Текст книги "Фаворит. Американская легенда"

Лора Хилленбранд
Фаворит. Американская легенда

Laura Hillenbrand

Seabiscuit: An American Legend

© Laura Hillenbrand, 2001

© DepositPhotos. сom / everett225, обложка, 2016

© Hemiro Ltd, издание на русском языке, 2016

© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», перевод и художественное оформление, 2016

* * *

Бордену

Никто никогда не живет полной жизнью, кроме матадоров.

Эрнест Хемингуэй. И восходит солнце (Фиеста)

Предисловие

{1}1
  Об источниках: Когда я работала над книгой, полковник Майкл С. Ховард, правнук Чарльза и Марселы Ховард, великодушно предоставил мне доступ к личным архивам Чарльза и Марселы. В этих архивах было собрано огромное количество вырезок из газет и журналов, фотографий, телеграмм и писем. Некоторые из них не включали полной информации о печатном издании и времени публикации. В данном разделе я помечаю такие источники аббревиатурой SB. В некоторых случаях было непонятно, указывают даты на время, когда автор подшил эту статью в книгу вырезок или когда она впервые была опубликована. В случаях, когда дата соответствует дате занесения в файл, я использовала аббревиатуру FD. В большинстве случаев статьи появлялись в прессе на следующий день после того, как были занесены в файл.


[Закрыть]

В 1938 году, почти в конце десятилетия чудовищного экономического кризиса, на первых полосах газет мелькали имена{2}2
  Имена, мелькавшие в газетах: «Перебирая имена», Сан-Франциско Ньюс, SB, январь 1939; Б. Л. Беквит. «Сухарь: сага о великом чемпионе» (Уилфред Кроу, 1940), с. 33.


[Закрыть] вовсе не Франклина Делано Рузвельта, Гитлера или Муссолини. И не Папы Пия XI, и не Лу Герига, Говарда Хьюза или Кларка Гейбла. Главным героем всех новостных колонок на передовицах газет в 1938 году был даже не человек. Это был низкорослый кривоногий скаковой жеребец по кличке Сухарь.

В конце Великой депрессии Сухарь на короткий миг стал кумиром всей Америки. Поклонение ему было истовым и всеобщим, оно не ограничивалось лишь любителями конного спорта. Когда этот жеребец участвовал в забегах, его фанаты блокировали все автодороги, мощным потоком выплескивались из вагонов специализированных поездов «Сухарь ЛТД», до отказа заполняли все прилегающие гостиницы и сметали все продуктовые запасы ресторанов. Люди совали свои доллары в бумажники с изображением Сухаря, покупали на Пятой авеню шляпы с его символикой. В моду вошли как минимум девять салонных игр, в которых так или иначе фигурировала кличка коня-чемпиона. Каждые выходные вся Америка традиционно настраивала свои радиоприемники на трансляцию забегов с его участием. В такие моменты у приемников собиралось до сорока миллионов радиослушателей{3}3
  Сорок миллионов радиослушателей: «Сухарь не сдается», Пей Оф, ноябрь 1938.


[Закрыть]. Его появление на беговой дорожке гарантировало рекордное количество зрителей почти на каждом крупном ипподроме – доказательством стали две из трех самых больших толп, когда-либо собиравшихся на скачках в США. В те времена, когда население страны было в два раза меньше нынешнего{4}4
  Население в два раза меньше: Ирвин. И. Истман, ред. «Мировой альманах» 1938 (Нью-Йорк: Нью-Йорк-Телеграм, 1938), с. 241; Роберт Фамигетти, ред., «Мировой альманах и книга фактов» (Нью-Джерси: К-III Референс Корпорейшн, 1996), с. 377.


[Закрыть], его последний забег{5}5
  Семьдесят восемь тысяч человек смотрели последнюю скачку: «Вот они»: Комментарии скачек Джо Хернандеса, альбом, выпущенный жокей-клубом Лос-Анджелеса, дата не указана (б/д).


[Закрыть] собрались посмотреть семьдесят восемь тысяч человек. В наши дни такие толпы можно сравнить, пожалуй, только с теми, что собираются на матчи суперкубков{6}6
  теми, что собираются посмотреть матчи суперкубков: Джорген Ликселл. «Суперкубок», онлайн-статья (Сан-Франциско: Джорген Ликселл; по состоянию на 13 сентября 2000); www.acc.umu.se/lyxell/superbowl/.


[Закрыть]. Сорок тысяч фанатов{7}7
  Сорок тысяч фанатов смотрели тренировку: «40 000 зрителей видели тренировку чемпиона Ховарда», Балтимор Сан, 2 ноября 1938.


