Текст книги "Ночь Саммерсенда"

Восьмая глава. Роуэн

Я на берегу. Передо мной черное озеро, утопающее в лунном сиянии. Шрамы на моих запястьях снова кровоточат. По пальцам струится потемневшая кровь. Я все еще привязан к магии Леты. Освещенная бледным сиянием нить следует вдаль и упруго тянется во тьму. Свет мелькает, и магия с последним ужасным рывком исчезает.

Все, что я видел в порожденном печатью Ариена видении, исчезло. Размытый полумрак гостиной. Лета, скорбь и изумление в ее голосе, произносящем мое имя. Жар ее поцелуев, пока заклинание оплетало нас.

Все, что она оставила после себя, это мои последние слова, повисшие, словно эхо, в воздухе.

Останься со мной.

Под моими ногами на земле есть протоптанная тропинка. И ведет она к воде. Я начинаю следовать по ней.

В отдалении я слышу, как меня зовет Ариен.

– Постой, Роуэн! Ты не можешь…

На моем запястье от печати вьются спиралью линии тьмы. Покрывающие внутреннюю сторону моей руки, изгиб локтя. Тьма отбивает ритм в такт моему пульсу. Я невольно ощущаю ее желание распространиться как можно дальше. Стать неотъемлемой частью меня.

Я делаю еще один шаг вперед. Небо над озером усыпано звездами. А внизу мерцает вода от их отраженного света. Волна накатывает, доставая до моих ступней.

Ариен хватает меня за руку. И начинает оттаскивать назад. Моя кровоточащая ладонь сжимает лишь воздух. Я разжимаю губы, чтобы заговорить, но все, что мне удается произнести, это рык.

Я сопротивляюсь, пытаясь освободиться. Ариен оттаскивает меня подальше от воды, пока я борюсь с ним. Я обнажаю зубы. Я царапаю его. В моих венах яд, пронзивший мое сердце. Его рука крепче сжимает мое запястье, и он тащит меня к краю леса. Мои колени подкашиваются, и я опускаюсь на землю.

Я пытаюсь встать, но Ариен толкает меня вниз. Я рычу на него.

– Дай мне уйти. Я должен вернуться к ней, Ариен. Я должен…

Печать порождает все больше завитков тьмы. Они обвивают мои ладони, опутывают мои пальцы. Окружающий мир обволакивает темнота. Боль в моей груди, словно нож. Знакомая пульсация. Тот же требовательный голод Гнили. Теперь я чернила, грязь и яд.

Я потерян, потерян, потерян.

Ариен упирается руками мне в грудь. Из его ладоней, подобно клубам дыма, вырывается магия. Мою грудь разрывает острый, холодный всплеск силы. На мгновение я замираю; а затем собираюсь с силами. Вырываюсь из его хватки. Тянусь к его горлу; он зажимает своей рукой мое запястье. Ярость искажает черты его лица. Он свирепо таращится на меня своими омраченными магией глазами.

Его голос ожесточается.

– Роуэн. Нет.

Из-за деревьев слышны торопливые шаги, за которыми следует исступленный крик.

– Ариен!

Над нами проносится яркая, внезапная вспышка света. Кловер мчится по берегу, ее глаза горят золотом, на ее лице разъяренное выражение. Она хватает меня за запястье. Ее сила искрится на моей коже. Прожигает меня насквозь. Я прикусываю язык. Ощущаю вкус свежей крови.

– Довольно! – Она впивается ногтями в мою руку. – Роуэн, остановись!

Я отшатываюсь, поглощенный жаром и светом. Издаю шипение, когда Ариен толкает меня на землю. Грязь просачивается сквозь рубашку на спине. Ощущаю холод на своей разгоряченной коже. Ариен и Кловер склоняются надо мной. Их руки на моей груди. Их магия сплетается вокруг меня, как ловушка света и тени. Я выгибаюсь дугой вверх, глаза прикованы к залитому лунным светом небу. Почерневшая вода вытекает из открытых порезов на моих руках.

Все, о чем я могу думать, это Лета, все еще связанная со мной. Лета, в Нижнем мире. Печать на моем запястье вспыхивает в последний раз. Последний тусклый лучик сияния нити заклинания гаснет. Но я не хочу, чтобы он исчезал. Как и заклинание, или боль, или яд. Как только это случится, Лета затеряется, растворится в мрачной тьме. И я уже никогда не смогу снова дотянуться до нее.

