Текст книги "Inspiraveris. Верни меня"

Quindecim

Слышу подъезжающий автомобиль, фары светят в окна, а я стою и сжимаю в кулаке цепочку. Наверное, инстинкт, возможно, что-то другое заставляет меня реагировать быстро. Срываюсь с места, подхватывая фрукты с пола, и несусь к себе в спальню. Бросаю еду на постель и беру первую попавшуюся книгу со стола. Падаю на кровать, наскоро включая лампу на тумбочке. Прячу цепочку под подушку и раскрываю контейнер с клубникой.

– Привет, я дома, – дверь в мою спальню открывается. Иона заглядывает ко мне. Натягивая улыбку, беру клубнику.

– Привет, хорошо. А у меня тут пикник, – наигранно радостно указываю на фрукты.

– Это нужно. Долго не читай, побереги здоровье. Я буду у себя, – улыбается она, закрывая за собой дверь.

Прислушиваюсь к её удаляющимся шагам и только после этого начинаю восстанавливать дыхание, которое даже задержала, пока играла этот спектакль. Бросаю клубнику обратно, захлопываю книгу и достаю цепочку, рассматривая её.

Как? Как такое возможно? Выходит, что все это правда. Переворачиваю руку ладонью вверх, пытаясь найти хоть какое-то подтверждение разреза. Но ничего, только уже мелкие царапины, покрытые корочкой. И Сакре существует, где-то внизу, но он есть. Могила. Вэлериу Сакре… спиртовой раствор… Лука и Петру, закрывшие меня там. Но почему тогда я оказалась снова на месте падения? Донести меня было бы очень сложно, и они говорили, что не могут войти в церковь. Как? Как, чёрт возьми? И где платок? Мама нашла? Ведь кто-то раздевал меня… Иона? Что от меня скрывают или не хотят обнародовать это, чтобы не усугубить моё положение?

Не знаю. Ничего уже не знаю и не понимаю. Но уверена в одном, что это было. Не мог сон принести мне обезвоживание, а им нет. У меня не было кислорода там, поэтому я так долго приходила в сознание. И не помню, чтобы были мои перчатки и шапка. Они были в пуховике, а в пакете их нет. Почему?

Виски начинает давить от мыслей. Подскакиваю с постели, меряя шагами спальню. Я должна узнать правду: было или нет. И что конкретно было там, возможно, часть – это моя фантазия. Но церковь и скелеты были. Цепочка оттуда.

А если попытаться найти о городе в интернете? Хватаясь за эту идею, открываю ноутбук. Вбиваю в поисковике Сакре. Но выдаёт только церковь во Франции. Предложения о путешествии, описания, но ничего о старом городе, похороненном под землёй тут. Конечно, так открыто будет в интернете об ужасах, которые творили наши предки. И, конечно, всё будет проще простого, чтобы узнать, коим боком я отношусь к этому. Почему именно я слышала Вэлериу? Никто иной, а я. И кровь… вот это уж невероятно и слишком. Ведь, если забыть страх, не придавать значения бешеному стуку сердца и фантастическому варианту мысли, то кровь пьют неживые существа. Совсем неживые. Зомби. Оборотни. Вампиры. С ней проводят оккультные церемонии.

– Ты совсем сошла с ума, – шепчу, закрывая браузер. Вампиры. Не может быть. Я, как никто иной, знаю, что на земле румын никогда не было Дракулы. Всё выдумки, буквально каждое слово. И не понимаю, отчего Влада Цепеша выставляют клыкастым уродом, когда при нём на нашей земле не было воровства, преступлений против народа. Он всего лишь защищал своих людей… защищал, как умел. А ему приклеили ярлык вампира. Поэтому в этих существ я не верю, как и во всех остальных, кроме ведьм. А точнее, сипух, как называют их у нас в народе. Конечно, в нашем городе их нет. Но я верю в то, что существуют люди, обладающие энергетической силой намного выше, чем у обычного человека. И они обращают её или во благо, или против людей. Но не более.

Встаю со стула, снова начав расхаживать по комнате. Как? Господи, как это объяснить? Я не найду одна ответ, поэтому придётся вытащить его у тех, кто был рядом. Лука и Петру знают, многое знают, но молчат и тоже скрыли от меня это. Почему он пришёл сегодня? Убедиться, что я ничего не сказала маме? Или эти булочки были отравлены?

