Текст книги "Невеста на один день"

Он что, на все смотрит с раздражением? Мы знакомы всего два дня, и это выражение не сходило с его лица. Сердитый, сильный, сексуальный… похититель компьютеров.

Боже, у меня проблемы. И этих проблем будет еще больше, если я не получу свой ноутбук обратно.

Парень раздраженно хмыкает и закатывает глаза. Ага, еще одно выражение, я уже насчитала три. Пожалуй, даже четыре, если считать игривую усмешку, когда он меня подхватил вчера.

– Что не так? – вырывается у меня. – Я его раздавила?

Поделом ему, но он только качает головой:

– Нет, все нормально.

– Видно же, что что-то не так.

– Мать у меня… довольно настырная.

Это маленькое признание дается ему с явным трудом. Прежде чем я успеваю воспользоваться этой возможностью, телефон снова звонит. На экране по-прежнему слово «мама».

– Ты собираешься ей ответить?

– Нет.

Ага, мистер как-вас-там! Он, похоже, не понял, что только что преподнес мне оружие против себя на блюдечке с каемочкой.

Не дожидаясь, пока парень что-то сообразит, я с силой щиплю его через рубашку за сосок. Он орет от боли и пытается вскочить, почти сбросив меня, и мне удается схватить его телефон. Я немедленно вскакиваю и отбегаю в сторону, прячась за его машиной, но он вроде не собирается гоняться за мной.

– Отдай телефон!

Я стараюсь держаться по другую сторону машины, потихоньку обходя вокруг кузова.

– А если нет, что мне будет?

Я показываю ему все еще звонящий телефон.

– Не смей отвечать! – кричит он.

Еще один звонок, я нажимаю на прием и на клавишу громкой связи. Приказы на меня никогда не действовали.

– Коннор, какого черта ты не отвечаешь? – раздается сердитый голос пожилой женщины.

Вид у парня куда хуже, чем после моего пинка по яйцам.

– Решил вообще не отвечать на мои звонки? Ты хоть видел, что я тебе написала насчет Кейли? Твоя сестра беспокоится за тебя.

Ага, теперь я знаю, как его зовут. И имя его сестры.

– Извините, пожалуйста, Коннор сейчас не может разговаривать. Что ему передать? – отвечаю я преувеличенно вежливым голосом, словно секретарша.

– Ой… не узнала. Вы, наверное, Скарлетт? – отвечает женщина. – Я постоянно твержу Коннору, что мы бы очень хотели с вами встретиться. Придете завтра на обед? Он же вам рассказал? А на свадьбу?

Я поворачиваюсь к Коннору, у которого неожиданно уязвимый и даже жалобный вид, хотя он и пытается при этом напустить на себя злости. Я усмехаюсь при мысли, что сейчас я на самом деле держу его за яйца. Он медленно качает головой и беззвучно выговаривает «нет».

– Скарлетт? – спрашиваю я в притворном недоумении.

Пауза, потом женщина медленно отвечает:

– Но как же… невеста Коннора.

Он в отчаянии кричит в ответ:

– Мама, я же сказал, что она не сможет прийти. Но я буду.

Даже это обещание дается ему с трудом. Честно говоря, я тоже слегка разочарована тем, что у него есть невеста по имени Скарлетт. Хотя, казалось бы, какое мне до этого дело. Да пусть себе забирает своего вора и врунишку на здоровье.

– Почему Скарлетт не может прийти? – шепотом спрашиваю я у Коннора.

Мы сердито смотрим друг на друга. Но я не собираюсь уступать ни пяди. Может, он и способен кинуть меня через плечо, как пушинку, но сейчас преимущество на моей стороне.

Мне так кажется ровно до той минуты, когда Коннор внезапно огибает кузов и, совершив бросок, которому позавидовал бы баскетболист, хватает меня за руку и пытается отобрать телефон. Мы вырываем мобильник друг у друга.

– Так в чем дело, почему Скарлетт не может прийти? – снова шепчу я.