– Нет… – Я борюсь, пытаясь вырваться из их хватки. – Вы не можете…

Мой голос хрипнет. Я чувствую озеро в своих легких. Кловер хватает меня за рубашку. Крепко сжимает ее воротник в руке. Она притягивает меня к себе. И подносит пузырек к моему рту, мне на язык льется горькая жидкость. Я давлюсь глотком, пытаясь выплюнуть его, но ее пальцы прижимаются к моей челюсти, заставляя меня сглотнуть. Знакомое чувство погружения в туман от успокоительного захлестывает меня.

И тут же проявляется эффект. Мои конечности ослабевают, сердцебиение замедляется.

Ариен и Кловер держат меня в ловушке еще пару секунд. Ощущение их магии на коже невыносимо. Я задыхаюсь, пытаясь поймать ртом воздух. Я хочу быть где угодно, только не здесь.

Наконец они отпускают меня. Я сгибаюсь и падаю вперед, задыхаясь. По телу проходит неконтролируемая дрожь, которую я не могу сдержать. Кловер кладет руку мне на плечо. Успокаивающе гладит меня по спине. Затем хватает за подбородок.

– Взгляни на меня. Это все еще ты?

Я пытаюсь сфокусировать на ней взгляд, пока в очередной раз меня захлестывает волна дрожи. По моей коже бегут струйки пота, хотя мне невыносимо холодно. Я, не отрываясь, смотрю на Кловер и Ариена.

– Я не собираюсь превращаться в лесного волка и пожирать всех на своем пути.

Ариен выгибает бровь.

– Да ну?

– Пока не буду.

Кловер качает головой, смотря на нас обоих. Она отпускает меня, а затем достает из кармана ленту и начинает заплетать свои распустившиеся локоны в косу. Ее щеки порозовели от злости. Но когда она начинает говорить, в ее голосе слышен едва сдерживаемый плач.

– Вы поступили совершенно безрассудно. Вы могли быть ранены, серьезнее, чем сейчас. Вы могли… – Она замолкает, поджав губы. И качает головой, не в силах выдавить больше ни слова.

Ариен сцепляет пальцы на манжете рубашки.

– Я должен был попытаться, Кловер. Я должен был знать…

Она смотрит на озеро. Быстро смаргивает, сдерживая слезы.

– Я просто… не хочу потерять тебя – никого из вас – так же, как и Виолетту.

Ариен серьезно смотрит на нее.

– Но если есть шанс, что Лета все еще жива, как мы можем хотя бы не попытаться отыскать ее?

Кловер со вздохом поднимается на ноги. Протягивает мне руку. Я медленно поворачиваюсь в сторону береговой линии. Тропинка, ведущая к воде, исчезла.

Я закрываю глаза. Представляю себе нить, тянущуюся в темноте. Но как бы я ни старался, как бы далеко я ни заходил, мне отзывается только тишина.

Я беру Кловер за руку. Позволяю ей помочь мне подняться. Мы медленно возвращаемся к дому. Ариен и Кловер остаются по обе стороны от меня. Их шаги становятся медленнее, чтобы соответствовать моему нетвердому шагу. Я сжимаю оставшуюся банку-подсвечник. Все, что находится за пределами круга ее света, размыто до теней. Деревья, сад, «рубец» на земле.

Вернувшись на кухню, я пододвигаю стул поближе к очагу и устраиваюсь перед огнем. Кловер садится на пол возле меня. Осторожно она берет меня за запястье. Отодвигает мой рукав. Проводит указательным пальцем по печати. Я морщусь. Моя кожа – сплошные ссадины и кровь. А вены по-прежнему темные от яда.

Но как только она касается меня, тьма перестает распространяться и ветвиться дальше.

Она проводит пальцем по свежим отметинам, которые Ариен начертил для заклинания.

– Вы пытались его усилить? – Она поднимает бровь, глядя на Ариена, который кивает в подтверждение ее слов. Ее губы изгибаются в грустной, отстраненной улыбке. – Это была неплохая идея. И как… оно сработало?

Она переводит взгляд с меня на Ариена. И все еще злится, но под злостью проблескивает крохотный проблеск надежды.

– Оно сработало, – говорю я ей. – Но недостаточно.

