Текст книги "Чертова ведьма"

Тут чувствую, как вибрирует телефон. Н-да. Опять Красный Крест на связи. Хотя, Лена права, злая я. Артем ничего плохого мне не сделал, только вот проблема в том, что и хорошего мне от него особо не надо. Не знаю, то ли дело в моем тотальном разочаровании в мужчинах, то ли конкретно в Артеме, но не ухает сердце в груди.

«Можно я подъеду сегодня?»

Подъедет он. А толку? Как бы отказать помягче?

«Боюсь, сегодня я совсем недолго пробуду в мастерской, потом у меня дела».

Вот так вроде ничего. Даже не обманула. После работы мы с Настей будем гулять.

«Понял», – прилетает через несколько секунд.

Понял, и хорошо.

Но каково же мое удивление, когда у дверей мастерской обнаруживаю Артема с букетом багровых астр в руках.

– Привет, – скромно улыбается он, – чудесно выглядишь, – затем опускает взгляд на Настю. – И тебе привет, кажется, мы еще не знакомы. Артем, – протягивает ей руку.

– Здравствуйте. – Дочка смотрит на меня, ждет разрешения, на что я киваю, тогда она жмет ему руку: – Настя.

– Очень приятно, Настя, – говорит он, после чего достает из кармана плитку шоколада: – Цветы, уж прости, для мамы, а тебе вот.

– Спасибо.

Ребенок у меня очень стеснительный, что касается чужих. Со своими Настя всегда смелая, веселая, открытая, а с незнакомыми сразу тушуется и не доверяет. Честно говоря, я этому рада, поскольку уверена, что моя девочка не пойдет абы за кем.

– Насть, иди к тете Маше, – открываю дверь, а когда дочка скрывается в мастерской, поворачиваюсь к Артему: – Что ты здесь делаешь?

– К тебе приехал, как видишь, с цветами. Возьмешь?

– Спасибо, – все-таки принимаю букет. Можно было бы заартачиться, обидеть, но обижать людей не люблю.

– Дочка очень похожа на тебя.

– Ну да, мы обе рыжие.

– Не этим, вернее, не только этим, у вас глаза одинаковые и взгляд один на двоих. Может, я все-таки не помешаю? Помогу с делами.

Опять он со своей помощью.

– Ладно, идем. – Ну, я точно сумасшедшая, совсем ку-ку. Приглашаю его войти. – Раздевайся, – указываю на напольную вешалку, что скромно стоит в узенькой нише. – Может, чаю? Или кофе.

– Чаю, – с небывалой прытью сбрасывает с себя пальто. Дорвался, что называется.

Я же усаживаю дочь на высокий стул, где не так давно сиживал Адам Гаспарыч. Интересно, нашел он себе няньку? А то ушел опять весь обиженный, мухами обсиженный, обещал вернуться.

– Мам, – шепчет Настена едва слышно, – а это кто? – и кивает в сторону господина красивого.

– Это мой знакомый, – отвечаю так же тихо, – вернул мне потерянный зонт.

– А-а-а, – кивает многозначительно, – ты ведь ему дашь? – И у меня аж сердце в пятки уходит, заодно замечаю, как прыскает Артем. Вот ведь, уши растопырил.

– Чего дам? – готовлюсь уже к самому плохому. Все-таки запрещу смотреть ютуб.

– Своих заварных пирожных.

– Ах, – отвечаю на выдохе, – дам, дам.

Но дальше все развернулось совсем не по плану.

За время, пока Артем с Настей сидели за чаем и заварными пирожными, а также рассуждениями о жизни зайца Валеры, который буквально вчера поругался с медведем Гришей, я успела распределить заказы, оформить несколько заготовок на завтра и составить список рекомендаций для тети Маши. Однако за полчаса до выхода в мастерскую пожаловала пара будущих супругов. Им нужен был торт, и все бы ничего, но торт не простой, а весьма и весьма сложный в оформлении.

– Видите ли, – замялась невеста, – мы обошли не одну мастерскую, но нам либо сразу отказывали, либо называли неприступные цены с учетом наших пожеланий.

– Не просто неприступные, – вступил жених, – а неадекватные, – и тут же словил недовольный взгляд возлюбленной.

– Так, чего же вы хотите?

– У нас планируется тематическая свадьба. По мотивам сказки «Золушка». Бал, соответствующие наряды. Потому и торт хочется такой необычный, понимаете?

