Текст книги "Bromance. Тайный клуб романтиков"

Лисса Кей Адамс
Bromance
Тайный клуб романтиков

Lyssa Kay Adams

THE BROMANCE BOOK CLUB

Copyright © 2019 by Lyssa Kay Adams

All rights reserved including the right of reproduction in whole or in part in any form.

This edition published by arrangement with Berkley, an imprint of Penguin Publishing Group, a division of Penguin Random House LLC.

Cover design and illustration by Jess Cruickshank

Перевод с английского Инны Ермолиной

© Ермолина И., перевод на русский язык, 2021

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021

* * *

Моей бабушке

На этот раз я определенно отрыла червяка с колокольчиком

Глава первая

Гевин Скотт редко напивался. По одной простой причине – он совсем не умел пить.

Вот и на этот раз, потянувшись за бутылкой, Гевин упал с дивана и уткнулся лицом в ковер. Да так и валялся на полу, потому что спьяну в темноте не соображал, в какую сторону ползти.

И когда в дверь его номера постучали, он был не в силах подняться. Все происходило в четырехэтажной убогой гостинице, будто специально предназначенной для чемпионов по умению вляпаться в дерьмо, каким и ощущал себя Гевин.

– От-тры-то, – еле ворочая языком, пробормотал он.

Дверь распахнулась. Его лучший друг и товарищ по команде Nashville Legends Дэлрей Хикс щелкнул выключателем и выругался.

– Черт! Пьяный в стельку! – Он повернулся и сказал кому-то: – Помоги мне.

Дэл и еще какой-то громила ввалились в номер, четыре мощные руки схватили Гевина за плечи. В одно мгновение его приподняли и прислонили к задрипанной кушетке. Потолок плыл, стены качались, и голова Гевина безвольно откинулась на подушки.

Дэл похлопал приятеля по щеке.

– Давай-ка оживай.

Гевин со свистом втянул воздух, стараясь держать голову прямо. Поморгал, прижал ладони к глазам.

– Я нетрезв.

– Да ну?! А мы и не заметили! – усмехнулся Дэл. – Что пил-то?

Гевин вяло указал на бутылку крафтового бурбона на журнальном столике. Пару недель назад местная винокурня в честь окончания сезона вручила каждому члену команды по бутылке.

Дэл опять выругался.

– Вот это дерьмо? Ты бы лучше залил глотку спиртом!

– Спирта не нашлось.

– Принесу воды, – сказал громила. Его лицо расплывалось перед глазами: вроде бы Брейден Мак, владелец нескольких ночных клубов в Нэшвилле. И откуда взялся этот хлыщ? Что он здесь делает? Гевин и видел-то его всего раз на благотворительном матче по гольфу. С каких это пор он у Дэла в друзьях?

Внезапно в номере возник кто-то третий. Гевин узнал товарища по команде Яна Феличиано.

– Como es el?

Как он? Гевин понял. Ни хрена себе, по пьяни аж испанский попер!

Дэл покачал головой.

– Надрался и оброс, как Эд Ширан, не дай бог запоет.

– No me gusta[1]1
  Мне не нравится (исп.). – Здесь и далее прим. перев.


[Закрыть] Эд Ширан, – икнув, отозвался Гевин.

– Заткнись, – отрезал Дэл.

– Надо же, по-испански я не заикаюсь. – Гевин снова икнул и почувствовал кислый привкус во рту. – Спьяну то есть.

Ян выругался.

– Que pasó?[2]2
  Что случилось? (исп.)


[Закрыть]

– Тея потребовала развода, – объяснил Дэл.

Ян присвистнул.

– Ну и ну! Жена говорила, что у них проблемы, но я не поверил.

– А т-ты п-поверь. – Гевин застонал, прислонив голову к кушетке.

Развод. Жена, с которой они прожили три года, мать его дочурок-близнецов, женщина, заставившая поверить его в любовь с первого взгляда, решила поставить точку в их отношениях. И виноват в этом только он сам.

– Выпей. – Дэл протянул Гевину бутылку воды. Потом повернулся к Яну: – Он здесь уже две недели.

– Она меня выгнала! – рявкнул Гевин, отшвырнув неоткрытую бутылку.

– Потому что ты вел себя как придурок.

– Знаю.

Дэл покачал головой.

– А ведь я тебя предупреждал.

– Было дело.

– Говорил тебе: перестань вести себя как козел, ей в конце концов осточертеет.

