Текст книги "Радикальное спокойствие. Созерцательные практики для глубинного благополучия"

Практика: Устремление к ненасилию

1. Сделайте несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы успокоиться, а затем позвольте дыханию двигаться в свободном ритме. На несколько мгновений уделите внимание расслаблению тела, а осознаванию позвольте покоиться здесь и сейчас.

2. Расслабив таким образом тело и ум, используйте свою способность к порождению намерений: последовательно сформируйте три мысли. После каждого устремления делайте краткую паузу, чтобы глубоко погрузиться в его смысл. Вы также можете мысленно повторять каждое устремление несколько раз, тем самым усиливая свою решимость. Сами устремления таковы[10]10
  Устремления из этой и следующей практики также приведены в качестве строф для медитации в Приложении 2.


[Закрыть]:

Сегодня я постараюсь причинять как можно меньше вреда.

Сегодня я постараюсь приносить как можно больше пользы.

Сегодня я буду развивать благотворные качества своего ума, свои мудрость и сострадание.

3. Зародите желание помнить о трех устремлениях на протяжении всего дня (а по возможности и в сновидениях). Затем на несколько мгновений вернитесь вниманием к телесным ощущениям и постепенно завершите практику.

Пять тренировок

Существует множество способов упражняться в осознанной этике и практиковать ненасилие. Одни связаны с классическими системами философии и психопрактики, другие восходят к личному опыту самих практикующих. Так, широко известен пример Бенджамина Франклина. Желая постепенно приблизиться к нравственному совершенству, он выделил для себя 13 универсальных добродетелей: воздержанность, молчаливость, любовь к порядку, решимость, бережливость, трудолюбие, искренность, справедливость, умеренность, чистоплотность, спокойствие, целомудрие и кротость. Каждому из этих качеств Франклин решил уделять по неделе. Работа над определенной добродетелью состояла в том, чтобы в специально разлинованном дневнике отмечать любые отступления от обозначенного идеала.

По сути, именно такую логику мы и применяем при любых попытках тренироваться в осознанной этике. Мы привносим в свои поступки саморефлексию, в основе которой лежит качество различения, и с ее помощью побуждаем себя развивать лучшее и искоренять худшее в той степени, в которой это вообще сейчас возможно. Что до Франклина, он – по итогам своих многолетних экспериментов с добродетелью – комически замечает: «В том, что касается порядка, я оказался неисправим!»

Одна из классических практик, которые поддерживают развитие эвдемонии, – это пять нравственных тренировок (панча-шила). Они помогают постепенно обуздать наиболее деструктивные виды нашего поведения на уровне тела и речи. Размышляя над этими тренировками и стараясь их применять – во многом в качестве эксперимента, – мы, возможно, заметим усиление чувства внутреннего благополучия, а также получим другие виды пользы, кратко перечисленные ниже.

Применение пяти тренировок позволяет:

• Укрепить функции памятования и самонаблюдения[11]11
  Подробнее об этих функциях мы поговорим в главе 5.


[Закрыть], которые чрезвычайно важны в медитации сосредоточения.

• Развить чувство внутренней удовлетворенности – «радость чистой совести», как это называют некоторые классические тексты.

• Повысить самооценку.

• Усилить чувство осмысленности нашей жизни.

• Улучшить взаимоотношения: причиняя другим меньше вреда, мы будем выглядеть в их глазах лучше.

• Долгосрочные последствия: укрепление благотворных этических привычек поспособствует усилению и всех остальных позитивных (то есть способствующих эвдемонии) склонностей в нашем уме.

• Мы позитивно повлияем на социум и общественные группы, к которым принадлежим.

Сами пять тренировок, в которых мы можем упражняться, очень просты:

1. Отказ от убийства любых существ и причинения им физического вреда.

2. Отказ от присвоения того, что принадлежит другим, без их добровольного согласия.

3. Отказ от сексуального поведения, лишенного доброты и мудрости.

