Текст книги "Лед-15"

5

– Как интересно, – сказала Экберг. Каждое ее слово сопровождалось клубочками пара, выкатывавшимися изо рта. – Не думала, что когда-нибудь увижу такое чистое, ясное небо.

Они шагали к ледовому полю, залитому яркими лучами солнца. Несмотря на раздраженное ворчание руководителя экспедиции, Фарадей предпочел пойти с ними и теперь тяжело дышал, поднимаясь по склону. В течение месяца он совершал подобные восхождения как минимум по разу в день, и тот факт, что они до сих пор давались ему с трудом, говорил, что годы сидячей лабораторной работы не проходят бесследно. Экберг же шла легко, без усилий и успевала вертеть во все стороны головой, иногда бормоча что-то в цифровой диктофон. Для тепла поверх кожаной куртки молодая женщина набросила запасную парку Пенни Барбур.

– Понимаю, о чем вы, – ответил Маршалл. – Жаль, что это все ненадолго.

– Прошу прощения?

– Дни делаются все короче. У нас осталось еще две-три недели, а потом наступит полярная ночь. Часов двадцать тьмы в сутки. И мы уедем.

– Неудивительно, что вы так спешите. Так или иначе, Аллана эти цвета приведут в полный восторг.

– Аллана?

– Аллана Фортнема, нашего главного оператора. – Она посмотрела на голубой ледник, уходящий к лазурному небу. – Как гора Фир получила свое название?

– В честь Уилберфорса Фира, исследователя, который ее открыл.

– Это открытие сделало его знаменитым?

– Собственно, оно его погубило. Он погиб при осмотре кальдеры.

– О! – Экберг пробормотала что-то в диктофон. – Кальдера. Значит, это вулкан?

– Потухший вулкан. Вообще, довольно странная штука – единственное геологическое образование на тысячи квадратных миль промороженной тундры. До сих пор идут споры, как могло такое произойти.

– Доктор Салли говорил, что там опасно. Что он имел в виду?

– На самом деле гора Фир – всего лишь мертвый конус доисторической лавы. Из-за погодных условий и под давлением ледника она стала хрупкой. – Он показал на острые как ножи разломы в долине, затем на одну из больших пещер, усеивавших внизу горный склон. – Подобные лавовые ходы возникают, когда поверх активного потока магмы образуется застывшая корка. За многие годы их своды становятся ненадежными и легко могут обрушиться. В итоге гора напоминает огромный карточный домик. Нашу находку мы обнаружили в конце одной из таких пещер.

– А белые медведи, о которых он упоминал?

– На вид они вполне симпатичные твари, но крайне агрессивные по отношению к человеку, особенно в наше время, когда их повсюду теснят. Вашим людям, когда они сюда явятся, лучше не покидать огороженную территорию без оружия. На базе есть склад крупнокалиберных ружей.

С минуту они поднимались молча, затем Экберг заговорила снова:

– Вы ведь палеоэколог, верно?

– Да, специалист по четвертичному периоду.

– А чем именно вы здесь занимаетесь?

– Палеоэкологи вроде меня пробуют получить представление об исчезнувших экосистемах на основе ископаемых и других древних свидетельств. Мы пытаемся определить, какие существа обитали на земле, чем они питались, как они жили и умирали. Я выясняю, какая экосистема существовала здесь до наступления ледника.

– Ибо теперь, когда ледник отступает, эти свидетельства проявляются?

– Именно.

Она посмотрела на Маршалла проницательным, испытующим взглядом.

– Что за свидетельства?

– Следы растений. Слои ила. Некоторые макроорганические остатки вроде древесины.

– Ил и труха, – сказала Экберг.

Маршалл рассмеялся:

– Не слишком модная тема для «Терра-Прайм», верно?

Она рассмеялась в ответ:

– И на что они вам?

– Дерево и прочую органику можно подвергнуть радиоуглеродному анализу, чтобы определить, как давно похоронил их ледник. В отложениях ила можно найти пыльцу, которая, в свою очередь, скажет о том, какие растения и деревья доминировали здесь до оледенения. Понимаете, современные экологи изучают мир таким, каким он сделался после долгих веков человеческого влияния. А я выясняю, каким он был до того, как человек стал царем природы.