– Да говорил, говорил, – прорычал Гевин, резко вскинув голову.

Слишком резко. Накатила тошнота: бурбон устремился к ближайшему выходу. Гевин сглотнул и сделал глубокий вдох, пытаясь справиться с дурнотой… черт! На лбу и под мышками выступил пот.

– Твою мать, да он весь позеленел! – заорал Кажется-Брейден-Мак.

Крепкие ручищи подняли бедолагу так, что ноги едва касались пола. Дэл и Да-точно-Брейден-Мак поволокли Гевина в ванную. Он споткнулся об унитаз, и тут же изо рта у него хлынула субстанция мерзкого цвета, под стать его поступкам. Зажав нос и матерясь, Мак вылетел из ванной. Дэл оставался рядом, даже когда Гевин, содрогаясь, кряхтел над унитазом, как теннисистки на корте.

– Ты же вообще пить не умеешь, – напомнил Дэл.

– Умираю… – Гевин застонал, рухнув на одно колено.

– И не надейся.

– П-моги же. П-ложи конец мучениям.

– Лучше не дразни.

Гевин осел на задницу и привалился к бежевой стене. Колено ударилось о бежевую ванну, скрытую пластиковой занавеской того же оттенка. Гевин зарабатывал пятнадцать миллионов в год, а завис в самом дерьмовом гостиничном номере. Дерьмовее тех, в которых жил, когда играл в низшей лиге. Он мог бы позволить себе роскошные апартаменты, но в качестве наказания гадючник подходил куда больше. За то, что из-за собственной гордости потерял самое дорогое в жизни.

Дэл спустил воду и закрыл крышку унитаза. Вышел и тут же вернулся с бутылкой воды.

– Пей. Я серьезно.

Гевин открыл бутылку и залпом втянул в себя половину. Через несколько минут комната перестала вращаться.

– Какого хрена здесь все эти чуваки?

– Скоро узнаешь. – Дэл сел на крышку унитаза и наклонился вперед, упершись локтями в колени. – Полегчало?

– Нет. – Гевин всхлипнул. Проклятые слезы. Не хватало еще разнюниться перед другом. Он зажмурился и надавил большим пальцем между бровями.

– Хочешь реветь – реви. – Дэл легонько ткнул приятеля носком кроссовки. – Не стесняйся.

Гевин прислонился головой к стене, по щекам покатились две слезы.

– Как подумаю, что потерял ее, сердце разрывается.

– Не бойся, не потеряешь.

– Придурок, она же х-хочет р-развестись.

Дэл не обращал внимания на его заикание. Как и все в команде. Гевин будто забывал, что он заика, общаясь с ребятами. В том была заслуга Теи – одна из длинного списка ее достоинств. До встречи с ней он комплексовал, стеснялся говорить даже со знакомыми. А Тея осталась невозмутимой, когда он впервые начал при ней заикаться. Она не пыталась закончить за него фразу, не отворачивалась, выказывая раздражение или нетерпение. Просто ждала, пока он договорит. Только с ней и со своей семьей он не чувствовал себя неуклюжим, заикающимся тормозом.

Тем большим предательством стала ее ложь, которая открылась месяц назад. Да, именно так это и называется. Ложь.

Его жена притворялась в течение всего их брака. Она, оказывается, лишь имитировала оргазм.

– Так и сказала – «хочу развод»? – спросил Дэл. – Или предложила «подумать о разводе»?

– Какая, на хрен, разница?

– Если первое, значит, она все уже решила. Если второе, шанс еще есть.

Гевин поелозил головой по стене в знак несогласия.

– Никаких шансов. Т-ты бы слышал ее тон. Говорила со мной, как чужая.

Дэл поднялся и навис над другом.

– Так ты хочешь помириться с женой?

– Да. – Господи, конечно! Отдал бы все на свете!.. Вот зараза, в горле опять комок.

– На что ты готов ради примирения?

– Да на что угодно!

– Точно?

– Ч-ч-что за вопрос? В лепешку р-расшибусь, лишь бы вернуть ее!

– Ну ладно. – Дэл протянул руку. – Тогда пошли.

Гевин позволил Дэлу поднять себя и поплелся за ним в гостиную. Тело весило не меньше тонны: спотыкаясь, он с трудом добрел до кушетки и рухнул на подушки.

