сложена. Как-то в кабинете у Киры сидел ее коллега, что-то обсуждали и Кира вызвала Леночку, давая ей взбучку за какие-то недоработки.

– Слушай, ну что ты ее ругаешь? – улыбаясь, спросил Киру коллега, когда Леночка вышла из кабинета своей начальницы.

– Да как ее не ругать? Надо внимательней быть, такие ошибки потом дорого обходятся, – не унималась возмущенная Кира.

– Да ей с ее внешностью ничего и уметь-то не нужно, да и работать тоже. Такой красавице можно ничего не делать, а просто с улыбкой проходить мимо и этого будет достаточно, – заметил коллега.

– Вот пусть сидит дома, там ходит и ничего не делает!

Но Леночка всегда все оперативно исправляла. А у кого не бывает их, этих ошибок? Известно – у того, кто ничего не делает.

В один из ряда повторяющихся, похожих друг на друга рабочих дней Леночка принесла на подпись судье кучу оформленных дел. Кира проверяла их, просматривала протоколы судебных заседаний, Леночка была тут же, подавая и убирая дела один за другим.

– Слушай, давай выпьем по чашке кофе, что ли, – предложила Кира, – а то уже в глазах рябит.

– Давайте, – согласилась Леночка, – вам, как всегда, черный и без сахара?

– Угу, – подтвердила Кира, не отрываясь от очередного протокола.

Кофе был готов, сделали в работе небольшой перерыв. Кира смотрела на молодую красивую девушку, которую она постоянно видела только за работой: приходит на работу – Леночка уже работает, уходит – она еще работает. «А как и чем она живет?» – задумалась Кира, понимая, что на какую-либо личную жизнь у девушки времени просто нет.

– Лен, а у тебя парень есть? – спросила Кира, отхлебывая кофе.

– Нет, – смущаясь ответила секретарь.

– Как нет? Самое время влюбляться, ходить на свидания.

– А когда?

– Как, когда? После работы, конечно, в выходные, в праздники…

– Да какое после работы? Мы же целый день слушаем дела, а оформлять их когда? После работы. А в выходные выспаться хочется, и в институт когда-то готовиться надо, – отбивалась Леночка от вдруг проявившей к ней такой личный интерес начальницы.

– Да… – молча что-то переваривала Кира. – Со временем, конечно, туго, но жизнь-то проходит. И так быстро и незаметно пройдет мимо. И в тридцать ты уже не красивая девушка с перспективой найти достойного спутника жизни, а женщина, достигшая бальзаковского возраста. Да и молодые мужчины в основном уже женаты или разведены. В семью ты вряд ли полезешь создавать счастье на чужом несчастье. И чем старше, тем сложнее встретить его, своего человека. Да… – уже вслух рассуждала она.

Молча пили кофе. Неугомонная Кира мысленно искала выход: нельзя же дать пропасть такой красоте! Девчонка-то отличная, так и состарится на работе. Мало ли таких красавиц так и остались незамужними – невостребованными женами?

– Слушай, Лена, – глаза у Киры заблестели, – а как тебе новый адвокат Кирилл Казначеев? Он у нас уже участвовал в делах. Закончил юрфак МГУ, умненький, грамотный, ведет себя безукоризненно и в процессе, и вне его. Приятный, общительный…

– Он толстый, – надула губки Леночка.

– Какой – толстый?! Он просто плотный! – возмущенно защищала совершенно не подозревавшего об их разговоре «претендента» на сердце Леночки адвоката Казначеева. – Да если бы я была так молода, как ты, и не была бы замужем, я обязательно обратила бы внимание на такого парня! – Учти также, – продолжала Кира, – что его отец – судья, член Верховного Суда, а мама – председатель суда в соседнем городе. Я знаю их обоих: родители – люди исключительные. А это тоже немаловажно: вопрос о генах при рождении детей природа не отменяла. Вам нужно пообщаться, узнать друг друга: могут возникнуть и взаимные чувства – любовь. Ну а он, как ты считаешь, обратил на тебя внимание?

– Не знаю, – пожала плечиками Леночка. – Позавчера, когда вы ушли в совещательную комнату готовить решение для оглашения, а я осталась в зале заседаний, он повернулся и, чтобы никто не увидел, показал мне язык, – доложила Леночка.

– Да?.. Отлично! – обрадовалась Кира. – Значит, внимание он на тебя обратил.

Пока Леночка соображала, как со всем этим быть, Кира уже прокладывала маршрут дальнейших ее действий.