– Вы пробуете воссоздать прошлое, – сказала Экберг.

– В некотором смысле – да.

– По мне, так весьма неплохо звучит. И полагаю, ледник для подобных трудов – самое подходящее место, поскольку он хранит все свои тайны в замороженном состоянии, словно в капсуле времени, так?

– Именно так, – сказал Маршалл, восхищаясь ее способностью схватывать на лету самую суть незнакомых ей прежде вещей. – Не говоря уже о том, что тающий лед просто высвобождает то, что в нем содержалось, в нетронутом виде. И не приходится возиться с лопатами и кирками, выковыривая ископаемые и полуископаемые образцы из земли.

– Весьма прагматичный подход. А что такое полуископаемые? Наполовину погруженные в грунт?

Маршалл снова рассмеялся:

– Так палеонтологи называют ископаемые, которым меньше десяти тысяч лет.

– Понятно. – Экберг повернулась к Фарадею, с трудом взбирающемуся вверх. – Доктор Фарадей, а вы – биолог-эволюционист, да?

Фарадей остановился, чтобы перевести дух, и она тоже остановилась, а с ней задержался и Маршалл. Биолог кивнул, перекидывая рюкзак с одного плеча на другое.

– И это означает…

– Коротко говоря, я изучаю то, как меняются виды с течением времени, – тяжело дыша, проговорил Фарадей.

– А почему вы занимаетесь этим здесь, в столь негостеприимном месте?

– Я исследую влияние глобального потепления на развитие видов.

На ее лице возникла улыбка.

– Значит, вы и в самом деле занимаетесь глобальным потеплением. В то время как доктор Маршалл лишь использует его эффект.

В голове у Маршалла негромко прозвучал тревожный звоночек. «Терра-Прайм» финансировала экспедицию исходя из того, что каждый в ней будет проводить изыскания строго в рамках заявленной темы. Но улыбка Экберг выглядела вполне дружелюбно, и он улыбнулся в ответ.

Они опять ненадолго остановились, чтобы Экберг могла сделать еще несколько заметок в блокноте. Маршалл ждал, глядя на горизонт. Достав бинокль, он протянул его Экберг:

– Взгляните. Там, к юго-западу, в тундре.

Она посмотрела в бинокль.

– Черт побери. Два белых медведя. – С минуту она наблюдала за ними, затем отдала бинокль Маршаллу. – Нам придется вернуться?

– Здесь, на горе, с нами ничего не случится. Обычно кто-то из нас бывает вооружен. Звери знают.

– А почему сейчас это не так?

– Я не ношу оружия. А Райт слишком рассеян. Идемте дальше.

Когда они приблизились к леднику, Маршалл с некоторой тревогой посмотрел на него, но недавнее похолодание остановило подтаивание, и поверхность льда выглядела практически так же, как три дня назад, когда обнажилась пещера.

– Пещера вон там, – сказал он, показывая на черную дыру возле скола ледовой толщи.

Экберг посмотрела в ту сторону. Хотя лицо ее ничего не выражало, Маршалл понял, что она наверняка разочарована невозможностью заглянуть внутрь. Он кивнул Фарадею. Биолог полез в карман парки и достал большую глянцевую фотографию, которую протянул Экберг.

– Вот что мы там нашли, – сказал Маршалл. – Снимок с нашей видеозаписи.

Экберг уставилась на фотографию. Слышно было, как у нее перехватило дыхание.

– Он умер с открытыми глазами, – прошептала она.

Никто не ответил – ответ и не требовался.

– Господи. Кто это?

– Мы точно не знаем, – отозвался Маршалл. – Снимок показывает, что лед непрозрачен. Видны только глаза и немного шерсти вокруг. Но мы полагаем, что это может быть смилодон.

– Кто?

– Смилодон. Больше известный как саблезубый тигр.

– Что не очень-то верно, – изрек Фарадей. – Поскольку смилодоны не тигры. Другая ветвь.

Но Экберг, казалось, его не слышала. Она все смотрела на фото, совсем забыв о своем диктофоне.

