Электронная библиотека » Лора Хилленбранд » » онлайн чтение - страница 6


  • Текст добавлен: 25 января 2017, 14:30


Автор книги: Лора Хилленбранд


Жанр: Современная зарубежная литература, Современная проза


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 6 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Как все великие спортсмены, Вульф был настоящим перфекционистом во всем. Он внезапно продал свою амуницию и объявил, что уходит на покой, после того как ему показалось, что он выступил плохо. После того как его отстранили за ошибку на треке в Тихуане в 1930 году, он заскочил в комнату для жокеев, выгрузил все из своего шкафчика, вынес наружу, свалил в кучу – и поджег{135}135
  Джордж поджег свою амуницию: Джозеф Мосбэчер, телефонное интервью, 19 ноября 1998.


[Закрыть]
. «Да чтоб я еще когда-нибудь участвовал в скачках?! Да ни за что!» Потом вскочил в свой автомобиль и уехал в Канаду. Там он остановился у первого же участка конной полиции, который смог найти, и попытался записаться в конную полицию. Ему отказали, объяснив, что он недостаточно высок. Тогда Вульф уехал в какой-то медвежий угол «поохотиться и порыбачить». Спустя несколько месяцев он снова появился в комнате для жокеев и снова участвовал в скачках, к разочарованию всех местных жокеев.

С годами Вульф оттачивал свое мастерство. Периоды ненависти к себе уступили место непоколебимой уверенности. Он был само величие и прекрасно это осознавал. Там, где все выдающиеся спортсмены выдавали сомнения в своих способностях болезненным самомнением, Вульф был совершенно безразличен. Его невозможно было смутить. «Джордж, – вспоминал один из воротил конного спорта, Чик Ланг, – был из тех парней, кого можно было поставить на перекрестке, и если прямо перед его носом две машины столкнутся лоб в лоб и все вокруг разбегутся в разные стороны, то он только и скажет: “Ух ты, вы только посмотрите!”». Он, казалось, не ведал страха. На треке, пока остальные участники вертелись, гримасничали и почесывались, Мороженщик «чопорно сидел», спокойный, как вода в стоячем пруду, руки и ноги неподвижные и расслабленные. Фотографы, которые работали на скачках, снимали жокеев в самых разнообразных позах и с разными выражениями на лицах – и где-то в этой толпе всегда был Вульф со снисходительной улыбкой человека, который потакает прихотям ребенка. Когда другие жокеи все семь дней в неделю тащились к конюшням в четыре утра, чтобы проехаться галопом по ипподрому, подгоняемые страхом, что они растеряют навыки или что тренер забудет от них, Вульф спокойно спал, редко когда появляясь на ипподроме раньше полудня{136}136
  Навыки: Гудрич. «Величайший жокей всех времен», с. 66; Джозеф Мосбэчер, телефонное интервью, 19 ноября 1998.


[Закрыть]
. «Он был лучше многих из нас и знал это, – вспоминал еще один жокей, Мосбэчер{137}137
  «Он был лучше»: Джозеф Мосбэчер, телефонное интервью, 19 ноября 1998.


[Закрыть]
. – Поэтому он не особо напрягался».

Вульф был человеком, которого невозможно ограничить какими-то рамками ни в словах, ни в поступках. «Как жокей, – писал друг Реда Полларда, Давид Александер, журналист, ведущий колонку в “Морнинг Телеграф”, – Вульф был известен тем, что делал то, что нужно, и тогда, когда это нужно. Но он также известен и тем, что говорит не то, что нужно, и в самый неподходящий момент»{138}138
  «говорит не то, что нужно»: Александер. «Скачки в Новой Англии», с. 160.


[Закрыть]
. На прямой вопрос он мог ответить с такой прямолинейностью и категоричностью, что все вокруг только смотрели, изумленно разинув рты. Так, после того как Вульф проиграл один из важнейших забегов на известном своей резвостью скакуне, он, к ужасу владельца животного, прямо сказал журналистам центральных изданий, что лошадь была ни на что не годна. Как-то после того, как Вульф выиграл крупные призовые скачки, владелец выигравшей лошади позвонил и пригласил его на званый вечер после скачек в обществе весьма состоятельных людей. «Скажите им, – ответил Вульф, наслаждавшийся бифштексом и холодным пивом в компании своих приятелей, – что если бы лошадь проиграла, то они бы меня не пригласили. У нас тут своя вечеринка»{139}139
  «У нас тут своя вечеринка»: Билл Бак, телефонное интервью, 28 января 1998.


