Текст книги "Невинность и страсть"

Глава 8

Проходит полчаса. Обстоятельно осваиваюсь в новом офисе, не забывая, впрочем, что лишь на время взяла его взаймы у Ребекки. Аманда уже подключила компьютер и вернулась к своему столу в холле. Я осталась одна за закрытой дверью. Теперь уже ничто не мешает приступить к работе.

Открываю новый почтовый ящик и вижу письмо от Марка – точнее, от мистера Комптона. Спрашиваю себя, намерен ли он и впредь оставаться со мной на вы. Аманду, во всяком случае, босс называет по имени – слышала собственными ушами.

«Добро пожаловать в галерею «Аллюр», мисс Макмиллан. Ниже найдете доступ к нескольким тестам. Все они ограничены во времени, чтобы исключить возможность консультаций в Интернете. Уверен, впрочем, что столь низкая хитрость вам бы и в голову не пришла. Желаю удачи и вам, и себе.

Марк Комптон».

Вижу ссылку «Игры страждущих» и не могу удержаться от смеха. Удивительно и в то же время приятно обнаружить, что новый начальник обладает чувством юмора. Глупо было так отчаянно трусить, нервничать во время встречи. Понятно, конечно, что дело вовсе не в Марке, а в том сияющем мире искусства, о котором мечтала с детства. Но главная проблема заключается во мне самой: в моем прошлом, в тех привидениях и скелетах, с которыми неизбежно придется встретиться, сидя за этим столом. И в найденных дневниках, говорю себе, ощущая нежный запах роз, который напоминает о Ребекке.

Открываю правый ящик, достаю зажигалку и подношу к свече. Огонек оживает, а мой взгляд поднимается к роскошному букету на картине. Представляю, как на моем месте сидит Ребекка. Чувствую, как она склоняется ко мне, но почему-то совсем не боюсь потусторонних ощущений. Танцующий огонек успокаивает: Ребекка жива, у нее все хорошо. Надеюсь, она скоро вернется в этот кабинет, ну а я… для меня тоже отыщется местечко в прекрасном мире искусства. Можно ли надеяться, что мечта даст возможность зарабатывать на жизнь? Стремление добиться этого настолько безгранично, что становится страшно и больно. Четко понимаю, почему до сих пор ни разу не попыталась сменить профессию; одна из причин – материальная – исчезнет, как только начнут поступать комиссионные за проданные картины. Но вот другая – эмоциональная – угрожающе нависает подобно огромному камню. Если ничего не получится и придется вернуться к прежней работе, умру с горя.

– Ты должна попробовать, – шепчу в пустоту комнаты. – Постарайся, не бойся.

Постепенно рождается уверенность, а страхи бледнеют и отступают. Если суждено здесь остаться, если есть возможность доказать, что я чего-то стою, то пора браться за дело. Погружаюсь в работу. Вопросы, конечно, непростые, но тем приятнее та легкость, с которой преодолеваю несколько первых тестов. Заканчиваю четвертый, удовлетворенно потягиваюсь и обдумываю целесообразность допинга в виде чашки кофе – теперь уже, разумеется, холодного. Размышления прерывает стук в дверь.

– Войдите! – приглашаю громко и ощущаю легкое волнение – впрочем, назвать его неприятным нельзя: трудно вспомнить, когда в последний раз весь день казался одним бесконечным приключением.

Входит молодой человек азиатской внешности. На вид ему около тридцати.

– Я – Ральф. Финансовый волшебник.

– Привет, Ральф, – вежливо киваю я, с трудом сдерживая улыбку. В этом парне симпатично все, начиная с шутливого, дружелюбного определения собственной корпоративной роли и заканчивая белоснежной рубашкой с красным галстуком-бабочкой.

– Да-да, знаю, – продолжает он, отвечая на мою улыбку. – Совсем не похож на Ральфа. Родители хотели, чтобы сынок лучше вписался в американскую действительность, однако сами не стали американцами настолько, чтобы почувствовать, что имя далеко не самое крутое. Но мне оно нравится своей неожиданностью. Удивляет и заставляет людей улыбаться – вот как вас сейчас.

