Текст книги "Я никогда не полюблю"

– Разве можно забыть, как нам было хорошо вместе? – тоном искусителя проговорил Дэйв.

– Я просто собиралась пожелать тебе всего наилучшего. – Глэдис хотела любой ценой покончить с этой сценой.

– Как благородно с твоей стороны! Что, с Майком тебе лучше?

Почему-то именно это дешевое оскорбление и вывело ее из себя.

– В жизни есть кое-что еще, кроме секса, Дэйв Флэвин. Очень жаль, что ты так и не понял этого. Подобное неведение приведет к тому, что все твои попытки завязать с кем-либо серьезные отношения всегда будут оканчиваться крахом.

Выражение его лица изменилось: теперь Дэйв выглядел усталым и как-то внезапно постаревшим.

– А вот тут ты попала впросак, Глэдис, – проговорил он на удивление спокойно. – С отношениями у меня все в порядке. С настоящими, нормальными отношениями, не с теми, которые строятся на несбыточных надеждах и ожидании неясно чего.

Глэдис замерла на мгновение, потрясенная тем, как Дэйв воспринимал их супружескую жизнь и причины разрыва, но шок почти сразу перерос в гнев. Значит, это он ее обвинял в том, что произошло между ними, – как будто она изменила ему и сделала невозможной саму мысль о примирении!

– И что, ты уже успел обзавестись детьми, о которых я не знаю? – ядовито поинтересовалась она. – Или у всех твоих партнерш так удачно случаются выкидыши?

– А твоя мать по-прежнему летает на метле? – не менее ехидно парировал Дэйв. – И варит тебе отворотное зелье вместо кофе по утрам, чтобы сильнее распалить ненависть ко мне?

– Оставь мою мать в покое!

– Тогда и ты не лезь в мою личную жизнь!

– Разумеется! Прошу прощения, что вспомнила об этом. Конечно же, все это меня давно не касается.

– Почему бы тебе не сознаться, Глэдис, и не назвать истинную причину сегодняшнего появления здесь? Хоть раз в жизни будь честной!

– Я уже объяснила, – отрезала она. Дэйв покачал головой.

– Все это ложь и чепуха. Ты и сама это прекрасно понимаешь. Ты пришла выяснить, значу ли я еще что-то для тебя, ибо не была в этом уверена. А тебе просто необходимо знать. Последняя попытка, прежде чем выйти замуж за Майка. Так позволь мне помочь тебе.

– Как?

Слово вырвалось прежде, чем она сообразила, что тем самым признает его правоту.

На лице Дэйва отразилась дьявольская решимость. Он двинулся к Глэдис.

– Один поцелуй будущей невесте, – произнес он с улыбкой, поколебавшей уверенность Глэдис в том, что он ей совершенно безразличен.

– Нет! – Она невольно сжала горло руками, пытаясь подавить приступ ужаса.

– Ну же, всего один поцелуй – на счастье, от бывшего мужа, – продолжал Дэйв. – К каким бы выводам ты после этого ни пришла, я все равно тебя поцелую.

Она отступила на шаг, словно ища защиты.

– Если ты ко мне абсолютно равнодушна, чего тогда боишься? – настаивал он. – Назови это жестом освобождения. Красивым прощанием, которое отлично продемонстрирует, что все в прошлом и между нами нет ничего общего. Ни капельки. Ничуточки. Ну, никакого чувства. Докажи мне, что ничего не осталось.

Он использовал против Глэдис ее же собственные слова, звучавшие настолько резонно и убедительно, что той просто нечего было возразить. Она попыталась проглотить застрявший в горле комок и почти с отчаянием проговорила:

– Я ничего не должна тебе доказывать!

– Тогда докажи себе самой.