[Закрыть]
.

«Вульф, – вспоминал его близкий друг Билл Бак, – делал только то, что хотел сам Вульф». На протяжении всей карьеры он, если хотел взять выходной, просто собирал вещи и уходил, заставляя раздраженного агента и обманутых тренеров разыскивать его повсюду. Один раз после того, как Вульф не появился на нескольких потенциально весьма прибыльных скачках, его агент выяснил, что он выступает на родео. Однажды он бесследно исчез за несколько дней до скачек Прикнесс Стейкс, поставив с ног на голову весь Мэриленд, включая коннозаводчика, который хотел, чтобы Вульф скакал на одном из его питомцев, явном фаворите скачек. Спустя три дня загорелый и счастливый Вульф вернулся в цивилизованный мир. Путешествуя по Пенсильвании, он наткнулся на очаровательное озеро и просто решил остановиться на импровизированный отдых с рыбалкой в живописной местности. А когда Вульф исчез в следующий раз, его в конце концов обнаружили в толпе, наблюдающей за выступлением ковбоев из Монтаны, устроивших соревнования по родео{140}140
  История с родео: Гарольд Уошборн, телефонное интервью, 9 ноября 1998, Матчевая скачка, SB.


[Закрыть]
. Один трюкач объявил, что сможет перепрыгнуть через автомобиль, стоя на двух лошадях одновременно, в «римском» стиле: одной ногой в стремени каждой из лошадей. Вульф возразил, что это обман, и предложил для выполнения этого номера свой блестящий новенький «Корд Родстер». Лошади довольно сильно поцарапали машину, но все-таки перепрыгнули ее. Вульф был в восторге. Он считал, что такое зрелище стоит новой краски для машины – и бешенства его агента.

И лишь Уайти, тренер, с которым Вульф заключил контракт, невозмутимо терпел поведение жокея. Это задевало Вульфа. Для того чтобы заставить Уайти понервничать, он стал оттягивать момент, когда следовало посылать лошадь вперед, до последнего мгновения{141}141
  Дразнить Уайти: «Великого наездника чествуем сегодня», с. 4.


[Закрыть]
. Вульф, бывало, посылал друга посидеть рядом с тренером и понаблюдать, как краска отливает от лица Уайти, пока он все дольше и дольше оттягивает момент, чтобы послать лошадь вперед, когда, казалось, уже слишком поздно. Несомненно, с каждым мгновением Уайти бледнел все сильнее, но Мороженщик знал, что делает. Невероятно, но Вульф настолько хорошо умел выбрать момент для рывка, что прошло целых десять лет, прежде чем кто-то обошел его на призовых скачках на фотофинише{142}142
  Проиграл на фотофинише…: «Вульф утверждает, что его толкнули», SB, 5 марта 1938.


[Закрыть]
.

Вульф был фанатом чистой езды. Он никогда не использовал грубых приемов и сам наказывал тех, кто пытался облить его грязью. Известно, что он мог замахнуться и ударить наездника по лицу хлыстом, а потом честно рассказать распорядителям, что он сделал, когда ложь могла помочь выпутаться из неприятностей. Он скакал в клейминговых скачках с таким же рвением, как и гандикап в Санта-Аните. Он был также довольно острым на язык – несколько бранных слов из уст Мороженщика могли расстроить все планы соперников.

Джордж Вульф с самого начала был по статусу значительно выше рыжего Полларда. Пока Поллард спал в конюшне и столовался в кухне ипподрома, Вульф жил в комфорте в доме Уайти и ел домашние обеды. Поллард всегда оставался в тени Вульфа, но он был человеком независтливым. «Я знаю Джорджа, – смеялся он, – большая голова, маленькая задница, и рычит, как лев»{143}143
  «большая голова, маленькая задница»: Билл Бак, телефонное интервью, 28 января 1998.


[Закрыть]
. Поллард утверждал, что именно ему принадлежит авторство прозвища Вульфа – Мороженщик. Он объяснял это так: «Во всех рассказах в вагонах для курящих я всегда слышал, что мороженщики и коммивояжеры – совершенно аморальные типы. А Джордж недостаточно приятный человек, чтобы быть коммивояжером»{144}144
  «мороженщики и коммивояжеры»: Александер. «Скачки в Новой Англии», с. 160.


[Закрыть]
.

Вульф ответил в том же ключе. «Жокею не обязательно быть атлетом, – сказал он репортеру. – Смотрите сами, Ред Поллард – один из самых сильных жокеев страны на сегодняшний день, а у него не хватит сил даже свечу задуть»{145}145
  «не хватит сил даже свечу задуть»: там же, с. 159.


