Текст книги "Ключи от рая"

Глава 22

– О, миледи! Вы спасены! Но как вам удалось сбежать? Элайна устало улыбнулась окружившим ее Эббе, Герти и Элджину.

– Меня спас Дункан. Он вовремя вернулся. Да не один, а с Макиннесами и войском короля. Люди Гринвелда быстро сдались.

– А сам Гринвелд? – взволнованно спросила Герти. Элайна поморщилась при воспоминании о лежавшем на поляне бездыханном Гринвелде. Таким она видела его в последний раз.

Едва она и Дункан присоединились к стоявшим у пещеры воинам, как на поляну из тайного хода выскочил разъяренный Гринвелд, а за ним и его люди. Охваченный бешенством, он словно лишился рассудка. С нечеловеческим криком Гринвелд поднял меч и помчался вперед. Его люди не последовали за ним. Бросив оружие на землю, они смотрели, как их предводитель один сражается с тремя воинами. Он умер быстро.

– Мама снова вдова, так что расторгать брак не придется, – заверила Элайна старую служанку и, обведя взглядом большой зал, вдруг заметила, что та, кого эта новость обрадует больше всех, почему-то отсутствует. – А кстати, где мама?

– Гм… – замялась Герти.

– Так где же она?

Эбба и Джанна обменялись смущенными взглядами.

– Что вы с ней сделали? – осведомилась Элайна.

– Связали и заперли в ее комнате, – усмехнулась Герти.

– Что?! – ахнула Элайна.

– Миледи хотела сдаться врагам, чтобы вас отпустили. А вы же сами приказали воспрепятствовать этому и в случае необходимости применить силу, – напомнила Герти.

– Вы даже разрешили связать леди Уайлдвуд, если понадобится, – добавила Джанна.

– О Господи! – Элайна бросилась к лестнице.

Добежав до спальни, Элайна едва не вскрикнула от изумления, ибо увидела, что мать вовсе не сидит связанная, а лежит в постели… в обнимку с Ангусом. Он крепко прижимал ее к себе и страстно целовал.

Элайна, онемев, стояла на пороге комнаты, пока к ней не подошел Дункан. Заглянув в спальню, он тоже рот открыл от изумления.

– Отец! Мама! – одновременно воскликнули Элайна и Дункан, прервав идиллию. Смущенные Ангус и леди Уайлдвуд вскочили с кровати.

– Это вовсе не то, что вы думаете, – пробормотала леди Уайлдвуд, приглаживая волосы и поправляя платье. – Видите ли, меня связали и…

– А я проходил мимо комнаты, – подхватил Ангус. – И тут услышал какой-то шум. Я заглянул и увидел связанную леди Уайлдвуд.

– Да. И милорд любезно развязал меня.

– Вот именно, – кивнул Ангус, и оба они потупились, как дети, застигнутые врасплох.

Дункан вдруг расхохотался и иронически взглянул на отца.

– Ну, кто из нас более ненасытен?

Леди Уайлдвуд вспыхнула, Ангус собрался уже задать сыну жару, но Элайна опередила его.

– Дункан! Да как ты смеешь предполагать такое! Моя мама не какая-то… не какая-то женщина легкого поведения. Если она и лорд Ангус говорят, что между ними ничего не было, значит, это правда.

– О да, конечно! – кивнул Дункан. – Ведь совершенно очевидно, что, когда мы вошли, мой отец развязывал твою мать. Вот только действовал почему-то не руками, а языком.

И, довольный собственной шуткой, он снова расхохотался.

– Хватит! – взревел Ангус. – Если ты думаешь, что уже взрослый и я не смогу тебя выпороть, то ошибаешься, парень! И если не закроешь свой поганый рот, я докажу тебе это!

Все смущенно замолчали. Первой очнулась Элайна и пристально взглянула на мать.

– У тебя немного помялось платье. Наверное, ты переоденешься перед ужином.

Оглядев себя, леди Уайлдвуд вздохнула. Платье у нее было не только мятое, но и грязное. В ужасе последних двух дней никто из них не принимал ванну и не переодевался: было не до того.

Улыбнувшись мужу и свекру, Элайна спросила:

– Не распорядитесь ли, джентльмены, насчет ванны? Мы с мамой хотели бы вымыться.

Направившись к двери, Ангус бросил:

– Пошли, парень. Давай, оставим дам наедине.

– Ты очень сердишься? – спросила леди Уайлдвуд Элайну, когда за мужчинами закрылась дверь.

– Сержусь?

Элайна не могла разобраться в своих чувствах. Она испытывала горечь оттого, что мать так быстро забыла отца, была ошеломлена, поражена.

