Текст книги "Зигзаги судьбы"

– Рад слышать, – ответил Джек, криво усмехнувшись.

– А вот Грейс последние дни ведет себя плохо и совсем не вежлива, – пожаловался Марк.

– Эй, похоже, вы забыли, что я здесь, – вмешалась она сама.

Только сейчас Джек заметил, что Грейс выглядит ужасно. На фоне одеяла ее кожа выглядела белее мела. Рядом на кофейном столике были разбросаны огрызки шоколадных батончиков, стояли стаканы и лежала раскрытая книга. Забыв об усталости и раздражении, Джек взял себя в руки.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он озабоченным тоном. – Выглядишь, во всяком случае, ужасно.

– И это говорит такой завидный жених, – пожаловалась Грейс Марку. – Неудивительно, что такая умная женщина, как я, до сих пор одинока и видит радость жизни только в шоколаде.

Марк рассмеялся:

– Но он по крайней мере поинтересовался твоим здоровьем. Что ж, Грейс, как бы я ни хотел остаться, у меня назначена встреча.

– С Пьером?

– Нет, с Чарлзом.

– А кто такой Чарлз? – полюбопытствовала Грейс.

Марк бросил взгляд на Джека, как бы решая для себя, можно ли быть откровенным.

– Известный банкир с Уолл-стрит. Очень богатый и очень умный. – Марк вздохнул. – Как-нибудь расскажу тебе о нем. Кстати, я же принес кое-что. – Он протянул Грейс белую коробку, перевязанную голубой лентой.

Грейс оживилась:

– Подарок? Мне? А что это? Шоколад? Ты же знаешь, я обожаю шоколад.

Марк замялся и посмотрел на Джека.

– Насколько вы осведомлены о последних... несчастьях Грейс?

– Марк! – возмутилась Грейс.

– Я знаю достаточно, – ответил Джек.

– Тогда вы должны согласиться, что она не может всю оставшуюся жизнь лежать вот так и жалеть себя. Правильно?

– Я не жалею себя!

Джек ничего не ответил, он разглядывал Грейс.

– Ладно, открывай коробку, – приказал Марк. Когда Грейс открыла коробку, Джек заметил, как расширились ее глаза, затем потемнели. Видно, подарок расстроил ее.

Грейс вытащила из коробки футболку, прочитала надпись на груди и подняла взгляд на Марка, словно растерявшийся ребенок.

– Зачем?

– Прости, Грейс, но я должен был сделать это. Тебе пора взять себя в руки. Последние четыре дня ты только и делаешь, что лопаешь шоколад и смотришь видео.

Грейс швырнула футболку на одеяло, и Джек прочел надпись: «Держи хвост пистолетом».

По обиженному лицу Грейс Джек понял, что Марк переборщил со своим сочувствием, появилось желание заехать Марку в ухо.

Если Марк и заметил обиду Грейс и догадался о желании Джека, он не подал виду. Подойдя к подруге, опустился на колени.

– Грейс, тебе пора взять себя в руки. Не позволяй этому подонку Родману праздновать победу. – С этими словами Марк поднялся и направился к двери, но остановился перед Джеком. – Возможно, вы окажетесь более удачливым и сможете вдохнуть в нее жизнь. Четыре дня депрессии – это уже очень много. – Он надел норковое пальто, сшитое на заказ, учитывая его габариты.

– Марк, я сто раз говорила тебе – нет у меня никакой депрессии, – сварливо сказала Грейс. – Просто набираюсь сил.

Глаза Марка округлились, но он не стал ничего возражать, а молча удалился.

Джек замялся, сказав себе мысленно, что нужно убираться отсюда к чертовой матери. Однако вместо этого прошел в гостиную.

– Я хочу, чтобы отныне ты держала дверь запертой, – произнес он властным тоном. – Любой может войти к тебе в квартиру.

– Например, трансвестит или доктор, которого не приглашали? – огрызнулась Грейс.

– Меня больше беспокоят грабители и убийцы.

– А что им здесь нужно? Ограбить меня? Убить? Если им это понадобится, запертая дверь не поможет. – Грейс со стоном вздохнула. – По крайней мере, если меня убьют, это произойдет быстро.

– Что за чушь ты несешь?

– Я и так умираю, только медленно.