[Закрыть]
.

В те времена Поллард и Вульф нашли общий язык: оба отличались живым умом, рациональной манерой езды и отменным чувством юмора. Начиная с лета 1927 года возникшая юношеская дружба закалялась в суровых испытаниях на беговых дорожках ипподрома Ванкувера. Эта дружба продлится всю их сознательную жизнь и навсегда свяжет этих людей в истории конного спорта.

Глава 5
Одной ногой на том свете

Жокей Уоллес Лейшман, серьезно пострадавший после того, как его лошадь столкнулась с другой лошадью, лежит на дорожке на ипподроме Бэй-Медоуз, 1939

(Скачки и конный спорт. Дайджест)


Июльским субботним днем 1938 года полуголодный подросток пришел на автобусную станцию в городке Колумбус, штат Огайо. Он выглядел растерянным и дезориентированным. Полицейский подошел к нему и попытался заговорить, но мальчик, казалось, не знал и собственного имени. В кармане у него полицейский обнаружил 112 долларов, билет до Питсбурга и документы на имя Томаса Дауэлла, малоизвестного местного жокея{146}146
  Томас Дауэлл: «Смерть жокея Дауэлла», Сарабред Рекорд, июль 1938.


[Закрыть]
. Заметив, что Дауэлл в таком ужасном состоянии, офицер привел подростка в участок, где полицейский врач осмотрел его и попытался выяснить, что произошло. Дауэлл молчал, но казался глубоко потрясенным. Опасаясь, что юноша пострадает, если его отпустить, врач оставил его в камере и отправился звонить его матери.

Пока полицейский отсутствовал, Дауэлл снял брючный ремень, обмотал его вокруг шеи – и повесился.

Когда информация о самоубийстве дошла до ипподрома, никто, казалось, ей не удивился. За свою короткую карьеру Дауэлл узнал то же, что Ред Поллард и Джордж Вульф, как, впрочем, знали и многие другие наездники. Жизнь жокея – сплошной ад, иначе не назовешь. Ни в одном другом виде спорта спортсмен не идет на такие большие жертвы. Тяжкий труд, полуголодное существование – и ранняя смерть. Жокеи либо погибали под копытами лошадей, либо ломались, не выдерживая неизбежных нагрузок.

Три долгих года Дауэлл испытывал на себе все ужасы профессии жокея. Как и все, он истязал себя в стремлении удержать чудовищно малый вес тела. Утром унижался, чтобы ему разрешили выступать за ту или иную конюшню, а вечером сносил наказания и побои – и все время ждал, когда же ему попадется «та самая лошадь», которая вынесет его из бедности и страданий к вершине славы. Жизнь Дауэлла ничем не отличалась от жизни других наездников, эту жизнь не понаслышке знали все обитатели ипподромов. Так жил почти каждый жокей. И под таким непомерным давлением Дауэлл «дошел до ручки».

Они все называли весы «оракулом», и все были рабами этого оракула. В двадцатых и тридцатых годах весовая нагрузка, назначенная для лошадей во время скачек, обычно колебалась в пределах от 37,6 килограмма до 59 килограммов или больше – в зависимости от категории лошади и важности скачек. Наездник мог превысить назначенный вес не более чем на 2 килограмма – или его снимали с соревнований. Некоторые тренеры ограничивали эту цифру всего до двухсот граммов. Чтобы успешно пройти взвешивание перед призовыми скачками высокого класса, жокей должен был держать вес в пределах 51 килограмма. Наездники, принимавшие участие в соревнованиях в будни, должны были сбросить еще около 2 килограммов, а те, кто был в «низшем эшелоне» спорта, не могли весить более 45,3 килограмма. Чем легче наездник, тем на большем числе лошадей ему позволено будет соревноваться. «Некоторые жокеи, – писал Эдди Аркаро, – готовы были чуть ли не ноги себе не отпилить, лишь бы вписаться в рамки разрешенного веса»{147}147
  «готовы были чуть ли не ноги отпилить»: Аркаро. «Я скакал, чтобы победить!», с. 49


[Закрыть]
.