– Потому что ее не существует. Я выдумал ее, чтобы мать от меня отстала, – неохотно признается он, по-прежнему шепотом. В полном шоке я выпускаю телефон из рук, Коннор победно хватает его. – Мама, я тебе попозже перезвоню, хорошо?

Но я все еще не побеждена. Прежде, чем он успевает дать отбой, я кричу:

– Разумеется, я приду! Разве я могу такое пропустить. Коннор сейчас помогает мне с одной компьютерной проблемой, но я уверена, что мы быстро все решим и успеем на обед.

Он вздрагивает, услышав свое имя. Хотя, может быть, это от того, что я пообещала прийти с ним на семейный обед. Ничего, переживет, потому что я твердо решила использовать эту возможность, чтобы вернуть мой ноутбук. Я знаю, что он у него. Коннор практически в этом признался, иначе почему он предложил купить новый? Явно потому, что ему стало стыдно за кражу. Он не добрый дядюшка, а я не несчастная сиротка.

– Дорогая моя, это замечательно! Я так рада! – быстро отвечает его мать. Если я правильно поняла, она уже привыкла, что сын неожиданно заканчивает разговор. – Ладно, вешаю трубку, пока Коннор не возразил. Пока!

Коннор смотрит на умолкнувший телефон, словно не веря тому, что случилось. Медленно, так медленно, что я почти слышу тиканье секундной стрелки, он поднимает на меня взгляд. В синей глубине его глаз полыхает холодная ярость, золотые крапинки вспыхивают, как искры. Я улыбаюсь и грожу пальцем:

– Привет, женишок. Так как насчет моего ноутбука?

Глава 7

Коннор

Черт возьми, как я позволил ситуации так быстро выйти из-под контроля? Еще два часа назад все было в полном порядке. Я проснулся, съездил в тайник за личными вещами, потом заскочил в круглосуточный гипермаркет за всем остальным.

Даже не знаю, как так случилось. Обычно я контролирую все, даже то, что невозможно контролировать, предусматриваю то, что невозможно предусмотреть, и мгновенно приспосабливаюсь к любой ситуации. А тут меня уделала какая-то рыжая пигалица, ругающаяся, как портовый грузчик, и ведущая себя, как трехлетка, переевшая сладкого.

В полном раздражении я хватаю из кузова сумку и кидаю девчонке, которой удается ее поймать. Правда, внутри нет ничего важного. Я переезжал налегке, зная, что в доме уже есть все необходимое, но мне нужно было забрать одежду. Я достаю еще одну коробку и направляюсь в отрытые двери одноместного гаража.

Девчонка продолжает стоять на месте, поэтому у двери я поворачиваюсь и кричу:

– Ты идешь? Нам явно есть что обсудить.

Это возвращает мне ощущение контроля, злость утихает, и я молча жду девушку у двери. Ее неожиданное появление выбило меня из колеи, но я давно усвоил, что на всякое дерьмо нужно реагировать осмысленно. Это как в шахматах – можно пожертвовать пешкой, чтобы спасти короля, но всегда нужно думать на пару ходов вперед и приспосабливаться к любым изменениям ситуации.

Насколько я могу видеть, Сексуальная Рыжуха большую часть времени способна мыслить вперед примерно на пять минут. Сама она явно считает, что у нее все под контролем, перекидывает мою сумку через плечо и подходит к двери.

– У Хелен здесь были хорошенькие обои в цветочек? Куда они делись?

– Наверное, хозяин дома снял, – отвечаю я, глядя на свежевыкрашенные белые стены.

Понятия не имею, что Хантер тут сделал после того, как выехал прежний жилец. Может, я и не задержусь здесь настолько, чтобы пользоваться кухней, не говоря уже о том, чтобы запомнить обстановку. Уйду, как только предложат следующее дело.