– И куда тебя понесло, Лия? Если бы они были отравлены, то сейчас ты бы не носилась, как ужаленная в задницу, – уже сама с собой говорю. Точно сошла с ума. Сейчас я ничего не сделаю, ночь на дворе. А где живут братья, не знаю, и узнать не у кого. Выход один – ехать к школе и ждать там их. Я освобождена от занятий на эту неделю.

Да, так и буду действовать. Подхожу к постели и сажусь на неё, обдумывая свой план. Уплетаю всю клубнику, а затем и банан.

Почему снов нет? Он умер? Что было после? Почему не зовёт меня? Где он сейчас?

Хватит думать о нём, он мумия. Я могла все это придумать. Могла ли я? Эти мысли постоянно крутятся в голове. Слышу, как вернулась мама. Притворилась спящей, когда она вошла ко мне выключить лампу и забрать мусор, поцеловала в лоб и вышла. Но я раскрыла глаза, продолжая думать. Дом затих, значит, все спят. А я не могу. Не могу!

Звук шин привлекает мой слух. Поднимаюсь с кровати и подхожу к окну, немного отодвигая штору. Из автомобиля, припаркованного у нашего дома, выходит Дорина Бэсти. Одна из совета и имеющая такой же цвет волос, как у нас с мамой. Чёрный. Она быстрым шагом доходит до нашей двери. Бросаю взгляд на часы. Начало первого ночи. Что она тут делает так поздно?

Это не моё дело. Не должно быть моим, но, вспомнив печаль в мамином голосе и её слова, предполагаю, что всё же какая-то проблема есть. И от меня её она скрывает. Теперь мной ведёт желание узнать, в какую переделку я затянула маму. Уверена, что дело именно во мне.

На цыпочках подхожу к двери и осторожно открываю её. Слышу, как мама встречает Дорину.

– Какого черта ты приехала? Я же сказала, разберусь, – шипит мама на неё.

– Когда? Времени нет, Констанца, – так же отвечает ей женщина.

– Есть, ещё есть. Я жду остальных, вызвала сегодня наших женщин. Они прибудут в Хэллоуин.

– Отлично, помощь нам не повредит. Она спит?

– Да, отдыхает. Девочка сильно ударилась головой…

– Мне плевать на это, Констанца, меня это не волнует. Она была там – вот, что я знаю. И ты не углядела.

– Не трогай мою дочь, Дора, не смей даже упоминать о ней перед остальными. Я как-нибудь решу это. Он снова в цепях, – зло произносит мама.

– Ей восемнадцать, дорогая моя. И пришло её время, тем более кандидат уже есть. Это будет такой крах для них. Последняя, кто может продолжить наш род. Её время пришло.

– Нет! – повышает голос мама. – Нет, я сказала. Ещё очень рано, очень… прошу тебя, Дора, ты же помнишь, что было с твоей дочерью. Я боюсь потерять её, а вдруг это конец? Так я лучше дам ей возможность дожить эту жизнь такой, какая она есть.

– Только посмей, – цедит Дорина, – я помню прекрасно, как моя малышка пожертвовала собой, ради блага нашего народа, и он забрал её. А твою не тронул. Она ему подарила возможность уничтожить нас, так не смей даже упоминать о моей крошке, которая покоится там.

– Она ничего не помнит. Ничего. Если и было…

– Было? Ты сама видела, в каком он состоянии. Вэлериу вернулся и это означает, что другие тоже придут к нему. Он призовёт их, и все закончится. Наш уклад, наша жизнь, наше спокойствие. Они спрятались, их мало, но сила возрастёт, если он полностью очнётся. И это может сделать только твоя глупая дочь! Ты должна была рассказать ей все раньше! Должна была следить за ней!

– Ты знаешь, где я была, Дора. А вы чем занимались, пока меня не было? Вы должны были тоже оберегать её! А я прилетела и увидела её в крови! И он не вернулся, всего лишь потребуется больше силы, чтобы убить его окончательно. В Хэллоуин мы это сделаем. Нас много, а он один.

– А как же братья Велиш? Они тоже там были и, скорее всего, в курсе.

– Нет, Иона их проверила. Они были без сознания, попали не в то место и не в то время, только у дочери были раны.

– Но одна бы она не смогла. Как? Кто-то в городе из них. Иначе она бы никогда не нашла его. Он враг, он обрёк нас на жизнь во тьме и за стенами. Если ты не отдашь нам Аурелию для обряда, то и её мы признаем врагом. А ты знаешь, что мы с ними делаем. Хотела ему помочь, так пусть покоится рядом с ним. Как это было с моей дочерью!

