Текст книги "Суккуба"

– Ты хоть знаешь, в какую сторону плыть?

– Знаю! Айда за мной! – Валентина бодро зашлепала куда-то в сторону, и Тане ничего не оставалось, как отправиться за ней.

Плавала Таня не ахти как, чего-чего, а способность к плаванию не входило в число ее достоинств. Так, бултыхалась по-собачьи, да «типабрассом» плавала, как лягушка. Но ничего – глядя на шлепающую руками Валентину, быстро переняла ее «стиль», и дальше они плыли довольно шустро, взбивая руками морскую пену. В море плыть гораздо легче, чем в пресной воде. Таня об этом читала, а сегодня убедилась – морская вода плотнее, а значит лучше поддерживает, выталкивает тело. И значит – меньше сил уходит на то, чтобы не утонуть.

Тонуть Таня совершенно не собиралась, а потому упорно плыла следом за напарницей, раздумывая о произошедшем – говорить, когда ты плывешь «саженками», это совсем не то, как вести беседу на борту дорогой комфортабельной яхты.

Вообще, судя по всему – дело их совсем хреновое. Вот, положим, доплыли до берега – а дальше что? Хорошо хоть платья на них остались, хотя в платьях плыть труднее – выберешься на берег голышом, куда пойдешь с голым задом? Как объяснишь, как оказалась на берегу в таком виде? Документов нет, денег нет – и дальше что?

Да и не с голым задом – куда идти? В российское консульство? Ну, пришли. «Я такая-то! Отправьте меня на родину, пожалуйста!» «А как вы тут оказались? Кто вас привез? Где ваши документы?»

Наивная все-таки Валька. Выбрались, и давай гулять? Без денег, без документов? Ну…положим, денег добыть сумеет. Хотя это будет все-таки непросто. Добыла. А дальше что? Как выправить документы? Без консульства все равно – никак. Нужно думать, думать!

Интересно, а что случилось с теми, кто был на Острове? С остальными девчонками? С инкубами?

Кстати сказать – никакие они не суккубы и не инкубы, это и ежу понятно. Мутанты, которые производят других мутантов, чтобы зарабатывать много денег. Упрощенно, конечно, но где-то так. А назваться можно кем угодно – хоть демонами, хоть ангелами – суть от этого не изменится.

Странно только одно – почему столько лет никто не слышал о таких организациях, как Корпорация? Почему нет сведений о чудесных выздоровлениях людей? О том, как некий богач вдруг встал со смертного одра, и пошел себе гулять?

Хотя и тут можно найти объяснение – зачем богачу об этом рассказывать? Зачем трепать языком – направо, и налево? В прежние времена такого трепача сожгли бы на костре. Определенно бы сожгли! Ведь только тот, кто якшается с темными силами может вдруг ожить, сбросив с себя страшную неизлечимую болезнь! А что делают с теми, кто якшается с нечистой силой?

В нынешние времена не сжигают? Так все равно болтать незачем – к чему чернь, бедноту будоражить рассказами о долгой жизни? К примеру – захотел ты прожить подольше. Делаешь документы на «племянника» с твоей «молодой» фоткой, деньги на номерные счета, или завещаешь этому самому племяннику. И вот – ты молод, здоров, и сохранил все свои деньги! Можно посвятить в это доверенных людей, а можно и вообще никому не говорить – а зачем?

Как только Корпорация выходит на этих людей и предлагает свои услуги? Но здесь тоже объяснимо. Разведка. С такими-то деньжищами, и не иметь разведывательной структуры? Следить за всеми богатыми людьми, и как только те постарели, или заболели – тут же гонец с предложением. Хочешь верь – хочешь не верь. Но поверить-то хочется! И врет Лена…врала – насчет нескольких сотен миллионов. Миллиард! Вот сколько должны стоить новая жизнь! Богач отдаст все, лишь бы жить еще сто лет! И отдают, точно!

Шлеп…шлеп…шлеп…руки поднимались, опускались, поднимались, опускались. Теплая вода омывала тело, и так можно плыть вечно и вечно. Лежи, смотри в темную глубину, и шлепай руками и ногами. Только вот не заблудиться бы! Этого еще не хватало…

– Лодка! Танюх, внатури, лодка! – Валентина остановилась на месте, работая руками и ногами – Слышишь, тарахтит? Убей меня бох, лодка! Эй! Ээээй!