– Пока слабо, – достаю лист формата А4, карандаш и протягиваю девушке: – Прошу, набросайте эскиз.

В этот момент замечаю на себе взгляд Артема, он сосредоточен, вдумчив, будто у нас тут не обычные посиделки, а собрание акционеров, на котором принимается судьбоносное решение.

– Ну, что-то вроде того, – возвращает невеста мне бумагу через пять минут.

Ого! Ого-го! Это она тут нескромно развернулась! Пятиярусный торт на подставке, а на вершине импровизированная подушечка, на которой лежит, так полагаю, хрустальная туфелька. Но это еще ничего, по периметру торта змейкой от нижнего ярусу к верхнему поднимается лестница. Я, конечно, себя считаю хорошим кондитером, умелым, но тут им не кондитер нужен, а скульптор с архитектором вместе. Понятно, почему все предыдущие мастера задрали цены.

– И какой вес вас интересует?

– Нам нужно на семьдесят гостей. Это где-то четырнадцать килограмм.

– Да, верно. А вот это? – указываю на лестницу с туфлей.

– Из прозрачной карамели. Покрытие торта – мастика. Начинка у каждого яруса своя, чтобы всем угодить. Вы ведь возьметесь? – и смотрит на меня чуть не со слезами на глазах. – Мы заплатим. Хоть прямо сейчас.

Тут жених начинает хмуриться, кукситься, но, словив очередной уже обиженный взгляд невесты, кивает.

– Когда нужен торт?

– Через неделю.

Ну, уже ничего. Неделя – это хорошо.

– Я бы, может, и взялась, но и вы поймите, такой торт не будет стоить дешево.

– Сколько?

– Сейчас посчитаем, – беру калькулятор.

Коржи, начинки, мастика… даже если взять по минимуму… угу… ага… но еще и весьма экспериментальная работа с прозрачной карамелью, из которой надо смастерить это чудо.

– Тридцать шесть тысяч.

– Согласны! – выпаливает жених.

Вот черт! Кажется, я продешевила. Ну что ж, назвалась груздем, придется лезть в кузов. Да и как-то уже жалко несчастную невесту. Мечтает побыть Золушкой на балу. Пусть побудет.

Когда будущие супруги уходят, понимаю, что запланированное гуляние накрылось медным тазом – за окнами уже темно и моросит дождь. Прекрасно…

– И я снова под впечатлением, – смотрит на меня Артем восторженным взором. – У тебя большое будущее впереди.

– Скажешь тоже.

– Честно, я впервые встречаю девушку настолько трудолюбивую, настолько увлеченную и при этом открытую. Ты могла бы послать их с такими-то запросами, но нет.

– Послать?

– Да. Сейчас никто не хочет стараться, все хотят получать максимум денег за минимум действий. Но не ты.

– Мне кажется, ты преувеличиваешь и перехваливаешь. Ой, а где Настя? – не вижу дочь.

– Она у меня! – слышится из кухни голос Марии Федоровны. – Все под контролем!

– Нет, не преувеличиваю и точно не перехваливаю. Ты очень много работаешь, и тебе важны не только деньги, но и твой результат. Говорю же, редкое сочетание. А повидал я много кого по долгу своей профессии. Есть с кем сравнить. – Он смотрит на часы. Красивые у него часы, старинные на широком ремешке. – Это был чудесный день, Карин. Спасибо. И я с радостью отвезу вас домой.

– Нет, я еще задержусь. Остались кое-какие важные нерешенные вопросы.

Нужно проверить почту, коль я засиделась до вечера.

– Хорошо, настаивать не буду. Я еще напишу? Очень хотел бы повторить.

– Напиши, – пожимаю плечами. В общем-то, его присутствие меня не смущало, не напрягало, а значит, вдруг и есть смысл… повторить.

Еще через полчаса в мастерской остаемся только мы с Настей. Мой зайчик вовсю зевает. Н-да, хороша мать, устроила ребенку «веселый» вечер.

– Прости, – прижимаю ее к себе.

– А мне понравилось. Дядя Артем научил меня рисовать военный вертолет. А еще рассказал, как помирить Валеру с Гришей.

– И как же?

– Они должны пожать друг другу лапы.

– И правда, все оказывается просто.

– Ага.

– Так, я сейчас запишу себе все-все-все в блокнот, а потом поедем домой.