– Мне очень нравится, – признаюсь искренне и улыбаюсь еще шире. – Наверное, у вас отлично пошли бы дела в торговле картинами: имя работало бы как реклама.

Ральф хмыкает.

– Иметь дело с надутыми богачами, которые сюда приходят? Нет уж, большое спасибо. – Он понижает голос. – Достаточно того, что приходится изо дня в день управляться с Марком.

Теперь уже смеюсь открыто.

– Придется вам поделиться секретом мастерства.

– Как-нибудь приглашу вас в соседнее кафе, а заодно раскрою все тайны босса.

– Ловлю на слове.

Ральф приветственно машет и исчезает, не забыв закрыть за собой дверь. Прилежно возвращаюсь к тесту. Еще час спустя вопросы становятся устрашающими, а недавний эмоциональный подъем сменяется нервным истощением. Еще как-то можно понять, зачем понадобилось пытать кандидата на работу с аукционным домом «Риптайд» мельчайшими подробностями живописи, но при чем же здесь вино, опера и классическая музыка? В этих областях я совершенно ничего не смыслю, а потому решаю, что настало время выяснить, как в галерее обстоит дело с ленчем. Вряд ли сотрудники живы одной лишь любовью к прекрасному.

Направляюсь в вестибюль и обнаруживаю Аманду за рабочим столом. Рядом стоит высокая симпатичная афроамериканка примерно одного с ней возраста.

– Привет, Сара, – здоровается она. – Меня зовут Линн. Работаю стажером – устроилась временно, только на лето.

Линн одета в элегантный кремовый костюм. Строгая прическа и безупречный макияж свидетельствуют о тонком вкусе, однако держится она просто и тепло. Мы непринужденно болтаем, а вскоре подходит и Тесс – та красивая молодая особа, которая на вернисаже исполняла обязанности хозяйки. Выясняется, что она тоже стажируется. Я рада общению и испытываю искреннюю симпатию ко всем коллегам. Жаль только, что Мэри, полная блондинка лет тридцати, так занята, что успевает лишь помахать и мимоходом поздороваться.

– Послушай, Аманда, – обращаюсь к ассистентке, когда наконец-то снова остаюсь с ней наедине. – Чтобы поступить сюда на работу, обязательно отвечать на вопросы о вине и музыке?

Она кивает.

– У нас так много самых разных направлений, что Марк использует тестирование, чтобы определить, в какой сфере мы способны наилучшим образом помочь клиентам. В пятницу вечером, например, состоится дегустация вин.

Сразу сникаю. Неужели вино окажется камнем преткновения?

– Простите, – обращается к нам только что вошедшая в холл дама в строгих очках. – Сможет ли кто-нибудь проконсультировать меня относительно картин Криса Мерита?

Вспоминаю Криса, теплые ладони на лацканах пиджака. Ощущаю острое желание снова оказаться в его зале и широко улыбаюсь:

– Буду искренне рада помочь.

Аманда выглядит шокированной; судя по всему, мне еще не позволено проявлять инициативу. Делаю вид, что ничего не замечаю, и невозмутимо веду даму к лестнице.

Через час она покидает галерею с покупкой, цена которой выражается шестизначным числом, а я сияю от еще не остывшего вдохновения и гордого сознания успеха.

Прохожу мимо офиса Ральфа: новый знакомый дружески подмигивает. Оказывается, мы с ним соседи. Тем временем желудок напоминает о себе грозным урчанием. Вспоминаю, что до сих пор так ничего и не съела, и смотрю на стоящие в коридоре неправдоподобно дорогие, сказочно красивые старинные часы. Уже два. О Господи, куда же улетело время?

Поворачиваюсь, чтобы вернуться в холл и спросить Аманду, можно ли выскочить перекусить, но едва не натыкаюсь на Марка. Начальник оказывается выше, чем я представляла: чтобы посмотреть в глаза, приходится запрокидывать голову.

– Мисс Макмиллан, – сухо произносит он, и сразу становится ясно, что меня ждет если и не выговор, то строгая нотация. С чего бы это? Только что честным трудом я заработала для галереи шестизначную сумму!

– Мистер Комптон, – отзываюсь я.

– Почему вы не закончили тест?

– Помогала клиентам в выборе покупок.