– Хорошо тут у тебя, Скотт, – прокомментировал Мак, выходя из мини-кухни. Он потер о плечо зеленое яблоко и с хрустом откусил большой кусок.

– Яблоко, кстати, мое… – проворчал Гевин.

– Что ж ты его не съел?

– Не успел.

– Ну да, на закуску оставил.

Гевин показал ему средний палец.

– Прекрати, Мак, – вступился Дэл. – Все мы через это прошли.

Стоп. Что он несет?

Ян уселся на другом краю кушетки, со стуком взгромоздив ноги в ковбойских сапогах на журнальный столик. Мак прислонился к стене.

Дэл поочередно посмотрел на обоих.

– Что скажете?

Мак откусил яблоко еще раз и заговорил с набитым ртом:

– Не знаю. Думаешь, ему по зубам?

Гевин провел рукой по лицу. Он ничего не понимал, будто смотрел фильм с середины. Причем дерьмовый.

– Объяснит мне х-хоть кто-нибудь, что п-происходит?

Дэл скрестил руки.

– Будем спасать твой брак.

Гевин фыркнул, но три пары уставившихся на него глаз смотрели серьезно. Он застонал.

– Мне конец!

– Ты же на все готов, чтобы вернуть Тею? – напомнил Дэл.

– Ну да, – пробормотал Гевин.

– Тогда рассказывай все как есть.

Гевин напрягся. Дэл присел на журнальный столик, который протестующе затрещал под весом великана.

– Расскажи нам, что случилось.

– Говорил уже. Она сказала…

– Я не о вчерашнем. Что у вас вообще стряслось?

Гевин оглядел всех троих. Даже не будь тут Яна и Мака-Пожирающего-Его-Яблоко, он не стал бы рассказывать. Слишком унизительно. Легко ли признаться, что не удовлетворяешь в постели собственную жену? А ведь нужно еще рассказать, каким козлом и уродом он был, когда перебрался в гостевую комнату, наказывал жену молчанием, не слушал ее объяснений, потому что душа его, видите ли, слишком чувствительна и ранима. Нет уж, спасибо. Лучше промолчать.

– Не скажу, – наконец буркнул он.

– Почему?

– Это личное.

– Ясное дело, раз речь о твоем браке, – не понял Дэл.

– Но тут слишком…

Не выдержав, Мак его перебил:

– Тебя спрашивают, не ходил ли ты на сторону, дебил!

Гевин мотнул головой и впился взглядом в Дэла.

– Ты сдурел? Серьезно считаешь, ч-что я мог ей изменить?

От этой мысли ему снова захотелось нагнуться над унитазом и дать эвакуироваться остаткам вчерашнего алкогольного ужина.

– Нет, – ответил Дэл. – Но мы должны знать. Такие правила. Тем, кто бегает по бабам, мы не помогаем.

– Кто это «мы»? Достали уже со своими загадками!

– Ты сказал, что вчера она казалась чужой, незнакомой, – сказал Дэл. – А тебе не приходило в голову, что она и есть незнакомка?

Во взгляде Гевина читалось неподдельное недоумение.

– Брак штука непростая, все супруги в какой-то момент отдаляются друг от друга, – продолжал Дэл. – Жизнь течет, все меняется, люди тоже меняются, и не всегда одновременно. Сколько пар развелись, приняв временные трудности за непреодолимые проблемы! – Дэл развел руками. – Но вы-то двое что творите? Вам ли разводиться? Радовались бы, что нашли друг друга.

– От т-твоих слов м-мне не легче.

– Сколько вы встречались до ее беременности? Месяца четыре?

– Три.

Мак кашлянул в кулак. Получилось похоже на «залет».

– Вот именно, – продолжил Дэл. – Оглянуться не успели, а уже расписаны. А до рождения близнецов тебя пригласили в высшую лигу. Черт, Гевин, ты с тех пор все время был в разъездах, а она растила девочек совсем одна, да еще в чужом городе. Как же ей не измениться?

Так оно и есть, черт возьми, только дело не в этом. Конечно, Тея изменилась. Как и он. Но они были хорошими родителями, были счастливы вместе. По крайней мере, так он всегда думал.

Дэл небрежно пожал плечами и выпрямился.

– Послушай, при нашей работе сложно даже парам, которые до свадьбы встречались годами и точно знали, что их ждет. А вы с ней нырнули на глубину, не подстраховавшись. Даже при лучшем раскладе такое не всякий брак выдержит. Разве что с посторонней помощью.