– Так, – давала она указания своему секретарю. – С понедельника я на две недели ухожу в отпуск. Когда возвращусь, чтобы вы с Казначеевым уже как минимум сходили в кино. Как ты это сделаешь – не мое дело, но после моего возвращения доложишь. Все, хватит пить кофе, давай продолжим проверку протоколов.

Прекрасная пора – отпускное время. Ждешь его ждешь, а оно пролетает в один миг: на работу выйдешь, а уже назавтра в таком долгожданном отпуске как и не бывал. Кира всегда отпуск свой делила на части и отдыхала несколько раз в году по две недели. Так и в этот раз. По возвращении на работу она не забыла поинтересоваться у Леночки о том, что происходит в ее личной жизни.

– Ну что, сходили с Казначеевым в кино?

– Мы не только в кино сходили, мы уже целовались, – с достоинством сообщила Леночка.

– Да что ты говоришь?! – поразилась скорости развития событий Кира. – А ты, оказывается, способная ученица. Молодец, – подвела она итог, понимая, что дальше направлять Леночку уже смысла нет: процесс пошел.

А вскоре у молодого и перспективного адвоката Кирилла Казначеева и секретаря судебного заседания Леночки состоялась свадьба, на которую была приглашена и Кира. Из них получилась прекрасная супружеская пара. Леночка закончила юридический, оказалась прекрасной женой и родила Кириллу троих дочерей.

Глава 8

После закрытия своего небольшого бизнеса в Каунасе у Ольги остались долги. Для их погашения она брала займы, возвратить вовремя которые не всегда получалось. Друзей, которые могли бы ее выручить, не было. Во избежание наихудшего для нее исхода Ольге пришлось продать двухкомнатную квартиру, купленную после продажи двухквартирного домика деда Матвея в районе города Панямуне, возвратить долги, а уже на оставшиеся деньги купить в пригороде Каунаса крохотную однушку: хоть какая-то на этой земле крыша над головой.

После событий 1991 года и выхода Литвы из состава Союза Литва также, как и другие бывшие советские республики, переживала трудные годы. Сокращение производственных активов советской эпохи привело к небывалому уровню безработицы. Литовцы, которые раньше не любили покидать насиженные места, потянулись с родины кто куда, в основном в Европу. По данным статистики, Литву покинул каждый шестой житель этой красивой и некогда стабильной страны. Трудовая миграция стала одной из основных проблем. Из-за нее приостановился прирост населения. В самой Литве крупными стали считаться предприятия, количество работающих на которых составляло несколько сот человек против тысяч и десятков тысяч работавших на них в докризисный период.

Поиски работы положительных результатов не давали, и гражданский муж Ольги Арвидас уехал на лето на сезонные заработки в Швецию. Возвратился осенью с какими-никакими деньгами. Дожили до следующего лета, а там поехали в Швецию на заработки уже вместе с Ольгой. Вета, не закончив среднюю школу, уехала пробовать счастья в Германию.

Пару лет Ольга с Арвидасом в качестве дешевой рабочей силы прожили на юге Швеции, поняв, наконец, что обосноваться здесь навсегда вряд ли получится. Надо было искать другое место под солнцем. И Ольга, познакомившись с соотечественницей, тоже находившейся в Швеции на заработках, решила вместе с ней попытать счастья в Ирландии. Они перебрались туда, после чего девица исчезла с Ольгиного горизонта и та осталась на незнакомой территории совсем одна. Позже, когда она уже осела в новой стране, Ольга рассказывала, как она здесь обосновалась, но из ее рассказов, состоявших из каких-то полутонов, из полуправды так и нельзя было до конца понять, как это у нее получилось. Ну не обязана она никому ничего рассказывать – ничье это дело. Пусть каждый сам попробует.

Ирландия, климат которой был схож с климатом Литвы – с достаточно мягкими зимами с минимальной температурой до плюс 7–9 градусов по Цельсию, прохладным летом со средней июльской температурой воздуха в плюс 18–20 градусов по Цельсию, – сразу пришлась по душе Ольге. Кроме того, Ирландия – Изумрудный остров – весь год покрыта зеленью: лиственные деревья и альпийские растения нашли здесь благодатное место. Особенно восхищали Ольгу огромные кусты гортензий возле частных домов: вплотную посаженные корни этих цветов разного цвета давали в результате огромный трехцветный букет белых, розово-фиолетовых и голубых оттенков, радовавший яркими красками круглый год.

