Текст книги "Убийство на Вулкане"

– А-а. Ну разве только это.

Сорел снова посмотрел пристально на голубую дымку.

– Ты преднамеренно провоцируешь всеобщее падение любознательности на Вулкане, Сарек. Как получилось, что ты на ней женился? Извини, можешь не отвечать.

Неловкое молчание нарушил звук открывающейся двери, за которой появился доктор Корриган. Землянин был невысоким и коренастым, всегда весел и общителен. Он даже и не пытался перенять привычки и следовать обычаям, принятым на Вулкане, но каким-то образом ему удалось крепко сдружиться с Сорелом, самым неэмоциональным вулканцем.

– Мне следовало знать, что в это время ты делаешь свой обычный обход, Сорел, – поприветствовал партнера Корриган. – Доброе утро, Сарек.

– Доброе утро, доктор Корриган. Если вам нужно проконсультироваться с Сорелом.

– В этом нет необходимости – у меня только хорошие новости. ТЗан реагирует гораздо лучше, чем мы могли предположить. Следует прогнозировать полное выздоровление. Наверное, ты и без меня в этом убедился.

– Нет, Даниель. Показания датчиков я видел. но был не в силах их проанализировать.

Сарек удивился, что целитель-вулканец проявляет эмоции перед землянином. Затем до него дошло, что за годы общей профессиональной работы Сорел и Корриган очень сблизились.

– Спасибо, Даниэль, – поблагодарил Сорел. Как долго, по твоему мнению, ТЗан будет оставаться в стазе?

– От двадцати до двадцати пяти дней. Она находится под тщательным контролем мониторов. Сейчас это всего лишь вопрос времени.

– Рад слышать об улучшении состояния ТЗан, – сказал Сарек. – Ты чувствуешь себя одиноко без нее, Сорел?

– Да, – согласился целитель, – все мои дети покинули родные пенаты, хотя Сотой живет здесь, в Академии. Моя дочь, ТМир, правда, возвращается домой вечером.

– Мой сын тоже, – заметил Сарек. – С ним двое его друзей, и я собираюсь взять их к Анджело на обед. Не желаешь присоединиться с дочерью к нам, Сорел? И вы тоже, доктор Корриган?

– Мы ожидаем нового пациента для помещения его в стаз, – сказал Корриган. – Пациент – член экипажа звездолета с серьезным повреждением мозга. Наша методика должна помочь ему.

– Да, – подтвердил Сарек, – я знаю. Именно по этой причине Спок с друзьями будет здесь. Когда вы поместите неудачливого молодого человека в стазокамеру, мы и пообедаем вместе.

– ТМир прибудет слишком поздно, – посетовал Сорел, – но я не возражаю, Сарек.

– Доктор Корриган?

– С удовольствием. И прошу, называй меня Даниэлем. Только земные пациенты называют доктором Корриганом.

По возвращении в офис Элейну Сарек не застал. Он опоздал на десять минут, и она ушла. Воистину она в большей степени вулканка, чем сами вулканцы!

Сарек устроился в кресле и вызвал голосом компьютер.

– Компьютер?

– Компьютер в рабочем режиме. Желаете продолжить работу с заложенной программой? – на экране появился код медицинской программы Академии, которую Сарек сразу же узнал. – Если да, то вставьте картридж А в дисковод С.

У Сарека такого картриджа не было. Должно быть, это один из картриджей Элейны. Но ведь ее работа не имела ничего общего с медициной!

Просматривая код, он понял, что его ассистентка изучала новую методику стаза и, несомненно, следила за прогрессом в лечении Аманды. Нет, она не была такой холодной, как казалось на первый взгляд. Будучи один он позволил себе улыбнуться сдержанности девушки, не желающей показать, что ее глубоко волнует этот вопрос. Она ведь могла прямо спросить его об Аманде. Со своей стороны, он не мог сказать Элейне, что его открытие пробудило в нем отцовские чувства по отношению к ней. Кое-что он мог все-таки себе позволить. Подумать только! Доктор Корриган неженат! А теперь, после омоложения, он совершенно здоров.