– Она не хотела! Она ни с кем не встречается даже. И я слежу за каждым её шагом. Обряд вы можете провести только при моём присутствии и с разрешения Ионы. А она, как и я, против этого. Поэтому не угрожай мне, Дора, и проваливай из моего дома. Завтра ночью я спущусь к нему, чтобы залить раствор и найти змею. Я лично убью его, а потом, мы все забудем об этом. А город представим для наших жителей, как великую находку, священное место, держащее нас ближе к нему. Тебе все ясно?

– Хорошо, но если пойдёт что-то не так, то ты отдашь нам Аурелию.

– Согласна.

– Прекрасно и смотри лучше за дочерью. Она не должна помешать нам уничтожить его.

– Уж не волнуйся, у меня послушная дочь, в отличие от твоей. Ведь именно твоя дочь первая спустилась туда, первая решила увидеть его своими глазами и пала под чары тьмы. И была убита им лишь потому, что ты слишком болтлива и жаждала власти. А я умнее тебя, Дора, старше тебя и это мой город. Доброй ночи, – дверь распахивается, а затем громко захлопывается.

– Сука, – шипит мама. Медленно закрываю свою дверь и на ватных ногах подхожу к кровати, юркая под одеяло.

Что это все значит? Какой обряд? Почему они его так ненавидят? Убьют в Хэллоуин. И мама, как и остальные женщины, знают о тайне Сакре. Обо всём знают. Она сказала, что была там и знает, что я солгала. Или же действительно верит, что ничего не помню. Выходит, не сон точно. Я была там и видела Вэлериу. Я размотала цепь и вычерпала жидкость. Но раны от пореза нет, вот это остаётся под вопросом.

Как они спускаются туда, если проход мы разгребали? Значит, есть другой ход. Какой? И кто он такой, этот Вэлериу? Мама пойдёт туда завтра, а если я прослежу за ней? Попытаюсь это сделать? Но я хотела встретиться с Лукой и Петру. Ладно, это может подождать. Для начала я должна знать, как добраться до него другим способом.

Слишком много информации в голове. Оказывается, у Дорины была дочь, которая тоже видела его и влюбилась в эту мумию? Такое бывает? Почему она мертва? Почему он не убил меня, как её?

Дверь в мою спальню открывается. Закрываю глаза, стараясь утихомирить сердце. Скорее всего, мама подходит к моей кровати и садится сбоку.

– О, милая, зачем же ты пошла к нему? – шепчет она. Сжимаю губы, только бы не выдать себя и не потребовать правды обо всём.

– Если пойдёт что-то не так, то я тебя спрячу от них. Мы уедем через океан или же придумаю что-то другое. Но не отдам тебя им. Ему не отдам. Хотя если бы ты слилась с ним, то мы бы имели такую силу, что никому не снилась. А дети? О чём я говорю, он убьёт тебя, как и остальных. Я это делаю только ради тебя, родная моя. Единственная моя наследница, – кровать дёргается. Встаёт с неё. Не уходит. Стоит надо мной, а я от усилий принять самый спокойный вид даже потом покрываюсь. Наконец-то, раздаются шаги и дверь закрывается.

Лежу ещё так, чтобы быть уверенной, что одна. Через некоторое время открывая глаза, смотрю в темноту. Вот теперь я уверена – докопаюсь до правды. Но в груди у меня такое неприятное давящее чувство, что дышать сложно.

Что ещё от меня скрывают? Видимо, очень много. И это не просто город за стеной. Они прячут тут Вэлериу Сакре от кого-то. От других. Но кто они? Почему она упомянула о слиянии с ним? Что это означает? Дети? Какие дети, когда я сама недавно на горшок научилась ходить?

Я узнаю и тогда решу, что буду делать дальше.

Sedecim

– Доброе утро, – с улыбкой говорю я маме, сидящей за кухонным столом и читающей какие-то бумаги.

– Доброе, доченька. Завтрак готов, – она поднимает голову и встаёт, отвечая мне ласковым взглядом.

– Супер, – радостно произношу я, садясь за стол. Она отходит к плите, где уже стоит готовая каша, и пока накладывает мне, мою улыбку стирает с лица.