– Именно эти глаза и позволили нам прийти к такому выводу, – сказал Маршалл. – Они очень напоминают глаза больших кошек… собственно, всех кошек. Заметьте, это глаза хищника – большие, направленные вперед, с широкой радужной оболочкой и вертикальными зрачками. Уверен, что при вскрытии за сетчаткой обнаружится отражающий слой.

– Как давно он замерз? – спросила она.

– Смилодоны вымерли около десяти тысяч лет назад, – ответил Маршалл. – Мы не знаем из-за чего. Из-за надвигающегося оледенения, утраты среды обитания или нехватки пищи. А может, они все погибли от вируса, преодолевшего межвидовой барьер. Учитывая время, которое эта пещера была погребена подо льдом, смею предположить, что это один из последних представителей своего рода.

– Мы до сих пор не понимаем, каким образом он замерз, – добавил Фарадей, как всегда быстро и словно бы виновато моргая, что делало его похожим на испуганного ребенка. – Зверь, вероятно, спрятался в пещере, чтобы переждать снежную бурю, и там остался. Возможно, он был ранен или обессилел от голода. Или просто умер от старости. Ответ получим, когда проведем все анализы.

К Экберг быстро вернулось профессиональное хладнокровие.

– Что это? – спросила она, показывая на снимок.

Там во льду темнело чистенькое отверстие шириной примерно в полдюйма.

– Как вы сами можете видеть, разглядеть что-либо очень сложно, – сказал Маршалл. – Лед грязный, в нем много древнего ила. Так что мы попросили нашего аспиранта Ана установить там локатор, который, посылая ультразвуковые лучи, ловит отраженное эхо.

– Словно рыболовный эхолот, – сказала Экберг.

– В каком-то смысле, – весело ответил Маршалл. – Весьма высокотехнологичный эхолот. В любом случае из-за состояния льда точные измерения провести было невозможно, но мы все же выяснили, что длина животного, похоже, составляет примерно восемь футов. Мы оцениваем его вес в пределах тысячи фунтов.

– Что больше соответствует виду Smilodon populator, чем Smilodon fatalis, – нараспев произнес Фарадей.

Экберг медленно покачала головой, не отрывая взгляда от фотографии.

– Удивительно, – сказала она. – Погребенный во льду в течение тысяч лет…

Наступила короткая пауза. Стоявший без движения Маршалл начал ощущать, как холод забирается под его капюшон и покусывает кончики пальцев.

– Вы задали множество вопросов, – спокойно сказал он. – Не возражаете, если я задам вам один?

Экберг посмотрела на него:

– Валяйте.

– Мы знаем, что «Терра-Прайм» планирует снять некий документальный фильм, но никто из нас понятия не имеет, какого рода. Мы, правда, между собой полагаем, что вы, возможно, собираетесь осветить нашу работу на леднике, вероятно закончив рассказом о нашей необычной находке. Запечатлеть, так сказать, открытие для будущих поколений. Не могли бы вы сообщить нам больше подробностей на этот счет?

Она криво улыбнулась:

– Собственно говоря, наша компания отнюдь не ориентирована на будущие поколения.

– Продолжайте.

– Думаю, в детали вас посвятит Эмилио Конти, наш исполнительный продюсер. Но я могу обещать одно, доктор Маршалл, – он считает, что это будет настоящий успех, пиковый взлет в его и без того блестящей карьере. – Ее улыбка сделалась шире. – Вашей экспедиции уготовано стать намного более знаменитой, чем вам это когда-либо представлялось в самых смелых мечтах.

6

Рассвет вспыхнул над Голубым хребтом, взорвавшись сказочным многоцветьем. Выглянувшее из-за горы Митчелл солнце щедро залило осеннее небо нафтолом и кадмием, пурпуром и киноварью, равно как и всем прочим сонмом сияющих красок, словно слетевших с палитры восторженного живописца. Сонные вершины и склоны покрывала пока еще темная зелень дубов, лиственниц, кленов, лещины. Казалось, само холодное дыхание гор окутало густым покровом тумана долины и окружило вершины нижних холмов прозрачными кольцами, делая их похожими на монашеские тонзуры.