Распахивается дверь на кухню, и в комнату заходит Флоренс. Она смотрит на всех нас в пару затянувшихся секунд. И ее взгляд останавливается на мне. На моих окровавленных запястьях. Свежей обличающей печати на моей коже. Она качает головой. Вздыхает. А затем берет тканевую салфетку и подходит ко мне.

Я закатываю рукав еще выше. Позволяю ей взять меня за руку. Сижу не сопротивляясь, пока она вытирает кровь. Она молчалива, встревожена. Наконец она спрашивает:

– Роуэн, пожалуйста… скажи мне, что именно ты сделал?

Я начинаю объяснять видения о Лете, которые у меня были, как то, что было на берегу с заклинанием Ариена, оказалось одновременно самым странным и самым настоящим.

– Мы все еще связаны заклинанием, которое она наложила на меня. И когда мы вместе, в видениях, связь между нами становится сильнее. Но… оно никогда не длится вечно. Я пытаюсь удержать ее, но каждый раз она исчезает.

Флоренс откладывает в сторону свою салфетку. Начинает разматывать чистую льняную повязку.

– И магия причиняет тебе боль, когда ты пытаешься найти ее.

– Это не имеет значения.

Она бросает на меня убийственно сердитый взгляд, заканчивая перевязку моей руки.

– Это имеет значение.

Ариен достает из кармана листок и показывает Флоренс заклинание, что мы использовали.

– Нам нужно найти способ сделать связь более длительной без риска для Роуэна. Я думал, что если мы отправимся на берег, то это поможет. Ведь это место, где мы избавились от Гнили и где Лета использовала магию Подземного Лорда. Но мы что-то упускаем.

Кловер забирает листок из рук Ариена.

– Дай-ка посмотреть.

Она хмурится, рассматривая печать. Ариен подвигается к ней поближе. Они погружаются в молчание, которое напоминает мне о днях, проведенных в библиотеке, когда они готовились к ритуалам, склонив головы над тетрадями. И несмотря ни на что, в этом есть странное утешение.

Магия, яд, риск… Все это лучше, чем быть беспомощным.

Я закрываю глаза и представляю озеро. Тропинку, которая вела в воду. Я не могу избавиться от ощущения, что, если бы я приложил больше усилий, ушел дальше во тьму, я смог бы вытащить Лету из темноты.

– Нам нужно сделать силу мощнее, – говорю я Кловер и Ариену.

Кловер щурится. Задумчиво рисует узоры на золе у очага. Они выглядят как наполовину сформированные печати. Она задумчиво прикусывает губу. Затем размазывает узоры, грубо смахивая их.

– Алтарь и озеро – это места, где Лета связывалась с Подземным Лордом. Но это не первое место, где она заключила свою сделку.

Ариен поднимается на ноги. Всматривается в огонь. Свет играет с тенью на его лице. В выражении его лица читается обеспокоенность.

– Нам нужно вернуться на то место, где я умер.

Я смотрю на него. Его пальцы покрыты пятнами после использования магии, глаза все еще черны. Следы его алхимии, преобразованные Подземным Лордом. Ариен и я – мы связаны единой нитью. Мы оба были за чертой смерти. Вернулись навсегда помеченными.

– Ты имеешь в виду Вейрский лес, – говорю я. – Лес рядом с вашей деревней.

Он серьезно кивает.

– Лес, где Лета заключила сделку, которая спасла мне жизнь.

Флоренс встает между нами. Она берет меня за руку, испытующе смотрит мне в глаза.

– Роуэн, я так сильно скучаю по Виолетте. Но если что-то пойдет не так…

– Лета спасла меня, – говорю я ей. – Она спасла всех нас. Я не собираюсь лгать и жечь погребальный костер в ее честь. Говорить всем, что она мертва. Я не могу отпустить ее вот так. Но я не буду просить никого другого рисковать собой. Я могу сделать это в одиночку.

Ариен фыркает.

– Да, ведь в прошлый раз у тебя все так прекрасно получилось. – Он указывает на шрамы на моем шее. Отметины, оставленные во время моей финальной, отчаянной попытки спасти Элана от Подземного Лорда.

Кловер согласно хмыкает.

– Если мы хотим, чтобы все сработало, то нужно действовать вместе. – Она снимает очки. Сжимает их в перепачканном грязью кулаке. Усталость залегла у нее под глазами. Под ними пролегают тени. – И если Виолетта и правда там, если действительно есть шанс отыскать ее, тогда мы должны пойти на это.

