Текст книги "Кливленд в моих снах"

Лоуренс Блок

Кливленд в моих снах

– Итак, – начал Лебнер, – вы по-прежнему видите этот сон.

– Каждую ночь.

– И всегда одно и то же? Может, вы еще раз перескажите мне ваш сон.

– О, Господи, – выдохнул Хэкетт. – Сон тот же самый. Мне звонят, говорят, что я должен ехать на машине в Кливленд, я еду, потом возвращаюсь. Конец сна. Какой смысл в том, что, приходя к вам, я всякий раз повторяю одно и то же? Или вы сразу забываете мой сон?

– Любопытная мысль, – отметил Лебнер. – Почему вы предположили, что я забываю ваш сон?

Хэкетт застонал. Этих мерзавцев в угол не загонишь. Всегда найдутся с вопросом. Уж этому-то их в школе психоаналитиков научили.

– Разумеется, я помню ваш сон, – продолжил Лебнер. – Но важны не мои воспоминания, а ваше восприятие этого сна. Если вы еще раз перескажите его во всех подробностях, возможно, всплывет что-то новое.

Да что там могло всплыть. На удивление занудный сон. И таким он был с первого раза, когда приснился Хэкетту несколько месяцев тому назад. И еще, ночное повторение не отличалось разнообразием. И все-таки Хэкетт надеялся, что беседа с психоаналитиком принесет какую-то пользу. Если пролежать молча на его кушетке все пятьдесят минут, того гляди и заснешь.

Чтобы увидеть тот самый сон.

– Сон один и тот же, и всегда начинается одинаково. Я лежу в кровати. Звонит телефон. Я снимаю трубку. Голос приказывает мне немедленно ехать в Кливленд.

– Вы узнаете голос?

– Я слышал его в других снах. Голос тот же самый. Но ни у кого из моих знакомых такого голоса нет.

– Интересно, – покивал Лебнер.

Для вас, подумал Хэкетт.

– Я встаю, одеваюсь. Не бреюсь. Слишком тороплюсь. Я должен уехать в Кливленд как можно быстрее. Иду в гараж, открываю дверцу автомобиля. На переднем сидении лежит брифкейс. Я должен отвезти его в Кливленд и передать по известному мне адресу. Я сажусь в автомобиль, выезжаю из гаража. Еду по автостраде I-71. Это самый короткий путь, примерно двести пятьдесят миль. Еду я быстро, шоссе в это время пустует. Но все равно на дорогу уходит около четырех часов.

– Адрес назвал вам голос в телефонной трубке?

– Нет, я почему-то знаю, куда надо отвезти брифкейс. Может, в первый раз адрес мне и назвали, сейчас не вспомнить, но теперь я знаю маршрут и пункт назначения. Я заезжаю на подъездную дорожку, нажимаю на кнопку звонка, дверь открывается, женщина берет у меня брифкейс, благодарит…

– Женщина берет у вас брифкейс? – переспросил Лебнер.

– Да.

– Как выглядит эта женщина?

– Точно сказать не могу. Она просто выглядывает из двери, берет брифкейс, благодарит меня. Я не уверен, что всякий раз это та же женщина.

– Но всегда женщина?

– Да.

– Как по-вашему, почему?

– Не знаю. Может, мужа нет дома, может, он работает по ночам.

– Она замужем, эта женщина?

– Не знаю. Я ничего о ней не знаю. Она открывает дверь, берет брифкейс, благодарит меня, и я иду к моему автомобилю.

– Вы никогда не входите в дом? Она не предлагает вам чашечку кофе?

– Я очень тороплюсь. Мне надо вернуться домой. Я выезжаю с подъездной дорожки и мчусь обратно. До дома двести пятьдесят миль, а я уже смертельно устал. Через четыре часа я вновь дома. Тут же ложусь в кровать.

– И что потом?

– Едва я успеваю заснуть, как звонит будильник. Пора вставать. Я никак не могу выспаться. Накапливается усталость, работа валится у меня из рук, иной раз у меня прямо за столом возникают галлюцинации. Я не могу этого выносить. Не могу!