Джереми Логан остановил взятую напрокат машину у ворот парка, заплатил за въезд и мягко вдавил педаль газа. До цели он мог бы добраться и побыстрей: шоссе Скайлайн-драйв слишком петляло, да и скорость там ограничивалась тридцатью пятью милями в час, однако время у него еще было, к тому же он не ездил по этой дороге с тех самых пор, как в детстве отдыхал здесь с отцом. Шоссе перед ним исчезало в бархатной дымке, обещая как новые впечатления, так и всплески ностальгических ощущений.

В динамиках автомобиля звучала «Богема» в записи Тосканини 1946 года с несравненным сопрано Лючии Альбанезе. Он выключил музыку, чтобы полностью сосредоточиться на проносящемся мимо пейзаже. Вот обзорная площадка долины Шенандоа – он помнил, как они останавливались там с отцом, чтобы купить сэндвичи и сделать несколько фотоснимков. Дальше пошли ущелья: Нижнее, Комптона, Дженкинса. Каждое из них по очереди появлялось перед ветровым стеклом, открывая будто бы с неохотой потрясающий вид на реку и испещренные пятнами растительности холмы у подножия гор. Да, Виргиния оставалась Виргинией, и Логану, росшему в Южной Каролине, казалось и сейчас удивительным, как так много вмещающий в себя ландшафт может тесниться в столь относительно скромных пределах.

У отметки в двадцать семь миль он проскочил мимо поворота, ведшего к горе Ноб. Они с отцом останавливались и там и даже поднялись вверх на две мили. Логан помнил, что день тогда был очень жарким и висевшая у него на шее фляжка с водой приятно холодила кожу. Отец его был историком, не привыкшим к большим нагрузкам, и восхождение почти лишило его сил. Именно на вершине он сказал Джереми, что у него рак.

Возле ущелья Торнтона Логан свернул со Скайлайн-драйв, проехал по шоссе штата вдоль реки и выехал из национального парка. В окрестностях Сперривилла он взял курс на юг, выкатился на шоссе 231 и двинулся, глядя на указатели, к гостинице «Олд-Рэг-Лодж».

Десять минут спустя он оказался в тени Олд-Рэг. Гора эта была относительно невысокой, тысячи три с небольшим футов, но знаменитые каменные осыпи крайне затрудняли доступ к ее голой верхушке. Однако наибольшую известность она получила не из-за них, а благодаря роскошному отелю, расположившемуся под ней в котловине. Гостиница «Олд-Рэг-Лодж» напоминала большой сказочный замок, выглядевший крайне неуместно среди окружающей его дикости. Когда Логан свернул на подъездную дорожку и поднялся по плавному склону, этот замок предстал перед ним, поражая взор сочетанием нагромождений экзотически обработанного известняка и ярких витражей в узорчатых рамах. Все это беспорядочное сооружение было увенчано экстравагантными куполами и медными минаретами.

Логан обогнул пышное поле для гольфа на тридцать шесть лунок, после чего тщательно ухоженная дорожка из белого гравия привела его к главному входу. Отдав ключи от машины служащему гостиницы, он шагнул внутрь.

– Заселяетесь, сэр? – спросила женщина за стойкой.

Логан покачал головой:

– Я приехал на экскурсию.

– Осмотр бункера начинается в десять часов.

– Я договорился о личном визите. Моя фамилия Логан.

Он положил визитную карточку на мраморную поверхность.

Женщина внимательно изучила карточку, повернулась к монитору компьютера и что-то быстро набрала на клавиатуре.

– Очень хорошо, доктор Логан. Не будете ли вы любезны подождать в вестибюле?

– Спасибо.

Взяв портфель, Логан пересек гулкое пространство под куполом и сел в кресло между двумя громадными коринфскими колоннами, увитыми красными шелковыми лентами.

Хотя этот отель был весьма популярен в течение семи десятков лет среди аристократов «Старого доминиона»,[1]1
  Официальное прозвище штата Виргиния.


