Текст книги "Возвращение атлантов"

– Это настройки, это у всех, – проговорила Кати.

– Но я слышу у тебя такой свежий голосок, – неуверенно произнесла Софья.

– Никогда не сравнивай себя с другими, – произнесла Кати, – каждый идет своим путем, своим темпом. Кроме того, – говорила она дальше, – я уже один раз это проходила и меня, как ты выражаешься, колбасило похуже твоего.

– Слушай, а как же его все-таки зовут? – спросила Софья. Ей казалось, что это самое главное, что она должна знать. Каждый раз, когда она просыпалась в промежутках между снами, у нее в голове возникал этот вопрос.

– Спроси его в следующий раз, – ответила Кати и засмеялась.

– Так просто? – удивилась Софья. – И он ответит?

– Конечно, – убежденно проговорила Кати, – они всегда отвечают… Так говорит мой брат.

– Хорошо, когда есть такой брат, – вздохнула Софья, – которому можно задать все вопросы… А когда у нас будет следующий раз?

– Четырнадцатого числа, когда вернемся в школу, – проговорила Кати, – у нас будет активация атлантической памяти.

– О! Что будет тогда со мною, когда меня от одного приветствия всю неделю колбасит? Или нам опять дадут каникулы? – воскликнула Софья.

– Да нет, – проговорила Кати, ее голос был спокойным и терпеливым, она объясняла медленно и Софье уже казалось, что вместе с голосом Кати в нее, в ее душу, входит спокойствие, уверенность и легкость, даже какая-то бесшабашность. – Смотри, когда у нас активируется атлантическая память, можно начинать занятия, ничто уже не стоит у нас на пути. Я очень жду этого момента, очень-очень. Постепенно все знания, которыми мы обладали в древности, начнут проявляться в нашем сознании, ты еще удивишься, когда узнаешь, сколько в тебе всего… И, главное, не забывай…

– Как можно больше пить… – засмеялась Софья.

– Да и это тоже, нужна жидкость, чтоб поддержать очистительные процессы, – терпеливо проговорила Кати, – но главное, не сравнивай себя с другими: хотя мы и принадлежим одной семье, мы очень разные и у нас разные специализации. Когда ты будешь выбирать себе семинары, ты почувствуешь, куда тебя тянет…

– А ты знаешь, где можно сделать фотографию ауры? – перебила Софья.

– На проспекте есть одна эзотерическая лавка, – проговорила Кати.

– Ты можешь меня туда сводить? – снова перебила Софья. – Давай завтра встретимся – прогуляться, – и зайдем в эту лавку…

Кати согласилась, она уже делала себе «аурические» фото. Положив трубку, Софья направилась к холодильнику, но в нем оказалось пусто: она обнаружила лишь полузасохший кусок пиццы и покрытый плесенью творожок. А ей нужно было восстанавливать силы.

Дух ее был сильным, но нужно было щадить тело и не забывать о нем заботиться. Софья нашла печенье в шкафу и заварила зеленый чай. А после чая она отправилась в душ.

Струя воды была золотым дождем, который омывал Софью от макушки до самых пят. Она стояла в золотом потоке и слышала голоса птиц, запахи экзотического леса доносились до нее. Она слышала, как лопаются почки и из них «выныривают» еще не виданные ею цветы-звезды, она слышала шепот капель вокруг себя, шелест листьев и слабые теплые ветерки веяли вокруг. Сладкие потоки – запахи розы и жасмина – разливались в воздухе и к ним примешивался терпкий запах влажной рыхлой земли. А лиловые архидеи раскрывались, – Софья видела это, – прямо на глазах. Софья резко открыла глаза и закрутила кран. Она завернулась в банное полотенце, дошла до спальни, упала на постель и вновь уснула почти на сутки.

– Не совсем удачное местечко выбрали мы для встречи, – проговорила Кати, подходя к Софье и обнимая подругу.

– Да, – отозвалась Софья, немного поморщившись, – слишком шумно и суета, и эти звуки – они просто бьют по ушам…

– Но зато лавка поблизости, – проговорила Кати, – это из-за лавки.

Они шли, лавируя между прохожими, которые внезапно останавливались перед витринами бутиков и преграждали стремительное движение. Говорить было неудобно из-за шума и толчеи, Софья хотела скорее выбраться из толпы. Она заметила в последние дни, что становится все чувствительнее к звукам, оттенкам цвета и запахам, они обрушиваются на нее с неумолимой интенсивностью и ей приходилось или прятаться от них или защищаться… И как теперь жить? – когда становишься с каждым днем все менее приспособленной.

Она много раз бывала в этих местах, но никогда не видела этой лавки, скорее, не замечала, и никогда не слышала о ней от других. Они вошли в полутемное помещение, и Софья не сразу заметила, что окна помещения были задернуты гардинами, единственным освещением здесь были огромные соляные кристаллы. И вокруг на полках были кристаллы, бесчисленное множество кристаллов, известных Софье и таких, которые она видела первый раз.

Дверь за ними медленно закрылась. Откуда-то из смежной комнаты появился хозяин лавки, Софья поздоровалась с ним, а Кати подошла к нему и пожала руку. Кати представила Софью и та пошла вдоль полок – рассматривать кристаллы, ей захотелось вдруг купить и то, и это… Кати разговаривала о чем-то со знакомым, а Софья брала в руки то один кристалл, то другой, прикрывала глаза и «слушала», как они действуют на нее.

Она не знала всех названий. Она просто хотела их «почувствовать». Некоторые были сильными. Один кристалл начал «щипать» ладонь, от другого кружилась голова, от третьего начал чесаться лоб… Софья с недоумением смотрела на свои руки и думала, как ей теперь жить, если она чувствует буквально все и всех – вокруг. Она обнаружила утром, выйдя из подъезда, что видит воздух… Она стояла некоторое время перед дверью, не решаясь сделать первые шаги, она уже думала, не пойти ли обратно домой, но любопытство победило. Софья помнила фразу женщины из секретариата: «Ну, принесите фото вашей ауры…» Эта фраза всплывала в ее памяти в течение многих дней.

Софья подошла к Кати.

– Да, мы б хотели сегодня «сфоткаться», – проговорила Кати знакомому.

– Да боже мой, хоть сфоткаться, хоть… – Знакомый жестом пригласил их в смежную комнату.

– Ты первая, – прошептала Софья, – я боюсь немного.

Кати засмеялась: как будто они у зубного врача! Она села на стул, стоявший напротив аппарата, закрепленного на штативе, положила руки на пластины, лежавшие на маленьких тумбочках по бокам и устремила свой взгляд в объектив.

– Готово!

Теперь была очередь Софьи, она просто проделала то же самое, что и Кати, а потом они обе вышли в комнату посмотреть кристаллы, пока их изображение проявлялось.

Через несколько минут знакомый вынес фотографии. Они стояли втроем в полутемноте «кристальной комнаты» и разглядывали их. Лица Кати на фото было почти не видно – все залил голубоватый нежный цвет, и верх пересекала светлая желтоватая вертикальная линия, входившая в макушку, на этой линии гнездились несколько желтоватых шаров-фонариков. Кати была несколько разочарована.

– Я думала, что увижу наконец, свою объединенную чакру, – проговорила она, убирая фото в сумочку, – ну, ничего: посмотрим, что будет через год…

– Я у меня совсем нет красного цвета, – проговорила Софья, – я читала, у женщины должен быть в ауре красный цвет…

Кати со знакомым переглянулись и засмеялись.

– Ну, кому что… – развел руками знакомый.

– Ты посмотри, какая у тебя магента! – воскликнула Кати.

– Это вот эта лиловая? – переспросила Софья.

– Да, конечно, другие об этом могут только мечтать! – проговорила Кати и протянула софьино фото знакомому. Тот слегка посмеивался в усы.

– Карнеол, нужен карнеол, – проговорил он, – вы думаете все о других, а кто подумает о вас? Спускайтесь на землю, моя дорогая, фиолетово-лиловая… Заземляйтесь…

– Он прав, – отозвалась Кати, – он всегда прав: нам не хватает заземления и простой радости от жизни.

– Убежать всегда успеете, – проговорил знакомый и отправился вдоль полок, он взял с полки кристалл, – поменьше думать, а иногда и действовать… Побольше радости… Кушайте, гуляйте, общайтесь, наслаждайтесь, цветочки нюхайте!

Он вложил кристалл Софье в руку.

– Берите, небольшой презент…

– Бери, – проговорила Кати, – нам нужно заземлиться…

– Приземлиться, – улыбнулся знакомый, а Софья в тот момент прикрыла глаза, чтоб «почувствовать» камень.

– Я чувствую его, но как-то мне не совсем удобно… Но я возьму, спасибо, – проговорила Софья. – Вашу лавку нужно назвать «Оазис», – здесь так тихо и умиротворенно. Сейчас выйдем на улицу и понесется…

– Так приходите сюда отдыхать, – предложил знакомый.

Они вышли с Кати и, действительно, «понеслось»: визги машин, суета, толчея.

– Нет, так разговаривать невозможно, – проговорила Софья.

– Мы поедем сейчас ко мне – разговаривать, – предложила Кати. Она не спрашивала, желает ли Софья ехать, есть ли у нее время. А Софья желала…

– Родители сейчас за границей, брат тоже в отъезде, – проговорила Кати, открывая дверь, – проходи, если не хочешь, можешь не разуваться.

Софья прошла. Прихожая была большой, в ней стоял старый кожаный диван, над ним висело зеркало в темной тяжелой раме. Двери в другие комнаты были закрыты, кроме гостиной и кухни. Софья прошла в гостиную и переходила от одной стены к другой, рассматривая фотографии и картины. Кати вошла с зеленой лейкой в руке.

– Извини, мне надо полить цветы, – у нас здесь так неухоженно, – уже года два как сняты гардины, их нужно чистить, и ковер… Я не разуваюсь… И паркет нужно менять, но кому это надо? – Мне – нет, брату – тоже.

– Это он на фотографии? – спросила Софья. Она стояла уже долгое время, рассматривая портрет трехлетнего ребенка. «Какой упрямый взрослый взгляд», – подумала она и оглянулась по сторонам, в надежде увидеть другое фото, на котором бы он был уже взрослым или достаточно взрослым…

– Как же он учится, если он в отъезде? – спросила Софья, так и не увидев другой его фотографии.

– Ах, он уже заканчивает! – отозвалась Кати, – Берешь задания и делаешь… Главное – это тренировка…

Кати переходила от одного подоконника к другому, они были широкими и все заставлены цветами.

– А в других городах тоже есть такие академии, как наша? – спросила Софья, она разглядывала фотографию мужчины и женщины: «Должно быть, родители», – подумала Софья. Мужчина с женщиной склонили головы друг к другу, как это было принято фотографироваться раньше, а теперь это выглядело несколько старомодным.

Кати вернулась с лейкой, снова наполнив ее водой.

– Академия – одна, а ворота есть в каждом городе, – проговорила Кати, убирая с макушки пальмы засохшие листья.

– Академия – одна? – переспросила Софья, – а ворот много? – ей еще трудно было это понять.

– Так она в нашем городе или не в нашем? – спросила Софья через некоторое время.

– Она не в городе, – проговорила Кати, ставя лейку в угол, – но мы из разных городов… В этой квартире я чувствую себя неуютно: такое большое пустое пространство… Я живу только в своей комнате, пойдем, я тебе покажу.

Комната Кати тоже была большой, чему Софья удивилась. Она почему-то думала: Кати живет в каморке. Вместо фотографий на стенах висели картины. Они были беспредметными – это сразу бросилось Софье в глаза.

– Я рисую, – проговорила Кати и раздвинула занавес, деливший комнату надвое. Теперь Софья поняла, что комната еще больше, чем ей показалось вначале. За занавесом стояли мольберт и шкафчики, на стенах висели полки.

– И спишь ты тоже здесь? – спросила Софья.

– Да, – ответила Кати, – остальные комнаты я заперла.

– И рисование – это то, чем ты занимаешься в этой жизни…

– Да, это моя официальная жизнь, и в ней я занимаюсь… Вот видишь…

– Твои обе жизни такие интересные, – проговорила Софья, разглядывая картины, – я сижу целыми днями за компьютером и перевожу всякие детективы… Это скучное занятие… Каждый день одно и то же…

– Я пойду приготовлю кофе, – отозвалась Кати, – как будет готов, позову тебя… Или ты не пьешь кофе?

– Если есть чай, то мне лучше чай, – проговорила Софья, переходя к следующей картине.

– Знаешь, когда энергия сильно идет через тело, то можно выпить и коньяку, – проговорила Кати, – он ослабляет… Ну, хорошо, тебе чай.

Софья осталась одна в комнате, а ее не покидало ощущение, что картины – это дневник Кати, дневник, написанный в цвете и немногочисленных образах. «Спиритуальный дневник», подумала Софья.

«Что ни говори, а картины – они выдают, – такие тонкие чувства, такие тонкие настроения, и как это похоже на Кати…» Софья почувствовала, что кто-то смотрит ей в затылок и обернулась. Кати стояла в дверях, она улыбнулась и пригласила Софью на кухню.

– Такие интересные работы, – проговорила Софья, – ты выставляешься?

– Нет, – сказала Кати. – Я вхожу в транс и рисую, я даже не могу сказать, что сама рисую, и не знаю, кто автор… Рисуют через меня, но что-то есть и от меня, конечно… Всегда интересно через несколько дней посмотреть, что вышло из меня наружу…

– Почему через несколько дней? – спросила Софья.

– Я вижу это четко через несколько дней, когда остатки транса прошли, – проговорила Кати и пододвинула к Софье вазочку с печеньем, – к сожалению, ничего больше не нашлось в шкафах.

– У меня такая же картина, – проговорила Софья, отпивая из чашки, – особенно в холодильнике.

– Сижу целыми днями одна и рисую, иногда забываю поесть, – добавила Кати.

– Я тоже, – отозвалась Софья, – перевожу целыми днями и забываю покушать, вечером спохватываюсь, но скоро все изменится.

– Да? – удивилась Кати.

– Я выхожу замуж, – объяснила Софья, – мы уже три года об этом думаем. Думали-думали и вот, наконец, надумали… Наверное, все-таки поженимся.

Софья договорила последнюю фразу, и на нее нашло сомнение, странное неверие, чувство, что сказанное никогда не произойдет. Она вдруг поняла, что не может ни на минуту почувствовать себя замужем… В ней не было этого чувства.

И Кати не сказала больше ни слова об этом. В таких случаях обычно спрашивали о женихе, о платье, о прическе, о свадебном путешествии, но Кати ни о чем больше не спросила, как будто такие вещи ее вообще не интересовали. Кати встала из-за стола и налила себе еще кофе.

– Как ты собираешься выходить замуж, если в твоей ауре нет ни капли красного? – вдруг спросила Кати, присаживаясь снова к столу, а Софью этим вопросом словно молотком по голове стукнули.

– А я не могу никак заполучить хоть капельку красного? – спросила Софья, стараясь превратить все в шутку.

– Или ты собираешься выйти за святого человека, который весь фиолетовый, а, скорее всего, белый?

Марк был правильный, но не святой. Меж ними была скорее дружба, но страсти не было с самого начала. А была ли любовь? – эту мысль Софья отгоняла от себя.

– У меня такое странное чувство, что этого никогда не произойдет, – вдруг произнесла Софья, – но я уже устала от неопределенности.

– Поживем – увидим, – отозвалась Кати, – в жизни, на самом деле, мы можем иногда совершить такие поступки, после которых возврата больше нет, но таких поступков очень немного… Всегда оставляй за собой дверь немного приоткрытой… Ко мне недавно пришла во сне моя первая любовь, он был такой красивый…

– И где твоя первая любовь сейчас? – спросила Софья.

– Спился. Опустился, – проговорила Кати. – Моя дверь закрыта.

Кати помолчала немного.

– Мы танцевали очень медленный танец, и он был такой красивый – во сне. В жизни такого больше нет… – и я сказала ему: «Я вкладываю тебе этот кристалл исцеления», – и мгновенно у него зажегся оранжевый кристалл в груди. Он его принял… Но меня смущает одна вещь, – продолжала Кати, – мы ведь не можем кого-либо лечить без их ведома. А я не спросила у него разрешения.

– Это его душа к тебе приходила, – проговорила Софья, вздохнув, ей вдруг стало грустно – грусть Кати передалась и ей, – душа приходила за помощью, да, иначе б она не пришла – во сне.

– Да, наверное, это была душа, – отозвалась Кати, – поэтому он был такой красивый, потому что все души прекрасны…

– Да, и ведь он принял кристалл, – продолжала Софья. – Значит, ему это было нужно.

– Ты права, – отозвалась Кати и в глазах у нее появились слезы, – он приходил ко мне три года и теперь, наконец, получил кристалл. Но моя дверь закрыта.

Глава 3. Первый день в школе

В понедельник, четырнадцатого сентября, в девять часов утра Кати ждала Софью перед воротами Академии. Софья прибежала запыхавшись, они с Кати взялись за руки, оглянулись по сторонам – никого рядом не было – и шагнули в распахнутые ворота.

Стрелки в фойе Академии показывали то же направление, что и в прошлый раз. Они вели в зал. Не успели они занять свои места, как свет в зале начали приглушать, говор в рядах стал стихать, дверь отворилась и вошла Эль Шара. Она неслышно затворила за собой дверь и также неслышно прошла к сцене.

И как бы неслышно она ни передвигалась и ни вела себя, ее трудно было сейчас не заметить: вместе с нею в зал вошло нечто – и вместе с нею потом исчезнет, – это было нечто большее, чем человеческая харизма, чем энергии, – это был некий магнетизм, который приковывал к ней взгляды.

Она присела на краешек сцены и молчала некоторое время, опустив голову, ученики ждали, рассматривая ее. Она казалась еще более маленькой и хрупкой в черном платье, она как будто сливалась с полутемной атмосферой в зале, золотые браслеты на ее запястьях и кулон на золотой цепочке мерцали в полутемноте.

Кто-то из учеников кашлянул, и Эль Шара подняла голову.

– Меня зовут Эль Шара и я буду вашим куратором, – проговорила она. – Я преподаю в Академии теорию и практику ченнелинга, логику пятимерного пространства, основы трансформации плотного тела… Да, если у вас возникают вопросы, сразу же задавайте, иначе забывается… Главными предметами в этом семестре у вас являются ченнелинг и рисование.

В зале послышались смешки.

– …По рисованию у вас будет другой учитель, я еще не знаю кто, Селина, наверное, – продолжала тем временем Эль Шара. Софья в этот миг взглянула на Кати и шепнула: «Твое рисование тебе еще пригодится». Но Кати покачала головой, что означало: нет, не пригодится.

Жестом Эль Шара остановила смешки.

– Скажите мне, что смешного, и мы посмеемся вместе, – спросила Эль Шара, и в вопросе ее не было иронии, лишь удивление.

– Для чего нам здесь рисование? – послышался голос.

– Да, мы собрались здесь не для того, чтоб рисовать, – послышался другой. Недоумение пробежало по залу.

– Вы уверены? – спросила Эль Шара и улыбнулась. – Вообще, мы собрались сегодня здесь, чтоб провести активацию атлантической памяти… А для чего вам необходимо… необходимо рисование, это вам Селина расскажет…

Снова послышались смешки.

– Как у нас весело-то сегодня, – всплеснула руками Эль Шара и засмеялась. – Вы еще будете за нею бегать с вопросами… – Эль Шара замолчала, ожидая в зале тишины.

– Все! – она хлопнула в ладоши, – теперь настроились на работу. Я не хотела вам делать доклад, потому что я не люблю доклады, но мне нужно вам кое-что рассказать… Мне нужно ввести вас в тему. – Эль Шара прикрыла глаза ладонью, замолчала на минуту, а затем заговорила:

– Атлантида и Лемурия, прислушайтесь: Лемурия и Атлантида… Лемурия существовала четыреста пятьдесят тысяч лет назад и сто тысяч лет она существовала одновременно с Атлантидой. Она располагалась вблизи сегодняшней Австралии и Новой Зеландии. Лемурийцы могли существовать в третьем измерении и в других измерениях одновременно. Они были тесно связаны с природой и несли в себе… несут в себе, – поправилась Эль Шара, – генетический материал неземного происхождения. Да, они имеют неземное происхождение, – продолжала она, не убирая ладони со лба. – Они были способны совершать далекие межпространственные путешествия… То есть, они, конечно, и до сих пор способны, – поправилась Эль Шара, убирая руку со лба и открывая глаза.

Софья видела, что глаза у Эль Шары совсем другие, чем она видела на портрете, и у нее мелькнула в голове мысль, удивительная для нее и немного дикая: «Где это она была сейчас и откуда вернулась?»

– Лемурийцы тесно связаны с Сириусом, – продолжала Эль Шара, – они владели знаниями об исцелении, теми знаниями, которые мы сейчас называем шаманскими практиками… Да, а атланты владели кристаллинными технологиями… – Эль Шара замолчала на некоторое время, снова прикрыв глаза рукой.

Софья вспомнила про атомную войну, про которую она читала в интернете и пожалела, что не распечатала статью. Эль Шара открыла глаза и снова продолжала:

– Когда на Лемурию напали, некоторые лемурийцы сражались, другие ушли в недра Земли, остальные же полностью перешли в пятое измерение. Да, – остановилась Эль Шара, – Земля наша существует в разных измерениях и во всех измерениях густо населена… В нашем измерении в недрах Земли располагаются также базы и лаборатории, – Эль Шара потерла лоб и продолжала, – поэтому, как вы понимаете, лемурийцы и атланты никуда не исчезали, как и Атлантида, и они до сих пор выходят с нами, представителями последней расы, на контакт.

Эль Шара подняла голову и пристально посмотрела в зал.

– И вы тоже можете выйти с ними на контакт, – проговорила она и улыбнулась.

– Как?! – послышались голоса из зала.

Эль Шара улыбнулась, – это нетерпение означало, что никто не уснул в уютном полумраке зала.

– Какое нетерпение! – засмеялась она, – дайте сказать до конца! Все там будем!.. Есть места на Земле, которые особенно благоприятны для этого… гора Шаста… все слышали? – мистическое место в Калифорнии, проход к лемурийцам? Но необязательно путешествовать туда физическим способом, это можно сделать…

– Как? – снова послышалось из зала.

– Да так же, как мы путешествуем во сне!.. На самом деле таких мест много на Земле! – отозвалась Эль Шара. – Вот вы, вы там уже были, вы просто не помните об этом… Антон.

Молодой человек был смущен, что его назвали по имени. Кати и Софья оглянулись назад, чтоб узнать, как выглядит человек, который задает все время вопросы. Он встал и заговорил:

– Я очень многое вижу, но я не понимаю, что я вижу, – сказал он и сел, еще больше смущаясь.

– Вот для этого и нужна активация атлантической памяти, – отозвалась Эль Шара, – вы постепенно вспомните, кто вы и чем владели… И все, что вы прежде видели и то, что вы увидите в будущем, найдет свое объяснение… Я скажу еще кое-что перед активацией: на северном полюсе, где сейчас тают льды, был цветущий материк и его жители существуют по сей день и некоторые из нас тоже получают туда доступ… Атлантида и Лемурия, атланты и лемурийцы приближаются к нам, и мы можем стать свидетелями полного слияния с ними. Многие из нас, а в этом зале – все – носят их знания в себе, в спящем состоянии… Мы переходим сейчас непосредственно к активации, иначе я буду еще долго здесь рассказывать. – Эль Шара встала, принесла из-за сцены стул, поставила его перед первым рядом и села.

– Закройте глаза и расслабьтесь, – проговорила она медленно глубоким голосом, – расслабьтесь и начинайте дышать животом… Медленно мы входим в q-состояние… продолжаем дыхание… глаза закрыты, тела расслаблены… медленно повторяйте про себя мои слова и следите внутренним взором за точкой в середине лба… она мерцает…

«Я есть тот, кто в лучезарном Сердце Солнца осознает себя, как кристаллический Магнит, Бог и Мастер Атлантиды, воплощенный на этой планете… Я есть носитель зерна Атлантиды и Высокочастотного импульса Мастерства… Я вступаю в Сеть Мастеров здесь и сейчас, чтобы моя Атлантическая Память капля за каплей струилась в мое сознание подобно хрустальной плазме…»11
  Полный текст Веления о вступлении в единую Сеть мастеров Атлантиды вы найдете в книге «Добро пожаловать в Атлантиду» (Крайон через Ксению Богатову), там же Формула активации Тела Света.


[Закрыть]

Софья снова чувствовала, как она уплывает, она парила, она была бабочкой Махаоном, – большой чудесный экземпляр, – она садилась на плечи гигантов, порхая с одного на другого, она обладала сознанием, как и эти огромные существа. Софья знала, о чем они думают и что они чувствуют, как будто они владели общим сознанием – одним на всех, хотя их и было так много… Эти существа с голубою кожей были большими и добрыми, а Софья была просто бабочкой, обладающей сознанием гиганта…

– Все, открываем глаза! – Эль Шара хлопнула в ладоши. – Откройте глаза и потянитесь, «приземляемся»!

Софья не хотела приходить в себя, она хотела досмотреть «сон», и так было приятно в этом «сне». Но она слышала уже голос Эль Шары, сначала откуда-то издалека, но теперь все ближе, в рядах начиналась суета, и Софье было жаль, что она должна «возвращаться».

– Открывайте глаза, но оставайтесь сидеть на местах, кому тяжело, сделайте заземление, вот так. – Эль Шара подошла к сцене и опустила кисти рук на нее, словно, собиралась играть на фортепиано. – У некоторых из вас будут проходить бурные очистительные процессы, но скорее эмоционального плана, – проговорила Эль Шара, убирая ладони со сцены и встряхивая кистями рук. – Бурные сновидения, глубокие откровения, записывайте все, что придет… – продолжала она. – Сначала будет все непонятно, но через несколько месяцев все прояснится… все будет проясняться с той быстротой, с которой вы будете созревать… а завтра в девять часов у вас рисование.

Эль Шара взяла стул и, не прекращая улыбаться самой себе, понесла его за кулисы. Ученики начали подниматься с мест.

– Кто такая Селина? – спросила Софья Кати.

– Это женщина из секретариата, – проговорила Кати, – ты ее уже видела.

– Но она показалась мне такой недалекой, – отозвалась Софья. «Что она может нам преподать, – думала она одновременно, – действительно, только рисование…»

– Тебе нужно к этому привыкнуть, – терпеливо объясняла Кати, – они все кажутся нам обыкновенными поначалу или, пока не откроют рот, но на самом деле они не такие.

– Если я смотрю на Эль Шару, я сразу чувствую, что она необыкновенная, —возразила Софья, – если не знать, кто она есть, я бы сказала, что она великая актриса…

– А ты знаешь, кто она есть? – спросила Кати с улыбкой.

– Я не знаю, но я чувствую, – проговорила Софья, мысленно удивляясь своим словам. Ей казалось, что она открывает рот, а говорит за нее кто-то другой, – она великий светлый маг.

– Да, она – великий светлый Маг, – проговорила Кати, зачарованно глядя на Софью, – а у тебя – великое яснознание.

– Спасибо за диагноз, – засмеялась Софья.

Они простились у ворот, договорившись встретиться на том же месте утром, в девять часов, перед «рисованием». На дворе была осень, день без дождя, и потому Софья отправилась домой пешком, через парк.