Текст книги "Однажды во сне. Другая история Авроры"

На сцену выходит принц

Разумеется, все пошло не так, как задумывалось. Такое постоянно случалось с заплутавшей среди вымышленных миров Авророй.

Она шла по едва заметной, вилявшей среди деревьев тропинке, мурлыча себе под нос какую-то полузабытую песенку, но застыла, увидев перед собой словно сошедшую со старинного гобелена картину.

Представьте себе: поляна. На поляне красавица лань. Самка, потому что без рогов. Стоит на своих стройных ножках, настороженно повернув голову, а в каком-нибудь десятке шагов от лани – юноша. Самый красивый юноша, которого когда-либо видела Аврора.

Хотя, по правде сказать, не так уж много юношей встречалось в жизни Розе-Авроре. Точнее, в ее жизнях, как одной, так и другой.

Но юноша действительно был прекрасен – высокий, статный, с гордой, увенчанной пышной копной каштановых волос головой и точеным породистым профилем. Прямой нос, твердый подбородок, щеки, на которых играет румянец, длинные ресницы и блестящие карие глаза. Сказочный принц, одним словом.

А на бедре у юноши висел меч, к которому уже тянулась его рука.

Юноша охотился. Он хотел убить лань!

– Нет! – во весь голос закричала Аврора и бросилась на юношу. Как можно быть таким жестоким, как можно лишить жизни кого-то в этом прекрасном мире? – Стой! Не смей!

Юноша удивленно вскинул голову. Лань испуганно подскочила на месте и умчалась прочь.

А юноша посмотрел на Розу-Аврору и широко улыбнулся.

– Это ты! – радостно воскликнул он.

Аврора была уже рядом, собиралась наброситься на юношу с кулаками, но тот поймал ее в свои объятия.

– Эй, прекрати! – забарахталась Аврора, пытаясь вырваться. – Отпусти меня немедленно и убирайся прочь!

– Это ты! Глазам своим не верю! – завороженно повторил юноша, словно не слыша слов Авроры, и стиснул ее в своих объятиях еще крепче, прямо как медведь. Аврора на мгновение перестала сопротивляться, внезапно задумавшись над тем, откуда ей известно, как стискивает человека медведь.

– Да кто ты вообще такой и откуда здесь взялся? – Она снова пришла в себя, вырвалась из рук юноши и отвесила ему звонкую пощечину.

Сложно сказать, кого больше удивила эта пощечина – его или ее. Нужно заметить, что до этой минуты Аврора еще никого не била, ни людей по лицу, ни животных по голове.

Ни в одной своей прошлой жизни, ни в другой.

Юноша молчал и выглядел растерянным, как мальчишка, у которого вдруг сломалась любимая игрушка. След от пощечины еще пылал у него на щеке, но юноша, кажется, даже не замечал этого.

Он отступил назад, окинул взглядом спутанные волосы Авроры, ее в клочья разодранное острыми шипами платье, исцарапанное, испачканное смолой лицо, все еще свисающий в уголке губ стебелек дикой мяты.

– Ты сбежала? Сбежала из замка, да? – спросил он.

– Ну… допустим, сбежала.

Они оба какое-то время молчали, глядя друг на друга.

– Ты что, не помнишь меня? – с обидой в голосе спросил юноша.

– Я сама уже не понимаю, что я помню, а что не помню, – призналась Аврора. – Тебя… Нет, пожалуй, не припоминаю, прости. А что, мы разве знакомы?

– Ладно, ладно, – на удивление легко согласился юноша. – Ничего страшного. Зато я тебя отлично помню. Хотя ты этого и не помнишь, но мы с тобой встречались, правда, как зовут друг друга, не успели узнать, так что имени моего ты уж точно помнить не можешь.

– Встречались? – задумчиво протянула Аврора. Что скрывать, с каждой секундой юноша нравился ей все больше и больше, она уже и медвежьи объятия успела ему простить, и то, что он собирался убить лань тоже. – Так кто же ты?

– Я Филипп. Принц Филипп.

Он изящно поклонился, Аврора улыбнулась ему в ответ. Нет, что ни говори, это вам не какой-нибудь граф Броде!

