Текст книги "Индукция страсти"

Глава 17

Я не понимаю смысла мертвых цветов, но женщины считают: если мужчина потратился на букет, то она для него что-то значит. К слову, этим грешат не только женщины. Низменные потребности привычнее преподносить с минимальными затратами – один из приемов Бланш Фокс. Примитивные импульсы головного мозга мужчины при покупке той или иной вещи возбуждают отдел, отвечающий за привыкание и выбор самки. Вывод: чем больше затрачено, тем глубже зависимость.

Фыркаю и перекладываю цветы удобнее. Киваю нашему человеку неподалеку от дома Бланш, делающему вид, что рассматривает карту, и поднимаюсь к двери. После звонка мне немедленно открывают и пропускают в помещение.

– Добрый день, мистер Рассел, вас уже ожидают. – Кьяра с улыбкой указывает на лестницу, заинтересованно отмечая, как хорошо меня подготовили к этому чаепитию. Да, я позволил это сделать, поскольку обязан играть по их правилам, при этом параллельно составляя свои. Довольно тонкая ювелирная работа, и у меня она прекрасно выходит.

Поднимаюсь на второй этаж, оглядываю новую белоснежную дверь и толкаю ее. В комнате царит спокойствие, из-за пасмурной погоды здесь темнее обычного, но пламя свечей разного размера – от огромных на полу до изящных на столике и полках – создает теплое сияние.

– Мистер Рассел, мне приятно, что вы приняли мое приглашение.

Перевожу взгляд на дверь, ведущую в ванную комнату. Бланш тоже подготовилась. Белоснежный прозрачный халат в пол, подчеркивающий эффектное появление и создающий образ порочного ангела, такого же цвета комплект нижнего белья. И она – босая, словно девственница в первую брачную ночь. Довольно смешно, если вспомнить, чем она зарабатывает, но умение перевоплощаться поднимает ее на уровень выше. Никакого макияжа, влажные губы приветливо улыбаются мне, волосы распущены и еще не просохли после ванны. Ничего похожего на то, что я представлял в голове, но, к моему великому огорчению, мне это нравится.

– Мисс Фокс, вы дали мне прекрасную возможность увидеть вас, – киваю ей, и она усмехается – язвительное приветствие удалось.

– И извиниться. Ведь цветы у вас в руках для этого? Как и фирменный пакетик с пирожными. Это мило, но вам не идет, мистер Рассел. Покорить так меня довольно сложно – увы, сэр, я не ем сладкого, только фрукты. Да и ваши извинения будут оскорблением для нас обоих. Мне понравилось, каким вы бываете, когда выходите из-под контроля. Довольно сексуально. – Бланш улыбается еще шире и подходит ко мне.

– Вы слишком много знаете, мисс Фокс, и избежали моей неподготовленной речи, вызывающей во мне крайнее недовольство. Вы заслужили небольшой взбучки, – протягиваю ей цветы.

– Вы сегодня полны возвышенных чувств, сэр, и выглядите нелепо, – замечает она, резко убирая руки, и букет падает на пол.

– А вы сегодня неуклюжи. Неужели сказывается волнение, вызванное моим видом?

Ухмыляюсь, довольно наблюдая, как глаза Бланш светятся от едва сдерживаемого хохота.

– Вы умеете читать мысли, сэр? Ох, нет, если б так, вы не позволили бы уродливому букету сломать нежные стебли и рассыпаться. – Она закусывает губу и качает головой.

– Или же я хотел, чтобы вы, мисс Фокс, нашли нечто более интересное, – указываю взглядом на разбросанные под ногами цветы и ногой раздвигаю розы.

Бланш наклоняется и, отбрасывая в сторону лишние цветы, подхватывает один.

– Орхидея. – В ее руках тонкий стебель с белыми бутонами, окрашенными неравномерными брызгами розового. Она ловит мой взгляд.

– Посчитал, что это более долговечный подарок, чем розы.

– Мужчины редко угадывают мой любимый аромат, но вы сразу его определили. Вы, сэр, моментально поняли, что мне нравится и как правильно мной руководить.