Только некоторые из жокеев были от природы настолько тщедушными, что без труда поддерживали нужный вес, чем заслуживали жгучую ненависть своих коллег. Большинство жокеев были подростками, им еще предстояло пережить скачок роста. Чтобы не тратить время и деньги на тренировки мальчиков, которые потом вырастут крупнее необходимых для скачек размеров, тренеры перед тем, как заключать контракты, проверяли размер ноги каждого потенциального ученика жокея. Обычно большой размер ноги – верный признак скорого скачка роста. Многие также учитывали рост и вес сестер и братьев учеников. Тренер Вуди Стефенс, который начинал карьеру учеником жокея в конце двадцатых годов, считал, что ему повезло в этом отношении. Проверяя его пригодность для этой работы, его тренер не видел сестру Вуди, местную баскетбольную знаменитость.

На самом деле каждый взрослый жокей и большинство подростков, конечно же, весили слишком много. Обман, если все сделать правильно, мог, конечно, немного помочь. Один довольно пухленький жокей весом в 63,5 килограмма вошел в жокейские легенды тем, что смог как-то обмануть подслеповатого клерка, проводившего взвешивание, который в итоге засвидетельствовал показания весов в 50 килограммов. Никто не знал, как жокей это делал, но считали, что либо он ставил ноги на ту часть весов, которая не фиксировала вес, либо помощник просовывал жокею кнут под зад и приподнимал его. Жокею удавалось проделывать этот трюк весь сезон, пока кто-то его не поймал.

Большинство жокеев предпочитали более честный подход: радикальные диеты в 600 калорий в день. Ред Поллард целый год ел только яйца. Солнечный Джим Фитцсиммонс признавался, что во времена его жокейской карьеры типичный обед состоял из одного-двух листиков салата, и ел он его только после того, как тот полежит на подоконнике, чтобы выпарилась вся влага{148}148
  Ел только высушенные листья салата: там же.


[Закрыть]
. Вода была главным врагом, и жокеи шли на совершенно абсурдные меры, чтобы она не попадала в организм. Большинство из них вообще ничего не пили. Так, в комнате для жокеев служители прокалывали банки содовой ножом для колки льда, чтобы за один раз можно было выпить всего несколько капель. Вид и звук льющейся воды становился настоящей пыткой. Фитцсиммонс по привычке не заходил в те помещения в конюшне, где мыли лошадей, потому что не мог выносить вида льющейся воды{149}149
  «не мог выносить вида льющейся воды»: Бреслин. «Солнечный Джим», с. 128.


[Закрыть]
.

Но максимально допустимые показатели веса были настолько низкими, что строжайшего поста и отказа от воды было недостаточно. Даже от того немногого, что они потребляли, жокеям приходилось избавляться. Многие наездники засовывали два пальца в горло и вызывали рвоту, чтобы избавиться от съеденного. Другие жевали жевательную резинку, чтобы ускорить слюноотделение. Томми Лютер мог сплюнуть до 200 граммов слюны за несколько часов. Кроме того, были разнообразные потогонные ритуалы, и возглавляли их список «дорожные работы»{150}150
  «дорожные работы»: Чик Ланг, телефонное интервью, 23 января 1998; Вуди Стефенс, телефонное интервью, 13 января 1998.


[Закрыть]
. Этим приемом пользовались и Ред Поллард, и Джордж Вульф. Жокеи надевали теплое нижнее белье, сверху резиновый костюм, кутались в зимние одежды с капюшоном и шерстяные лошадиные попоны, а после бегали по треку кругами, желательно под палящим солнцем. Стефенс вспоминает, что видел, как жокеи в полном «дорожном» одеянии собирались на какой-нибудь аллее для боулинга настолько взмыленные, что пот брызгал из их обуви при каждом шаге. После «дорожных работ» были еще турецкие бани, где жокеи собирались вместе на утренние посиделки в парной. Подобную практику «сушки» жокеев высмеивал журналист Джо Х. Палмер в статье, посвященной жокею Абелардо ДеЛара: «Чтобы добиться нужного веса, ДеЛара должен терять до 900 граммов пота в день{151}151
  ДеЛара: Джо Х. Палмер. «Вот такие скачки» (Нью-Йорк: А. С. Барнс энд Компани, 1953), с. 22.


[Закрыть]
. Поскольку он весит около 50 килограммов, несложными арифметическими вычислениями можно подсчитать, что если бы он регулярно не сгонял вес, то весил бы около 317 килограммов».

Большинство жокеев принимали всевозможные слабительные, чтобы очистить организм от пищи и воды. Диарея была постоянным спутником многих жокеев. Некоторые становились настоящими виртуозами дефекации{152}152
  Виртуозы дефекации: Хелен Лютер, телефонное интервью, 6 марта 1998.


