Текст книги "Колян"

Что мы имеем? Склад оружия, боеприпасов, барахла. Что самое ценное там? Рыжье. Все остальное вторично. Рыжье и в Африке рыжье. Как только я выйду на рынок со стволами, тут же засвечусь, и меня сдадут или ментам, или Седому – что, впрочем, без разницы. Менты работают в связке с Седым.

Рыжье можно сбыть и как лом, и как ювелирные изделия – где угодно. Проблема только одна – пока жив Седой и его прихлебатели, покоя мне не будет. Их надо валить – однозначно. Иначе будет земля гореть под ногами, такой куш Седой никогда не упустит, меня будут искать везде. Конечно, можно попробовать свалить куда-нибудь подальше – Седой не всесилен, и вряд ли отыщет меня за три тысячи километров. Но… Как же Леший? Душа его не упокоится, пока я не завалю этих козлов! Никто не может убить моего друга и остаться при этом безнаказанным. Я не смогу жить спокойно, зная, что эти суки жируют, а Лешего едят раки! Так что выбора нет».

Колян посмотрел на дорожные указатели – пройдено 250 километров. Где-то тут должен быть съезд на проселок и еще 50 километров убитых грунтовых дорог. Вот тут и начнется настоящее испытание машины. У Коляна была надежда, что продавец его не обманул, и машина соответствовала своему крутому виду.

Вот и поворот. Колян аккуратно повернул с трассы налево, машина юзом съехала по глинистому высокому склону кювета, и, вцепившись в грязь шипастыми покрышками, уверенно поползла по скользкой, будто намыленной грунтовке.

Колян отъехал от трассы километра два, припарковался на обочине, под голыми, наклонившимися под бесконечным осенним дождем березы, погасил все огни, откинул сиденье, вытянул ноги и с наслаждением закрыл глаза.

«Отдыхать. С утречка будет экстрим еще тот, – определил Колян – дорога убийственная».

Коля приказал себе заснуть и через двадцать минут погрузился в сон, отрубившись как от снотворного.

Ночь была холодной, пришлось несколько раз за ночь заводить двигатель, согреваясь от автомобильной печки – благо, что бывший хозяин поставил в УАЗ отопитель от жигулей. Родная уазовская печка славится своей неэффективностью – Коля помнил это еще с армейского времени.

Наконец, небо стало светлеть и осенний день робко раздвинул тяжелые дождевые тучи, нехотя рождаясь в этом мокром сером мире. Колян со скрипом разогнулся, помассировал онемевшую во сне ногу, зевнул, потер лицо руками и запустил движок. Двигатель ровно заурчал, Колян включил передачу и УАЗ, скользя и местами пробуксовывая, полез по раскисшим, наполненным дождевой водой колеям.

Машину кидало, но УАЗ лез как победоносный навозный жук, выбрасывая суперпокрышками фонтаны грязи, воды, комьев земли с налипшей стерней и будыльями сухой травы.

Колян порадовался, что взял такой экстремальный аппарат и добрым словом помянул его бывшего хозяина. Машина шла идеально, казалось, что она может пройти везде. Главное было не допустить разворота машины – могло запросто сбросить в какую-нибудь придорожную канаву, перевернуть, и вот тут уже сделать что-то без посторонней помощи было бы проблематично. Но Бог миловал, и «Жук», так его назвал Колян, упорно пробивался вперед с вполне приличной скоростью в 15-20 км в час.

Вокруг лежали распаханные поля, чернеющие между перелесками и глубокими оврагами, которые приходилось объезжать кругом. После часа такой езды на горизонте показался целиковый лес – с елями, буреломом, заросшими кустарником вырубками.

Колян прикинул в уме карту – да, едет он правильно. Где-то там, впереди, въезд в лес, где начнется основное испытание для машины и водителя. Дорога, и раньше не особо наезженная, за десятки лет, конечно, наглухо заросла. Пробиваться четыре километра вглубь будет ооочень непросто.

Он еще раз прикинул, определился на местности, и уазик сполз с грунтовки к опушке леса в поисках въезда в лес.