– Что? – Джек рванулся вперед.

– У меня лимфосаркома.

Джек оторопел:

– Когда тебе поставили такой диагноз?

– Вчера вечером.

«Может, она ходила в больницу?» – подумал Джек.

– Грейс, ты уверена? Какие симптомы?

Она сморщила нос и натянула одеяло до подбородка.

– Лимфатические узлы увеличены, но не болят, лихорадка и озноб, потею по ночам, потеря веса... или скоро начну терять вес... и, без сомнения, увеличена селезенка.

Джек машинально присел на край софы и положил ладонь на лоб Грейс. В приемном покое он действовал быстро, автоматически. Но здесь, в этой квартире, рядом с этой женщиной мозг работал медленно, осмысливая ее слова.

– Грейс, да нет у тебя никакой лихорадки.

– Что ж, тогда пощупай лимфатические узлы, – посоветовала Грейс.

Джек отвернул одеяло, осторожно, но настойчиво высвободив его край из пальцев Грейс, затем ощупал ладонями ее подбородок, шею, плечи. Потом поднял свитер, и кончики его пальцев коснулись кожи Грейс.

У Грейс перехватило дыхание, она оттолкнула руки Джека. На ее щеках горел румянец, но это был румянец смущения, а не лихорадки.

– Что ты делаешь? – возмутилась она. Чувствуя даже через толстое одеяло, как бедро Джека прижимается к ее бедру, Грейс ощутила слабость в коленях и учащенное сердцебиение. И решила – вот еще один признак того, что она умирает.

– Грейс, я хочу осмотреть тебя.

– Осмотреть? – Грейс вытаращила глаза. – То есть как это... осмотреть?

– Как осматривает доктор.

– Тогда осматривай шею. Пощупай лимфатические узлы. Они огромные. – Грейс с трудом сглотнула слюну, а когда пальцы Джека начали осторожно ощупывать ее кожу под подбородком, у нее пересохло во рту. – Они так распухли, что я с трудом глотаю.

Джек профессиональным жестом ощупал лимфатические узлы на шее.

– Но они у тебя в норме. – Он устремил на нее строгий родительский взгляд. – Грейс, позволь мне осмотреть другие узлы.

– Под свитером? – испуганно спросила она.

– Да не буду я на тебя смотреть... если тебе от этого легче.

Грейс запрокинула голову на подушку и закрыла глаза.

– Ладно, делай, что нужно.

– Успокойся, это же не пытка, – сухо бросил Джек. Но Грейс уже не слышала его. Ее кожа горела от его близости. Его прикосновения под свитером были осторожными и нежными, и Грейс слишком поздно вспомнила, что на ней нет лифчика. Дыхание ее стало прерывистым, когда Джек стал нажимать на лимфатические узлы подмышек, а затем его пальцы, совершая круговые движения, двинулись к груди, и ладони накрыли соски.

Грейс закусила губу, чтобы не застонать. Соски тут же напряглись, отвердели, но, слава Богу, если Джек и заметил это, то не придал значения.

Закончив свое дело, доктор сел прямо и пристально посмотрел на Грейс.

– Кто тебе поставил такой диагноз? – спросил он. Грейс почувствовала себя настоящей дурой.

– Ты ведь не ходила к знахарям в китайский квартал, я надеюсь? Конечно, я всецело за альтернативные методы лечения... если только целитель не какой-нибудь слесарь, который изображает из себя светило восточной медицины, повесив на стенку в кабинете фальшивый диплом.

– Нет, в Чайна-таун я не ходила. И в больнице не была. В этом не было необходимости. – Она кивнула на книгу, лежавшую на журнальном столике.

Джек взял массивный том, прочел название на обложке: «Клиника Майо. Семейный медицинский справочник», затем статью на той странице, где был открыт справочник: «Лимфосаркома: симптомы, диагностика, лечение».

– Так, значит, ты сама поставила себе такой диагноз?

– Не надо много ума, чтобы прочитать и сравнить симптомы.

– Слава Богу, мало кто знает об этом справочнике, иначе я бы остался без работы, – с усмешкой сказал Джек.

