Текст книги "Тантрический квест: встреча с абсолютной любовью. Даосские секреты любовного искусства"

Глава 16

Дэви попросила меня найти охапку маленьких веток и сложить их в кучу, затем сделать еще одну кучу из средних веток, а затем третью из больших веток. Когда на лужайке наступил вечер, она велела мне зажечь первую кучу.

Пламя поднялось высоко в темноте. Ветки потрескивали, и хрупкие оранжевые угольки падали в центре костра, образуя дымоход. Мы смотрели на это интенсивное горение с изумлением, и как только пламя уменьшилось, я хотел поддержать огонь несколькими более толстыми ветками. Дэви остановила меня и велела внимательно посмотреть на огонь. Очень скоро от сгоревшего хвороста осталась лишь кучка хрупкого пепла.

– Понимаешь, это великолепное недолговечное пламя – образ сексуальных отношений между мужчиной и женщиной в их лучшем проявлении. Оно красивое, интенсивное и краткое. Замечательный огонь, но от него остаются только угли.

Дэви попросила меня положить немного веток на угли. Через несколько минут небо озарилось вторым пламенем, но на этот раз мы заботливо поддерживали огонь, чтобы он горел постоянно. Мы с большим удовольствием подбрасывали ветку за веткой. До рассвета пламя оставалось живым и ровным, и не было ни секунды, когда наше внимание ослабло. Затем мы приступили к медитации и вошли в самадхи до утра.

Дэви нежно потерла свое лицо и руки.

– Этот великолепный огонь, который освещал наше сердце всю ночь, является тантрическим Великим Союзом Шивы и Шакти, Бхайравы и Бхайрави. Адепты отождествляют себя с богами и вселяются в них на определенное время, в течение которого продолжается мистический экстаз.

Важно подпитывать страсть, необходимую, чтобы она привела нас друг к другу, с нашей силой и нашей способностью удивляться. Все изобретенное мужчинами, женщинами, животными и растениями на пути любовной игры – это ветки, которые мы бросаем в очаг. Но мы также будем бросать туда наши мысли, идеи, грубое желание и три загрязнения.

Первое из этих загрязнений – то, что заставляет нас отождествлять удовольствие и боль с нашим ограниченным эго.

Таким образом, все ощущения сводятся к измерениям эго, что делает боль более яркой, а удовольствие – более слабым. Тантрист свободен от этой связи и позволяет ощущению течь в божественном внутри себя.

Второе загрязнение возникает в центре сознания в форме двойственности. Она порождает фантазии о владении существами и предметами.

Начиная с того момента, когда мы хотим получить какой-то внешний предмет или существо, когда мы хотим наложить на него свою печать и назвать его своим, мы теряем связь с этим существом или предметом и оставляем ее гнить в нашей крепости. Однажды мы вспоминаем об этом предмете или существе, которое заключили в тюрьму своим желанием. Мы идем искать его среди бесчисленных предметов, которые мы накопили. И с удивлением обнаруживаем, что это существо или предмет мертвы, что их нужно выбросить.

Обладание и отвержение – это один и тот же жест невежества.

Третье загрязнение тонкое, как очень легкая кисея, которая летит на ветру. Иногда оно раскрывает наше сознание, и у нас создается впечатление, что мы достаточно открыты, чтобы обосноваться в Шиве. Иногда эта кисея отбрасывает легкую тень, и тогда сознание страдает, не получая абсолютного света.

Именно это тонкое загрязнение заставляет нас колебаться между единством и двойственностью во время медитации. Иногда мы осознаем свое абсолютное «я».

Иногда мы его теряем. Мы не наполнены божественным, и наше жаждущее сознание чувствует себя обделенным.

У Шивы есть опора только в нашем страдающем сердце, и иногда мы теряем его полностью. Тогда мы чувствуем только пустоту, как свежую открытую рану, и даже божественное становится причиной страдания.