[Закрыть] увлекавшихся охотой и гольфом, в последние годы он приобрел странную репутацию. Ибо выяснилось, что под ним был обустроен и в 1952 году введен в частичную эксплуатацию огромный, совершенно секретный бункер для членов правительства Соединенных Штатов. В случае ядерной войны конгрессмены, сенаторы и другие чиновные лица планировали там укрыться, чтобы координировать военные операции, издавать новые законы и продолжать управлять Америкой (естественно, если в ней уцелеет хоть что-нибудь, чем можно управлять). Разглядывая роскошный вестибюль, Логан слегка улыбнулся. Вполне понятно, почему государственные деятели выбрали для своего убежища именно это место. Оно было достаточно удаленным от Вашингтона, чтобы избежать самого худшего, но вполне подходящим для того, чтобы переждать Армагеддон в комфорте и роскоши. Хотя бункер законсервировали еще в восьмидесятые годы, его не рассекречивали вплоть до 1992-го. Теперь он играл роль исторического музея, магнита для любителей всего секретного и не слишком многообещающей достопримечательности для обычных туристов.

Логан поднял взгляд, увидев идущего к нему невысокого, слегка полноватого человека в белом костюме и панаме, розовое лицо которого украшали круглые черные очки. Мужчина протянул руку:

– Доктор Логан?

Логан поднялся:

– Да.

– Я Перси Хант, официальный историк отеля. Сегодня я буду вашим сопровождающим.

«Сопровождающим, надо же, – подумал Логан, пожимая протянутую руку. – Гид везде гид».

– Буду вам крайне благодарен.

– Вы ведь из Йеля, не так ли? – Хант заглянул в сложенный листок бумаги. – Профессор средневековой истории?

– Да. Хотя в настоящее время я в академическом отпуске.

Хант убрал листок в карман.

– Очень хорошо. Прошу вас следовать за мной.

Он направился к арке в дальнем конце вестибюля, ведшей в застеленный великолепным ковром коридор с изображениями сцен охоты на стенах.

– Есть два входа в бункер, – сказал Хант. – Большие внешние ворота в задней части горы, использовавшиеся для грузовиков и тяжелого транспорта, и лифт позади главного конференц-зала отеля. Именно через него мы и войдем.

Они миновали закрытый плавательный бассейн, украшенный скульптурами в греческом стиле, потом банкетный и танцевальный залы, прежде чем войти в просторный и хорошо оборудованный конференц-зал. Не останавливаясь, Хант направился к двойным дверям в задней стене, покрытым такими же обоями, как и остальные стены.

– Конгресс предполагал использовать это помещение для своих заседаний, если, конечно, оно осталось бы невредимым, – сказал он. – В противном случае им бы пришлось довольствоваться помещениями поменьше, внизу. – Он постучал по стене, к которой они подошли. – Это броня, защищающая подступы к лифту.

С некоторым усилием он открыл двери, за которыми обнаружилось небольшое пространство с еще одной дверью в дальнем его конце. Хант отпер ее висевшим на цепочке ключом и провел Логана в большую, выкрашенную в зеленый цвет кабину. Закрыв дверь, он с помощью того же ключа привел в движение лифт, в котором отсутствовали какие-либо кнопки или индикаторные лампочки.

Спуск длился долго. Секунд через тридцать Хант повернулся к гостю.

– Итак, доктор Логан, – сказал он, – что вас конкретно интересует? Системы жизнеобеспечения? Жилые помещения? Лазарет? Я спрашиваю потому, что обычно исследователи, заказывающие индивидуальный тур, интересуются некоторой определенной областью. Чем больше вы мне расскажете, тем лучше я смогу вам помочь.

Логан оглянулся.

– Собственно говоря, мистер Хант, меня интересует не бункер сам по себе.

Хант моргнул:

– Нет? Тогда почему же…

– Мне нужно попасть в архив «Омега».

Глаза Ханта расширились.

– Архив? Прошу прощения, но это невозможно.

– Информация в этом архиве рассекречена начиная с… – Логан посмотрел на часы, – восьми часов утра сегодняшнего дня. Семьдесят минут назад. Теперь она является публичным достоянием.

– Да-да, но сперва нужно провести все необходимые процедуры – контрольный просмотр, сверку данных и все такое. Все запросы должны проходить через соответствующие каналы.