– А я принцесса Аврора, – ответила она, делая легкий реверанс, как это принято при знакомстве двух особ королевской крови. – А может быть, я Роза, крестьянская девушка из леса. Честно говоря, я сама точно не знаю и совершенно запуталась.

– Нет, это как раз все объясняет, – загадочно произнес Филипп, кивая головой.

– Ну хоть кому-то понятно, и то хорошо, – фыркнула Роза-Аврора.

– Лично мне больше нравится Роза, – заметил принц Филипп. – В имени Аврора слышится что-то воздушное и недоступное. Прекрасный душистый цветок мне милее. Можно, я буду называть тебя Роза?

– Как хочешь. Мне, по правде сказать, все равно уже, как меня зовут.

Будь на месте Филиппа граф Броде, она бы занервничала. Граф любил отпускать двусмысленные шуточки, насчет «сорвать розу», например. Но принц Филипп был явно приличным и воспитанным юношей.

Удивительно, как все может измениться в одну минуту! Только что она металась, запутавшись между своими двумя жизнями, а сейчас уже улыбается этому милому принцу.

Этому принцу, которого застигла за охотой на лань в своем собственном сне…

– А зачем ты хотел убить лань? – сердито спросила Аврора, вспомнив, с чего началась их встреча.

– Лань? – удивился Филипп. – Не собирался я убивать никакую лань. Я хотел поговорить с ней.

– Ты… Что?

– Понимаешь, я пытался спасти тебя. Там, в замке. Но какая-то сила не дала мне этого сделать.

«Там, в замке?» Аврора посмотрела в ту сторону, куда показывал принц Филипп. Проклятье! Ей казалось, что замок исчез навсегда, но вот он, совсем близко, торчит над деревьями темной тенью, по-прежнему увитый колючей стеной. По небу в сторону замка пролетела стая птиц, которым не было никакого дела до безумия, царящего внутри тернового кокона.

– Сквозь колючки не смог пробраться? – спросила Аврора.

– Нет, колючки я прошел, но там было что-то в самом замке. Не помню, что именно. Потом я оказался здесь, вспомнил, что ты дружила со многими лесными зверями, и решил поговорить с ланью, думал, может, она мне подскажет, как тебя найти.

– Так, значит, ты собирался поговорить с ланью? Хотел спросить, как можно спасти меня? – переспросила Аврора, желая убедиться, правильно ли она все поняла.

– Ну… – неожиданно покраснел принц. – Мне всегда казалось, что ты умеешь с ними разговаривать. Со зверями, я имею в виду. И подумал, что… Все равно мне ничего другого не оставалось. Попытка не пытка, как говорится.

– И ты… – Аврора едва сдерживалась, чтобы не расхохотаться. – Решил поговорить с… Да, это очень мило. И оригинально, ничего не скажешь.

Филипп беспомощно пожал плечами и улыбнулся. Авроре все больше и больше нравился этот принц, который был готов посмеяться над собой. Вот Малефисента, например, никаких шуточек в свой адрес не принимала.

– Ну, хорошо, принц Филипп, – сказала Аврора. – Ты хотел меня спасти. Но откуда ты вообще меня знаешь?

– Я тебя не знаю, я тебя люблю, – вздохнул Филипп. – И ты тоже говорила, что любишь меня.

– Вот как? – Аврора даже рот приоткрыла от изумления.

Эти слова явно огорчили принца, и он спросил:

– Так ты ничего не помнишь?

– Пожалуй, я помню даже слишком много, но мои воспоминания путаются. Знаешь, расскажи-ка ты лучше сам о том, как мы с тобой познакомились, может, что-нибудь и всплывет у меня в голове.

– Мы познакомились с тобой давным-давно, в те времена… – Филипп замолчал, покачал головой и начал сначала: – Мы познакомились с тобой на поляне, в лесу. Я увидел тебя, когда направлялся в замок. Там я должен был увидеть принцессу, на которой женюсь. Впервые. В смысле, увидеть ее должен был впервые. Наш брак был предрешен, когда мы были еще совсем детьми. Родители наши так решили.

Аврора внимательно смотрела на принца, пытаясь понять, распутать клубок, в котором все так причудливо переплелось.

– То есть ты направлялся в замок. Вон в тот замок, – уточнила она, указывая на Терновый замок за лесом.