– Поздновато обращаться к психологам.

– А вот и нет. Хотя сейчас речь не о том.

– Так о чем же, черт тебя дери?!

Дэл не ответил, а вместо этого вновь посмотрел на Яна и Мака.

– Ну что?

– Я «за», – проголосовал Ян. – Если мы их не помирим, в следующем сезоне от него толку не будет.

Мак пожал плечами.

– Я в деле, лишь бы вытащить его отсюда. Потому что, чувак, это же реальный отстой. – Он обвел руками убогую комнату.

Гевин резко повернулся к Яну.

– Как по-испански «отвали»?

Мак откусил от яблока последний раз и бросил огрызок через плечо. Точное попадание в раковину. Гевин с ненавистью произнес:

– Это яблоко мне подарили дочки!

– Ай, – только и ответил Мак.

– Значит, так, – подытожил Дэл. – Выспись как следует. Завтра вечером у нас первое официальное заседание.

– К-какое еще заседание?

– По решению твоих проблем.

Все трое смотрели на Гевина так, будто все понятно объяснили.

– И это все?

– Есть еще кое-что, – сказал Дэл. – Ни при каких обстоятельствах не встречайся с женой.

Глава вторая

Разъяренная женщина в расцвете сил способна горы свернуть.

Из множества перлов народной мудрости, услышанных от бабушки, наверняка хоть один окажется правдой, надеялась Тея Скотт. Проклятая кувалда весила тонну. Четыре попытки, а в итоге – лишь небольшая вмятина на стене и боль в растянутой спине. Но, черт возьми, Тея не собиралась сдаваться. Три года они прожили в этом доме, и все три года она мечтала снести эту стену.

Вчера она поняла, что ее брак окончательно рушится, а сегодня решила, что настала очередь стены.

А еще Тее просто необходимо было вдарить как следует по чему-нибудь.

Она с кряхтением взмахнула кувалдой еще раз. Наконец тяжелый молот с радостным стуком опустился на стену и оставил в ней зияющую дыру. С победным возгласом Тея выдернула кувалду и просунула голову в свое творение. Она почти видела свет с другой стороны, мечтая вырваться из этой тюрьмы в бежевых тонах, невыносимо приличных и сдержанных. И как эти дизайнеры додумались поставить здесь стену? Можно ли в здравом уме отгородить гостиную от столовой, преграждая путь чудесному свету с нижнего этажа?

Тея снова взмахнула кувалдой – и вторая дыра появилась рядом с первой. Кусок гипсокартона упал к ногам, пыль поднялась в воздух и осела на руки. Полный кайф! Как же здорово!

Задыхаясь от напряжения, Тея уронила кувалду на пластиковую пленку, которой застелила деревянный пол. Помассировав плечо, она повернулась и обвела взглядом гостиную. Да. Именно там. Прямо у стеклянных дверей, ведущих в сад. Идеальное место для мольберта и красок. Когда-нибудь, после получения диплома, возможно, у нее появится собственная художественная студия. Но пока хватило бы даже просто вновь начать рисовать. Она не касалась холста с тех пор, как родились девочки. За это время ее главным творческим достижением стали рисунки на белых запачканных футболках. Попытка замаскировать неотстирывающиеся пятна под дизайнерские изыски.

Поначалу Тея пыталась как-то украсить стену, придумывала, как лучше ее использовать. Повесила на нее семейные фотографии в обрамлении причудливых узоров, отпечатки ладоней и рисунки девочек в рамочках, любимую еще со школьных времен биту Гевина. Не переставая надеяться, что когда-нибудь она все переделает. Раскрасит стену поярче. Или, может, добавит встроенные ниши. Или когда-нибудь просто снесет ее к черту и устроит все по-новому.

Сегодня утром Тея проснулась с уверенностью, что «когда-нибудь» уже настало. Хотя ее глаза и опухли от слез. Посреди ночи, поддавшись приступу отчаяния, она прокралась в ванную и долго плакала там, прижав кулак ко рту, чтобы заглушить рыдания.

Ни к чему эти слезы. И сожаления. Они-то и не дают ей начать все сначала. Был только один способ двигаться вперед – с ходу энергично взяться за новое дело.

В прямом смысле.

Поэтому после завтрака Тея отправила девочек в танцевальный класс со своей сестрой Лив, которая переехала к ней, как только свалил Гевин. А потом вытащила свой старый рабочий комбинезон, съездила в магазин стройматериалов и купила кувалду.