Именно тогда у нас иногда формируется навязчивая привязанность к духовным учителям. Если последние недостаточно совершенны, они получают удовольствие от этого, и мы становимся зависимыми. Наш духовный прогресс заблокирован, наша жизненная сила и равновесие становятся шаткими и подчиняются капризам учителя. Такие пагубные отношения возникают довольно часто. Как только простая, глубокая и непринужденная преданность превращается в бурные отношения, ученик пытается манипулировать учителем, или наоборот, случается и то и другое одновременно. При этом духовная энергия изменяется, а любовь превращается в силу.

Здоровые отношения между учителем и учеником свободны от искусственности и правил. Даже в ритуале, когда учитель высвобождает свою силу, отношения должны быть простыми. Учитель и ученик вместе должны управлять этими изменениями силы, чтобы отношения оставались честными и искренними.

Человек слышит человека, человек отвечает человеку, человек опирается на человека. Божественное слышит божественное, божественное отвечает божественному, божественное опирается на божественное.

Когда общение переходит с одного плана на другой, от человеческого к божественному, возникает путаница и загрязнение и общение не является истинным.

В ритуале Великого Союза Шакти обожаема Шивой. Их страсть проходит через все состояния, все тридцать шесть таттв, от наслаждения земным тантристом Великой Богиней до божественной погруженности в Шиву.

Все эти стадии переживаются полнее и интенсивнее. Все человеческие страсти и желания должны быть удовлетворены во время энергетического восхождения к единению. Нельзя игнорировать ни одну область желания, потому что фрустрация противоречит божественному. Очень важно полностью понимать каждый аспект ритуала, чтобы он мог проходить легко, молниеносно, его не сдерживало никакое замешательство. Кроме того, задавай мне вопросы, если хочешь.

– Как проходит ритуал?

– Мы ляжем спать обнаженными, ты слева от меня, потом справа, потом мы обнимем друг друга во сне, и эти три промежутка времени будут одинаковыми. Потом мы примем ритуальную ванну и возвратимся в лес.

Затем ты нарисуешь на земле янтру, символическую геометрическую фигуру, которая будет защищать место проведения ритуала от всех вредных влияний, и там ты расстелешь одеяло, на которое бросишь цветы, чтобы образовался ковер.

Ты подготовишь подношения из цветов, благовоний, еды и пальмового вина, которые мы разделим во время жертвенной трапезы. Затем ты вдохнешь аромат моего тела и прикоснешься к нему, сначала около сердца, в двадцати одном месте, которое я тебе показала. Это поклонение Великой Богине с помощью осязания пробуждает ее чувства, а значит, каждый орган будет участвовать в великом возлиянии. Затем я смогу издать глубокий непрерывный звук, распространяющий волны по твоему телу и пробуждающий все твои центры.

Когда вибрации и дрожь во мне и тебе придут в соответствие, словно два музыкальных инструмента, мы начнем открывать наши тела со страстью двух молодоженов. Полностью осознанно, как ребенок, который никогда не видел женщину, ты будешь смотреть на мое лицо, грудь, руки, кисти, живот, гениталии, ноги, лодыжки, ступни – на одну и другую сторону моего тела. Когда весь мой образ будет присутствовать в тебе и ты полностью примешь меня как саму Великую Богиню, я, в свою очередь, признаю в тебе Шиву.

Затем мы будем вместе повторять мантру «Ом». Звук этой мантры рождается в сердце, поднимается к горлу и умирает во рту, около нёба, а его отголосок проходит через макушку и сливается с небом. Когда мантра соединит нашу звуковую сущность, мы соединим наше дыхание в длинном и глубоком ритме, который является мелодией бытия.

При таком дыхании мы соглашаемся полностью отдаться друг другу, освободившись от всех обычных сентиментальных побуждений, в священной встрече, где мы овладеваем тремя сокровищами: дыханием, умом и оргазмическим нектаром. Только тогда возможен истинный божественный союз.