Глава 3

Леопард Маккой уже посещал однажды Вулкан и предпочел бы об этом не вспоминать. Он хорошо вспомнил и гравитацию, и жару, пока транспортер доставлял гостей в центральный транспортный терминал клиники Академии.

Потоки горячего воздуха обжигали до такой степени, что пот лился градом.

Маккоя не покидало ощущение, что его поджаривают в печи.

Кирк, следовавший за Маккоем, словно читал его мысли.

– Не помню, чтобы здесь стояла такая жара.

– Середина лета, что вы хотите? – заметил тихо Спок, сходя с платформы, чтобы поприветствовать отца.

Могло казаться, что для Спока встреча безразлична, но от Маккоя не ускользнуло, как Спок судорожно сглотнул, поднимая руку в приветствии, принятом на Вулкане.

– Мир и долгой жизни, тебе, Сарек. Сарек не стал напускать на себя холодную официальность и делать вид, что незнаком с собственным сыном. Он скрестил руки в кистях, протянув ладони к Споку. Маккой видел, как точно таким жестом пользовалась Аманда на «Энтерпрайзе».

– Добро пожаловать домой, сынок. Спок с готовностью пожал руки отца.

– Рад возвращению. А как мама?

– Скоро поправится, – Сарек повернулся к остальным, приветствуя их по местной традиции. Капитан Кирк, доктор Маккой, да будет ваша жизнь долгой и процветающей.

– Спасибо, того же и вам желаем, господин посол, – сказал Кирк, с трудом ставя руку в нужное для приветствия положение.

Маккой даже утруждать себя не стал приветствием.

– Мы высоко ценим ваше гостеприимство, сэр, но у меня пациент…

– Да-да, конечно. Направьте его вниз по лучу. К его приему все готово.

Санитары ждали, подготовив антигравитационные приспособления, чтобы принять Карла Ремингтона с нижней лучевой точки в центральный клинический комплекс. Там Маккой впервые встретил знаменитый медицинский тандем «Сорел-Корриган». Удивительно, как они, такие разные, могли сойтись! Их бесценный совместный вклад в медицину на протяжении многих десятилетий отражался в специальных журналах Федерации.

Корриган был настолько жизнерадостным, насколько Сорел – предельно сдержанным, невысокий лысеющий ирландец со смеющимися голубыми глазами, коренастого телосложения. Он слишком молодо выглядел, чтобы проработать с Сорелом все эти долгие годы.

– Сейчас посчитаю, – сказал, задумавшись Корриган, когда Маккой спросил его о возрасте. – Мне трудно определить возраст в стандартном летоисчислении, поскольку я прожил на Вулкане достаточно долго. Наверное, мне семьдесят… – ответил он с некоторой долей сомнения.

– Семьдесят три целых шестьдесят одна сотая, если быть точным, подсказал Сорел, которого можно было назвать не иначе, как ходячим компьютером.

– В таком случае тот факт, что выглядишь ты на тридцать, можно отнести на счет эффекта стазолечения? – поинтересовался Маккой.

– Совершенно верно. Косметический эффект не был самоцелью. Я умирал, доктор. Как бы там ни было, то, что я чувствую себя на тридцать пять, в самом деле можно считать не иначе, как благословением.

– По-твоему, стазополе может стать стандартным методом гериатрического лечения?

– Это чрезвычайно опасно, – заметил Сорел.

– Прерывание действия стаза даже на долю миллисекунды вызывает разрушение поля, и поскольку от него зависит жизнь пациента, больной умирает.

– Но ведь существует же какая-то система аварийной поддержки поля? спросил Маккой.

– Несомненно, – ответил целитель. – Одновременно действуют два источника питания, так как даже несколько секунд задержки включения уже являются роковыми. После разрушения поля для его последующего восстановления потребуется двадцать семь и девять десятых минуты, а за это время больной умирает.