– А вы умеете ею пользоваться? – спросил продавец за прилавком.

Насмешливо изогнутая бровь выдавала в нем любителя снисходительно объяснять глупым женщинам, что к чему.

Тея скривила губы, изобразив подобие улыбки.

– Ну вроде бы…

– Рукой, которая сильнее, беретесь за рукоятку…

– Вы так хорошо объясняете, я уже поняла. – Тея сунула сдачу в карман.

Продавец натянул подтяжки.

– И что же вы собираетесь разрушить?

– Патриархальные устои.

Он непонимающе захлопал глазами.

– Стену.

– Сначала убедитесь, что она не несущая.

При этом воспоминании желание треснуть по чему-нибудь накатило снова, подобно волне возмущения в Твиттере. Тея водрузила кувалду на плечо и уже собиралась занести ее над стеной, но тут входная дверь распахнулась. Девочки забежали внутрь, их пачки подпрыгивали над розовыми колготкам, светлые косички болтались в унисон. Золотистый ретривер Баттер терпеливо и важно вышагивал за ними, как няня K-9. Сестра Теи Лив шла позади, держа Баттера за поводок.

– Мамочка, что ты делаешь? – спросила Амелия, резко остановившись.

В ее тоненьком голоске слышались страх и трепет. Оно и понятно – мама сейчас, наверное, была не похожа на себя.

– Разбиваю стену, – ответила Тея беззаботно.

– О, клево, – сказала Лив, потирая руки. – Я тоже хочу. – Бросив поводок, она прошла через комнату и потянулась за кувалдой. – Можно я буду представлять, что это его лицо?

– Лив, – тихо одернула ее Тея.

Она знала, что в присутствии девочек сестра не скажет намеренно ничего плохого о Гевине. Они обе на собственном горьком опыте убедились, что, когда один из родителей клянет другого, больше всего страдают именно дети. Но Лив иногда могла ляпнуть что-то, не подумав. Как сейчас.

– Чье лицо, тетя Ливви? – сразу спросила Амелия.

Тея метнула на сестру взгляд «ведь просила же!».

– Моего босса, – быстро сориентировалась Лив.

Она работала в популярном в Нэшвилле ресторане у знаменитого шеф-повара – жуткого тирана. Лив жаловалась на него так часто, что девочки не усомнились в ее словах.

– А нам можно стукнуть? – спросила Амелия.

– Это работа для взрослых, она опасная, – сказала Тея. – Зато вам можно смотреть.

Издав клич Тарзана, Лив размахнулась, и еще один кусок гипсокартона грохнулся на пол. Девочки скакали рядом и подбадривали. Ава с воплем пнула воздух ногой, выполняя прием карате. Амелия попыталась пройтись колесом по столовой – и плавно перекатилась в гостиную.

– Здорово, черт возьми, – сказала Лив, возвращая кувалду Тее. – Не хватает только музыки.

Передав Тее инструмент, Лив вытащила свой телефон, несколько раз ударила по экрану, и из колонок по всему дому разнесся голос Ареты Франклин, требующей У-В-А-Ж-Е-Н-И-Я.

Лив схватила с пола биту Гевина и, держа ее как микрофон, громко затянула песню. Она протянула руку Тее, и та стала подпевать ей, чтобы повеселить девочек. Малышки хохотали так, как будто не видели ничего смешнее этого импровизированного концерта.

Тея с Лив снова стали подростками, вернулись в те времена, когда распевали во все горло в их маленькой душной спальне на двоих в доме бабушки. Тогда их мать сходила с ума, оставшись наедине со своей яростью и алиментами, а отцу было не до дочерей: он был занят, изменяя жене номер два. Именно там, в той спальне, они выучили песни Pink наизусть и поклялись никогда не доверять мужчинам, никогда не быть такими слабыми, как их мать, такими эгоистичными, как их отец, и по жизни защищать друг друга.

Они всегда были вдвоем против всего мира. Всегда.

И вот теперь все повторяется. Только на этот раз Тее нужно защищать не младшую сестру, а девочек. И она защитит. Чего бы это ни стоило. Сделает все, чтобы они никогда не узнали, каково это – расти в напряженной обстановке, быть разменной монетой в борьбе враждующих родителей.