А его между тем не было видно, поэтому Коля поехал вдоль опушки, ломая усиленным стальным бампером «Жука» березы пяти сантиметров толщиной. Они обреченно ложились под машину, всплескивая голыми ветвями, и УАЗ как танк двигался вперед, завывая мотором.

Через полтора километра скачков по кротовинам путь привел Коляна к небольшой речке, которая тихо несла свои чистые, холодные воды вперед, в большую реку, уже тысячи лет. С шумом и кряканьем поднялась стая уток, не успевших улететь на юг. Они с негодованием оглянулись на зеленую шумную коробочку и унеслись куда-то вдаль, в поисках более тихого места для отдыха.

Колян вызвал из памяти карту – искомое место находилось между правым берегом реки и болотом, они ограждали схрон с двух сторон.

«Значит, мне придется пробиваться, придерживаясь берега реки. Въезд в лес был на расстоянии ста пятидесяти метров от берега. Найти будет трудно, если вообще возможно. Ну что же – пойду наугад».

Примерно в метрах в ста от берега заметил, что деревья немного расступились. Было видно, что тут когда-то давно была дорога, но она наглухо заросла осинником. Осины, стоявшие здесь, росли стеной, и пробить их бампером УАЗа было нереально.

«Ну что же, вариантов нет», – вздохнул Колян, заглушил машину, вышел, достал из УАЗа бензопилу и топор. Залил в бак бензопилы горючего из канистры через пластмассовую оранжевую воронку, дернул пару раз стартер пилы, и она заверещала высоким тоном, побулькивая, когда Коля сбавлял обороты.

«Не услыхал бы кто. Не дай Бог еще заинтересуются. Скажут – порубщик. Егеря могут шастать или еще кто-нибудь. Хотя – в такую погоду, в такой глухомани – какие нафиг егеря. Они водку пьют да ноги парят».

Первая осина упала, трепеща остатками коричневых пожухлых листьев, потом другая, третья. Через некоторое время Колян сразу смог передвинуть УАЗ на несколько десятков метров вперед, оттаскивая упавшие стволы в сторону.

В первый день он прошел около полутора километров, прерываясь лишь ненадолго, чтобы слегка перекусить копченой колбасой и котлетами из кулинарии, большую часть которых он сразу выбросил. Они оказались совершенно несъедобны – повара, похоже, поперли все мясо, оставив в фарше лишь сало и хлеб.

Вечер упал на лес неожиданно, как черное покрывало. Колян нарубил сухих веток, сложил их кучкой, плеснул на сушняк бензина, достал спичку, чиркнул и, отвернув лицо, швырнул на костер. Пламя жахнуло как хлопушка, и костер весело заполыхал, яркими языками пламени облизывая отсыревшие на дожде ветки. Бензин быстро прогорел, и сучья, нехотя, но все-таки занялись жарким, живительным огнем. Дождик, моросивший весь день, наконец-то прекратился, будто кто-то на небесах прикрыл кран лейки, и Колян уселся у костра, накрыв мешком отсыревший обрубок бревна. Достал из мешка с продуктами кашу с тушенкой, сало, хлеб, минералку, осторожно поставил открытую банку с кашей на край костра, к огню. Подождал, пока банка нагрелась, и стал помешивать в ней, следя, чтобы рисовая каша не пригорела. В конце концов каша разогрелась до нужной температуры и Колян стал есть, завороженно глядя в пламя. Дрова потрескивали, стреляя искрами из мокрых сучьев, и возле костра было уютно и тепло.

Колян запил ужин минералкой и усталый, но довольный, отправился спать в машину, на всякий случай отогнав ее от костра метров на десять назад. Разложил сиденья, достал спальный мешок, одеяла, снял куртку, сапоги, залез в мешок, накрылся шерстяным одеялом, с удовольствием вытянул натруженные ноги и заснул, положив пистолет ТТ рядом с собой в пределах досягаемости. Так, на всякий случай. Расслабился и мгновенно заснул, утомленный тяжелым днем и опьяневший чистым осенним воздухом.

Проснулся он уже на рассвете. На лес наползло хмурое утро, с болота натянуло густого молочного тумана. Неохотно Колян вылез из теплого, нагретого спальника, из машины с запотевшими от его дыхания стеклами, быстро сполоснул ледяной водой из канистры сонное лицо, сделал несколько прыжков и выпадов на месте. Слегка разогревшись, завел машину, чтобы прогреть двигатель, запустил бензопилу и снова ринулся на штурм леса.