Но девчонке это знать ни к чему. Я ставлю коробку на кухонный стол. Рыжая туда же водружает мою сумку и с вызовом смотрит на меня. Впрочем, это выражение слегка портит прядь рыжих волос, которая выбилась из растрепанного пучка и закрывает правый глаз, придавая ей обманчиво милый вид.

Обдумывая следующий ход, я молча прохожу мимо нее, выпрямив спину и стиснув челюсти. Во дворе прислоняюсь к машине, пытаясь понять, зачем я вообще вожусь с этой девицей.

«Что ты творишь? Ты же знаешь – никаких привязанностей, никаких связей. Ты слишком близок к успеху, чтобы рисковать испортить все из-за какой-то полоумной соседки».

Но я помню свои ощущения, когда она набросилась на меня и когда я подмял ее под себя, а особенно когда она сидела на мне верхом, и мое животное «я» подсказывает, что о на – именно то, что мне нужно. Она не миленькая сладкая девочка, она яростная и сексуальная – очень обольстительное сочетание.

И это означает, что мне нужно без промедления сесть за руль и уехать. В доме нет никаких вещей, без которых я не мог бы обойтись, да и Хантер в случае чего все привезет. Я мог бы сейчас уехать, забыв про девчонку и ее ноутбук, и думать только о следующем деле.

Но она интригует и привлекает меня. Возможно, я самую малость чувствую себя виноватым. Я же не намеренно подставил ее: мне нужна была сумка, и ее сумка просто оказалась под рукой. К тому же я знаю, где – точнее, у кого сейчас ее ноутбук. Будет непросто получить его обратно, но я могу что-нибудь придумать.

Я забираю последние пакеты из кузова, стараясь собраться с духом. Возможно, жизнь на самом деле как шахматная игра, но мне хватает ума понимать, что я далеко не всегда способен контролировать все, как мне бы хотелось. В предстоящем разговоре о ноутбуке… и о моей матери мне понадобится держать себя в руках.

Я заношу пакеты в дом и вижу, что соседка уже открыла коробку и распаковала мои личные вещи.

– Прекрати, это не твое дело, – бросаю я, ставлю сумку поверх той, которую она разбирает, и одновременно отталкиваю ее.

– Да уж, вдруг я что-то сломаю, – отвечает она, доставая старый кубик Рубика.

Я люблю вертеть его в руках, когда нужно подумать. Это моя дзен-игрушка. Следом рыжая достает большую кружку-термос, в которой жизненно важный для меня кофе остается горячим несколько часов. Девушка читает надпись на кружке «Внешне я спокоен, но уже придумал семь способов убить тебя». Она усмехается, словно это шутка, а не чистая правда. Это моя любимая кружка. Ее подарил мне Хантер после одного особенно непростого дела.

– Да уж, похоже, жених у меня сама жизнерадостность.

– Ты мне не невеста, – рычу я в ответ, отбираю кружку и ставлю в раковину, чтобы помыть перед следующей порцией кофе. – Нам надо поговорить.

– Да неужели? – ехидно отвечает девица, насмешливо подбоченясь. – Начнем с того же вопроса: где мой ноутбук?

– Нет, начнем с твоего имени.

– Можно подумать, ты не знаешь. – Она раздраженно прищуривается, откидывая прядь волос с лица, и замирает, видя мой ожидающий взгляд. – Погоди… правда не знаешь?

– Понятия не имею.

– Тогда зачем ты спер мой ноутбук?

Она думает, что меня интересовал компьютер, а не сумка. Может быть, мне еще удастся выкрутиться.

– Это длинная история.

– Ага! – она триумфально тычет в меня пальцем. – Вот и признался. Надо сообщить о тебе в полицию.

Однако после этого заявления она никуда не двигается, и я соображаю, что есть другие варианты развития событий. Вполне возможно, что она не доверяет полиции. Интересно, может, эта сексапильная рыжуха тоже в чем-то замешана? Я продолжаю выжидающе смотреть на нее, и она сдается.

– Меня зовут Поппи[1]1
  Поппи в переводе с английского означает «мак».


[Закрыть] Вудсток.