– Понятно, – кивнул Лебнер. – Я вижу, что ваш час подошел к концу.

– Теперь давайте поговорим о брифкейсе, – предложил Лебнер при их следующей встрече. – Вы не пытались его открыть?

– Он заперт.

– Ага. А ключа у вас нет?

– Замок наборный. Открывается комбинацией из трех цифр.

– Комбинацию вы не знаете?

– Естественно, нет. И потом, я не должен открывать брифкейс. Мне надо его передать.

– И что, по-вашему, в брифкейсе?

– Не знаю.

– Но что там может быть?

– Понятия не имею.

– Может, государственные секреты? Наркотики? Наличные?

– Там может быть и грязное белье, – ответил Хэкетт. – От меня требуют одного – отвезти брифкейс в Кливленд.

– Вы всегда следуете одним маршрутом? – полюбопытствовал Лебнер в следующий раз.

– Конечно. В Кливленд другого пути и нет. По автостраде I-71.

– А у вас не возникало желания изменить маршрут?

– Один раз я поехал другим путем, – вспомнил Хэкетт.

– Каким же?

– По I-75 я доехал до Дэйтона, потом по I-70 до Колумбуса, после чего вновь выехал на I-71. Хотелось как-то разнообразить маршрут, а чего я добился? Удлинил себе путь на тридцать пять миль, дорога заняла у меня на полчаса больше, так что будильник зазвонил, едва я улегся в кровать.

– Понятно.

– Больше я не экспериментировал. Поверьте мне, куда проще ехать во сне по одной автостраде.

Лебнер умер.

Звонок секретаря доктора потряс Хэкетта. Из месяца в месяц он каждую неделю приходил к Лебнеру, пересказывал свой сон в надежде вспомнить какую-то мелочь, которая навсегда освободит его от дальних поездок в Кливленд. И когда он уже почти смирился с тем, что мелочи этой ему не вспомнить, Лебнер покинул его.

Он заставил себя позвонить секретарю, спросил, от чего умер Лебнер.

– Сердечный приступ, – ответила женщина. – Он умер во сне. Заснул и не проснулся.

Потом Хэкетт вообразил, что теперь его сон снится Лебнеру. Психоаналитик каждую ночь будет подниматься из могилы, чтобы отвезти этот чертов брифкейс в Кливленд, а он, Хэкетт – почивать без сновидений.

Мысль эта согрела его душу, и в ту ночь он улегся в постель, не сомневаясь, что так оно и будет. Но, едва его сморил сон, зазвонил телефон и голос на другом конце провода сказал, что ему надо делать.

– Я не собирался обращаться к другому психоаналитику, – объяснял Хэкетт, – потому что чувствовал, что с Лебнером мы ничего не добились. Но я и сам не могу выбраться из этого тупика. Каждую ночь мне снится этот чертов сон. Здоровье у меня ни к черту. Я пришел к вам, потому что не знаю, как мне быть.

– Здравое решение, – кивнул его новый психоаналитик, Крулл. – Именно поэтому люди к нам и приходят.

– Полагаю, вы хотите, чтобы я рассказал вам свой сон.

– Особого желания не испытываю.

– Не испытываете?

– По своему опыту я знаю, что нет ничего зануднее чужого сна. Но, возможно, начинать лучше именно с этого, так что давайте вас послушаем.

Пока Хэкетт пересказывал сон, сидя на жестком стуле, а не лежа на кушетке, Крулл нетерпеливо ерзал в кресле. Возрастом новый психоаналитик был не старше Хэкетта, в брюках и рубашке с коротким рукавом цвета хаки, на нагрудном кармане темнел вышитый крокодильчик. Чисто выбрит, аккуратно подстрижен и, в отличие от Лебнера, абсолютно не соответствовал общепринятому образу психоаналитика.

– И что вы теперь намерены мне предложить? – спросил Хэкетт, закончив рассказ. – Я сам должен постараться осознать, что означает этот сон, или вы скажете, что он может означать?