– Да эту болезнь распознал бы ученик шестого класса. Явное заболевание лимфатических узлов, – безапелляционно заявила Грейс. – Кроме того, меня бросает то в жар, то в холод. Добавь к этому упадок сил. Полное истощение. – На секунду Грейс задумалась. – Вот насчет селезенки точно не скажу, потому что не уверена, где она находится. Но она наверняка увеличена, учитывая то, как жутко я себя чувствую. Ты, наверное, просто не хочешь говорить со мной серьезно.

– Грейс, ты перечислила симптомы многих заболеваний. – Джек бросил взгляд на обертки от шоколадных батончиков. – Ты от многого можешь себя плохо чувствовать. Расскажи-ка мне о потере веса. Ты здорово похудела за короткий период времени?

– Ну... нет. Но я никогда в жизни не чувствовала себя так паршиво. Вчера вечером смотрела «Историю любви». Господи, какая ужасная смерть... Но у нее по крайней мере был мужчина, который заботился о ней. Как он подхватил ее на руки и понес в больницу! А когда вышел оттуда, то сказал своему сволочному папашке, что, когда любят, никогда не говорят «очень жаль, но ничем не могу помочь». – Грейс снова откинулась на подушку. – Никогда не видела ничего печальнее, чем Дженни, умирающая от лимфосаркомы...

– По-моему, у нее была лейкемия, – заметил Джек. Прежде чем ответить, Грейс несколько секунд осмысливала его слова.

– Да какая разница! И симптомы у нас одинаковые, и несчастны мы с ней обе.

– Я очень сомневаюсь, что у тебя рак в какой-либо форме. А слабость у тебя от того, что ты уже несколько дней не ешь нормальной пищи, а питаешься только шоколадом.

– Ну, может, за последние пару дней я и съела несколько шоколадных батончиков, – пробормотала Грейс и бросила взгляд на медицинский справочник. – А еще у меня, наверное, грипп, поэтому и тошнит, – как-то неуверенно добавила она.

Джек, услышав это, моментально напрягся.

– А когда у тебя последний раз была менструация?

Грейс заморгала, широко раскрыв глаза.

– А это что еще за вопрос?

– Вполне уместный вопрос. Грейс, может, ты беременна?

– Беременна? – растерянно переспросила она. Джек нахмурился.

– Но мы же занимались с тобой любовью. У тебя были месячные после этого? – Джек увидел, что Грейс пропустила его вопрос мимо ушей, на лице ее появилось удивление, смешанное с выражением надежды.

– Ребенок, – прошептала она, – мой ребенок. – На секунду Грейс закрыла глаза ладонями, затем отдернула их и посмотрела на Джека. – Нет... я не беременна. Только не выражай радость по этому поводу.

– А что, я действительно рад. Ты ведь не раз подчеркивала, что мы совсем не знаем друг друга. Более того, я не собираюсь жениться и заводить детей.

– Ты говоришь как беззаботный холостяк. Мне это трудно понять. Взрослый мужчина не желает взваливать на свои плечи ответственность за семью. Вот из-за таких мужчин, как ты, такие женщины, как я, не могут выйти замуж. По-моему, это очень печально. Не подумай, что я хочу быть твоей женой и иметь детей от тебя. Но об этом могут мечтать другие женщины.

Если бы Грейс сейчас присмотрелась к соседу повнимательнее, она бы увидела, что возмущение начинает искажать черты его лица. Но она этого не сделала, а продолжила говорить, не заботясь о том, какое впечатление производят на Джека ее слова:

– Я просто не понимаю, почему для вас, мужчин, женитьба – это такая страшная проблема?

Беренджер ничего не ответил, и Грейс наконец внимательно посмотрела на него. Она тут же сменила тон:

– Джек, что с тобой? Прости меня, я несу чушь. Это вовсе не преступление, если ты не хочешь жениться. Действительно. Оставайся хоть всю жизнь холостым и одиноким. Кто в наше время посмеет обвинить тебя за это?

– Ты ошибаешься, Грейс. Я был женат.

Глава 8

Бостон, Массачусетс – много лет назад

Марша Грэм вошла в свой маленький дом в Бруклин-Виллидж, расположенный в одной трамвайной остановке от Гарвардского медицинского колледжа. Джек поднял голову от учебника и снова с восхищением подумал, что проведет остаток своей жизни с этой женщиной.