Она замахала рукой, завопила во всю силу:

– Эй, вы там! Сюда! Сюда!

Тарахтенье приближалось, оно шло оттуда, куда плыли девчонки, и когда показался нос лодки, Таня удостоверилась – эта лодка, или как там ее называют – баркас, наверное, шел в противоположную сторону, то ли к Острову, то ли за него – туда, где должна быть Албания – если впереди Греция, конечно. Баркас был деревянным, обшарпанным, но по прикидкам Тани вместил бы не менее полусотни людей. Она видела такие лодки в новостях, когда показывали, как беженцы с Ближнего востока перебираются в Европу. Часть их едет через Албанию, нанимая перевозчиков на таких вот старых рыбацких баркасах. Судя по новостям – эти беженцы загадили уже всю Грецию, греки просто волками воют, глядя на то, как их пляжи превращаются в бомжатник.

И тут же снова убедилась в правильности своих выводов. Трое – смуглые, темноволосые, скаля зубы выглядывали с баркаса, гортанно переговариваясь, кивая на девушек.

– Валя, будь настороже. Это албанцы! Они плохие! – Таню выплюнула воду, попавшую в рот, и закашлялась. Пока откашливалась, баркас подошел совсем близко и черноволосый бородатый мужик уже протягивал ей руку:

– Хей! Вайзе, хитен се шпрейти! Претти! Гойз, шикони, сфарелавирен е маде ни джейми ме фат!

Таня не поняла ни слова, хотя некоторые слова и показались ей знакомыми. Уцепившись одной рукой за руку бородатого, другой за борт баркаса, она неловко влезла на баркас, едва не порвав платье о какую-то железку – зацепилась подолом, когда спрыгивала на дно лодки. Платье задралась, обнажив ее до самой груди, и мужчины восхищенно выдохнули:

Сникони се сфаре нийо гомар! Оххх… Уне дуа ате! Тани пер тани!

– Он чо, тебя знает? – удивленно спросила Валентина, под улыбки моряков отжимая подол платья, скручивая его в узел – Слыхала – Таня, Таня…

– Тани, тани! – подтвердил бородатый, шагнул вперед и обхватил Таню кольцом рук – Тани! Ооооо!

От мужика пахло кислым потом, чесноком, а еще – изо рта несло перегаром и гнилыми зубами. Таня поморщилась, отвернулась, мужчине это не понравилось, он опять что-то сказал. Двое остальных захохотали.

– Эй, придурок, отпусти ее! – вмешалась Валентина – Пошел нахер от нее, говорю! Скот! Фак ю! Фак!

– Фак, фак! – радостно подтвердил бородатый, и опустив руки по бедрам Тани рывком задрал подол, обнажив ноги, которым позавидовала бы любая модель. И соответственно – все остальное, лишенное растительности, беззащитно розовое и соблазнительное!

Таня почему-то застыла на месте, не в силах двинуться, и только смотрела на то, как двое оставшихся мужчин раздевают Валентину, тоже почему-то застывшую на месте и безвольно позволяющую себя лапать.

– Танюх, ты чего, хочешь высосать из гада жизнь?

Таня очнулась, коротко вздохнула, когда пальцы возбужденного албанца приникли ей во влагалище, и сдавленным голосом ответила:

– Да! Может пригодиться! Запас не помешает! Тем более, что Зов, если ты помнишь, зависит от жизненной энергии и не вечен! Ой! Сука! Осторожнее своими грязными пальцами, тварь!

– Я тоже попробую! – Валентина грязно выругалась, но Таня уже не видела, что с ней делают. Албанец бросил на пол старую куртку и толкнул Таню на колени, пробормотав что-то по-своему, пыхтя, и пуская слюни.

Таня боялась, что он заставит ее делать минет, но он то ли был так уверен в своей мужской силе, то ли у него давно не было женщины – только лишь она стукнулась коленями о деревянный настил, как албанец схватил ее за бедро правой рукой, левой направил, и вошел – грубо, резко, ничуть не заботясь об удобстве партнерши, и вообще ни о чем – кроме удовлетворения своей похоти.