– Кого это волнует?

Хэкетт вытаращился на психоаналитика.

– Вам ведь наплевать, что означает этот сон, не правда ли?

– Ну, я…

– Я хочу сказать, в чем суть проблемы? – оборвал его Крулл. – Не в том, что вы влюблены в свое пальто, так? И нет у вас тайного желания поучаствовать в съемках порнографического фильма. Вас волнует одно: вы не можете выспаться. Я прав?

– Да, – кивнул Хэкетт. – Правы.

– Этот неудобоваримый сон донимает вас каждую ночь?

– Каждую. Если только я не принимаю таблетку снотворного. Раз шесть я пил эти таблетки. Просыпался разбитый, весь день ходил с больной головой, как после крепкой выпивки. Да и вообще, не жалую я лекарства.

– М-м-м-м, – Крулл заложил руки за голову, откинулся на спинку кресла. – Давайте разбираться. Сон вас пугает? Он наполнен ужасом?

– Нет.

– Вы испытываете боль? Страдания?

– Нет.

– Значит, единственная проблема – усталость?

– Да.

– Вполне естественно, что вы испытываете усталость. Каждую ночь отмахивать за рулем по пятьсот миль вместо того, чтобы спать. Неудивительно, что днем вы не в своей тарелке. Вы со мной согласны?

– Да.

– Другого ответа я и не ждал. Вы не можете каждую ночь проезжать по пятьсот миль и днем быть как огурчик. Но… – Крулл наклонился вперед, – готов спорить, половину дистанции вам по силам, так?

– Что вы хотите этим сказать?

– Я хочу сказать, что разрешить вашу проблему легко, – он что-то записал в блокноте, вырвал лист, протянул Хэкетту. – Вот мой домашний телефон. Когда этот парень позвонит и скажет, что вам надо ехать в Кливленд, я хочу, чтобы вы перезвонили мне.

– Подождите, подождите, – замахал руками Хэкетт. – Это же происходит во сне. Как я смогу перезвонить вам?

– Вы перезвоните мне во сне. Я приеду к вам, сяду в ваш автомобиль и мы вместе поедем в Кливленд. Отдав брифкейс, вы уляжетесь на заднее сидение и я отвезу вас домой. То есть на обратном пути вы сможете поспать четыре часа.

Хэкетт тряхнул головой.

– Давайте разберемся, правильно ли я вас понял. Мне звонят, потом я звоню вам и мы вдвоем едем в Кливленд. Я веду автомобиль туда, а вы – обратно, а я в это время сплю на заднем сидении.

– Все так.

– Вы думаете, это поможет?

– Почему нет?

– Бред какой-то, но давайте попробуем.

На следующее утро он позвонил Круллу.

– Не знаю, как и отблагодарить вас.

– Сработало?

– Как часы. Мне позвонили, я позвонил вам, вы приехали и мы вместе отправились в Кливленд. Я сидел за рулем по пути туда, вы вели автомобиль обратно, я проспал на заднем сидении три с половиной часа, и у меня такое ощущение, будто я заново родился. Я и представить себе не мог, что такое возможно, но ваша идея сработала.

– Я предполагал, что так оно и будет. Просто не забывайте звонить мне всякий раз, когда вам приснится этот сон. А через неделю позвоните мне наяву и расскажите, как идут дела.

Через неделю Хэкетт позвонил.

– Все складывается как нельзя лучше. Я уже с нетерпением жду телефонного звонка, потому что знаю, что в Кливленд поеду в хорошей компании. Поговорить с вами – одно удовольствие, а на обратном пути я сплю. Я так вам благодарен!

– Я искренне рад за вас, – ответил Крулл. – Жаль, что не со всеми пациентами удается так быстро добиться желаемого результата.