Я благодарно киваю.

– Тогда вместе.

Флоренс сжимает губы в тонкую дрожащую линию.

– Я знаю, что должна просить вас не делать этого. Но… – Ее речь обрывается, по щекам текут слезы. А потом она притягивает меня для объятия.

Я неспешно обнимаю ее в ответ. Прошло так много времени с тех пор, как я позволял ей вот так обнимать меня. И это несколько странное чувство. Я так сильно хотел, чтобы она утешила меня. Но теперь я здесь и не знаю, как позволить себе смягчиться.

Мы еще долго стоим вот так неподвижно. Затем она отстраняется. Бросает на всех нас строгий взгляд.

– Я буду ждать вас. Возвращайтесь домой в целости и сохранности.

– Мы так и сделаем, – говорю я ей.

Ариену удается слабо улыбнуться.

– Не волнуйся, Флоренс. Разве может произойти что-то еще более опасное, чем то, что мы уже пережили?

– О да, это очень обнадеживает. – Она проводит руками по юбкам. – Вы должны выехать с первыми лучами солнца. Я соберу для вас кое-какие вещи.

– Я могу помочь, – предлагает Кловер. Вместе они выходят из комнаты. Мы с Ариеном остаемся у очага.

Снаружи ветер набирает силу. Дребезжат ставни. Из-под двери доносится тихий шепот. Дрожь пробегает у меня между лопатками. Я придвигаюсь ближе к огню. Думаю о Вейрском лесе. О том, как лунный свет пробивается сквозь деревья. Мы стоим в центре леса. На месте, где когда-то лежал умирающий ребенок.

– Ариен, ты… – Я медлю, неуверенный в словах, которые собираюсь произнести. – Ты помнишь это? Когда Подземный Лорд пришел за тобой?

Его щеки начинают краснеть. Он тянет себя за край рукава.

– Я был совсем маленьким, когда мы пошли в лес. Об этом больше помнит именно Лета. – Он замолкает. Тяжесть наших общих знаний делает воздух свинцовым. Воспоминания Леты об их прежней жизни с семьей теперь исчезли навсегда. – Я помню ту ночь, когда сгорела наша деревня. И что я был напуган. Когда Подземный Лорд появился в лесу, он был просто тенью и голосом. Но я знал, что он реален.

Я медленно киваю, думая о тех временах, когда Подземный Лорд говорил со мной. В первый раз, когда он спас меня. Второй, когда он вернулся, чтобы забрать мою жизнь. Он всегда был всего лишь голосом во тьме. И все же его обаяние, его жестокость, его сила – все это имело значение.

Я почувствовал это тогда. Я все еще чувствую это, когда преклоняю колени перед двойным алтарем. Тяжесть в тишине, освещенной свечами. Как будто он наблюдает за мной. А теперь я отправлюсь туда, где Лета впервые заключила с ним сделку. Попытка вернуть ее домой из его мира.

Опустив глаза, я тихо говорю Ариену:

– Нам придется проехать недалеко от Греймера, чтобы добраться до леса.

– Я знаю. – Он устало вздыхает. Я могу сказать, что его мысли обращены к прошлому. В деревню, которая его пугала. К жестокости женщины, которая вырастила его. – Когда я уходил – когда я позволил тебе забрать меня – мне было все равно, чего ты от меня хотел. Я заботился только о том, чтобы мне не пришлось скрывать, кто я такой. Я знал, что монстр не испугается моей магии.

– Как бы то ни было, мне жаль, что я напугал тебя.

Он отмахивается от моих извинений.

– Я не испугался.

Мои губы растягиваются в печальной улыбке.

– Да?

– Я знал, что Лета сделает, если ты причинишь мне боль. Ты чудовище, но она гораздо более устрашающая, чем ты когда-либо мог быть.

Мне удается рассмеяться.

– Согласен.

Ариен тоже смеется. Затем его лицо становится серьезным. Он решительно расправляет плечи.

– Я не боюсь возвращаться, Роуэн. Особенно если это необходимо, чтобы найти ее.

Пока мы сидим, погрузившись в молчание, я пытаюсь представить, как все будет выглядеть, когда мы вернемся из Вейрского леса. Это невозможно. Все, что у меня есть, – это вкус яда во рту. Боль от магии на моем запястье.