Он взял ее руку и положил себе на плечо, затем обнял за талию и крепко прижал к себе. Глэдис замерла, потрясенная неожиданно прокатившейся по телу теплой волной. Она дрожала от страха: ведь это означало, что Дэйв ей вовсе не безразличен… Нет, это только привязанность, от которой не так легко избавиться, отчаянно твердила она себе, только привязанность – и никаких чувств…

И тут их губы соприкоснулись. Дэйв был очень осторожен, он не настаивал, не принуждал, она могла ответить на поцелуй – или отвергнуть его. Дэйв умел целовать, но к концу их супружеской жизни его изощренность в искусстве любви не внушала ничего, кроме отвращения. Глэдис убеждала себя, что только любопытство заставляет уступить ему. Она закрыла глаза, чтобы сосредоточиться на собственных эмоциях, разобраться в тех чувствах, которые он вызывает в ней, чтобы доказать…

Но тут мысли Глэдис утратили всякую связность: поцелуй затягивался, и все ее благие намерения, все предубеждения против Дэйва отступили перед желанием заставить его ощутить ту же сладостную дрожь страсти, которая охватила саму Глэдис.

Казалось, оба они потеряли контроль над собой. Пальцы Глэдис запутались в волосах Дэйва, его рука все крепче обнимала ее талию, безмолвно говоря о желании, которое она в нем вызывала.

О, если бы Дэйв переживал сейчас то же, что и она! Пусть же воспоминания захлестнут его, пусть сведут с ума, пусть и он потеряет всякую способность рассуждать здраво…

Она все теснее прижималась к нему, а рука Глэдис скользила вдоль его бедра все смелее, ей уже были безразличны любые последствия подобной ласки – впрочем, вполне предсказуемые. Из его груди вырвался хриплый звериный вопль, он резко отстранился от Глэдис и посмотрел ей в глаза. Что бы он ни увидел в них, это заставило его взгляд вспыхнуть мрачноватым удовлетворением – и повлекло за собой немедленные решительные действия.

Дэйв подхватил Глэдис на руки, крепко прижал к груди – она даже дышать перестала – и уже направился было к двери, как та, словно для того, чтобы окончательно привести Глэдис в замешательство, распахнулась, и на пороге появилась женщина.

– В сторону, Стефи, – бросил ей Дэйв. – Не стой у меня на пути.

То ли Стефи не пожелала подчиниться, то ли просто остолбенела от удивления – во всяком случае, она не сдвинулась с места. Глэдис удалось ее рассмотреть: великолепная брюнетка, каскад пышных кудрей обрамлял очаровательное лицо, роскошная фигура – словом, эта женщина была не из тех, которым можно приказать уйти с дороги. Просто немыслимо представить, чтобы мужчина рискнул сказать ей нечто подобное, подумала Глэдис. В этот момент глаза брюнетки расширились от изумления, а глаза Глэдис подозрительно сузились. И что эта женщина значит в жизни Дэйва?

Глэдис была потрясена, осознав, что ревнует Дэйва, должно быть, не меньше, чем ревновал ее сам Дэйв, узнав о Майке. Видимо, чувство собственности, оставшееся со времен супружества, пробудилось в них обоих. Чувство, не имевшее ни малейшего отношения к любви.

– Что ты делаешь? – брюнетка, наконец, с трудом выдавила вопрос.

– Я совращаю свою бывшую жену. Не мешай и дай нам пройти, – скомандовал Дэйв.

Стефи отошла в сторону. Вернее, отшатнулась, завороженно глядя на Глэдис остановившимися глазами.

– Твоя… бывшая жена? – слабым голосом повторила она, потом, собравшись с мыслями, продолжила: – А как же… мы же сегодня собирались поужинать вместе?

– Приношу извинения. Не могу сказать, как долго меня не будет. Выкрасть собственную жену – дело непростое, оно требует времени. – И без колебаний прошествовал мимо брюнетки.

Глэдис охватило непередаваемое чувство облегчения и радости от созерцания потерянного лица красавицы-брюнетки, – покуда они не оказались в зале, где из-за каждой перегородки высовывались любопытные служащие.