– Ну, да. В тот замок.

– Итак, ты ехал в тот замок. Дальше.

– Ехал. В реальном мире, – уточнил Филипп.

– Жениться на принцессе из того замка.

– Да.

– Пфф… – Аврора намотала на палец локон своих волос и задумалась. – Хорошо. И кто же была та принцесса?

– Ты это была, ты! – в отчаянии воскликнул Филипп, чувствуя и сам, что его история все больше и больше запутывается. – Но тогда я этого еще не знал.

– А я была не в замке, так? Я же была на поляне, когда ты меня впервые увидел?

– Ну конечно, – вздохнул принц Филипп, поправляя свою свалившуюся ему на лоб густую прядь. – Как я потом понял, тебе безопаснее было жить в лесу до тех пор, пока тебе не исполнится шестнадцать, чтобы потом вернуться в замок, а я бы приехал туда и женился на тебе…

Он замолчал. Молчала и Роза-Аврора. Нет, из рассказа принца ничего понятнее не становилось, только еще больше запутывалось в ее бедной голове. Принцессе все сильнее начинало казаться, что теперь уже не найти никакого смысла в том, что с ней происходило, будь то в реальности или во сне… Во снах… Да что ж такое?

– Знаешь, давай вернемся к нашей встрече на поляне.

– К нашей встрече на поляне? Хорошо. Мы встретились. На поляне. И влюбились друг в друга. С первого взгляда.

– Ну-ну, продолжай.

Сказать по правде, Авроре не верилось в то, что она могла влюбиться с первого взгляда. Даже в такого юношу, как Филипп. Но может быть, так она думает из-за того сна, в котором жила в замке? Там она всю жизнь (если это можно назвать жизнью) провела бок о бок с немногими, хорошо знакомыми ей людьми. Согласитесь, это странно звучит – влюбиться с первого взгляда в того, с кем ты каждый день сталкиваешься в коридорах, завтракаешь, обедаешь и ужинаешь за одним столом… Нет, влюбиться с первого взгляда в Терновом замке она не могла, это точно.

– Мы влюбились друг в друга с первого взгляда, и это было прекрасно. Было и есть. Я все так же люблю тебя. Ты – лучшее, что есть у меня в жизни.

Аврора продолжала внимательно смотреть на Филиппа. Пыталась узнать, вспомнить его так же, как вспоминала этот лес, как вспоминала какие-то отрывки из своего прошлого… сна? Яви? Пока что ей было ясно лишь то, что принц намного красивее того же, скажем, Кайла. Наверняка ей было бы приятно, что в нее влюблен такой юноша, как Филипп, даже если бы она вообще не знала, кто он такой.

– Слушай, а ты помнишь песню, которую пела, когда я увидел тебя? – прошептал Филипп, нежно отводя с лица Авроры грязный локон ее волос. – Колыбельную? «Мы вместе шли в далекий путь давным-давно во сне…»

Роза-Аврора вздрогнула и невольно отступила на шаг назад.

Конечно, она знала эту песню!

И вместе с этой полузабытой песней на принцессу нахлынула новая волна воспоминаний.

Аврора обхватила руками голову, когда перед ней побежали, лихорадочно сменяя друг друга, яркие картинки. Лес в пятнах солнечного света, скачущая лошадь, а на ней юноша. Филипп. Точно, Филипп. Он возникает из-за деревьев неожиданно, словно призрак. Карие глаза – широко распахнутые, полные любви. Потом он обнимает ее… Его руки… Сильные, но нежные, они обнимают ее…

Аврора тряхнула головой, возвращаясь к действительности. Оказывается, Филипп обнимал ее уже и здесь, причем так же крепко и так же нежно. И очень кстати, между прочим, потому что иначе она едва не упала в обморок от своих воспоминаний. Находиться в мужских объятиях для Авроры было делом совершенно непривычным, и поначалу она даже не поняла, нравится ей это или нет, но, подумав, решила, что, пожалуй, нравится.

Тем не менее, когда принцесса пришла в себя и восстановила равновесие, она осторожно высвободилась из объятий Филиппа.

Как странно ей было видеть перед собой прекрасного юношу, шагнувшего на эту поляну прямо с другой поляны, той, что только что промелькнула в ее странных видениях.