* * *

На место он вышел во второй половине дня. Вторая половина пути далась легче – дорога заросла мелким кустарником, который довольно легко подминался мощным кенгурятником автомашины. Лишь в одном месте произошла серьезная задержка – пришлось пересекать овражек, в котором скопилась дождевая вода. Стенки его были как намылены, и даже двухмостовый УАЗ с самоблоками в обоих мостах никак не мог выбраться из этой ловушки, вращая всеми четырьмя колесами и каждый раз беспомощно сползая на дно.

Колян включил электрическую лебедку спереди машины на раскручивание – медленно, как змея, пополз стальной трос, намотанный на барабане. Коля дождался, когда трос вытянется на достаточную длину, обернул им крепкую елку на другой стороне ложбины, зацепил крюком за трос и пошел к машине. Включил лебедку на сматывание, и уаз медленно-медленно пополз вперед из этой колдобины, к вящему удовольствию своего хозяина. Смотав трос, покрытый грязью «Жук» двинулся дальше.

Наконец из-за деревьев показалось что-то вроде поляны, обрывавшейся крутым берегом реки. Чуть поодаль виднелись остатки сгнившей избушки, увенчанной провалившейся крышей из досок и коры. Сбоку от нее просматривались углубления провалившихся землянок, выстроившиеся рядами. Это и были остатки запасной базы партизан, забытые после окончания войны.

Колян поставил машину ближе к избушке, вышел, хлопнув стальной дверью «Жука» и осмотрелся. Куда идти? Где схрон? Тайник был устроен где-то на поляне и тщательно скрыт от посторонних глаз – найти его будет очень непросто.

Колян по-быстрому перекусил – ему не терпелось начать поиски, достал из машины длинный острый щуп и пошел по поляне, привычно протыкая им мягкую, напитанную водой землю.

С полчаса Колян ходил по месту, надеясь на удачу – вокруг землянок, вокруг избушки, по берегу реки. Потом приказал себе успокоиться, визуально разбил поляну на сектора и пошел, методично вонзая щуп в землю через метр, внимательно следя за тем, чтобы не пропустить ни одного квадрата земли.

На четвертый час поисков, в двадцати метрах от берега реки, на метровой глубине щуп наткнулся на твердую преграду. Звук был глухой, деревянный, будто щуп попал в бревно. Копатель обошел по кругу, вонзая щуп каждые двадцать сантиметров и быстро очертил примерное место.

Размер объекта был примерно полтора метра на метр. Колян взял лопату, отметил канавками границы будущего раскопа. Сгоряча было начал копать, но тут же остыл – уже вечерело и надо обустраиваться на ночевку. Успеется. Он воткнул лопату в землю и пошел разводить костер. В походах и битвах питание и отдых – это главные составляющие успеха. Коля не мог себе позволить надорваться и заболеть. Слишком много ему предстояло сделать. Например – раздать долги и воздать каждому по его делам.

Опытной рукой за считанные минуты он соорудил лагерь – забросил и натянул на крышу избушки прорезиненный тент, чтобы вода не заливалась через прорехи, вымел горбатый деревянный пол, выкинув куски коры, досок и всякий мусор, застелил брезентом и перетащил на него часть вещей – спальник, продукты, одежду. Затем развел костер на берегу реки. Печка избушки развалилась, размытая дождями и пользоваться ей было нельзя. Колян набрал воды в стальной котелок и поставил его на треногу.

В закипавшую воду добавил начищенной картошки, тушенки и стал дожидаться, когда свариться шулюм, обдумывая планы на завтра. Завтра он приступит к вскрытию схрона. Его захлестывали эмоции – до сих пор не верилось, что все то, что описано в старых документах – правда. Это было бы слишком, слишком хорошо! Настоящая пещера Аладдина…

Глава 5, в которой исполняется Мечта Каждого Копателя

После немудреного ужина строить планы не хотелось – будет день, и будет дело. Когда сытная еда и усталость взяли верх и глаза начали слипаться, Коля пошел в темную, пахнущую пылью избушку, влез в спальник, с головой накрылся одеялом и быстро уснул, утомленный тяжелым днем.