– Хорошо. А можно мне немножко поиграть на кухне? Там тетя Маша для Валеры оставила тесто.

– Иди, зай, поиграй. Только ножи не трогай.

– А их тетя Маша убрала, – и скачет в кухню.

Я же только опускаюсь на стул, как снова возникает мандраж, липким холодом расходится по телу, вызывает приступ тревоги. Что же это? А кожа покрывается мурашками, сердце заходится.

– Настя?! Насть? – Нет, ну это мне совсем не нравится. – Зайка?

Скорей иду в кухню и чуть на месте не падаю. Моя девочка выходит в открытый портал.

– Настя! Стой! – Но она даже не оборачивается, будто не слышит.

А спустя мгновение портал начинает смыкаться.

– Нет! Нет! Нет! – подскакиваю и бросаюсь следом.

Едва успеваю перемахнуть через порог, как дверь исчезает.

– Настя! – хватаю дочь за рукав. – Ты что творишь!? – разворачиваю ее к себе.

Она же хлопает ресницами и явно не понимает, почему я вся трясусь.

– Мам, я только посмотреть хотела.

– На что? – никак не могу успокоиться, да и как тут вообще можно успокоиться? Дьявол, мы в смежном мире! Только сейчас начинаю осознавать, что случилось. Мы в мире нечисти, а портал закрылся, у меня же ключ действует только в одну сторону. Черт, черт, черт!

– На огоньки…

– Какие огоньки?

– Вон те, – указывает мне за спину.

А когда оборачиваюсь, теряю дар речи…

В переулке стоит патрульная машина, слепит фарами, проблесковые маячки переливаются оранжево-зеленым. Через пару минут двери открываются, из авто выходят двое в форме. Лиц не видно из-за яркого света фар. Насколько мне известно, здесь с нелегалами борются активно и эффективно. У меня же при себе ничего, все в сумке осталось, а та под прилавком.

– Мама!.. – Настя прижимается к ноге.

– Тише, тише, все будет хорошо. Ты, главное, не отходи от меня, – крепко держу ее за руку.

– Доброго вечера, госпожа! – подходит ко мне здоровяк, склоняет голову так по-военному. – Можно ваши документы?

– Доброго вечера… Понимаете, у меня при себе нет документов, но мне нужна ваша помощь, – начинаю откровенно тараторить, – я не отсюда, мы сюда попали случайно. Но у меня ключ, – хочу достать, показать, – только он в одну сторону…

– Вы из другого мира? – сразу хмурится. – Вместе с девочкой?

– Да, да, из другого. Я торгую здесь, все разрешения у меня есть, можете запросить в Торговой палате.

– Однако разрешения на пересечение границы у вас нет, верно?

– Нет, но я же и говорю, все произошло случайно.

– Вам придется проехать с нами. Пройдемте в машину.

Адам

Жду! С нетерпением жду патрульную машину. У ребят должно было получиться. Я знал, что Кейна будет в мастерской с дочерью, успел изучить график ее работы. Оперативники проинструктированы, как и при каких обстоятельствах себя вести, все документы готовы. Благодаря Рише моя подпись в анкете получилась идентичной подписи Кейны, отдел консульского контроля ничего не заподозрил, когда сверился с данными Палаты межмировой торговли. Теперь у меня на руках вид на жительство; правда, необходим еще паспорт, но его можно получить только при личном присутствии.

И хорошо, что Отис уже спит, а то нервы на пределе.

Машина появляется минут через сорок, медленно сворачивает с трассы и поднимается по дороге, что ведет к дому. Надеюсь, ведьма проявит благоразумие. Заранее открываю ворота. Здорово жить на возвышении, обзор идеальный. А мысли меж тем путаются в голове, хвост успел обстучать все косяки и перила, но боли не чувствую, кажется, вообще ничего не чувствую из физического.

Когда авто въезжает во двор, скорее спускаюсь с крыльца.

– Все хорошо? – подхожу к оперативнику.

– Да, господин комиссар.

И вот показывается она, а за ней следом из машины выглядывает такая же рыжая девочка. Кейна как видит меня, так замирает, теряется.

– Что происходит? – бормочет с трудом. – Я ничего не нарушила, объясните своим, – косится на ребят, – людям.

– Сейчас во всем разберемся, идемте, – указываю на дверь.

– Но, – всматривается в дом, – это ведь не комиссариат. Куда нас привезли?