[Закрыть]
. Хелен Лютер однажды видела, как жокей встал на весы и, поняв, что его вес превышает назначенную весовую нагрузку, велел клерку, проводившему взвешивание, подождать, помчался в уборную, а через мгновение появился с приспущенными штанами и успешно прошел процедуру взвешивания. Таких результатов можно было добиться, принимая разнообразные продукты, включая тошнотворный раствор английской соли, который следовало запивать, плеснув на два пальца ржаного виски, чтобы перебить рвотный рефлекс. Английская соль – это слабительное на основе травы, которая называется ялапа. Еще жокеи пили отвратительные на вкус смеси, известные как «вода Плутона».

Но бесспорным чемпионом среди слабительных был состав, рецепт которого родился в уме предприимчивого ипподромного массажиста Фрэнка «Француза» Холи{153}153
  Фрэнк «Француз» Холи: «Ежегодник профсоюза жокеев», 1945 (Нью-Йорк: Профсоюз жокеев, 1945), с. 47–49; Томми Лютер, телефонное интервью, 2 февраля 1998; Хелен Лютер, телефонное интервью, 6 марта 1998.


[Закрыть]
. Он вертелся в комнате для жокеев на ипподроме в Тихуане в белом халате этакого доктора Килдэра. Француз был сумасшедшим экспериментатором в мире скачек. В своем ослепительно-белом медицинском блоке он собирал всевозможные средства для снижения веса. Там были электрические одеяла, инфракрасные и ультрафиолетовые лампы, хитроумные вибромассажеры, резиновые спальные мешки и простыни. Он изобрел весьма подозрительный метод пропаривания, при котором жокей должен был на тридцать пять минут (можно чуть меньше, если почувствуешь головокружение) погрузиться в нестерпимо горячую воду, смешанную с 1,5–2 килограммами английской соли, литром белого уксуса, 60 граммами нашатырного спирта и загадочного мыла, которое он называл «кремом Холи». Он тщательно фиксировал снижение веса каждого жокея, и к 1945 году эти показатели составили больше шести тонн.

Одно из кардинальных правил Холи в процессе снижения веса – добиться, чтобы содержимое желудка неуклонно двигалось вниз, а кишечник регулярно опорожнялся. Для того чтобы изобрести состав, который приведет к подобному результату, он экспериментировал с разными веществами, пока не наткнулся на какое-то самодельное средство, приводившее к чудовищному расстройству. Слабительный эффект был настолько сильным, что Холи запатентовал это средство под коммерческим названием «Стройный Джим». Бывший жокей Билл Бак вспоминал его с содроганием: «Эта штука просто убивала». И он не шутил. Слабительное Француза было настолько мощным, что бутылочки с этим составом просто взрывались в уборной жокейской комнаты. Представив, что их внутренности могут взорваться точно так же, даже самые отчаянные жокеи в ужасе отказывались принимать его, и смесь просто вылили в унитаз.

Было еще одно, последнее средство спасения для жокеев, которые действительно отчаянно стремились сбросить вес, – связаться с нужными людьми и раздобыть специальную капсулу. Простая пилюля гарантированно освобождала от любого лишнего веса. В этой капсуле было яйцо солитера. Спустя короткое время паразит прикреплялся к кишечнику носителя и начинал медленно высасывать все питательные вещества. Килограммы исчезали как по волшебству. Когда носитель становился слишком истощенным, он мог лечь в больницу и избавиться от глиста. После можно возвращаться на трек и глотать новую капсулу. Ред Поллард, возможно, тоже прибегал к этому способу.

В стремлении лишить собственный организм основных потребностей жокеи демонстрировали невероятную стойкость. Им приходилось платить чудовищную цену. Большинство из них жили в состоянии критического обезвоживания и, как результат, были раздражительными, капризными, страдали головокружениями, постоянной тошнотой, судорогами. У тех, кто часто умышленно вызывал рвоту, кислота из желудка попадала в полость рта и разрушала эмаль зубов, а со временем и сами зубы. Другие жокеи страдали такими сильными приступами слабости, что, когда их подсаживали в седло, падали с другой стороны. Обезвоживание приводило к тому, что нарушалась терморегуляция, и жокеи так сильно мучились от перегревов, даже когда не было жарко, что помощники готовили для них бочки со льдом, куда те могли окунуться, чтобы остыть. Другие наездники страдали обмороками и галлюцинациями.