Затем мы будем Шивой и Шакти в центре магической янтры. Я войду в твой голос, ты войдешь в мой, и мы осознаем друг друга как божественных под взглядом моего учителя и его Шакти, чье присутствие и силу я буду вызывать, когда ты будешь делать то же самое. Таким образом, сила этих двух линий будет внутри нас.

Далее ты предложишь цветы и сандаловую пасту моей йони. Затем я сделаю то же самое подношение твоему лингаму. Когда твой лингам будет твердым, как лингам Шивы, а моя йони задрожит и расстанется с желанием, мы начнем отдаваться божественной игре любви. Затем, произнося мантру «Ахам, я – Шива», ты будешь почитать Великую Богиню своими ласками, поцелуями, языком, пальцами, зубами, ногтями и прикосновением всей своей кожи к моей. Медленно, божественно ты приведешь меня к вершине желания, и я сделаю то же самое для тебя.

Мы будем осторожны, чтобы всегда оставаться на одном и том же уровне вибрации, поднимая друг друга до состояния, которого мы сами достигли. Это медленное восхождение, включающее как минимум четыре стадии наслаждения, приведет нас к проникновению, которое должно вызвать немедленный оргазм, если подъем возбуждения происходит в полной гармонии и с достаточной силой. Весь огонь страсти, все эротические игры животных и растений, к которым мы должны обращаться за вдохновением и защитой, должны привести нас в состояние крайнего возбуждения. Великий Союз – это ритуал силы, отличающийся чрезвычайно живой динамикой, и его не следует путать с менее эмоциональными состояниями.

Даже самадхи Великого Союза сохраняет этот запах божественной силы. Оно отличается от состояния покоя так же, как страстный любовник от спокойного.

Величие тантризма заключается в умении использовать это состояние страсти, чтобы освободиться от страданий, лежащих в основе обычной жизни.

Затем, когда мы изменим позу в соответствии с нашими желаниями, ночь наполнится удовольствием и криками, шепотом и музыкой спонтанной любви, в которой нет даже намека на обладание. Используя мастерство дыхания, ментальные элементы, сперму, ты предложишь Великой Богине любое количество оргазмов. С помощью контроля над внутренними мышцами, моим сладким запахом, жизненной энергией, дрожащей силой я заставлю тебя испытать оргазм столько же раз, без эякуляции, и каждый оргазм будет сильнее предыдущего.

Когда наконец божественное будет полностью удовлетворено нашей страстью, мы войдем в высшую фазу Союза. Приняв устойчивое и неизменное положение, сидя в позе лотоса, когда все твое существо глубоко укоренено в моем, мы войдем в самадхи. Характер нашего наслаждения изменится, и в той же непрерывной дрожи, когда моя йони сомкнется со всей своей силой вокруг твоего лингама, мы познаем финальный экстаз. В просветляющем подъеме кундалини мы изольем божественный нектар, который полностью отличается по своей природе от спермы или жидкостей женщины, выделяющихся при возбуждении.

Этот сок экстаза открывает для тантриста дверь в бесконечное, дверь абсолютного сознания, бытия, великой пустоты, которая является одним из имен Шивы.

Этот шаг будет третьей инициацией, которая соответствует глубокому прохождению через истинную природу «Я». Это прохождение оплодотворит самые глубины твоего сознания, подобно темным семенам, испещренным яркими, как у мака, цветами, которые останутся в твоей душе. Вся последующая практика будет приносить плоды благодаря этим семенам. Простой факт пребывания в контакте с реальностью, глубокого соприкосновения с жизнью однажды вызовет пробуждение, и поле цветов расцветет в самой глубине твоей души.

После этого ничего не остается, кроме как наслаждаться происходящим. Открыться, расслабиться, позволить разуму больше ничего не накапливать, больше ничего не искать, освободиться от сомнений и ожидания, от этой непреодолимой преграды, не позволяющей дождю и солнцу помочь прорасти глубоким семенам, которые я посажу в тебе.