– Мне кажется, я начинаю что-то вспоминать, – прошептала Аврора.

Филипп радостно улыбнулся, глаза его заблестели, а принцесса, напротив, опустила взгляд. Она не хотела обидеть его, сказав о том, как мало на самом деле сохранилось у нее в памяти о той их первой встрече. – Выходит, ты знал меня еще тогда, когда я жила в лесу с моими… тетушками?

– С тетушками… С феями! – радостно закричал Филипп, снова обхватил Аврору и закружил ее в воздухе. – Ну, конечно! Феи! Это они помогли мне тогда победить дракона! Наверняка они смогут помочь нам и теперь!

– Феи, – повторила Аврора, когда принц опустил ее наконец на землю. – Да-да. Мои тетушки были феями, – она приложила руку ко лбу, совсем как тетя Флора, когда та уставала слушать болтовню своей воспитанницы. – Но мне кажется, что я этого не знала, пока жила у них.

– Ты не знала, что живешь у фей? – удивился Филипп.

– Нет, – смутилась Аврора. Он что, не верит ей? Впрочем, теперь ей и самой было непонятно, как она могла этого не знать. – Понимаешь, я не могу припомнить, чтобы они при мне делали что-нибудь волшебное, все только своими руками, и никакой магии, пусть и не всегда это у них хорошо получалось…

– Да ладно, это сейчас совершенно не важно. Те времена давно прошли. А сейчас нам нужно как можно скорее выбраться отсюда, найти их дом и навсегда положить с их помощью конец козням Малефисенты.

Принц еще раз нежно сжал ладонями плечи Авроры, после чего с явной неохотой отпустил ее.

Тем временем сгустился вечер, закатные лучи окрашивали красноватым светом кроны деревьев, искрились на волосах Филиппа и Авроры. Принцесса очень обрадовалась тому, что у нее благодаря Филиппу появилась конкретная цель. Не известно, конечно, что их ждет на пути к этой цели, но все равно это гораздо лучше, чем скучать в лесном домике или умирать от тоски в Терновом замке.

– Постой-ка, – спустя мгновение сказала она. – А что ты там говорил о драконе? Расскажи еще раз, и поподробнее.

История, рассказанная принцем

Когда-то давным-давно жили-были король с королевой. Король был справедливым и сильным, а его жена красавицей. Много лет они мечтали о ребенке, и наконец их заветное желание сбылось. У них родилась прелестная дочка, которую они назвали Авророй, потому что она вошла в их жизнь словно утренняя заря и наполнила ее светом. День крестин маленькой Авроры был объявлен праздником, и на это торжество позвали всех жителей королевства – богатых и бедных, знатных и простолюдинов. И всех соседей-королей позвали тоже, и фей, и магов.

Особенно тепло добрый король Стефан и его жена Лия привечали своего давнего друга, короля из соседнего государства. У того короля был маленький сынишка Филипп, и на празднике в честь крестин Авроры было решено объявить его и Аврору будущими женихом и невестой. Родители Филиппа привезли его с собой, но он еще не знал, что такое жених и невеста, и потому смотрел на свою будущую жену безо всякого интереса, а она лежала в колыбели и радостно пускала слюни.

Среди приглашенных на празднике были три добрые феи – Флора, одарившая Аврору красотой и изяществом, и Фауна, наградившая маленькую принцессу даром петь и танцевать. Третья фея, Меривеза, свой подарок поднести не успела, потому что как раз в этот момент в зале появилась злая колдунья Малефисента, разозленная тем, что ее-то как раз на праздник и не пригласили – то ли забыли, то ли просто не захотели ее видеть.

Тут-то Малефисента и преподнесла малышке Авроре свой «дар», наложила на нее страшное заклятие: прежде чем закатится солнце в шестнадцатый день рождения принцессы, она уколет свой палец веретеном и умрет.

Все окаменели от ужаса, однако, как мы помним, не преподнесла еще своего подарка добрая фея Меривеза, которая немедленно поспешила на помощь. Она вышла вперед и произнесла:

 
Колдунья злая хочет, чтобы ты
В расцвете юности, в расцвете красоты
Упала, словно колос под серпом,
Свой палец уколов веретеном.
Весь мир притих от ужаса, скорбя,
Но я спасти попробую тебя.
Пора и мне подарок сделать мой —
Не станет смертным сон глубокий твой,
И вновь откроешь ты глаза свои
От поцелуя Истинной любви.
 