– Нет, конечно, я не сержусь. – Элайна направилась к стоявшим у стены сундукам.

Открыв ближайший из них, она начала рыться в нем и тут ощутила на плече руку матери.

– Я любила твоего отца, очень любила, – прошептала леди Уайлдвуд.

Элайна кивнула, избегая смотреть в глаза матери.

– Еще долго после того, как Гринвелд привез мне известие о смерти мужа, я думала о нем каждую минуту. В иные дни я подумывала о самоубийстве, такой никчемной и ненужной казалась мне жизнь. Особенно когда Гринвелд принудил меня стать его женой, а после начал измываться надо мной.

Услышав это, Элайна подняла голову, а леди Уайлдвуд продолжала:

– Только ради тебя, детка, я стала жить дальше. Тревога за тебя, за твое будущее, любовь к тебе не позволили мне умереть. Я должна была убедиться, что с тобой будет все хорошо, что ты счастливо выйдешь замуж.

– Мамочка! – Элайна обняла мать и крепко прижалась к ней.

– Я очень тебя люблю, детка. Так же, как любила твоего отца. Но его уже не вернешь. Я никогда не думала, что испытаю к другому мужчине такие же чувства, какие испытывала к нему. – Леди Уайлдвуд улыбнулась. – И я оказалась права.

– Но ведь ты и лорд Ангус…

– Меня влечет к нему, верно. Он красивый, сильный. Возможно, несколько грубоват, но полагаю, это можно исправить.

– Но ты только что сказала… – растерялась Элайна.

– Я не могу тебе внятно объяснить. То, что я не полюблю никого так, как любила твоего отца, очевидно. Он был моей первой любовью. Прекрасный, мужественный человек, он относился ко мне с нежностью и уважением. Долгое время после его смерти я была убеждена, что он забрал с собой мое сердце. Но это не так. Я все еще жива. У меня все еще есть чувства, и Ангус дал мне это понять.

Элайна вздохнула:

– Ты любишь его?

Леди Уайлдвуд пожала плечами:

– Не знаю. Пока не знаю. Но мне очень хочется это выяснить.

Элайна обняла мать.

– Я люблю тебя, мамочка.

«Отца уже не вернуть, – подумала она, – и самое главное сейчас – чтобы мама была счастлива».

Послышался стук в дверь.

– Войдите! – Мать и дочь улыбнулись.

Вошла Герти, а вместе с ней – несколько слуг. Двое несли ванну, другие – холодную и горячую воду.

Ласково пожав матери руку, Элайна направилась к двери.

– Наслаждайся ванной. Увидимся за ужином. Я должна распорядиться, чтобы и мне приготовили ванну.

– Это уже сделано, – отозвалась Герти, и Элайна обернулась.

– Что?

– Ванна уже дожидается вас в вашей новой комнате, – сообщила Герти.

– О! – радостно воскликнула Элайна. – Должно быть, лэрд Ангус позаботился об этом. Весьма предусмотрительно с его стороны. – Она лукаво взглянула на мать и открыла дверь. – Похоже, он не так неотесан, как ты думаешь, мама.

Проходя по залу, Элайна встретила свекра и сразу заметила, что он чем-то обеспокоен. Элайна кивнула ему.

– Что-то случилось, милорд?

Ангус смущенно откашлялся.

– Нет, ничего. Просто я хотел с тобой поговорить, детка, относительно твоей мамы…

– В этом нет необходимости, милорд, – заверила свекра Элайна, коснувшись его руки. – Мы с мамой поговорили, и она… Словом, я хочу, чтобы она была счастлива.

У Ангуса отлегло от сердца.

– Так, значит, ты не возражаешь, чтобы я был не только твоим свекром, но и отчимом?

Такого быстрого развития событий Элайна не ожидала.

– Я еще не сделал ей предложения и пока не собираюсь его делать. Поэтому был бы тебе очень признателен, если бы этот разговор остался между нами. Я просто хотел убедиться, что ты не имеешь ничего против нашего брака.

– Нет, милорд, не имею. Но если мама откажется… – начала Элайна, но лэрд Ангус прервал ее:

– Твоя мать согласится. Она еще не любит меня, но полюбит, и тогда мы поженимся. – Потрепав невестку по плечу, Ангус продолжил свой путь.

Элайна посмотрела ему вслед, усмехнулась, покачала головой и пошла к новой комнате, которую построил для нее Дункан. Она еще ни разу не была там, и ее одолевало любопытство.

Элайна распахнула дверь и остолбенела, увидев почти точную копию своей комнаты в Уайлдвуде.

