Текст книги "Золото в тёмной ночи"

Потом он ещё пару раз пытался выпытать моё имя, откуда я или куда иду. Заваливал бесполезными или глупыми рассказами и иногда по-дурацки шутил, но неизменно натыкался на кислое выражение лица. Тогда он, наверное, решил, что я просто немая, и всё-таки оставил меня в покое. Но через две недели я пришла по поручению Роя в кузницу семьи Отеро, чтобы забрать у отца Дарена новый колчан со стрелами для охоты. И тогда мальчишка впервые услышал, как я говорю.

– Твоя речь казалась плавной и спокойной, а в голосе не было ничего особенного, – признался Дарен спустя много лет, когда мы вспоминали наше знакомство. Увидев, как помрачнело моё лицо от этого «приятного» комплимента, он быстро добавил: – Но после этого я не мог перестать улыбаться, как будто выиграл долгожданный приз.

Не хочется признавать, но я до сих пор краснею, думая об этом.

– Помнишь, как ты впервые пришла к нам в кузницу? – продолжая путь, внезапно выдаёт Дарен, словно читая мои мысли.

– Ещё бы! Ты тогда заорал на весь дом прямо перед родителями, что рад, что я не немая. Мне было так стыдно перед ними, что я чуть под землю не провалилась, – с наигранным недовольством морщусь я.

Друг слегка откидывает голову назад, открывая вид на шею, и начинает смеяться.

– Ты тогда покраснела, как раскалённая кочерга! Хотелось тебя в… в воду опустить, но стало страшно, что… что разнесёшь всё! – Его лицо постепенно краснеет от хохота.

Я сильно пихаю чрезмерно развеселившегося парня локтем в бок, хотя и сама улыбаюсь. Несмотря ни на что, это приятное воспоминание. С тех пор мы постепенно сдружились. Дарен стал третьим и последним человеком, который знает мою тайну о том, что я не принадлежу к роду Сесциа, что не помню, кто я и откуда или хотя бы что со мной произошло. Единственное, о чём я умолчала – о своём дефекте. До сих пор не хочу об этом рассказывать, хотя уверена, что приятель просто начал бы надо мной подтрунивать, что наконец на этих Островах появился кто-то, чья внешность ещё больше бросается в глаза.

Выйдя за пределы Города, мы сворачиваем к моему дому, рядом с которым находится поле для тренировок.

– Кстати, о том дне. Есть один момент, который я по-прежнему не могу понять, – я задумчиво поворачиваюсь к другу. – Твоя мама тоже илосийка, и когда увидела меня, то так тепло заулыбалась и всегда была очень добра ко мне. Она же не знает, что я не кахари?

– Скорее всего, нет. Но твоя внешность о многом говорит.

– Тогда я даже не успела представиться, а она сразу спросила, почему я не в Илосе. И когда я ответила, что прихожусь дочерью Рою и Лайле, она так и продолжила улыбаться и сказала, что мне обязательно стоит побывать в Илосе.

Я вспоминаю тот момент, когда Шерин Отеро взяла меня за руки. Перед глазами возникает образ таких же, как у меня, чёрных волос, но до плеч, в которых, несмотря на возраст, практически отсутствует седина. Глаза чуть более темного оттенка, чем у сына. И такие же приподнятые уголки губ.

– Твоя мама много тебе рассказала про Илос?

– Не особо, – Дарен запускает пальцы в свою отросшую чёлку, которая падает на глаза. По краям и сзади он стрижёт волосы значительно короче, оставляя длинным лишь верх. – Ты же знаешь, что илосийцы молчат как рыбы, поэтому точно не ясно, что происходит в Илосе. Мне известно столько же, сколько и любому другому на этих Островах: то, что сейчас там правит семья Калануа, а точнее, принц Даян и его младшая сестра – принцесса Айла. Хотя, возможно, он теперь король, ведь их отца, прошлого короля Хисара, убили.

