Текст книги "Возвращение блудного папы"

Глава 17

Алекс

Я всегда знал: женщины капризны и непредсказуемы, их настроение меняется быстрее, чем осенью погода на побережье. И все же с Мышкой что-то не то… Смена настроения – это одно, заехать без предупреждения по морде – совсем другое. Может, я что-то днем сделал не так, когда мы кувыркались на диване? Но что там можно сделать не так? Задать не тот угол входа, выбрать неправильную амплитуду движений, задействовать не те точки? Ерунда! Все было офигенно. Мышка стонала, царапала мои плечи, даже порой кричала… Я был на высоте!

Значит, косяк случился после этого. Может, я что-то не то ляпнул? Или, наоборот, не сказал того, что она хотела услышать? У девчонок в головах все так закручено, для них секс – вселенская проблема с целым сводом правил и заморочек.

Понимаю, если бы после всего я отвернулся и захрапел – тогда у нее были бы основания обижаться. Но я не храпел! Я кайфовал от того, что Мышка лежит в моих объятиях. И уже тогда начинал мечтать о следующем разе!

Конечно, у нас будет следующий раз, и не один. В ближайшее время. Я уверен, Мышка скоро перестанет дуться.

Мы с Захаром приехали домой, я загнал его доделывать уроки, а сам собрался повозиться со спортивным уголком. Надеюсь, Маринка с Олегом обрадуются сюрпризу, а не разозлятся, что я хозяйничал у них во дворе. Турники, брусья, лазалки и горка – все это прекрасно встанет между домом и забором. А еще я положу мягкое покрытие, чтобы детвора, падая, не разбивала коленки.

Только когда я начал переодеваться, выложив из карманов ключи, кошелек и паспорт, меня осенило. Как ломом по голове ударило. Мышка видела мой паспорт! Она забрала его из проката. После этого ее настроение резко изменилось.

Значит, она его полистала и обнаружила штамп о браке. Любопытная маленькая козявка! Кто тебе разрешал совать свой симпатичный носик куда не следует?

Вот блин! Спалился. А ведь мне даже в голову не пришло позаботиться о том, чтобы она не увидела. Совсем расслабился! Отправляясь в гости к сестре, я дал себе установку: отключить мозг, выбросить все из головы и как следует отдохнуть.

Что ж, с задачей я справился. Мозг не работает. Туплю не по-детски!

Да, штамп в паспорте стоит, но мы с Полиной две недели назад подали на развод. По обоюдному согласию. Мы год не живем вместе, у нее новый мужик. Давно пора навести порядок в документах. Да и юрист настоятельно советовал сделать это, когда я сказал, что подыскиваю земельный участок и собираюсь строить дом. Вообще меня этот штамп особо не парил – стоит, и пофиг. Он мне не мешал чувствовать себя свободным человеком и развлекаться с девчонками. Пару раз даже помог отвязаться от особо приставучих мочалок.

Странно, что я вообще его поставил. Естественно, это была не моя инициатива, Полина настояла. А я тогда был, мягко говоря, не в себе… Нет, если бы пришлось наряжаться женихом и невестой, приглашать гостей и устраивать всю эту лабуду со свадьбой, я бы, конечно, отказался. А так… сходили, расписались. Ничего особенного.

Я тогда как раз демобилизовался после второго ранения. Понял, что все, больше не могу. Мне тогда казалось, я просто устал… Но сейчас, оглядываясь в прошлое, понимаю: работавший со мной психолог оказался прав. Я был на грани. И хорошо, что он заставил меня пройти курс терапии: сам бы я гораздо дольше восстанавливался и возвращался к нормальной жизни.

Тогда, сразу после демобилизации, я и встретил Полину, пал жертвой ее выдающихся буферов и подвешенного языка. Она, как Шахерезада, рассказывала убаюкивающие сказки. Может, именно это мне тогда и было нужно.

Но сказки быстро кончились: Шахерезада превратилась в алчную ведьму, а я очнулся и понял, что сильно поторопился…

Надо объяснить всё Мышке. Думаю, она поймет. Наверняка уже нафантазировала себе всякого… Представила меня моральным уродом, коварным изменником. Все не так! То есть так, но… Этого брака считай что нет. А если нет брака, не может быть и измены.

Я взял телефон, позвонил Мышке. Конечно, такие вопросы лучше обсуждать лично. Но она на какой-то встрече. И конечно, накручивает себя все больше с каждой секундой. Пора прекратить это безобразие и срочно сообщить ей, что я не женат. Почти. Не берет трубку. Маленькая козявка! Обиделась, игнорирует. Или просто временно выключила звук?