Бланш заигрывает, и это меня напрягает. Нас прослушивают или она снова проверяет меня? Все выглядит так, будто я действительно пришел на чай и мы ведем светскую беседу. Она не подсказывает мне, что происходит, только улыбается и смеется про себя.

– Так вы предпочитаете, чтобы вами руководили, мисс Фокс, а не самой ставить мужчин на колени? Какая новость, надо же! Оказывается, под маской властной женщины скрывается томящаяся в темнице рабыня, желающая выполнять фантазии своего Хозяина, – отвечая, ставлю пакет с пирожными на кровать.

– Все зависит от мужчины, мистер Рассел. А вы предпочитаете быть наказанным или наказывать? – Бланш ногой отодвигает цветы и подходит к столику.

– Второе, мисс Фокс.

Она кладет орхидею на защитное стекло и бросает на меня беглый взгляд.

– Чай принесут через двадцать три минуты, поэтому у нас есть время просто поговорить и обсудить последние новости.

– Как поездка в Париж? – интересуюсь я.

Что происходит? На меня не надевали «прослушку», в пирожных ее тоже нет, значит, могли установить в доме, пока Бланш отсутствовала. Камер я не вижу, выходит, мы просто играем роли. Или же я ошибаюсь, потому что поглощен близостью этой женщины. Она ни капли не изменилась, такая же уверенная, хитрая и опасная, но теперь я знаю больше, чтобы позволить себе наслаждаться.

– Ничего там не изменилось. Привезла новые побрякушки, хотя предпочитаю быть обнаженной, а не придавленной тяжестью бриллиантов. – Она кривит аккуратный носик, и я усмехаюсь. – Я слышала, что с вами приключилось. Какой ужас, мистер Рассел, надеюсь, напавших поймали? Говорили, что вас всего искромсали, а вы стоите здесь, и, признаюсь, я удивлена вашей выдержкой и желанием встретиться со мной, раз пренебрегли врачебными предписаниями. – Бланш наигранно прикладывает руку к груди, вызывая колыхание перьев на длинных рукавах халатика.

– А вы волновались, мисс Фокс? Это феноменально. Но переживать не о чем, нападавшие пойманы и будут гнить в тюрьме за убийство шофера. Ужасно, что мы обсуждаем это и тратим время, которое вы подарили мне. – Не могу понять, она играет для кого-то или для меня, хотя бессмысленный обмен любезностями уже надоел.

– Хорошо, что виновные наказаны. – Кивая, она отталкивается от столика и приближается ко мне.

Решаюсь сделать то, что не позволял себе ни с одним гражданским человеком, но Бланш меня поймет. Поднимаю руку в перчатке и показываю пальцем на ухо, а затем потираю его. Женщина прищуривается, наблюдая. Она же неглупая, но смотрит так, словно не представляет, о чем ее спрашиваю. И я уже готов разочароваться.

– Сотри эту гадость с лица, Эйс. – Усмехаясь, Бланш переводит взгляд на мою губу и левую щеку.

Наконец-то можно прекратить надоедливую игру и стать самим собой, ведь синие глаза насыщаются именно тем оттенком, который я знаю.

– К чему эти прелюдии? Нас не подслушивают, а ты устроила целое представление?

– Я должна была подстраховаться. Никакого нападения не было, тебя наказали за то, что ты сделал в этом доме, что нарушил приказ и вышел из-под контроля. И я хотела увериться, что ты не стал тем, кого я видела на фотографиях, – безвольной марионеткой.

Черт возьми, да я счастлив слышать привычный для нее тембр голоса, ироничный, с налетом безразличия, хотя это не так.

– Откуда ты узнала?

– Эйс, у меня достаточно информаторов. Когда мне сообщили, что тебя отправили в черную комнату и не выпустили через двадцать четыре часа, это заставило меня волноваться и даже пожелать воспользоваться моими знаниями и связями, чтобы оборвать ужасающее насилие, – зло отвечает она. Ее волнение очень приятно.

– Это похоже на заботу, Бланш, – замечаю я.

– Скорее на нежелание терять довольно сносного соперника. Нет, ты не покорил меня, но у тебя появился шанс выполнить задание, ведь ты сообщил Нейсону о приглашении.

– Да.