4. Отказ ото лжи и намеренного искажения фактов.

5. Отказ от употребления интоксикантов, которое вело бы нас к потере самоконтроля.

Каждый из этих пунктов может описываться в сжатой или в развернутой формах. Так, отказ от убийства в первую очередь подразумевает, что мы в буквальном смысле отказываемся от физического насилия по отношению к людям и, по возможности, ко всем остальным формам жизни. При этом в процессе размышлений над этим принципом мы можем увидеть, что он также может быть тесно связан с изменениями наших собственных диетических привычек (и, например, с вегетарианским или веганским образом жизни), с практикой пацифизма и с отказом от эмоционального насилия.

На базовом уровне практика отказа ото лжи предполагает, что мы стараемся не лгать другим. При этом в долгосрочной перспективе мы также учимся не распространять информацию, которая не основана на проверенных фактах, – например, не распространяем конспирологические теории. На еще более глубоком уровне мы приближаемся и к абсолютной честности с собой, для чего нам в том числе необходима мощная способность к саморефлексии.

Практика отказа от интоксикантов может касаться не только химических субстанций, но и опьяняющих видов информации. К ним в том числе можно отнести пропаганду, которая учит ненависти и побуждает нас воспринимать целые группы людей как тех, кто заслуживает исключительно презрения или даже насилия.

Таким образом, тренировка в каждом из пяти заветов начинается с его базовой – наиболее простой – формы, а затем постепенно ведет нас к основательному осмыслению многообразных и более тонких этических вопросов. Важно помнить: размышления над этими пятью практиками и их применение не всегда просты, но в долгосрочной перспективе способны принести нам глубокую и искреннюю радость.

Два аспекта этической самодисциплины

Чтобы выстроить личную практику применения пяти принципов, мы говорим о двух аспектах тренировки – умственном и поведенческом. Поведенческий аспект во многом самоочевиден: мы просто стараемся поступать в соответствии с идеалами, которые сами для себя определили. Однако преуспеть в этом деле мы сможем только благодаря аспекту умственному – благодаря тренировке на уровне мышления. Такая тренировка начинается с размышлений над смыслом пяти идеалов и над тем, каким именно образом эти идеалы связаны с нашей повседневной жизнью. Как я могу применить каждый из пяти заветов уже сейчас? От каких опасных видов поведения прямо сейчас – или с течением времени – я могу отказаться? Какие действия, противоположные причинению вреда, я могу начать совершать?

К подобным размышлениям мы обращаемся снова и снова – по меньшей мере раз в несколько недель или месяцев. В этом нам на помощь приходят дневниковые практики, диалоги с единомышленниками и даже просто прогулки, во время которых мы обдумываем определенную тему. Опираясь на понимание, полученное в результате этих периодически выполняемых размышлений, мы каждый день или даже несколько раз в сутки возвращаемся к списку тренировок и порождаем мощное намерение следовать каждой из них. Благодаря такому объединению размышлений и намерений мы постепенно начнем замечать, что наша способность к деятельному ненасилию – вместе со способностью приносить себе и другим глубинную пользу – неуклонно расширяется. Размышление над этическими вопросами постепенно напитает нашу практику деятельного ненасилия и сделает ее подлинно осмысленной.

Вместе с размышлением над общим смыслом принципов – отказом от причинения вреда и от участия в системах притеснения – в идеале мы также вспоминаем и о желании принести другим посильную пользу. Для этого мы устремляемся к совершению благотворных действий, которые противоположны пяти неблаготворным моделям поведения. Мы зарождаем решимость (1) оберегать жизнь, (2) проявлять щедрость, (3) использовать свою привлекательность и сексуальную энергию мудро и сострадательно, (4) говорить правду и (5) сохранять ясность и спокойствие ума. Практика порождения мощных устремлений закрепляет в нашем уме новые модели мышления – а те, в свою очередь, влияют на наши действия на уровне тела и речи.