Ладно, позвоню позже, хотя лучше метнуться к ней и поговорить лично. Думаю, ничего страшного не случится, если я оставлю Захара одного на часок. Правда, придется реально обойтись одним часом – я поклялся Маринке, что не буду уходить на ночь.

Захар сидел за своим письменным столом, подперев щеку рукой.

– Как дела? – спросил я. – Доделал?

– Почти, – ответил он.

– Покажешь?

Я не особо горел желанием во все это вникать… Но надо хотя бы сделать вид. Он повернулся ко мне, и я увидел, что у него красные глаза. И щеки. И вообще он выглядит как-то не так…

– Горло болит, – выдал племянник.

Маринка меня убьет! Вчера вечером я разрешил ему съесть мороженое, а сегодня утром позволил не надевать теплый свитер. Вроде было не очень холодно… но он все же простудился!

Так. Спокойно. Без паники. Что нужно делать с детьми, у которых болит горло? А, вспомнил! Надо измерить температуру. Я бросился на кухню, нашел аптечку, сунул Захару градусник. Вернулся, окинул взглядом гору лекарств и впал в растерянность. Не знаю, за что хвататься, я никогда не лечил больных детей. Сам я простудами не страдаю и не имею понятия, как от них избавляться.

Градусник показал 37,7. Значит, Захар точно заболел. Надо звонить Маринке. Хотя… Нет. Лучше не надо. Зачем ее лишний раз волновать? Ведь у нас есть к кому обратиться за советом.

У меня теперь есть законный повод доставать Мышку звонками. Не то чтобы я собираюсь использовать болезнь племянника в корыстных целях… Просто так совпало!

Мышка не отвечала, зато Захар вспомнил, что мама давала ему «Нурофен». Я почитал инструкцию и выдал ему нужную дозу сиропа. Уложил Захара в кровать, хотя он сопротивлялся.

– Завтра в школу не пойдешь, – заявил я.

Думал, он обрадуется. Но он скис.

– А мы с Соней собирались смотреть осиное гнездо…

– Успеете еще. Как мама обычно лечит тебе горло?

– Заставляет полоскать какой-то вонючей фигней. А еще брызгать противной штукой.

Я отправился искать фигню и штуку, попутно продолжая названивать Мышке. Она по-прежнему игнорировала. Я написал несколько сообщений. Может, хоть их прочитает, проникнется нашей бедой и ответит? Мышка же не совсем бесчувственная, она же мать. Это должно сработать.

Вернувшись в спальню племянника, я обнаружил его спящим. Это хорошо. Наверное. Вот только лоб у него стал еще горячее. Ох, не нравится мне все это… Я снова засунул градусник ему под мышку. Температура не упала, а стала еще выше.

Я испугался. Что делать? Вызывать «Скорую»? Отвезти его в больницу? Блин, надо посоветоваться с кем-то опытным! Скорее всего, это обычная простуда, ничего страшного. Но вдруг это что-то другое, температура-то растет? Вдруг я упускаю время?

Я набрал телефон «Скорой».

– Какая температура? – переспросила тетка на том конце провода. – Тридцать восемь? И вы «Скорую» вызываете? Папаша, не морочьте мне голову! У нас тут люди с сердечными приступами и разбитыми головами!

Прекрасная провинциальная медицина!

Может, тетка права и я зря паникую. Пойду еще раз измерю температуру. Возможно, лекарство подействовало.

Температура – 38,3. Мышка по-прежнему не отвечала. Я решился позвонить Маринке. Возможно, она уже спит – в больнице ранний отбой. Наверное, лучше ее не будить, но мне больше не с кем посоветоваться!

Хотя… Листая телефонную книгу, я наткнулся на номер Инги, той самой мамаши из класса Захара. Она чуть ли не силой заставила меня записать свой телефон. Может, позвонить ей? Она точно знает, что делать, когда дети болеют.

– Добрый вечер, – произнес я в трубку. – Извини, что беспокою так поздно. Нужен совет опытной мамы.

– Алекс! Как я рада, что ты позвонил! Как раз о тебе думала! У нас с тобой ментальная связь.

Болтает без умолку, не дает слова вставить. Я уже жалел, что набрал ее.

– Слушай, у Захара температура и горло болит, – все же вклинился. – Что посоветуешь?