– Отлично, я так и думала, поэтому все официально. И пирожные отравлены или накачаны наркотиками, чтобы вывести меня на какое-то время из строя. Верно? – усмехается Бланш, бросая взгляд на пакет.

– Точно, хотя я не проследил, откуда они появились, как и эти ужасные цветы. Но все же не мог не внести свою лепту в подношение обиженной женщине. А ты должна воротить нос и открыто демонстрировать недовольство из-за моей грубости и своего испуга от выстрелов. Затем я упрошу тебя дать мне хотя бы один шанс показать, как я раскаиваюсь, и ты немного отпустишь поводок. Я этим воспользуюсь, как и твоим последующим приглашением, но ты начнешь играть со мной, то отказывая, то приближая, и так до тех пор, пока я не упаду на колени, чтобы предать тебя. Я все правильно рассказываю?

– Это смешно, – она улыбается и кивает. – Обожаю, когда у мужчин богатая фантазия, с ними не скучно. Но, увы, это все будет фарсом, потому что никто из нас не готов опуститься на колени, и именно это возбуждает меня больше всего. Так ты смоешь эту гадость, которой попытались скрыть твои синяки на лице?

– Они так старались, давай немного потерпим их вмешательство.

Мой ответ снова вызывает смех, она искренне наслаждается тем, что я здесь. Уверен, Бланш может играть сколько угодно, но я стал ближе к ней, потому что именно ее мое сознание выбрало в союзники.

Синие глаза грустнеют, словно Бланш вспоминает о чем-то болезненном, сложном. Эта метаморфоза делает ее такой уязвимой, нежной и непохожей на себя, отчего я, замирая, наблюдаю за ней, пока она не моргает и не понимает, какую глупость допустила.

– Бланш? – Вопросительно выгибаю бровь, требуя объяснений.

– Я могу долго болтать, не затрагивая острых углов, но это не изменит того, что тебе пришлось вытерпеть. Скажи мне, как тебе это удалось, ведь, насколько я знаю, в черную комнату идут умирать? – шепчет она и делает шаг ко мне.

Настроение моментально меняется, я упрямо поджимаю губы, не желая это обсуждать.

– Позволь? – Пальцы тянутся к моей руке, и я убираю за спину обе.

– Зачем?

– Хочу понять, кто ты на самом деле. Пешка или полководец. Униженный или невероятно сильный. Сломленный или ломающий. Ты ждешь, что такая, как я, будет наслаждаться болью. Да, не спорю, но боль – это многогранное ощущение, и ты знаком лишь с темной ее стороной, а я боюсь, – последнее слово она выдыхает и опускает взгляд.

– Неужели знаменитая доминатрикс Бланш Фокс имеет страхи, и они связаны с тем, чем она одаривает своих клиентов? – язвительно спрашиваю.

Хмыкает и тяжело вздыхает.

– Когда ты вошел в комнату, твои глаза оставались ледяными кусками айсберга. Но на протяжении разговора они теплели, и сейчас ты пытаешься скрыть, что на самом деле в тебе появилось, когда меня увидел. Ту фантазию, вспышкой пролетевшую в твоем сознании, которую ты притупил из-за незнания ситуации. Ты думал о ней, и эта мысль продолжает жить в тебе. – Она воинственно поднимает подбородок, демонстрируя свои умения. Чертова женщина. Неужели я стал настолько прозаичен?

– И что же это? – интересуюсь.

– Поцелуй. Ты до сих пор хочешь меня поцеловать, а я не могу себе этого позволить, – выдыхает она, точно попадая в цель.

– Ты слишком самоуверенна, Бланш, – усмехаюсь я, – кнута на тебя нет.

– Уверяю, есть, только ты еще не понял, где он лежит. Ты хочешь попытаться доверять мне, потому что в момент сильной боли расширил границы своего разума. Это помогло многое понять и не позволило Нейсону завладеть твоим сознанием вновь. Ты выбрал себя, а не приказы. Ты ожил благодаря тому, что с тобой сделали, и, конечно, мне. Без меня ты так и остался бы безумной пешкой в руках идиота. Тебя бы убили самым жестоким и глупым образом, недостойным тебя, – четко отвечает она.

– А ты мой ангел-хранитель?

– Не дай бог, я бы уже повесилась от твоего желания не скучать.