Я весело фыркаю: имя-то у нее говорящее. На меня набросилась лихая рыжая девчонка по имени Маковый цвет. Хотя рыжина ее волос не совпадает с оттенком калифорнийских маков, но что-то в ней действительно напоминает яркое живое пламя цветка.

– Ну конечно, Поппи.

– Да… Коннор. Теперь, когда мы познакомились, не мог бы ты объяснить, зачем украл мой компьютер?

Вздохнув, я достаю телефон и нажимаю несколько кнопок:

– Какую пиццу ты предпочитаешь?

– А не рано для пиццы?

– Для пиццы никогда не рано.

– Тут ты прав, – признает она, не обращая внимания на мою попытку выиграть время для ответа. – Мне с колбасой и халапеньо.

Ее выбор меня не удивляет. Быстрота, с которой они принимает решения, тоже не удивляет. Еще очко в ее пользу. Я привык собирать впечатления о чужих личностях, привычках, слабостях и странностях. Для меня это как учеба перед экзаменом. Сколько раз уже меня выручала эта многолетняя привычка.

Я заказываю пиццу, диктуя адрес, который уже запомнил. Пиццу привезут через полчаса.

Я достаю из холодильника пиво и предлагаю бутылку Поппи. К моему удивлению, она спокойно берет пиво, не комментируя, что еще не полдень и слишком рано. Я успеваю отвернуть крышку, и рыжая благодарно улыбается. Я только небрежно пожимаю плечами. Я не полный невежа, но и не джентльмен. Никогда не было необходимости в этом.

– Так что насчет моего ноутбука? – протяжно спрашивает Поппи, перекатываясь с каблука на носок.

Я отпиваю глоток, размышляя, как объяснить ей ситуацию, не упоминая про «Черную розу». В конце концов решаю, что лучше всего будет полуправда.

– Да, я взял твой ноут. Я отдал его одному знакомому.

– Ты отдал мою сумку? – Она аж заикается от возмущения. – Ты хоть понимаешь, насколько важен для меня этот ноутбук?

– Хороший ноутбук. – Я вспоминаю реакцию Хуана Пабло. – Успокойся, думаю, я могу вернуть его назад.

Девица делает глоток и давится пивом:

– Ах, ты думаешь? Да что, блин, это вообще значит?

– Это значит, что я могу вернуть твой компьютер, – медленно повторяю я. – Я знаю, у кого он, и что он собирается с ним делать.

Поппи шагает ко мне. То ли это смелость, то ли полное безразличие к собственной безопасности – я еще не решил.

– Он мне нужен! – рычит она. – В нем моя рукопись, и у меня дедлайн на носу.

Я поднимаю руки, показывая, что совершенно безобиден. По крайней мере, сейчас.

– Расскажи про рукопись.

Поппи сразу сникает. Ее запал иссяк.

– Я писательница. Встреча с Джей Эй Фокс была для меня очень важна, пока все не полетело в полную задницу из-за тебя. – Она бросает на меня разъяренный взгляд. – Эта рукопись – мое детище. Я работала над ней несколько месяцев. Эти страницы политы кровью, потом и слезами. Мне нужно закончить и сдать книгу к началу следующего месяца, иначе я покойница.

Она выразительно проводит пальцем по шее, но я не думаю, что это буквально: вряд ли у ее издателей есть связи с мафией. Интересно, бывают ли у издательств связи с мафией? А что, вполне может быть. Бандиты ведь тоже читают книги.

Босс обожает искусство и при этом способен убить без малейшего сожаления.

– Ты что, больше нигде не сохранила файл? – удивляюсь я. – Хотя бы в облаке?

– Знаешь, сколько раз за последние годы хакеры добирались до файлов в облаке? Ладно, ладно, я понимаю, что виновата. Сама знаю!

– Тихо, тихо, я уже просек. – Я стучу своей бутылкой по ее бутылке в знак того, что все понимаю, и отпускаю ироничную шутку: – Сделаю все возможное, чтобы ты осталась в живых. Мы вернем твой компьютер.