Организм многих жокеев не мог функционировать в таком напряжении. Так, для того, чтобы иметь возможность участвовать в скачках Виндзор в Канаде, Сонни Гринберг сначала пропотел в турецкой бане, а потом глотал английскую соль, смешанную с ялапой. После поехал на корабле от Детройта в Виндзор – мучаясь рвотой все путешествие. По приезде он натянул резиновый костюм поверх нескольких слоев теплой одежды, бегал круг за кругом по треку, шатаясь, забрел в перелесок и упал – либо уснул, либо потерял сознание. Он пришел в себя в луже пота и, чтобы справиться с «дезориентацией», глотнул пол-унции виски. Дотащившись до весов, он обнаружил, что за одну ночь потерял 5 килограммов. И все мучения оказались напрасными. К моменту старта он был настолько слаб, что не смог держаться прямо в седле. Его заменил другой наездник, а сам Гринберг вскоре оставил спорт{154}154
  Снижение веса Гринберга: Сонни Гринберг, телефонное интервью, 24 декабря 1999.


[Закрыть]
.

Ему удалось избежать серьезных последствий этого эксперимента, а другим, среди которых был и Фитцсиммонс, повезло меньше. Серьезные ограничения в еде, как полагали, послужили основной причиной эпидемии фатальных легочных заболеваний, таких как пневмония и туберкулез, серьезно подкосивших ряды жокеев. Эти же методы снижения веса, вероятно, спровоцировали и другие проблемы со здоровьем, более долговременного характера. Для того чтобы сбросить вес, Фитцсиммонс в течение одного дня глотал слабительное, просидел полдня в турецкой бане, провел напряженную тренировку в седле, а потом бегал по треку в нескольких свитерах и накидках и целый час простоял вплотную к печи для обжига. Он потерял 6 килограммов{155}155
  Он потерял 6 килограммов: Бреслин. «Солнечный Джим», с. 130–132.


[Закрыть]
. Язык его вспух, колени дрожали, но он все же выиграл скачку с минимальным перевесом. Правда, он больше никогда не мог повторить такой эксперимент и спустя некоторое время закончил карьеру жокея. А вскоре впервые почувствовал острую боль жесточайшего артрита, гротескно изуродовавшего его тело. Тренер пришел к заключению, что именно тот ужасный день экстремального похудения послужил спусковым крючком, запустившим начало заболевания.

Наконец, были еще и проблемы с психикой. Стефенс оценивал свои муки похудения как «самое большое разочарование в жизни»{156}156
  «самое большое разочарование в жизни»: Вуди Стефенс, Джеймс Бро. «Думаю, мне повезло» (Нью-Йорк, Даблдей энд Компани, 1985), с. 39.


[Закрыть]
. Легендарный европейский жокей девятнадцатого века Фрэд Арчер поддержал бы эту точку зрения. Постоянный прием слабительного, чтобы удержать вес, привел к тому, что жокей страдал от глубочайших депрессий. Он не смог справиться с этим состоянием и застрелился, когда ему было всего двадцать девять лет.

Чистокровные лошади – одно из прекраснейших Божьих творений. При весе всего 650–660 килограммов, они могут двигаться со скоростью 72 километра в час. Обладая рефлексами, скорость которых гораздо больше, чем у человека, лошадь одним прыжком преодолевает расстояние в 8,5 метра и проходит поворот за долю секунды. Ее корпус – это парадоксальное сочетание массы и легкости, созданное для того, чтобы взвиться в воздух с легкостью стрелы. Ее мозг ожидает только одной команды: «Вперед!» Она отчаянно стремится к скорости, невзирая на поражения, невзирая на усталость, иногда выходя за пределы физических возможностей тела. Лошадь – это идеальное сочетание формы и цели.

Управлять лошадью – все равно что лететь на полутонном снаряде, выпущенном из катапульты. Это, несомненно, один из самых опасных видов спорта. Выдающаяся физическая выносливость жокеев не знает себе равных: исследования, проводившиеся в Лос-Анджелесе, выявили, что в абсолютной весовой категории жокеи, вероятно, самые атлетичные из всех спортсменов, которые принимают участие в любых состязаниях{157}157
  Выдающаяся физическая выносливость жокеев: «Жокеи» (видео), Тель-Эйр Продакшнс, 1980.