Внезапно Тею охватило отчаяние, слезы набежали на глаза, на сердце стало тяжело и муторно. Она еще подпевала сестре, но горло уже сжимал спазм. Отвернувшись от дочек, Тея хлопнула себя по щекам.

Лив незаметно заслонила ее.

– Так, девчонки! Бегите-ка наверх и переоденьтесь, хорошо? Кто первый поднимется, выберет сегодня вечером фильм.

Услышав о награде, девочки бросились наверх. Через несколько секунд песня стихла.

– Ну ты чего? – спросила Лив.

Комок в горле мешал говорить.

– Вдруг я уже причинила им боль?

– Нет, – резко возразила Лив. – Ты прекрасная мать, мамы лучше тебя я не встречала.

– Больше всего на свете я хотела, всегда хотела, чтобы у них было счастливое детство, а не как у нас с тобой. Уберечь их от страданий и…

Лив схватила Тею за плечи и развернула.

– Ну и при чем здесь ты, это же он ушел?

– Я его выгнала.

Терпеть безразличие, холодность Гевина Тея больше не могла. Почти месяц он не разговаривал с ней и только дулся, поселившись в комнате для гостей. Всему есть предел, мало ей забот с двумя малышками.

– А он и рад смыться, – сказала Лив.

Да уж. И тем не менее Тею грызло чувство вины. Лив знала не все. Конечно, Гевин повел себя по-свински, узнав, что Тея притворяется в постели. Но и ей следовало признаться в этом как-то по-другому.

– Когда отношения рушатся, виноваты оба.

Лив опустила голову.

– Пусть. Только я твоя родная сестра и всегда буду за тебя.

Они смотрели друг на друга, в который раз мысленно благодаря бога за то, что у каждой есть по крайней мере один человек, на которого всегда можно положиться. Тея вдруг подумала, что таким человеком для нее когда-то был и Гевин.

Будь он проклят! Тея взяла кувалду. Пора стать независимой. Начать жизнь заново. Отмотать назад к той себе, что бросила все ради него и его карьеры. Пора выполнять обещания, данные ею и Лив много лет назад.

Тея размахнулась, и в стене появилась еще одна дыра.

Лив засмеялась.

– Кажется, не одна я вижу перед собой его физиономию.

– Не одна ты, – прорычала Тея, вновь занося кувалду.

– Так его, забей на всех! Ты крутая, на кой ляд тебе эти мужики.

Динамики выдали гневную песню Тейлор Свифт о фото, которые нужно сжечь.

Лив снова схватила с пола биту Гевина.

– Осторожно! Теперь мой удар.

– Стой! Это же его любимая бита!

– Если она ему нужна, так и забирал бы с собой, – отрезала Лив.

Она отвела биту назад, Тея втянула плечи. Бита гулко ударила по гипсокартону.

Тея бросила кувалду и вырвала биту из рук Лив.

– Еще сломаешь.

– Обычная бита, что в ней такого?

– С ней он выиграл чемпионат штата еще в школе.

Лив закатила глаза.

– Подумаешь! Эти мужики вечно носятся со всякими деревяшками.

– Он очень ею дорожит…

– Может, в этом и проблема? – резко ответила Лив. – Бейсбол для него всегда был важнее тебя.

– Нет, не в этом. – Внезапно глубокий голос Гевина заставил их обеих резко повернуться.

Он стоял в десяти футах от них, как будто своим разговором они вызвали его дух. Предатель Баттер тявкнул и подбежал к нему, радостно виляя хвостом.

Внутри у Теи все задрожало, когда она увидела, как Гевин рассеянно уронил руку на голову Баттера и почесал его за ухом. На муже были выцветшие джинсы и простая серая футболка. Влажные волосы стояли торчком, будто он только что выскочил из душа и просто вытер голову полотенцем. Вокруг карих глаз залегли темные круги, белки покраснели. На подбородке темнела как минимум двухдневная коричневатая щетина.

Но даже в таком виде каким-то образом ему удавалось выглядеть неотразимо, возмутительно сексуально.

Лив выключила музыку и скрестила руки.

– Что нужно, засранец?

– Лив, – одернула сестру Тея. Затем повернулась к мужу:

– Ты здесь больше не живешь, Гевин. И не имеешь права появляться, когда тебе вздумается.

Он указал на дверь позади него.

– Я стучал. – Его взгляд метался между сломанной стеной и кувалдой на полу. – Что ты… затеяла?

– Ломаю стену.