В ответ она кривит губы и прищуривается, как заправский сорванец:

– Честное-пречестное?

Я киваю, но ей этого недостаточно. Она протягивает мне кулачок с отставленным мизинцем:

– Пожмем друг другу мизинцы в знак нерушимой клятвы. Нарушишь – я тебя точно за яйца прихвачу. Причем ножницами.

Я едва удерживаюсь от смеха, хотя в определенном смысле не возражал бы, если бы она на самом деле потрогала меня за яйца. Я кашляю, чтобы скрыть свои мысли, и мы сцепляемся мизинцами.

– Так, с моим ноутом определились. Теперь расскажи о своей маме – мне же завтра идти к ней на обед?

Я давлюсь пивом, половину выплевываю, а вторая половина попадает не в то горло. Я вытираю рот и рычу:

– Ни на какой обед ты не пойдешь.

– Еще как пойду, – непреклонно заявляет Поппи. – Твоя мама ждет меня. Точнее, она ждет Скарлетт, твою невесту. Зачем ты вообще все это придумал?

Опасно. Опасно было уже то, что я не смотался отсюда, как только рыжая узнала мое имя. Надо просто придумать для нее убедительную ложь. Черт, да мне столько приходится врать, что ложь давно уже кажется более реальной, чем правда.

Но что-то в этой Поппи Вудсток заставляет меня нарушить свои правила… и сказать ей правду:

– Семья у меня очень непростая. И с матерью тоже непросто. Она пытается вмешиваться в мои дела, а я не могу этого позволить. Чем-то она на тебя похожа.

– Такая же милашка и острая на язык? – Поппи с притворным простодушием хлопает светлыми ненакрашенными ресницами.

– Ты совсем не милашка, – ворчу я. – Как ты уже знаешь, у моей сестры скоро свадьба, а это означает, что будет весь этот семейный цирк с дядюшками-тетушками и кучей других родственников. Я не пойду.

– На свадьбу? На свадьбу сестры? – ужасается Поппи.

– И на свадьбу, и на ужин, – мрачно отвечаю я. – В каждой семье есть паршивая овца. В нашей это я. Я не просто паршивая, я еще и радиоактивная овца.

– Все это неважно, мы пойдем. – Она просто воплощение упрямства, а если учесть, что человека упрямее меня еще поискать надо, то это не комплимент. – Сестра наверняка хочет, чтобы ты пришел!

Поппи явно не понимает, что я собираюсь пропустить свадьбу для их же блага.

– Ты что, не слышала? Я радиоактивный. Мать не знает, кто я и чем занимаюсь. Она уверена, что я пай-мальчик и хочет похвастаться мной перед своей сестрой. Она и моя тетя Одри… между ними идет многолетнее состязание, в котором их дети – просто пешки на поле боя. Мне совершенно не хочется в чем-то состязаться с моим кузеном Йеном.

Поппи улыбается в ответ, блеснув белыми зубами, и прячет улыбку за бутылкой.

– Что ты смеешься?

Она качает головой, делая глоток пива, но под моим сердитым взглядом не выдерживает и хохочет во весь голос, указывая на меня:

– Я просто пытаюсь представить себе, как ты соревнуешься с парнем по имени Йен.

Я ощущаю укол обиды из-за усмешки, но тут Поппи немного печально говорит:

– Бедный парень. С таким именем у него с самого начала не было ни единого шанса.

Она на самом деле думает, что я лучше Йена? Поппи не знает его, а все, что она знает обо мне – это что я вру и краду компьютеры. И тем не менее каким-то загадочным образом я оказываюсь победителем ее воображаемого соревнования?

– Да уж, ему на самом деле ничего не светило, – довольно усмехаюсь я.

Между нами устанавливается хрупкая связь. Поппи расслабляется и отпивает еще пива:

– Расскажи мне о себе, а заодно и о Скарлетт, раз уж завтра мне придется играть ее роль.