Король Стефан приказал в тот же день собрать по всему королевству и немедленно сжечь все прялки. А заодно уничтожить все веретена и даже вязальные спицы. Так и было сделано.

Но и этого показалось мало королю с королевой, и они придумали спрятать свою дочь на шестнадцать ближайших лет в уединенном лесном домике, отдав ее на воспитание трем добрым феям. Вообще-то феи сами предложили это. Они растили девочку, воспитывали ее как свою дочь и дали ей новое имя – Роза.

А чтобы еще надежнее оградить принцессу от зла, феи предложили не только держать ее вдали от посторонних глаз, но и воспитывать как простую крестьянскую девушку. Дочь дровосека, например. В тот же вечер король с королевой, плача от горя, расстались со своей любимой Авророй и отправили ее вместе с феями в лесной домик.

С того дня целых шестнадцать лет никто ничего не знал о принцессе, не знал, где она и что с ней. А потом, когда от этих шестнадцати лет ничего, считай, и не осталось, Роза-Аврора встретила на поляне юношу. Это был принц Филипп, который ехал на своем коне в замок, чтобы впервые увидеть свою невесту. Его невестой была, как мы знаем, Аврора, и именно ее он повстречал на полянке как Розу.

Едва принц увидел Розу, как все мысли о женитьбе на принцессе из замка вылетели у него из головы. Он без памяти влюбился в Розу и не желал себе в жены больше никого, кроме нее. Хотя Роза тоже влюбилась в принца, и тоже с первого взгляда, она, смутившись, бросилась бежать и моментально, словно лань, исчезла среди деревьев. Но, заметим, прежде чем убежать, она обещала вновь увидеться с Филиппом, причем тем же вечером.

Но, как мы помним, именно на тот день пришелся шестнадцатый день рождения Розы-Авроры, и вечером она должна была вернуться в замок. Об этом, когда Роза возвратилась домой, ей рассказали опечаленные тетушки. Тогда же тетушки рассказали Розе о том, что сами они феи, а она принцесса Аврора и должна этим вечером обручиться с принцем из соседнего королевства.

Рыдающая Аврора оказалась в замке, где ее нарядили в роскошное платье, а затем исполнилось и проклятие, наложенное на нее злой колдуньей Малефисентой. Идя на голос волшебницы, Аврора зашла в комнату, где почему-то хранилась последняя, единственная уцелевшая во всем королевстве прялка, уколола палец о веретено и тут же погрузилась в глубокий, как сама смерть, сон.

Узнав об этом, три добрые феи погрузили в волшебный сон и всех, кто тогда был в замке. Они сделали это для того, чтобы Розе-Авроре не было так одиноко среди незнакомых людей, когда она проснется. Перед тем как уснуть, отец Филиппа рассказал королю Стефану о том, что его сын влюбился в лесу в какую-то крестьянку, и даже хочет жениться на ней. Услышав это, три добрые феи обрадовались, они сразу поняли, что принц Филипп – истинная любовь Авроры, и именно он, и только он, может разрушить наложенное на принцессу заклятие. Они бросились к лесному домику, чтобы перехватить принца Филиппа, который должен был прийти туда на свидание с Розой.

К сожалению, они опоздали, их опередила Малефисента, успевшая схватить Филиппа и бросить его в один из своих подвалов.

С помощью своей магии и смекалки феи сумели освободить принца. Взяв в руки заколдованный меч и щит, принц Филипп сумел победить обернувшуюся драконом Малефисенту.

После победы над драконом феи немедленно привели Филиппа в спальню Авроры, где он прикоснулся к губам принцессы поцелуем истинной любви.

Принцесса Аврора тут же проснулась, увидела принца, обрадовалась и на следующий же день вышла за него замуж. И, как положено в сказках, жили они долго и счастливо.

– Вот такая история, – сказал в конце Филипп.

Развязка

– Но конец-то у нее другой. Ничего не сбылось. Принцесса – то есть я – так и не проснулась, – покачала головой Роза-Аврора.