– Оставь меня, – велела она, осознав наконец, в каком нелепом и двусмысленном положении находится.

Дэйв не обратил на ее слова ни малейшего внимания и повернулся к пораженной аудитории.

– Пока меня не будет, сделайте одну вещь – можете все вместе этим заняться. Я хочу, чтобы вы нашли этого Плонски из «Мэтчмэйкерз Инкорпорейтед» и заставили его подписать с нами контракт. Мы еще ни разу не теряли ни одного клиента, и не должны допустить этого впредь. Понятно?

Нестройный хор ответил: «Да, сэр!» Глэдис чувствовала одновременно смущение и вину: не могла же она признаться сейчас, что «мистер Плонски»– это ее изобретение! Но, с другой стороны, сама мысль о том, что все эти люди будут разыскивать никогда не существовавшего человека, невыносима. Впрочем, не так уж это и важно. Все равно скоро выяснится, что никакого мистера Плонски нет на свете.

– Да отпусти же меня, Дэйв! – крикнула она, пытаясь вырваться из рук бывшего мужа. Но он только крепче прижал ее к груди.

– Мы должны быть вместе, Глэдис. Мы нужны друг другу.

– Ты не можешь меня похитить. У тебя нет на это никакого права! Я больше не твоя жена.

– Развода хотела ты, но не я.

– Неважно. Я не позволю тебе снова увлечь меня. Вызовите же полицию! – потребовала она у невольных зрителей.

– Да-да, вызовите полицию! – поддержал ее Дэйв. – Но сперва дайте мне получасовую фору. После чего полиции придется изрядно погоняться за мной. И если журналисты не раструбят об этой истории на весь мир – чтобы и Майк прочел о ней в газете, – мое имя не Дэйв Флэвин!

Глэдис мгновенно представила себе Майка на конференции, в окружении солидных и уважаемых коллег, узнающих о скандальном происшествии с ней. С женщиной, которую Майк хотел взять в жены…

– Не надо полиции! – закричала она.

– Вы слышали, что сказала леди? Не надо полиции, – проникновенным тоном поддакнул Дэйв.

С бессильной яростью и отчаянием Глэдис стукнула его кулачком по спине.

– Снова ты разрушаешь мою жизнь!..

– Но почему бы нам не сделать это вместе? – легко парировал Дэйв. – Это будет вполне справедливо. Пожалуйста, откройте нам дверь и вызовите лифт.

Дорога перед ним сразу расчистилась, и Дэйв гордо прошествовал в приемную, по-прежнему не разжимая объятий.

– Мистер Флэвин! – окликнула его молоденькая секретарша, в ее голосе звучали истерические нотки. Ей никогда прежде не приходилось быть свидетельницей подобных сцен, и видно было, что она абсолютно не знала, как себя вести, и только беспомощно простирала руки вслед готовому исчезнуть шефу. – У вас назначены на сегодня встречи, мистер Флэвин! Как быть с ними?

– Отложите их. Я сообщу о новом времени дополнительно.

– Но что мне говорить клиентам?..

– Скажите, что я отправляюсь на самые непотребные выходные, какие только может пожелать себе мужчина. Думаю, это всех удовлетворит.

С этими словами он шагнул в лифт, нажал кнопку и довольно ухмыльнулся, когда двери закрылись.

3

Лифт с легким гудением опускался вниз; впрочем, Глэдис, захваченная водоворотом мыслей, едва заметила это. Поступок Дэйва, чудовищный, скандальный, недостойный, слишком ясно доказывал, что ему до сих пор глубоко наплевать, что о нем подумают другие. А он еще и ее втянул в эту грязную историю – и хуже всего то, что она сама его подтолкнула к этому. Ведь могла же, могла его оттолкнуть, когда он поцеловал ее!..

– Ничего хорошего у тебя из этого не выйдет, Дэйв Флэвин! – прокричала она ему прямо в ухо, хоть как-то давая понять, что не позволит безнаказанно увлечь себя подобными дикими выходками.