– Убили?! – Я так ошарашена, что на мгновение останавливаюсь. – Я думала, что он умер от естественных причин. Слышала, что он погиб через три года после трагической смерти жены, королевы Сари́р. На неё ведь кто-то напал у Теневого залива, и убийц так и не нашли. – Я возобновляю путь, хотя мысль о печальной истории семьи Калануа́ оставляет неприятный привкус. – Матросы в порту пересказывают эти сплетни и утверждают, что это судьба возвращает долг потомкам Илоса за Теялу. Что же произошло с королём Хиса́ра?

Я потираю озябшие руки.

– Мама уже тогда жила на Островах и, услышав весть о кончине Сарир, плакала два дня подряд и месяц не разговаривала. До этого я ни разу её такой не видел: она была разбита, как будто умер член семьи, – задумчиво отвечает Дарен. Кажется, ему неприятно вспоминать тот период. – Но после смерти короля Хисара она рассказала только то, что он отомстил за жену и был убит. Не понимаю, откуда мама это узнала. Ведь все остальные действительно слышали версию, что он умер сам от болезни.

Я пытаюсь представить эту семью. Мужа, который отомстил за возлюбленную и оставил своих детей править. В душе вновь появляется желание прямо сейчас отправиться домой и отыскать настоящих родителей, узнать их.

– А… мама упомянула ещё кое-что интересное. Она говорила, что в Илосе мне всегда будут рады. Может, слухи о том, что илосийцы принимают даже кахари, правда. Я бы не прочь туда поехать и взглянуть на таинственную пустыню лично. Увидеть, какими силами всё-таки обладают тамошние жители. Наверняка вышло бы неплохое приключение. – Его задумчивое выражение снова сменяется задорной ухмылкой.

Заражаясь его воодушевлением, я улыбаюсь в ответ, однако мы оба знаем: все, кто попадает в пустыню, там и умирают.

Глава 3

– Ещё!

Рой стоит прямо, заложив руку за спину, и смотрит на пятерых запыхавшихся учеников, включая нас с Дареном. Мы только что пробежали последний десятый круг по линии земель Сесциа. Наш дом хоть и достаточно скромный, но сады вместе с конюшней и тренировочным полем в сумме занимают большое пространство. Я наклоняюсь вперёд, упираясь руками в колени. Волосы, заплетённые в свободную косу, сразу свешиваются вниз через плечо. Если бы горло не пересохло так сильно, я бы наверняка не сдержалась и выдала какое-нибудь ругательство. Дарен выглядит куда лучше, хотя и на его щеках появился румянец, а на висках выступили капли пота. По красным лицам остальных трёх молодых парней тоже можно понять, что они не слишком горят желанием бежать ещё один круг.

Рой как родитель – спокойный, рассудительный и внимательный. Но на тренировках в нём просыпается какой-то тиран. Именно так я называю его про себя в период занятий.

– Не хотите? – с наигранным удивлением уточняет бывший капитан гвардии. – Что я вам говорил! Если встретите врагов, превышающих вас силой или количеством, что нужно делать?!

– Удирать, – вяло мямлят двое, я даже не смотрю, кто именно.

– Правильно. Удирать так, чтобы пятки сверкали! А у вас что? Да я вафли Лайлы уже пятый день подряд жую быстрее, чем вы бегаете! – ухмыляясь, рявкает каиданец. – Ладно, не хотите одолеть ещё кружок, тогда отжимайтесь.

Все пятеро не могут подавить вырвавшийся стон разочарования. Помимо меня и Дарена с Роем занимаются ещё трое молодых парней, двое исарийцев и каиданец. Я среди них – единственная девушка. Не потому, что другим запрещено, нет. Рой готов тренировать всех желающих, но жаждущие заниматься подобным делом среди женского пола – редкость. В основном многие не понимают, какой смысл обучаться воинскому делу, если на Островах всё всегда спокойно.