– Разве я поручал вам помогать клиентам в выборе покупок?

Нервно облизываю губы и замечаю, что он смотрит на мой рот. Чувствую, как впадаю в транс. Он опять гипнотизирует.

– Просто подумала…

– Не надо думать, мисс Макмиллан, – сухо перебивает Комптон. – Просто делайте то, что говорю я.

Из темной глубины прошлого всплывают старые, до боли знакомые чувства – сознание собственной неполноценности, необходимость нравиться и угождать. Они побуждают лететь вперед, словно бабочка на огонь, – к верной гибели. Мужественно прогоняю слабость и расправляю плечи.

– Я выполнила все тесты, с которыми смогла справиться. О вине, опере и классической музыке имею лишь смутное представление. В то же время уверена, что ответы на вопросы, непосредственно связанные с работой, окажутся безупречными.

– Все вопросы теста непосредственно связаны с работой, – холодно поправляет он, – конечно, если хотите работать на высшем уровне. Если я правильно понял, утром вы сказали, что стремитесь именно к этому. Я ошибся, мисс Макмиллан?

Фамилия звучит как-то по-особому четко и чеканно; внезапно замечаю, что разговор происходит перед открытой дверью соседнего кабинета: Ральф все видит и слышит.

– Нет, – отвечаю тихо, но твердо. – Вы не ошиблись, мистер Комптон. – С ужасом слышу, что невольно произнесла его имя с той же интонацией, с которой он только что произнес мое. Да, оказывается, во мне живет здоровое упрямство, не позволяющее слабовольно впасть в прежнюю покорность. Достойный повод для гордости! – Но отвечать на вопросы по незнакомым темам я все равно не могу.

– Тестирование дает возможность определить, с какого пункта начинать вас учить, – возражает Марк.

– С самого начала. Поскольку единственное, что мне известно, например, о вине, – это цвет напитка в бокале.

Он иронично поднимает бровь.

– Правда? И ничего больше?

– И ничего больше, – отвечаю твердо.

Пару мгновений Комптон сосредоточенно меня рассматривает. О, это у него получается отлично – рассматривать, действовать на нервы, выводить из себя. И несомненно, делает он это не просто так, а с особым умыслом.

– А ноутбук у вас есть? – наконец осведомляется Комптон.

Хмурюсь, не понимая, к чему он клонит.

– Да.

– Взяли с собой?

– Да.

– Значит, пользоваться умеете?

Ехидный вопрос нестерпимо злит. Не нахожу сил смолчать, а потому на всякий случай понижаю голос:

– Это все равно что спрашивать богатого самоуверенного владельца художественной галереи, известно ли ему, что он – богатый самоуверенный владелец художественной галереи.

В глазах вспыхивает интерес.

– Да, я богат и самоуверен, мисс Макмиллан. Мне нравится быть успешным и знаменитым… и кажется, что вы тоже мечтаете о богатстве. Или это не так?

В горле пересыхает. Стать богатой? Он что, шутит?

– До сих пор шанса не представлялось.

– И не представится – уверяю вас! – пока не выучите то, что необходимо выучить. Поскольку в кабинете все равно не усидите, возьмите ноутбук в ближайшее кафе. Аманда снабдит учебным пособием, чтобы вы смогли как можно быстрее устранить все имеющиеся… дефекты.

Прищуриваюсь, понимая, что в эту минуту Марк пытается поймать меня на крючок. Нет, не получится. Не клюну. Коротко киваю в знак согласия:

– Конечно, мистер Комптон. Непременно исправлюсь.

Губы вздрагивают.

– Прежде чем поедете домой, обязательно покажитесь. Хочу проверить, как идет учеба.

Через пятнадцать минут захожу в соседнюю кофейню. Аромат свежего кофе и еще чего-то шоколадного мгновенно примиряет с окружающим миром. Если вкус окажется столь же великолепным, как и запах, то о большем и мечтать не приходится. Спокойный, умиротворяющий интерьер – коричневые тона, мягкие кожаные кресла, пушистый ковер на полу – располагает к душевному равновесию. Лично я готова обрести покой немедленно.