Он был не очень большим, даже можно сказать – маленьким. Сравнения с инкубами – никакого. И даже с членом старика, ставшего сегодня молодым. Но албанец двигал бедрами, как кобель, дорвавшийся до сучки – он вонзал и вонзал в Таню свой отросток со скоростью отбойного молотка, повизгивая, тяжело дыша, и время от времени взрыкивая. Точно, как настоящий кобель.

Несмотря на то, что мужчина был неприятен Тане, меньше чем через минуту она начала возбуждаться – для этого нужно было только закрыть глаза, и представить, что ты сейчас не на баркасе, пропахшем рыбой, потом и гниющими морскими водорослями, а с каким-нибудь записным красавцем вроде Тома Круза. Или с каким-нибудь российским актером, например – Никитой Козловским. На яхте, под солнышком, посреди океана. И нет рядом никаких албанцев, нет ругающейся и мычащей, когда закрыли рот – Валентины. Только море, только солнце, только тишина – и любимый актер, бешено таранящий ее плоть.

Спусковым крючком оргазма как всегда послужил выброс спермы, ударивший в возбужденную плоть. Таня всхлипнула, застонала, и…потянула жизнь из партнера – сильно, максимально сильно – насколько могла! Так сильно, как никогда еще не тянула!

Он вдруг почувствовала, как член насильника стал совсем мягким, не таким, как секунду назад. А потом сзади раздался стук – тяжелый стук упавшего тела. А с ним – крики албанцев – залопотавших, заоравших что-то свое. И голос Валентины:

– Вытянула я из него! Немного вытянула! Но прикончить не сумела, Танюх. Что делать будем?

Таня оглянулась, встала, вытерла промежность и с отвращением сбросила в море семя мертвеца. Глянула на албанцев, с ужасом обступивших труп предводителя – один из албанцев держался за грудь и тяжело дышал, его лицо было серым, будто с похмелья, или после тяжелой болезни. Но он крепко держался на ногах, и умирать пока что вроде как не собирался. Второй албанец был таким же, как до изнасилования – бородатый, загорелый – везде, кроме бледной задницы, выглядывающей из полуспущенных брюк. Похоже, что насиловали они Валентину сразу двое, одновременно.

А вот труп выглядел совсем плохо. Таня сама удивилась – насколько плохо, ведь с негром-то такого не было! На сланях лежал полуразложившийся, распадающийся на части скользкий, как медуза – труп. Лицо его стекло с черепа, обнажив белые кости, мясо с рук и ног лежало на полу. Скелет буквально прорывался через желеобразную консистенцию, в которую превратилась плоть человека.

Таня поморщилась – в ней только что был этот скользкий, полуразложившийся отросток, сейчас больше напоминающий слизня, а не детородный орган! Фу! Гадость!

– Убей их! – буднично сказала Таня, и подобрав платье, заботливо свернула его в плотный комочек – испачкаешь кровью, потом не отстираешь! А у них только по одному платью!

Пока Валентина перекидывалась в боевую форму, Таня подобрала и платье подруги – тоже скрутила и заслонила собой. И вовремя.

Валентина мгновенно, и без натуги оторвала голову тому насильнику, что был покрепче, верно определив наиболее опасный объект. Голова еще летела за борт, когда суккуба с радостным хохотом содрала с бледного албанца штаны, и потом одним махом отсекла ему гениталии – так быстро, так ловко, что он вначале даже не почувствовал боли, замер, ошеломленно глядя на то места, где только что висел его съежившийся в испуге член.

А потом он полетел за борт – дико вопя и размахивая руками. Всплеснула вода, накрывая живой труп с головой, и стало тихо. Так тихо, что Таня отчетливо слушала хлопки небольшой волны о крутой борт – будто какая-то нимфа постукивала лодку нежной ладошкой.

– Танюх, может надо было оставить хоть одного? Я вот подумала – а как мы теперь будем рулить? Ну…мотор завести надо, и рулить… Может стоило одного околдовать как следует?

– Может и стоило… – Таня с отвращением поморщилась, перешагивая через скелет, лежащий в луже слизи – Да больно уж достали, твари! Выловить из моря утопающих, и тут же наброситься на них, насиловать?! Ну что за люди, а?!