Маккой с интересом наблюдал, как голубой туман медленно обволакивает тело Карла Ремингтона, уже находящегося в подвешенном состоянии при помощи антигравитационных систем в середине комнаты.

– Но ведь мистер Ремингтон был жив и без поддержки жизнеобеспечения до помещения его сюда.

– Стазополе все еще формируется, и он жив за счет внутренних резервов, – объяснил Сорел. – Только после окончательного формирования поля оно заменит его собственную нервную систему, отвечающую за подсознательные процессы.

– Но ведь его нервная система не повреждена, – возразил Маккой.

– Зато она вмешалась бы в процесс исцеления, – объяснил Корриган, препятствуя регенерации поврежденных нервных клеток, отвечающих за область сознательных действий. Суть в том, что данное поле блокирует действие нервной защиты тела так же, как некоторые наркотические средства блокируют химическую иммунную систему в момент трансплантации органов. После пересадки органа пациент подвергается риску инфекционного заражения до тех пор, пока его иммунная система не восстановится. И в стазополе пациент подвергается вероятности блокировки всего тела, пока его собственная нервная система не начнет функционировать.

– Вы понимаете, доктор Маккой, – сказал Сорел, – в этой программе в данный момент принимают участие только те пациенты, которые так или иначе обречены в скором времени на смерть, или кто, как мистер Ремингтон, не живут в обычном понимании этого слова, а функционируют Только телом. Эта методика не применяется к людям, желающим всего лишь повернуть процесс старения вспять, и вряд ли будет применяться в дальнейшем.

– Почему же нет? Ведь еще никто из ваших пациентов не умирал, не так ли?

– Я был первым и единственным пациентом, кто прошел через весь процесс, – напомнил Корриган. – Остальные больные еще не добрались до самой опасной части процедуры, ее может помочь выполнить только целитель-вулканец.

– Или аналогично подготовленный телепат, – добавил Сорел. – Для того, чтобы пациент вышел из состояния стаза, целитель должен мысленно слиться с ним и заставить его разум слиться с телом. Это очень тонкая процедура, доктор, необычайно трудная и даже болезненная. Даниэль полностью мне доверяет, но даже в нашем случае я испытывал значительные сложности в достижении такого слияния.

– Он имеет в виду, что я доставил ему адские мучения, – переиначил Корриган. Сорел невозмутимо продолжал;

– Когда подойдет время выходить из стаза Аманде, Сарек будет участвовать в процедуре вместе со мной, поскольку он связан с женой узами.

Мы предполагаем, процесс пойдет легче, но поскольку речь идет о первом опыте, то пока можно говорить только о гипотезе. Главным целителем при выходе из стаза моей жены будет ТПар, но в этой процедуре по той же самой причине буду и я.

– Сорел ходит вокруг да около, – прервал его Корриган. – Он хочет сказать, что мы почти уверены в регенерации нервной системы, отвечающей за сознательные процессы, у Карла Ремингтона. Единственное, чего мы не можем гарантировать, так это воссоединения его разума и тела после завершения процесса. Вы видели результаты сенсорно-деривационных экспериментов, доктор?

Маккой пожал плечами.

– Да. Может вызываться паранойя, галлюционации, бред…

– Вот именно. Я не преувеличиваю, когда говорю, что заставил Сорела пройти через ад, чтобы вытащить меня. Мне самому он казался дьяволом, а ведь он самый близкий друг. Если уж я не смогу доверять Сорелу, то во всей Вселенной я вообще никому не смогу доверять. Итак… Как сделать, чтобы Ремингтон доверился Сорелу, ТПар или другому целителю, которые будут воссоединять его разум с телом? Ведь он ни с кем из них не знаком? Он может уйти в постоянную кататонию. Мы не знаем, что может случиться.

Маккой перевел взгляд с Корригана на Сорела, не в силах что-либо прочитать в его непроницаемых черных глазах. Помолчав, целитель сказал:

– Мы должны попробовать. Все мы целители, и наша обязанность спасать жизни. Мы предупредили вас о потенциальной опасности, доктор Маккой, но у вулканцев и землян много общего в философии. Там, где есть жизнь, есть и надежда.