– Вас привезли ко мне, госпожа Кейна. Или вам было бы лучше сидеть всю ночь в камере?

– В камере? За что? – растерянно хлопает ресницами.

– До выяснения обстоятельств задержанных помещают в камеру. Такие правила.

На что она кивает, а еще замечаю, как ее трясет, зато девочка держится молодцом.

И пока они поднимаются на крыльцо, провожаю патрульных:

– В журнал данных не вносить, поняли?

– Да, – кивают синхронно.

– Всё, свободны.

Стараюсь выглядеть спокойным, но получается с трудом, внутри все сжимается. А когда поднимаюсь на крыльцо, когда смотрю в зеленые глаза Кейны, полные то ли удивления, то ли страха, понимаю, что поступил правильно. И добился своего. Теперь бы как-то ей потактичнее объяснить происходящее.

– Прошу, – открываю дверь.

А дома хорошо, тепло, я даже попытался прибраться, чтобы не шокировать гостей сразу с порога. По крайней мере, диваны с кофейным столиком освободил.

– Может, чаю? – провожаю их в гостиную.

– Господин Герон, что вообще происходит? – спрашивает Кейна уже не так робко. – Мне срочно нужно вернуться. Я ничего не нарушила, портал открылся сам. И да, моя дочь по глупости вышла, пришлось выбежать за ней. Но она же ребенок. Прошу, помогите нам вернуться.

– Кейна Артемовна, – опускаюсь на высокий подлокотник, – боюсь, вернуться не получится.

– Как так? Почему? – прижимает к себе дочь.

– Потому что вы здесь по моей воле.

– В смысле? – В этот момент она, кажется, все понимает. И взгляд ее наполняется совсем другим: яростью. – Ах ты, сволочь рогатая! – подскакивает с места. – И еще комиссар, называется! Самый настоящий бандит! Я требую, верни нас домой! Или…

– Или что? – тоже поднимаюсь, подхожу к ней. – Ну что? Пойдешь доказывать, что уважаемый всеми комиссар выкрал тебя с дочерью и посадил под замок? Тебя сочтут сумасшедшей, это все, чего ты добьешься. У тебя нет ни паспорта, ни вида на жительство, никаких документов, подтверждающих право не то что жить, даже находиться здесь. Так что или пойдешь на сделку со мной, или пройдешь все круги бюрократического ада, а закончишь свое славное путешествие за решеткой! И уж поверь, я мешать этому не буду.

– Готов пойти на такое? Серьезно? У меня маленькая дочь, тварь ты бездушная.

– Скажи спасибо, что я сейчас не при исполнении, – нависаю над ней. – И да, я совершенно серьезно готов пойти на такое. Если умеришь пыл и включишь голову, то довольно быстро поймешь, что все может быть не так-то и плохо. Работа на всем готовом, а главное, за достойную оплату. Я свое слово держу.

– Ты хоть понимаешь, что творишь? – резко меняет она гнев на попытку меня образумить, что совершенно бессмысленно. – У меня там дом, работа, вся жизнь. Зачем ты так поступаешь? За что?

– Я так поступаю ради своего сына. Ему нужна помощь, нужна забота и присмотр. И он к тебе проникся.

– Мам? – слышу голос девочки. – А мы скоро поедем домой?

– А ты, – опускаюсь перед ней на корточки, – уже дома, Настя. Теперь этот милый дом ваш, он очень большой, в нем много тайных комнат, есть чердак с домовыми. И завтра ты познакомишься с моим сыном, его зовут Отис. Уверен, вы подружитесь. Кстати, меня зовут Адам, и я черт.

– Черт? – округляет глаза. – Чертей не бывает.

– Настя не знает, – вступает Кейна.

– Что ж, – кошусь на нее, – значит, пришло время узнать, – и снова смотрю на девочку: – Бывают, зуб даю. Посмотри-ка, – являю взору рога и хвост, – ну как?

– Ого, – расплывается в улыбке, – а можно потрогать?

– Конечно.

И рыжеволосая копия матери тычет пальчиком мне в рог.

– Жесткий. – Затем дергает за кисточку на хвосте: – Ух ты.

– Теперь веришь?

– Верю, – снова цветет улыбкой.

– Сейчас уже поздно, – поднимаюсь, – я вас провожу в комнату, а завтра утром поговорим о нашем дальнейшем сосуществовании в рамках твоей новой профессии, – и скорее прячу хвост с рогами.