– У меня уже много чего хорошего вышло, – жизнерадостно сообщил Дэйв.

– Я тебе только отплатить хотела поцелуем.

– Если то была месть, Глэдис, я нахожу ее сладостной. Значит, между нами все еще есть влечение и чувства никуда не исчезли.

– Я вовсе не собираюсь проводить с тобой выходные.

– Расскажи мне лучше о Майке и о том, почему ты собираешься за него замуж.

Двери лифта открылись, и Дэйв вышел в подземный гараж. Глэдис сжалась в комочек от стыда и смущения. Она с огромным удовольствием расписала бы, какой замечательный человек Майк и как идеально он ей подходит, но сейчас никакого желания рассказывать не было. Она вообще уже не знала, чего хочет. Дэйв умудрился поставить все с ног на голову, вывернул все наизнанку, в том числе и ее тоже. Даже решимость Глэдис порвать с ним раз и навсегда куда-то улетучилась.

В конце концов он разжал-таки объятия и мягко опустил ее на землю. Она оказалась прямо перед дверцей серо-зеленого «ягуара» – почти того же цвета, что и костюм Глэдис. Дэйву всегда нравился зеленый цвет – но с каких это пор у него такой роскошный автомобиль?..

Мысли о столь неожиданном благополучии Дэйва так увлекли Глэдис, что она даже не сделала попытки сбежать, как только освободилась от его объятий. Дэйв тем временем открыл машину – и тут только Глэдис осознала, что она больше не пленница, что ей снова предоставлена свобода действий. Дэйв даже отошел на шаг: одна рука на ручке дверцы, другая показывает – ну же, выбирай!

Поскольку Глэдис не приняла решения мгновенно, он заговорил – тихо, серьезно, словно и не было того скандального происшествия в конторе, словно перед Глэдис стоял сейчас совершенно другой человек.

– Тебе, наверное, трудно будет поверить в это, Глэдис, но я хочу, чтобы ты была счастлива. Мне казалось, что я именно тот мужчина, который тебе нужен. Даже когда между нами начался разлад, я по-прежнему чувствовал, что мы подходим друг другу как никто. Мне ни с кем не было так хорошо, как с тобой. Никогда.

Он замолчал, пытаясь заглянуть ей в глаза, словно надеялся прочитать в них те же мысли, ощутить хотя бы крупицу тепла в ответ на свое признание, но Глэдис решительно не желала уступать. Если она уступит хотя бы на волос, игра для нее проиграна – она достаточно хорошо знала Дэйва. И все-таки слова его затронули какие-то тайные струны в ее сердце. Она ведь тоже думала именно так – по крайней мере до тех пор, пока он не предал ее. Подло и грязно, как только может мужчина предать доверившуюся ему женщину.

Дэйв сухо усмехнулся.

– Я не в силах изменить прошлое. Если я не тот человек, с которым ты можешь быть счастлива, то хотел бы на худой конец убедиться, что Майк – именно тот, кто тебе нужен. Если я буду знать, что ты обретешь с ним счастье, Глэдис, то соглашусь с тем, что прошлого не вернуть. Но ты ведь сама не уверена, хочешь ли выйти за него замуж…

– Этого я не говорила, – оборвала она его. Господи, да я уже начинаю оправдываться перед ним!..

– Глэдис, вы не помолвлены – ты не носишь кольца.

Ее глаза вспыхнули. Проницательность Дэйва раздражала, ей не оставалось ничего, кроме как перейти в наступление.

– Ты тоже не дарил мне кольца при помолвке!

– В то время я не мог себе позволить делать то, что хочу. У меня не было денег на кольцо, которое я хотел подарить тебе. Что, с Майком у вас то же самое?

Глэдис болезненно поморщилась: удар достиг цели.

– Сейчас его нет в городе. Когда он вернется…

– Итак, сейчас для тебя время решений. И ты пришла ко мне за помощью.