Глава 4

Джеймс Т. Кирк уже давно сбился со счета, перебирая планеты, посещенные им за всю жизнь, большую часть которой он бороздил Галактику.

Практически на всех, даже мало-мальски обитаемых, был итальянский ресторан. На Вулкане он, естественно, располагался рядом с корпусом широко известной Академии наук. Назывался он «Анджело» и Принадлежал одной паре землян, иммигрировавших с системы Ренеб. Клиенты с меньшим опытом путешествий не видели ничего особенного в том, что итальянским рестораном заведуют двое землян, но Кирк приучил себя проверять такие вещи после неудачного опыта с андорианской пиццей и телларитской лингини. Раз уж Сарек выбрал ресторан, Кирк не сомневался в безвредности пищи для человеческого организма. Тем не менее, зная вкусы Спока, он гадал, понравится ли еда ему. Как бы там ни было, едва шестерка вошла в ресторан, люди сразу поняли, что попали в нужное место. Там аппетитно пахло, а навстречу им вышел сам Анджело, загоревший землянин с заразительной улыбкой и ярко выраженным итальянским акцентом. Так Чехова выдавало его русское произношение английских слов, а Скотти – его шотландский говор жителей гор.

Анджело засуетился, рассаживая компанию посла. Большая часть посетителей ресторана была представлена студентами-землянами, но среди них Кирк заметил несколько вулканцев. Помещение разделялось на уединенные кабинки, где можно было замечательно провести время и поужинать всей семьей. Одну из задних кабинок предоставили в их распоряжение. Стол накрыли льняными скатертями, сервировали китайским фарфором и хрусталем, импортированным с Земли. Даже температура воздуха там была значительно ниже, чем в других местах, посещенных Кирком. Облегченно вздохнув, он устроился на стуле и решил, что в конце концов съест что-нибудь несмотря на отсутствие аппетита.

Маккой и Спок вели себя очень спокойно, но Сарек казался более возбужденным, чем всегда, как заметил Кирк. Сорел по сравнению с Сареком выглядел сурово, а доктор Корриган в отличие от других был приятным исключением. Как только мог этот человек жить в таком месте, как Вулкан?

Наблюдая за поведением присутствующих, Кирк нашел ответ на свой вопрос: Корриган оставался самим собой. Одна из вулканских поговорок гласила:

«Я рад тому, что мы такие разные». Данное высказывание наглядно иллюстрировалось в их компании.

Мясо отсутствовало в еде, но она была отлично приготовлена. Кирк откинулся на спинку стула, откровенно наслаждаясь обществом. Особенно ему нравилось наблюдать, как Спок смотрит на отца.

– Профессия врача создает одну проблему, – сказал Даниэль Корриган, взяв ломтик хлеба. – У меня не остается времени готовить. Знаешь, Сарек, я буду просто рад, когда Аманда выйдет из стаза, ведь я смогу еще раз отведать ее хлеба.

– В булочной Сэма большой выбор разных сортов хлеба, – заметил Сарек, – гораздо вкуснее компьютеризированных продуктов.

Кирк пытался догадаться, вулканского или земного происхождения имя Сэм.

– Они хорошо готовят крейлу, – согласился Корриган, – но не отдают должное земному хлебу.

– Эта дискуссия не имеет под собой логической основы, – возразил Сорел. – Питание есть питание. Совершенно сбалансированную диету может составить любой компьютер.

– И это говорит человек, только что съевший баклажаны и две порции спагетти, – съехидничал Корриган. – Только не утверждай, что нет никакой разницы между натуральной и искусственной пищей.

– Если он не скажет, то это сделаю я, – вмешался Маккой. – В последний раз я ел такую вкуснятину во время последнего пребывания на Ригли. Благодарю вас, господин посол.

– Сарек, – поправил его отец Спока. – Сейчас я не при исполнении дипломатической миссии.

Корриган, тем не менее, продолжал цепляться к своему другу и коллеге.