– Контрабандисты, чего уж там. Бандиты, внатури. Чего хорошего ждать от бандитов? – рассеянно кивнула Валентина – У тебя хоть один был. А у меня сразу двое. Худшие времена сразу вспомнились…

– А сейчас, что – лучшие? – хмыкнула Таня – сидит в посудине посреди моря, голая, только что оттраханная с двух сторон, и рассуждает о худших и лучших временах! Ох, Валя, Валя…

– Да что Валя?! Ты просто не представляешь, что со мной бывало в той жизни! Да нынешняя по сравнению с ней – сахар! Мед! Мы выберемся – уверена! С твоими и моими способностями! И заживем! И лодку эту хренову запустим – я видела, как ее глушили. Кнопкой – там где-то, в будке. Я вот что предлагаю – ты поищи кнопку, запусти движок, я пошарюсь по лодке – по-любому у них бабки должны быть. А будут бабки – мы уже не пропадем! Сама прикинь – они отвезли мигрантов из Албании, с каждого взяли бабла. Куда-то ведь они его заныкали? Тут где-то спрятали, к гадалке не ходи!

Таня, не одеваясь, полезла на корму, а Валентина стала деловитой обшаривать покойника. Потом – заглядывать под слани, и в конце концов исчезла за дверцей, ведущей в носовую то ли каюту, то ли склад для барахла – Таня не знала, как называется это помещение под носовой палубой. Да и плевать ей, как оно называется.

В будочке имелся здоровенный руль-штурвал, блестящий, медный – то ли отполированный ладонями рулевого, то ли специально начищенный. Имелись и кнопки: «Start» и «Stop». А еще – большой рычаг справа от рулевого колеса, или как там его называют моряки – штурвала! Таня моряком и близко не была, а все ее сведения о море заканчивались Жюлем Верном и Сабатини. Ничего там не было сказано про то, как завести мотор баркаса, и как им потом управлять.

Впрочем – не боги горшки обжигают, так что Таня набралась храбрости и ткнула пальцем в кнопку «Start». Мотор провернулся, чихнул, но не завелся. Тогда Таня повторно нажала на кнопку, и подержала подольше. Под палубой надстройки натужно загудело, завыло, двигатель чихнул, выбросив из закопченной трубы облачко вонючего дыма, и ровно затарахтел, вселяя в сердце радость и надежду на удачу.

Баркас медленно двинулся вперед, отбросив назад пенный, пузырчатый след, и Таня, осмотревшись по сторонам, направила его туда, где на горизонте виднелась полоска земли. Рычаг справа от штурвала оказался рычагом, прибавляющим обороты, и через минуту баркас довольно-таки бодро рассекал морскую равнину, озаренную лучами заходящего солнца.

Да, они пробыли в воде несколько часов, и день уже клонился к закату. На море так и царил штиль, и оно было гладким, как стекло.

– Танюх…а может нам в Албанию уйти? Туда, куда они плыли? А что – околдуешь там какого-нибудь авторитета, он нас и отвезет домой! Внатури – вариант, а? А зачем мы сейчас в Грецию валим? Кто нас там ждет?

– Может и ждет – загадочно усмехнулась Таня – Нашла что-нибудь? Ну…бабло – нашла?

– Стволы нашла – пожала гладкими плечами Валентина – Патроны нашла. Денег – пятьсот баксов. И все. Больше нет. Походу они не возят с собой бабло. Только на заправку, или на взятки. Ну, чтобы пограничникам на лапу дать. Так что все печально, подружка…

– Да ничего не печально! – улыбнулась Таня – Хватит ныть. Поищи пожрать – я с утра не ела!

– А меня накормили…падлы! – сплюнула Валентина – Еле отплевалась! Вонючки проклятые! Но все-таки я из него неплохо жизни потянула, видала? Он чуть не сдох прямо на месте! Хе хе хе…

– А моего – видала? – вздохнула Таня – Сама не ожидала, что такое будет. Жуть какая-=то, как в фильме «От заката до рассвета», помнишь? Слизь зеленая! Они там вроде как сгорали. Вот и этот – взял, и сгорел!

– А я ничуть не удивляюсь – Валентина криво усмехнулась – С тобой каких только чудес не насмотришься!

И тут же добавила своим вторым, странным, безжизненным голосом:

– Поверни правее. Если поплывем так, как сейчас – влетим на скалу и разобьемся.