Не спала всю ночь, составляя списки вопросов, ответов и вариантов, куда пойти в первую очередь. Теперь не чувствую, что я в безопасности. Раз мама решила спрятать меня, то это очень плохо. Да ещё и история с дочерью Дорины не даёт покоя. Никогда не слышала об этом, да и о её смерти бы сказали, были бы поминки и город бы хранил траур сутки, как по каждому усопшему. И ведь она не на много старше мамы, даже могу сказать, что они одного возраста. Сколько же было девочке, когда она спустилась туда? В доме до сих пор темно, хотя на улице уже расцвело, но тучи, тяжёлые и тёмные, сгустились над городом. А вокруг тишина. Грядёт что-то жуткое и неимоверно опасное. Словно всё затаилось перед этим днём. Завтрашним днём.

– Ты сегодня могла выспаться и отдохнуть, поваляться в постели до обеда, – ставит передо мной тарелку.

– Я уже выспалась и отдохнула, – снова играю радость на лице, поднимая голову на неё, и беру ложку в руки. Нет аппетита, только одно желание – уйти из дома.

– Какие планы? Пойдёшь вечером на ярмарку? – интересуется она, наливая мне чай.

– Сейчас хочу съездить в библиотеку, поменять книги, а то эти прочла уже. Потом заехать к Риме, поболтать немного и, думаю, от неё пойду на ярмарку. А ты? – перечисляю я лишь часть планов, жуя овсянку.

– Я могу отвезти тебя в библиотеку, а потом к Риме. Планировала с тобой провести день, но молодёжь, понимаю, – смеётся она. Как ты можешь быть такой хорошей актрисой, ведь и ты боишься?

– Прости, давай, на ярмарку вместе пойдём? – предлагаю я.

– Нет, что ты, веселитесь. А я проведу вечер с Ионой, может быть, тоже поеду помочь и проследить за всем на ярмарке. Но обещаю, что мешать не буду, – продолжает улыбаться, а я запиваю чаем вставший ком в горле.

– Ладно, завтракай. Я соберусь пока в город, – встаёт и выходит из кухни, оставляя меня одну.

Ковыряюсь ложкой в каше, не хочу это есть. Встаю и достаю из холодильника коробку, где лежат всевозможные пирожные. Кладу на тарелочку одно, возвращаюсь на место.

Она будет за мной следить, поэтому действовать надо осторожно. Ещё на Хэллоуин костюм подобрать, талон так и не использован, а для этого мне нужна Рима. Если она пойдёт взять напрокат для меня вещи, то это останется втайне, и никто ничего не заподозрит. А обо мне тут же доложат матери или же она сама увидит. Да и лишний раз светиться в городе не хочу, после всего, что случилось.

Доедаю пирожное и выбрасываю кашу в урну, кладу тарелки и чашку с приборами в посудомоечную машину. Иду к себе в спальню и складываю в рюкзак книги, в задний карман джинс прячу крестик, так надёжнее. Возможно, ещё обыскивать мою комнату будут. Выбираю несколько талонов, вдруг решу зайти куда-то ещё.

Мама уже ожидает меня у дверей, киваю ей, надевая новое пальто. Натягиваю шапку и прячу косу, заправляя волосы. Мы садимся в машину и направляемся в центр. В салоне витает напряжённая тишина, а у меня в голове полно вопросов. Тысячи их засели внутри меня. Так и подмывает спросить, потребовать честного ответа, но сдерживаюсь, сцепляю зубы.

– Тебе помочь? – предлагает мама, когда мы паркуемся у библиотеки.

– Нет, не в первый раз же. Все хорошо, – заверяю я её. Вот не хватало мне этого, ведь планы у меня совершенно иные.

Мама кивает, а я захлопываю дверцу и быстрым шагом вхожу в тихую библиотеку. Вешаю одежду на крючок и сдаю книги, говоря, что выберу новые. Женщина как-то странно смотрит на меня, скорее всего, из-за случившегося. Но отмахиваюсь от этого восприятия, направляясь к стеллажам. Вхожу в отдел любовных романов, но прохожу его, огибаю и ищу глазами историю. Множество книг о разных странах. Не то, все не то. Румыния. Культура и обряды. Мировая история. Черт, но должно же быть хоть где-то о нашем городе.

Кусая губы, пробегаю пальцами по книгам. Ничего нет, совсем ничего. Обхожу стеллаж. Научная литература. Химия. Биология. Какие-то папки с выписками из химических лабораторий. Ну как так?