– Ты хочешь сказать, что съел бы столько же много, если б пища была приготовлена при помощи компьютера?

– Я ничего не ел со вчерашнего утра, – ответил целитель с невозмутимым достоинством.

– Мне ни разу не удалось заставить тебя съесть ленч, – добавил Корриган.

– У вулканцев не бывает ленча, – непроизвольно хором произнесли Сарек, Спок и Сорел, отчего три землянина расхохотались.

– Единственное, что тебе нужно, – сказал Сорел, так это жениться на женщине, умеющей хорошо готовить.

– Молчу, молчу, молчу. Я отстану от тебя, если ты прекратишь попытки оженить меня!

Кирк вспомнил, что все вулканцы-мужчины должны быть женаты, и посмотрел на Спока. Его заместитель, однако, сосредоточенно глядел на нетронутый стакан вина.

Сарек не стал говорить о своем сыне, с которым находился в ссоре, и Кирк решил повернуть разговор к теме еды.

– Должен признать, что все было просто замечательно. Я давно не ел так вкусно. Эти блюда заслуживают того, чтобы занять свое место на Четвертом Ригеле.

Они медленно потягивали недопитое вино, довольные и компанией, и приятным разговором. Кирк никогда не думал, что это возможно в смешанной компании, состоящей из землян и вулканцев. Все указывало на то, что планета станет достаточно уютным местом проведения краткосрочного отпуска.

Вот только удалось бы найти спасение от жары!

Неожиданно Сорел словно окаменел. Он побледнел и схватился за грудь.

Корриган вскочил на ноги.

– Что случилось? – встревоженно спросил он. Сорел, судорожно глотнув воздуха, с большим усилием взял себя в руки.

– ТЗан.

– Сорел, она находится в стазе и ничего не может чувствовать, успокоил его Корриган.

– Она умирает, – с болью в голосе сказал целитель, взгляд его был устремлен на что-то, не видимое другим.

– Нет! – вскричал Корриган. – О, боже, нет, этого не может быть!

Давайте быстрее вернемся в клинику!

Кирк и Спок пошли первыми, расчищая дорогу целителю, который шел спотыкаясь, тяжело опершись на маленького доктора-землянина. Сарек поддерживал Сорела с другой стороны. Они сели в две наземные машины.

Теперь Сорел был на грани обморока, и Сарек впихнул его вместе с Корриганом на заднее сидение.

– Позаботься о нем, Даниэль. Я поведу машину. Спок, а ты возьми мою.

– Скорее, Спок! – поторопил Маккой, спешно направляясь к машине Сарека. – Если что-то случилось с одним пациентом, то может произойти и с остальными!

Глава 5

– Мониторы! – закричал с заднего сидения Даниэль Корриган. – Не могло произойти ничего страшного, иначе нас искали бы по всем компьютерам!

– Не доверяй мониторам – доверяй внутренней связи, – хмуро заметил Сарек, выехав на полосу встречного движения, чтобы обогнать два медленно движущихся автомобиля. К счастью, навстречу им ехал вулканец, ловко увернувшийся от них. Только бы не повстречались водители с других планет!

Сарек ничего не чувствовал, но заставил себя подавить страх за Аманду, воспользовавшись формулой медитации вулканцев. Разве могло происходить что-то нехорошее только в одной стазокамере? Зачем он позволил своей жене провести лечение, когда о его методике так мало известно?

«Она все равно бы очень скоро умерла, – напомнил он сам себе. Возможно, сейчас ее не было б в живых».

До клиники оставалось каких-то два квартала, когда коммуникатор Даниэля начал подавать сигналы, через несколько секунд запищал коммуникатор Корриган.

– Корриган слушает. Что произошло?

– Прекратилась подача энергии в стазокамеру леди Т'3ан. Пожалуйста, приезжайте в клинику!