Таня взглянула на подругу, в ее безжизненные остановившиеся глаза и поспешно повернула вправо. Через пару минут они и правда проскочили мимо низких, скрытых водой камней, совершенно невидимых в сумерках наступающей ночи. Если бы Валентина не сказала – они так и остались бы торчать на этом рифе.

Валентина уже ожила, и как ни в чем не бывало, начала рассказывать о своей нелегкой судьбе уличной шлюхи, о том, как ей несладко приходилось, и как она старалась выжить. Таня слушала, а потом не выдержала:

– Валь, а какого черта ты просто не пошла, и не стала работать? Почему тебе самым легким выходом показалось вот это – обслуживать водил-дальнобойщиков, и всех, кто в силах отдать пятихатку? Ведь полно баба и нищенствуют, и на трех работах работают, но ведь не идут торговать собой на улицу! Ты рассказываешь о своей нелегкой жизни – а почему не поискала чего полегче? Нет, я не хочу тебя обидеть, но все-таки не понимаю. Что тебя там так привлекало, что ты пошла на эту работу? Секс? Да ты вроде не особо как-то с мужиками. И честно сказать – особым успехом у мужчин ты вряд ли пользовалась – помню, какая ты была. Это сейчас – красотка, глаз не отвести. А тогда – прыщавая уродина! И что тебя понесло на улицу?

– А может – потому и пошла. Знаю, страшная была. Некрасивая. Мужики не очень-то на меня клевали. Если только по пьянке. А тут и трахнут, и накормят, и денег дадут. А что касается другой работы – ты что, наивная такая? На другую работу рожицу надо смазливую, как у тебя, к примеру – ты же и до трансформации была очень даже симпатичная телочка. Только хромала. Ну а я кому нужна? С такой рожей…и с таким характером! Мне только вышибалой работать, с моим телосложением. Да и не умею я ничего. Кто меня учил-то? И куда я пойду? Здрасте вам, вы нас не ждали, а мы приперлися! Тут симпатичные-то девчонки устроиться как следует не могут, а мнге что делать? А жить-то как-то надо!

Валентина успокоилась, замолчала, глядя на чернеющий вдалеке берег.

– Знаешь, как я боялась, когда первый раз вышла работать? Меня просто трясло, аж зубы щелкали! Казалось – сейчас вот сяду в машину, увезут меня и все. Ищи-свищи, продадут на органы – и кранты девчоночке. Первого клиента хорошо помню. Мужик в очочках – может учитель, может какой-то ученый, интеллигент, в общем. Подъехал ко мне, спросил: «Работаешь?» Хотела ему сказать, мол – танцую, не видишь, что ли? Но передумала. Ответила. И договорились. Пятихатка в кармане, за две минуты работы – он кончил почти сразу, вонючий такой…старый козел! Вот тогда я почти перестала бояться. Почти – не бояться только дуры. Они и пропадают. Потом меня сутенеры-соточники отмудохали, мол, работаю без крыши, бабок не отстегиваю. Ну я и согласилась под них лечь. И в буквальном, и в переносном смысле. Работала, мне платили, соточники сильно не обижали. Трахали иногда, или минет делала. Так и жила, пока вот…на Острове не оказалось. Невесело, да? А что веселого. Нет ничего веселого. Это жизнь!

Они замолчали, и минут десять плыли молча. Вокруг совсем стемнело, но Таня не стала искать, как включить прожектора. В темноте легче пробраться к берегу – не дай бог пограничники примут, так не больно-то отбрехаешься. И убивать их неохота – они-то не бандиты-насильники!

– Где ночевать-то будем? – поежилась Валентина – В лодке?

– Рядом с этим? – кивнула на груду слизи и скелет Таня – Нет уж. Пойдем куда-нибудь…в какой-нибудь маленький отель. Деньги есть, ночь заночуем и поедим чего-нибудь. А утром вызовем такси и поедем.

– Куда? Ты что, хочешь к тому мужику? Ну…которого вылечила? Я сразу поняла, куда ты клонишь. Денег у него дофига, что ему стоит нам помочь? Вот только – может его и на месте уже нет. Уехал. Ты думаешь он сидит, и нас дожидается?

– У тебя есть другой вариант? – досадливо поморщилась Таня.