– Не сбылось, – со вздохом согласился принц. – Хотя должно было сбыться.

– То есть, как я понимаю, вместо того чтобы разбудить меня, ты сам попал в мой сон, или как это еще назвать, – и она повела рукой вокруг.

– Я думаю, что Малефисента оказалась на деле намного могущественнее, чем можно было предположить. Получается, что дракона, или, если хочешь, тело Малефисенты, я убил, но душа ее осталась. И не просто осталась, но сумела спрятаться, извини, внутри тебя.

Роза-Аврора вздрогнула. До чего же точно, до чего же правильно описал в нескольких словах Филипп все, что произошло. Малефисента влезла к ней в голову и принялась командовать ее сном.

– А ведь я любила ее. Малефисенту то есть, – сказала она.

Впервые за все время их разговора Филипп смотрел сейчас не на Аврору, а куда-то вбок, словно видел в той стороне нечто ужасное, какое-то чудовище, вынырнувшее из самых глубин ада.

И тогда Аврора рассказала ему свою версию той же истории, в которой Филиппа не было вообще. Возможно, именно поэтому она никак и не могла толком его вспомнить.

– Да-а, – протянул принц, когда она закончила. – Ничего более жуткого мне в жизни своей слышать не приходилось. Значит, вы все торчали в этом кошмарном замке, думая, что настал конец света и вам одним удалось его пережить? Благодаря Малефисенте?

– Сейчас-то я понимаю, насколько все это было глупо, но тогда… Там… Благодаря Малефисенте у нас была еда… и балы… Действительно, ужасно глупо.

– Но если Малефисента управляет твоим сном, почему она не уничтожила в нем Внешний мир окончательно и бесповоротно? Не сделала так, чтобы из замка вообще бежать было некуда?

– Откуда мне знать? – устало ответила Роза-Аврора. – А зачем Малефисенте было мстить новорожденной принцессе за то, что ее не пригласили на крестины? Зачем этот замок и вообще все-все-все? По мне, так в этом совершенно нет никакого смысла. А еще я думаю, что мне никогда уже не узнать, что такое настоящая, нормальная жизнь, в которой есть родители, но нет магии, нет снов.

– Мне тоже кажется, что это перебор – накладывать проклятие на ребенка и все такое… – он вдруг улыбнулся и хитро взглянул на Аврору.

– Ты что? – спросила она.

– Слушай, но тогда, выходит, я тоже внутри твоей головы. В твоем сне. Раньше даже имени твоего не знал, а теперь сижу внутри тебя.

Это действительно была интересная мысль, которая потащила за собой целую цепочку других мыслей, тоже интересных и странных.

– Ты… да. Но тогда и все другие люди из замка? Они, выходит, тоже настоящие люди, которые оказались внутри моей головы?

Аврора приложила руку ко лбу. Ее собственная голова вдруг показалась ей гораздо тяжелее, чем прежде, хотя принцесса понимала, разумеется, что это только еще одна игра воображения.

– А ты уверена, что в твоей голове все настоящее? Не тобой же придуманное? Вот, смотри, – сказал Филипп, указывая рукой на замок. – Разве эти колючки вокруг него – настоящие? Я же помню, как в действительности выглядит замок и вся местность вокруг него. Да, кусты возле замка есть, но они самые обычные. С какими-то голубенькими цветочками. А прямо на том месте, где мы сейчас с тобой стоим, должна быть деревня, а от нее уходит к лесу тропинка, и лес стоит гораздо дальше от замка. Сначала перед ним тянутся поля. Так что, может быть, и люди в твоей голове ненастоящие, выдуманные? В конце концов, ты просто не могла знать почти никого, кто жил в замке, ведь сама-то ты все эти годы провела в лесу, разве не так?

Роза-Аврора задумалась. Вспомнила несчастную леди Астрид, и то, как страшно она умерла, и что при этом говорила Малефисента.

– Вот ты в отличие от меня бывал в замке. Ты слышал когда-нибудь о леди Астрид?

– Леди Астрид… леди Астрид… – наморщил свой лоб Филипп. – Кажется, да. Не помнишь, как звали ее мужа?

– Уолтер. Герцог Пяти дубов.