– Тогда для чего ты это говоришь? Начала со страха, а закончила тем, что не получила должной благодарности за безнравственное, своевольное и слишком вызывающее поведение и слова, – напоминаю ей.

– К этому и веду. Я прекрасно знаю, что такое насилие и как оно может сломать тебя. Но это довольно опасный противник. Ты считаешь, что справился с унижением твоей личности. Нет, это остается в тебе, и любое неверное прикосновение может привести к ужасным последствиям и не позволит больше подняться. Понимаешь, Эйс?

– Ты думаешь, если я поддамся мыслям и поймаю тебя, ты сможешь нанести мне вред, напомнив о пережитом, и я обвиню тебя в этом? Бланш, неужели в твоем понимании я настолько отвратителен в этой слабости, когда не подвержен воспоминаниям или попыткам справиться с физической болью? – оскорбленно изумляюсь я.

– Нет, Эйс, – она качает головой и мягко улыбается, – я могу только догадываться, что с тобой делали. И я, можешь смеяться, не хочу причинять тебе боль.

– Я не собираюсь смеяться, Бланш. Просто не умею. Но твоя честность сейчас говорит о многом. И о том, что ты скучала и сама хочешь дотронуться до моих губ. Ты противишься притяжению, которое сама создала, находишь оправдания, но не можешь ничего поделать с острым желанием продолжать игру.

– Я не противлюсь, Эйс, а растягиваю удовольствие. Но одно из моих условий, которое не имею права нарушать, – понимание, кто передо мной. Я желаю увидеть твои руки, а ты прячешь их, опасаясь демонстрировать слабость из-за насилия. Подари мне возможность узнать тебя лучше. Я хочу ощутить невероятное и незабываемое восхищение мужчиной. Как бы странно это ни прозвучало, но до этого я такого не испытывала.

Она впервые просит меня о чем-то искренне, ей это необходимо, но не из-за четко выстроенной для меня лжи, а для себя самой. Как часто эту женщину подвергали насилию, что это стало для нее самым опасным страхом, с которым она борется?

Расслабляюсь и протягиваю ей руки, предупреждая:

– Это зрелище не для слабонервных.

– Я постараюсь не создать проблемы обмороком, чтобы ты не воспользовался моим обездвиженным телом, как животное, – хмыкает она, сохраняя наигранное веселье.

Бланш начинает волноваться, когда я стягиваю перчатки и бросаю их на кровать. Вена на шее пульсирует, дыхание срывается, а зрачки расширяются в предвкушении.

Насколько можно быть неправильно странной? Никогда не думал, что женщина будет бережно дотрагиваться до моих пальцев и изучать изуродованные ногти с интересом похлеще, чем при разглядывании бриллиантовых украшений или новой пары обуви. Но именно это Бланш и делает, осматривая мои руки, и я первый раз в жизни позволяю кому-то другому увидеть то, что обычно скрываю, ведь это только мое дело. Личное. Тайное.

– Ужасающе, Эйс. Я в восхищении. – Она поднимает на меня блестящий безумным наслаждением взгляд, от которого у любого волосы встанут дыбом.

– Тебе это нравится? – осторожно спрашиваю, чтобы понять ход ее мыслей. Нормальный среднестатистический человек почувствует минутное отвращение, его передернет, даже если он попытается себя контролировать, все равно не сможет миновать адекватной, по меркам психологов, реакции.

– Ты думаешь, что я возбуждена из-за того, что ты испытал боль. Ведь именно так обо мне говорят. Ошибочно, как обычно. Ты можешь заметить, что моя кожа покрылась мурашками, сердце бьется сто сорок три раза в минуту, голова немного кружится, и ноги дрожат от волнения. Но это не привычное возбуждение, это другое. Восхищение мужчиной. Спасибо, Эйс, ты дал мне неизведанное ощущение. Странное… Ты тоже себя так чувствовал, когда целовал меня? Вроде бы разум отвергает, но в то же время хочет впитать в себя каждую секунду, чтобы взорваться к чертовой матери. Да? – шепчет она.

Я не знаю, что сказать, в моей голове вновь образовался тупик, и лишь киваю.