[Закрыть] выстраивались вдоль дорожек ипподромов только для того, чтобы понаблюдать за тренировками знаменитого жеребца. Тысячи людей, готовы были бесстрашно переносить и снежные бури, и убийственную жару ради того, чтобы хоть мельком увидеть его личный пульмановский вагон длиной двадцать пять метров. Сухарь скакал галопом на огромных рекламных щитах на Манхэттене, его фото неделя за неделей, год за годом не сходили со страниц журналов и газет «Таймс», «Лайф», «Ньюсуик», «Лук», «Пик» и «Нью-Йокер». Его тренер, жокей и владелец тоже стали настоящими героями прессы. Каждый их шаг сопровождался вспышками фотоаппаратов.

Они появились ниоткуда. Низкорослый жеребец грязновато-коричневого окраса, который не мог до конца разгибать передние ноги, почти два сезона прозябал на последних строчках списка скаковых лошадей, непонятый и неухоженный. Его жокей Ред Поллард – молодой человек с трагическим выражением лица, которого еще подростком оставили родители, пристроив на работу на небольшом ипподроме где-то в Монтане. Прежде чем стать наездником коня-чемпиона, он много лет был профессиональным боксером и неудачливым жокеем, кочующим с места на место. Сотни раз ему в кровь разбивали лицо на боксерских рингах захолустных ковбойских городков. Ему приходилось ночевать на соломе, в стойлах лошадей. Тренер Сухаря, загадочный, почти бессловесый объездчик мустангов по имени Том Смит, появившийся откуда-то из прерий пограничья. Он хранил в памяти накопленные многими поколениями и почти утраченные знания о лошадях и тонкостях ухода за ними. Владелец Сухаря, широкоплечий улыбчивый Чарльз Ховард, бывший кавалерист, начал свою карьеру механиком по ремонту велосипедов, а позже создал собственную империю по продаже автомобилей, имея стартовый капитал всего в 21 цент.

Душным августовским днем 1936 года Поллард, Смит и Ховард встретились в Детройте. Так родилась их необычная команда. Эти люди разглядели скрытый талант в жеребце и друг в друге и начали свой долгий путь из безвестности к вершинам славы.

Для команды Сухаря и для всей Америки это было началом пяти бурных лет, наполненных болью и ликованием. С 1936 по 1940 год Сухарь пережил череду неудач, тайных заговоров, серьезных травм и все же смог стать одной из самых ярких звезд в истории спорта. Его отличали удивительная скорость, широкое разнообразие тактических приемов и непоколебимая воля. Коню пришлось проехать по железным дорогам более пятидесяти тысяч миль{8}8
  более пятидесяти тысяч миль: М. А. Стоунридж. «Великие лошади нашего времени» (Нью-Йорк: Даблдей, 1972), с. 34.


[Закрыть]. В состязании с лучшими скаковыми лошадьми Америки Сухарь демонстрировал удивительную волю к победе и поставил более дюжины рекордов на разных беговых дорожках страны. Кульминацией его полного противоречий противостояния с победителем Тройной Короны Адмиралом стало зрелищное состязание, которое до сих пор считается величайшим забегом в мире. Его нелегкий путь к покорению самых престижных скачек стал одним из наиболее известных примеров борьбы в спорте. А в 1940 году, после того как Сухарь перенес серьезные травмы, казалось, поставившие крест на его карьере, стареющий конь и его жокей вернулись на ипподром, чтобы попытаться завоевать тот единственный приз, который им не удалось выиграть в начале пути.

Долгий путь небольшого жеребца и группы людей, которые помогли ему добиться вершин славы, захватил воображение американцев. И дело было даже не в его высоких достижениях, а в самой истории.

А началась эта история с одного молодого человека, который сидел на поезде, мчавшемся на запад.

Часть I

Ховард за рулем своего «бьюика», Сан-Франциско, 1906 (Коллекция Майкла С. Ховарда)

Глава 1
Время лошадей прошло

Чарльз Ховард был похож на огромную, несущуюся на всех парах машину. И ты должен либо заскочить на нее, либо убраться с ее пути. Ховард, бывало, стремительно входил в комнату, разминая сигарету в пальцах, – и люди сразу готовы были следовать за ним, как рыба-лоцман за акулой. И ничего не могли с собой поделать. Тогда, в 1935 году, Ховарду было 58 лет. Высокий, видный мужчина, он носил солидные костюмы и ездил на огромном «бьюике». Но дело было вовсе не в его внешности. Он жил на своем ранчо в Калифорнии, таком большом, что человек, свернув не в ту сторону, мог затеряться на его просторах навсегда. Однако материальное положение тут тоже было ни при чем. Разговаривал он негромко и особым красноречием не отличался. Секрет этого человека был в удивительной сдержанности, в спокойном добродушии, с которым он относился к окружающим. Людей привлекал в нем какой-то неуловимый флер. Чарльз Ховард излучал непоколебимую уверенность, которая и других заставляла поверить, что этот мир всегда будет покоряться его воле.

Настоящая зрелость пришла к Ховарду задолго до того, как у него появились и большие автомобили, и большое ранчо, и большие деньги, когда у него за душой была только вера в свою судьбу, а в кармане – всего 21 цент{9}9
  21 цент в кармане: «Чарльз Ховард», Сан-Франциско Кроникл, 7 июня 1950, с. 1.