– Меня интересует лишь один-единственный документ. Вы можете за мной наблюдать – я прочитаю его в вашем присутствии. Что касается соответствующих каналов – думаю, этого будет достаточно, чтобы вас удовлетворить.

Открыв портфель, Логан достал сложенный лист бумаги, на каком красовалась печать Соединенных Штатов, и протянул его Ханту.

Тот проглядел письмо, и глаза его расширились еще больше. Он облизал губы.

– Очень хорошо, доктор Логан. Очень хорошо. Но мне все же требуется устное подтверждение…

Логан показал на подпись внизу письма:

– Если у вас действительно есть желание его побеспокоить – пожалуйста, как только мы вернемся в отель. Если мне не будут чинить препятствий, дело мое не займет и четверти часа.

Хант снял очки, потер их о пиджак, снова надел и поправил соломенную панаму.

– Могу я спросить… – Голос его сорвался, и он откашлялся. – Могу я спросить, что именно интересует профессора средневековой истории в архиве «Омега»?

Логан снисходительно на него посмотрел:

– Как я уже говорил, мистер Хант, у меня сейчас академический отпуск.

Двери лифта со скрипом распахнулись, и перед ними открылся каменный туннель с полукруглым сводом и вделанными в пол стальными решетками.

– Прошу следовать за мной, – сказал Хант, быстро идя по туннелю.

Там было очень холодно и сыровато. Путь освещал ряд свисавших с потолка ярких ламп в круглых колпаках. Высоко вдоль стен тянулись переплетения выкрашенных в зеленый цвет труб, уходивших дальше в глубину бункера. Хант поспешно шагал впереди, явно не расположенный к дальнейшим разговорам. Прежде чем свернуть в сторону от главного хода, они миновали несколько ниш, напоминавших спальные помещения, и большой зал с телевизионными камерами, всю заднюю стену которого занимала фотография Капитолия в пору цветения вишни. Пройдя через помещение, заставленное электрическими шкафами, Хант вошел в заднюю комнатушку, где откатил в сторону фальшивую стенку, за которой скрывалась тяжелая металлическая дверь на массивных петлях. Достав из кармана еще один ключ, Хант вставил его в центральную скважину.

– Архив находится за этой дверью, – сказал он. – Найдите свой документ и как можно быстрее с ним ознакомьтесь. Мне нужно получить соответствующие санкции, и чем скорее, тем лучше.

– Я постараюсь не задержать вас, – ответил Логан.

Хант хмуро кивнул и, повернув ключ, открыл дверь. Из темноты за ней пахнуло затхлостью, пылью. От одного этого запаха у Логана сильнее забилось сердце.

Архив «Омега» содержал в себе очень многое из того, ради чего жил Джереми Логан, для которого звание профессора средневековой истории являлось чем-то вроде изысканной дымовой завесы. Неустанно разбиравшееся с последствиями Второй мировой войны правительство нашло наконец прекрасное применение уникальной системе защиты, оберегающей бункер конгресса, отправляя туда на хранение секретные и совершенно секретные военные документы. Хотя сам бункер был рассекречен десятилетием раньше, потребовались еще годы и годы упорного политического давления со стороны историков, журналистов и поборников полной прозрачности информационного поля, прежде чем наверху уступили, согласившись откинуть покровы и с этого хранилища тайн. Формально архив объявили доступным с сегодняшнего утра, однако в соответствии со стандартной процедурой содержавшиеся в нем документы должны были сперва перелопатить представители различных спецслужб, изъяв все, до сих пор представляющее ценность, и лишь потом позволить всем, кому что-то там нужно, копаться в остатках. Логану пришлось заручиться поддержкой очень важных персон, чтобы получить разрешение проникнуть сюда до всей этой суматохи.

В помещении, куда он шагнул, царила кромешная темнота, но некое шестое чувство подсказало ему, что оно просто огромно. Двигаясь ощупью вдоль стены, он нашарил длинный ряд выключателей и наугад щелкнул некоторыми из них.