– Если считать, что у каждого человека есть свое место на земле, то мое – это Ирландия. Мне здесь все нравится. Нравятся эмоциональные и непосредственные ирландцы. Я здесь чувствую себя очень комфортно, – первое время жизни здесь с придыханием повторяла Ольга.

Обосновалась она, пусть и не сразу, в сохранившем средневековые достопримечательности Лимерике – третьем по величине промышленном городе Ирландии. Устроилась на предприятие, изготавливавшее замороженные гамбургеры. На конвейерной ленте постоянным медленным потоком двигались составляющие гамбургеров: половинки булочек и котлета из мяса, по сути – рубленый стейк. Сидящие по обе стороны конвейера женщины должны были быстрыми движениями рук собирать гамбургеры из движущихся мимо ингредиентов и класть их обратно на ленту для движения дальше. Работали приехавшие сюда разными способами выходцы из бывшей Советской Прибалтики, Украины, Польши… Литовская диаспора была одной из наиболее многочисленных. По некоторым данным – 0,6 % населения страны, уступая по количеству только англичанам и полякам. Прибывающие в страну гастарбайтеры – работающие по временному найму иностранцы – недолго задерживались на этом предприятии: все желали и искали лучшей жизни, в поисках которой пытались зарабатывать всеми возможными способами. Всем хотелось устроиться на места «потеплее» и заработать побольше, а работодатели не держались за приезжих, поскольку им на смену всегда спешили получить работу вновь и вновь прибывавшие. Ольга проработала в этом цеху два года. Температура воздуха на производстве была постоянной, минус пять по Цельсию, что было необходимо по технологии производства этих самых гамбургеров. И за два года ежедневной работы в цеху с минусовой температурой у Ольги произошло обморожение кожи на щеках: они покрылись мелкой сеточкой из красных капилляров. Это был купероз – заболевание не смертельное, но и не добавляющее женской красоты, которой всегда гордилась Ольга. С ним, правда, в условиях современной медицины Ольга могла справиться как с помощью аптечной косметики, так и с помощью физиотерапии, озонотерапии, сосудистого лазера. Были бы деньги.

Чуть позже переселился сюда и Арвидас. Жили на съемной квартире. Арвидас работал не полную, как Ольга, неделю, а всего два-три дня. Он, как, впрочем, и всегда, трудом себя не изнурял. Такой у него был щадящий его организм режим работы – свободного времени было предостаточно. И тут случилось то, что случилось. Арвидас с освободившейся от трудов праведных энергией в полной мере отдался нахлынувшему на него чувству – он влюбился.

– Представляешь, – много позже рассказывала Кире сестра, – я узнала от живших в городке земляков, что, пока я на работе, Арвидас встречается с приехавшей на заработки литовкой. Она замужем, дома ее с заработком ждал муж и двое детей, а она тут не только работала, но и крутила роман с фактически женатым мужиком! Да я еще бы поняла, если бы она была красавицей, а то, ты не представляешь, ну обезьяна: на лицо – ничего особенного, какая-то вся безликая, руки длинные, как у гориллы, ноги короткие и кривые. Я тебе передать не могу! – возмущалась, не понимая выбора Арвидаса, Ольга. – Я сначала поверить не могла, но потом увидела их сама. Да и на мой прямой вопрос он не скрывал своей связи с ней. Говорил только, что я должна его понять, что поделать он с собой ничего не может.

Кире хотелось напомнить сестре о том времени, когда Ольга сама увела Арвидаса от женщины, с которой тот жил одной семьей, но не стала сыпать соль на ее раны. Так уж создано большинство людей, и Ольга не была исключением, что собственные поступки кажутся им если и не совсем правильными, то в конкретной ситуации вполне понятными и оправданными, а вот такие же или подобные поступки других – неправильными, жестокими и коварными.

– Не бросай меня, Ольга, – умолял ее Арвидас, – я без тебя пропаду.

– Я какое-то время ждала, что он оставит эту женщину, – продолжала рассказывать Ольга, – но этого не происходило, и тогда я сняла себе другой угол, забрала вещи и ушла от него.

Через несколько месяцев, заработав деньжат, за чем и приезжала, дама сердца Арвидаса уехала восвояси, к семье. Он остался один. Его мать писала из Каунаса Ольге, чтобы та не бросала на чужбине ее единственного сына, но было уже поздно. Арвидас сделал свой выбор, и пути обратно Ольга не видела: простить не получалось. Через несколько лет он, потеряв в жизни смысл и окончательно спившись, умер в возрасте пятидесяти лет в полном одиночестве там же, в Ирландии. Мать его кляла и винила во всем Ольгу.