– Я уже на пути. Сорел направляется со мной. В этот момент Сорел стал задыхаться, издавая страшные хрипы, Сарек никогда раньше не слышал подобных. Он резко нажал на педаль, и машина, заскрежетав тормозами, остановилась как вкопанная перед отделением неотложной помощи. Сарек, повернувшись, увидел, как Даниэль поддерживает Сорела, уткнувшегося лицом в ладони.

– Мы на месте, – говорил Даниэль Сорелу. – Выходи, нам нужно помочь ей!

Сорел поднял голову, лицо целителя не выражало никаких эмоций, и Сарек все понял.

– Слишком поздно. Она мертва.

– Тогда мы воскресим ее! – настаивал Даниэль. – Сарек, прошу тебя, позаботься о Сореле, – доктор-землянин выскочил из машины и вбежал в здание.

Сарек долго прожил с землянами и знал, что никакая логика не остановит попыток Даниэля спасти Т'3ан. Он также понимал, что все усилия будут тщетны: до того, как Аманда вошла в стаз, ему подробно разъяснили, как функционирует камера После блокирования нервной системы Т'3ан ее нельзя было вернуть к жизни даже с самой совершенной аппаратурой жизнеобеспечения.

Теперь речь шла уже не о Т'3ан, а о спасении Сорела. Непредвиденная потеря мысленной связи с женой могла расстроить и уничтожить его разум.

Телесная смерть наступала медленней, но в любом случае была неизбежна, если он тотчас не получит целительного слияния с мыслями близкого человека.

Когда Сарек велел Сорелу идти в клинику, тот не стал сопротивляться, действуя, как автомат. Его глаза, ранее непроницаемые, теперь смотрели невидящим взором. Сарек с Сорелом подошли к двери, а навстречу им спешила целительница ТПар. Она коснулась легким движением лица Сорела и сказала:

– Обязательно должен присутствовать кто-нибудь из семьи.

– Я вызову его сына, – Сарек направился к консоли связи на столе дежурного. Сестра предоставила ему код Сотона. На экране появился молодой человек, очень похожий на Сорела.

– Вы смотрите запись, – начал он. – Моя сестра ТМир сегодня возвращается с другой планеты. Я буду встречать ее в космопорту и затем отвезу к отцу, Сорелу. Меня можно будет найти у него.

На экране высветился код Сорела, но все, что Сарек получил, набрав его, было картинкой с Сорелом, на которой он сообщал, что у него нерабочий день и что клиника вызовет его в случае необходимости.

Расстроенный Сарек произнес то, что и без него всем было ясно:

– Они еще не вернулись из космопорта. Сарек обратил внимание на Кирка, стоящего за его спиной и наблюдающего за безуспешным поиском детей Сорела.

– Можно мне попробовать? – спросил землянин и набрал новый код. Космическая центральная Вулкана! Говорит капитан Джеймс Т. Кирк, капитан Звездного Флота. Срочный вызов по коду 3В. Необходимо найти пассажирку, прибывшую на Вулкан, – он повернулся к Сареку. – Ты не знаешь, на каком корабле она прибыла?

– Нет.

– Как ее зовут?

– ТМир. Ее встречает брат Сотой.

– Срочный код 3В, – повторил Кирк. – Следует определить местонахождение прибывшей пассажирки ТМир, молодой вулканки, или ее брата Сотона, уехавшего в космопорт встречать девушку. Они должны срочно появиться в клинике Академии Вулкана в связи с осложнившимися семейными обстоятельствами. Остаемся в режиме приема.

– Космическая центральная Вулкана горячо приветствует капитана Звездного Флота Кирка, ответил голос. – Поиск ТМир и Сотона идет по всем каналам.

– Благодарю тебя, капитан, – сказал Сарек. Он мог бы добиться того же, но потерял драгоценно? время, действуя через посредников. – Надеюсь, Сотон и ТМир не в транзите.

– Они едут на машине?

– Не знаю. Они могли воспользоваться общественным транзитом.

– Черт возьми! – выругался Кирк. – Почему девочка сразу же не отправилась домой на лучевом транспорте?