Оглядываюсь и напротив застекленной витрины с пирожными и закусками вижу ряд круглых полированных столиков. Поскольку люблю наблюдать за людьми, выбираю место в середине зала, чтобы видеть, что происходит вокруг. Правда, сегодня смотреть по сторонам будет некогда: надо учиться. «Не все же тебе других учить», – назидательно говорю себе и покорно вздыхаю.

Парнишка за прилавком принимает заказ на шоколадный мокко со сливками, а поскольку я до сих пор ничего не ела, отваживаюсь на шоколадное пирожное размером с Техас и договариваюсь с собой, что на обед ограничусь низкокалорийными хлопьями. Сяду на диету. Наконец устраиваюсь за столиком. Жду, когда сварится мой кофе, а тем временем наслаждаюсь десертом. Смиренно достаю старенький ноутбук и льщу себя надеждой, что скоро смогу позволить себе более новую и престижную модель.

Включаю компьютер, а рядом кладу винный справочник. Листаю и вскоре обнаруживаю, что написан он для тех, кто уже разбирается в вопросе. Захожу на сайт «Амазона», набираю в поисковике «Вино для чайников» и сразу получаю несколько ответов. Пока выбираю подходящий, приносят кофе. Осторожно пробую обжигающий божественный напиток, мысленно засучиваю рукава и начинаю читать.

Понятия не имею, сколько времени проходит. Дохожу до середины пособия для чайников, но все еще ощущаю себя типичным представителем данного вида, когда неожиданно слышу над головой женский голос:

– Ты, должно быть, Сара.

Поднимаю взгляд и вижу красавицу латиноамериканку лет тридцати с небольшим. На ней передник; значит, здесь работает.

– Я Ава, хозяйка кафе. – Она ставит на стол чашку. – Мокко со сливками. Кори, кассир, сказал, что ты заказывала именно это. Только что позвонил Марк и попросил повторить заказ в качестве награды за блестящие успехи. – Она смеется и озорно прищелкивает языком. – Звучит сексуально.

Закатываю глаза в шутливом изнеможении.

– Если экзамен по всем жанрам искусства – это сексуально, лучше застрели меня на месте.

Красавица от души смеется.

– Понимаю. Уже успела близко познакомиться с соседями, так что знаю, через какую кофемолку им пришлось пройти.

– Давно ты их знаешь? – уточняю, думая о Ребекке.

– Открыла здесь заведение пять лет назад – с тех пор нередко вижу и Марка, и сотрудников. – Она вопросительно вскидывает брови. – Может быть, хочешь посплетничать?

Я оживляюсь.

– А что, у тебя есть сплетни?

– Дорогая, сплетни у меня есть всегда. – Звонит телефон, и она оглядывается. – Кори ушел на перерыв, надо снять трубку. Сейчас вернусь.

Ава торопливо уходит, а меня внезапно охватывает странный трепет. Смотрю по сторонам и слева, недалеко от витрины, замечаю необыкновенно привлекательного мужчину. Но не какого-то случайного необыкновенно привлекательного мужчину, а того самого, о котором вот уже почти сутки думаю не меньше, чем о Ребекке. Всего в нескольких футах от меня сидит Крис Мерит собственной персоной. Поверить не могу. Взгляды встречаются, и в его глазах читается живой интерес. Крис Мерит не просто пьет кофе, а еще и наблюдает за мной. Неизвестно, сколько уже продолжается шпионаж.

Но почему же он не подошел? И почему не подходит сейчас? Может быть, надо самой проявить инициативу?

– Все, я свободна, – объявляет Ава, пока я решаю, что делать дальше, не в силах оторвать от Криса завороженный взгляд. Когда же наконец я заставляю себя отвернуться, все равно каждой клеточкой, каждым нервом чувствую на себе его пристальное внимание. Этот человек притягивает так мощно, что слова Авы пролетают мимо сознания. На свете существует только Крис.

Глава 9

Над дверью звякает колокольчик, но я не обращаю на это внимания. Снова смотрю на Криса, а он смотрит на меня. Его глаза излучают тепло; с каждой секундой мне становится все жарче. Должна признаться, что встречала немало красивых мужчин, однако ни один из них не обладал такой волшебной силой притяжения.