О господи, опять Скарлетт. Я не успеваю ничего ответить: к моей радости, кто-то звонит в дверь. Правда, я все равно подпрыгиваю от неожиданности и соображаю, что не слышал, как к дому подъехала машина. «Возьми себя в руки, Коннор, и не отвлекайся на пустяки. Мало ли кто может приехать вместо доставщика пиццы».

Я забираю пиццу у курьера, отрезаю куски для себя и Поппи и кладу их на тарелки. Поппи садится к столу, и я замечаю, что она убрала коробки, пока я возился с пиццей. Мысленно я помечаю, что она явно готова помочь, если нужно.

Надеюсь, это так, потому что я как раз понял, что она права: если я не появлюсь на завтрашнем обеде, Кейли не простит меня, а мать никогда не оставит в покое.

Внутренний голос подсказывает, что если я надеюсь когда-нибудь расплатиться за свои грехи, мне нужно попробовать найти контакт со своей семьей.

– Ладно. – Я тяжело опускаюсь на стул, чувствуя, что мне больше не хочется ни колбасы, ни халапеньо.

Поппи бубнит с пиццей во рту:

– Адно хто?

– Я про обед. Ты можешь пойти со мной. Но только на обед, не на свадьбу. Будешь моей невестой на один день.

Я как будто делаю ей одолжение, но мы оба понимаем, что все наоборот. Это она готова дать мне хоть полшанса наладить отношения с семьей. Может быть.

Я понимаю, что прав, когда Поппи открывает рот, набитый пиццей:

– Отлично.

– Отлично – это когда ешь с закрытым ртом.

Моя насмешка действует, Поппи с трудом проглатывает кусок:

– Ладно, значит, там будут твоя мама, тетя, сестра и кузен. Кто еще? Представь себе, что я – Джейн Бонд, которая собирается на задание, и сообщи мне всю нужную информацию.

Я кладу кусок пиццы обратно на тарелку и смотрю на ее жирную поверхность:

– Я не всегда был плохим парнем, начиналось все хорошо. Но в детстве я пару раз попадал в переделки, так, ничего серьезного… Мелкое воровство, глупости всякие, но этого было достаточно, чтобы родня начала стыдиться меня. Дальше все пошло только хуже. Я ушел из дома, когда мне исполнилось восемнадцать, ну и потихоньку стал мастером в этом деле…

– В краже сумок?

Я киваю. Пусть Поппи думает, что дело было в компьютере. Мало ли, может, это был компьютер Джей Эй Фокс. Я не собираюсь разубеждать ее, она и так слишком увязла во всей этой истории. Нас без того чересчур связала эта скверная ситуация.

– В общем, я придумал Скарлетт, чтобы от меня хоть немного отстали. Родня считает, что из-за Скарлетт я изменил свою жизнь, стал добропорядочным гражданином, и что я сейчас успешный бизнес-консультант, у которого очаровательная, терпеливая и добрая подружка.

Поппи отвечает мне веселой ядовитой улыбкой. Она зловеще оскаливает зубы, но по глазам видно, что просто шутит:

– Ну, если ты способен вжиться в роль добропорядочного гражданина, я смогу сыграть твою очаровательную подружку. А твой отец? Ты ничего про него не сказал.

– Больная тема, – признаюсь я. – Он будет на обеде. То есть физически присутствовать он будет, но что касается всего остального – он давно поставил на семье крест. Скорее всего, он даже не станет с тобой разговаривать.

Ну вот, я коротко изложил нашу длинную семейную историю. Отец ушел из семьи десять лет тому назад, когда неожиданно умер его отец. Мы все по-разному переживали смерть деда, а отец так и не смог справиться с горем. Но вряд ли кто-нибудь станет обсуждать эту тему на обеде.