Я просовываю пальцы под рукав. Надавливаю на печать. Держусь за воспоминание о нити, связывающей меня и Лету. Связывающей нас вместе.

Я надеюсь, что сделал правильный выбор. Что наша странная связь будет сильнее отзываться эхом в сердце леса.

Девятая глава. Виолетта

Когда тьма рассеивается, я по-прежнему нахожусь в разоренной роще. Все из моего видения – Роуэн, нить магии, мое обещание – угасло. Не осталось ни следа от Фауны или Совы. Никаких окровавленных лент или разлетевшихся перьев. Никаких голосов в дыхании ветра. И даже огромные сугробы безупречны в отсутствие их следов.

Я в отчаянии хватаюсь за запястье. Изо всех сил надавливаю на печать. Закрыв глаза, я почти чувствую заклинание, соединяющее меня с Роуэном. Едва ли это поддается объяснению, но магия здесь, все еще здесь, и пульсирует в моих венах подобно второму сердцу. А он где-то снаружи.

И я совсем одна в роще, которую исцелила от Гнили.

На снегу хрустят шаги, и я испуганно поднимаю глаза. В воздухе трепещет сила, магия со вкусом соли и пепла, достаточно знакомая, чтобы заставить мое сердце замереть. Я отпускаю печать и быстро поднимаюсь с камней. Торопливо пробираюсь к дальнему краю рощи и проскальзываю между деревьями.

Из-за ряда покрытых рубцами, почерневших сердцедрев я наблюдаю, как из тени выходит Подземный Лорд. Он идет медленно, капюшон его плаща низко надвинут, скрывая лицо. Когда он подходит ближе, туман стелется следом за ним, во мне же поднимается гнев.

Я думаю о том, как мы стояли здесь в последний раз, когда заключили нашу последнюю сделку. Когда он опустился на колени у моих ног и я дала ему свое обещание. Я думала, что так тщательно взвешивала свои слова. Спаси меня от Гнили, и я никогда не забуду тебя. Он сказал мне, что исцелит меня и отпустит домой. Вместо этого он одарил меня жизнью за чертой смерти. Он отправил меня домой, сделав часть этого мира моей.

Мне холодно – настолько холодно, что кровь от порезов шипами замерзла на моих руках. Но, несмотря на пронизанный стужей воздух, меня неистово лихорадит. Я настолько зла, что от моей кожи исходит жар. Я решительно продвигаюсь вперед, сквозь деревья, протягивая руку, чтобы дотронуться до него. Рукав моей накидки откидывается, обнажая печать.

– Когда меня поглотил яд, ты сказал, что я никогда не смогу вернуться в Верхний мир. Что я мертва. Так почему же я до сих пор связана с Роуэном этим заклинанием? – Он продолжает молчать. Я судорожно вздыхаю, делая еще один шаг ему навстречу. – Я хочу, чтобы ты рассказал мне правду.

– Что ж, – произносит мелодичный голос, – есть правда, а есть истина, не так ли?

Я, запнувшись, останавливаюсь, мои ботинки взбивают россыпь снега. Рука в перчатке высвобождается из-под плаща и откидывает капюшон. И это вовсе не Подземный Лорд, а странное бледное существо.

В отличие от Совы или Фауны, существо, стоящее передо мной, никогда нельзя было бы принять за просто девушку. Ее кожа бескровно бледна. Ее волосы голубые, словно растаявший иней. У нее огромные, совершенно черные глаза под изогнутыми бровями.

Она держится царственно, как королева фей, ее подбородок вздернут вверх, на полных губах играет улыбка. Она одета в черное, а широкие юбки ее платья расшиты мраморным узором, мазками древесного угля и серебра, обшиты замысловатым кружевом. На ней корона из крученой стали, выполненная в форме перистых и тоже как будто кружевных оленьих рогов.

Она не девушка, но и монстр не совсем подходящее для нее название. Мой голос, ранее такой решительный, когда я думала, что говорю с Подземным Лордом, теперь настороженно понижается.

– Кто ты?

– Ты можешь называть меня… Леди Мотылек.

Холодный порыв ветра заставляет вздрогнуть деревья, пахнущие дымом, словно кто-то только что задул свечу. Дрожа от озноба, я плотнее укутываюсь в плащ.