– Приходит сюда почти каждый день, – шепотом поясняет Ава. Перевожу взгляд и за ее спиной вижу вернувшегося парнишку-бармена.

– Ты о Крисе Мерите? – уточняю в надежде услышать какие-нибудь подробности из жизни художника.

Она кивает:

– В нем что-то есть, правда?

– Да, – соглашаюсь от чистого сердца.

– Какая-то тайна. Сколько ни стараюсь, никак не могу вызвать его на разговор. И еще одно: на этом парне даже джинсы и кожаная куртка выглядят по-королевски.

Колокольчик звякает снова, и в кафе входит группа посетителей. Ава вздыхает:

– К сожалению, мне пора. Поболтаем потом.

Старательно улыбаюсь, хотя продолжаю безнадежно таять под взглядом Криса.

– Ну вот, теперь придется возвращаться к домашнему заданию.

– Домашнее задание, – повторяет Ава и закатывает глаза. – Марк поистине тиран-учитель с линейкой в руках. Жалею его сотрудников. Может быть, как-нибудь встретимся за ленчем? Договориться о конкретной дате можно в конце твоего рабочего дня.

– Да, с удовольствием, – соглашаюсь без тени сомнения. Ава очень симпатичная и наверняка знала Ребекку. Знает, мысленно поправляю себя. Никакого прошедшего времени быть не может! У Ребекки все хорошо. – Мы непременно встретимся.

Звонит мой сотовый, и Ава спешит на помощь сбившемуся с ног Кори. Достаю телефон из сумочки, вижу знакомый номер и тут же забываю обо всем на свете.

– Элла? – взволнованно кричу в трубку.

Слышу треск, а потом голос подруги:

– Сара!

– Элла?!

Снова треск.

– Все в порядке. Путешествие… – треск, – я… по дороге… красота… – снова треск, а потом тишина. Связь прерывается.

Вздыхаю, кладу телефон на стол рядом с компьютером и с ненавистью смотрю на маленького предателя. Но почему бодрый голос Эллы, доказывающий, что она цела и невредима, не приносит успокоения? Тревога не отступает. Все вокруг кажется таким… уязвимым.

– Надеюсь, все хорошо?

Поднимаю голову, и безотчетный страх тут же отступает, сменяется удивлением: возле стола стоит Крис Мерит собственной персоной. Светлые волосы растрепаны, как будто он ерошил их пятерней, но этот легкий беспорядок отлично гармонирует с облегающей синей футболкой и синими джинсами. В отличие от Марка художника вряд ли можно назвать классически красивым, зато мужественная привлекательность зашкаливает. Выглядит он сногсшибательно, а если к внешнему виду добавить неотразимую силу таланта, то стоит ли удивляться, что я катастрофически смущаюсь? Пытаюсь доказать себе, что не сделала в его присутствии ничего глупого или нелепого, – даже несмотря на то что проглотила пирожное с жадностью, недостойной истинной леди.

– О чем вы? – спрашиваю внезапно осипшим голосом. Плохо, что не удается держаться с ним на равных – смело и независимо; точнее говоря, это относится к любому мужчине, но к Крису в большей степени, чем к остальным.

– Мне показалось, что звонок вас расстроил.

– Нет, что вы, – заверяю поспешно и понимаю, что он не только за мной наблюдал, но даже не стесняется открыто это признать. – Подруга звонила из Парижа, но связь оказалась очень плохой, так что поговорить не удалось. – Не могу упустить удобную возможность выяснить, давно ли Крис в Сан-Франциско. – Кажется, читала, что вы живете в Париже?

Он показывает на стол.

– Разрешите присесть?

– Да, конечно. Простите, что не предложила.

Он устраивается в кресле напротив и отвечает на вопрос:

– Да, верно. В Париже у меня квартира, так что я делю жизнь между двумя городами. Сан-Франциско вдохновляет: не могу уезжать отсюда надолго.

Я прихожу в восторг оттого, что Крис живет и здесь, и испытываю душевный трепет перед тайной творческого процесса. Хочу расспросить Мерита о работе, но не решаюсь: помню, что Ава назвала художника замкнутым человеком. К тому же стол маленький, и пьянящий мужской запах мешает думать. Не уверена, что в состоянии задать хотя бы пару умных вопросов; как всегда, пытаюсь спрятать смятение за легкой болтовней.