– Ага, проблемный отец, и сын, из которого информацию приходится тащить чуть ли не клещами… где-то я это уже видела, – говорит Поппи, и я чувствую обиду. Она задумчиво смотрит в пространство, постукивая пальцем по подбородку. Потом ее глаза проясняются и устремляются на меня:

– Ты не думай, я не забыла про мой ноутбук. И вообще, надо поторопиться. Мне нужен новый ноут, хотя я просто не представляю, что смогу сделать без пропавшего куска готового текста. Начать с нуля или с того места, где я остановилась?

Она явно рассуждает вслух, поэтому я благоразумно сохраняю молчание. За ней так любопытно наблюдать: она разговаривает сама с собой, при этом поворачивая голову, словно слушая незримого собеседника. Как будто на плечах у нее сидят чертик и ангелочек, как в старом мультике.

– Ну, что решила? Выиграл тот, кто слева – или справа? Или это секрет? – поддразниваю я.

Поппи дергает правым плечом, глядя на меня искоса:

– Буду продолжать работу в надежде, что ты не обманешь и вернешь мне мой ноут. Так что пока достаточно будет купить какой-нибудь дешевый на замену.

Я удивлен: у нее нет причин доверять мне, кроме разве что полного отчаяния. Но это не похоже не отчаяние. Я также думаю, что с проницательностью у нее не все в порядке, раз она вручает мне в руки свою жизнь – то есть рукопись.

– Порядок. Тогда ты пока купи себе новый ноут, а я кое-кому позвоню.

Поппи ставит пустую тарелку в мойку и направляется к двери. Я провожаю ее, оправдывая неожиданный джентльменский порыв возможностью еще раз полюбоваться ее задницей в обтягивающих штанах для йоги.

– Во сколько завтра обед? – спрашивает Поппи.

– В шесть. – Я смутно помню, что мать вроде бы назвала это время. – Если ты решишь не приходить, я пойму. Я все равно куплю тебе новый ноут.

Она смотрит на меня долгим взглядом, и я не могу решить, то ли она пытается понять мои чувства, то ли запомнить мое лицо. Мне некомфортно, но я молча выдерживаю ее взгляд. Наконец Поппи кивает и вдруг неожиданно щелкает пальцем по моему носу:

– К шести буду готова.

Изумленный ее жестом, я смотрю ей вслед, пока она пересекает двор. Бедра Поппи гипнотически покачиваются, и я внезапно понимаю, что ощущаю этот ритм своим членом.

Между нашими домами маленький забор, и мне любопытно, как Поппи его преодолеет. В первый раз она просто перескочила через него, когда в ярости напала на меня. Сейчас она, не замедляя шага, взлетает в воздух, как балерина, и легко приземляется на другой стороне.

Рановато я восхитился: на первом же шаге за забором Поппи спотыкается об траву и чуть не падает.

Я невольно делаю шаг вперед, чтобы помочь ей, но она ухитряется удержаться на ногах и оборачивается посмотреть, видел ли я ее конфуз. Я прислоняюсь к дверному косяку, улыбаясь и скрестив руки. Уверен, что с того места, где она стоит, ей отлично виден бугор в моих джинсах. Но Поппи смотрит только на мои ухмыляющиеся губы, разворачивается и топает к дому, уже не покачивая бедрами. Дверь с грохотом захлопывается за ней.

– Сок, орешек! – слышу я ее крик и не могу сдержать смех при этом странном проклятии.

Минуту я рассматриваю ее дом, мысленно представляя себе внутреннее устройство и отмечая все возможные пути доступа и проблемы с безопасностью. Хорошо, что Поппи заперла за собой дверь. Но на окнах, которые выходят на улицу, нет жалюзи или плотных штор, только прозрачные занавески. Придется поговорить с ней на эту тему.

Я внимательно оглядываю улицу в поисках чего-либо необычного. Но Хантер счел этот район самым безопасным для меня именно потому, что здесь спокойно и прилично.

Не увидев ничего, что могло бы вызвать тревогу, я поворачиваюсь и иду к дому. И только тут меня настигает понимание, что я на самом деле собираюсь пойти на семейный обед с фальшивой невестой!