Глава 17

Следующие двенадцать дней были самым спокойным временем, которое я провел с Дэви. Все было наполнено бездельем, свободой, смехом и ночными танцами. Мы проводили много времени, играя у водопада, беззаботно, как два подростка. Самым странным для меня было ощущение такой глубины жизни в присутствии друг друга даже в самых обычных делах. Это присутствие, эта интенсивная коммуникация были полностью свободны от ментальных ограничений, планов или эмоциональных манипуляций, как будто все в реальности пришло в гармонию.

Я познал новый вид связи между мужчиной и женщиной, между учителем и учеником. Наши отношения включали все человеческие ощущения, и в то же время ничто не происходило по привычке или по заведенному порядку. Мы не тратили ни минуты на конфронтацию, скуку или желания. Тем не менее задействованная в этих отношениях сила намного превосходила ту, которая подпитывает самые экстремальные ситуации напряженности или конфликта. У меня сложилось впечатление, что присутствовали все человеческие побуждения, но что все эти состояния служили абсолютной свободе, оставаясь невыраженными, – их жизненная сила стала питать каждый из наших поступков. Не было никаких вспышек гнева, желания, страсти, сексуальности, любви, близости или сострадания. И эта сила не уменьшалась после коротких кризисов, к которым мы так привыкли.

Дэви не переходила от одного к другому. Не было ни подъема, ни падения, ни истощения, ни подзарядки энергии. Все чувства существовали в ней одновременно. Малейший ее жест включал всю палитру человеческих эмоций. Ее взгляд был будто бы наполнен неподвластной времени человечностью, в которой не было ничего недостаточного.

Чувство глубокого благоговения перед Дэви каким-то образом освободило меня от всех внешних признаков уважения; в то же время каждый мой жест был пронизан им. Передо мной всегда было существо, которое, казалось, жило на всех планах одновременно и чья непосредственность была такова, что земля и небо казались благодарными ей. Ее доброта, сила, свежесть, мудрость, почти детский восторг перед миром и высшее знание всегда были очевидны и выражались в малейшем жесте, в каждом выражении лица.

Впервые мы спали голыми вместе. Четыре дня я спал слева от Дэви, четыре дня справа, четыре дня обнявшись с ней. Между нами не было сексуального контакта, но было очень нежное, полное прикосновение, которое тоже нельзя было считать несексуальным. Напротив, час за часом наши тела, казалось, заряжались энергией космоса, так что даже легкое прикосновение друг к другу заставляло нас дрожать с головы до ног.

В эти чудесные дни я познавал жизнь йога, которая не имела ничего общего со стереотипными представлениями об аскетизме. Но в то же время эта радость, свобода, непосредственность брали начало именно в самоограничении, одиночестве и самой твердой непреклонности. Наше легкомыслие и свобода от забот, наша грация и полная интеграция в пространство были своего рода проявлением божественного, проходящего через нас. Я ощущал его как розовый аромат, наполняющий наше открытое сознание.

Эти спокойные дни также были днями диалога, которым я воспользовался, задавая все вопросы, затрагивающие мое сердце. В течение всей первой части садханы я не мог избавиться от навязчивых мыслей о теле того человека, которого нашли в реке. В моей голове крутились самые разные безумные идеи, начиная от ритуального убийства, которое ранее практиковали некоторые тантрические секты, и заканчивая несчастным случаем, произошедшим во время одного из испытаний, подобного испытанию на скале. И даже воображал паническое бегство в глубинах ночи, зная, насколько ужасной может быть Дэви. Я задал ей этот вопрос напрямую:

– Есть ли еще человеческие жертвоприношения в некоторых тантрических ритуалах?

– Человеческие жертвоприношения происходят постоянно. Люди жертвуют собой, не осознавая своей абсолютной природы.

– А ритуальные убийства?

– Я никогда их не видела. Это древние практики.

– А как насчет смерти человека, которого нашли в реке?

– Даже не знаю. Я никогда об этом не слышала.

– Мне рассказали эту историю в деревне, и я подумал, что он упал с края скалы во время испытания.