– Нет.

– Глэдис. – Он взял ее за руку и погладил кисть длинными тонкими пальцами, успокаивая и убеждая. – Помнишь, как мы когда-то разговаривали? Рассказывали друг другу все? Ничего не утаивали?

– Так было раньше, – возразила она с досадой; воспоминания причиняли боль, но руки она не отняла. Все-таки то были славные времена – они любили друг друга и любовь была для юной и неопытной Глэдис радостью без капли горечи…

– Я тоже не хочу ворошить прошлое, – мягко произнес он. – Давай поговорим о будущем. О твоем будущем. Каким ты его видишь? Как ты представляешь свое будущее с Майком. Ты права: тебе вовсе не обязательно мне что-то доказывать, Глэдис; так едем со мной, чтобы ты могла доказать себе все, что нужно. Раз и навсегда.

Глэдис беспомощно посмотрела на свою руку, все еще лежащую в руке Дэйва, сознавая, что ей нужны эта сила, это тепло, что ей до безумия хочется принять его предложение. Но может ли она верить ему?

Она подняла на Дэйва взор, полный растерянности, к которой примешивался затаенный страх.

– И я смогу уйти, когда захочу, Дэйв? И ты не станешь меня удерживать?

– Когда захочешь, – пообещал он твердо, взглянув ей в глаза, и почему-то это придало ей уверенности.

Глэдис глубоко вздохнула успокаиваясь. Жизненный опыт и приобретенный за последние годы прагматизм подсказывали, что она все-таки сильно рискует, собираясь последовать за Дэйвом. Несомненно, он воспользуется ее колебаниями и доверием – так или иначе, но ничего хорошего из этого не выйдет. Тем не менее, он должен понимать, что грубая сила не даст ему никаких преимуществ. Впрочем, он, кажется, это уже учел и изменил тактику. И что в том дурного, если она проведет с ним час-другой? Если это поможет ей разобраться в своих чувствах, значит, время не будет потрачено зря.

– Хорошо. Я поеду с тобой. Ненадолго, – осторожно прибавила она.

Он радостно улыбнулся – той, давней своей улыбкой, которая всегда заставляла Глэдис радоваться вместе с ним. Сердце Глэдис забилось быстрее, и она почти с удовольствием скользнула на сиденье машины. Дэйв предупредительно закрыл дверцу с ее стороны и поспешил занять кресло водителя, словно бы не мог дождаться мгновения, когда они снова останутся наедине.

Глэдис старалась не смотреть на него. Ее беспокоило то, что он по-прежнему казался неотразимо привлекательным. Может, это всего лишь возродившееся сексуальное влечение к Дэйву и только? Наверное, так. После всех этих лет, после той боли, которую она испытала из-за него, ничего другого просто не могло остаться. Нет, ее сердце защищено надежной броней, тревожиться не о чем.

Она уже доказала себе, что может жить без Дэйва – хотя правильнее было бы сказать «существовать». Существование – вот чем были эти годы, проведенные в одиночестве с тех пор, как она ушла от Дэйва. Но ей нужно помнить – нельзя доверять влечению, это чувство обманчиво. Нужно сосредоточиться на том, что привело ее к Дэйву, – она должна понять, сможет ли всецело посвятить себя Майку, забыв обо всем, что осталось в прошлом.

Сердце подсказывало ей, что Майк Лемон – хороший человек, на которого можно положиться, который никогда не причинит ей таких страданий, как Дэйв. Майк нравился ей – даже очень. У них было много общего. И хотя «нравиться» вовсе не значит «любить», Глэдис предпочитала именно это слово. Она больше не верила в любовь – от нее слишком много горя.

Но, с другой стороны, делить ложе с Майком до конца дней своих?.. Да, заниматься любовью с ним приятно. Даже более того. Глэдис была совершенно уверена, что уже никогда не станет сгорать от страсти ни к одному мужчине – но Дэйв, как оказалось, по-прежнему привлекал Глэдис, и все ее веские аргументы, все рассуждения летели к чертям, опровергнутые чувством. Если она выйдет замуж за Майка – не будет ли она всю жизнь вспоминать безумные ночи, проведенные с Дэйвом?