[Закрыть]. Он сидел в раскачивающемся вагоне, в чреве трансконтинентального поезда, который увозил его из Нью-Йорка на запад. Ему было 26 лет. Он обладал пылким воображением, был красив, высок и выглядел истинным джентльменом. Люди, встречавшие его позднее, и представить не могли, что прежде у него была роскошная шевелюра. Благодаря годам, проведенным в седле во время учебы в военном училище, он приобрел отменную выправку.

Ховард родился и вырос на востоке страны, но в его крови была неугомонность, свойственная уроженцам запада. Именно из-за нее он записался в кавалерию во время испано-американской войны. И хотя Ховард стал искусным наездником, по стечению обстоятельств, из-за свирепствовавшей в войсках дизентерии, он так и не попал никуда дальше военного лагеря Уилера в Алабаме{10}10
  Кавалерия: Майкл С. Ховард, телефонное интервью, 18 января 1997.


[Закрыть]. После увольнения из армии он работал в Нью-Йорке, ремонтировал велосипеды и участвовал в велогонках, женился, в браке родились двое сыновей{11}11
  Гоночные велосипеды: Терри Данхем. «Автомобильная компания Ховарда», рукопись из архива Марселы Ховард, июль 1975.


[Закрыть]. Похоже, жизнь удалась, но на востоке Ховарду было тесно. Он, казалось, не находил себе покоя. Все его чаяния, его амбиции и устремления были нацелены на бескрайние просторы запада по ту сторону Скалистых гор. В тот самый день в 1903 году он больше не мог сдерживать этот порыв. Он бросил все и сел в поезд, пообещав Фанни Мэй, своей жене, что скоро пришлет за ней. И сошел с поезда уже в Сан-Франциско. На 21 цент особо не развернешься. Но Ховарду каким-то образом удалось взять в долг и собрать достаточно денег, чтобы открыть небольшую мастерскую по ремонту велосипедов в центре города на Ван-Несс-авеню. Там он возился с велосипедами – и ждал, когда в его жизни появится что-нибудь действительно интересное.

И оно появилось. Вереница расстроенных мужчин обивали порог его мастерской. У этих чудаков было слишком много денег в карманах и слишком много свободного времени. Они тратили огромные суммы на нелепые машины, именуемые автомобилями, о чем потом очень жалели.

Самодвижущиеся экипажи только-только появились в Сан-Франциско и превратились в одно из тех стихийных бедствий, которые приносят несчастье и напасти всем, кроме историков. Большинство потребителей старались держаться подальше от этих «дьявольских устройств»{12}12
  «Дьявольские устройства»: «Мои тридцать лет в ложе для прессы», Сан-Франциско Кроникл, 6 февраля 1937.


[Закрыть]. Люди, которые их покупали, становились притчей во языцех, героями анекдотов и в некоторой степени объектами всеобщего порицания. В Сан-Франциско 1903 года конные экипажи отнюдь не считались допотопным и отжившим свое средством передвижения.

И это неудивительно. Автомобиль, столь эффективный в теории, на практике оказывался довольно опасным механизмом. Он извергал клубы выхлопных газов, вздымал тучи пыли и беспомощно увязал в самых безобидных на вид лужах, блокируя гужевой транспорт и устраивая пронзительную какофонию, заставлявшую шарахаться испуганных лошадей. Возмущенные местные законодатели принимали ответные меры, некоторые из них могли бы послужить памятником законодательному творчеству{13}13
  послужить памятником законодательному творчеству: Флойд Клайсер. «Эти чудесные старые автомобили» (Нью-Йорк: Мак-Гроу Хилл, 1953), с. 30.


[Закрыть]. В одном из городков, например, автомобилисты были обязаны останавливаться, выходить из машины и зажигать сигнальную ракету каждый раз, когда в поле зрения появлялся конный экипаж. Законодатели Массачусетса пытались – к счастью, безуспешно – провести закон, согласно которому каждый автомобиль надлежало оснастить колоколом, трезвонившим с каждым поворотом колес. В некоторых городах полиция имела право останавливать проезжающие автомобили с помощью веревок, цепей и проволоки. Полицейским даже разрешалось стрелять – при условии, что они проявят разумную осторожность и не пристрелят водителя. Сан-Франциско тоже не удалось избежать этой волны законотворчества. Озлобленные городские власти провели закон, запрещавший автомобилям выезжать за пределы Стэнфордского университетского городка и туристических районов, тем самым лишая их права въезда в город{14}14
  лишая их права въезда в город: «Чарльз С. Ховард», Сан-Франциско Кроникл, 7 июня 1950, с. 2.


[Закрыть].