– Вижу, – медленно произнес Гевин. – Что вдруг?

– Она меня достала.

Брови Гевина сдвинулись.

– Уж не моя ли это б-бита?

Что-то мелкое и мстительное нахлынуло на нее, побеждая здравый смысл.

– Ага. И знаешь, прекрасно работает.

Тея повернулась и ударила битой о стену. Гевин инстинктивно пригнулся.

– Собираюсь поставить здесь свой мольберт, – заявила Тея. И снова ударила битой. – А эта дурацкая стена загораживает весь свет.

– Может, обсудим, п-прежде чем… – Гевин вздрогнул, когда Тея взмахнула битой в третий раз.

– Обсуждать надо было раньше, и не только это, – отрезала Тея, отойдя от стены. И вытерла пот со лба.

Радостный визг с лестницы внезапно прервал их.

– Папочка! – Амелия спрыгнула с нижней ступеньки и помчалась к Гевину. Она обняла его за ноги. – Мама ломает стену! – Дочка засмеялась и показала, что хочет на ручки.

Гевин, все еще настороженно глядя на Тею, поднял малышку.

Амелия тут же закинула голову, разглядывая его.

– Папа, ты заболел?

– Нет, милая, что ты, – ответил Гевин. – Просто плохо спал ночью. – Он поцеловал ее в щечку. – От тебя пахнет сиропом. Мама приготовила на завтрак субботние блинчики?

– Ага, с шоколадной крошкой!

У нее получилось «секоладой коской».

Гевин встретился взглядом с Теей. На мгновение они перестали быть воюющими сторонами и превратились в родителей. Последние несколько месяцев Амелия шепелявила, и Гевин опасался, что, если так пойдет и дальше, это превратится в проблему. Тея мягко улыбнулась.

– Да, шепелявит немножко, – тихо сказала она.

Гевин протянул другую руку Аве, которая, шаркая, не спеша подошла к нему вслед за сестрой.

– Привет, малышка.

Ава не пожелала подойти к нему, остановилась рядом с Теей. Давая понять, что она на стороне матери. От этого инстинктивного стремления ребенка защитить маму сердце Теи сжалось, особенно когда Ава резко подняла голову и заявила:

– А мама плакала.

О нет… С тех пор как ушел Гевин, Ава частенько забиралась к ней в постель посреди ночи. Уж не заметила ли она, как вчера ночью Тея прокралась в ванную? Она так старалась не допустить, чтобы девочки слышали ее плач.

Гевин с трудом проглотил комок в горле. Он разглядывал лицо Теи, как будто никогда раньше не видел его, останавливаясь на веснушках, прыщиках, которые она не удосужилась скрыть косметикой. Потом встретился с ней взглядом. Краска прилила к щекам Теи. Какого черта он ее так разглядывает?

– Мы пойдем гулять с Баттером? – спросила Амелия. Обычно отец вместе с девочками выводил собаку на дальнюю прогулку по окрестностям. По крайней мере, так было, когда Гевин еще жил с ними.

– В другой раз, милая, – сказал Гевин. – Мне нужно поговорить с мамой.

Амелия состроила недовольную гримаску – новым, невероятно эффективным способом, который недавно освоила. Гевин нервно сглотнул, и Тее стало его даже немного жалко.

– Я приду в понедельник на ваш мюзикл, – пообещал он. – И тогда после спектакля можем погулять с Баттером.

– Сами справимся, – вмешалась Лив. Ее интонация не оставляла сомнений в том, что она думает об «этом козле».

Баттер скакал у двери, пока Лив пристегивала поводок и помогала девочкам надеть пальто. Они вышли, но Лив тут же просунула голову обратно в дверь.

– Заканчивай поскорее. Нам еще нужно довести до ума твой профиль для сайта знакомств.

Входная дверь захлопнулась.

Гевин пробурчал нечто нечленораздельное. Тея украдкой улыбнулась.

– Ты не отвечаешь на звонки, – начал Гевин, как только девочки оказались вне пределов слышимости.

– Телефон сдох вчера вечером. Лень было заряжать.

Он подошел ближе, посмотрел мягко и участливо.

– Как ты?

Сердце подпрыгнуло, как шарик для пинг-понга, но Тея старалась не показывать виду.

– Во всяком случае, на стакане не сижу и от меня не несет спиртным за милю.

– Ну да, я вчера напился.

Тея повернулась к стене, готовая нанести новый удар.