– И тебе мало, ты хочешь еще и еще, как чистого наркотика, который до сих пор в крови. Не спрашивай, догадалась. Твои руки до сих пор трясутся и слабо вибрируют в моих ладонях, зрачки расширены, значит, ты до сих пор борешься с физической болью. Не в первый раз, но ты не помнишь об этом, иначе постарался бы избежать. Я знакома с этим видом мнимого наслаждения, у меня было довольно бурное прошлое. Ох, я чувствую еще больший страх от желания дотронуться до тебя.

Бланш выпускает мои руки, но я успеваю обхватить ее за талию и притянуть к себе. Она действительно боится, поднимает ладони, не касаясь меня, и распахивает глаза.

– Спина. Ноги. Голова. Лицо. Руки. Не затронули грудь и всю переднюю часть, – четко произношу я.

– Ты хочешь убить меня, Эйс, прямо на месте. – Она издает слабый, но такой тягучий стон, проникающий в кровь сродни любому наркотику, вызывая бурную радость.

– Нет, Бланш, я не позволю тебе избежать моих желаний так просто. – Усмехаясь, провожу ладонью по ее волосам, наслаждаясь мягкостью и упругостью локонов, и останавливаюсь на щеке. Черт возьми, изумительные ощущения.

– Как ты жесток. – Ее ладони медленно ложатся на мою грудь. Пусть слышит, что не одна она сейчас безумна в своих фантазиях. На удивление, я тоже.

– Как ты податлива… – Перевожу взгляд на губы. Она нарочито медленно проводит кончиком языка по верхней губе и с каким-то подтекстом закусывает нижнюю. Зубы слабо натягивают кожу, а я хочу увидеть кровь, слизать ее и вырвать умоляющий крик с просьбой повторить.

– Сэр, неужели вы становитесь просто мужчиной с самыми низменными мыслями? – томно шепчет она.

– Я под наркотиком, сильным наркотиком, именуемым интересом, и могу сорваться в любой момент, – предупреждаю, хотя прекрасно себя контролирую.

– Это великолепно. Столько экспрессии, страсти и никакого контроля. Зверь. Хищник, нападающий на жертву и разрывающий ее голыми руками, пока не доберется до того, чего желает больше всего. Крови. Сердца. Разума, – выдыхает она. Как медленно двигаются ее губы. Я касаюсь их как загипнотизированный, и Бланш замирает. Когда с силой провожу по нижней губе большим пальцем, она опускает голову и сжимает его зубами. Черт.

Встречаюсь со сверкающими от возбуждения глазами и ощущаю, как горячо у нее во рту. Она втягивает мой палец глубже, и это отдается в паху. За долю секунды мой член насыщается кровью и твердеет, а она продолжает играть. Языком, словно змея, гадюка, касается болезненного участка и ласково теребит его. Бланш опустится на колени, или я не Эйс Рассел. Как же она будет прекрасно смотреться там, внизу, когда вместо пальца будет более значимая часть моего тела.

Резко вытаскиваю палец изо рта, и она укоряет меня обиженным взглядом. Не женщина, а сама похоть прижимается к моему телу, позволяя ощутить, как упруга и мягка ее грудь, как она горит изнутри и заражает меня страстью.

Хватаю ее за волосы, притягивая ближе, ей приходится встать на носочки и вцепиться в лацканы пиджака.

– Не понравилось? – шепчет Бланш.

– Нет. Ты права, моим изначальным желанием был примитивный поцелуй. – Усмехаясь, сильнее сжимаю волосы и снова получаю поощрение в виде стона, будоражащего кровь.

– Если я немного подниму ногу и согну ее в колене, то вынужденно причиню тебе боль, Эйс. – А в темном синем взгляде столько желания противостоять самой себе.

– Да, ты немного ослабишь то, что я чувствую, но я умею удерживать добычу в руках, Бланш. И ни за что не отпущу тебя, потому что ты угадала, я выбрал сторону. Позволяю тебе продолжать проверять меня, пока сама не придешь ко мне с контрактом, а возможно, твои фантазии поглотят тебя раньше. Признаю, Бланш, тебя возбуждают именно опасность и запрет. А теперь разрешаю поцеловать меня. – При каждом слове касаюсь ее губ и едва держусь, чтобы не толкнуть ее на пол и не наброситься, как озверевшее чудовище.