Практика: Устремление к применению пяти принципов

1. По возможности примите статичную позу для медитации. Расслабляйте тело, отпуская физическое напряжение с каждым выдохом. При желании закройте глаза. Погрузитесь вниманием в пространство тактильных ощущений. Несколько мгновений наблюдайте за тем, как тело расширяется и сжимается в процессе дыхания.

2. В пространстве внутренней тишины – хотя бы весьма относительной – порождайте мысли, связанные с пятью тренировками. Делайте паузу после каждой мысли, погружаясь умом в ее смысл и пробуждая внутреннюю решимость следовать описанному принципу.

Я не буду убивать и причинять вред телам существ. Такова моя тренировка.

Я не буду красть: присваивать то, что принадлежит другим, без их добровольного согласия. Такова моя тренировка.

Я не буду использовать свою сексуальность без качеств мудрости и доброты. Такова моя тренировка.

Я не буду лгать, искажая или выдумывая факты. Такова моя тренировка.

Я не буду бездумно опьянять интоксикантами свои тело и ум. Такова моя тренировка.

3. Теперь обратитесь умом к позитивному аспекту пяти тренировок и породите следующие мысли, после каждой из них останавливаясь на несколько мгновений.

Вместо причинения физического вреда я стану уважать жизнь и безопасность всех существ.

Вместо воровства я стану практиковать щедрость.

Вместо сексуального поведения, лишенного мудрости и доброты, я буду использовать энергию и привлекательность своего тела, чтобы способствовать взаимным уважению, любви и преданности среди всех существ.

Вместо того чтобы искажать истину, я буду упражняться в правдивой, здравой и конструктивной речи.

Вместо того чтобы опьянять свои тело и ум интоксикантами, я буду развивать спокойствие, ясность и доброту.

4. Наконец, пробудите общее устремление: «Пусть я смогу не причинять вреда. Пусть смогу принести всем существам пользу. Пусть я смогу развить в своем уме просвещенное, разумное и деятельное сострадание». Несколько мгновений покойтесь в этой мысли, а затем отпустите ее и обратитесь к телу, пребывающему в спокойном и расслабленном состоянии. Затем вернитесь вниманием к тому, что окружает вас в данный момент, и завершите медитацию.

В моем собственном опыте применения пяти тренировок долгое время недоставало именно умственного компонента – формального, повторяемого снова и снова зарождения внутренней решимости. Как и многие западные практикующие, в первые годы своего знакомства с медитацией (еще в статусе мирянина) я воспринимал пять принципов как правила или обеты, которые при желании можно получить на торжественной церемонии – для того, чтобы затем стараться в соответствии с ними жить. С течением времени пять заветов стали основой моей личной этики. Однако я далеко не сразу начал воспринимать их в качестве целостной системы, которая предназначена для работы не только на поведенческом, но и на умственном уровне, – в качестве системы, которая сама по себе способна пробудить в нас «радость чистой совести» как одну из форм эвдемонии. Применять формальную медитацию на этических принципах я стал уже позже – когда принял буддийские монашеские обеты, представляющие собой более развернутые и детальные формы пяти тренировок.

Каждый вечер я размышляю над тем, в каких этических практиках я сегодня преуспел, – и над тем, какие из них были далеки от совершенства, а потому заслуживают более активных усилий. Сейчас эти размышления не вызывают у меня ни заносчивости, ни мучительного чувства вины – они пробуждают во мне глубокое спокойствие и радость. Совершая акт этической саморефлексии, я вижу в своем уме и поведении сложное переплетение удачных и неудачных решений, благотворных и неблаготворных факторов. Мысль об успехах и о том, что дается мне без особого труда, пробуждает во мне уверенность в своих силах и укрепляет стремление развивать (и проявлять) доброту и мудрость. Размышления над тем, что все еще заслуживает усердной работы, позволяют не относиться к себе слишком серьезно – и напоминают о необходимости проявлять к себе мягкость и сострадание: принять свои ограничения, но неуклонно желать себе измениться к лучшему. Сюнрю Судзуки, один из основоположников дзен-буддизма в западном полушарии, выразил это на первый взгляд парадоксальное сочетание самопринятия и устремлений к росту в простой фразе, обращенной к ученикам: «Каждый из вас уже совершенен – и каждого еще можно улучшить». Этот настрой, тесно связанный с качеством любящей доброты к себе, мы в том числе поддерживаем в сфере своей этической практики.