– Никакой ты не блюститель порядка, – качает головой рыжая бестия, – ты преступник и самая натуральная нечисть.

– С последним отчасти согласен. Во мне от нечисти чуть больше, чем в тебе. Идемте наверх.

– Настя не ужинала.

– Я принесу вам что-нибудь перекусить.

Пока поднимаемся, смотрю ведьме в спину. Какое интересное на ней платье – вязаное, с вырезами. Неужели на свидание собиралась? Для чего еще так наряжаться? Не для лучшей вентиляции же, в самом деле? А кожа у нее с персиковым оттенком и небольшой россыпью веснушек. Пахнет Кейна как всегда вкусно, слишком вкусно. Еще ведьма очень стройная, до сего момента видел ее только в форме, здесь же совсем другой вид. И скорей отвожу взгляд, иначе созерцание закончится чем-нибудь очень позорным. Надо позвонить той официантке. Надеюсь, телефон не потерял.

Тем временем подходим к четвертой двери на этаже. Именно эту комнату я определил для Кейны, потому что она смежная с другой, поменьше. Как раз для двоих. К тому же тут есть своя ванная и просторный балкон с видом на холмы и леса. Правда, пыли многовато, но ничего, с пылью она потом сама как-нибудь разберется. Включаю свет. М-да, лампочки в люстре тоже под замену, одна светит из шести и то еле-еле. Все-таки стоило получше подготовиться. Но, увы, было не до этого. На работе аврал, плюс беготня с документами для Кейны. Безусловно, я ей соврал, однако это вынужденная ложь, потом-то отдам все бумаги, помогу оформить паспорт, а сейчас пусть так, пока что ее незнание этого мира, ее растерянность и страх мне на руку.

– Надеюсь, здесь вам будет удобно. В шкафу найдете чистое постельное белье, полотенца. Что любит твоя дочь? Из еды?

– Если можно, хотя бы булку и чай.

Булка и чай у меня есть… Вчера с вечера все купил. Все-таки нормально я подготовился.

Кейна (Карина)

Я стою как дура посреди комнаты и ничего не могу сделать. Ничего! Меня с дочерью похитили. И кто похитил? Комиссар полиции! Что уж говорить об остальных в этом мире, если глава правопорядка самый отпетый из негодяев.

А Настя вовсю трет глаза, зевает. Ладно, завтра подумаю о насущном на свежую голову, сейчас метаться нет ни смысла, ни сил. Медленно осматриваю комнату. Видимо, здесь и не жил никто до нас. Пылища везде, большая часть мебели укрыта чехлами, к гардинам вообще боюсь прикасаться, только тронь, как с них лавина сойдет все той же пыли.

– Мам? – Настя открывает одну из дверей. – Это будет моя комната?

– Твоя комната? – захожу за ней следом, включаю свет.

И правда, здесь еще одна спальня, но раза в полтора меньше. Боже мой, такое ощущение, будто мы попали в какой-то киношный дом с призраками. Отделка вроде и не совсем жуткая, но такая… на грани. Бордовые обои в цветок, лепнина на потолке, паркет, ужас какой, елочкой. Резная темная мебель. А гардины из бархата. Шабаши проводить здесь самое то, но не жить. Что сказать, чертов дом.

Потом находим ванную. Забавно, здесь тоже деревянные полы и обои на стенах, местами вон грибок уже пробивается. Фу! Надо изыскивать любой способ и бежать отсюда.

Тут слышится скрип двери. Вернулся оборотень в погонах, что б его.

– Осмотрелись? – ставит на небольшой круглый столик поднос, на котором чайник, чашки и горка самых разных булок на тарелке.

– Хуже дома я еще не видела, – складываю руки на груди, говорю при этом спокойным ровным голосом.

– И чем это мой дом тебе не угодил? – А глаза черта точно вспыхивают. Ага, вот и больная мозоль.

– Заскорузлые казематы это, а не дом.

На что верзила фыркает и молча удаляется. Ничего, ничего, ты еще сам от меня откажешься. Если меня достать, я могу в такую мегеру превратиться, мало не покажется. Изведу. Правда, подобного еще не случалось, но сейчас все, что есть во мне от ведьмы, уже клокочет и переворачивается.