– Испытание на скале имело отношение к страху, который ты должен был победить. Каждый человек индивидуален, каждое испытание индивидуально.

В садхане нет ничего систематического. Все происходит по доброй воле учителя, который чувствует, что ученик должен пройти через свой страх.

Однажды у меня был ученик, который больше всего боялся научиться читать и писать. Для нас это не предмет страха, но для него это было гораздо больше, чем провести ночь с прокаженными или три ночи в одиночестве в лесной глуши. Это был очень смелый молодой человек. Он спускался в яму, полную змей или тигров, но печатное слово заставляло его дрожать.

– Вначале, когда я говорил с тобой о Виджняна-бхайрава-тантре, ты сказала мне, что китайский йог, который дал ее мне, был самозванцем, и я никогда не понимал, почему ты выдвинула такое обвинение против человека, который был первым, кто одобрил мой выбор тантрического пути.

– Трудно обучать. Трудно принять или отвергнуть ученика. На первом собеседовании редко можно понять, кто может быть более тактичным.

Когда ты улыбаешься, мир кажется чудесным; когда ты нападаешь, ты видишь истинное лицо человека. Это то, что называется тонкими средствами, или упайя. Особое качество учителя – найти то, чего будет достаточно.

Ты очень гордился тем, что владеешь тантрой. Ты чувствовал себя частью элиты. Поэтому я решила прикоснуться к тебе именно в этом месте. Я не сомневаюсь, что этот йог уважаем, и если он передал тебе этот важный текст, то, без сомнения, он сделал это, чтобы посеять семена, которые сейчас прорастают в тебе. Если бы он этого не сделал, тебя бы здесь, наверное, не было. Если бы Калу Ринпоче не принял тебя как ученика и не научил тебя практиковать, ты, вероятно, не был бы здесь. Все сходится. Все взаимосвязано и находится в соответствии. Первое, что чувствуется при встрече с потенциальным учеником, – это не его прошлое ученичество, знания, опыт, знакомство с ментальной сферой, а скорее его энергия, ее ответвления в пространстве, его способность воспринимать большие амплитуды, не уставая и не теряя энтузиазма.

Накопленные знания не важны. Важно понять, от чего готов отказаться человек, чтобы обучаться.

Все обучение проходит в зависимости от этого. Тех, кто не знаком с основами, учат священным текстам. Что же касается тех, кто поглощен ментальным, то им едва ли дадут хоть один знак. Они вынуждены переживать учение всем своим телом. Я отрубила тебе голову. Другим, возможно, я бы отрезала ногу или пенис. У всех нас есть одна часть тела, от которой мы не откажемся ни за что на свете. То же самое касается ритуала, инициаций, мантр, медитативных опор, майтхуны.

Тантризм остается жизненно важным, потому что он никогда не был систематизирован. Все возможно.

Для некоторых существует только одна инициация, во время которой все передается. Для других их три или пять. Все условно, открыто, необъяснимо и свободно. Иногда Великая Богиня почитается задержкой и нарастанием волн последовательных оргазмов. Иногда Великая Богиня почитается свободным потоком основных жидкостей. Иногда Великая Богиня удостаивается одного взгляда. Иногда Великая Богиня остается невидимой и соединяется с тантристом только в абсолютном единении сердец. Иногда тантрист несет Великую Богиню в себе и не нуждается во внешней Шакти для выполнения обряда Великого Союза.

Важно понимать, что инициация, которую я провожу в Великом Союзе, может быть выполнена символически, без какого-либо плотского контакта. Ее ценность будет такой же. Весь тантрический путь может быть завершен в абсолютном целомудрии. Каждый учитель имеет полную свободу выбора.

Одна из сильных сторон тантризма заключается в том, что ничто из того, что составляет человеческое существо, не отвергается. Нет ни правил, ни методов, ни способов, ни усилий, ни достижений, ни результата. Все происходит так, как будто ты позволяешь своему небу очиститься от тумана и облаков. Там всегда есть солнце, луна и звезды.