А Ольга сменила работу. Уволившись с предприятия по изготовлению гамбургеров, она переехала в другой город, подальше от прошлого, и по протекции землячки устроилась работать в одну из городских гостиниц горничной.

Была она женщиной внешне еще очень интересной, длинноволосой и по-юному стройной. Конечно, хотелось счастья. Кому не хочется? И Ольга непродолжительное время была счастлива с жившим здесь, имевшим семью и детей, земляком. Его брат, увидев, что семья старшего может быть разрушена, предпринял меры к ее сохранению.

– Слушай, Ольга, давай я тебя познакомлю с хорошим, свободным русским мужчиной. Зовут его Серега, он чуть постарше тебя, недавно остался один, детей у него нет, эрудит, хорошо поет. Может, понравится тебе? – предложил он.

– А давай, – не возражала она.

Свидание было назначено возле одного из крупных торговых центров: оговорено время и место встречи двух человек, в силу сложившихся обстоятельств вдруг ставших одинокими. Ольга пришла вовремя. Возле назначенного места стоял только один мужчина. Внешне он не очень-то соответствовал описанию Сереги, который должен был ее ждать: казался моложе названного возраста, волосы были темными и густыми вместо переходящих в лысину русых, были и другие отличия. Постояв минут пятнадцать и видя, что больше никто не появляется, Ольга решила прояснить ситуацию.

– Извините, – обратилась она к единственному стоявшему в месте назначенной встречи мужчине, – вы не Сергей?

– Нет, меня зовут Гедрюс, – с удовольствием ответил он явно кого-то ждавшей симпатичной женщине.

– А, значит я жду не вас, извините.

– Подождите, не уходите. Раз не пришел тот, кого вы ждали, может, мы познакомимся? Как вас зовут? – спешил взять инициативу в свои руки молодой мужчина, не желавший отпускать красивую женщину, так неожиданно появившуюся на его пути.

– Меня зовут Ольгой, – ответила она, не заставив долго ждать с ответом.

Ну почему не познакомиться в сложившейся ситуации: Сергея нет, а тут другой мужчина, достаточно молодой и внешне интересный, как будто ждал ее? Они шли, Ольга не умолкала, рассуждая на разные темы, желая произвести благоприятное впечатление на вдруг свалившегося на ее голову незнакомца. Он, напротив, не был так словоохотлив, больше слушал. Поскольку на улице было дождливо и ветрено, пошли к Ольге пить кофе. По дороге Гедрюс купил бутылку сухого белого вина. К кофе в холодильнике Ольги оказался только крохотный кусочек подсохшего сыра: больше из съестного дома не было ничего. Для кого ей было запасать еду? Это, однако, не помешало им быстро сблизиться. После тесного телесного контакта, произошедшего после чашки кофе, бутылочки сухого и скромного кусочка сыра, пришедшая в себя Ольга решила все-таки узнать что-нибудь о новом знакомом.

– Слушай, а сколько тебе лет? – поинтересовалась она, отчетливо понимая, что он несколько младшее ее.

– Угадай, – смеясь, предложил он.

– А угадай сначала ты, сколько мне.

– Мне и угадывать не нужно. Я знаю, сколько тебе лет, – был его ответ.

– Откуда? – удивилась она.

– Я посмотрел твой паспорт, – невозмутимо ответил он.

– Ладно, – отметив его бесцеремонность, ответила она. – Ты младше меня. Младше лет на семь, – особо не задумываясь, предположила Ольга.

– На больше, – ответил он, смеясь.

– На десять? – гадала она.

– На больше, – улыбающийся Гедрюс был доволен произведенным на нее впечатлением.

– На двенадцать? – пыталась отгадать Ольга, боясь даже предположить разницу в их возрасте.

– На девятнадцать, – наконец, смеясь, смилостивился он.

– О, боже!.. – только и смогла вымолвить ошалевшая Ольга, медленно сползая с подушек.

«Нет-нет, ничего общего у них быть не может!» – так для себя решила Ольга. Он ведь ей в сыновья годится! Нет, нет и нет. Правда, за всю ее жизнь так хорошо ей не было ни с одним из мужчин. Но это же не повод для совместного проживания с мужчиной, годящимся по возрасту ей в сыновья. Вот немножко пообщаются, а потом при любом удобном случае она и укажет ему на дверь.