Они познакомились, когда Джек учился на предпоследнем курсе Гарвардского университета, а Марша только что поступила на первый. С того времени они и начали встречаться – любимая дочка богатого отца из Коннектикута и уже много повидавший в своей жизни студент родом из Бруклина. Они были парой, которая словно сошла со страниц романа: Марша, белокурая красавица с зелеными глазами, и симпатичный мужественный смуглый Джек.

Их любви ничто не препятствовало. Семье Марши очень нравился Джек, и после того, как дочь окончила учебу, родители купили ей домик в Бруклин-Виллидже и помогли устроиться на работу учительницей в начальной школе, чтобы Марша могла быть поближе к Джеку, который продолжил обучение в Гарвардском медицинском колледже.

Джек захлопнул толстый том и откинулся на спинку софы с цветастой обивкой. Была у него и своя комната в обветшалом трехквартирном доме, который владелец превратил в общежитие для студентов, но там постоянно гремела музыка, поэтому все свое время, кроме занятий и библиотеки, Джек проводил в доме Марши.

Марша положила свою сумочку на столик рядом с висевшим на стене расписанием ее уроков.

– Привет! – Джек отложил в сторону учебник, встал, потянулся, а затем последовал за Маршей на кухню, где она мыла руки. Открыв холодильник, он достал пакет молока и несколько бутербродов с мясом. – Как у тебя сегодня прошли уроки?

Марша ничего не ответила, и, уже намазывая мясо горчицей, Джек осознал, что она молчит. Он посмотрел на Маршу. Она продолжала стоять возле раковины, текла вода, а по щекам у нее катились слезы.

– Эй, что случилось?

– Все плохо. – Марша закрыла лицо ладонями и расплакалась.

Джеку не нравились плачущие девушки. Его мать была образцом волевой женщины, а кроме нее, в семье были только мужчины. Когда Джек начал встречаться с девушками, он никогда и близко не подходил к той, которую когда-либо видел расстроенной на людях. А Марша никогда раньше не плакала.

– Как все может быть плохо? – Джек подошел сзади к Марше, закрыл кран, а затем повернул ее лицом к себе.

– Мэри Гамильтон выходит замуж, – сообщила Марша.

Несколько секунд Джек удивленно смотрел на свою подругу, пытаясь сообразить, что же это может значить. Он не помнил, чтобы Марша рассказывала о Мэри Гамильтон хоть что-нибудь такое, что заслуживало бы внимания.

Джек понимал, что сейчас говорить с Маршей следует очень осторожно, как пробираться по минному полю, на зная, в какой момент может раздаться взрыв.

– А какая проблема в том, что Мэри Гамильтон выходит замуж? – осторожно поинтересовался он. – У тебя увеличится классная нагрузка?

Ответом ему стали усилившиеся рыдания, и Джек понял, что задал не тот вопрос.

Больше Марша ничего не сказала, а убежала в спальню. У Джека мелькнула мысль сбежать в общежитие – грохочущая музыка, с его точки зрения, была все же привлекательнее, чем плачущая женщина. Но он уже достаточно долго встречался с Маршей, чтобы понимать: если он сейчас уйдет, то будет только хуже, не говоря уже о том, что размолвка затянется. Если он уйдет, то к расстройству Марши, вызванному поступком Мэри, добавится еще и обычное «тебе на меня наплевать». А на носу экзамены, поэтому очень не хотелось выслушивать ее упреки.

Джек с неохотой направился в спальню. Дверь, как всегда, была приоткрыта. Не распахнута, но и не заперта на замок, как сделала бы Марша, если бы действительно не хотела видеть его сейчас.

– Эй, хочешь поговорить? – спросил Джек, входя в спальню и садясь на постель рядом с ней.

– Нет, – буркнула Марша, плакавшая в подушку. Уже не в первый раз Джек пожалел о том, что его девушка не такая, как его мать. Если мать что-то тревожило, та выговаривалась, объясняя все четко и ясно. И никому из домочадцев не приходилось гадать, в чем причина ее плохого настроения. Джек погладил Маршу по голове.

– Ну успокойся, расскажи мне, что случилось.

Джеку очень не нравилось, когда Марша расстраивалась. Он заботился о ней, оберегал от неприятностей, нежно любил.

Марша повернулась на спину.