Наверное, ей просто нужно отказаться от мысли рассматривать Дэйва как некий эталон. Для него секс – одно из высших наслаждений в жизни, потребность, которую нужно удовлетворять немедленно, когда бы она ни возникала. И, с какой-то яростью напомнила себе Глэдис, потребность эта возникала у него слишком часто. Не в то время, не в том месте, не с той женщиной. В отношении Майка Глэдис одно знала абсолютно твердо: он никогда ей не изменит.

Могучий мотор спортивного автомобиля пробуждался с утробным урчанием. Глэдис по-прежнему не поднимала глаз, неотрывно следя за руками Дэйва на рулевом колесе, уверенно направляющими «ягуар» вперед. Вести такую мощную машину доставляло ему заметное удовольствие – он всегда обладал способностью ощущать малейшую вибрацию и мгновенно отвечать на нее… Интересно, знает ли это Стефи?

– Итак, Майк. Каков он? Красив?

– Да.

Конечно, не так хорош, как Стефи, которая, наверное, может мгновенно создать пробку на шоссе – с ее-то внешностью; но на эту тему Глэдис вовсе не собиралась распространяться. Кроме того, Майк действительно был очень привлекателен. Он обладал резкими, почти точеными чертами лица, и при всем отсутствии романтического обаяния Дэйва, его изысканности и влекущего огонька в глазах Майк все-таки был красив. Так считали все, и Глэдис в первую очередь.

– Звучит не слишком-то внятно, Глэдис. Расскажи подробнее, каков он.

– Не такой, как ты. Он не из тех, кто только берет, – выпалила она резко. – Он всегда отдает большую часть себя. Заботится о людях, они небезразличны ему.

– Пример для подражания, – хмыкнул Дэйв. – Чем же он занимается?

– Он директор частной…

– О нет, нет, только не это! – Дэйв в комическом ужасе закатил глаза. – Только не директор! Будущий муж моей бывшей жены – о нет! Все директора – скучные зануды.

– Майк вовсе не скучный. И не зануда. Он достаточно прогрессивен, у него масса новых идей. Именно поэтому он директор престижной частной школы.

– Еще того хуже! – простонал Дэйв. – И ты собираешься связать свою жизнь с надутым, ограниченным снобом самой паршивой разновидности – снобом из элиты? Покинуть меня ради такого человека… – Он покачал головой. – Это не только оскорбляет меня, это роняет тебя в моих глазах.

– Останови машину, я выйду, – решительно прервала его Глэдис.

– Только не здесь. Мы еще не добрались до места, куда я собирался тебя отвезти.

– Я не желаю слушать, как ты поносишь человека, которого даже не знаешь!

– Давай сочтем это небольшой вспышкой с моей стороны. Могу я рассердиться, правда ведь? – Он подарил ей виноватую улыбку. – Мне просто невыносимо думать, что ты всю жизнь будешь связана с таким типом. Может, твоей матери это и подошло бы, Глэдис, но тебе…

– Кажется, мы договорились не впутывать в это мою мать.

– Но ты всегда утверждала, что не хочешь жить как твоя мать, не хочешь все время терзаться из-за того, что о тебе подумают другие. – Дэйв озабоченно посмотрел на нее. – А когда ты выйдешь замуж за директора частной школы, поверь мне, тебе придется жить именно так. Ни одного неверного шага. Ни одной выбившейся прядки волос. Быть одетой по высшему разряду, выглядеть по высшему разряду, вести себя по высшему разряду… Как жена Цезаря. Вне подозрений.

– Все лучше, чем жена Нерона, не знающая, из чьей постели он вылез перед тем, как прийти к ней, – отрезала Глэдис.