– Что, праздновал освобождение?

– Ты правда так думаешь? Значит, я облажался еще больше, чем думал.

Хруст биты о стену на этот раз не принес ей прежнего удовлетворения.

– Так и есть, Гевин. Ты действительно сильно облажался.

Он и не спорил.

– Про профиль на сайте знакомств – правда?

Еще один мужчина в ее жизни? Новые обещания, которым нельзя верить? Спасибо, сыта по орло.

– О боже, нет, конечно. – Тея фыркнула, вытирая рукой лоб. – Только этого мне не хватало.

С явным облегчением на лице Гевин кивнул.

– Если хочешь забрать свои вещи, собирай быстрее, а то девочки скоро придут.

– Я пришел не за вещами.

– Тогда зачем?

– Я х-х-х…

Сердце Теи снова запрыгало, как шарик в пинг-понге, когда она увидела, как напряглись его мускулы на шее.

Гевин наконец сумел закончить:

– Я хочу поговорить.

– Говорить больше не о чем.

– Пожалуйста, Тея.

Черт побери, когда же кончится этот пинг-понг в сердце.

– Ладно.

Тея всучила ему биту и направилась в кухню. Она отвернулась к крану, чтобы налить воды, с негодованием изучая огромный календарь на белой доске рядом с холодильником. Когда-то Тее нравилось жить спонтанно, ничего не планируя заранее. А теперь она сама удивлялась, как ловко управляется с делами с помощью цветовой кодировки, которой расписана каждая минута их жизни. Чего только не было в календаре! Уроки танцев, визит к стоматологу, обеденные меню, дни волонтера в детском саду и – красными буквами, чтобы подчеркнуть уровень важности, – «ПОПРОБУЙ ТОЛЬКО ЗАБУДЬ!», напоминание себе самой о том, что в понедельник перед школьным мюзиклом нужно найти любимые колготки Авы.

В календаре также было полно благотворительных и общественных мероприятий в качестве одной из СуД – «Супруг и девушки Nashville Legends». Правда, с тех пор как прошел слух, что у них с Гевином разлад, многие супруги и девушки начали от нее отдаляться. В этом месяце ее даже не пригласили на их дурацкий обед, причем это было еще до разговора о разводе.

Впрочем, сколько Тея ни старалась, представительницы СуД не признавали в ней свою. В их глазах она была девушкой, которая специально забеременела, чтобы захомутать богатенького спортсмена-профессионала.

Откуда им знать, что последнее, ради чего Тея вышла бы замуж, – это деньги. Она еще в детстве имела возможность убедиться, как деньги портят и отравляют отношения.

Нет! Замуж за Гевина она вышла по любви.

Правда, теперь-то она знает, чем кончаются браки по любви. Лучше бы она вышла замуж ради денег.

Тея оказалась совершенно не готова к жизни супруги бейсболиста. Принадлежность к СуД сделала ее довольно известной и наложила определенные обязанности. Все эти бесконечные благотворительные и рекламные мероприятия требовали участия. Ее затянуло в водоворот женского клуба, хотя она туда вовсе не рвалась. Вообще-то она не имела ничего против женских клубов. И даже была членом одного, когда училась в университете. Он представлял собой разношерстное сборище актрис и музыкантш, претендующих на глубокое понимание искусства, и студенток-феминисток, и все они бурно протестовали против сокращения финансирования их женского центра.

Женское общество СуД было совершенно другим. Здесь царили единство и беспрекословное подчинение правилам – именно то, против чего она когда-то выступала. Кроме клуба, на Тее еще висели близнецы, потому что Гевина почти никогда не было дома. И каким-то образом за бесконечными домашними хлопотами и клубной суетой она потерялась и уже сама себя не узнавала.

Прошлым летом журнал «Тренды Юга» сделал репортаж о профессиональных спортсменах Теннесси и их семьях, и что получилось? Приторная картинка счастливой безоблачной жизни. Именно так выглядели со стороны будни СуД. Фотографии Теи в нарядах от Лилли Пулитцер стали живой рекламой сладкой жизни. А ведь раньше она любила носить винтажные футболки с фото Depeche Mode и черные кеды. После той статьи Тее показалось, будто ее окатили холодной водой. Тревожный звонок. Она плыла по течению, в этом была ее ошибка. Ей вдруг стало ясно, что она превратилась именно в такую женщину, каких когда-то презирала.