– Что ты такое?

Она пробегает по мне взглядом, замечая испачканный грязью подол ночной сорочки, мою разодранную накидку, израненную руку. В выражении ее лица проблескивает тревожащая резкость, и ее улыбка становится шире.

– Ну теперь-то ты определенно это знаешь. Ведь, в конце концов, ты уже встречалась с моими сестрами. И я знаю, что ты встречала и моего брата.

– Все вы… – Это слово застревает в моем горле, и выходит с шепотом. – Боги?

Леди Мотылек подбирает свои юбки и изящно подходит ко мне.

– Ты думала, что Подземный Лорд единственный? – На ее лице расплывается самодовольная ухмылка, а затем она издает тихий насмешливый звук. – Уверена, он бы хотел, чтобы ты в это поверила. Но это не так.

Я безмолвно пытаюсь осмыслить ее слова. Пытаюсь осознать, что все это значит.

– Но как?..

Ее улыбка становится все шире, словно она наслаждается моим замешательством.

– Нижний мир разделен на пограничные земли, совсем как и Верхний мир. За каждой территорией присматривает знатная семья. И наш мир не исключение. На каждом участке есть свой собственный смотритель, следящий за душами в пределах сферы его полномочий.

Я размышляю о Верхнем мире, о том, что Роуэн – лорд всех земель, простирающихся от Вейрского леса до Поместья Лейкседж. Так странно осознавать, что Нижний мир аналогичен. Разделенный границами и связанный своей собственной версией деревенских ритуалов. Костры под невидимой луной, деревья, приносящие увитые лентами ветви в виде ежегодной десятины.

И потом, во всем этом есть мое место. Как, когда я была отравлена, и Подземный Лорд нес меня через лес, эти странные силуэты появились рядом с тропинкой. Как он построил мой домик, отрезанный от остального леса стеной колючих кустарников.

Истина – это ежевичная лоза, медленно обвивающая меня сокрушительным натиском, пока я едва могу дышать.

– Он ничего от меня не скрывал. Но я была той, кого он прятал… от всех вас.

Леди Мотылек смотрит на меня с укоризной, и я ощущаю на себе ее невыносимо пристальный взгляд.

– Он сказал нам, что ты умерла. Что ты – очередная душа, которую он забрал, как и все остальные. Он пошел на такие меры, чтобы сохранить твое существование в секрете, не так ли? Его маленькая человеческая девочка. Его питомец.

Я складываю руки на груди.

– Я не являюсь его… чем-то там.

– Он нарушил столько правил ради тебя, Виолетта. Должно быть, ты совершенно особенная для него. – Она придвигается ближе, и ее улыбка становится заговорщической. – Скажи мне: а он особенный для тебя?

– Нет. Это не так. – Но, даже протестуя, я не могу перестать думать о том, как позволила ему прикасаться ко мне, когда мы были с ним в саду. То, что я ощутила, когда он сотворил заклинание и забрал мою боль, безмолвие в его груди, когда он нес меня, то, как он проводил своими когтями по моим волосам.

И, несмотря на все – мою растерянность, мою ярость, мое бегство через лес, когда он преследовал меня – по моим щекам разливается непрошеный румянец. Леди Мотылек обхватывает мое лицо своими ладонями. Она прижимает большие пальцы к моей коже и смеется, когда чувствует ее тепло.

– Ох, я смутила тебя. Честно говоря, я не представляю, почему бы кому-то из нас хотелось бы романтических отношений с существом вроде тебя. Но у него всегда был специфический вкус. Думаю, он был бы нежен с тобой – или, во всяком случае, пытался быть таковым. Ведь от тебя совсем не будет никакой пользы, будь ты сломлена.

– Я не нуждаюсь в романтических советах.

Она покачивает головой, тихонько посмеиваясь себе под нос. А потом ее взгляд останавливается на моем окровавленном запястье. Невольно я обхватываю пальцами печать.

– Впрочем, у тебя ведь есть желания, Виолетта. Почему ты находишься здесь, в лесу?

Стоя перед ней – этим монстром, этим богом – я чувствую себя так, словно балансирую на острие ножа. Я делаю медленный вдох, пытаясь устоять на месте. Мои ладони начинает опутывать слабый жар силы.

Я подхожу ближе к Леди Мотыльку и невозмутимо встречаюсь с ней взглядом.