– Точно, точно. Такой маленький пожилой джентльмен. Вот такусенький, – показал Филипп где-то на уровне своего плеча. – Мой отец всегда считал его очень спокойным, благоразумным человеком. А леди Астрид… она тоже маленькая, полненькая. Да, и еще очень религиозная.

Религиозная? Над этим Аврора никогда как-то не задумывалась. В замке многие спасались от скуки постоянным чтением молитв.

– А леди Лору ты знал?

– Леди Лора? Ну, конечно. Симпатичная девушка. Она даже пыталась строить мне глазки.

– А граф Броде?

– Бездарь, интриган и сплетник, – не задумываясь, выпалил Филипп. – Но в целом безобидный напыщенный дурак.

– Ну, в таком случае должна тебе сказать, что как минимум часть обитателей замка – реальные люди. Я не была с ними знакома, пока жила в лесу, а в замке хорошо знала их всех. А еще мне кажется, что Малефисента убивает людей не во сне, а по-настоящему. Это каким-то образом поддерживает ее силы. После каждого убийства она прямо расцветает.

– Не может быть!

– Возможно, поэтому она и Внешний мир не уничтожила окончательно. Просто сил не хватило. Чтобы поддерживать колдовские силы, Малефисенте нужны живые люди. Но живых людей в замке не так много. Поэтому, убив очередную жертву, она захватывает контроль над моим сном, но только на время, постоянно делать это у нее сил не хватает. Так что управляет она моим сном урывками, а ее главная цель – внушить всем простую мысль: не суйтесь во Внешний мир, там ужас, там яд, там смерть. Сидите тихо в своем замке. А для себя добавляет при этом: чтобы вы были у меня под рукой, и я могла использовать вас. Убивать одного за другим.

– Или… – задумчиво произнес Филипп. – Или, быть может, пыталась целиком уничтожить Внешний мир, но не смогла, потому что у тебя тоже есть сила, и она велика. И это, в конце концов, все-таки твой сон, а не ее.

Хм. Интересная мысль, никогда прежде не приходившая Авроре в голову. А ведь если подумать…

Карты. Кролик. Видения из Внешнего мира. Это же не монстры пробуют прорваться в ее сон, это она сама пытается проснуться. А феи… Что ей тогда сказали феи, когда приплыли в виде шариков? «Проснись! Здесь тебе не место! Сейчас же проснись! Сделай же что-нибудь!»

Наконец-то мысли в голове Авроры начали сплетаться, связывая воедино разрозненные до этого части целого, и вся картина начала понемногу проясняться.

– Филипп, скажи, феи были в спальне, когда ты… хм… поцеловал меня?

– Да, и, насколько мне известно, они все еще там, в настоящем замке.

– Так-так-так, – принялась размышлять Аврора. Занятие это для нее было очень трудным, ведь ни в одной из жизней ей не доводилось принимать важные решения. Но сейчас это было необходимо. – Значит, замок существует и в реальности, и здесь, в моем сне. А феи, да и ты тоже, не могут пробиться ко мне в замке, который мне снится, потому что его охраняют заклятия Малефисенты. Но феи совершенно точно пытались это сделать, и им почти это удалось, но они исчезли, как только в спальне появилась моя фрейлина, Лиана… Так-так-так… В замке им ко мне не пробиться, но сейчас мы во Внешнем мире. Я думаю, нам нужно искать лесной домик, в котором я выросла. Может быть, мы найдем там фей. Или, по крайней мере, найдем способ связаться с ними. Это же лучше, чем стоять здесь и ждать, пока они сами найдут нас, правда же?

– Отличный план! – воскликнул Филипп.

Он снова подхватил Аврору и закружил ее. Она улыбалась. Ей было приятно летать вот так в руках принца и нравилось то, что он одобрил план, который она с таким трудом придумала.

Покружив Аврору в воздухе, Филипп осторожно опустил ее на землю и внимательно, уверенно огляделся вокруг.

– Я тебе уже говорил, что местность здесь выглядит довольно странно, однако кое-что разобрать все-таки можно. Пойдем вот по этой тропинке. Она должна привести нас к лесному домику.

И они отправились в путь.