– А давай банк грабанем? А что – ты заходишь, и околдовываешь всех, кого увидишь! Охранников, кассиров, менеджеров! И они сами тебе выносят бабло! Легко!

– Хорошо. Давай рассудим – зябко повела плечами Таня, которая уже слегка замерзла, что в общем-то было немудрено – Ну вот околдовала я, да. Какое-то количество. Насколько у меня хватило накопленной жизненной энергии. Ты же помнишь, откуда берется Зов, и все наши способности – из той же жизненной энергии. Истратишь ее – сдохнешь. Итак, околдовала. Пошел он, кассир этот, и вынес нам пару сумок с баблом. Что будет дальше? Да мы даже из банка не выйдем. Другие, кого я не околдовала, следят и за хранилищем денег, и за операционным залом. И вот они видят – работник банка выдает двух молоденьким девчонкам сумки с деньгами. Без пересчета, без бумаг. Просто отдает, и все тут. Что они тогда сделают? Перекроют выходы. Попытаются выяснить, что же в конце концов происходит. Ну и…все. Кранты. Нас берут под прицел, мы героически бьемся, нас убивают. Как тебе такой вариант?

– Плохой вариант… – кисло ответила Валентина, и раздраженно спросила – Ну почему именно такой вариант? А если мы все-таки уйдем с деньгами? Прихватим пару-тройку миллионов, и уйдем! Ну не заметили они нас, и все!

– Ладно. Допустим. Но видеокамеры на что? Возьмут за жопу кассира, что выдал нам бабло, сообщат в полицию, раздадут наши снимки каждому менту. Ты вообще в курсе, что тебя за километр видать? С твоей-то рыжей копной и миленькой мордашкой?

– От миленькой и слышу! – неожиданно хохотнула Валентина, и Таня тоже засмеялась:

– Вот видишь… Представь – мы с тобой сидим где-то в маленьком отеле, боимся нос наружу показать, а на каждом столбе наши мордашки. Греция – это не Россия. Это у нас – уехала куда-нибудь в Сибирь, и хрен тебя найдут! Тут – все равно как одна область по размеру. А у нас нет документов. Ни на самолет попасть, ни на поезд. Хоть пешком иди. Через море. Так-то…

– Говорила я – надо было в Албанию рвануть! А что мы сейчас?

– Ну и рванули бы? А дальше что? Где бы мы ТАМ документы взяли? Вариант оставался тот же – найти мужика, который нас вытянет из дерьма! А что Греция, что Албания – тебе не пофигу ли? Они обе в Европе, и нам, чтобы добраться домой, надо попасть в Турцию! Из Турции, на пароме – в Крым! И как это сделать без документов?

Они замолчали. Валентина переваривала услышанное, Таня же мучительно вглядывалась в ночную тьму, правя на далекие огоньки, мерцающие впереди, на неопределимом расстоянии. Да, это не яхта – та несется как ветер! Баркас тарахтит, попердывает, а особого движения не видать.

– Есть и еще вариант – Таня пожала плечами, будто думала, что Валентина увидит ее жест – Вернуться на Остров и дождаться, когда на нем появятся люди Корпорации. А они ведь появятся, рупь за сто. Нас найдут, и будем жить так, как жили. Хочешь?

– Хех! То-то я рвалась на волю! Наверно для того, чтобы сейчас вернуться на Остров! Это мы всегда успеем, подружка. Давай все-таки попробуем вырваться!

– А надо ли? Ну, правда – зачем нам на волю – без денег, без документов. Что нам на этой самой воле делать?

– Жить, чего еще-то! С нашими способностями, с нашей красотой – почему бы и не жить?! Да еще как жить-то! Ох, и развернусь же я! Небу станет горячо!

– Так можно же и потом…под защитой Корпорации, с деньгами. Ведь мы и на самом деле подписали контракт. Как с этим быть? А если найдут, предъявят?

– Найдут – так найдут, чего ты канючишь-то? Не убьют же! Пусть попробуют взять! А я могу такой шум поднять – им не поздоровится! Расскажу вот каким-нибудь журналистам, и все будут знать, что есть такие корпорации, что за великие бабки людей лечат! Представляешь, какой шум подымется?