Проснувшись на рассвете, он позволил себе понежится в спальнике лишние полчаса, оттягивая момент вскрытия тайника. Чувство у него было такое, как перед днем рождения – предвкушение подарка… Такого чувства он не испытывал с самого детства. Впрочем – в его детстве подарков было мало. Так мало, что и вспоминать об этом не хотелось.

Усилием воли он заставил себя вылезти из спальника, быстро оделся в сыроватую, напитавшуюся осенним туманом одежду, умылся и, не завтракая, пошел к месту предположительного расположения схрона.

Осеннее утро уже вступало в свои права. Лопата, которую Колян оставил у раскопа, была настолько холодной, что руки стыли.

Еще раз осмотрел примерные размеры перспективного квадрата и решил, что надо снимать дерн аккуратно – вынести все сразу он не сможет, возможно, придется еще возвращаться за оставшимся. А потому придется укладывать дерн на место на тот случай, если кто-то наткнется на партизанский лагерь.

Коля стал ровными квадратами вырезать и откладывать в сторону дерн, переплетенный корнями луговой травы. Если потом аккуратно уложить ее на место, весной она быстро примется и закроет место раскопа, как его и не было.

Сняв дерн, Колян стал шурфить место, бросая землю в метре от ямы.

Так прошло часа полтора. Наконец лопата с глухим звуком стукнулась обо что-то твердое. Колян стал осторожно расчищать это место. Через двадцать минут полностью обнажилась ровная деревянная поверхность – что-то вроде щита из потемневших от времени небольших, плотно пригнанных бревен. Видимо, вход в схрон когда-то накрыли этим самым щитом, а затем закидали землей.

Колян удивился основательности постройки – время не смогло уничтожить деревянное перекрытие. Бревна, скорее всего, были сделаны из лиственницы – той нипочем сырость и влага. Другое дерево давно бы превратилось в труху.

«Одному не светит сдвинуть… Тяжелая, гадина. Стоп! А чего я несу-то? Машина на что?»

Колян пошел к «Жуку», завел его и, пока тот прогревался, подошел к раскопу и стал смотреть, за что зацепить трос. В одном месте он заметил торчавшее тяжелое металлическое кольцо-скобу – кольцо намертво приржавело в петле, но выглядело вполне крепким для выполнения своей функции.

Копатель подогнал «Жука» ближе, поставил его так, чтобы зацепить щит за кольцо крюком троса, включил лебедку. Через пять минут все было готово.

Пока лебедка натягивалась, он залез в кабину и на всякий случай включил заднюю передачу – вдруг машину потянет к раскопу и надо будет хорошенько газануть.

Но это не понадобилось – трос натянулся до звона, машина дрогнула, качнулась, присев на передние колеса, но бревенчатый щит все-таки дрогнул и начал медленно подниматься над отверстием лаза.

Колян дождался, пока щит не встанет почти вертикально, выключил лебедку и оставил щит висеть на привязи. Вылез из машины и пошел к черному лазу. Сердце колотилось так, что грозило выпрыгнуть из груди – вот оно! Мечта всех поисковиков – тайный схрон! Об этом мечтает каждый, кто когда-нибудь отправлялся на поиски сокровищ. Но удалось найти такое единицам.

«Капитально сделано! – восхитился Колян. – Тут такой накат – бомбу бы выдержало… Понятно, почему «дверь» столько лет продержалась и не сгнила, не испортилась – дуб и лиственница. Лиственница в земле только костенеет, не гниет…»

Он начал осторожно стал спускаться в лаз, потом резко остановился и сплюнул:

«С ума схожу, что ли? Не видать ведь ни черта! Без фонаря куда я лезу? Что-то ты расслабился, Колян. А вдруг там «сюрпризы»?»

Сходил к машине, достал гвоздодер, топор, надел на голову мощный налобный фонарь и вернулся к лазу. Затем он стал аккуратно, шаг за шагом спускаться в лаз, осматривая ступени и светя вниз.