Она задерживает дыхание, давая понять, что именно этого и добивается. Она хочет сорвать все цепи с внутренних замков и тогда покорится.

Глава 18

Разочарование. Чаще всего оно вызвано глупостью и непредусмотрительностью людей. Вот и сейчас, когда до решающего удара осталось всего ничего, слышу приближающиеся шаги по лестнице. Губы Бланш довольно растягиваются, а я вынужден выпустить ее из рук. Гадюка. Она снова все подстроила так, чтобы было достаточно времени на соблазнение, но не на окончание «процесса». Я мог бы принудить ее, хотя кощунственно называть возбуждение принуждением, и это не входит в мой план. Она должна сама прийти ко мне, и никак иначе.

– Мистер Рассел, было увлекательно.

И в тот же момент открывается дверь за моей спиной.

– Мисс Фокс, чай и закуски, как вы просили. Прошу извинить за задержку, не могла выбрать сорт чая, чтобы угодить гостю.

– Думаю, выбор правильный. Молочный улун. Вам нравится зеленый чай, мистер Рассел? – обращается ко мне Бланш, а я качаю головой.

Очередной спектакль. Все в этой спальне в курсе того, что происходит, но усиленно продолжают играть роль, не отклоняясь от сценария. Выглядит глупо.

– Предпочитаю черный с молоком, – лгу я.

– Ты слышала, Кьяра? – Бланш обращается к девушке, расставляющей на столике приборы, тарелку с закусками и чайник.

– Да, мисс Фокс. Очень жаль, что не угадала, значит, мне есть к чему стремиться. В следующий раз такое не повторится. – Она выходит из спальни, прикрывая за собой дверь.

– Как некрасиво обманывать, мистер Рассел. – Бланш подходит к одному из обитых красной парчой стульев и опускается на него, взглядом приглашая меня присоединиться.

– Она не вернется, – уверенно произношу я.

– Только если я ее позову. Ваши предпочтения давно уже изучены, так что чай вас не разочарует. Или боитесь, что я позволю отравить вас, как вы хотели сделать это со мной? – Она разливает чай по фарфоровым чашкам, пока я располагаюсь напротив нее на стуле.

– Я с детства отравлен, меня это не пугает. И у меня выработалась привычка употреблять небольшие дозы яда, чтобы выжить в случае недоразумения.

– Очень предусмотрительно.

– Итак, Бланш, по какому поводу ты подготовила для меня увлекательное шоу?

– Люблю фееричные представления. Да и ты, Эйс, оценил его по достоинству. Но первая часть встречи прошла, теперь предстоит кое-что обсудить. Важное для тебя, – она становится серьезней.

– Для меня важно все, что касается тебя и твоего участия в игре Нейсона. Но для начала я хотел бы тебя поблагодарить.

– За что?

– Неважно, просто благодарность. Я очень редко испытываю это чувство, но сейчас оно направлено на тебя, и это мне не нравится, – усмехаюсь я.

– Не нравится, потому что я превратилась в интересного соперника? Или же потому, что низменные чувства делают тебя слабее?

– Не нравится по той причине, что благодарность имеет слишком глубокие корни и может иметь недопустимые последствия.

– Молли? – Вопрос вызывает нежелание продолжать тему. Бланш знает много, но мне не позволит узнать все сейчас же.

– Ах да, ваши занятия по имитации оргазма. Сестра должна прийти завтра, не так ли?

– Да, в три часа десять минут, у нее часовой сеанс, – подтверждает она слабым кивком.

– И как успехи?

– Неплохие, Эйс. Уже нет того животного страха, который жил в ней столько лет. Но твое решение запереть ее в доме Тедди никуда не годится, – замечает Бланш, уверенная, что я уже в курсе причин, заставивших сестру обратиться к этой женщине. Даже не удивляет, что она знает о переезде Молли.

– Откуда? Кто тебе сказал?

– Никто. Логика, Эйс. Я видела насилие, запугивание и то, что происходит с жертвами после психологической травмы. Каждому человеку нужна помощь, и эта девочка мне нравится. Молли не умеет скрывать чувств, она боится и себя, и того, что об этом узнает дорогой ей человек. Ты. Это одна из причин, по которой я пригласила тебя. Ты не должен запрещать ей вести обычный образ жизни, иначе не только я замечу перемены, которые могут пагубно сказаться на всей операции.