Послышалось низкое гудение, над головой начали вспыхивать полосы флуоресцентных ламп, создавая маленькие желтые островки в море тьмы. Он щелкнул еще несколькими выключателями, и наконец перед ним предстал весь архив – стройные колонны десятифутовых шкафов цвета хаки, уходящие вдаль. Логан с минуту постоял, моргая и постепенно привыкая к масштабам увиденного. Открывшееся взору пространство едва не превосходило размерами футбольное поле. Взгляд его блуждал по сонму ячеек, хранивших океан захватывающих сведений, вплотную касающихся науки, культуры, национальной политики и всего прочего, подтверждаемых или опровергаемых сотнями данных под присягой свидетельств, пускай и разноречивых, но тем самым могущих пролить свет на многое. Будь его воля, он бы застрял здесь на долгие годы.

Обеспокоенное движение за спиной напомнило Логану, что время его ограниченно. Улыбнувшись и кивнув, он крепче стиснул ручку портфеля и двинулся дальше. Сейчас все его помыслы были устремлены к событиям, имевшим место в Италии в 1944 году. Сражаясь с немцами за контроль над Кассино, подразделения Пятой американской армии захватили старинную крепость Кастелло-Диавилус. В этом давно заброшенном замке некогда обитал знаменитый алхимик, печально известный мрачными экспериментами. После захвата замок сожгли дотла, а тайную лабораторию в подвале разграбили. Логан занимался изучением достижений алхимика, весьма интересуясь результатами его странных опытов, а потому очень рассчитывал узнать о них много больше, порывшись в пыльных документах архива «Омега».

Он быстро шагал вдоль высоких металлических шкафов, поглядывая на этикетки. Практически сразу стало понятно, что материалы расположены в хронологическом порядке, а затем делятся по принадлежности к воинским группировкам. Ему потребовалось десять минут, чтобы найти 1944 год, и еще пять, чтобы выявить документы, относящиеся к Пятой армии. Еще через минуту он нашел шкаф с досье итальянского театра военных действий и, углядев надпись «Кассино», до упора выдвинул соответствующий ящик, в котором лежала стопка папок толщиной фута в три. Все они запылились и сильно поблекли, но в остальном выглядели нетронутыми. Быстро пробежав взглядом по заголовкам, он нашел толстую папку с этикеткой: «Форт Диавилус: тактика и стратегия».

Логан взглянул на стоявшего рядом Ханта, который смотрел на него с видом недовольного ментора.

– Здесь найдется какой-нибудь стол?

Хант моргнул и фыркнул.

– Дальше по коридору, за щитовой, есть конторка, – сказал он. – Я вас провожу.

Логан вытащил папку и уже собирался закрыть ящик, но замер. Под папкой, извлеченной им из ячейки, обнаружилась другая, почти столь же выцветшая. На ее этикетке значилось лишь одно слово: «Фир».

Логан машинально протянул руку и взял папку, оказавшуюся очень тонкой. Под ней лежала еще одна, точно такая же, с тем же словом на этикетке.

Две копии секретного документа, хранящиеся в одном и том же месте? Что-то тут явно не так.

Он покосился на Ханта. Тот уже шел по проходу между возвышающимися шкафами. Снова заглянув в ящик, Логан открыл первую из двух одинаковых папок и пробежал глазами по титульному листу.

«СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО

Армия Соединенных Штатов

Департамент внутренних расследований

Темы

1. Аномалия D-1, дополнение к имеющейся информации.

2. Обстоятельства гибели научной группы.

3. Рекомендации (крайне важно).

Составил: полковник Роуз, база «Фир»

Дата: 7 мая 1958 года

Документ № В2837(а)»

Свойственное Логану чутье исследователя паранормальных явлений вмиг обострилось до чрезвычайности. Ему представлялась уникальнейшая возможность, какой нельзя было пренебречь. Стараясь действовать неслышно и быстро, он открыл портфель, бросил поверх остальных бумаг одну из двух тонких папок, после чего снова закрыл жесткий клапан, придавив его папкой с этикеткой «Кастелло-Диавилус». Затем, задвинув ящик и придав лицу непроницаемое выражение, ученый повернулся и двинулся следом за Хантом к ближнему выходу из гулкого помещения.