Ступень… другая… третья… Доски под ногами слегка колебались… Еще один осторожный шаг…

Вдруг Колян ощутил легкое прикосновение к ноге. Посветил вниз и замер – поперек ступеньки тянулась тонкая нить проволоки, еле заметная в свете фонаря. Замер, повел фонарем в сторону, и… его прошибло холодным потом. Нить тянулась к «лимонке», укрепленной на стенке хода, а рядом было укреплено несколько немецких «колотушек».

Если бы не яркий фонарь и не звериная осторожность Коли – рвануло бы так, что от него остались бы только кровавые ошметки. Привычка ходить по зеленке, ожидая прикосновения нити «растяжки», и на этот раз его спасла.

Он осмотрел «лимонку» – усики чеки гранаты были разогнуты, легкий рывок – и все – каюк! Полетели кишки-косточки, хана Алладину!

Колян осторожно загнул концы чеки, вытер пот со лба, успокоил дыхание и, постояв пару минут, продолжил спуск.

Лестница закончилась на глубине около трех метров, открыв узкий ход, достаточный для прохода одного человека. Ход был перекрыт накатом бревен, каждое диаметром сантиметров пятьдесят. Осторожно, освещая все углы и медленно передвигая ноги, поисковик пошел дальше.

Через три метра он обнаружил еще одну растяжку, сделанную по тому же способу. Ставили, похоже, второпях, не особо заботясь о маскировке – проволока была толстой и хорошо виднелась в свете фонаря.

Обезвредил и эту ловушку. Прошел еще метра три и… вот она, заветная цель! Большая комната, примерно пять на десять метров, перекрытая мощными бревнами. Опорные столбы-колонны поддерживают толстые балки, способные выдержать и танк. Тут можно было спокойно стоять, распрямив спину и не касаясь головой потолка.

С трех сторон, у стен, были сделаны деревянные лежаки, нары – видимо, они служили для отдыха партизан на запасной базе. Нары располагались в два ряда друг над другом.

Везде – на нарах, на полу, на прочном столе в центре комнаты, стояли ящики.

Колян подошел к этим ящикам и стал методично вскрывать один за другим, осматривая содержимое.

Тут было много всего – трофейные одеяла, обмундирование, обувь – но все ветхое, негодное. Мыши и годы не пощадили фрицевское барахло (Колян помнил из рапорта гэбэшников, что именно тут было схоронено).

Стояли ящики с консервами, которые Колян вряд ли осмелился бы попробовать после полувекового заточения продуктов в подземелье.

Со скрежетом отлетали крышки деревянных ящиков и с каждой секундой Коля все яснее понимал – это настоящее сокровище, то, о чем мечтают копатели и никогда не находят. За исключением некоторых, о которых ходят легенды, но которых никто никогда не видел. Вероятно потому, что их уже давно нет в живых… по понятным причинам. У нас не любят слишком успешных… Нашел – отдай.

В одних ящиках лежали ряды «шмайссеров» в смазке – они блестели, как будто только что вышли с конвейера. В других – немецкие карабины, цинки с патронами. В дальнем углу Колян увидел несколько ящиков явно советского производства. Вскрыл один из них – в свете фонаря блестели автоматы ППШ.

В одном из ящиков лежали три винтовки Мосина с креплениями для оптических прицелов. Он пошарился в ящике рядом и обнаружил заботливо укрытые прицелы – в чехлах, замотанные в промасленную дерюгу. Рядом лежало несколько цинков с патронами к трехлинейке.

Ряды блестящих остроносых патронов приятно его удивили – сохран великолепный. Промасленные патроны, лежавшие в картонных пачках, ничуть не пострадали от времени. По крайней мере, внешне.

Колян определил – бронебойные. Со стальным сердечником. А вот трассирующие… Вот бронебойно-зажигательные… Отличный арсенал. Пригодится. Очень, очень пригодится…

Но главного он никак не мог найти. Того, из-за чего стоило все это начинать. Он жаждал увидеть блеск золота.

Колян продолжил разбирать груду ящиков, покрытый с ног до головы поднявшейся пылью.

Наконец он увидел несколько ящиков с немецкой «курицей», заваленных – нарочно или случайно – дряхлым барахлом.