Следующее – иностранная литература. Французский. Немецкий. Русский. Португальский. А то мы его изучаем. Хмыкаю. Латынь. Тут уже медленнее читаю названия. «История возникновения языка». «Ромео и Джульетта» даже есть. «Собрание стихов». «Носители языка».

– Аурелия, – раздаётся уже практически забытый голос. Вздрагиваю и цепляю пальцами последнюю книгу. Она падает на пол, как мне кажется, очень громко.

– Вэлериу, – шепчу я, нагибаюсь и поднимаю книгу.

– Найди меня… иди ко мне, – требовательно проносится в голове.

– Сама решу, что мне делать, – фыркаю, мотая головой, чтобы стряхнуть с себя неведомо откуда появившееся желание последовать этому зову.

– Аурелия! – уже громче, словно кричит.

– Хватит, сначала я разберусь с тем, что видела. И кто ты есть, а потом подумаю. Понял? – зло цежу я, обращаясь к воздуху.

– Ты нужна мне, – тише произносит. Даже дыхание его слышу.

– А ты мне нет. Оставь меня, у меня есть важные дела, а времени нет. Дай мне самой решить, что я хочу, – жмурюсь, шепча слова на латыни. Открываю глаза и ничего.

– Спасибо, – произношу и решаю поставить книгу обратно. Толкаю её, а она не встаёт на место. Что-то мешает ей. Вытаскиваю и шарю рукой, подхватывая пальцами находку. Тяну на себя. Сдуваю пыль.

«Эллиаде. Рождение города». Написано на латыни. Ставлю быстро другую книгу обратно и открываю страницы, потрепанные временем.

Листаю их, пытаясь выхватить из букв хоть какое-то упоминание о Сакре. Но ничего нет. По новой. С самого начала, уже медленнее. Руки немного дрожат от волнения, пока вожу пальцем по предложениям. Дата рождения, старейшины, быт и условия возникновения. Не то, это я знаю. Зло перелистываю книгу на самую последнюю страницу. Какой-то рисунок.

– Но мало кому известно, что наш прекрасный город построен на разрушенном поселении предков. Доблестные граждане не потеряли веру в нашу силу и решили возвести величественную Эллиаде. Ниже вы можете увидеть, насколько наш город похож на предыдущий. Хвала и благодарность людям, так любящим румынскую землю и чистую кровь, – тихо читаю я на латыни.

Карта. Ура! Церковь, где же церковь? Дома… замок… озеро… вот. Крест. Но как понять, где сейчас она? Бросаю взгляд, осматриваясь вокруг, и резко дёргаю страницу, вырывая её из книги. Складываю лист и прячу в карман джинс. Убираю книгу обратно к стенке шкафа и закрываю другой книгой. Чуть ли не бегу к романам и хватаю первый попавшийся. Подхожу к библиотекарю и оформляю. Такое чувство, что совершила кражу или же что-то похуже. Как преступница, второпях набрасываю пальто, натягиваю шапку и вешаю на плечо рюкзак.

– Я всё, – говорю, садясь в машину. Мама откладывает бумаги на заднее сиденье и заводит мотор.

– Что выбрала? – интересуется она.

– Эм, новый роман, – пожимаю плечами. А внутри все трясётся от желания скорее оказаться дома и найти это место, где находится Вэлериу.

– Роман, – задумчиво произносит она, сворачивая в сторону дома подруги. – А что ты думаешь о любви, родная?

– Любви? – переспрашиваю я.

– Да, любви, браке, детях? – бросает на меня взгляд, возвращая его к дороге.

– Как-то даже не думала об этом. А что? – медленно отвечаю я.

– Я в твоём возрасте уже встретила твоего отца. Год мы встречались, а потом поженились, и я забеременела тобой, – с улыбкой произносит она.

– Мне ещё рано. И ты знаешь ведь, что я… кажется, не моё это. А ты любила его, да? – поворачиваюсь к ней. Издаёт тяжёлый вздох.

– Нет, не любила я твоего отца. Была влюблена в другого мужчину, но он… как бы тебе сказать…

– Был женат? – подсказываю я.

– Нет, он был свободен. Но не того уровня, который был у меня и у тебя. Он слишком был амбициозен и… хотел, чтобы я ушла с ним за стену. А я не могла, поэтому решила, что мне необходимо забыть о нём и встретила твоего отца. Он любил меня, а потом бросил нас. Исчез, просто исчез и ничего не объяснил. Я до сих пор не знаю почему, – грустно рассказывает мама.