Закрыв дверь, Элайна направилась к кровати, которую принесли из комнаты Дункана. После пожара ее отчистили. Деревянные спинки блестели в солнечном свете, льющемся сквозь окно. Обгоревший полог заменили новым, очень напоминающим тот, что был в родительском доме.

По обеим сторонам кровати стояли столики. У камина – два кресла, тогда как в ее комнате в Уайлдвуде стояло лишь одно.

Раздался тихий плеск, и Элайна вспомнила, что ее ждет ванна. Оглядевшись, она удивилась, ибо ванны не увидела. Снова послышался плеск, и только тогда Элайна заметила рядом с кроватью дверь, ведущую в другую комнату. Значит, ванна стоит там.

Решив, что слуги наполняют ванну водой, Элайна с любопытством заглянула за дверь. Такой большой ванны Элайна еще не видела. А главное, в ней сидел Дункан и тщательно мылся.

– Я бы не возражал, если бы ты потерла мне спину, – бросил он, не оборачиваясь.

Элайна вздрогнула от неожиданности. Как Дункан догадался, что она здесь?

Встретившись с женой взглядом, Дункан ответил на ее немой вопрос:

– Я всегда знаю, рядом ты или нет. Даже если ослепну, все равно буду знать, потому что от тебя пахнет полевыми цветами.

Элайна проглотила комок в горле. Взгляд ее скользнул по широкой груди мужа, которую он поливал водой.

– Наша комната… – начала Элайна и замолчала. Откинувшись на край ванны, Дункан ласково улыбнулся жене.

– Я подумал, что тебе будет приятнее находиться в знакомой обстановке. Твоя мать и Эбба помогли мне.

– В этом не было необходимости.

– Верно, но мне хотелось порадовать тебя. Я был не прав, сказав, что ты боишься перемен. Ты боишься их не больше, чем другие. Например, я. – Дункан провел по воде ладонью. – Женившись на тебе, я не вполне отдавал себе отчет в том, что значит иметь жену. Мне казалось, что жена – это всего-навсего лишний рот и тело, которое будет согревать меня холодными ночами.

Заметив недоумение Элайны, Дункан пожал плечами:

– Порой я бываю несообразителен. Нет, я не глуп, но меня так волнует проблема безопасности моих подданных, что ни о чем больше я не думаю. Забываю о том, что существуют такие вещи, как комфорт и уют. Наверное, все мужчины такие. Может, Господь и создал женщин, чтобы они заботились об уюте… – Дункан покачал головой. – Наверное, я невнятно все объясняю. Я давно размышлял, что тебе сказать, но ничего путного не вышло…

– Я все прекрасно поняла, – ласково ответила Элайна – Твои поступки говорят мне больше, чем слова.

– И о чем они говорят тебе?

Бросив взгляд на соседнюю комнату, потом переведя его на ванну, Элайна улыбнулась:

– О том, что ты желаешь мне счастья, потому что я тебе не совсем безразлична.

– Не совсем безразлична? Верно, то, что я испытываю к тебе, нельзя назвать безразличием. Хотя ты не слушалась меня и отказывалась спать со мной. Ты непослушное, своенравное и упрямое существо. И тем не менее я никогда не испытывал такого страха, как в ту минуту, когда понял, что оставил тебя всего с несколькими мужчинами в осажденном Гринвелдом замке. И никогда в жизни я не был так горд, как тогда, когда Рэбби поведал мне о том, что ты сделала для защиты нашего замка. Ты потрясающая женщина, и рядом с тобой я чувствую себя живым.

– Дункан… – Шагнув к ванне, Элайна остановилась. Дункан вскочил и схватил жену за руку.

Вода ручьями стекала с него, тело блестело.

– Подожди, сначала я хочу кое-что сказать тебе. – Глаза Дункана загорелись. – Я люблю тебя. Я понял это, решив, что ты погибла в огне и мне придется жить без тебя. Я люблю тебя, Элайна. Жаль только, что я не сказал тебе об этом раньше, когда ты призналась мне в своих чувствах. Я хотел приберечь это признание до своего возвращения, чтобы оно прозвучало торжественнее. Я понятия не имел, какая опасность грозила тебе. Ведь ты могла никогда не узнать, что я люблю тебя. Но я люблю тебя, Элайна Данбар, и очень сильно!

Вскрикнув от радости, Элайна бросилась к мужу и прижалась к его мокрой груди.

Обхватив жену руками, Дункан прильнул к ее губам. Поцелуй его был невыразимо нежен.

Открыв глаза, Элайна улыбнулась мужу.

– Дункан?

– Да?

– Ты купаешься, – прошептала Элайна, коснувшись мокрой груди мужа.