– Я хотела докопаться до истины.

– Ты хотела найти Роуэна. – При звуке его имени из ее ярких коварных уст я начинаю пятиться. Но затем ее голос становится ниже, и она продолжает: – Если бы был способ вернуться… ты бы воспользовалась им?

Я замираю. Каждое слово таит в себе опасность. Пауза, прежде чем я заговорю, похожа на осколок стекла. И из раны потечет кровь, если я буду сжимать его слишком сильно.

– Это зависит от того, что мне придется сделать. – Мой разум затуманен, заполнен вычислениями, более сложными, чем любая из алхимических формул Кловер. – Я могла бы… действительно вернуться и снова быть с Роуэном?

Леди Мотылек касается большим пальцем моей щеки, напевая себе под нос. Время, кажется, замедляется. Оно ощущается как медовый воск, стекающий по алтарной свече. Затем выражение ее лица мрачнеет, и ее улыбка превращается в нервную, голодную ухмылку.

Ее хватка начинает усиливаться, ее пальцы в перчатках сильно сдавливают мой подбородок.

– Я не имела в виду, что ты вернешься в Верхний мир, к тому мальчику, которому отдала свое сердце. Я имела в виду, что ты вернешься туда, где тебе самое место.

– Нет… Я не… – Я пытаюсь оттолкнуть ее, но она скользит своей рукой по моей до запястья, а затем хватает его.

– Мои сестры всего лишь глупые дети, раз помогли тебе. Почти такие же безрассудные, как мой брат и все, что он сделал. Он уничтожил почти все с помощью Гнили до того, как ты уничтожила ее для него. На этом все должно было закончиться, когда и ты была бы уничтожена ядом, и равновесие в нашем мире восстановилось бы.

Ее пальцы крепко впиваются в мою руку, в то место, где Леди Сова взяла свою плату за кровь. Я вскрикиваю и отскакиваю назад, пытаясь отстраниться. Сила гудит в моем теле, разгораясь в ответ на боль. Отметина в виде полумесяца неистово пульсирует в центре моей ладони. Кровь капает на землю, оставляя багровые пятна на снегу.

Я поднимаю другую руку, хватаясь за нити моей магии. Свет обжигает кончики моих пальцев, когда я пристально смотрю на Леди Мотылька.

– Я заслужила свое место здесь.

Она обнажает зубы. Усиливая хватку, притягивает меня к себе. Мы так близко, что я вижу тонкие темные вены под ее бледной кожей.

– Ты притворяешься храброй, – огрызается она, – но ты лишь девочка в мире богов. Мой брат думает, что ты будешь рядом с ним, но мертвые должны оставаться мертвыми. Есть только одна вещь, которую ты можешь дать сейчас, Виолетта.

Ее рука хватает меня за горло. Я извиваюсь, пытаясь вырваться, мои ноги скользят по снегу. Ее глаза остекленели от холодного голода. Чем сильнее я сопротивляюсь, тем более довольной она выглядит.

Я с тоской думаю о силе, которая у меня когда-то была – силе, способной покончить с проклятием, призвать бога из тьмы. Единственное отчаянное слово эхом отдается в моей голове. Больше.

Теперь моя сила – это едва заметное тепло на израненных ладонях моих рук. Одинокое пламя свечи в затененной темноте. Но я тянусь к этим маленьким ниточкам, сражаясь с Леди Мотыльком. Воздух искрится, когда я хватаю ее за запястье, пытаясь вонзить ногти в ее кожу. Я представляю, как нити света обвиваются вокруг ее хрупких на ощупь костей.

Ее пальцы безжалостно сжимаются на моем горле. Тьма заполоняет мое зрение. Я начинаю тонуть, мои конечности становятся бескостными. Все сужается до того момента, пока все, что я могу слышать, – это рычание ветра, прорывающегося сквозь ветви над головой.

Затем прилив черной воды омывает землю, застывая неровными лентами на снегу. Подземный Лорд выходит из-за деревьев, его лицо – маска раскаленной ярости. Он поднимает руку с острыми когтями, и в воздухе разливается магия.

Он качает головой, в его голосе слышится отвращение, когда он рычит на меня:

– Ты неблагодарное маленькое чудовище.