– То есть ты предлагаешь позволить Нейсону продолжать давить на психику Молли?

– Он не будет этого делать. Я сдержу свои обещания, Эйс. Но если Нейсон поймет, что ты догадался и его наказание не подействовало, это сильно отразится на девочке. Ты можешь не беспокоиться, вряд ли он сделает попытку приблизиться к ней, – усмехается Бланш и грациозно берет в руки чашку.

– Ты хорошо его знаешь, как и его тайны. Предполагаю, Молли не единственная жертва насилия, как и мой брат. Верно? – Она делает глоток и кивает.

– У меня целый список тех, кого он сломал и довел до помешательства или суицида. Большинство уже мертвы. О Стэнли не забочусь, он уже потерян, закончит или в притоне, или от передозировки благодаря Ларку. Припугнуть Нейсона сложно. Нужно постоянно держать его в напряжении и посылать небольшие подарки, вызывая еще большее желание увидеть меня мертвой. Но и это он не сделает сам, ведь есть ты. Твоими руками он убрал много врагов и не собирается останавливаться, но… – Она делает паузу, отставляя чашку.

– Но?..

– Но на каждого человека найдется свой кнут, а пряники засохнут. Так что о безопасности Молли не тревожься, я ее оберегаю до тех пор, пока ты не догонишь меня в знаниях. Дальше мне потребуется твоя помощь, но уже как союзника.

– Откуда такая уверенность, Бланш, что я захочу тебе помогать?

– Ты уже это делаешь, так что предлагаю оставить лишние споры. Ты выбрал сторону, и она меня радует. Ты принял верное решение, в твоих силах уберечь не только сестру, но и многих невинных людей.

– Меня раздражает, что ты все знаешь. Подготовлена, у тебя неимоверное количество данных на всех, тогда как меня отстранили от работы и не позволят иметь хоть какие-то козыри.

– У тебя их множество. – Бланш улыбается, а я изгибаю бровь, предлагая продолжить.

– Твой разум, логика и твоя внутренняя сила. И я. Без меня ничего не получится, потому что именно я стала эпицентром торнадо. К тому же у меня достаточно способов уберечь тебя от будущего. Его я тоже знаю, и оно мне не нравится. Ты прав, я готовилась к этому моменту так долго, что сейчас не могу побороть радости внутри. Это моя первая и единственная игра против самых сильных врагов на планете.

– И от чего меня защищать? От смерти? Так мне ее не избежать. Когда уберут тебя, я буду следующим. А если Нейсон узнает, что наказание не подействовало, то и раньше.

– Нет, Эйс, тебя нельзя убивать, ты – завершающее звено цепочки. Нейсон считает, что все идет по его глупому плану и ты действуешь в его интересах. И пока есть я, он не поймет, что ты давно уже вышел из-под его контроля. Но ты прав, он жаждет моей смерти, хотя у меня достаточно союзников, чтобы предупредить его действия.

– Ты обо всем знаешь. Откуда? И зачем тебе это?

– Рано раскрывать все карты, сначала ты должен понять сам, а потом я подскажу. Я давно оставляю тебе зацепки, подталкиваю, чтобы ты увидел все глубже, чем сейчас. Признаюсь, это возбуждает. Не может не восхищать, как ты разгадываешь ребусы. Но вернемся к Молли. На следующей неделе она должна вернуться к себе, – ставит она точку в обсуждении, даже не спрашивая, что я думаю. То, что Бланш решает за меня, мне не нравится, вызывает внутренний бунт.

– Почему ты так заботишься о ней? В мире достаточно женщин, переживших насилие.

– Поддерживаю свой вид, – пожимает она плечами. Врет.

– Ты тоже прошла через это? Через насилие? – Попадаю в цель, взгляд Бланш становится острым.