После нехитрого ужина мы с Настей перестелили постель, а заодно начихались от души. Спать будем вместе, так и мне, и дочке спокойнее. И через пять минут моя измученная малышка уже спит крепким сном, а я боюсь закрыть глаза. Понимаю, что черт притащил нас сюда не чтобы съесть под покровом ночи или принести в жертву, но все-таки на душе неспокойно, тревожно и горько. Я жила своей размеренной жизнью, все держала под контролем, и вдруг в один момент все рухнуло. И работа! Завтра Мария Федоровна придет в мастерскую, меня же нет, вещи на прилавке, что она подумает, как вообще быть?

Вопросе на тридцатом все-таки уснула. Вернее, просто отключилась.

А очнулась, словно по приказу.

В комнате царил полумрак, разве что несколько тонких струек света пробились в дырки на гардинах и тонкими иголками вонзились в замшелый ковер на полу. И мне снова стало тошно. Так, пора найти этого мерзавца. Пообещал же утром поговорить. Благо, дочка спит. Она у меня вообще соня.

Черта при полном параде нахожу в кухне. Сидит чинно-блинно за столом, пьет кофе, любуется пейзажем за окном. Ирод недобитый!

– Садись, – кивает на стул, не глядя в мою сторону, – у нас есть полчаса, чтобы все обсудить и договориться.

Ох ты ж, полчаса он мне дал! Щедрый какой, огреть бы тебя вон той чугунной сковородой. Но так и быть, опускаюсь на стул.

– Итак, – разворачивается к пейзажу задом, – мои условия. Ты заботишься о моем сыне, занимаешься его социализацией, а я плачу тебе в месяц, если перевести на рубли, шестьдесят тысяч, притом питание, проживание за мой счет.

– У меня работа, господин черт. Заказы расписаны на две недели вперед. Один очень крупный, и я взяла за него стопроцентную предоплату.

– Про ту работу и в целом ту жизнь можешь пока забыть.

– Что значит «пока забыть»?

– Это значит, что спустя некоторое время ты, может быть, сможешь вернуться обратно. Когда мой сын полностью адаптируется в обществе, станет посещать школу.

– Так не пойдет, – уверенно качаю головой. – Если, как ты говоришь, я забуду о той своей жизни, то, когда придет время вернуться, мне некуда и не к чему будет возвращаться. Я останусь ни с чем. И никакие твои шестьдесят тысяч в месяц мне не помогут.

– Что ж, тогда останешься здесь насовсем, – пожимает плечами этот мерзавец.

– Нет. Или ты, так и быть, позволишь мне уладить вопросы с работой, квартирой, детским садиком, поликлиникой, или можешь везти в комиссариат. Пальцем о палец не ударю. Мне нужно срочно предупредить помощницу, что-то решить с заказами. Это вот прямо немедленно. Думаешь, один ты работаешь и обеспечиваешь сына? Одному тебе надо беспокоиться о своем весьма недобром имени? Представь, мне тоже. Хочешь сделку – будет сделка, но если обе стороны получат свое.

– Кейна! – раздается звонкий голос за спиной.

Вот и его сын проснулся. А я и рада бы искренне улыбнуться чертенку, все же он ребенок и не виноват, что его папаша сволочь, но получается у меня вымученно.

– Здравствуй, Отис. Как поживаешь?

– Хорошо. Ты приехала к нам в гости? Надолго? – подбегает к столу. – Ты ведь останешься? А торт? Ты испечешь нам торт?

А у меня резко ком подступает к горлу, еще чуть-чуть и разревусь. Благо, Герон это понимает.

– Отис, госпожа Кейна приехала к нам надолго. И приехала не одна, а со своей дочерью. Ее зовут Настя, но она пока спит. А сейчас, прошу тебя, дай нам с госпожой договорить. И вообще, ты умывался? – всматривается в его заспанное лицо.

– Настя?! – дергает черттенок ушами, хвостом. – Спит? Понял, – и его как ветром сдувает.

– Ладно. – Герон поднимается, одергивает китель. – Я подумаю, что можно сделать.

– Я не знаю, как долго ты собрался думать, но мне нужно…

– Срочно. Я услышал.

– И?

– И я буду вечером. А вы осваивайтесь. Если что, Отис все покажет.

– Адам! – вскакиваю следом.

Но он и не думает останавливаться, уходит, закрывает за собой дверь, садится в машину и был таков. Подонок! Гад! Сволочь! Подумает, видите ли. В итоге сажусь обратно на стул, обхватываю голову руками. Видимо, это наказание свыше, а то я все жаловалась, все мне было не так, дел слишком много, времени мало. Теперь, пожалуйста, получите и распишитесь. Враз ничего не стало, за что боролась годами.