Раскидав ветхие тюки, он скинул цинки с патронами и поддел гвоздодером серо-зеленую крышку одного ящика. Крышка легко отскочила, как будто и не была прибита. Коля посветил налобным фонарем, вглядываясь внутрь, и замер…

Минут пять он тупо смотрел в ящик, не веря своим глазам, что вот оно, чудо, ради которого погибло столько людей и чуть не отправился на тот свет он сам!

В ящике грудой лежали кольца, перстни, цепочки, часы, брошки, монеты… Драгоценности отражали луч фонаря, и камни на них переливались белыми, красными, голубыми и зелеными всполохами.

Коля попытался сдвинуть ящик с места и не смог – слишком тяжелый. Рядом стоял еще один такой ящик, чуть поодаль – еще и еще. Всего четыре…

«По сто кило в каждом, не меньше! – прикинул Колян. – Как раз те самые четыреста килограмм рыжья!»

Его вдруг затрясло – одно дело мечтать, представлять, и другое – видеть ЭТО воочию…

«Тут на десятки миллионов. И не рублей. И брюлики есть, и еще какие-то камешки!»

Коля поднял одни часы, карманные часы с цепочкой, и повернул их, чтобы прочитать выгравированную надпись «Аарону Моисеевичу от сослуживцев на добрую память».

Колян понял – это ценности, отнятые у евреев немцами при их уничтожении.

Вскрыл еще ящик – то же самое.

Третий содержал такое, что Коляна замутило – золотые зубы, коронки, мосты!

«Суки, с трупов, походу, рвали…»

Четвертый ящик содержал такие же украшения, как и первые два.

Колян нашел в комнате кусок брезента, горстями свалил на него небольшую груду драгоценностей, взял брезент за концы и двинулся с тяжелым узлом наверх. Выбравшись, подошел к машине, открыл заднюю дверь и высыпал содержимое прямо на пол «Жука».

Снова спустился вниз, набрал драгоценностей – снова наверх… Высыпал… Вниз… Вверх… Вниз… Вверх… Он уже потерял счет ходкам, когда три ящика опустели.

Откинул крышку четвертого… Секунду поколебался: «Стремно как то… Зубы с трупов… Хммм… Да ладно! Заберу. Не здесь же оставлять – лучше пожертвую на упокой души Лешего. Или в детдом. Хозяевам-то уже все равно, а нам нет! Мы живы пока»

С отвращением он стал насыпать коронки и зубы в брезент и снова заметался челноком вверх-вниз.

Наконец и этот ящик опустел. Коля покурил возле машины, глядя на груду сокровищ на полу УАЗа. Картина не то, чтобы захватывала дух – она ввергала в шок, глаза не верили тому, что они видели.

Коля докурил, бросил взгляд внутрь, потом пошел к избушке и выломал в углу две доски, оторвав их от топчана. Отправился к машине, примерился, сделал что-то вроде ограждений-бортиков у порогов машины, как делают дачники в погребах, чтобы насыпать туда картошку. Разровнял драгоценности ровным слоем, накрыл брезентом и забросал барахлом, которое до этого вытащил из машины – палаткой, канистрами – всем, что тащил с собой в экспедицию. Теперь было видно, что машина забита вещами, но что именно там лежит – рассмотреть было невозможно. Осталось только вооружиться.

Спустившись в схрон, он отложил в сторону два небольших ящика с «колотушками», снайперскую винтовку, и нагреб в брезентовую сумку, найденную на нарах, несколько десятков пачек патрон – бронебойных, зажигательных, отложил пару шмайссеров, набрал патронов и к ним.

Отложил в сторону пулемет «MG-34» – громоздко, не войну же вести, в самом деле. Потом снова взял «метлу» в руки, подержал, подумал – «А какого черта?! Сгодится!» – и тоже забрал, поставив к стене у выхода, чтобы захватить, когда пойдет наверх.

Нашлись и два запасных ствола – стволы у МГ быстро приходят в негодность от перегрева – это Коля знал по своему опыту. Копаное оружие нередко было в нормальном рабочем состоянии, как и МГ, найденный в засыпанном блиндаже.