Покончив с отжиманиями и добавленными Роем прыжками, нам наконец разрешают сделать перерыв. Тяжело дыша, я опускаюсь на траву и откидываюсь назад, опираясь на руки. Подставляю лицо солнцу, ожидая, пока пот немного высохнет под ласковыми лучами. Хоть сейчас уже и начало осени, погода остаётся тёплой. Я смотрю на Марка – единственного каиданца в нашей команде – и Дарена. Они смеются, о чём-то бодро переговариваются, но я не пытаюсь вслушиваться. Одежда уже начала липнуть к их телам, а на лицах, как и у меня, блестит пот. Я обладаю неплохой выносливостью, но бег или прыжки терпеть не могу, а эти двое улыбаются. Я не понимаю таких людей, как Дарен, которые этим наслаждаются и даже получают заряд бодрости. Мне после пробежки всегда хочется упасть и лежать, а лучше вообще поспать.

– Хорошо, нытики, перейдём к занятиям поинтереснее. Сегодня у нас тренировка с луком, на чучелах и по парам, – Рой подходит к стойке с оружием.

Некоторые из предметов попали сюда из личных запасов нашего наставника, но бо́льшую часть сделал либо Дарен, либо его отец Алан Отеро – один из самых талантливых кузнецов Исара, а теперь и Города. Иногда даже люди с Континента приезжают на Острова, чтобы заказать у него оружие. И, судя по последним изделиям, сын унаследовал талант.

– Начнём со стрельбы, – решает Рой.

Мы по одному берём луки, перебрасываем колчаны через плечи и выстраиваемся в одну линию. Задание мы будем выполнять, как всегда, по очереди, в три подхода. Цель – попасть по всем пяти соломенным чучелам, которые расположены на разной дистанции. Ближайшая мишень находится на расстоянии пятнадцати метров, а самая дальняя – около пятидесяти. Мы выстраиваемся по росту, и я, конечно же, оказываюсь последней, хотя мне же лучше. Смогу сразу оценить, насколько мои противники сегодня в форме. Проигравший побежит ещё два круга. Так что стимул у всех хороший, и я внимательно слежу за соперниками. Ещё раз я точно бежать не собираюсь.

К третьей и последней попытке счёт ведут Дарен и каиданец Марк, затем иду я совместно с двумя парнями-исарийцами.

– Эй, кахари, сможешь побить? – Марк улыбается во все тридцать два зуба и, как всегда, поддразнивает Дарена, не обращаясь к нему по имени.

Глядя на этих двоих, можно решить, что они враги, ненавидящие друг друга. Но на самом деле они лучшие среди учеников Роя, поэтому бесконечно соревнуются между собой. Я закатываю глаза, слушая их краткий обмен любезностями.

Первые три стрелы Марка снова попадают точно в головы соломенных чучел, четвёртое – в сердце, а последней мишени древко вонзается в плечо. Очень неплохо! Превзойти такой результат было бы непросто, будь это кто-то другой, а не Дарен. Но каиданец неправильно рассчитал ветер при последнем выстреле, и это сильно подпортило его шансы.

– Кто знает, – мой друг в точности пародирует улыбку соперника, но я улавливаю в ореховых глазах опасный блеск, прекрасно зная и разделяя соревновательный дух.

Дарен резко разворачивается, натягивает тетиву и сразу же отпускает. Первая стрела попадает в голову чучела, наполовину пройдя её насквозь. Приятель снова и снова повторяет движения и быстро, словно даже не целясь, выпускает оставшиеся четыре стрелы. Вторая и третья входят в грудь соломенных мишеней, точно в место, отмеченное сердцем. Следующая стрела попадает в голову, и последняя вонзается прямо в горло.

– Показушник, – бросает каиданец, но всё равно продолжает улыбаться.

– Молодцы! Но, Марк, меньше трать время на прицел. Враг не будет стоять на месте, ожидая, когда ты решишь нашпиговать его стрелами. Дарен, следи за стойкой. Иногда ты слишком сильно переносишь вес на пятки, – моментально отчитывает приёмный отец. Рой будет не Роем, если не найдёт какие-то ошибки. – Теперь остальные трое.