Но на этом сложности не заканчивались. Цена, которую запрашивали за самый дешевый автомобиль, в два, а иногда даже в три раза превышала годовой доход среднестатистического работника, получавшего 500 долларов. И за эту сумму можно было приобрести только четыре колеса, корпус и мотор. «Аксессуары», к которым причислялись бамперы, карбюраторы и фары, нужно было покупать отдельно{15}15
  «Аксессуары»: «Мои тридцать лет в ложе для прессы», Сан-Франциско Кроникл, 6 февраля 1937; Клаймер. «Эти чудесные старые автомобили», с. 67.


[Закрыть]. Чтобы завести машину вручную, с помощью специального кривого стартера, нужна была недюжинная сила. При отсутствии заправочных станций автовладельцам приходилось тащиться с канистрой на пять галлонов к местному аптекарю и наполнять ее доверху по 60 центов за галлон, надеясь, что аптекарь не заменит бензин керосином{16}16
  аптекарь не заменит бензин керосином: Уильям М. Клингер. «Первопроходцы автострахования», онлайн-статья (Сан-Франциско: Музей города Сан-Франциско, по состоянию на 24 февраля 1998); www.sfmuseum.org .


[Закрыть]. Врачи советовали женщинам держаться подальше от автомобилей из опасения, что те могут отравиться выхлопными газами. Некоторые отважные представительницы слабого пола носили нелепые шляпы, «защищающие от ветра»{17}17
  шляпы, «защищающие от ветра»: Клаймер. «Эти чудесные старые автомобили», с. 22.


[Закрыть], этакие матерчатые тыквы с небольшими стеклянными окошками. Голову полностью засовывали в такую сферу, при этом должно было хватить места для пышных викторианских причесок того времени. Еще одним кошмаром для водителей оказывался вопрос, как найти дорогу. В Сан-Франциско только-только появлялись первые дорожные знаки. Их устанавливала одна предприимчивая страховая компания в надежде привлечь клиентов{18}18
  дорожные знаки… устанавливала одна предприимчивая страховая компания: Клингер. «Первопроходцы автострахования».


[Закрыть]. Знаки помогали автомобилистам выбраться за город, где они могли устраивать пикники подальше от сердитых горожан{19}19
  устраивать пикники: там же.


[Закрыть]. Ну и наконец, сам процесс вождения был довольно трудоемким. Первые автомобили, которые появились в Сан-Франциско, были настолько маломощными, что могли осилить далеко не каждый холм. Подъем на Девятнадцатой авеню был таким крутым, таким пугающим для мотора тех времен, что для местных жителей стало развлечением наблюдать, как натужно кряхтящие автомобили поднимались вверх по улице. Деликатность конституции и сбои в работе стали неиссякаемым источником насмешек. На карикатуре того времени изображена пара, стоящая на обочине у сломанного автомобиля. Под картинкой надпись: «Праздные богачи».

Но там, где жители Сан-Франциско видели лишь неприятности, Чарльз Ховард увидел свой шанс. Мастерских по ремонту автомобилей еще не существовало – да в них и не было смысла, пока мало у кого хватало глупости приобретать автомобиль{20}20
  мастерских по ремонту автомобилей: там же; Майкл С. Ховард, телефонное интервью, 18 января 1997.


[Закрыть]. Автовладельцам некуда было обратиться, если машина выходила из строя. Специалист по ремонту велосипедов больше всего подходил на роль автомеханика, а мастерская Ховарда располагалась в удобной близости от домов богатых автовладельцев. И как только Ховард обосновался в городе, у его порога стали появляться расстроенные автолюбители.

Чарльз Ховард питал слабость к сложным заданиям. Он принимал вызов, ковырялся в моторах и находил способ приводить их в порядок. Он стал посещать примитивные автогонки, которые проводились за городом, и довольно скоро уже принимал в них участие. На первых американских автогонках, которые проводились восемью годами ранее в пригороде Эванстона, штат Иллинойс, лидер гонки пронесся на головокружительной скорости в семь с половиной миль в час{21}21
  Первые американские автогонки: Клаймер. «Эти чудесные старые автомобили», с. 57.


[Закрыть]. Но к 1903 году мощность автомобилей значительно возросла: на проходивших в том же году трансъевропейских автогонках один автомобиль развил среднюю скорость в 65,3 мили в час. Эти состязания превратились в захватывающее зрелище. Но такая скорость привела к астрономическому росту числа несчастных случаев. Например, на европейских автогонках погибло столько людей, что в конечном итоге они были прерваны как повлекшие за собой «слишком много человеческих жертв»{22}22
  были прерваны как повлекшие «слишком много человеческих жертв»: там же, с. 26.


[Закрыть].