И тут до ушей доносится то ли визг, то ли смех, то ли плач. В итоге срываюсь с места и несусь на второй этаж.

– Настя! – влетаю в спальню и вижу картину маслом. Настя вместе с чертенком трясут в банке огромного паука.

– Он ядовитый? – подбегаю к ним.

– Нет, – улыбается Отис, – это черный тарантул, он не кусается даже. У нас в саду таких много живет.

– Боже, – сажусь на край кровати.

Адам

Этого я и боялся. Кейна слишком упертая. Но в чем-то она, конечно, права. И мне сейчас надо добиться ее покладистости, а значит, пойти навстречу. Что ж, действовать придется по обстоятельствам. Портальный ключ у меня есть, да и время еще совсем раннее, можно успеть в мастерскую до прибытия помощниц.

Через полтора часа сворачиваю в Кривой переулок. Мозг меж тем активно перебирает варианты начала разговора. И что-то все эти варианты так себе.

В мастерской первым делом прислушиваюсь к звукам. Вроде тихо, только холодильники тихонько гудят.

Так, и где тут ее вещи? Угу, вот пальто, как Кейны, так и девочки, шапка, шарф. Сую в пакет, который так удачно подвернулся под руку. Но важнее другое, важнее ее записная книжка и ключи, которые нахожу на прилавке. Лежат прямо на видном месте. И только собираюсь забрать, как раздается звон ключей со стороны входной двери, а спустя минуту в зал входит полная пожилая женщина. При виде меня сразу столбенеет, даже чуточку бледнеет.

– Вы кто и что тут делаете? – довольно быстро справляется со ступором.

Угу, что я тут делаю, это понятно, а вот кто я? Вдруг ответ вырывается сам собой:

– Муж. Бывший.

– Ах, вот ты какой… муж бывший, – качает головой, – красивый, молодой, холеный и такую пичужку бросил с ребенком на руках. Ни стыда, ни совести.

– Виноват.

– Военный что ли? – надевает очки, всматривается в форму.

– Так точно.

– Н-да, и такие еще нас защищают! – Засим следует очередной полный презрения взгляд: – А ты чего здесь забыл? Откуда ключи?

– Так, мы с Кей… Кариной помирились, – засовываю ее записную книжку в один карман, в другой отправляю ключи. – Я осознал свои ошибки. Как говорится, лучше поздно, чем никогда. Верно? В общем, я решил забрать жену с дочерью с собой. Нам нужно время на воссоединение. Однако она очень волнуется за мастерскую и не хочет ее оставлять на произвол судьбы, поэтому предлагает вам пока что присмотреть за ней. Само собой, за достойный оклад. Вы сейчас сколько получаете?

– Что-то ты мне зубы заговариваешь, – выкатывает женщина вперед себя сумку на колесиках. – Может, мне полицию вызвать, а?

– Можете вызывать, – опускаюсь на высокий стул. – Вместе и дождемся.

– А почему Карина сама не приехала?

– Занята сборами, с дочкой носится. Меня вот сюда отправила, чтобы, так сказать, своими глазами увидел, чего она добилась. Так что? Обсудим ситуацию, Мария Федоровна?

– Мне было бы куда спокойнее, если бы я своими глазами увидела Карину. За свои-то немалые годы разучилась верить людям вот так с первого взгляда.

– Она заедет, – киваю как можно убедительнее, – перед самым отъездом. А пока давайте все же обсудим положение дел.

– Хорошо, – ставит сумку у двери, затем снимает куртку. – Давай обсудим. Как зовут?

Зовут? Так, дочка у Кейны записана как Анастасия Денисовна.

– Денис Григорьевич. Приятно познакомиться.

– Угу. Что ж… Денис Григорьевич Предательский, получаю я пятнадцать тысяч в месяц. Иногда побольше, если задерживаюсь допоздна. Сейчас вот привлекла в помощь свою знакомую.

– Валентину Ивановну, знаю, знаю.

– Да, ее самую. Она пока без оклада, получает по факту за отработанные часы. Там уж по-разному. То три тысячи выходит, то две. Мы обе на пенсии, так что официально не оформлены. Но в Карине уверены, как в себе, она девочка честная, порядочная.