– ТМир не пользуется военным и срочным приоритетом. Ей нужно пройти иммиграционную службу, поэтому она и не поехала сразу же в Шикар – Сейчас она может пользоваться приоритетом срочности, но нам нужно связаться с ней. Ну давай же. – нетерпеливо поторапливал Кирк пустой экран, делая это вопреки всякой логике – Ответьте же, детки. Отец нуждается в вашей помощи Если бы ситуация не была такой серьезной, Сарек удивился бы отсутствию здравого смысла в поведении Кирка, так же, как он поражался поведению Аманды. Кирк был капитаном звездолета, Аманда – известной ученой. Оба работали плодотворно и успешно, но… на сто процентов оставались землянами Будто в ответ на требование Кирка, на дисплее появились лица двух молодых вулканцев – Сотона и его сестры. Можно было восхищаться их выдержкой, но, тем не менее, Сарек заметил в их глазах беспокойство.

Близость членов этой семьи была очень тесной, и новость о смерти матери, услышанная детьми, лишь подтвердила то, что они уже ощущали раньше – Вам следует, не откладывая, прибыть в клинику Академии, – сказал Сарек. – Ваш отец.

– Мы понимаем, – Сотон переглянулся с сестрой и вновь посмотрел на Сарека. – Я на наземной машине отца. Понадобится три часа…

– Будет слишком поздно! – заметил Сарек.

– Я организую для них лучевой транспорт, – пришел на помощь Кирк. Где вы сейчас находитесь?

Картинка расширилась, и на экране показалась женщина в форме Звездного Флота.

– Мы вызвали их в Космическую центральную, капитан.

– Отлично. Свяжите меня с любой орбитальной станцией, готовой взять ребят и доставить их сюда. Оставайтесь на связи, лейтенант, – все координаты у вас.

– Слушаюсь, сэр.

Изображение девушки пропало. Вместо нее появился мужчина-вулканец, одетый в простую бежевую тунику с прикрепленным к ней красным значком.

Ученый. На космических станциях Вулкана было очень мало военных, и они не могли отдавать приказы. Сарек приготовился прийти на помощь Кирку в случае необходимости, но Кирк сразу же перешел с командного на дипломатический тон.

– Орбитальная станция-Два, Звездный Флот просит оказать содействие в оказании помощи двум гражданским лицам с планеты Вулкан.

– Чем могу помочь, капитан?

– Сотон и ТМир находятся на Космической центральной Вулкана. Только что умерла их мать, а отец пребывает в клинике Академии наук…

– Понятно, капитан. Мы отправим их на борт орбитальной станции-Два по лучу, а оттуда прямо на транспортный терминал клиники.

Ученый и лейтенант Звездного Флота обменялись координатами. Затем лейтенант вновь уделила внимание Кирку.

– Сотон и ТМир в данный момент сопровождаются к транспортеру.

– Очень оперативно, лейтенант…

– ТВел, сэр.

– Я позабочусь, чтобы вас отметили в личном деле, а от меня большое спасибо.

– Рада помочь вам, – не замедлила ответить лейтенант, как это сделал и Сарек: имея дело с землянами, вулканцы пользовались формулами вежливости, принятыми у людей, подобно тому, как Кирк отдавал команды и в то же время обращался с просьбой к гражданским ученым.

Сарек надеялся, что от Спока, стоящего за спиной Кирка, не ускользнет взаимопонимание в общении вулканки и землянина. Кирк и ТВел одновременно потянулись к кнопкам, чтобы отключить связь. Сарек спросил впопыхах;

– Как долго будут добираться сюда Сотон и ТМир?

– Им понадобится пять-восемь минут ходьбы отсюда до транспортера, ответила ТВел, сообщая единственную информацию, которой располагала.

Даже в этом случае на прибытие могло уйти много времени. Переброска транспортером, смена координат, снова транспортировка, а затем долгий переход до клиники…

– Благодарю тебя, капитан Кирк, – сказал Сарек. – Я не смог бы организовать их доставку сюда так быстро, как это сделал ты… но все равно жить Сорелу остаются минуты.