– Какой кошмар! Мой тоже недавно переболел. Знаешь, чем я ему горло вылечила?

– Чем?

– Козьим жиром растирала! Но это надо делать, когда температура спадет. У Захара горло красное? Миндалины увеличены? Лимфоузлы воспалены?

– Я не знаю…

Блин, не догадался Захару в горло заглянуть. Да и не успел, он уснул.

– Я сейчас приеду. Привезу козий жир. И посмотрю, что там у него.

– Не надо!

– Да мне нетрудно. Я недалеко живу.

– Инга, спасибо, но…

Она уже положила трубку. Блин. Вообще не горю желанием ее тут видеть. И откуда она знает, где я живу? Я не говорил ей адрес.

Глава 18

Светлана

Я вышла в подъезд, спустилась на один лестничный пролет и встала у окна. Выглянула. Машина Алекса все еще торчала во дворе. Что непонятного в словах: «Не надо меня ждать»? Сказала же, у меня другие планы. Нет, стоит, не уезжает. Задница скунса! Больше никак его назвать не могу.

Ладно, выйду. Не торчать же тут часами.

Я села в машину:

– Если уж ты так настаиваешь, довези меня до работы. – И больше не произнесла ни слова за всю дорогу, хотя Алекс задал мне миллион вопросов. Рядом сидел Захар, он, в свою очередь, задал миллион вопросов Алексу, спрашивал его о моделях проезжающих машин, о том, какая у них мощность и кто кого обгонит.

Алекс отвечал на удивление терпеливо. Не раздражался, не обрывал племянника. Я могла бы поставить ему еще один плюсик, если бы все еще вела счет его отцовским качествам.

Войдя в офис, я огляделась, послонялась из угла в угол и поняла – мне тут делать нечего. Конечно, работа всегда найдется, но я сейчас не в состоянии на чем-либо сосредоточиться. Места себе не нахожу!

Скоро приедет Кирилл. Этот засранец Алекс испортил мне всю радость от встречи с братом! Как теперь себя вести? Что делать? Что кому говорить? Кирилл не знает, что Алекс – отец моего ребенка. Никто не знает, ни одна живая душа. Все эти годы я молчала, как партизан. Может, и зря. Но тогда я, наивная влюбленная дурочка, была уверена, что обязана хранить тайну. Ведь Алекс мне сразу сказал, что у нас ничего не может быть, потому что он уедет в тренировочный лагерь, поступит в какую-то суперсекретную команду и вообще исчезнет неизвестно насколько и куда. Он даже родным не сможет сказать, где будет находиться. И, конечно, он не может связывать себя никакими обязательствами и отношениями.

В ту ночь, когда я пришла к нему, я уже знала об этом. Подслушала его разговор с братом. Он с таким восторгом рассказывал о своей будущей службе, с такой важностью говорил о полной секретности…

Сейчас я понимаю, что он был мальчишкой, увлеченным военной романтикой. Но тогда он казался мне настоящим супергероем, а я была обычной мышкой, готовой ради него на все.

Узнав о беременности, я приняла решение рожать. Я любила Алекса, хотела ребенка, похожего на него. Я тоже была романтичной дурочкой… Решила воспитывать ребенка одна и никому ничего не говорить. Тем более Алекс действительно исчез, и ни я, ни Кирилл понятия не имели, где его носит, в какой части света он пропадает и вернется ли оттуда живым.

Я всем наврала про аспиранта. Дала дочке отчество Александровна – сказала, что в честь любимых поэтов, Пушкина и Блока. Дать отчество – небольшая проблема. Все главные трудности были впереди.

Сложно – и это еще мягко сказано. Конечно, мама во всем помогала. Она сразу заявила: «Ничего, дочка, вырастим. Видно, судьба у нас такая. Может, на нас проклятие или венец безбрачия…» Мы с Кириллом тоже росли без отца. Его отец вообще не хотел жениться, мой ушел, когда мне исполнился год. Я его даже не помню. Да, наверное, у нас с мамой такая судьба… Влюбляться в подлецов.

Когда Соне было четыре, я познакомилась с Женей. Он был добрым, внимательным, заботливым. Вернее, казался таким. Мне было так приятно чувствовать себя любимой! Да и с Соней он сразу нашел общий язык. Я почти забыла Алекса. А потом Женя уехал…

Точно, на мне венец безбрачия! Казалось, вот жизнь налаживается, как вдруг выяснилось, что Алекс женат. А ведь я уже почти забыла его и свои глупые надежды, понимая, что у него своя жизнь, в которой мне нет места. И вот он внезапно появился и снова терзает мое бедное сердце!