Следующие на очереди исарийцы Дастин и Теренс. Они одного возраста, старше меня на год и даже чем-то похожи между собой, как сводные братья. Оба блондины, но у Дастина вьющиеся волосы цвета золотого песка, а у Теренса – едва заметно отливают медью под лучами солнца. У Дастина тёмно-карие глаза, более крупные черты лица и тяжёлый подбородок, заросший щетиной. Карие глаза Теренса более светлого оттенка, ростом он выше и не настолько широк в плечах. Говорят, что исарийцы – хорошие лучники, однако эти двое, как ни странно, не особо сильны в стрельбе, а я оказываюсь достаточно умелой, чтобы занять третье место. Первому и второму чучелу я попадаю точно в голову, третьему в грудь, четвёртому в руку, а на последнем – промахиваюсь.

– Принцесса, в глаз что-то попало? – После моей неудачи Марк складывает руки на груди и улыбается снисходительной улыбкой, называя меня уже привычной кличкой.

Теренс и Дастин скромно посмеиваются, а Дарен прыскает, но сразу пытается взять себя в руки. Сжимает губы и демонстративно смотрит в синеву неба.

– Ой, да захлопнись ты, Марк. Всё равно ты не первый!

Я закатываю глаза, делая вид, что промах меня не волнует. Хотя это неправда, лучше попасть хотя бы в ногу, чем вообще мимо. На этих занятиях я в основном держусь достойно за счёт чувства соперничества, как у того же Марка или Дарена, которое не позволяет никому уступать. Среди нас только Теренс и Дастин не спорят о том, кто лучше. Наша компания, конечно, дружная, но шутки и подколы никто не отменял.

Рой засчитывает нам баллы за точное попадание по жизненно важным органам. Несмотря на последнюю ошибку, я всё-таки неплохо справилась. В то время как Дастин и Теренс если и попадают в чучело, то чаще всего в руки или ноги. Меньше всех повезло Теренсу: Рой в очередной раз отправляет беднягу нарезать круги. Дастин расслабляется, понимая, что в этот раз его пронесло.

Мы возвращаем луки на место и идём выбирать своё любимое оружие для дальнейшей тренировки. Бывший капитан гвардии учит нас обращаться с любым, но каждый ученик всё равно отдаёт чему-то предпочтение. Сейчас мы разбираем деревянные мечи. После того как пришлось в очередной раз заменить испорченные чучела, Рой решил перейти на лёгкие муляжи, и с настоящими клинками мы теперь тренируемся лишь пару раз в неделю. У нас есть выструганные из дуба или бука копии как тяжёлых двуручных мечей, так и короткие одноручные сабли.

Краем глаза я отмечаю, что Дарен вновь берёт муляж своего любимого длинного, слегка изогнутого клинка. Стальной оригинал затачивают с одной стороны, а рукоять у такого оружия с небольшой круглой гардой у основания. Она достаточно длинная, чтобы её можно было ухватить двумя руками, но сам меч легче обычных прямых двуручных. Это позволяет подбрасывать его и перехватывать даже одной рукой.

Я же привычно выбираю два деревянных меча, очень похожих на слегка изогнутый клинок Дарена, но в разы короче, поэтому предпочитаю использовать их в паре. Рукоять недостаточно длинная, чтобы схватиться за неё двумя руками. Каждый муляж не длиннее сорока пяти сантиметров, и ношу их я закреплёнными параллельно друг другу в специальных ремнях на пояснице. Такие изогнутые сабли, как мы с Дареном любим, часто используют в Теяле и Илосе. В Каидане и Исаре предпочитают заточенное с обеих сторон и острое на конце оружие. Каиданские воины также славятся умением обращаться с тяжёлыми двуручными мечами, а исарийцы чаще выбирают короткие клинки, луки или арбалеты.