Ховард же рассматривал эти хитроумные устройства как инструмент для воплощения своих честолюбивых замыслов. Он решился на весьма дерзкий шаг: сел в поезд, направлявшийся на восток, приехал в Детройт и каким-то образом договорился о встрече с Уильямом Дюрантом, главой «Бьюик Отомобайлс» и будущим основателем «Джеренал Моторс». Ховард сказал Дюранту, что хотел быть участвовать в бизнесе, каким бы рискованным тот ни был. Молодой человек понравился Дюранту и получил задание организовать местное представительство фирмы и развернуть сеть агентов по продаже. Ховард возвращается в Сан-Франциско, открывает компанию «Пайонир Мотор» от имени компании «Бьюик» и нанимает местного управляющего. Но когда он через некоторое время приезжает с инспекцией, то с ужасом узнает, что управляющий сосредоточился на продаже не автомобилей компании «Бьюик», а громоздких «Томас Флайерс». Ховард едет в Детройт и убеждает Дюранта, что способен на большее. Дюрант уступает, Ховард возвращается с франшизой на продажу автомобилей «бьюик» по всему Сан-Франциско{23}23
  Ховард возвращается с франшизой на продажу автомобилей «бьюик»: Терри Данхем. «Автомобильная компания Ховарда».


[Закрыть]. Все это происходит в 1905 году, Ховарду на тот момент всего двадцать восемь лет.

Ховард приезжает в Сан-Франциско на поезде и привозит с собой три «бьюика»{24}24
  привозит с собой три «бьюика»: «Лучшие моменты эры автомобилей», Лос-Анджелес Таймс, 24 марта 1940, с. 3.


[Закрыть]. По рассказам очевидцев, он сначала разместил автомобили в приемной своей ремонтной мастерской на Ван-Несс-авеню{25}25
  разместил автомобили в приемной своей ремонтной мастерской: Том Мориарти. «Спортсмен Калифорнии», Роб Вагнерз Скрипт, 18 марта 1938, с. 8.


[Закрыть]. Позже он переехал в скромное здание на Голден-Гейт авеню, в квартале от Ван-Несс. Он привез с собой Фанни Мэй, которая, имея на руках двух сыновей и ожидая еще двух, была серьезно обеспокоена тем, какую карьеру избрал для себя ее супруг. За два прошедших года жители Сан-Франциско так и не смогли изжить враждебного отношения к автомобилям. Ховарду не удалось продать ни одного автомобиля.

8 апреля 1906 года в 5: 12 утра земля, на которой раскинулся Сан-Франциско, содрогнулась в чудовищных конвульсиях мощного землетрясения. Сила подземных толчков достигала 7,8 балла. Всего за шестьдесят секунд красавец город превратился в руины. Среди развалин один за другим вспыхивали пожары. Огонь подбирался все ближе к дому, где располагалась дилерская фирма Ховарда. Он приближался, пожирая по четыре квартала в час{26}26
  по четыре квартала в час: Луиз Херрик Уолл. «Героический Сан-Франциско», онлайн-статья (Сан-Франциско: Музей города Сан-Францисако, по состоянию на 24 февраля 1998); www.sfmuseum.org/1906/06.html.


[Закрыть]. Водопроводные линии полопались, в канализации не осталось воды. Тушить пожары было просто нечем. Испуганные лошади в панике метались по разрушенным улицам, ломали ноги в завалах и падали в изнеможении на вздыбленные булыжные мостовые. Городу, который до этого полагался только на конную тягу, срочно понадобился транспорт, чтобы доставлять на пожарища пожарные бригады, перевозить огромное количество пострадавших, три тысячи погибших и двести двадцать пять тысяч лишившихся крова людей, подальше от бушующего пламени. Горожане, в панике бегущие из города, готовы были выложить тысячи долларов за лошадей – но их невозможно было раздобыть. Люди самостоятельно вручную переделывали детские коляски в грузовые тележки, гвоздями прибивали к сундукам роликовые коньки, чтобы тянуть их за собой. Из всех средств передвижения остался только один выбор. «Мы вдруг осознали, что Сан-Франциско был городом огромных расстояний, – писал один из очевидцев. – И покорить эти просторы было под силу только автомобилям».

Чарльз Ховард, владелец трех прежде не пользовавшихся спросом автомобилей, стал вдруг самым богатым человеком в городе. Он спас свои автомобили от пожара и переоборудовал их в кареты скорой помощи{27}27
  переоборудовал их в кареты скорой помощи: Майкл С. Ховард, телефонное интервью, 18 января 1997. Терри Данхем. «Автомобильная компания Ховарда».


[Закрыть]. По рассказам одного из очевидцев, Ховард сам сел за руль и носился по развалинам, собирая пострадавших и переправляя их на спасательные корабли, стоявшие в заливе. Его машины перевозили также взрывчатку, которую использовали для создания противопожарных преград.

19 апреля пожары оттеснили солдат и пожарных в западную часть города. Ван-Несс-авеню, что находилась всего в половине квартала от дилерской фирмы Ховарда, была самой широкой улицей города. Именно этой улице суждено было стать последней линией обороны пожарных{28}28
  Ван-Несс, последняя линия обороны пожарных: Уолл. «Героический Сан-Франциско».