Я приехала домой и позвонила в дверь соседке. Надя старше меня на десять лет, у нее тринадцатилетний сын, и у нее тоже глухо с личной жизнью. Мы не близкие подруги, но общаемся – чаще всего на тему, какие мужики козлы. Она как раз тот человек, которому я сейчас могу поплакаться.

– Что случилось? – с порога спросила она, окинув меня взглядом.

– Он оказался женат.

Она даже не спросила кто. Сразу выдала:

– Вот козлина мохнатая! А тебе не сказал?

– Сказал, что свободен.

Надя покачала головой и сжала губы.

– Все они свободны. Вольные, блин, стрекозлы. Опылил и улетел. А ты потом расти его цветочек…

Если бы она знала, насколько права!

Но об отце Сони я ей сказала то же, что и всем – сбежавший аспирант.

– Хочешь чаю? Или чего покрепче.

– Покрепче не надо. Мне еще Соню забирать.

– Ну, тогда торт. Я как раз не удержалась и купила.

– Торт! – с энтузиазмом поддержала я. – И плевать на диету.

– Да пошли они все! Ты для них стараешься, в спортзал ходишь, по вечерам не жрешь. А они все равно козлы.

Напившись чаю и отведя душу в разговорах, я поехала за Соней. На телефоне пятнадцать непринятых от Алекса. Звонит, зараза. Не понимает, почему игнорирую? Я ему скажу! Всё ему скажу – главное, чтобы детей рядом не было.

Позже, уже дома, я увидела несколько сообщений. Долго думала, читать или нет. Если просмотрю, он будет об этом знать. А, ладно. Перед сном не выдержала.

«Захар заболел, температура 37,7. Не посоветуешь, какое дать лекарство?»

«Чем брызгать горло?»

«Дал Нурофен, но температура растет. Что делать?!»

«Он уснул. Это хорошо или нет?»

«Нам нужна твоя помощь!»

Вот еще напасть! Бедный ребенок. А Алекс, похоже, по-настоящему испугался. Или… просто использует болезнь племянника как повод добиться моего внимания. Он ведь может, беспринципный засранец! Не надо об этом забывать.

Последнее сообщение отправлено сорок минут назад. Больше не звонит и не пишет. Наверное, справился. У него сестра есть, в конце концов! Мама Захара точно знает, чем брызгать горло и сбивать температуру.

* * *

Я забрала Соню после школы, мы шли к стоянке.

– Мама, Захар заболел! – сообщила она. – Его сегодня не было в школе.

– Серьезно заболел?

Я почувствовала укол совести. Алекс просил помощи, а я его проигнорировала…

– Он мне написал. К нему приходил врач. Слушал и смотрел горло. Сказал, скоро поправится.

– Вот и хорошо.

От сердца немного отлегло. Так, а это еще что? Вернее, кто. Алекс. Что он делает на стоянке у школы, если его племянник сегодня не учится?

– Привет, девчонки! – Он подхватывает Соню на руки, кружит, она заливается радостным смехом. – Я ужас, летящий на крыльях ночи, – гудит Алекс.

Соня просто захлебывается от смеха. А я испытываю острое желание положить его на асфальт и переехать своим автомобилем. Пришел тут, набивается в друзья к моей дочке. А сам женат! Может, у него и дети есть…

– Оставил Захара одного? – спрашиваю я.

– Ну что ты, конечно, нет. Олег вернулся из командировки. Это его отец.

– Поздравляю.

– С чем?

– Ну как же. Тебе теперь не надо быть нянькой. Свободная птица…

– Слушай, я хотел тебе сказать… – начинает он.

– Алекс! – слышу я знакомый писклявый голосок за спиной.

Инга. Можно даже не оборачиваться. Спешит к нам, семеня на своих шпильках.

Я берусь за ручку дверцы. Хочу просто сесть в машину и уехать. Пусть он ей рассказывает, что свободен. И ее водит смотреть новый спортивный уголок…

– Соня, садись, – говорю я дочке.

Она не торопится. Стоит рядом с Алексом, таращится на него, будто он какое-то чудо заморское. Боже, у них совершенно одинаковые глаза!

– Алекс, – снова пищит Инга, которая уже подошла к нам. – Я вчера у тебя забыла заколку. Ты не находил?