– Сегодня утром Мэри вошла в учительскую и продемонстрировала всем обручальное кольцо, которое ей подарил Ричард. В пятницу у них свадьба. – Она подавила новый взрыв рыданий и продолжила: – Я осталась одна! Я единственная учительница в школе, которая не замужем и даже не обручена. Мне уже двадцать лет, и мне суждено остаться старой девой.

Джек с трудом подавил желание рассмеяться.

– Двадцатилетнюю женщину вряд ли можно назвать старой девой.

– Это не имеет значения! Джек, мы встречаемся с тобой уже три года. Я готовлю для тебя, помогаю тебе учиться, мои родители обожают тебя. Я тебя люблю! Чего же ты ждешь?

Если еще несколько секунд назад Джеку хотелось рассмеяться, то теперь такое желание исчезло.

– Джек, ты не любишь меня? Не думаешь жениться на мне? – настаивала Марша.

– Марша, мы же говорили об этом и решили, что подождем со свадьбой, пока я не окончу медицинский колледж.

– Это ты решил! А у меня не было шанса даже слово вставить.

Отшатнувшись, Джек поднялся с постели и провел ладонями по волосам.

– Вот видишь, ты ушел от меня, – обиделась Марша. – И так всегда. Каждый раз, когда я завожу разговор о своей жизни, ты устраняешься.

– Неправда, Марша. Все дело в том, что мне учиться еще два с половиной года, и если я не буду лучшим в группе, то ни за что не попаду на практику в приличную больницу. Я должен сосредоточиться на учебе, и мне казалось, дорогая, что ты это понимаешь.

– Разумеется, понимаю. Но разве, будучи женатым, ты не сможешь учиться?

– Но я не могу позволить себе иметь жену! – Джек изо всех сил старался успокоиться. – Марша, ты же знаешь, я несу ответственность за брата, и у меня нет денег, чтобы содержать семью. Если я женюсь, мне придется работать. А я и сейчас-то едва высыпаюсь между занятиями и дежурствами в больнице.

Марша состроила презрительную гримасу.

– До сих пор не могу поверить, что ты устроился в больницу сторожем.

– Не у всех есть такие деньги, как у тебя, – огрызнулся Беренджер.

– Не понимаю, почему ты не можешь позволить мне содержать нас обоих!

Лицо Джека окаменело.

– Я не стану жить за счет женщины.

– Господи, Джек, я не собираюсь вечно содержать тебя. Просто буду делать то, что веками делали сотни жен. Буду платить за нас обоих, пока ты не станешь врачом. – Марша поднялась с постели, подошла к Джеку и обняла его. – А когда ты станешь преуспевающим врачом, то я стану настоящей женой. Буду воспитывать детей, встречаться с подругами... это чудесно. Мы же оба хотим этого.

Джек не пошевелился и не сказал ни слова. Марша вздохнула и отстранилась.

– Я не собираюсь ждать вечность, Джек. Я люблю тебя, но хочу выйти замуж сейчас. Не позже.

Марша вышла из спальни и вернулась на кухню. А Джек облокотился на подоконник и уставился в окно. Он не хотел жениться на Марше, не хотел той жизни, которую она рисовала ему все те годы, пока они встречались. Жена, дети, тихий городок в штате Коннектикут – все это было столь же чуждо, сколь и привлекательно. А с кем лучше разделить это, если не с Маршей?

Через две недели после окончания второго курса медицинского колледжа Джек Беренджер женился на Марше Грэм. Скромная церемония состоялась в Гринвиче, штат Коннектикут, присутствовали брат Джека и семья Марши. Сожалел Джек только о том, что родители не дожили до его свадьбы.

Джек глубоко вздохнул, почти боясь верить в свою удачу. Мечты о новой жизни становились реальностью. Это означало, что он будет счастлив.

И когда Джек перевез свои вещи из общежития в маленький домик Марши, он даже представить себе не мог, как он ошибается.

Глава 9

– Ты был женат? – повторила Грейс. Беренджер не ответил. Он стоял у окна и смотрел на улицу.

Грейс удалось взять себя в руки.

– Даже не знаю, почему меня это так удивило. Удивляться тут вовсе нечему. – Она всплеснула руками. – Разумеется, ты мог быть женат. А может, ты до сих пор женат?