Формальная медитация призвана помочь нам следовать выбранным принципам на уровне нашего повседневного поведения, в поведенческом аспекте тренировки. Для этого мы привносим в свою активность желание помнить о пяти идеалах. Способность не забывать об избранных принципах – функция памятования – поддерживает нас во взаимодействии с другими людьми и миром. Думая, как поступить, мы в идеале вспоминаем о пяти заветах и стараемся избрать наиболее мудрый и сострадательный вариант. Даже если мысль о тренировках приходит к нам запоздало, мы все равно можем откликнуться на нее с радостью, ведь в конце концов вернуться к выбранным принципам нам удалось. Это означает, что наша практика продолжается: мы все еще держимся за ее спасительную нить, шаг за шагом продвигаясь к большему спокойствию для себя и других.

ВОПРОСЫ ДЛЯ РАЗМЫШЛЕНИЙ

1. В чем, по вашему мнению, заключается связь между взаимозависимостью и личной этикой? Какую роль в этом вопросе играет ненасилие?

2. Какая из пяти тренировок сейчас вам дается легче, а какая – сложнее всего? Почему?

3. Насколько вам удается вспоминать о личных этических принципах на протяжении дня и особенно в конфликтных ситуациях?

4. Как бы вы хотели изменить свое поведение? В чем бы вам хотелось стать более принципиальными?

5. Как на вашу практику ненасилия и пяти тренировок влияет ваше семейное и рабочее окружение? Облегчает или осложняет эту практику медиапространство, в котором вы существуете?

Практический прием

Если вы замечаете, что вам сложно вспоминать об устремлениях ненасилия или о пяти тренировках, каждый день надевайте на запястье резиновый браслет или простую банковскую резинку. При этом думайте: «Замечая резинку, я буду вспоминать о ненасилии, спокойствии и сострадании», – а затем действительно старайтесь вспоминать об этих принципах на протяжении всего дня.

Глава 4. Пространство осознавания

Знакомство с умом

Как мы увидели в предыдущей главе, основа для внутренней гигиены, которой мы занимаемся с помощью медитации, – это внимательное наблюдение за действиями тела и речи, то есть этическая дисциплина. Подобная практика постепенно подводит нас к знакомству с самим умом – источником всех наших побуждений и центральным аспектом нашей индивидуальной реальности. Ум, или сознание (в данном случае это синонимы), находится в центре всего, что мы считаем своим опытом, – всего, что мы переживаем как так называемое существование. Именно ум ощущает счастье и несчастье, спокойствие или тревогу, гнев или доброту. Можно сказать, что ум переживает так называемую реальность, осмысляет ее и, как мы увидим позже, даже ее создает.

Познакомиться с умом как центральной осью наших переживаний мы можем двумя способами: в процессе учебы или в процессе осмысления нашего непосредственного опыта. Первый подход хорошо знаком представителям современной западной психологии. Он также играет большую роль в формальной подготовке буддийского монашества – в их обучении философии устройства реальности[12]12
  То есть в изучении абхидхармы, или абхидхаммы, которая иногда называется буддийской феноменологией или описывается как дисциплина, находящаяся на пересечении философии, психологии и этики. Эта система познаний рассматривает базовые компоненты, из которых состоит опыт живых существ, и одновременно указывает путь к освобождению ума.


[Закрыть]. Его Святейшество Далай-лама называет этот набор познаний «буддийской наукой»: мы изучаем ум как явление, наделенное особыми свойствами, и вместе с тем рассекаем его на различные уровни и состояния. Именно на основе подобного понимания мы начинаем более глубоко осмыслять свой жизненный опыт, постепенно обретая определенную степень внутренней свободы.