– Любая женщина, выбравшая такую профессию, подвергается насилию. Физическому и психологическому. Нет, меня никто не насиловал в том смысле, который пришлось пережить Молли. Точнее, я позволяла себя насиловать, делая частью игры, не более. Я спокойно отношусь к убийству, как и ты, и не раз прибегала к нему как шансу выжить, не испытывая сочувствия к жертве, лишь верша своеобразное правосудие. Хотя и это не объясняет моей любви к жестокости. Я просто такая. Кто выбирает пистолет, а кто – кнут. Дело техники и нарушенной цепочки генов.

Ушла от темы, правильно выбрав тактику. Любой другой сразу спросил бы о ее выборе, но мне становится понятно, что прошлое Бланш не только кровавое, но и печальное.

– Тедди предлагает в начале ноября уехать на Кубу.

– Чтобы не позволить тебе сорвать новую встречу представителей стран?

– Нет, он все пытается вернуть долгосрочный контракт. И тут ты мне тоже поможешь. Ты не хочешь, чтобы наши отношения продолжались, а я устала. Так что, когда у тебя появится шанс это сделать, будь благосклонен к моей просьбе.

– А что я получу взамен? – интересуюсь, поднимая чашку с чаем. Изумительный аромат.

– Ты уже получил мое содействие и поэтому до сих пор не отравлен, – указывает она на дымящийся напиток в моей руке.

– Какая честь, ты сама добродетель. – Хмыкая, делаю глоток. Горячая волна блаженства.

– К счастью, нет. И последнее. Ты должен быть здесь в субботу в семь сорок вечера. Пройдешь через другую дверь, думаю, ты знаешь о ней. Явишься заранее, чтобы спрятаться за шторами в центральной комнате этого этажа. Никто тебя не заметит, потому что я строго оберегаю конфиденциальность клиентов. Они переодеваются на первом этаже, и Кьяра в назначенное время провожает их в одну из игровых на втором. Поэтому ты войдешь туда без препятствий. Я готовлю для тебя незабываемый подарок, – возбужденно произносит Бланш.

– И что за подарок? – Вижу, как глаза женщины вспыхивают от радости.

– Ты уже заметил, что Алисия тратит слишком много денег в последнее время?

– И продает дорогие картины из дома отца. Ее любовник вернулся? – догадываюсь я.

– Точно.

– Твоих рук дело?

– Нет. Но я хочу, чтобы ты сам услышал, кто его заказчик. Это будет весело, обещаю. Он записался на прием. После того как мне передали записку, я встретила его в аэропорту. Он был крайне возмущен тем, что я устроила незапланированную встречу ему и Алисии. Он пропал, потому что закончились деньги. Теперь он набрал нужную сумму, чтобы вновь прийти ко мне. Я хочу продемонстрировать тебе, как легко добыть информацию у возбужденного мужчины, – довольно сообщает Бланш.

– Почему так поздно?

– Много клиентов, один за другим. Из-за нервной обстановки, созданной Нейсоном, количество желающих расслабиться увеличилось, как и мой банковский счет. Так что я смогла назначить только на вечер. Ты этого мужчину знаешь, только не догадываешься пока, кто он. Хочу сама увидеть твое удивление.

– Ты играешь нечестно. Недоговариваешь, чтобы вызвать интерес. А если меня не волнует, кто обирает мою мать?

– Я поверю, потому что это именно так. Она для тебя ничего не значит, одно обращение «мадам» говорит о многом. Но ты придешь. Этот человек – еще один кусочек мозаики, и ты должен о нем знать.

– Ты проделала хорошую работу, но я уже знаю, кто заказчик. Нейсон.

– Я и не скрывала, что за всем стоит он. Но чтобы понять дальнейшие события, нельзя торопиться и перепрыгивать через ступеньки, иначе придется возвращаться.

– И что будет, когда я догоню тебя?

– Начнется самое интересное. Покушения, погони и, возможно, смерть, – спокойно, даже весело произносит Бланш.

– Ты не боишься ее? Не жаль терять, чего уже добилась?

– Ни капли. Я добилась всего благодаря поставленной цели, а прощаться с тем, что в принципе не делает меня особенной, совершенно не жаль.

– У тебя есть сейф. – Поворачиваю голову в сторону телевизора.

Бланш, удивленная сменой темы разговора, кивает.

– Как и у каждого более-менее значимого злодея.

– Ты считаешь себя злодеем? – усмехаюсь я.