[Закрыть]. Огонь подбирался все ближе. Пожарные разгрузили взрывчатку с автомобилей, заминировали дом, где располагалась фирма Ховарда и несколько близлежащих зданий, а потом подорвали их, чтобы расширить противопожарную полосу{29}29
  заминировали дом, где располагалась фирма Ховарда: Мориарти. «Спортсмен Калифорнии», с. 8


[Закрыть]. В тот день огонь бушевал на руинах конторы Ховарда. Измученные пожарные не собирались отступать. Пожары полыхали еще несколько дней, но так и не перекинулись на противоположную сторону Ван-Несс-авеню.

Ховард потерял все – кроме своих машин. Но его имущество было застраховано. Чек с выплатой страхового возмещения предложил ему безболезненный выход из автомобильного бизнеса. Но Ховард был уверен, что сможет убедить жителей города в неотвратимости эры автомобилей. Землетрясение уже сделало за него половину работы: оно доказало превосходство автомобиля перед конными экипажами с точки зрения практичности. Спустя две недели после землетрясения аренда конной повозки обходилась в 5 долларов в день, а двухместного малолитражного автомобиля – 100 долларов в день{30}30
  Аренда конной повозки: Уолл. «Героический Сан-Франциско».


[Закрыть]. Ховарду оставалось лишь доказать, что его автомобили прочны и надежны. Он построил одно из первых после землетрясения временных зданий, перевез туда свои машины и приступил к разработке нового образа «бьюика».

Ховард как никто другой понимал, насколько важен в торговле имидж. За это ему, вероятно, следовало благодарить своего отца, Роберта Стюарта. Тот накопил огромное состояние у себя на родине, в Канаде, при этом был замешан в грандиозном финансовом скандале. Роль Роберта Стюарта в этом деле остается неясной, однако все последующие поступки свидетельствуют о том, что его деловая репутация серьезно пострадала: он покинул страну и сменил фамилию на Ховард. Остаток жизни он сорил деньгами в фешенебельных гостиницах и престижных клубах по всему восточному побережью Соединенных Штатов. Отныне в графе «род занятий» он именовал себя путешественником. Он так и не обзавелся постоянным домом и нигде не задерживался надолго. Ховард-старший неоднократно женился и разводился, завоевав дурную славу среди сплетников и журналистов, ведущих колонки светской хроники, за то, что избивал одну из своих жен и устраивал публичные скандалы с другими.

Чарльз Ховард никогда не был особенно близок с отцом. Он рос в викторианском высшем обществе Америки, в котором репутация была основным ходовым товаром. И его, несомненно, оскорбляло постыдное поведение отца. Чарльз решил стать полной противоположностью родителя. Раз Роберт Стюарт Ховард был богат, его сын отказался начинать самостоятельную жизнь, пользуясь этим преимуществом. Он отправился в свое путешествие на запад без гроша в кармане{31}31
  Роберт Стюарт: Майкл С. Ховард, телефонное интервью, 18 января 1997.


[Закрыть]. Поскольку отец не прикладывал никаких усилий, чтобы восстановить свою репутацию – и репутацию своей семьи, – Чарльз придавал огромное значение тому, какое впечатление производит на других. Его озабоченность мнением окружающих граничила с одержимостью. Она влияла и на его решения, и на его действия. Инстинктивно или эмпирически он знал, как вызвать интерес и завладеть воображением окружающих. Привычно ставя себя на место других, в частной жизни Чарльз был обаятельным, великодушным и по-настоящему чутким человеком. В бизнесе же он демонстрировал удивительный талант организатора и коммерческую хватку.

Ховард понимал: чтобы привлечь внимание публики к автомобилям, его имя должно часто мелькать в прессе. Он также понимал, что продавец машин не может быть интересен журналистам. А вот отчаянный автогонщик – может{32}32
  отчаянный автогонщик: Клингер. «Первопроходцы автострахования».


[Закрыть]. Надев шлем, белый шарф и защитные очки, Ховард садился за руль и устраивал настоящие представления. Он с головокружительной скоростью гнал свой «бьюик» в район Танфоран, взлетал вверх по крутым склонам Диаболо Хилл и Гриззли Пик. Он устраивал круглосуточные гонки и «состязания на выносливость», в которых участники носились кругами по местным дорогам до тех пор, пока моторы не взрывались или пока у машин не отваливались колеса – последний оставшийся на ходу становился победителем. Ховард был, пожалуй, первым человеком, который проехал на автомобиле по Долине Смерти и через снежные сугробы Сьерра-Невада. И он повторял этот подвиг ежегодно. А это было далеко не безопасной авантюрой: водители погибали очень часто, машины тоже находили там свой печальный конец. Празднование окончания первого пробега в соревновании на экономичность в Скаггс Спрингс было внезапно прервано, когда автомобиль-победитель вдруг вспыхнул и сгорел дотла. Но Ховард был абсолютно бесстрашен и чертовски удачлив. Особенно ему везло на его выносливом новом «Бьюике Уайт Стрик». Когда он не побеждал в гонках, которые устраивали другие люди, то сам организовывал гонки и вынуждал других агентов по продаже «бьюиков» присоединяться к нему.