Дорога была не трудной, но какой-то очень уж запутанной. Иногда Филипп останавливался и влезал на дерево, чтобы точнее определить, как далеко они ушли от замка. Все остальное время он любовался Авророй. Рвал для нее какие-то орешки, показывал красивые листья и цветки, короче говоря, вел себя как по уши влюбленный мальчишка.

Аврору это немного смущало. О, нет, неприятно ей это не было нисколечко.

– Так ты говоришь, что мы были влюблены друг в друга? – робко спросила она спустя какое-то время.

– Еще как! Безумно! И, надеюсь, по-прежнему влюблены, – с тревогой добавил Филипп. – Уж я-то во всяком случае.

– Но…

– Что – но? Хочешь, чтобы я это доказал? Пожалуйста! – Принц опустился перед Авророй на одно колено и заговорил на манер героев из рыцарских романов. – Для вас я готов сделать что угодно, моя госпожа! Дайте мне любое поручение, о дама моего сердца! Стоит вам пожелать, и я отправлюсь на край земли, чтобы принести вам прекраснейшую из роз Востока. А хотите, добуду для вас сокровище из-под земли или Луну достану с неба! Прикажите, и я в вашу честь убью любого дракона… Впрочем, погоди, это я один раз уже сделал.

Аврора рассмеялась так, как никогда не смеялась в Терновом замке – легко, громко, весело, долго. Улыбался и принц, довольный тем, что сумел ее развеселить. Аврора в шутку хлопнула Филиппа по плечу, словно посвящая его в свои рыцари, после чего он встал с колена и они пошли дальше.

Играть в шуточное посвящение в рыцари с кем-нибудь из обитателей замка Авроре никогда бы и в голову не пришло, но с Филиппом все было иначе. С ним было легко. С ним она не чувствовала никакой неловкости.

И все же…

– Послушай, до этого мы с тобой виделись всего лишь один раз, так?

– Ну да, точно так, – беззаботно откликнулся Филипп, подпрыгивая, чтобы сорвать листок с ветки.

– И тебе не кажется, что все это как-то… странно?

– Нет. Что ж тут странного? Это любовь с первого взгляда. Она так и называется – с первого.

Аврора смутилась. Принц считает такую любовь в порядке вещей? Но ей все равно до сих пор все казалось очень странным – сначала вырваться из замка и почувствовать себя как никогда свободной и счастливой, а потом почти сразу наткнуться на красивого, веселого, во всех отношениях приятного принца, и вдруг узнать, что она, оказывается, уже давно обручена с ним. Хороший, конечно, сон, но очень уж странный.

– И давно ты здесь бродишь, пытаясь проникнуть в замок и спасти меня?

– Точно не знаю, – беспечно пожал плечами Филипп. – Время тут вообще идет как-то странно. Однажды, например, я видел сразу и луну и солнце, представляешь? Сколько я здесь брожу? Несколько месяцев, наверное. Или недель. И, как ни удивительно, еще не успел проголодаться.

– Месяцев?

О, такая задачка была Авроре точно не по плечу. Нужно складывать дни, а это так сложно. Она вдруг представила себя спящей и пытающейся считать во сне. Кошмар!

– А я всю свою жизнь провела в замке. Все шестнадцать лет… Да, шестнадцать… А в подвале у Малефисенты ты долго сидел? Ну, перед тем, как… поцеловать меня?

– Нет, совсем не долго, несколько часов всего. Феи очень быстро вернулись.

– Значит, в реальном мире и во сне время идет по-разному? Там медленнее, а здесь, во сне, гораздо быстрее?

– Выходит, так. И это многое может объяснить, – кивнул Филипп. – Во всяком случае, здесь ты выглядишь более… зрелой.

– Что?! – возмутилась Аврора.

– Я не имел в виду ничего такого, – принялся оправдываться Филипп. – Просто хотел сказать, что здесь ты выглядишь… как-то, – он принялся делать какие-то непонятные жесты в воздухе, потом сдался и закончил: – Взрослее, что ли, чем в реальности.

– Зрелой, – все еще сердясь, фыркнула Аврора. – Как какая-нибудь почтенная леди или старушка-мать… Мать… – Она остановилась, почувствовав, что в ее сознании открылась еще одна темная пропасть. – Мать… Мама…