– А где тот мужчина сейчас?

– Далеко… очень далеко, его нет в живых. Он погиб, так мне сказали. Ввязался в драку и его застрелили за пределами города. Глупо и печально, что его жизнь закончилась вот так. Поэтому я так ценю эти стены, защищающие наших детей от злости и жестокости. Понимаешь, Лия? – она останавливает машину и поворачивается ко мне.

– А тут разве нет жестокости? Всегда люди были так же счастливы, как и сейчас? – корю себя за то, что высказала это. Выдаю ведь себя, но ничего не могу поделать с желанием узнать правду. Смотрю в настороженные синие глаза матери и жду её ответа.

– Везде есть жестокость, доченька. Но иногда она во благо, а за стеной никто не подумает о тебе, там каждый сам за себя. А у нас, мы защищаем друг друга. Мы опережаем чьи-то желания и мысли навредить нашему народу. Это большая семья, которая должна продолжать существовать, – уверяет она меня.

– Я не верю, что жестокость может быть во благо, мам. Жестокость нельзя оправдать, как и бесчеловечность. Никто не имеет права отнимать чью-то жизнь, если не он её давал. И, вообще, зачем мы говорим об этом, мама? Что-то происходит, ты пытаешься предупредить меня? – даю ей возможность открыть мне правду. Но она изгибает губы в грустной улыбке и поворачивается к рулю.

– Просто хочу, чтобы ты знала, как я люблю тебя. Обещаю тебе защищать тебя, и всё будет хорошо. Постоянно думаю о том, что тебе пришлось пережить, лежа в этой яме. Мы приняли решение полностью разрушить замок, чтобы больше никто не угодил в такую ловушку. Народ обеспокоен этим, а молодёжь, наоборот, пытается проникнуть туда и посмотреть на то, что внутри. Это небезопасно. Сейчас там дежурят, отслеживая все попытки забраться на камни. А теперь иди, развлекайся с Римой и передавай ей привет. Вечером встретимся на ярмарке, – улыбается она. Киваю, но в голове застревают её слова, словно самое настоящее предупреждение не ходить туда, во избежание проблем.

Значит, мне придётся проследить за ней. У меня должны быть варианты, а потом я решу, что хочу. Хотя не знаю, сколько во мне силы противостоять против всех и вновь увидеть мумию, в которую превращён Вэлериу.

Сегодня в школе нет занятий, ребята с десяти утра помогали собирать палатки, и Рима оказалась дома, когда я постучалась. Конечно, она засыпала меня вопросами, на которые я пыталась отвечать односложно.

– Жалко, что нельзя немного накрасить глаза, ведь сегодня будет так много мальчиков, – мечтательно произносит она.

– Рима, у меня есть к тебе просьба, – медленно произношу я, садясь к ней ближе на постель.

– Какая? Неужели, правда? Ты и Лука Велиш? Или ты и профессор Велиш? – её глаза светятся от выдумки.

– Нет, такого нет. Но это очень личная просьба, и я бы хотела, чтобы она осталась между нами. Хорошо? – серьёзно спрашиваю её. Подруга кивает.

– Ты можешь для меня арендовать в магазине костюм брачующейся. Знаешь же его? – продолжаю я.

– Но это самый распространённый костюм, Лия! Он скучный! Мы ведь хотели быть кем-то яркими, к примеру, Бритни Спирс или Мадонной, – обиженно тянет она.

– Прошу тебя, милая, прошу. Я хочу побыть хоть раз блондинкой, а не чёрненькой. Ведь Хэллоуин должен приносить радость, а меня всегда все узнают. Я дам тебе свой талон, благо там нет имён, – пытаюсь придать голосу писклявые и разочарованные ноты. Удаётся и подруга берет меня за руку, немного сжимая.

– Конечно, завтра с утра возьму и привезу тебе…

– Нет, я сама приеду к тебе. Никто не должен знать, какой костюм я выбрала. Хочу удивить маму и остальных, – уже радостней. Молодец, Лия.

– Без проблем, а теперь ещё расскажи про Луку. Он такой красавчик, Мария только и рассказывала всем подряд, что он положил на неё глаз, и скоро будут звенеть свадебные колокола, – переводит тему Рима.

Закатываю глаза, начиная по новой придумывать сказку про то, как ничего не было.