Дэйв тяжело вздохнул.

– Ну скажи, разве это разумно – бить ниже пояса, когда я прилагаю все усилия, чтобы помочь тебе? Я бы сказал, это против правил. Да и вообще нечестно. Как же насчет того, чтобы забыть о прошлом?

– Ты сам завел речь о моей матери.

– Трудно не завести: наверняка она считает, что твой новый брак из тех, которые заключаются на небесах, и всячески ему способствует, – сухо ответил Дэйв.

По правде, Глэдис нечего было возразить на это. Она закусила губу и задумалась. Внезапно ей вспомнились слова Дэйва о том, что она ударила его ниже пояса, – «нечестно», так он сказал; а ведь она имела в виду его измену. Неужели он до сих пор пытается отрицать очевидные вещи? Конечно, она не могла доказать, что он изменял ей со многими женщинами, но для Глэдис и одной было достаточно.

В тот момент, когда она узнала все, самым болезненным для нее стала мысль, что она-то не смогла забеременеть, как ни старалась. Нет, конечно, Дэйв этого не знал. Он хотел подождать, с детьми, покуда они не встанут на ноги в финансовом плане. Завести ребенка решила Глэдис. Ей казалось, так они станут ближе, потому что тогда они уже начали отдаляться друг от друга из-за бесконечных споров о том, что им нужно делать и чего добиваться. Потому поступок Дэйва она восприняла как двойное предательство – он не только изменил с другой женщиной, та еще и забеременела от него.

Этого Глэдис не могла простить никогда. Похоже, и забыть тоже, вне зависимости от того, что говорил или делал Дэйв, вне зависимости от того, какие чувства в ней вызывал. Есть раны, которые время не лечит. Конечно, может, он и докажет, что Майк не тот человек, который нужен Глэдис, но сам от этого не станет лучше.

Тут ее внимание привлек вид, открывшийся из окна машины: просторная улица выходила к морю, прямо перед ними находился пляж.

– Где мы? – спросила Глэдис; оказывается, она вообще не следила за тем, куда они едут, с тех самых пор как «ягуар» тронулся в путь.

Короткий ответ Дэйва мало что мог сказать Глэдис.

Один из пляжей, цепью тянущихся вдоль берега, – вот и все, что она знала об этом месте. Она никогда здесь не была.

– Я теперь тут живу, – прибавил Дэйв, свернув в небольшой обсаженный пальмами и обрамленный роскошными клумбами с не менее экзотическими растениями проезд, который вел к гаражам, разделенным арками из белого кирпича.

Шикарная архитектура, прекрасный пейзаж.

Все это отлично соответствовало роскошной машине Дэйва. Но все же Глэдис никак не могла привыкнуть к новому стилю его жизни, равно как и к новому образу бывшего мужа.

– Ты везешь меня к себе домой? – резко спросила она, сознавая в то же время, что теперь Дэйв может позволить себе обосноваться в таком фешенебельном районе, где жизнь, очевидно, весьма дорога.

– Я хочу, чтобы ты увидела мой дом.

Он послал ей чарующую улыбку, напоминавшую Глэдис о тех временах, когда близость позволяла им понимать друг друга без слов. Сердце Глэдис снова предательски забилось. Покуда она убеждала себя, что ее взволновали только воспоминания о безвозвратном прошлом, Дэйв успел припарковать машину и выйти, намереваясь открыть перед Глэдис дверцу.

Глэдис ждала его приближения в лихорадочном возбуждении. Она всерьез засомневалась, разумно ли оставаться наедине с ним. Пожалуй, надо бы предложить поехать куда-нибудь еще. Улыбка Дэйва столь откровенна, а о смятении, вызванном ею в Глэдис, и говорить нечего. Самое разумное уйти немедленно – сейчас же, прежде чем он окончательно смешает все ее мысли и чувства. Она и подумать не могла, что ему так легко удастся разрушить здание ее здравого смысла, с таким трудом возводимое все эти годы!