[Закрыть]
. Им ничего другого и не остается. Начнем с того, что в этом спорте необходимы безупречные рефлексы, чувство равновесия и координация движений. Тело лошади находится в постоянном движении. Постоянно двигаются голова и шея, перекатываются мышцы на плечах, спине и крупе. Когда лошадь несется вперед, жокей не сидит в седле, он привстает над ним на полусогнутых ногах, удерживая вес склоненного вперед тела на пальцах ног, стоя на металлических опорах стремян, которые, раскачиваясь, свисают всего на 30 сантиметров ниже линии холки лошади. При маховом беге жокей соприкасается с лошадью только внутренней стороной голени и щиколоток – все остальное балансирует в воздухе. Другими словами, жокеи приседают на раскачивающихся спинах скакунов. А это все равно что, скрючившись, вцепиться в решетку радиатора автомобиля, несущегося по извилистой неровной дороге, заполненной другими автомобилями. Эта поза, по словам исследователей университета Южной Каролины, «есть ситуация динамического дисбаланса и баллистического потенциала»{158}158
  «есть ситуация динамического дисбаланса и баллистического потенциала»: А. И. Уоллер и др. «Травмы жокеев в Соединенных Штатах», Журнал Американской ассоциации медиков, 2000; т. 283, № 10.


[Закрыть]
. Центр баланса настолько узок, что если жокей сместится чуть назад, то неминуемо перекинется и упадет на спину. Если он наклонится еще на два-три сантиметра вперед, падение тоже неминуемо. Шея лошади чистокровной породы, широкая у основания, стремительно сужается к голове, словно тело рыбы. Когда лошадь бежит, шея двигается вверх-вниз, и жокею просто не за что ухватиться, чтобы в случае потери равновесия не упасть на землю под копыта лошади.

Скачки – это чрезвычайно выматывающее испытание. Довольно часто после своей первой скачки жокеи соскальзывали со скакунов настолько обессиленными, что не могли самостоятельно дойти до конюшни. Физическая сила была не просто инструментом в борьбе за победу, она была необходима, чтобы выжить. Однажды в середине забега на лошадь жокея Джонни Лонгдена налетела другая лошадь. От удара наездник вылетел из седла прямо под ноги скачущих следом лошадей. Его удержал жокей Джордж Танигуччи, скакавший с ним бок о бок. Джордж оказался настолько сильным, что смог подхватить Лонгдена одной рукой. Танигуччи не осознавал своей силы и, пытаясь подтолкнуть Лонгдена назад в седло, вместо этого перекинул беднягу через лошадь, и тот стал падать с другой стороны от своей лошади. И тут второй жокей, Рохелио Трейос, чья лошадь чуть не сбила Джонни, подался вперед, тоже одной рукой схватил упавшего и с легкостью бейсбольного аутфилдера вернул его в седло. В это трудно поверить, но Лонгден выиграл ту скачку. В «Ежедневной программе скачек» это происшествие назвали «абсолютно невероятным»{159}159
  «абсолютно невероятным»: Беквит. «Легенда Лонгдена», с. 33.


[Закрыть]
.

Жокей – не просто пассажир. Он играет решающую роль в достижении победы. Во-первых, жокей должен обладать отменным чувством темпа, скорости на каждом отдельном участке дистанции, на каждом фарлонге (или одной восьмой мили). Необходимо выработать стратегию скачки. Лидеры забега имеют самые высокие шансы на победу, если установят умеренный или низкий темп прохождения отдельных участков забега. Так они сохранят силы, чтобы держать на расстоянии финишеров, а финишеры будут иметь шансы на успех, если станут отставать при быстром темпе, а потом обгонят выдохшихся лидеров гонки на финишной прямой. Разница между темпами группы лидеров и группы отстающих часто менее одной секунды, и жокей должен уметь оптимально разместить свою лошадь между двумя группами. Выдающиеся жокеи обладают удивительным талантом рассчитать темп в две-три пятых секунды реального времени. При необходимости они могут провести лошадь по всей дистанции точно в том темпе, который от них требовался.

Столь же важной является и траектория движения на самом треке. Скаковая лошадь – это крупное животное, ему нужно много места. Весит она полтонны и везет на спине еще около 50 килограммов. Она не может моментально остановиться или замедлить скорость, поэтому животному удобнее всего проходить поворот по широкой дуге. Но за этот комфорт приходится платить высокую цену – это дополнительная дистанция, которую нужно покрыть при такой траектории. На большом треке жокеи, которые выбирают именно такой способ прохождения поворота, вынуждены пересечь до десятка дорожек к наружной дуге трека, теряя десять корпусов по сравнению с лошадью, проходящей поворот по внутренней дорожке, у внутреннего ограждения{160}160
  Теряя десять корпусов на поворотах: Эрик Уинг, Американская ассоциация скачек чистокровных лошадей, электронное интервью, май 2000.