Репортеры просто ели у Ховарда из рук. Он был идеальным героем для прессы: смелый, энергичный, фотогеничный, красноречивый. Человек, чьи поступки приводят в восторг и чьи слова впоследствии цитируют. Это был безупречный альянс. Ховард снабжал прессу темами для статей, пресса обеспечивала ему публичную известность. Он и его «бьюик» стали местной легендой.

Там, где не справлялась пресса, вступали в игру сам Ховард и руководство компании. Весь город обклеивали огромными рекламными плакатами, на всех углах трубили о каждой победе{33}33
  Победы Ховарда в гонках: «Чарльз С. Ховард», Сан-Франциско Кроникл, 7 июня 1950, с. 2; Данхем. «Автомобильная компания Ховарда».


[Закрыть]. Решение добиваться общественного признания было правильным и дальновидным выбором. Ховард понимал, что общепринятая практика устраивать соревнования на специально сконструированных гоночных автомобилях не шла на пользу коммерции, ведь покупатель понимал, что никогда не купит такую машину. Поэтому Чарльз Ховард устраивал пробеги и соревнования, в которых участвовали именно те модели, которые были в продаже. Любой клиент мог приобрести такую машину прямо в магазине. И коммерсант старался максимально упростить для клиента переход от управления лошадью к управлению автомобилем. Поскольку многие его клиенты никогда прежде не садились за руль, он давал им бесплатные уроки вождения. И что самое важное, он начал принимать лошадей в качестве бартера. Опыт, который он приобрел, вынужденно оценивая лошадей, очень пригодился Ховарду впоследствии, хотя в тот период он бы высмеял подобную идею. «Время лошадей прошло, теперь жителям Сан-Франциско нужны автомобили, – писал он в 1908 году{34}34
  Время лошадей: Ральф Муди. «Давай, Сухарь» (Бостон: Youghton Miffin, 1963), с. 22.


[Закрыть]. – Даже за лучшую лошадь в стране я не дал бы и пяти долларов».

Такая реклама сработала. В 1908 году Ховард продал восемьдесят пять «Уайт Стриков» за тысячу долларов каждый{35}35
  продал восемьдесят пять «Уайт Стриков»: «Чарльз С. Ховард», Сан-Франциско Кроникл, 7 июня 1950, с. 2.


[Закрыть].

В 1909 году он нанес визит Дюранту. Новый руководитель «Дженерал Моторс» был весьма признателен: Ховард создал сеть, которая со временем станет одним из ведущих рынков сбыта автомобильной промышленности. Дюрант отдал Ховарду исключительные права на продажу автомобилей «бьюик» и своих новых приобретений «Дженерал Моторс», «Нэшенел» и «Олдсмобиль» по всему западу Соединенных Штатов{36}36
  Дюрант отдал Ховарду исключительные права: Данхем. «Автомобильная компания Ховарда».


[Закрыть]. Ховард стал заказывать автомобили целыми грузовыми составами, по три сотни машин за один раз. Он разместил в газетах рекламу с фотографиями бланка заказа и бланка компании, подтверждающего отгрузку товара. Вскоре Ховард стал самым крупным дистрибьютером в мире самой быстро развивающейся отрасли промышленности в истории. По всему западу, по всему приграничью, где жизнь раньше вращалась вокруг лошадей, одна за другой появлялись стильные современные торговые конторы Ховарда.

Но дело еще не было закончено. Дюрант уже в который раз совершил колоссальный финансовый скачок вслепую – и внезапно обанкротился. Ховард внес за него залог, как сообщали, взяв в банке ссуду на 190 тысяч долларов{37}37
  Ховард внес за Дюранта залог: «Чарльз С. Ховард», Сан-Франциско Кроникл, 7 июня 1950, с. 2, «Да, воистину», SB, осень 1937.


[Закрыть]. Дюрант вернул долг акциями «Дженерал Моторс» и значительным процентом валовой выручки от продаж с пожизненной гарантией. Бывший всего несколько лет назад нищим веломехаником, Ховард вскоре получал сотни тысяч долларов с каждого цента, который привез с собой в Калифорнию.

В середине двадцатых годов Ховард стал жить как настоящий магнат, коим и являлся. В 1924 году он выделил 150 тысяч долларов на основание фонда Чарльза С. Ховарда и построил дом для детей, больных туберкулезом и ревматическим полиартритом{38}38
  Фонд Чарльза С. Ховарда: «Ховард, Чарльз Стюарт», Национальная энциклопедия американских биографий, с. 27.