Как я и сказала, Рой пытается научить нас пользоваться любым снаряжением, но если с саблей Дарена я ещё справляюсь, то с двуручным каиданским клинком дела складываются плохо. Он слишком тяжёлый: с ним я становлюсь неповоротливой и медлительной, что превращает меня в отличную мишень. Наставник поначалу думал, что чуть больше практики и мышц на руках помогут мне справиться с этим оружием. Но всё закончилось огромным синяком на ноге, на которую я этот меч уронила, и всеобщим смехом. Рой тогда покраснел и крикнул, чтобы я даже не думала трогать двуручник, если за мной будет гнаться враг, а просто бежала дальше. До сих пор стыдно. Но потом я взяла два укороченных клинка, и оказалось, что они будто созданы специально для меня.

Сначала использование двух коротких мечей одновременно давалось мне тяжело, но с моим ростом есть два преимущества: скорость и ловкость. Я стараюсь двигаться быстро и подходить к противнику ближе, чтобы сразу же нанести удары в самые уязвимые места и закончить любой поединок в максимально короткий срок. Сейчас таким стилем я владею лучше всего, хотя и с остальным оружием могла бы справиться. Кроме тяжёлого двуручного меча – к нему я больше не подхожу.

Каждый раз в душе разливается гордость, когда я вижу одобрительные кивки приёмного отца, потому что других он даже не начинал учить владению двумя клинками.

– Они просто не справятся, а ты у меня молодец, – однажды шепнул мне Рой, как настоящий отец, когда в шестнадцать лет я, используя две сабли, наконец выстояла против Дарена. Не победила, но и не проиграла. Не имело никакого значения, даже если сказанные слова были ложью, чтобы меня подбодрить. Тогда я так сильно улыбалась, что боялась, как бы не треснули губы.

Взвесив деревянные мечи в руке, я отхожу на свободное место и начинаю с переходов и вращений, и только через какое-то время приступаю к отработке ударов на чучеле. Стоит остаться один на один со своими мыслями, как, несмотря на приятный день, настроение тут же ухудшается от воспоминания о нелепом сне или кошмаре, разбудившем меня нынешним утром. Мне достаточно часто снится отражение, которое ведёт себя странно, и каждый раз я прихожу в себя с колотящимся от страха сердцем.

Отработка техники ударов стала настолько привычным делом, что я с удивлением замечаю, как тело продолжает работать, даже в то время, как мысли спокойно текут в другом направлении. Я стараюсь не слишком реагировать на кошмары, но больше всего раздражает их неясный смысл. Мне давно кажется, что в них есть какая-то зацепка, подсказка о том, кем я была до потери памяти. Как будто подсознание хочет мне что-то поведать, но ограничивается намёками.

Я наношу несколько ударов, разворачиваюсь, снова бью по голове чучела. Ещё поворот, и я с силой опускаю оба меча, один за другим. Первый удар соломенная фигура выдерживает, а после второго раздаётся неприятный треск, и ломается толстая деревянная ветка, которая служила каркасом для руки. Теперь она повисает вдоль туловища. Я ругаюсь и быстро бросаю взгляд на приёмного отца. Кажется, Рой ничего не заметил, и если повезёт, манекен мне придётся переделывать не сегодня, а когда-нибудь потом.

– Полегче с бедолагой, – усмехается Дарен, который упражняется поблизости.

– Ты ничего не видел! – я предупреждающе тычу в его сторону своим мечом, пока наставник стоит к нам спиной и поправляет движения Марка. Возможно, мой голос был слишком резким.

– Конечно, подруга! Как скажешь, – подмигивает Дарен, возвращаясь к своему занятию.

Я выдыхаю. Да что со мной? Я собиралась ответить шуткой на шутку, но чувствую, что слова прозвучали слишком серьёзно. Ну, хоть друг не обижается. Я подхожу к повреждённому чучелу и пытаюсь пусть и неуклюже, но воткнуть руку на место.

Меня беспокоит не сломанная деревяшка, а скорее собственное настроение. Иногда оно вдруг становится мрачным. Меня резко накрывает раздражение, и хочется отдубасить этот несчастный манекен, переломать остальные части, чтобы как-то выместить чувство безысходности от потерянной памяти.