Когда они отошли от стола, Корриган и Маккой уже шагали по коридору.

– Отказал только один источник энергии, – сообщил Маккой. – Источники Аманды и Ремингтона работают прекрасно. Все инженеры бросились на поиски неисправности.

– Но Т'3ан мертва, – напомнил Корриган. – Где Сорел? Его дети…

– Они уже в пути, – сказал Кирк.

– Ну, слава богу! – облегченно вздохнул доктор.

В этот момент из другого коридора вышел молодой вулканец в специальном лабораторном халате и направился к столу регистрации пациентов.

– Я слышал… что леди ТЗан.

– Она мертва, – сообщила медицинская сестра.

– Что произошло? – спросил молодой человек, внешне выглядевший спокойным, лишь голос его звучал напряженно.

Сарек признал в нем Сендета, бывшего студента, занимавшегося в компьютерной группе несколько лет назад. Теперь он носил зеленый значок с поперечной красной полосой, свидетельствовавший о его принадлежности к технологическому персоналу клиники.

– Большего я вам ничего сообщить не могу, до тех пор, пока семья ТЗан не даст дополнительной информации, – сказала Сендету медсестра.

– Мы вместе работали в лаборатории нейрофизики, – сказал Сендет Сареку, – я был с ней вчера вечером, когда ее ранило. Говорили, что се жизни ничего но угрожает, поскольку имеется оборудование стаза.

– Сендет, – обратился к высокому вулканцу, глядя на него снизу вверх, Даниэль Корриган. – Вчера прекратилась подача энергии в стазокамеру. Это все, что нам пока известно. Пожалуйста, пойди и расскажи коллегам ТЗан о том, что произошло.

Сендет пристально посмотрел на доктора землянина и произнес сдавленным голосом:

– Я понял, Даниэль. А как же семья ТЗан?

– ТПар сейчас с Сорелом, а дети вот-вот прибудут. Здесь ты ничем не поможешь – Нет, не помогу, – мрачно произнес Сендет.

– Я не являюсь членом семьи Сорела.

Сарек не обратил внимания на странный тон в голосе Сендета, который развернулся и ушел. Даниэль уже собирался удалиться в офис, где он работал вместе с Сорелом, но в этот момент появилась ТПар.

– Даниэль, – с беспокойством проговорила она.

– Сорел умирает. Он не поддается моему воздействию сознанием. Его дети…

– Они будут здесь где-то через двадцать две минуты, – сообщил Сарек, присоединяясь к доктору и целительнице.

– Слишком долго ждать, – заметила ТПар. – Сорел уходит из жизни.

– Нет! Он не должен умирать! Я не допущу этого! – в отчаянии воскликнул Даниэль и уже собрался бежать в офис, но Т Пар остановила его.

– Он ничего не видит и не слышит, Даниэль. Есть только один способ помочь ему – слиться с ним разумом.

Сарек заметил, как побледнел доктор и как отпрянула ТПар. Особым чувством целительницы она распознала первобытный страх в сознании Корригана, сразу же взяла себя в руки и продолжала так, будто не видела реакции Даниэля.

– Вы с ним как братья и уже были однажды в состоянии мелдинга. Если тебе удастся заставить его разум не угаснуть хотя бы несколько минут – до прибытия детей, ты спасешь ему жизнь.

Голубые глаза доктора выражали неприкрытый страх.

– Я не могу этого сделать. Я… я только отпугну его, ТПар. При одной мысли о мелдинге начинаю чувствовать боль и страх. Я ведь не вулканец!

– Сорел тоже не землянин, – возразила целительница, – но сливался с тобой, чтобы вытащить тебя из стаза. Он переживал вместе с тобой твои страхи и боль и страдал, ради твоей жизни. Разве ты ничем не обязан Сорелу, Даниэль?

Доктор нехотя согласился.

– Я многократно обязан ему своей жизнью. Хорошо, ТПар… Я постараюсь. Чего бы мне это ни стоило, не дам ему уйти из жизни, пока не прибудет его семья.