– Чего не сделаешь, чтобы порадовать жену! Возможно, со временем мне это даже понравится.

Элайна с сомнением взглянула на него:

– Тебе понравится мыться?

– Гм… – ухмыльнулся Дункан. – При определенных условиях.

– При каких же?

– Ну, например… – Слегка отстранив жену, Дункан начал развязывать тесемки на ее платье. – Когда ты голенькая принимаешь ванну вместе со мной, мне это очень даже нравится.

Руки Элайны заскользили по обнаженному телу мужа.

– Может, потому, что тогда я потру тебе спину?

– Не исключено. Хотя я предпочел бы, чтобы ты терла мне грудь своим восхитительным намыленным телом.

– О Боже!

У Элайны дыхание перехватило при воспоминании о том дне, когда они с Дунканом впервые стали по-настоящему мужем и женой.

Дункан справился с последней тесемкой, когда из спальни донесся тихий стук в дверь.

– Не отвечай! – Дункан снял с жены платье.

– А что, если это важно? – спросила Элайна, когда стук повторился. – В конце концов, они знают, что мы принимаем ванну. Наверняка никто не стал бы нам мешать, если бы не что-то серьезное.

Выпустив из рук подол сорочки жены, Дункан вздохнул и вылез из ванны. Оставляя за собой мокрые следы, он направился к двери.

– В чем дело?

– Леди Шинейд вернулась, – донесся голос Эббы. – Она въехала во двор несколько минут назад, а с ней лорд Рольф, епископ и лорд Шервелл.

– Хорошо, – ответил Дункан и, улыбнувшись Элайне, заключил ее в объятия. – А теперь уходи.

– Да, но она… заперлась в своей комнате и не желает выходить.

– Скажи об этом моему отцу. Пусть решает, как поступить.

– Я хотела, но он… гм… занят.

– Чем это он занят? – насторожился Дункан.

– Он… он… помогает леди Уайлдвуд.

– Маме? – Элайна нахмурилась. – Но она принимает…

– Ванну, – улыбнулся Дункан.

– Откуда ты знаешь?

– Отец рассказывал мне, что любил помогать моей матери мыться. Точно так же, как нравится это и мне.

– Милорд! – нерешительно спросила Эбба. – Вы меня слышали?

– Да! И я занят тем же. Так что англичанам незачем меня дожидаться! – Дункан вновь заключил Элайну в объятия.

– Дункан! Что ты делаешь? – воскликнула Элайна, когда муж понес ее к ванне.

– Следую примеру отца. Помогаю жене мыться.

– Но моя мама и твой отец…

– Они взрослые люди, и нам не следует вмешиваться в их отношения. Им это не понравится.

Элайна нахмурилась:

– А как же Шинейд?

– Она сама прекрасно о себе позаботится.

– Но Шинейд заперлась в комнате! Наверняка лорд Шервелл захочет, чтобы она вышла.

– Вот пускай ее оттуда и вытаскивает. Каждый мужчина должен доказать, на что он способен.

И Дункан рассмеялся.

– Ты что? – спросила Элайна.

– Я ему не завидую. Шинейд – девушка с характером, так что Шервеллу придется с ней повозиться. Жену вообще трудно воспитывать, а уж мою сестрицу и подавно.

– Трудно? – Элайна сердито взглянула на мужа.

– Ну да. Когда мужчина женится, ему приходится многому учить жену. – Поставив Элайну возле ванны на ноги, Дункан сорвал с нее сорочку.

– Неужели? И чему же ее приходится учить, милорд? – осведомилась Элайна.

– Многому, – прошептал Дункан и, подхватив жену на руки, опустил в воду, после чего влез в ванну сам. – Например, как важно уметь молчать.

Дункан прильнул к губам Элайны, и она закрыла глаза, отдавшись сладостному поцелую. Когда муж наконец оторвался от ее губ, Элайна открыла глаза и улыбнулась.

– И это совсем не то, что учить меня кричать, верно, милорд?

– Верно. – Удовлетворенно кивнув, Дункан начал намыливать Элайну. – Признаться, ты оказалась способной ученицей, детка, и очень быстро освоила эту науку.

– Ты мне льстишь, – проговорила Элайна прерывистым шепотом, когда муж провел мылом по ее груди.

– Вовсе нет. Однако нам с тобой еще многому предстоит учиться. И клянусь, сегодня я преподам тебе урок, который ты никогда не забудешь.

– Кажется, мне начинают нравиться ваши уроки, милорд, – прошептала Элайна, когда Дункан, обхватив руками ягодицы жены, притянул ее к себе, и она почувствовала, как его восставшая плоть уткнулась ей в живот. – Нет, не кажется. Я в этом уверена.