Иногда я оглядываюсь вокруг и на мгновение, всего лишь на мгновение, но чувствую растерянность и не могу понять, что я здесь делаю. Зачем я здесь? Спустя несколько лет такое настроение появляется всё реже, но даже эти нечастые моменты я не хочу никому показывать. Мне кажется, что я стою перед какой-то гранью внутри себя. Как будто передо мной находится огромное пространство, скрытое чёрной полупрозрачной тканью, за которой таится мгла с редкими сверкающими бликами. Тьма дышит, как живая. Не страшная, но неизвестная. Я чувствую, что если перейду эту грань, то обратно вернуться уже не смогу.

Уверена ли я, что хочу увидеть спрятанное?

Не пожалею ли, шагнув вперёд?

Каждый раз меня одолевают сомнения, заставляя упустить момент. Мной овладевает страх, и тогда я вновь отступаю на несколько шагов назад от этой тёмной неизвестности.

Через полчаса Рой разбивает нас на пары для завершающих поединков. Мне сегодня достаётся Марк, Теренс поворачивается к Дастину, а Дарену выпадает тренироваться с Роем. К счастью, с каиданцем мне никогда не нужно сдерживаться, боясь ударить его слишком сильно. Он самый высокий среди нас и хорошо сложён, поэтому жалеть противника я не собираюсь, а вот за шутки можно отплатить хотя бы парой синяков.

Наш бой первый. Солнце клонится к закату, окрашивая землю в тёплый золотой цвет. Мы с Марком накидываем на свои пропитанные по́том рубашки лёгкие кольчуги для защиты. Оружие хоть и деревянное, но и таким можно что-нибудь сломать, а целители находятся слишком далеко. Соперник обычно предпочитает двуручные тяжёлые мечи, но, зная, что я в основном полагаюсь на скорость, в этот раз выбирает более лёгкий клинок, какой любит Дарен.

Умно. Это позволит наносить удары быстрее.

Я снова вытаскиваю свои тренировочные сабли и принимаю стойку. Рой едва заметно кивает мне, и я чувствую прилив уверенности, но не двигаюсь с места, ожидая первого выпада от Марка. Он решает не ждать и сразу начинает атаку с рубящего удара сверху. Я легко отклоняюсь и снова принимаю стойку. Каиданец ещё несколько раз проводит неторопливые приёмы, но я просто продолжаю уклоняться от них, ожидая, когда противник откроется для контратаки. Сделав ложный выпад, я стараюсь нанести удар в плечо, но Марк вовремя парирует, и я снова отступаю на шаг. В момент, когда соперник замахивается и опускает меч сверху вниз, я уворачиваюсь и бью ногой прямо в живот парню.

– О-о! – резко выдыхают зрители, зная, что теперь дело пойдёт интереснее.

Удар достаточно сильный, я постаралась, так что каиданец на секунду сгибается и отходит на пару шагов назад.

– Моя вина. Недоглядел, – скалясь в улыбке, хрипит он.

Моя очередь. Я резко подскакиваю, стараясь пойти в лоб, и наношу прямой удар, но Марк отбивает атаку, уводя клинки в сторону. Теперь мы двигаемся быстрее. Противник пытается повторить мой манёвр, но ниже, целясь по ногам, однако в последний момент я успеваю подпрыгнуть. Заношу руку для нового удара слева направо, как вдруг Марк бьёт меня локтем в лицо.

– Грязный приём, – слышу я голос Дастина.

Дарен, Теренс и Рой молчат.

Я отшатываюсь на несколько шагов и пальцами ощупываю нос. Крови нет, скорее всего, останется небольшой синяк. Хоть нападение и выбило меня из колеи, но я чувствую, что каиданец сдерживался, чтобы ничего мне не сломать: удар оказался неожиданным, но не сильным. А мог ведь и нос разбить, но максимум будет болеть сегодня и завтра.