– Никакого шума не подымется – устало вздохнула Таня – Журналистам никто не поверит. А если кто поверит – денег дадут, рты закроют, и все. По телевизору – мало ли какой херни не кажут? Как рентиви включишь – одни инопланетяне и всякие там чудеса. Все уж и привыкли к этой лабудени, не верит никто. Дураки только…

– Подружка, я тебя не пойму! – Валентина фыркнула, раздраженно махнула рукой – Ну а чего тогда плыла за мной? Оставалась бы на Острове! Да, туда точно приедут от корпорации!

– Ну не мели чуши-то, Валь, а? И так тошно! – Таня скривила губы и укоризненно помотала головой – Нас бы или убили, или захватили бы в плен. Зачем в плен? А в рабство! Эти все-таки с контрактом, и я им почему-то верю. Денег они точно дадут. А другие? Если у них приказ всех убить? Пустят ракету – и каюк! Почему они по яхте палили? То-то же… Нет, на Острове засиживаться нет резона. Там небось трупы одни. Надо на материк, искать убежище. И ждать. К гадалке не ходи – нас скоро найдут. Наши найдут.

– Наши, наши… – передразнила Валентина – Какие, они к черту – «наши»?! Хозяева! А мы – рабыни! А рабы имеют право на свободу! Я откуда знала, что они такие моральные уроды?! Фашисты?! Нет уж – пошли они нахрен! Я уеду. И ты должна мне помочь, подружка. Поможешь, а?

– Помогу… – ответила Таня после недолгого молчания.

Минуты три они не говорили ни слова. Пыхтел дизель, плескалась вода, огни приближались, делались крупнее. Скоро уже и берег. Пахло йодом, водорослями, легкий ветерок старался забраться в застекленную рубку-будку, норовя заглянуть под мокрое танино платье. Но было тепло – на удивление тепло. Не Россия, само собой. Теплые края! Даже во влажном платье совсем не холодно. Но может и это такая особенность суккуб?

Будто подслушав мысли, снова возникла Валентина:

– Тань, ты начитанная…много знаешь…суккубы – это правда? Ну…демоны там всякие. Вообще – мы – кто такие? В нас демонов может подсадили? Ну если есть демоны – они в людях должны жить, типа одержимые. Демоны – это же как бесы, да? Я видела по телеку одержимых – бабы по полу катаются, вопят – просто ужас! Чужими голосами говорят! Их попы святой водой поливают, молитвы читают, а их аж корежит! Так что думаешь – и мы такие?

Таня думала с минуту, потом вздохнула и выдала:

– Не-а. Не верю я ни в каких демонов, Валь. Думаю – они просто взяли такие названия, и все. Чтобы легче было называть. Только не спрашивай, кто они такие. Может – инопланетяне – в этих-то я точно поверю. А может – мутанты какие-нибудь. Видело фильм про Россомаху? Ну там когти у него вылезали? И еще там всякие чудаки – они все воевали. Ну вот – и это такие мутанты. Только не киношные, а настоящие. И они умеют делать из обычных людей…нас. И зарабатывают на этом – огромные деньги. И знаешь что – скорее всего они вместе со спецслужбами работают. Иначе их давно бы хлопнули. Какие бы не были они умелые, хитры – а все равно их можно найти и пристрелить. От разрывной пули еще никто не спасался. Президентов убивали, и ничего. А тут… В общем – их не трогают, и они не трогают. Денег у них – куры не клюют. Наверное делятся с кем надо. И знаешь, что меня беспокоит? Только одно – зачем все-таки устраивают наборы новых суккуб и инкубов? Если они так долго живут? Ну живут себе, и живут – зачем на новых тратятся? Помнишь, Лена сказала – «от нас не уходят!» А если не уходят, почему нужны еще суккубы? Где старые? Проверенные? Не вяжется это все. Врет она.

– Само собой врет – хмыкнула Валентина – Я ей и на копейку не верю! Твари они все! Я в любом случае отваливаю, внатури. Нахрен их всех! А там – будь, что будет.

Не разговаривая, они плыли еще минут десять – каждая думала о своем. Таня – о том, как найти олигарха, которого вылечила, и как заставить его сделать то, что она хочет.