– Не подозревала, что вы обитаете в Калифорнии, но невежество мне простительно: несколько лет провела вдали от мира живописи.

– И вот наконец вернулись.

– Только до конца лета, – уточняю я и добавляю, пристально следя за реакцией: – Или до возвращения в галерею Ребекки.

Крис хмурится.

– А разве она вернется?

– Вы считаете, нет?

Он пожимает плечами:

– Понятия не имею. Едва с ней знаком, но отсутствует она так долго, как будто уже успела устроиться на новую работу.

– Марк сказал, что мисс Мэйсон в отпуске. Кажется, какой-то богатый приятель устроил ей экзотическое путешествие.

– И неизвестно, когда это путешествие закончится и вам придется уступить место?

– Вы совершенно точно передали суть ситуации: я здесь до тех пор, пока не появится она. – Или пока не докажу, что достойна остаться и после ее возвращения, добавляю мысленно.

– Хм, – неопределенно произносит Крис. – Этот бесконечный отпуск довольно… необычен.

– Должно быть, мисс Мэйсон – исключительно ценная сотрудница.

– Точно. Наверное, так и есть.

Улавливаю ироническую интонацию и понимаю, что Крис относится к Марку ничуть не лучше, чем Марк к нему.

– Вино? – кивает он в сторону лежащей на столе книги.

– Выясняется, что для того, чтобы продавать живопись, недостаточно разбираться в живописи. Необходимо срочно научиться рассуждать о винах, опере и классической музыке. Не имею обо всем этом ни малейшего понятия. Сейчас сдаю тест, а поскольку время от времени не прочь поднять бокал, эта тема кажется самой приемлемой.

Крис неодобрительно поджимает губы.

– Чтобы продавать картины, совершенно не нужно разбираться в чем-то, кроме живописи.

«До тех пор, пока я соглашаюсь, остаюсь рабой требований Марка».

Неожиданно приходит в голову строчка из дневника Ребекки: «Ты же знаешь, что заслужила наказание». Становится не по себе, но успокаиваю себя тем, что эти эпизоды жизни Ребекки еще не говорят об угрозе ее благополучию.

– Мои познания в опере и классической музыке близки к нулю. Честно говоря, даже не очень люблю ни то ни другое. – Едва закончив фразу, понимаю, что села в лужу, и прихожу в ужас: отец Криса был знаменитым классическим пианистом. – О Боже! Простите. Ваш отец…

– Был великолепен, – продолжает Крис. Лицо его остается непроницаемым, а тон невозмутимым. – Интерес и вкус к музыке можно развить точно так же, как и к другим видам искусства. А до какой степени вы невежественны в винах?

Тема меняется настолько резко и неожиданно, что я сразу теряюсь и окончательно перестаю себя контролировать.

– Знаю, как ткнуть пальцем в строчку меню. После этого официант что-то приносит.

В зеленых глазах вспыхивают озорные огоньки, и напряжение сразу отступает.

– А каким образом выбираете строчку?

– Метод чрезвычайно сложен, – объясняю серьезно. – Во-первых, все зависит от настроения. Хочу ли я белого вина или красного? Когда решение принято, выбираю между охлажденным и неохлажденным. И наконец, наступает третий этап: необходимо определить самую низкую цену в соответствующем сегменте.

Крис улыбается, но без тени насмешки, и я чувствую себя польщенной и очарованной.

– Но ведь вам, должно быть, известно, что Калифорния – винодельческий штат? – шутливо осведомляется он. В голосе слышатся игривые интонации – надеюсь, мне не чудится.

– Ни возле моего дома, ни возле школы, где работаю, виноград не растет. Полагаю, я ужасно некультурная.

Крис становится серьезным.

– Ничего подобного, не наговаривайте на себя. Другое дело, что ваша низкая самооценка не остается без последствий. Марк ищет слабое место и использует его, чтобы разоружить человека. Отсутствие эрудиции в этих вопросах вовсе не недостаток – до тех пор, пока сами так не сочтете.

Склоняю голову и внимательно смотрю на Мерита.