В углу он нашел ящик с пистолетами ТТ – патронов к ним было много еще и потому, что патроны ТТ и ППШ идентичны. Отложил еще и ППШ, пару ТТ, нагреб патронов… Хмыкнул, оглядев внушительную гору приготовленного к выносу вооружения. Подумал и добавил найденные в углу две противотанковые мины, здоровенные, как кастрюли. Ящик с взрывателями к ним он нашел рядом. Вздохнул и, крякнув, попер все это наверх, взяв «стволы» в охапку, как дрова.

Еще часа полтора он таскал и укладывал все это вооружение в машину, распределяя по углам салона – пришлось снова выгрузить барахло из «Жука» чтобы уложить оружие на драгоценности.

Вернувшись в схрон, он осторожно восстановил обе ловушки – на всякий случай… Выйдя из тайника, Колян включил лебедку на разматывание и осторожно опустил щит на вход в подземелье. Щит мягко и тяжело лег на место, как будто никогда с него не поднимался. Поисковик отцепил трос, смотал его и стал забрасывать яму землей. Аккуратная укладка дерна заняла у него около часа. Он огляделся по сторонам, приметил сухие ветки и упавшие ели и стал таскать их, наваливая на место раскопа, чтобы замаскировать его от шаловливых глаз конкурентов.

Закончив, он перевел дух, и только тогда увидел, что наступил вечер. За весь день он не оторвался даже для того, чтобы перекусить – так затянул его процесс извлечения сокровищ. Только сейчас Колян почувствовал, как сильно он устал.

Усевшись на порог избушки, копатель перекурил и занялся разжиганием костра, обдумывая свои дальнейшие планы.

Соваться в Город с таким сокровищем ему было нельзя. Да и скорее всего, он до Города не доедет – менты примут, все до коронки отберут. А если еще оружие найдут – срок обеспечен. Или могила – что вернее. Значит – нужно искать место, где можно отсидеться.

Колян заранее, еще перед выездом, нашел в газете объявлений место, где можно без опаски скрыться – в некой деревеньке Нееловке, в ста километрах от Города, продавался деревенский дом. Как указано в объявлении – с газом, водой, огородом и с оформлением в местной администрации.

В деревнях так было принято – дома стояли на земле местной администрации. Раньше они принадлежали колхозам и совхозам, а потом, после разрухи, почему-то именуемой перестройкой и ускорением, их потихоньку выкупали те, кто там жил. Для закрепления сделки нужно было лишь зарегистрировать сделку в конторе и можно жить. Обычная практика.

Цена дома была невысока. Расстояние от него до Города было достаточно большим, и без машины в Нееловку особенно-то и не доберешься – автобус ходит раз в день, билеты дорогие, а пенсии и зарплаты задерживают. Для автовладельца же сто километров – это ерунда: полтора часа и ты в центре Города. Вот в эту деревню Колян и настроился ехать.

Поужинал, залег в спальник, решив отправиться в путь поутру. В темноте ехать по вырубке небезопасно, можно пропороть колесо. Да и по трассе ехать с таким грузом было нельзя – только глупый мог подумать, что в ночное время можно незамеченным проскочить мимо милицейских КП. Колян же глупым отнюдь не был.

Пошарив в бардачке, он достал карту, посветил на нее фонарем и наметил путь – часть маршрута пролегла по шоссе, часть по полям. Кроме «Жука» влезть в такую хлябь не смог бы даже вездеход, если бы таковой был у ментов. Их раздолбанные УАЗы никак нельзя считать вездеходами и рвать свои «коляски» по бездорожью они точно не будут. А вот «Жук» пролезет там, где Коле надо.

От схрона до Нееловки было двести семьдесят километров. Бензина хватало, машина исправна, деньги есть – что может быть лучше? Как говорится: «Бензин наш, идеи ваши!» Идей у Коли хватало, бензина тоже. Можно спать спокойно. И Колян уснул.

Утром он быстро собрался, уничтожил следы своего пребывания на поляне – собрал мусор, снял брезент с избушки, закопал следы костровища. Закончив, тронулся в обратный путь.

Обратная дорога прошла без приключений, за исключением того, что опять пришлось вылезать из ложбины с помощью лебедки. Через короткое время он уже был у опушки леса и машина, разбрасывая ошметки грязи, понеслась к трассе.

«После обеда, даст бог, буду в Нееловке – договорюсь с хозяевами, а раз день будничный, можно будет сразу оформить сделку».