Затем он поворачивается к Леди Мотыльку и произносит слово, которое я не могу понять. Оно звенит у него изо рта и эхом разносится по разрушенной роще. Все останавливается. Даже снег застывает, хлопья льда превращаются в неподвижную картину.

Глаза Леди Мотылька расширяются. Она смотрит на Подземного Лорда в беспомощной ярости. Его окутанные тенью когти резко цепляются за воздух, и он отрывает Леди Мотылька от меня. Я опускаюсь на колени, прерывисто кашляя, пытаясь отдышаться.

От земли поднимается все больше теней. Они заманивают Леди Мотылька в ловушку, захватывая ее нитями. Подземный Лорд снова произносит это странное, бесформенное слово.

– Сестра. Назови мне хоть одну причину, почему я не должен разорвать тебя на куски прямо сейчас.

Леди Мотылек насмехается над ним, с ее губ сочится дорожка почерневшей крови.

– Ты действительно собираешься тратить на меня свое время, пока твой маленький питомец лежит израненный в снегу?

Его глаза сужаются при слове питомец.

– Виолетта может сама о себе позаботиться.

– До сих пор она определенно заботилась о себе. Сбегала от тебя. Заключала сделку с Фауной и Совой. Пыталась найти дорогу обратно в Верхний мир.

Подземный Лорд окидывает меня пристальным взглядом. Он отвлекается, и его хватка ослабевает. Леди Мотылек высвобождает свою руку из ловушки магии. Ее глаза мерцают золотым блеском, точно так же, как у Фауны, когда она произносила заклинание.

С деревьев по спирали спускается облако мотыльков, и магия, которая поймала ее в ловушку, разваливается на части. Она растворяется в вихре крыльев. Роща освещается – коротко, ярко, серебристо – прежде чем она исчезает в темноте.

Подземный Лорд пристально смотрит ей вслед, тихо произнося бессловесное проклятие. Затем он подходит к тому месту, где я лежу, скорчившись, в снегу.

– Я предупреждал тебя. Я предупреждал тебя об опасностях в лесу. Если бы я не подоспел вовремя, Мотылек разорвала бы тебе глотку.

Я зарываюсь пальцами в холодную землю и встречаю его взгляд, не раскаиваясь.

– Я все еще связана с Роуэном. Заклинание, которое я сотворила, заклинание, которое ты дал мне, чтобы остановить Гниль, пожиравшую его, оно соединяет нас. Все это время у меня был шанс увидеть его снова. Шанс вернуться. И ты скрыл это от меня. Ты держал меня взаперти в той клетке, которую сам построил.

Вокруг него взметаются яростные вспышки теней. Стиснув зубы, он понижает голос до рычания.

– Какая бы неустойчивая связь, по твоему мнению, ни существовала между тобой и Роуэном Сильвананом, это ничего не меняет. Жизнь, которую я дал тебе здесь, – это все, что у тебя осталось. Пути назад нет.

Он протягивает мне руку, предлагая помочь подняться. Я игнорирую его, неуверенно поднимаясь на ноги. Я вскрикиваю, мое горло все еще саднит.

– То, что ты мне дал, никогда не сравнится с тем, что ты отобрал. Ты забрал меня из моей семьи и моего дома. Ты забрал у меня все воспоминания о матери и отце. Ты отнял у меня все.

Он сердито смотрит на меня, на его лице читается раздражение.

– Я дал тебе все. Дом, жизнь после смерти. Не прикидывайся невинной, Виолетта. Я ничего не отнимал. Ты предложила мне себя вместе с воспоминаниями о своих родителях. Ты так стремилась пожертвовать собой, чтобы защитить всех, кого любила, хотели они этого или нет.

Я бросаюсь к нему. В воздух взметаются всполохи магии, когда я ударяю его в грудь. Он делает шаг назад, подняв руки, из его ладоней струятся тени. Из-за погубленных деревьев поднимается туман, и снег превращается в дождь, россыпь ледяных дождевых капель чернильного цвета, разливающихся по тропинке.

Я поднимаю свою собственную руку, копируя его жест. Между нами зажигается крохотный бледный огонек моей магии.

– Ты использовал меня.

– Да, – произносит он жестоко и без раскаяния. – Использовал. Мне нужен был добровольный сосуд, чтобы вместить Гниль, поскольку это был единственный способ, которым можно было от нее избавиться. И подразумевалось, что я был готов позволить ей уничтожить тебя.