Решив вернуть долг, я заношу оба меча одновременно для одной-единственной мощной атаки, но они врезаются в клинок соперника. Дерево скрипит. Отбросив меня на пару шагов, Марк переходит в наступление, чеканя один удар за другим. Я так же последовательно отбиваюсь, отступая назад либо скользя по кругу. Дыхание начинает сбиваться, а руки – наливаться тяжестью. Нужно заканчивать, а то каиданец просто измотает меня. Так мы продолжаем поединок ещё какое-то время, иногда задевая друг друга деревянными мечами, нанося незначительные и скользящие удары по рукам или ногам. Тогда я решаю сменить тактику, потому что длительный бой против более сильного соперника долго вести не удастся. В самый неожиданный момент, вместо того чтобы вновь отступить, я, пригнувшись, уворачиваюсь от клинка и делаю шаг вперёд, нанося два удара подряд по туловищу Марка. И, оказавшись у него за спиной, пинаю его по коленям сзади, из-за чего ноги противника подгибаются, и он падает. Я отхожу, давая ему подняться, но продолжаю внимательно за ним следить. Встав на ноги, парень уже безо всякого намёка на улыбку резким прыжком преодолевает расстояние между нами и сосредоточенно наносит удары в попытке достать меня. После того как Марк умудряется опрокинуть меня на траву и достаточно сильно врезать мечом по бедру, я отвечаю ему ещё одним пинком в корпус. Хотелось бы достать и до головы, но пригибается массивный соперник не часто.

– Хватит! – почувствовав накалившуюся атмосферу, Рой встаёт между нами.

Мы с Марком запыхались, у обоих лихорадочно блестят глаза, по лицу вновь струится пот. Мы явно настроились серьёзно отделать друг друга.

– Это же тренировка. Помиритесь! Дарен, ты со мной следующий! – подводит итог наставник, забирая оружие из рук каиданца.

– Хороша трава на вкус? – насмешливо бросаю я Марку.

Когда мы уходим из тренировочного круга, я, имитируя дружеское похлопывание, довольно сильно опускаю ладонь на спину соперника.

– Наверняка не хуже моего локтя, – хмыкает тот, закидывая руку мне на плечи и наваливаясь практически всем весом, отчего боль в бедре усиливается и, хромая, я тащу приятеля на себе. Мы опускаемся на землю, чтобы понаблюдать за следующими поединками.

– Ты молодец, Ойро, – улыбаясь, говорит Теренс, когда я стягиваю с себя кольчугу. Затем подходит ближе и помогает мне вытащить косу, что зацепилась за звенья.

– Спасибо, – отвечаю я, заставив парня слегка покраснеть.

Я уже давно не обращаю на это внимание, так как Теренс достаточно скромный и часто стесняется даже минимального женского внимания, а я не хочу смущать его ещё больше.

Среди всех остальных именно он самый добрый, никогда не подкалывает и не раздражает других своими шутками, а если и говорит, то что-то воодушевляющее или приятное.

– Если хочешь, я помогу тебе с луком, – вдруг предлагаю я. – Кажется, ты уже в третий раз зарабатываешь в наказание дополнительные круги. Пора отдать последнее место Дастину.

На лице Теренса появляется такая светлая улыбка, что я сама невольно начинаю улыбаться в ответ.

– Эй! Так нечестно! – возмущается его приятель, расталкивая меня и Марка, чтобы сесть между нами. – Учи тогда нас обоих!

– С тобой может позаниматься и Рой, – отмахиваюсь я.

Дастин бросает затравленный взгляд на наставника, а я прикрываю рот рукой, чтобы не засмеяться.

– Нет, уж лучше ты, – нахальный исариец неожиданно хватает меня за запястье и дёргает на себя.

Я успеваю только приоткрыть рот, когда мою другую руку берёт Теренс и тянет в свою сторону. Мы с таким удивлением оборачиваемся к нему, что парень тут же краснеет, как клубника, но с несвойственным ему упорством хватки не ослабляет.