Но жгучее любопытство заставляло забыть о здравом смысле. Ей очень хотелось узнать, как живет Дэйв теперь. А потому, как только дверца с ее стороны открылась, Глэдис молча вылезла из машины.

Дэйв провел ее в холл с лифтами и лестницей. Мозаичный пол, фонтан со скульптурами указывали на то, что дом действительно принадлежит представителям высших слоев общества. Куда ни взгляни, все говорило о деньгах. И каких!

Дэйв улыбнулся, пропуская Глэдис в кабину лифта. В его глазах плясали веселые чертики – видно, вспомнил их последнее пребывание в лифте.

– Даже и не пытайся! – предупредила Глэдис.

– И мысли не было!..

Он нажал кнопку этажа и заложил руки за спину, демонстрируя показную безгрешность и чистоту намерений, однако невинная улыбка медленно и необратимо превращалась в широкую нахальную ухмылку.

Но если Дэйв считает, что вся эта шикарная обстановка может изменить ее мнение о нем, он глубоко ошибается, с ожесточенной решимостью думала Глэдис. Деньги ничего не значат. В прошлом они не влияли на ход ее суждений, не повлияют и сейчас. Важен только сам человек, а вовсе не то, чем он владеет или не владеет.

Как бы то ни было, к тому времени как они добрались до верхнего этажа, Глэдис успела понять, что в тот день она – впервые за последние годы – живет по-настоящему. Словно бы все ее нервы были натянуты до предела, как струны, и настраивал их ее бывший муж.

И неизбежно возник вопрос: почему такого чувства никогда не вызывал у нее Майк? Ответ пришел очень быстро. Майк слишком спокоен, слишком предсказуем. Никаких неожиданностей. И эта предсказуемость временами становилась такой утомительной! Дэйв никогда не был ангелом, но в одном его нельзя было упрекнуть. Он не бывал скучен. Он порождал вихри эмоций так же естественно, как дышал.

Глэдис приходилось постоянно напоминать себе о том, что, как правило, эти вихри ничего хорошего ей не приносили, именно они-то и сделали невозможной ее дальнейшую жизнь с мужем. Потому с Майком ей будет гораздо лучше. Каждый выбор имеет свои недостатки, подумала Глэдис, и гораздо легче жить со скучным человеком, чем со скверным. По крайней мере, с Майклом Лемоном она всегда знала, что ей предстоит.

И все-таки Глэдис не была убеждена в своей правоте. Она пребывала в ожидании – физическом и эмоциональном, – и чувство это становилось тем острее, чем ближе Дэйв подводил ее к своей квартире. Неужели она – всего лишь глупая мазохистка, которая снова рискнет связаться с Дэйвом Флэвином?

На пороге она замерла. Все мысли куда-то разом улетучились. Ибо то, что предстало ее глазам, было ожившей картинкой из модного журнала «Прекрасный дом», которую она когда-то вырезала и показывала Дэйву как свой идеал квартиры. Все здесь было как в сказке, и сказка эта сводила ее с ума.

Потолок, обшитый кедровыми досками, тщательно отшлифованный китайский песчаник на полу, кожаная мебель цвета терракоты, белые стены, картины в духе примитивизма, персидские ковры, великолепные напольные вазы и вьющиеся растения, обеденный стол из полированного кедра и итальянские стулья с кожаной обивкой и высокими спинками, которыми она так восхищалась… Из огромных окон открывался вид на море. Двери выходили на крытую террасу, где были расставлены низкие табуреты с мягкими пестрыми сиденьями, в кадках росли роскошные пальмы, а по аркам взбирались плющи и вьюны, словно живая рама для морского пейзажа.

Все верно до мельчайших деталей. Ничего не забыто.

Но неужели Дэйв помнил это?

Неужели он сохранил ту картинку?

А если да – то зачем?

Зачем ему было вдыхать жизнь в ее мечту, если для него она больше ничего не значила?..