Валентина – о том, как заживет с деньгами, которых отвалит ей Танькин олигарх, и как ошибаются те, кто ее недооценил. Танькины рассуждения вроде и правильные, но выеденного яйца не стоят. Она, Валя, умнее и хитрее их всех – вместе взятых! Пусть теперь попробуют поймать!

А потом им стало не до размышлений. Откуда он взялся – ни Таня, ни Валентина не заметили. Ударили прожектора – яркие, как фотовспышка, и громовой голос приказал:

– To stall the engine! Don't move! Make a group inspection!

– Пипееец…попали! – выдохнула Валентина – Ныряем! Ну их нахер! Щас на кичу упекут!

– Я не буду нырять – помотала головой Таня – Будь, что будет! Наплавалась уже.

– А чо хотят-то?! Я не разобрала! Чо им надо то?!

– Говорят – двигатель застопорить. Типа щас группу пришлют. Досматривать. Вот что, подруга – мы с тобой молчим, как партизаны. Ни слова! Поняла? Запутают нас на ответах – и хана. Откуда в лодке скелет, как мы в лодке оказались – ни слова никому! Молчи, как партизанка! Сможешь?

Баркас так и шел вперед – ходко вспарывая гладкую поверхность Эгейского моря. Таня не заглушила движок – ну так, проверить, на что решатся погранцы. А может и правда они с Валькой успеют уйти?

Не успели. Ударила очередь – то ли из пулемета, то ли автоматная – светящиеся «жучки» пропороли корму, и Таня поспешно нажала на кнопку «Stop» – от греха. Саданут по рубке, и будешь потом истекать кровью, выкашливать свинец. Все равно ведь достанут – штука здоровенная, похоже, что сторожевик. Хотя Таня все равно не разбиралась в типах кораблей. Большущая «лоханка», вот и все. Ну очень большая!

Катер подошел через пять минут – похожий на большую надувную лодку. Как потом оказалось – это и была надувная лодка, только дно жесткое, пластиковое.

Из нее выпрыгнули пятеро парней в незнакомой форме с какими-то иностранными автоматами наперевес, и Таня с Валентиной на всякий случай подняли руки – пристрелят еще, кто их знает? Вон как орут и рожи строят!

Погранцы (если это были они) засуетились, топоча по сланям баркаса, а когда увидели девчонок – залопотали, засмеялись, недоуменно мотая головами, потом старший – мужчина лет тридцати пяти, который отдавал команды, сказал что-то по-английски. Быстро, так, что и Таня не поняла.

– Не понимаю! – по-русски ответила она, и мужчина удивленно поднял брови:

– Руски?! Ви руски?!

– Русские, русские! – закивала Валентина, и почему-то добавила – Мы хорошие!

Таня даже не выдержала, и хихикнула, после чего Валентина воззрилась на нее взглядом, полным упрека.

– Хорощи, да… – ухмыльнулся мужчина, и подал какую-то команду своим подчиненным. Потом снова повернулся к девушкам – Как оказалься здесь? Баркас? Документы? Идти на корабль, там говорить. Я плохо говорить на руски!

– Вполне прилично говоришь! – поощрила его улыбкой Валентина, и поднявшись с привинченного к полу табурета потянулась, от чего короткое платье задралось почти «по самое не хочу». Мужчина непроизвольно сглотнул, его лицо на миг застыло, но надо отдать ему должное – быстро пришел в себя и стал распоряжаться, командуя процессом.

Девушек погрузили в надувную лодку, и через пять минут она уже неслась к военному кораблю, застывшему в море метрах в двухстах от баркаса. Он уже был весь ярко освещен, и сиял, как новогодняя елка.

– Слушай, Валь! – решилась Таня – Ты молчи, и ничего не говори. Говорить буду я! Может у нас что-то и выкружится! Я щас думала, и придумала – нас похитили, и мы сами не знаем, где находимся. Очнулись на баркасе – и на нем никого больше не было. Ничего не помним кроме того, что шли по улице и нас запихали в джип. Ни лиц, ни имен не помним – все! Больше никаких сведений! Поняла?

– Поняла – с сомнением протянула Валентина – А смысл какой?

– Говорю – молчи, и ссылайся на меня! Если по отдельности допрашивать будут – скажи, что только со мной будешь говорить. Все! По закону они должны в консульство отправить бумажку. А консульство позаботится, чтобы нас отправили домой! Понимаешь?