– Ты с кем-то встречаешься, Ойро? – в очередной раз задаёт бестактный вопрос Дастин, деликатность вообще не в его стиле.

Когда-то он специально засыпал меня подобными подначками, чтобы позлить. Говорил, что я забавно хмурюсь и глупо себя веду, когда пытаюсь поймать его, чтобы отвесить подзатыльник или пинок. Ещё несколько лет назад ему и вправду удавалось вывести меня из себя, но теперь в ответ я просто закатываю глаза.

– Все знают, что она встречается с кахари, – встревает Марк.

– А ты что, свечку держал?! – возмущается Дастин.

– Я не встречаюсь с Дареном, – унылым тоном чеканю я, кажется, уже в сотый раз за последние полгода.

– Тогда как насчёт меня? – вновь пристаёт исариец, дёргая меня в свою сторону.

– Нет! – выпаливает Теренс и тянет меня на себя.

Марк хмыкает, закатывая глаза.

– Вот что происходит, если ты не самая страшненькая девочка и другой среди нас нет, – качает он головой.

– Ты только что назвал меня страшной? – возмущаюсь я.

– Чем ты слушаешь? Я как раз сказал, что ты не особо страшненькая, – улыбается каиданец, пока я пытаюсь его пнуть, хотя из-за Дастина, сидящего между нами, ничего не получается.

– У тебя каждый комплимент звучит как оскорбление? – задаю я риторический вопрос.

Парень, продолжая ухмыляться, поворачивает голову в сторону тренировочного поля:

– Кахари! Тут твою подружку уводят!

Дарен и Рой так резко оборачиваются к нам, что мы все замираем. Их лица недобро мрачнеют, когда они замечают, как друзья пытаются перетянуть меня, словно игрушку. Оба исарийца тут же отпускают мои руки, пока Марк злобно хохочет. Дарен предупреждающе тычет концом деревянного меча в направлении Дастина и Теренса, и только после этого спарринг продолжается.

Мой лучший друг хорош в бою, двигается быстро и чётко. Он единственный среди учеников Роя, кто может дать ему фору. Один раз Дарен даже победил наставника, несказанно удивив всех нас. Убрав прядь волос с потного лица, я любуюсь заходящим за далёкий холм солнцем и низко летающими птицами. Несмотря на практически беспрерывный стук деревянных мечей, этот вечер кажется мирным и уже по-привычному уютным. Почти как дома.

Стоит ли теребить прошлое?

Может, лучше остаться здесь навсегда?

Я вздрагиваю от этих мыслей. От того, что чувствую их корни, зарывшиеся глубоко в сердце.

– Мальчики, как насчёт сладких булочек, после того как закончите делать друг из друга отбивные? – громкий голос Лайлы раздаётся настолько неожиданно, что Дарен пропускает удар и, судя по выражению его лица, наверняка получил очень болезненный синяк на плече.

Все дружно поворачиваются к женщине, держащей поднос с холодным чаем и сладкими, ещё исходящими паром булочками. Теренс, Дастин и Марк стонут в унисон от облегчения. Мы быстро возвращаем оружие и кольчуги обратно на стойки и рассаживаемся за ближайшим деревянным столом.

Мы решили установить его здесь три года назад. С тех пор чаепитие после тренировок стало уже обязательным ритуалом. Рой что-то недовольно бубнит о том, что Теренс и Дастин ещё не отработали поединок, однако если Лайла махнула рукой, то на ворчание учителя можно не обращать внимание. Каиданец ещё ни разу не сумел переспорить жену и уже не особо пытается. Они женаты уже долгие годы, а их любовь всё такая же тёплая, как выпечка Лайлы. Теренсу и Дастину сегодня повезло закончить занятие без синяков. Это становится отличным завершением дня. Я смеюсь вместе со всеми, в очередной раз слушая забавные рассказы приёмной матери.

Наверное, так ощущается дом – как тепло закатного солнца. Звучит, как шум голосов и смеха с привкусом сладкой корицы.