– Нет, – бросил Джек.

– Ну и хорошо. – Грейс съежилась. – То есть хорошо в том смысле, что к моим грехам не добавилось еще и прелюбодеяние. Ты умный, симпатичный, у тебя хорошая работа... – Она хотела было добавить, что ее отец, например, большой любитель женщин, но и он женился... правда, не один раз. Но промолчала.

Этот факт биографии Джека лишний раз напомнил Грейс о том, как мало она знает об этом мужчине.

Каждый раз при виде его у нее перехватывало дыхание от мысли, что этот сильный и красивый мужчина очень хорошо изучил ее. Всякий его взгляд, движение пальцев, прикосновение тела, случайное или нет, заставляли трепетать каждую клеточку ее тела. А вот о нем она не знала даже такого важного факта, что он был женат.

Затем в течение нескольких секунд Грейс подумала о возможности беременности. Да, она хотела ребенка больше всего на свете, но ее желанию не суждено было осуществиться, по крайней мере теперь, поскольку после близости с Джеком у нее уже были месячные.

– А долго ты был женат? – спросила Грейс. Джек оперся ладонями в оконную раму.

– Шестнадцать лет.

– Господи! – Значит, не шестимесячная ошибка и не семилетняя мука. Шестнадцать лет – это более чем серьезно. Грейс не знала, как к этому относиться, поэтому решительно заявила себе, что не должна испытывать вообще никаких чувств. Джек просто сосед, хотя и «близкий» сосед. – А что случилось? Вы развелись, или она...

– Развелись.

Грейс могла видеть только силуэт Беренджера, застывший, напоминавший холодную каменную статую. Никаких эмоций, никаких проявлений чувств по отношению к женщине, на которой он так долго был женат.

– А ты любил ее? – не удержалась Грейс. Джек резко отвернулся от окна.

– Пойду спать. Я дежурил почти трое суток.

– Да ты что? Обрушил на меня настоящую бомбу в виде известия о своем браке, а теперь собираешься уйти спать?

Джек, направившийся к двери, остановился и посмотрел на Грейс. Выражение его лица было таким же хмурым, как и небо за окном.

– Мое прошлое тебя не касается, – отрезал он и вышел.

Грейс вскочила с софы и крикнула ему вслед:

– Это нечестно!

Но Джек не вернулся. Да Грейс и не ожидала, что он вернется. Она знала его, как мужчину, но, оказывается, совершенно не знала, что он за человек. Меньше всего ей хотелось уподобляться тем женщинам, которые продолжают навязывать себя мужчине, хотя тот и не смотрит в их сторону. А безответная любовь к такому человеку, как доктор Беренджер, не могла принести ничего, кроме боли в сердце.

И Грейс дала себе слово, что у нее никогда не будет близости с Джеком. Никогда. Никаких поцелуев, никаких даже случайных прикосновений к нему.

На следующий день после клятвы раз и навсегда покончить со своим безответственным поведением Грейс решила, что пора начинать возвращать свадебные подарки. А еще пора было искать работу.

Но сначала следовало составить резюме, и Грейс, включив тихонько музыку, принялась перечислять на бумаге все грамоты и награды, полученные за время работы в «Кендрик тойз». Закончив, она просмотрела список и подумала, что он производит впечатление. Гордость сменилась расстройством при воспоминании о том, как ее уволили... Но что толку горевать, надо было налаживать жизнь. Грейс решила, что разошлет резюме в различные компании, начнет вести здоровый образ жизни, приведет в порядок свой бюджет. Съездит в супермаркет и заполнит холодильник овощами, будет посещать гимнастический зал.

В течение нескольких следующих часов Грейс выискивала в справочнике адреса нью-йоркских компаний, производящих игрушки, вкладывала в конверты резюме. В конце концов у нее получилась довольно большая стопка писем. Но когда она вернулась с почты, в сердце закралась тревога. А если ни одну из компаний не заинтересует ее кандидатура? Что, если так и не удастся найти работу?

Ох, надо было найти способ отвлечься от мрачных мыслей. Может, устроить вечеринку, пригласить друзей?

А кого она пригласит?

Джека Беренджера! Это имя само собой выскочило из памяти, и Грейс тут же мысленно вычеркнула его из списка гостей.