– А вы недолюбливаете Марка, правда?

– Какая разница? Он делает свое дело.

Иными словами, симпатии к Марку Крис не испытывает.

– А он пытался найти ваше слабое место?

– Он пытается найти его у всех без исключения.

От прямого ответа Крис уходит, а спросить снова не решаюсь.

– Боюсь, мое слабое место – точнее, места – он обнаружил без труда.

– Можно позволить клиентам проявить познания в других областях и тем самым потешить их самолюбие. Ну а вы занимайтесь живописью. Успех обеспечен.

– Самый блестящий план из всех, которые доводилось слышать.

Губы Мерита вздрагивают.

– Блестящий? Высокая оценка. Выбор слов мне нравится.

Я хмурюсь.

– Можно подумать, ваше творчество то и дело не называют блестящим.

– Не слушаю всю эту чепуху. К тому же на всякий блеск обязательно найдется строгий критик с ведром помоев в руках.

Смотрю в глубокие зеленые глаза и осознаю, что перестала бояться и нервничать. Чувствую себя удивительно спокойно – особенно если учесть, что Крис разбудил во мне миллион гормонов, причем о существовании некоторых из них я до сих пор даже не подозревала.

– Сегодня продала еще две ваши картины.

Взгляд смягчается, теплеет.

– И сделали это, не разбираясь в вине и опере? Разве такое возможно?

Не могу удержаться от смеха. Смеюсь легко и радостно, чувствуя, что на душе становится светлее. До этого момента не осознавала, что пребываю в запредельном напряжении. Удивительно, но этот почти незнакомый человек сумел разрядить обстановку. Смех наш внезапно прерывается как по команде, и сердце на мгновение останавливается. Взгляды смыкаются; отвести глаза уже невозможно. Да, я хочу этого мужчину, но ведь он из другого мира! Ясно это понимаю, однако тело существует по собственным законам. Я всего лишь транзитный поезд, учительница на каникулах, которой предстоит снова вернуться в класс, а он – невероятно талантливый художник, чье творчество оценивается в миллионы долларов; человек, способный видеть в окружающем пространстве нечто такое, о чем я даже не подозреваю.

– А вы относитесь к породе винных снобов? – интересуюсь, пытаясь понять, чем питается творческий дар.

Настроение Криса моментально меняется: теплый свет в глазах меркнет, а в воздухе повисает почти ощутимое напряжение. Жалею, что ошиблась с вопросом, хотя, честно говоря, не понимаю, чем он плох.

– Разбираюсь в вине очень хорошо, – отвечает Крис сухо; смотрит на массивные часы в кожаном корпусе, скорее подходящие байкеру, чем миллионеру, а потом снова на меня. – Мне пора; предстоит встреча с вашим боссом. – Глаза Мерита заметно теплеют, как будто лед растаял под весенним солнцем. – Не играйте в чужие игры, Сара, и тогда никто не сможет одержать над вами верх. – Он встает. – До встречи.

– До встречи, – повторяю тихо и спрашиваю себя, состоится ли она когда-нибудь. Мерит возвращается к своему столу, чтобы забрать кожаную куртку и кожаный рюкзак. На нем черные кожаные сапоги с серебряными пряжками – такие носят байкеры. Мне всегда нравились мужчины в костюмах – утонченные, похожие на Марка. Крис совсем другой, однако интригует, волнует и привлекает всеми мыслимыми способами.

Жду, что художник пройдет мимо меня, и пытаюсь придумать какую-нибудь острую, впечатляющую прощальную фразу, однако он скрывается в узком коридоре, очевидно, ведущем к выходу. Крис Мерит уходит, а я остаюсь и раздумываю, нужна ли мне новая встреча с ним.

Через час после разговора с Крисом звонит сотовый, и Марк приказывает вернуться в галерею. Подобно дисциплинированному солдату, быстро собираю вещи и готовлюсь немедленно исполнить распоряжение.

– Так-так, – качает головой Ава, возникая рядом. – Нам просто необходимо поболтать за ленчем. Ни разу не видела, чтобы Крис Мерит так долго с кем-нибудь общался. Хочу услышать подробности.