[Закрыть]. Этот шаг стал первым в целом ряду филантропических проектов, инициатором которых был Ховард. И в его личной жизни все складывалось удачно. Понаблюдав, как старшие сыновья, Лин и Чарльз-младший, пытаются играть в поло черенками от граблей и пробковым мячом, он выписал из Лонг-Айленда лучших пони для игры в поло и подарил их мальчикам. Со временем те стали известными игроками. Спустя несколько лет Ховард оснастил гигантскую яхту «Арас», нанял команду ученых и отправился с ними в исследовательскую экспедицию на Галапагосские острова{39}39
  экспедицию на Галапагосские острова: Данхем. «Автомобильная компания Ховарда».


[Закрыть]. Оттуда они привезли редкую голубоногую олушу и целую коллекцию других животных и отдали их в зоопарк.

Кроме того, Ховард осуществил мечту, которую лелеял, вероятно, с самого детства. Он наткнулся на огромное ранчо, раскинувшееся на семнадцати тысячах акров калифорнийских лесов в 150 милях от Сан-Франциско, неподалеку от небольшой деревушки под названием Уиллитс. Ховард всегда мечтал стать владельцем ранчо, поэтому и купил его. И хотя он часто оставался в своем особняке в Бурлинцейме, предместье Сан-Франциско, когда ездил в город по делам, но всегда считал именно ранчо своим настоящим домом. При всей своей любви к автомобилям Ховард сохранил вкус к романтике простой жизни в приграничье. Он старался превратить свое ранчо Риджвуд в образец самообеспеченности. Тучные стада коров, овец, несколько сотен лошадей, маслобойня, скотобойня, фруктовые сады. Ховард надевал расшитую ковбойскую рубаху, садился на лошадь и ехал осматривать свои владения. Однако даже здесь он не мог удержаться от технических новинок. Он носился по своему озеру на блестящих моторных лодках. Тут, среди холмов Риджвуда, отдыхая от дел, «Поппи» Ховард наблюдал, как растут его сыновья.

В выходные, 8 и 9 мая 1926 года, Чарльз Ховард вместе с Фанни Мэй отправились в Дель Монте на открытие новой гостиницы. Их пятнадцатилетний сын Фрэнки остался дома, в Риджвуде. Рано утром в воскресенье Фрэнки взял один из старых грузовичков отца и поехал с парой друзей на рыбалку. Около девяти утра они с большим уловом возвращались обратно на ранчо. Проезжая по ущелью всего в двух милях от дома, Фрэнки заметил на дороге большой камень и резко свернул в сторону, чтобы объехать преграду. Переднее колесо съехало с дороги, машина накренилась, и Фрэнки не справился с управлением. Грузовик перевернулся и рухнул на дно ущелья. Свидетелей этой аварии не оказалось.

Друзья Фрэнки очнулись на дне ущелья, их выбросило из машины. Рядом вверх колесами лежал грузовик. Бросившись к нему, мальчики увидели приятеля, придавленного обломками. Ребята побежали на ранчо и рассказали старшему работнику о трагедии. Но рядом с Риджвудом больниц не было. Ближе всего жил местный врач доктор Бэбкок. У него в доме было несколько лишних коек – на случай, если кто-нибудь из местных лесорубов получит травму. Работник спешно привез Бэбкока на место аварии. Врач пробрался через обломки машины и попытался привести Фрэнки в чувство. Но было уже слишком поздно. Когда Ховард вернулся из Дель Монте, ему сообщили, что сын погиб: у него был сломан позвоночник и разбита голова{40}40
  Авария Фрэнки и ее последствия: «Фрэнк Ховард погиб», Уиллитс Ньюс, 14 мая 1926, с. 1; Джейн Бэбкок Экинз, телефонное интервью, 1 ноября 1998.


[Закрыть].

Раздавленный горем Ховард впал в депрессию и на долгие месяцы заперся в Риджвуде. Безутешный отец хотел как-то увековечить память о сыне. Доктор Бэбкок, приехавший поддержать Ховарда, предложил построить в Уиллитсе больницу. Ховард ухватился за эту идею. Он оплатил все расходы по строительству и распорядился снабжать больных фруктами, овощами и мясо-молочными продуктами с ранчо Риджвуд. Первый камень на строительстве больницы был торжественно заложен в 1927 году. А уже в 1928 году доктор Бэбкок возглавил современную, великолепно оснащенную, мемориальную больницу имени Фрэнка Р. Ховарда. Чарльз Ховард до конца жизни был членом совета директоров этой больницы.

Он так никогда и не оправился после смерти Фрэнки. В его кабинете в Сан-Франциско висел большой портрет сына. Спустя много лет Билл Николз, юноша, который пришел устраиваться на работу, как-то спросил Ховарда, не он ли изображен на портрете. «А он похож на меня?» – спросил Чарльз. Николз ответил, что похож. Когда он посмотрел на Ховарда, у того по щекам бежали слезы{41}41
  Ховард плачет над портретом: Билл Николс, телефонное интервью, 14 января 1998.


[Закрыть].