Второй подход к знакомству с умом ориентирован на изучение нашего непосредственного опыта. Он в меньшей степени полагается на развернутые концептуальные цепочки, хотя и не отбрасывает их целиком. Погружаясь в свою внутреннюю лабораторию – наблюдая за умом напрямую, мгновение за мгновением, – мы не отказываемся от руководства со стороны тех, кто уже глубоко постиг свойства и природу сознания. Тем не менее это руководство прежде всего выражается в форме особых вопросов, которые мы ставим перед собой в медитации, в процессе внутреннего поиска. Что я сейчас переживаю? Кто познаёт текущее состояние? Кто побуждает меня внимать объекту? Кто его отпускает? Пристальное рассмотрение подобных вопросов в правильно построенной практике может привести нас к глубоким прозрениям об уме – а потому и к исключительным уровням внутреннего благополучия.

Оба способа познакомиться с умом – во многом дополняющие друг друга, а потому часто применяемые в связке, – в какой-то степени задействуют нашу способность к концептуальному мышлению и ведут нас по цепочке из трех шагов. Сначала мы знакомимся с теорией, слушая или читая объяснения – хотя бы самые краткие. Затем мы осмысляем усвоенную информацию – в том числе и о том, как правильно ставить в практике вопросы, – с помощью логики. На заключительном этапе, применяя обретенное понимание, мы занимаемся формальной и неформальной медитацией: по сути, приучаем ум к новым видам внутренней свободы.

Выполняя эти три шага, мы движемся от сугубо теоретического осмысления функций и свойств ума к опытному пониманию происходящих в сознании процессов – и к способности их преображать. Зачем нам эта способность? Ответ мы уже знаем: чтобы обрести более глубокий уровень благополучия. Непосредственная работа с умом – с тем, что переживает реальность и ее конструирует, – представляет собой самый быстрый способ достичь эвдемонии, распознав факторы, которые ее пробуждают.

Осознавание

Говоря об уме на обыденном уровне, без специальных психологических познаний, мы в первую очередь ассоциируем его с мыслями, образами, воспоминаниями и даже с интеллектом или рациональностью. В данном случае мы, однако, можем назвать все эти категории проявлениями, или актами, ума – различными выражениями его основополагающих способностей. На более глубоком уровне нам прежде всего важно описать базовое свойство сознания, которое также представляет его основополагающую функцию. Это свойство ума можно назвать осознаванием или ве́дением[13]13
  Тибетские существительные «ригпа» и «щепа» (ве́дение, осознавание, знание), образованные от глагольных корней «риг» и «ще», чаще всего переводятся на английский язык словом awareness. В данном случае я использую слова «осознавание» и «ведение» как полные синонимы.


[Закрыть].

Понять функциональную природу осознавания – что оно делает? – можно двумя способами, описанными выше: либо оттолкнуться от концептуального определения, либо напрямую обратиться к собственному опыту. В конечном итоге нам необходимо осуществить и то, и другое: определение позволяет избежать путаницы, а личные переживания сразу могут подарить нам некий уровень спокойствия. Как и в любом другом аспекте внутренней гигиены, здесь мы ищем срединный путь – равновесие между стремлением к точности формулировок и опорой на достоверный опыт.

Сам термин «осознавание» указывает на нашу способность знать, познавать, осознавать или ведать – русский язык богат различными глаголами, указывающими на одно и то же свойство. Скучное техническое определение этого понятия таково: осознавание есть основополагающая функция сознания, состоящая в его способности регистрировать наличие неких объектов и/или постигать их характеристики. Не смущайтесь, если это определение не вызвало у вас особого восторга: уже через несколько мгновений мы обратимся к собственному живому опыту. Тем не менее перед этим может быть полезно прояснить некоторые из слов подобной формулировки.