Слегка теряюсь. Никаких подробностей нет, а если бы даже и были, мое случайное знакомство с Крисом – сокровище слишком ценное, чтобы с кем-нибудь им делиться.

– Ничего особенного. Просто я продала несколько его картин, и он подошел, чтобы поблагодарить.

Ава игриво поднимает темную бровь.

– О, значит, сделала богача еще богаче! Хороший повод привлечь внимание. И уж ты не упустила возможность – это точно. Парень смотрел так, словно хотел тебя проглотить. Завтра позвоню, и договоримся о ленче – конечно, если утром не встретимся здесь. – Она спешит прочь, а я ошеломленно смотрю вслед.

Проглотить? Крис выглядел так, будто хотел меня проглотить? Прокручиваю в уме недавний разговор и пытаюсь представить, какой именно момент показался Аве подозрительным. Да, несколько раз я чувствовала, как между нами вспыхивает искра, однако не осмеливалась верить, что это нечто большее, чем порождение воспаленной фантазии.

Получаю эсэмэску. Снова Марк, ждет. Морщусь. Босс до такой степени помешан на контроле, что без труда вижу в нем властного героя дневников. Мысль одновременно возбуждает и пугает, потому что до сих пор неизвестно, где находится Ребекка и что с ней. В глубине души зреет горькое чувство потери: скорее всего она непоправимо пострадала и исчезла навсегда.

Усилием воли прогоняю мрачные мысли и возвращаюсь в галерею. Аманда наводит порядок на рабочем столе и явно собирается уйти.

– Марк ждет в своем офисе, – предупреждает она.

– И где же это?

Аманда ухмыляется:

– Последняя дверь в твоем коридоре. Желаю удачи и искренне надеюсь увидеть тебя завтра.

Настороженно замираю.

– Надеешься?

Она энергично машет обеими руками.

– Нет-нет, ты не так поняла. Я вовсе не хотела сказать, что тебя уволят. Имела в виду, что ты еще не передумала здесь работать и утром вернешься. Над тестом ты определенно не убивалась.

Немного успокаиваюсь.

– Обязательно вернусь.

Аманда улыбается и вешает на плечо сумку.

– Хорошо. Отлично. Если хочешь, с удовольствием помогу с ответами на вопросы.

– Разбираешься в вине, опере и классической музыке?

– Ни капли, – со смехом отвечает она. – И даже не собираюсь учиться. Но это не означает, что не могу помочь тебе в занятиях. Почему-то кажется, что если ты у нас останешься, будет здорово. Так, спонтанное ощущение.

Улыбаюсь:

– Спасибо, Аманда. Очень ценю твое предложение. Думаю, помощь окажется весьма кстати. Пожалуй, не откажусь.

– Надеюсь, что не откажешься. Значит, до завтра. – Она заговорщицки понижает голос. – Удачи тебе со Зверем. Мы здесь так его зовем – точнее не скажешь.

Смеюсь над прозвищем босса и неохотно направляюсь к двери справа от стола – уже знаю, что она ведет в служебный коридор. С каждым шагом чувство неуверенности усиливается: кажется, что я балансирую над пропастью на канате и того и гляди сорвусь. Стучу в последнюю дверь и слышу низкий голос: Марк приглашает войти. Точнее, приказывает: одного его слова достаточно, чтобы ощутить, кто здесь главный. Да, этот человек умеет властвовать.

Вешаю портфель с ноутбуком и сумку на плечо и толкаю дверь, сожалея, что не догадалась оставить вещи в своем кабинете. Однако первый же взгляд на офис Комптона заставляет забыть о досадном грузе. Овальная комната с массивным стеклянным столом в середине достойна восхищения. На стенах – и справа, и слева – красуются великолепные полотна. Не сомневаюсь, что Марк намеренно вызвал меня, чтобы предстать в блеске богатства и всемогущества – королем, а не простым смертным.

Среди всей этой изысканной роскоши мгновенно бросается в глаза фреска, украшающая полукруглую стену за спиной повелителя. Мастерски написанный силуэт Эйфелевой башни не оставляет сомнений: работа принадлежит кисти Криса Мерита. Значит, когда-то эти люди были друзьями, хотя теперь с трудом терпят друг друга.