Назавтра, возвратившись с работы домой, Ольга нашла там не только Гедрюса, но и холодильник, доверху забитый всякой снедью: можно было жить, не выходя за пределы квартиры, как минимум месяц. «Ладно, – решила она про себя, – пусть пока поживет. При первом же удобном случае выгоню». Но жизнь шла, а выгнать все как-то не получалось. «Ну, пусть будет как будет», – время от времени уже думала Ольга. Трудно было расстаться с мужчиной, которому в сексуальном плане не было равных. Во всяком случае, за всю богатую таким опытом жизнь подобных мужчин она не встречала, да и вряд ли уже встретит, а ей уже пятьдесят…

– Ты представляешь, – в очередной раз рассказывала Кире об Ольге их мать Дана, – она же и однокомнатную квартиру в Каунасе, которую сдавала в аренду, продала. У нее уже ничего из оставленного тобой не осталось. Ни-че-го! Нигде нет даже крыши над головой.

– А что она пишет, зачем продала? – интересовалась Кира, которая в то время не поддерживала отношений с Ольгой и для нее единственным источником информации о сестре была их мать.

– Она пишет, что с новым хахалем, по-моему, Гедрюс его зовут, хотят купить в Ирландии кусочек земли и построить на нем домик для себя. Но ведь ничего не купят и ничего не построят. Просто промотают деньги и останутся ни с чем, – сокрушалась Дана. Она была все же матерью и жизнь дочери не была ей безразлична.

– Промотают, – зная Ольгу, согласилась Кира. – Но мы с тобой никак не можем повлиять на эту ситуацию. Тем более что квартиру она уже продала – это свершившийся факт. Она уже взрослая девочка, сама принимает решения, и сама строит свою жизнь. Мы в данном случае ничего не решаем.

Так и получилось. Вырученные Ольгой от продажи однокомнатной квартиры деньги пошли частично на оплату работы стоматолога, частично – на оплату учебы дочери Веты в колледже, остальные разошлись по мелочам.

Гедрюс работал на крупном продуктовом складе водителем на автокаре, на котором перевозил в пределах склада грузы различных габаритов. Ольга трудилась в одной из городских гостиниц горничной.

С Ольгой происходило что-то неладное: с каждым днем работать становилось все труднее и труднее. Однажды в конце смены она потеряла сознание. Вызвали скорую, провели обследование. У нее был диагностирован рак. Боже, неужели у нее рак? С какой стати? В их роду же никто им не болел! Откуда она взялась, эта страшная болезнь?

Специалисты утверждают, что заболеванию раком в жизни больного предшествуют проблемы, которые не нашли своего разрешения, усилились, осложнились в предшествовавшее заболеванию время, из-за чего человек пережил серию стрессовых ситуаций. Медики пришли к выводу, что приведенные в действие эмоциональной реакцией физиологические процессы подавляют защитные механизмы человеческого организма, создавая условия для образования видоизмененных клеток, которые могут перерасти в раковые.

Американская психолог швейцарского происхождения Э. Кюблер-Росс описала психологическое состояние узнавшего о заболевании раком человека, сгруппировав психологическую реакцию такого больного в пять основных стадий: отрицание или шок, когда человек не верит или отрицает наличие у него заболевания; гнев по поводу того, что заболел именно он; торговля – попытка «выторговать» как можно больше дней жизни; депрессия после осознания всей тяжести своей ситуации; принятие – стремление бороться и побороть смертельно опасную болезнь.

Ольга прошла все перечисленные этапы психологической реакции после сообщения ей врачом страшного диагноза. Понятно, что психологическое состояние Ольги, узнавшей о том, что у нее рак, было крайне тревожным. Она мысленно по крупицам перебирала всю свою жизнь. Да, она расценивала болезнь как кару. А что же это еще? Только за что? Ну да, было за что, только прожитое уже не открутить назад, ничего уже не изменить. Ей так хотелось попросить прощения у деда Матвея, но его уже не было на этой земле. Хотелось позвонить Кире и попросить прощения у нее, но звонить ей Ольга боялась: она вообще побаивалась старшую сестру.

– Если у тебя есть сестра, позвони ей. Не бойся. Она далеко и не съест тебя в случае чего, а может, чем-то и поможет, – наставлял ее поддерживавший как мог Гедрюс.

У Даны, с которой поддерживала отношения, изредка посылая матери письма, она узнала телефон Киры, и спустя много лет после последней их встречи в канун католического рождества в далеком Энске в городской квартире Киры раздался ее телефонный звонок.