Почему ведение называется «основополагающей функцией»? Без него сознание вообще не будет сознанием: то, что не ведает, не может считаться умом и потому относится к иным видам явлений – например, к материи или к составным абстракциям, таким как время. Верно и обратное: все, что ведает, обязательно относится к одному из уровней или видов сознания.

Слово «регистрировать» предполагает, что сознание замечает наличие некоего объекта – например, прямо сейчас вы осознаёте присутствие этой книги и слов, из которых она состоит. Ваш ум знает, что книга существует и находится рядом с вами, – а вот сама книга не осознаёт ни своего существования, ни вашего присутствия.

Как, однако, познакомиться с ведением напрямую? Осознавание присутствует постоянно. Оно не прерывается ни на мгновение – ни в бодрствующем состоянии, ни в сновидениях, ни даже в глубоком сне без сновидений. Прямо сейчас вы осознаёте слова книги – так же как при написании текста их осознавал я. Направьте внимание на эти слова. Сама способность заметить буквы и предложения есть проявление – акт, частный пример – осознавания. Другие его проявления, регулярно сменяющие друг друга, – способность понять слова, задуматься о прочитанном, отвлечься на посторонние звуки. Даже мысль «Какая скукота! Неужели нельзя было написать книгу о волшебных мантрах и денежном потоке?» проявляется и познается благодаря ведению. Одним из проявлений осознавания является и знание того, что это осознавание вообще присутствует, так называемая метакогниция, – знание того, что я познаю́[14]14
  Различные школы буддийской философии ведут диспут о том, может ли осознавание осознавания (рефлексивное осознание) проявляться в одном мгновении с той умственной активностью, которую оно постигает. Некоторым читателям может быть знакома аналогия с мечом, который не может рассечь сам себя, и другие подобные примеры из классических текстов. Тем не менее этот диспут направлен не на опровержение того, что ум способен замечать присутствие собственного ведения: он ведется лишь для того, чтобы уточнить техническое описание этого процесса и избавить это описание от логических противоречий.


[Закрыть], что ведение выполняет свою функцию. Это знание играет большую роль в нашей практике: именно оно однажды позволит нам распознать глубинную природу осознавания и тем самым его освободить.

В основе всех состояний ума – приятных и неприятных, благотворных и неблаготворных – и всех его вспомогательных функций (например, внимания, различения и способности ощущать комфорт или дискомфорт) лежит осознавание. По сути, они слеплены из осознавания (и нераздельного с ним качества ясности), как из глины. Чем лучше мы знакомы с ведением – в особенности непосредственно, на уровне формальной и неформальной практики, – тем сильнее становится наша способность лепить из осознавания те состояния, которые приведут нас к внутреннему благополучию.

Чтобы описать этот процесс знакомства с осознаванием и формирования благотворных привычек на его основе, можно привести аналогию. Знакомясь с некой музыкой, мы начинаем не просто ее слушать, но и понимать, что она состоит из звуков, – а у нас самих есть способность издавать звук необходимой высоты и продолжительности. Подобно виртуозному музыканту, человек с высоким уровнем внутренней гигиены способен извлекать любые необходимые ему ноты осознавания. Те, кто в знакомстве с ведением дошли до самых глубин, непрерывно и без усилий исполняют симфонию спокойствия и свободы – причем так, что ее отголоски слышны и другим существам.

Изучение практик осознанности без знакомства с ведением – хотя бы на самом базовом уровне – возможно, но было бы подобно попыткам исполнять музыку без знания того, что она состоит из звуков. С течением времени от базового понимания осознавания мы можем перейти как к подробному изучению внутреннего нотного стана – изучению различных состояний и функций сознания, так и к са́мому возвышенному виду постижения – непосредственному знакомству с глубочайшей природой ума. Устойчивое понимание этой природы подобно способности без усилий импровизировать на любую музыкальную тему.

Прежде чем двигаться дальше, давайте выполним небольшое упражнение, позволяющее заметить сам факт осознавания, само присутствие ведения.