[Закрыть]
. Лучшие наездники обычно держаться у внутренней дорожки трека, когда это возможно. Но это довольно рискованно, потому что все держатся внутренней стороны. Лошади обычно сбиваются в плотную группу, настолько тесную, что трутся и крупами, и плечами, а стремена звякают, стучат друг о друга. Маневрировать в таком положении трудно – или вообще невозможно. Утомленные лидеры скачек обычно замедляют бег прямо перед плотной группой отстающих, еще более затрудняя движение.

Чтобы предвидеть, будет ли лошадь заблокирована в плотной группе, если направить ее к внутреннему ограждению трека, жокей должен уметь читать малейшие намеки в позах лошадей, которые двигаются впереди него, и их наездников – насколько натянуты поводья, как высоко над седлом привстал наездник, насколько упруго ступает лошадь, – чтобы определить, сколько «пороху» осталось в «пороховницах». Жокей должен хорошо изучить конкурентов. Некоторые лошади обычно выходят на финишную прямую или входят в повороты в основном по внутренней либо по внешней дорожке. Жокей, вооруженный знанием подобных тонкостей, сможет держаться за такой лошадью на внутренней дорожке и гарантировать себе свободу маневра. Кроме того, жокею необходимо чувствовать, продержится ли просвет перед ним достаточно долго, чтобы успеть проскользнуть, и достаточно ли широк этот просвет между впереди бегущими лошадьми, хватит ли у его лошади сил на рывок, чтобы успеть пройти его прежде, чем он «схлопнется». Если жокей рассчитает все правильно, то сможет сэкономить драгоценные секунды и выиграть скачки. Если ошибется – столкнется с другими лошадьми и будет дисквалифицирован, резко осадит свою лошадь и потеряет ускорение или даже вылетит из седла.

Учитывая, что наездники привставали над седлом, широко расставив колени, а лошади скакали во весь опор, сбившись в тесную группу, скачки в 1930-е годы были чрезвычайно опасным видом спорта. Наездники, даже не покидая седла, могли получить серьезные травмы. Они в кровь разбивали руки и голени, рвали коленные сухожилия, когда лошадь вертелась под седлом или врезалась в ограждения и стены. Если нога жокея застревала в ограждении стартовых ворот, он мог получить перелом щиколотки. В начале тридцатых годов, когда только появились первые примитивные, не обитые мягкими предохранительными прокладками стартовые воротца, несколько наездников даже погибли, сидя в седле, пронзенные острыми, выступающими, словно пики, металлическими краями ограждения, когда лошадь внезапно взвивалась на дыбы. Жокеи получали ужасные травмы, когда их выбрасывало из стремян – прямо под копыта собственных лошадей. Если жокей по инерции летел вперед, через голову лошади, и повисал на ее шее спереди, она передними ногами била его в грудную клетку и в живот.

Самое страшное, что могло случиться с жокеем, участвующим в скачках, – это упасть с лошади. Некоторым наездникам за карьеру приходилось падать до двухсот раз{161}161
  приходилось падать до двухсот раз: «Жокеи» (видео), Тель-Эйр Продакшнс, 1980.


[Закрыть]
. Некоторых подбрасывало в воздух, когда лошадь упиралась передними копытами в землю и резко снижала скорость. Другие могли упасть, если лошадь вдруг понесла. Жокей мог при падении врезаться в ограждение или даже в зрительскую трибуну. Довольно часто лошадь могла «зацепить пятки», когда задняя лошадь спотыкалась о задние копыта впереди идущей лошади и летела кувырком вместе с наездником. И наконец, лошадь могла «сломаться» – этот эвфемизм на ипподроме применяли для обозначения травм ног. Это могло случиться неожиданно, и покалеченное животное падало на землю головой вперед. Наездник терял опору и, подобно реактивному снаряду, вылетал из седла со скоростью двадцать метров в секунду. И во что бы он при такой скорости ни врезался, исход мог стать летальным. Если ему посчастливилось пережить удар о землю и если его не придавила собственная лошадь, упавшая сверху, то едва ли удавалось увернуться от скачущих позади лошадей, а сила удара копыт бегущей лошади составляет примерно 136 килограммов{162}162
  сила удара копыт бегущей лошади составляет примерно 136 кг: Джордж Пратт, электронное интервью, 13 февраля 1998.


[Закрыть]
. В особо неудачных случаях одна пострадавшая лошадь могла спровоцировать цепную реакцию и на упавшего жокея могли рухнуть сразу несколько лошадей.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации