Текст книги "Убийство на Вулкане"

Лорра Джин
Убийство на Вулкане

Глава 1

– Фотонными торпедами – огонь!

Капитан Джеймс Т. Кирк в напряжении подался вперед в кресле управления, словно силой своей воли хотел заставить все вооружение американского крейсера «Энтерпрайз» выстрелить. Его ожидания, однако, были напрасны – выстрела не последовало.

Боевой корабль клингонов, видимый на дисплее, нацелился на межзвездный корабль Федерации и сделал повторный залп. «Энтерпрайз» затрясло, но его защитные экраны выдержали.

– Мистер Зулу, мне нужны торпеды! – голос капитана звучал твердо и решительно.

– Не срабатывают приборы управления, сэр! – выкрикнул рулевой, пытаясь справиться с заевшей системой пуска. Кирк нажал кнопку на ручке кресла.

– Аварийная система пуска! Мистер Чехов, открыть огонь фотонными торпедами!

– Есть открыть огонь!

Наконец на дисплее стало видно, как торпеды пошли в цель.

Голос из аварийной аппаратной принадлежал отнюдь не Павлу Чехову.

Кирку отвечал лейтенант Карл Ремингтон, выпускник академии Звездного Флота. В его голосе Кирку четко слышались нотки страха, и капитану стало интересно, устоит ли новичок.

– Фазеры первый номер, – пли!

Клингоны шли навстречу смерти: оружие ближнего боя било по их кораблю во всю мощь, но защитные экраны противника не взорвались.

– Фазеры второй номер, – пли! – Кирк решил воспользоваться своим преимуществом.

На этот раз экраны рассыпались разноцветными огнями, как салют в ночном небе.

– Все системы залпового огня, – пли!

Ремингтон не заставил себя ждать. Корабль клингонов был разбит прямым попаданием фотонных торпед и фазерным излучением. Залпы были настолько сильными, что от ударной волны даже защитные экраны «Энтерпрайза» вышли из строя. Через несколько мгновений погасли последние экраны клингонов, длинношеий корабль агонизировал.

– Прекратить огонь! – скомандовал Кирк, и тут же до него дошло, что стрельба стихла до его приказа.

– Аппаратная аварийного управления! Ответа не последовало.

– Чехов! Ремингтон! Ответьте! После длительной паузы донесся слабый, прерывающийся голос Чехова;

– Капитан, нам нужна медицинская помощь… – Чехов закашлялся, в эфире вновь наступило молчание.

– Лазарет! – крикнул Кирк, нажимая соответствующую кнопку. – Боунз, направь кого-нибудь в аварийную аппаратную. Быстро! – и, включив систему внутренней связи, распорядился:

– Кто-нибудь поблизости! Срочно возьмите управление в аварийной аппаратной!

– Гроган слушает, капитан! – раздался женский голос одновременно с загоранием индикатора на приборной панели. – Мистер Чехов потерял сознание. Мистер Ремингтон… Он мертв.

– Гроган, направь людей на консоль – мостик обесточен!

– Слушаюсь, капитан!

Меры предосторожности были уже излишними – бой закончился. Корабль клингонов безжизненно дрейфовал в космическом пространстве. Сканеры показывали отсутствие питания и абсолютную не функциональность систем жизнеобеспечения. Команда «Энтерпрайза» ясно слышала отчаянные крики пришельцев, задыхающихся от нехватки кислорода, остатки которого поглощались огнем.

– «Энтерпрайз» вызывает корабль клингонов. Команде приготовиться к переходу на наш крейсер! Скотти… Бортинженер уже понял, что от него требуется.

– Есть, капитан. Мы попробуем, но сканеры показывают, что у них на борту осталось около десятка живых, и они умирают один за другим.

Кирк замор, слушая доклады. «Энтерпрайз» получил серьезные повреждения, следовало зайти на ближайшую звезду для ремонта. За системами корабля наблюдал компьютер, перечень неисправностей быстро фиксировался в его электронном мозгу. По отношению к экипажу техника была бессильна, людям приходилось заботиться о себе самим. Капитана раздражало медленное поступление сообщений об убитых и раненых.

– Три дьявола на борту еще живы, – доложил Скотти, выходя на мостик из турболифта. – Наглотались дыма, как собаки. Так им и надо!

Шотландец сразу же направился к шипящей рулевой консоли.

– Где они? – спросил Кирк.

– В лазарете. Не сомневаюсь, доктор Маккой подлечит их для допроса.

Кирк продолжал пристально смотреть на монитор, на экране которого маячил поверженный корабль клингонов, ставший могилой для всей его команды, за исключением троих.

– Зачем они это сделали? – вслух спросил Кирк. – Конечно, они оспаривают наше право на этот сектор. Но нападать на нас? Мы всего лишь предупредили их о нарушении границ Федерации.

– Это же клингоны, – раздраженно заметил Скотти. – Чего еще от них можно ждать?

– К чему им понадобилось рисковать своими жизнями? Они прекрасно знали, что у них нет шанса победить. Зачем драться за сто кубических световых лет вакуума?

Мистер Спок, до этого безмолвно занимавший свой пост, неожиданно заговорил:

– Мы отвоюем эту пядь земли, В которой есть не выгода, но имя.

– Что-что? – переспросил Кирк.

– Это из «Гамлета», – сказал вулканец. – Шекспир понимал психологию воина. Вот эта армия, тяжелая громада, Ее оружья мощь с землей смешает.

Она, опасность, смерть – все, презирая, Готова драться из-за чепухи, – он замолчал, затем продолжил:

– Или, как сказал бы поэт клингон, капитан, для драки годится любой предлог.

– Пускаешься в циничные рассуждения, Спок?

– Нет, капитан, это всего лишь мои наблюдения. Я не раз видел, как действуют клингоны. Их поступки не логичны, но вполне предсказуемы.

– Ты хочешь сказать, что я мог избежать этого боя? – спросил Кирк.

– Да нет, капитан, как раз наоборот: раз уж мы столкнулись с клингонами в спорном секторе, схватка была неизбежна.

Но Кирку от замечания первого офицера легче не стало. Можно было найти другой способ, вместо того, чтобы палить друг в друга. Они были похожи на детей, играющих в пиратов, с той лишь разницей, что потери оказались реальными.

Наконец из лазарета поступил доклад от Маккоя.

– Четверо убитых, капитан: Розен, Ливингер, Мгура, Якорский.

Девяносто три раненых, одиннадцать из них – достаточно серьезно, их надо госпитализировать. Один, впрочем… Джим, вы не могли бы спуститься к нам, как только это будет возможно?

– Ремингтон? – спросил Кирк, вспомнив, что Гроган считала молодого человека мертвым.

– Да, я хотел бы поговорить с вами наедине. Скотти удалось исправить консоль на мостике управления, доклады закончились.

– Мистер Спок, возьмите управление на себя, – приказал Кирк и вошел в турболифт.

В лазарете раненые члены экипажа, те, что были в сознании, улыбнулись Кирку, когда он появился, он ответил им тем же и поблагодарил за отлично выполненную работу. Капитан подбодрил их, обещая, что скоро с помощью Маккоя они встанут на ноги. Вся показная жизнерадостность Кирка улетучилась, когда он вместе с доктором вошел в отделение реанимации и увидел бледного Карла Ремингтона, лежащего без движения. По внешнему виду лейтенанта можно было сказать наверняка, что он мертв, лишь горящие индикаторы над его головой фиксировали жизнь в застывшей форме.

– Насколько он плох?

– Положение безнадежно, – заметил Маккой.

– Черт возьми, Джим, в лучшем случае он протянет несколько дней.

Полная парализация. Часть нервной системы, отвечающая за выполнение сознательных действий, отключилась и совершенно не работоспособна, вероятно, в результате сильного излучения энергии во время последнего обстрела нашего корабля клингонами. Подсознание все еще функционирует. Я отключил его от приборов поддержания жизнедеятельности, но… он жив, пока жив. Он не способен выполнять никакие действия, даже моргать и то не может. Если и произойдет некоторая стабилизация, и он не умрет, то в таком состоянии будет пребывать многие годы.

– О, боже! – воскликнул Кирк. – Сам он знает об этом? Я хочу сказать, слышит ли он нас? Осознает ли этот факт?

– Не знаю. Обратная связь отсутствует. Пульс остается ровным, дыхание тоже. Никаких эмоциональных всплесков. Хотя, возможно, такая реакция ему недоступна. Мне попросить Спока?..

– Нет – ответил Кирк, но тут же, вздохнув, добавил:

– Да. Нам обязательно нужно знать.

Спок, который всегда неохотно использовал анализатор сознания, согласился.

– Понятно, мы непременно должны знать, осознает ли Ремингтон проявления внешней среды, прежде чем ему будет назначен курс лечения. Я займусь им, если вы, доктор, оставите меня наедине с ним.

Кирк и Маккой удалились в кабинет врача, чтобы там подождать результатов обследования, проводимого Споком. Кирк устало опустился в кресло, впервые за целый день, позволив себе расслабиться.

– Может быть, он мертв лишь «технически»? – предположил Маккой. – Я не обнаружил никакой активности мозга…

– Может быть, и его тело отключится, тогда он не доставит тебе хлопот… – Кирк осекся, не продолжив резкое замечание. Он сидел, упершись локтями в колени, и потирал ладонями глаза. – Извини, Боунз, ты сделал все возможное.

– И ты тоже, – заключил доктор. – Вот, возьми лекарство, – он протянул Кирку коньяк.

Кирк, не сопротивляясь, принял его с благодарностью. Маккой сел за свой стол, и спросил:

– Джим, Ремингтон – один из тех юношей, с которыми ты отождествляешь себя, не так ли?

– Боунз, я…

– Понимаю, ты заботишься о всех членах экипажа одинаково, но я – то знаю: когда ты видишь энергичных и многообещающих ребят, только что выпустившихся из Академии и готовых схватиться с Галактикой, ты вспоминаешь, как когда-то некий Джеймс Т. Кирк сам стал молодым капитаном Звездного Флота и до сих пор остается им.

– Это было очень давно, Боунз.

– В такие моменты, как сейчас, ты задаешься вопросом, во имя чего это делается, и ради чего был сегодняшний бой, один из многих, которые мы вели. Кирк кивнул головой в подтверждение слов Маккоя.

– Кому-то ведь нужно выполнять эту работу. Может казаться, что здесь мы защищаем вакуум, но если позволить клингонам завладеть именно этим участком, то они построят здесь базу для своих звездных кораблей, она будет находится намного ближе к населенной территории Федерации, чем сейчас. Тем не менее, черт возьми, от этого легче не воспринимаются смерть людей или их искалеченность на всю жизнь!

Кирк сидел, молча уставившись на коньяк. Маккой не стал продолжать разговор, зная, что капитан выпьет еще одну-две порции, заснет от усталости и встанет, как всегда, спозаранку, чтобы позаниматься в спортивном зале перед началом траурной церемонии похорон.

Прошло полчаса, прежде чем Спок вернулся из реанимации. Выглядел он бледным и угрюмым.

– Мистер Ремингтон… Он в себе, доктор. На внешние раздражители не реагирует, но его сознание, заблокированное в глубине мозга, функционирует.

– О. господи, – еле слышно произнес Маккой, пряча свои глаза. Он еле сдержался, чтобы не заплакать, но голос выдал его. – В подобные моменты я спрашиваю себя, зачем я стал врачом. Если бы я ничего не сделал для этого мальчика, он бы умер, а теперь оказалось, что я приговорил его к жизни в состоянии смерти.

Он налил себе еще коньяку и, поколебавшись, плеснул Споку.

– Не надо ничего говорить – просто выпей.

– Не возражаю, доктор, – согласился Спок и осушил рюмку одним духом.

Затем он сел в последнее свободное кресло небольшого кабинета и сказал:

– Доктор Маккой, капитан… Есть вероятность, что мистер Ремингтон поправится.

– Спок, – возразил ему Маккой. – нет никакой возможности восстановления нервных клеток, если учесть полученные лейтенантом повреждения. Нервные клетки не регенерируются. Если бы исследования по методике регенерации клеток проводились, мне об этом стало бы известно.

– Если такие исследования проводились где угодно, только не в Академии наук Вулкана, – заметил Спок, – и были в стадии практического эксперимента…

– Были? – перебил Маккой, верно считая, что Спок, с его правильной грамматикой английского языка, употребил бы «были бы», если б речь шла всего лишь о предположении. – По-твоему, такая методика действительно существует?

– Да, доктор, существует.

– Но откуда тебе это известно, если даже я об этом ничего не слышал?

Я тоже читаю научные публикации в журнале Академии Вулкана – Пока еще исследования не закончены, поэтому результаты не опубликованы, – объяснил Спок. – Тем не менее, у меня есть… личные причины, чтобы быть в курсе экспериментов.

Кирк привстал в кресле, настороженный, обеспокоенный за своего друга.

– Личные причины, Спок? Ты в порядке?

– Дело не во мне, – ответил вулканец безразличным тоном, за которым он прятал свои чувства. Земляне заметили, что он тщательно себя контролирует. – Речь идет о… моей матери.

– Аманда? – озабоченно спросил Маккой, припоминая прелестную даму, с которой познакомился во время полета на Бабель. – Она больна? Я могу тебе чем-то помочь, Спок?

– У нее дегенеративный ксеноз.

Маккой сразу же замолчал. Выражения участия его друг-вулканец не приветствовал бы. Болезнь являлась одним из побочных продуктов путешествий на другие звезды и была чем-то вроде аллергической реакции вследствие долгого проживания на планетах чуждых миров. Тот, кто заболевал ею, излечиться уже не мог; волокна нервных стволов растворялись до тех пор, пока больной не умирал из-за того, что тело переставало управляться мозговым центром.

– Когда она заболела? – осторожно спросил Маккой.

– Мы надеемся – мой отец, Сарек, и я, – что она не умрет, доктор. Ей бы оставалось жить несколько месяцев, но методика регенерации, разработанная целителем Сорелом и его коллегой, доктором Даниэлем Корриганом, прошла успешное апробирование на последнем.

– Похоже, этот человек придется тебе по душе, Боунз, прокомментировал Кирк, – он так же, как и ты, вес эксперименты проводит на себе.

– Несмотря на тот факт, что по возрасту, он немногим старше моей матери, – продолжал объяснять Спок, – несколько лет назад доктор Корриган начал быстро стареть физически. К счастью, этот процесс не затронул его мозга, и ему вместе Сорелом удалось разработать методику лечения. Сарек говорит, что доктор Корриган излечился полностью, включая и регенерацию нервных клеток. В настоящее время методика испытывается только на тех, кого нельзя вылечить другими средствами. Моя мать сейчас находится в состоянии стаза и вот-вот будет выписана. Во время последней связи с отцом он сообщил мне, что мониторы показывают практически абсолютную регенерацию. С матерью все будет в порядке, с отцом у них впереди еще долгая совместная жизнь.

– Спок, – обратился к нему Кирк – я счастлив это слышать, но почему же ты раньше молчал?

– У меня было намерение рассказать, но сообщение пришло как раз перед схваткой. Я собирался попросить разрешения отлучиться на Вулкан и взять вас, доктор Маккой, если вы не возражаете. Я глубоко верю доктору Корригану, который лечит мою мать в течение многих лет, но…

– Благодарю, Спок. – Маккою стало приятно оттого, что Спок доверяет ему. – Почту за честь. Как ты думаешь, они примут Ремингтона?

Джим, «Энтерпрайз» ведь, так или иначе, пойдет на ремонт…

– Берите Ремингтона на Вулкан, Боунз. Это приказ. Разумеется, ты получишь увольнительную, Спок. Хоть раз побудешь на твердыне, дома. Тем более что мы находимся рядом с Вулканом.

– Поскольку и вы будете свободны, капитан, – вежливо предложил Спок, – могу ли я пригласить вас к себе? Отец будет счастлив, видеть вас обоих у себя в гостях, а когда вернется мать, то, конечно же, тоже обрадуется, встретившись с вами вновь.

На том они и порешили, с облегчением вздохнув, что появилась хоть какая-то возможность выхода из тупика проблем. Перед Маккоем стояла теперь одна задача; доставить Ремингтона на Вулкан живым.

Глава 2

Сарек вышел из акустического душа и накинул на себя легкую одежду, соответствующую жаркому лету планеты Вулкан.

День обещал быть достаточно знойным. Даже коренные вулканцы чувствовали себя в такую погоду неуютно. Студенты Сарека обязательно будут взять себя беспокойно. И зачем только он поддался уговорам вести начальный курс программирования на компьютерах для первокурсников, две трети которых были представителями других планет?

В доме, кроме него, никого не было, но Сарек уже привык к этому за прошедший месяц. Аманда все еще находилась в стазе, и тем лучше для нее: ей не придется страдать в пик летней жары. Прожив достаточно долго на Вулкане, она никак не могла привыкнуть к душному зною. Помня о том, что вечером он должен принимать гостей-землян, Сарек установил температуру системы охлаждения воздуха на несколько градусов ниже, чем это требовалось для него самого. Даже Споку, несомненно, понадобится не один день, чтобы акклиматизироваться к беспощадной летней жаре Вулкана. Прошло почти два года, как Спок покинул планету при таких печальных обстоятельствах.

Нет, Сарек не позволил себе занимать свои мысли прошлым. Аманда была права. Он поступил неправильно, отказавшись от сына, и глубоко сожалел, что не согласился на женитьбу Спока. Но что сделано, то сделано. Во время путешествия на Бабель отец и сын снова встретились друг с другом. Да, ему придется невозмутимо готовиться к свиданию со Споком. Как бы там ни было, ему не особенно хотелось возвращения Спока в окружении тех же людей, которых он брал в свой Кун-ут Кали-фи. Сарек высоко оценил выбор друзей, сделанный его сыном, после того, как познакомился с ершистым доктором и храбрым запальчивым капитаном во время того самого путешествия для участия в мирной конференции. Сарек, однако, надеялся, что Споку нескоро понадобится приводить двух защитников к их семейному очагу.

Сарек вышел из дома, расположенного на окраине Шикара, и пошел в Академию Вулкана, где он преподавал и проводил исследования, если только не отправлялся на другие планеты с дипломатической миссией. Сорел настоял на том, чтобы Сарек ежедневно, как минимум, совершал прогулки с целью поддержания полной функциональности сердца после операции, проведенной доктором Маккоем. Сарек никогда не чувствовал себя так хорошо за последние годы, как теперь, после выздоровления. Прогулка доставляла удовольствие и не была довлеющей обязанностью. Тем не менее Сарек решил возвращаться вечером, когда спадет жара.

Болезнь Аманды свалилась как снег на голову. Сарек сам впервые ощутил свою смертность на борту «Энтерпрайза», но несмотря на вероятность того, что он переживет свою жену-землянку, до настоящего времени он серьезно не верил в ее смерть. Облегчение, которое Сарек чувствовал теперь, после получения результатов лечения от Сорела и Корригаиа, совсем не соответствовало нормам поведения на Вулкане, но ему было наплевать на это.

Аманда скоро выздоровеет!

В офисе Сарека его ассистентка, Элейна Миллер, просматривала компьютерные программы, разработанные классом, где он собирался читать лекцию.

– Доброе утро, Сарек, – приветливо поздоровалась Элейна. – Вам, вероятно, захочется просмотреть, как составил навигационную программу для звездолета мистер Ватсон. Я полагаю, это лишь видимость программы.

Сарек склонился за се плечом и внимательно посмотрел на экран.

Колонки цифр были достаточно хорошо ему знакомы, в конце концов на этом курсе он читал лекции многие годы и ставил постоянно одни и те же задачи.

Ответы мистера Ватсона, тем не менее, всегда были уникальными.

– Используя данную программу, проложите курс на Ворп-4 от Вулкана к Земле, – дал команду компьютеру Сарек.

– Прокладка курса невозможна, – ответил гнусавым голосом компьютер.

– Отсюда туда добраться нельзя, – бесстрастно заметил Сарек и был награжден за это осуждающим взглядом.

Хотя Элейна была такой же землянкой, как и Аманда, она не обладала тонким чувством юмора, как его жена. Наоборот, спустя год совместной работы «Сареком она даже не допускала мысли, что вулканец способен шутить.

С другой стороны, это могло быть частью позиции землян, учившихся здесь которая выражалась в сентенции; «Я в большей степени вулканец, чем сами вулканцы», – имея в виду сдержанность коренных жителей. Часто Сареку хотелось сказать Элейне, чтобы она оставалась сама собой, но он боялся, что именно эта маска является ее сутью, поэтому предпочитал не высказываться.

Сарек просмотрел программу Ватсона, выделил ошибки студента и сделал на полях пометки с объяснениями. Закончив, отправился о аудиторию.

Температура воздуха повышалась. В учебных классах она была чуть ниже, чем на улице, по все же высоковата, чтобы не доставлять хлопот студентам с других планет. Сарек бросил взгляд поверх моря голов потеющих и ерзающих землян, среди которых изредка встречались андорианцы, геманиты и лемнорианцы. Горстка вулканцев сидела смирно, внимательно слушая и конспектируя. Даже после месяца совместного обучения они бросали неодобрительные взгляды на остальных, когда те хохотом реагировали на шутки, время от времени отпускаемые Сареком.

От Сарека не ускользнуло отсутствие двух телларитов, наверняка, спрятавшихся в комнатах с включенными на полную мощность кондиционерами.

Он закончил демонстрировать порядок выполнения следующего задания и предложил студентам поставить вопросы. Как всегда, мистер Ватсон отличился тем, что не понял задания, и Сареку пришлось объяснять все заново. Он но переставал удивляться, каким образом Ватсону удалось сдать вступительные экзамены в Академию. ТСиа, вулканка одной из колоний, обратилась с очень умным вопросом, и он нашел живой отклик у студентов – дискуссия продолжалась до конца занятия. Двое землян, мистер Зари и мистер Стивенс, ушли с ТСиа, споря на ходу. Сареку было любопытно, догадывается ли девушка о своей привлекательности. Внешне она выглядела взрослой, но до полной зрелости ей недоставало лет двадцати. Земляне, так и не встретив взаимности и даже понимания, вскоре потеряли к девушке всякий интерес.

Сарек уже неоднократно наблюдал, как новички повторяют один и тот же процесс.

Землянки были проницательнее – они легче познавали и разгадывали причудливые выверты биологического развития на Вулкане. Они не тратили время впустую на молодых студентов. Те немногие молодые женщины, которые серьезно подыскивали себе ухажеров, проявляли большой интерес к профессорам мужского пола. Насколько было известно Сареку, такие попытки к успеху не приводили: мужчины Вулкана, достигшие половой зрелости были либо связаны обязательствами, либо уже женаты.

Вернувшись в офис, он застал Элейну работающей за компьютером.

Впервые его заинтересовало, чем она могла заниматься в свободное время. И было ли оно у нее? Редкие дни он не заставал ее в офисе. Работа над диссертацией продвигалась на удивление быстро, и Сареку не в чем было упрекнуть Элейну. И все же у него не возникало ощущения, что он хорошо ее изучил. Многие из его студентов-землян обоих полов стали Сареку друзьями, а Элейна по прежнему оставалась загадкой. Рассуждая о студентах с Земли, заигрывающих друг с другом, Сарек делал предположения, достигла ли Элейна возраста, когда ей нужен мужчина. Сватовство на Вулкане – явление обыденное. Только в прошлом году Сарек «Амандой помогли найти подходящую партию дочери его кузины. Но люди вели себя иным образом. Ага, если Элейна, как казалось, разыгрывала из себя вулканку, может статься, она согласится быть представленной одному из студентов-выпускников. Или подождать Аманду и послушать ее совета?

– Элейна, я иду в клинику, – предупредил Сарек.

Девушка, вздрогнув от испуга, оторвала взгляд от компьютера. Она так погрузилась в работу, что не слышала, как он вошел. Элейна на мгновение смутилась и покраснела, закусив нижнюю губу. Самообладание тут же вернулось к ней, и она вновь натянула на себя свою обычную маску. Элейна очистила экран и прикрыла рукой картридж, выступающий из загрузочного устройства.

– Я оценила программы ваших студентов, Сарек. Могу поработать на консоли у себя, если вы…

– Нет, Элейна, продолжайте заниматься своим делом. Я вернусь приблизительно через час двадцать.

Сарек заметил, что его ассистентка пользуется зеленым картриджем, позволяющим выйти в главный компьютер Академии. Характер, работы Элейны часто требовал пользования программами из головной системы, не поступающими на консоли студентов, их можно было легко набрать на компьютерах в офисах факультета. Удовлетворенный тем, что дал помощнице время для работы, Сарек направился через кампус к больничному комплексу.

Пройдя по прохладным коридорам, он остановился перед дверью с табличкой:

«Входить строго после стерильной обработки». Он направился в санитарный пропускник, снял одежду и постоял, ожидая, пока лучи продезинфицируют его тело, затем надел стерильный розовый халат, выпавший из ячейки. Пройдя босиком к внутренней двери, он очутился перед электронным замком и назвал код: «Сарек на встречу «Амандой». Еще раньше он настоял, чтобы в память электронного охранника заложили и его голос. Дверь открылась, и Сарек попал в стерильный отсек. На левой стене загорелись индикаторы датчиков приборов, но Сарека интересовал лишь их мерцающий свет, падающий на флюидную массу в центре комнаты. Голубоватый туман находился в коллоидальном жидко-газообразном состоянии. В нем плавала Аманда, поддерживаемая антигравитационными полями. Туман касался только се тела.

Вся эта полужидкая масса не была заключена в сосуд – силовые поля придавали ей форму неправильного четырехугольника в виде продолговатого ящика.

Через шесть дней Аманду извлекут из флюидного раствора, к ней вернется сознание, а к концу месяца, как обещал вчера Сорел, се выпишут из клиники здоровой. Пока же се тело плавало в тумане, а длинные серебристые волосы беспорядочно развевались. Аманда казалась мифическим существом из океанов ее загадочной планеты-родины. Сарек не мог отчетливо рассмотреть жену, чтобы заметить какие либо перемены. Суть лечения заключалась в приостановлении дегенерации нервных клеток и в начале процесса регенерации. Кроме того, после курса лечения ожидался эффект омоложения, как и в случае с доктором Корриганом.

Аманда расхохоталась, когда Корриган сообщил ей об этом.

– – Неужели? Ты можешь представить все дело так, словно Сарек похитил жену из люльки, настолько я буду молода?!

– Нет, не совсем так. По окончании лечения ты будешь выглядеть на свои тридцать пять, – заверил ее доктор. Сареку было приятно это слышать.

Хотя он повстречался, а вскоре и женился на Аманде, когда ей было чуть за двадцать, он чувствовал, как жена все более хорошеет с возрастом. Ее молодости он предпочитал грацию и мудрость зрелости.

Дверь распахнулась, и кто-то еще затопал босыми ногами по комнате, направляясь к стене с датчиками. Сарек остался стоять на том же месте. Он знал что техники регулярно приходят снимать показания приборов. Любая задержка в этом деле могла дать целителю повод отменить все привилегии, касающиеся посещений, которые он сам считал не вписывающимися ни в какую логику. Вошедший, тем не менее, после осмотра датчиков не удалился. Вместо этого он приблизился к Сареку и остановился рядом с ним. Только тут Сарек обнаружил, что пришел самеорел!

Они были примерно одного возраста, но Сорел всегда выглядел моложе Сарека. Целители подвергались более жесткому контролю по сравнению с другими жителями Вулкана. Это делалось из необходимости, так как они обладали особенной силой и имели дело с пораженным мозгом и больными телами.

Ростом Сорел не отличался от Сарека, но был гораздо худее его. Прямых черных волос его коснулась первая седина, в то время как Сарек был совершенно седым уже много лет. Но Сорела делали непостижимым его глаза.

Радужная оболочка их была настолько темной, что сливалась со зрачками, отчего по выражению глаз ничего нельзя было прочесть. Глядя на лицо Сорела, напрочь лишенное эмоций, Сарек думал, что общается с компьютером, да к тому же не одобряющим его действий.

Сарек ждал, пока Сорел начнет разговор. Если в состоянии Аманды наблюдались изменения, Сорел должен был сказать ему об этом. В противном случае нет смысла спрашивать. Выдержав паузу, Сорел вдруг сказал:

– Сарек, я должен извиниться. Сарек вздрогнул и выждал, прежде чем ответить безразличным тоном:

– Тебе не за что извиняться, Сорел.

– Я даже не сделал попытки понять твою просьбу по поводу исключительного права на посещение жены. Просто оттого, что в этом нет логики. Теперь… моя жена находится в стазе.

– ТЗан? Я и не знал, что она больна.

– Прошлой ночью произошел несчастный случай. Она устраняла неисправность в стимуляторе нервной деятельности, тот замкнул, и она получила обширное повреждение мозга. Мы опасаемся, что даже стазокамера не будет гарантировать регенерации.

– Кто ее наблюдает?

– Корриган.

Разумеется, партнер Серела, доктор-землянин, прибывший на Вулкан с первыми учеными Земли по приглашению Академии… Человек, нашедший здесь свой дом, как и другие немногочисленные представители той планеты. Сорел и Корриган вместе работали, чтобы заставить Спока вернуться к жизни, и с тех пор их партнерские отношения стали еще более глубокими. На Вулкане их считали лучшим медицинским тандемом.

Сорел продолжал:

– Даниель не спрашивал меня – он просто ввел код моего голоса в автоматическую систему открывания двери стазокамеры ТЗан. Я не думал, что смогу совершить что-либо, не поддающееся логике… и уже навещал ее утром.

Полагая, что целитель чувствует смущение от признания в этом эмоциональном поступке, Сарек высказал предположение:

– Естественно, ты ведь хотел засвидетельствовать работу доктора Корригана.

В уголках рта Сорела появилась слабая, кривая улыбка. Сарек впервые видел Сорела улыбающимся.

– Нет, Сарек. Я смотрел на показания Датчиков и ничего не понимал. Я ходил в камеру затем, зачем ходишь и ты: побыть с женой, поглядеть на нее.

Завидую тебе, потому что ты знаешь, после выхода из стаза твой Жена будет здорова.

– Если состояние ТЗан будет неудовлетворительным, Корриган найдет способ улучшить его. Таковы земляне. Когда будут исчерпаны все логические средства, они пойдут против логики, пока не добьются успеха. Сорел нахмурился, посмотрел на дрейфующую Аманду и вновь перевел взгляд на Сарека.

– Иногда я задаюсь вопросом: не изменила ли тебя совместная жизнь с землянкой? И все же не припомню, чтобы Аманда шла против логики, в то время как ты…

Сарек ожидал, что ему напомнят, как глупо, – хотя ни один вулканец и не употребил бы этого слова, – он поступил, согласившись вылететь для выполнения миссии на Бабель. И это после двух-то инфарктов!

Но вместо этого Сорел заметил:

– Я слышал, студенты за глаза называют тебя чем-то вроде… комедианта. – Сорелу пришлось употребить итальянское слово, ибо в словаре Вулкана такой термин отсутствовал.

– Со студентами из других миров приходится применять методику, отличную от той, которой успешно пользуются при обучении вулканцев.

– Но Аманде все же удается успешно учить местных студентов.

– Не сомневаюсь. Однако тебе известен один неразумный поступок Аманды.

– В самом деле? Ну-ка просвети.

– Она вышла за меня замуж, – напомнил Сарек.