У Марка, без сомнения, новое любовное увлечение, он захочет привести партнера с собой. Она пригласит несколько старых подруг по Колумбийскому университету. Отличная получится вечеринка.

На следующий день прямо с утра зазвонил телефон. Грейс по привычке не стала снимать трубку, но потом решила, что если уж она готова начать новую жизнь, то начнет с того, что будет отвечать на телефонные звонки.

– Грейс, наконец-то! – раздался радостный голос матери.

– Здравствуй, мама.

– Очень хорошо, что ты начала брать трубку, а то я целую неделю не слышала от тебя ни слова. В голову даже стали лезть дурацкие мысли, а вдруг ты лежишь мертвая в своей квартире.

– Мама, если уж ты так волновалась... У тебя ведь есть ключи от моей квартиры. Могла бы приехать и проверить.

– Да, конечно, но я была очень занята.

– Посещала очередной благотворительный обед?

– И это тоже. Но главная причина в твоем отце.

– Что-то с папой? – встревожилась Грейс.

– Фи! Ничего необычного. По-прежнему не может пропустить ни одной юбки.

– Значит, Жанетт решила развестись?

– Нет, конечно. А бедняжка Уиллоу наконец-то бросила его.

– Бедняжка Уиллоу? Помнится, когда мы говорили последний раз, ты называла ее деревом, которое метят все собаки.

– Ну что ты, Грейс, я никогда не употребляю такие выражения. У твоего отца новая пассия... по-моему, ее зовут Бетти.

– Значит, новое увлечение?

– Да. – Роберта подчеркнуто тяжело вздохнула. – Разумеется, крашеная блондинка, а груди такого размера, что вываливаются из платья. По виду настоящая шлюха. Никогда не понимала, что он в них находит.

Грейс не стала напоминать матери, что она тоже крашеная блондинка, а ее груди никто бы не назвал маленькими. Да, очевидно, Колдер Коулбрук предпочитал определенный тип женщин.

– А где ты их видела? – поинтересовалась Грейс.

– Возле его дома.

– Ты ходила туда?

– Нет, просто случайно проходила мимо и заметила, как он увивается за этой телкой, словно пятнадцатилетний школьник. Не хватило ума хотя бы увести ее в дом.

– И что он сказал, когда тебя увидел?

– Ну, на самом деле он не видел меня.

– Значит, ты снова шпионила за ним?

– Ну что ты! На Пятой авеню была пробка, и поэтому я попросила водителя сделать небольшой крюк. Однако и там мы попали в пробку, прямо рядом с его домом. Ладно, я звоню не поэтому. Слышала, ты потеряла работу...

– Кто тебе сказал?

– Я вчера была в гостях у Летти Николз, она недавно разговаривала с Кэти Мейнард, а та лучшая подруга Джой Кендрик.

– Да, слухи распространяются быстрее летящей пули.

– Грейс, тебе следовало все рассказать мне. Просто не представляешь, как мучительно больно слушать такие новости о собственной дочери из уст такой сплетницы, как Летти Николз!

– Извини, мама.

– Ладно, но объясни мне, почему ты не звонишь Уолтеру?

– Уолтеру? Мама, о чем ты говоришь? Я же... застала его с другой женщиной. И это была лучшая подруга Сюзанны.

– Дорогая, только не обвиняй в этом Сюзанну.

– А я ее и не обвиняю. Я обвиняю Уолтера. Даже не думай, что я буду звонить ему, унижаться и умолять вернуться.

– Грейс, я не предлагаю тебе умолять его вернуться. Просто можешь пригласить зайти в гости. Знаешь, все мужчины одинаковы. Ты и впрямь думала, что Уолтер может отличаться от миллионов других самцов, понятия не имеющих, что такое верность? Дело в том, что из Уолтера получился бы хороший кормилец семьи. А от таких мужчин женщины не воротят свой нос.

– Какой, к черту, кормилец! Он заставил меня заплатить половину за все. И знаешь, на самом деле получилось больше, чем половина!

– Грейс, прошу тебя, успокойся. Повторяю в сотый раз, что женщине в Нью-Йорке нужны три вещи: муж, работа и приличное состояние.

«Или щедрый плательщик алиментов», – хотела добавить Грейс, но сдержалась.