– Я понял. А как вы смотрите на то, чтобы получать тридцать тысяч в месяц? Что до Валентины Ивановны, ей мы с Кариной можем предложить двадцать тысяч в месяц.

– Предложение-то щедрое. Если Карина сама придет и подтвердит твои слова, то мы согласны. У нас сейчас много заказов, надо с ними что-то делать. Я несколько могу взять на себя, но не все. В общем, без нее тут не решишь.

– Да, я это вижу. Что ж, завтра Карина приедет. А сегодня постарайтесь не брать новые заказы.

– Хорошо.

Хорошо-то хорошо, да не очень-то. Теперь мне надо каким-то образом уйти отсюда и уйти незамеченным. А мадам, вооруженная сумкой, сурово бдит.

– Не верю я тебе, вот не верю, – берет форму с полки.

– Ну, наверное, потому что Карина меня вспоминала не лучшими словами.

– Да она особо тебя и не вспоминала. Разве что в дни рождения дочки. Ни разу ведь не проявил себя. И как вы так можете? Ушел, дверь закрыл и забыл.

Действительно, вот ублюдок ее бывший. Впрочем, не только мужики на такое способны, не только.

– Поругались, наговорили друг другу всякого. В общем, сложно все… было.

– Наговорить можно много, да, но чтобы вычеркнуть из жизни ребенка на столько лет…

– Может, покажется, что я оправдываюсь, но Карина сама не хотела меня видеть, не хотела моего участия. – А что еще я могу сказать?

К счастью, градус недоверия Марии Федоровны пошел на понижение, и она удалилась переодеваться.

– Всего доброго! – хватаю сумку Кейны.

– Угу, и вам! – раздается из-за ширмы, а я иду в сторону кладовой.

Вдруг замечаю белого зайца на краю стола в кухне. Наверное, игрушка Настина, вероятно, любимая. А значит… и его отправляю в пакет к вещам.

Ну, хотя бы так. Теперь в комиссариат, дел еще выше крыши.

Интересно, чем сейчас занята ведьма? Надеюсь, не разбирает дом по кирпичику. Н-да, теперь она меня еще больше будет ненавидеть, как бывшего мужа военного, который трусливо сбежал после ссоры. Аж самому смешно от этой легенды. Но что поделать, пришлось импровизировать.

А в комиссариате меня буквально с порога выхватывает Корсак.

– Господин комиссар! Доброе утро!

– Доброе. В чем дело?

– Вас в кабинете дожидается Арон Гедель, говорит, прибыл по просьбе мэра.

– Гедель?

– Так точно.

– Угу, – и поднимаюсь на третий этаж, захожу в свой кабинет.

Что сказать, некромант со времен моей следовательской бытности почти не изменился, так же строен, не по годам молод и нос по-прежнему держит по ветру. Хорошо хоть длинные косы остриг, теперь на мужика стал похож.

– Арон, – подаю ему руку.

– Адам, – крепко ее жмет. – Давно не виделись. Новая должность тебе к лицу, глянь, как раздобрел, порозовел. Всем чертям черт.

– Зато ты не изменился. Хотя нет, чего-то явно не хватает. Точно! Косы-то где оставил? Жена повыдергивала?

– Я развелся, – еще выше задрал он нос. – Меня к тебе мэр прислал, догадываешься, почему?

– Еще бы не догадаться.

– Я могу помочь. У нас на кафедре разработали новый метод дознания мертвых.

– Ох, как я это не люблю.

– Никто не любит, Адам. Но душителя надо найти, а главное, не допустить новых жертв. Сколько их насчитывалось год назад? Пятнадцать, если мне не изменяет память? Конкретно на твоем участке было пять жертв.

– И мы его почти взяли…

– В этот раз надо прибегнуть ко всем имеющимся средствам. Я со своей командой собираюсь в морг. Составишь компанию?

– Само собой.

Гедель хоть и зазнайка по жизни, но профессионал высокого класса. Он развил свои способности до такой степени, что стал одним из лучших судмедэкспертов в городе. Страсть к мертвечине у него в крови. В университете, где Арон заведует кафедрой прикладной некромантии в криминалистике, он прямо-таки светило науки. Интересно посмотреть, что же за метод они разработали. Если получится выудить хоть какую-то информацию из жертвы душителя, это будет успех, ибо проклятый выродок по-прежнему не оставляет следов.