Небо снова падает мне на голову. Кажется, я уже знаю, что он козел. Я уже свыклась с этой мыслью. Но это все-таки перебор… Значит, Инга вчера была у него? И он ночью делал с ней то же самое, что днем со мной…

У меня перед глазами красная пелена. В груди давит так, что вот-вот взорвется. Точно, взорвется, если я не выпущу хотя бы маленькую часть своей ярости! Я размахиваюсь и даю Алексу звонкую пощечину. Он даже не выглядит удивленным. Как будто ждал этого. Как будто знает, что заслуживает.

– Мама! – слышу я удивленный голосок Сони. – Зачем ты бьешь Алекса?

– У меня комар на щеке сидел, – отвечает он. – Твоя мама его убила. Большое тебе спасибо, Мышка, что спасла.

На его щеке красный отпечаток моей ладони. И он ни капельки не выглядит виноватым. Стоит, ухмыляется.

Наглая рожа!

Бесстыжий засранец!

Кажется, я вижу и на второй щеке комара…

Глава 19

Алекс

Она просто бешеная пантера! Глазами сверкает, губу прикусывает чуть ли не до крови. Стоит, потирает ладонь. Тяжело дышит, грудь под платьем поднимается, заставляя младшенького нервничать. Смачно она меня приложила. Я бы мог увернуться, но не стал. Пусть выпустит пар, ей это сейчас нужно.

– Ну ты, Светка, вообще… – слышу я обалдевший шепот Инги.

Но даже не оборачиваюсь в ее сторону. Щека горит, а в штанах нарастает напряжение. Как я сейчас хочу Мышку! Разъяренной она мне нравится до умопомрачения. Моя маленькая мышка превратилась в дикую кошку. Какая ярость, какая страсть! Их бы да в нужное русло! Мы бы не одну кровать сломали… Похоже, Мышке мало. Надо еще немного пара спустить, а то из ушей валит. Чую, у нее и вторая рука чешется.

– Сонечка, сядь, пожалуйста, в машину, – спокойно говорю я.

И она садится.

Мышка злится еще сильнее. Может, потому что когда она просила дочку сделать то же самое, та ее проигнорировала.

– Ты… – начинает она.

И снова лупит меня по щеке. Но в этот раз я перехватываю ее руку. Задерживаю на своем лице. Касаюсь ладони губами. Она дергается, хочет вырвать. Но я не пускаю.

– Если ты бесишься из-за Инги, то хочу сразу сказать: у нас ничего не было и быть не могло. Правда, Инга?

Я поворачиваюсь: застыв столбом, та уставилась на нас, не в силах произнести ни слова.

– П-правда, – выдавливает она.

– Вчера Захар заболел, я запаниковал. Она привезла мне козий жир для растирания. Как она умудрилась потерять при этом свою заколку – для меня загадка.

– Козьим жиром нельзя растирать при температуре! – внезапно выпаливает Мышка.

Кажется, ее отпускает.

– А я и не растирал. Оставил на потом. А Инга поехала домой. Так?

Я снова обернулся к Инге.

– Так, – сердито бурчит та и уходит в сторону школы, яростно стуча каблуками. Уезжать она вчера не хотела, еле выпроводил.

Мышка кладет руку на дверцу своей машины.

– Подожди, – говорю я.

– Хорошо, – отвечает она. – Я подожду. Ты еще что-то хочешь мне сказать?

– Да, хочу. Надо было с этого начать, но… Я не начал.

Блин, как сложно-то! Как все это сформулировать, чтобы не казаться полным кретином?

– Ты думаешь, я женат… – попытался высказаться я.

– Думаю? – взвилась Мышка. – У тебя штамп в паспорте!

– Мы разводимся. Мы давно не живем вместе.

– Ты сказал, что свободен.

– Я свободен.

– У тебя штамп в паспорте!

Она все еще ругается, но я вижу, что ее отпустило. Она подобрела. И, кажется, больше не хочет лупить меня по щекам. А я очень хочу ее поцеловать. Просто невыносимо. Так и впился бы в ее мягкие, упругие, пахнущие ежевикой губы. Обнял, прижал к себе… И пусть бесится сколько угодно!

– Мышка, разве все эти условности имеют значение? – произношу рассудительным тоном.

– Имеют, – говорит она упрямо.

– У тебя что, на меня серьезные планы? – пытаюсь пошутить я.

Блин! Неудачная шутка. Мышка снова звереет:

– Да пошел ты! Ты мне нафиг не сдался!