– И если я не ошибаюсь, – продолжила Роберта, – сейчас у тебя нет ни работы, ни мужа. А твой отец всего лишь доктор, а не банкир с Уолл-стрит. – Намек был слишком прозрачный.

– Не беспокойся, мама, я не собираюсь просить у вас денег. Сбережения позволят мне продержаться, пока я не найду новую работу.

– Новую работу. – Роберта вздохнула. – Неужели так трудно позвонить Уолтеру?

– Мама, может, он ничем и не отличается от прочих мужчин Америки, но я никогда не прощу ему измены прямо во время свадьбы.

– Ну, как хочешь. Ладно, мне пора бежать. Кстати, хочу предупредить – сегодня вечером тебе будет звонить мужчина по имени Дональд Лоуэлл, это младший сын Мейзи Лоуэлл.

– Очередное сватовство? Тебе не надоело?

– Я твоя мать, Грейси, и мой долг устроить твою судьбу.

– Но ты же знаешь, что из этого никогда ничего не получалось.

– Как ты можешь так говорить? Это ведь я познакомила тебя с Уолтером!

– Вот об этом я и говорю.

– Ладно, Грейс, будь хорошей девочкой и веди себя вежливо, когда позвонит Дональд. Сделай для матери хотя бы это.

Роберта всегда умела заставить младшую дочь испытывать чувство вины, и когда их разговор закончился, Грейс дала себе слово, что будет вежлива с Дональдом и даже пригласит его на вечеринку.

В течение следующего часа Грейс обзванивала тех, кого решила пригласить на свой «светский прием», а кого не заставала, оставляла сообщения. Затем она отправилась за покупками, по пути подкралась на цыпочках к двери Джека, постояла возле нее несколько секунд, мысленно отругала себя за это и выскочила на улицу. Она не знала, сколько сможет выдержать вот так, пробираясь по лестнице тайком, чтобы не встретиться с этим мужчиной.

Оказавшись в супермаркете, Грейс решила, что сейчас не сможет позволить себе тратить деньги на гимнастический зал, поэтому пошла в отдел, где продавались видеокассеты, и купила кассету с упражнениями по аэробике в исполнении Джейн Фонды. Затем набрала всякой еды, полезной, по ее мнению, для здоровья, и отправилась домой. В этот момент в сумке зазвонил сотовый.

– Грейс! – раздался в трубке крик Марка. – Чарлз не пришел на свидание.

– Ну и что?

– Я сижу в кафе «Люксембург», проторчал тут два часа, а он не пришел. Ты где?

– Только что вышла из магазина.

– Отлично. Приезжай сюда, пообедаем вместе.

– Но у меня сумка с продуктами.

– Да наплевать, бери такси и приезжай. Я заказал шампанское, не могу больше сидеть один, как идиот.

– Марк...

– Прошу тебя, – взмолился Марк.

Грейс никогда не отказывала друзьям, когда те нуждались в ее помощи, тем более что обед с Марком не мог ей ничем повредить. Приехав в кафе, она сунула сумку с продуктами под стол и заказала любимое фирменное блюдо – с голубым сыром и золотистым, хрустящим жареным картофелем. Когда официант отошел от столика, Марк разлил по бокалам шампанское.

– Знаешь, я не хочу пить, тем более что сейчас только полдень. И кроме того, у меня сегодня еще миллион дел, – сказала Грейс.

– Ну всего один бокал. Я не в состоянии выпить всю бутылку.

– Ну, если только один бокал.

Они выпили. Марк начал жаловаться на жизнь, за первым бокалом последовал второй...

– Кстати, я получил твое сообщение о вечеринке, – сказал Марк через некоторое время. – В субботу, это отлично. К этому времени я успею найти нового партнера. Но хватит обо мне. У меня для тебя новость. Эта крыса Джей нервничает – тебя нет, и ему не у кого красть идеи. Думаю, Сесил очень скоро поймет, каков Джей на самом деле.

– Вот как? – Грейс наклонилась вперед. – А что он делает?

– Орет на всех и паникует. Так ему и надо.

Грейс никогда не желала несчастья другим, но она не могла заставить себя пожалеть Джея Родмана. Он украл у нее идею и работу. Грейс надеялась, что его ждет крах.