– Ты можешь сказать мне, как заниматься йогой?

– Великая йога – это пить, есть, прикасаться, видеть, ходить, спать, мочиться, испражняться, слушать, молчать, говорить, мечтать, любить. Сидеть, переходить улицу, садиться в автобус, путешествовать по городу и стране, воспринимать образы и звуки, красоту и уродство, никогда не отделяясь от божественного, которое находится в «Я». Лучший вид йоги тот, который предполагает погружение в реальность. Вне реальности не существует Абсолюта.

Великая йога похожа на английскую грамматику, которую я преподавала в школе. Это очень просто. Есть предложение, несколько слов, знак препинания. Великая йога – это очень тонкое восприятие знаков препинания.

Мы привыкли обращать внимание на слова, но дверь к божественному находится в пунктуации. Запятые и точки обозначают положение между двумя частями, двумя высказываниями, двумя предложениями. Запятая, точка – это бесконечность. Это и есть пустота.

– Как ты применяешь эту грамматику йоги к жизни тантриста?

– Между двумя вдохами есть запятая. Между двумя чувствами или двумя мыслями есть запятая. Между одним жестом и другим есть запятая.

Магия великой йоги заключается в том, что за всеми жизненными переживаниями следует запятая, и йог может постоянно действовать в бесконечном и пить из него, осознавая эту пунктуацию.

Наша жизнь слишком часто похожа на текст без знаков препинания. Мы считаем, что слова бесконечно идут друг за другом. Когда мы начинаем медитировать, нас пугает огромный поток лавы из слов, который постоянно толкает нас вперед или в сторону нашей жизни. Мы чувствуем, что заняты хаотичной умственной деятельностью, которая лишает нас пунктуации, сил и смысла.

Постепенно в нашу медитацию проникает воздух. Магма слов становится больше похожей на полоску глины, которую можно растянуть руками. Внезапно возникает разрыв, тишина, пустота, запятая, и начинается настоящая жизнь. Этот разрыв позволяет нам сосредоточиться на настоящем моменте, отдышаться и полностью осознанно перейти к следующей группе слов. Эти моменты пустоты похожи на остановки для отдыха на длинном подъеме. Они позволяют нам осознать то, что мы делаем, и полностью почувствовать это. Это йога.

Аскетические упражнения в скрытой пещере являются йогой только в том случае, если отшельник может сходить за крупой в город и полностью осознанно пройти через него. В противном случае это всего лишь напрасные самоограничения.

Тот, кто не может погрузить все тело и сознание в жизнь, не будучи сбитым с толку ею, находится на бесплодном пути. Постоянство – это все в тантризме. Постоянный экстаз, постоянная божественность, постоянная жизнь.

Наступает день в практике йоги, когда вся реальность мира, все его силы, все его антагонизмы начинают сливаться воедино и иметь один вкус и запах. Абсолют пахнет удивительно приятно, и его самые зловонные компоненты являются частью этого божественного аромата.

Такая практика – это непрерывная практика, но с особым вниманием к пунктуации. Практика с перерывами, возвращение в ашрам после работы – это способ отказа от непрерывности мистического опыта. Непрерывность никогда не может быть почувствована таким способом, поскольку возвращается только часть «Я». Ничто не может быть разделено. Не может быть ящика для удовольствий разума, ящика для удовольствий тела, ящика для божественного, ящика для насилия, ящика для людей с низким социальным положением, ящика для избранных.

Реальная жизнь заключается в том, что все взаимосвязано и все передает какой-то заряд. Фрагментация приводит к взрывам на индивидуальном и социальном уровнях. Все изолированное обречено на вымирание.

Быть живым – это предельно смелый акт, поскольку жить – значит осознавать, насколько нематериальны все разделения, и бросаться в великий водоворот.

Вопреки тому, что думает большинство людей, нет никакого риска в том, чтобы броситься в водоворот, но это можно узнать только после прыжка. И самое трудное – это прыгнуть.

Прыгнуть! Вот это и есть великая йога!