Она все же открывает дверь машины, забирается внутрь и заводит мотор. Сердито смотрит перед собой. Вроде бы по всем косякам я оправдался.

Но умудрился снова накосячить!

Светлана

Да, были у меня планы! Наверное. Я не хотела, но с этим трудно бороться: когда влюбляешься, это происходит само собой, а уж тем более с Алексом! Я представляла, как он поведет меня под венец, еще когда мне было тринадцать лет. Всерьез планировала нашу свадьбу, придумывала платье. Да, именно платье казалось мне тогда самой важной деталью счастливого будущего. Как можно быть несчастной, когда у тебя три волана, кринолин и рукава фонариком? А еще фата, которая тянется на пять метров по полу.

– Мамочка, вы с Алексом поругались? – спрашивает Соня.

– Мы… нет. То есть да. Не знаю.

– Как это? – удивляется дочка.

Мы трогаемся. В зеркало заднего вида я наблюдаю, как она машет Алексу рукой. Он и в ее сердце успел проникнуть. Мерзавец! С другой стороны, почему мерзавец? С Ингой у него ничего не было, хотя я уверена, она наверняка желала иначе. С женой он разводится. То, что он сразу об этом не сказал, конечно, очень плохо. Однако… Все не так ужасно, как я думала еще сегодня утром!

– Вы помиритесь? – спрашивает Соня.

– Помиримся, – отвечаю я.

Наверное.

* * *

Мы с Соней обедаем, и я переписываюсь с Кириллом.

«Почему ты мне не сказал, что приезжаешь через три дня?» – набираю я сообщение.

«Хотел сделать сюрприз».

«А маме сказал!»

«До меня дошло, что ее не надо волновать такими сюрпризами. Давление может подскочить».

«Вот именно!»

«Маму нельзя волновать, – читаю я следующее сообщение. – А тебя-то можно!»

Сразу после этого раздается звонок в дверь. Алекс? Ничего другого мне в голову не приходит.

Я иду открывать. Не знаю, как себя вести. Я все еще обижена! Но уже не так сильно. Выгнать его? Пригласить обедать?

Открываю дверь и вижу… своего брата!

Визжу от неожиданности, прыгаю ему на шею, снова визжу. На шум прибегает Соня, вопит, с разбегу прыгает на нас… Мы все валимся на пол и хохочем.

– Ты приехал! – говорю я.

– Сюрприз! – смеется Кирилл.

– Сюрприз! – вопит Соня.

– У меня для тебя есть подарок, – говорит Кирилл моей дочке. – Он внизу, в машине.

– Ура! Пошли за подарком.

– И для тебя есть. – Кирилл чмокает меня в щеку.

– Какие еще подарки?! – восклицаю я. – Ты и так сделал мне слишком шикарный подарок.

Это Кирилл помог мне взять квартиру в ипотеку, сделал крупный взнос, и теперь я плачу каждый месяц не такую уж большую сумму. Его бизнес пошел в гору, но в самом начале брату пришлось пережить трудности. Он переехал в Москву, основал фирму, женился. А потом обанкротился. И как раз в это время у него родился сын… Вся наша семья пережила тяжелые времена. Но все позади! И у него, и у меня дела идут прекрасно. У брата, конечно, намного лучше. Но и мне порой везет на хорошие сделки.

– А где твои? Ты один приехал? – спросила я, пока мы спускались в лифте.

– Ага, я на машине. А они через три дня прилетят самолетом.

– Умираю от нетерпения увидеть своего любимого племянника! Он, наверное, совсем большой…

– А то! Пять лет стукнуло мужику.

Подарком Соне оказался новенький велосипед. С несколькими скоростями, с багажником и двумя видами тормозов. Она долго прыгала от восторга.

– А мы с Алексом и Захаром вчера катались на самокате! – поделилась она.

– Это твои друзья? – спросил Кирилл.

– Да! Захар заболел, а Алекс… Они с мамой поссорились.

Ну почему ей нужно сразу все выбалтывать? Пошла бы лучше покаталась на новом велосипеде!

– Мама поссорилась с твоим другом? – ничего не понимал Кирилл.

– И стукнула его по щеке! У него там сидел комар.

– Странные дела, – произнес брат и посмотрел на меня. – Что за Алекс?

– Алекс Раевский, – пришлось сказать мне.

– Он здесь?!

– Ага.

– И ты его стукнула?

– Да мы просто…

– Давай рассказывай, что тут происходит.