Действительно, лучшего желать и не приходилось. Каждую ночь Хэкетту снился все тот же сон, каждую ночь он ехал в Кливленд, а на обратном пути за руль садился психоаналитик. О чем они только не говорили по пути в Кливленд: женщины, бейсбол, императив Канта, даже о том, когда пора менять бритвенный станок. Иногда речь заходила о личной жизни Хэкетта, и он чувствовал, что разговоры эти помогают ему понять себя. Он даже задался вопросом, а не следует ли ему оплачивать услуги Крулла, о чем следующей ночью и спросил психоаналитика. Крулл-из-сна успокоил его: "В конце концов, вы же платите за бензин".

Здоровье Хэкетта быстро шло на поправку. Он куда лучше справлялся с работой. Появился интерес к женщинам, пропавший начисто после того, как начались поездки в Кливленд. Он словно родился вновь, ему открылись радости жизни.

А потом он случайно встретил Феверелла.

– Господи! Майк Феверелл.

– Привет, Джордж.

– Как поживаешь, Майк? Сколько же лет я тебя не видел? Выглядишь ты…

– Выгляжу я ужасно, – прервал его Феверелл. – Не так ли?

– Ну, не скажи.

– Спорить тут не о чем, потому что это правда. Выгляжу я ужасно, и знаю, почему.

– Как твое здоровье, Майк?

– Здоровье? В этом-то все и дело. Со здоровьем у меня полный порядок. Не знаю, сколько я еще протяну, чтобы не свалиться замертво, но пока грех жаловаться на здоровье.

– А что не так?

– Стыдно сказать.

– Да ты не стесняйся.

– Повторяющийся сон, – признался Феверелл. – Я вижу его каждую ночь, и он сводит меня с ума.

Хэкетт взял приятеля за руку.

– Давай-ка выпьем пива, и ты мне все расскажешь.

– Глупость какая-то. Юношеская фантазия. Мне стыдно об этом говорить, но я ничего не могу с этим поделать.

– Рассказывай, рассказывай, – улыбнулся Хэкетт.

– Каждую ночь одно и то же. Я ложусь спать и тут же раздается звонок в дверь. Я встаю, надеваю халат, открываю дверь. На пороге три молодых женщины. Они хотят войти и немного поразвлечься.

– Поразвлечься?

– Он хотят, что я их трахнул.

– И?

– А что мне остается?

– По-моему, роскошный сон, – у Хэкетта зажглись глаза. – Мне кажется, за такой сон многие согласились бы заплатить.

– Ты полагаешь?

– А в чем, собственно, проблема?

– Проблема в том, что для меня это перебор. Ублажив их всех, я напоминаю выжатый лимон, кулем падаю на кровать, но, как только моя голова касается подушки, звенит будильник. Пора вставать и идти на работу. Я слишком стар для трех женщин в одну ночь, а эти малышки хотят, чтобы я отработал с ними по полной программе. Вся ночь уходит на то, чтобы удовлетворить их, а на день у меня просто не остается сил.

– Любопытно, – в голосе Хэкетта слышались интонации безвременно почившего доктора Лебнера. – Скажи мне, женщины всегда одни и те же?

Феверелл покачал головой.

– Если бы! Будь они одни и те же, у меня бы ничего не встало. Но каждую ночь приходят новые женщины и роднит их только одно: все они красавицы. Высокие, низенькие, блондинки, брюнетки, русые. Как-то пришла одна лысая.

– Как интересно.

– Кому интересно, а кому кость в горле. Для меня это перебор. Я не могу устоять, не могу отказать им, но, скажу честно, вздрагиваю при каждом звонке в дверь, – он вздохнул. – Вероятно, причину надо искать в том, что год тому назад я развелся и еще не привык жить один? Или она зарыта глубже?

– Кого это волнует?

Феверелл вытаращился на него.

– Подумай сам, какая разница, в чем причина твоего сна? Проблема в самом сне, не так ли?

– Пожалуй, что да. Но…

– Дело в том, – уверенно продолжал Хэкетт, – что проблема и не в самом сне. Проблема в том, что женщин слишком много.

– Ну…

– Если б приходила одна женщина, ты бы не возражал?

– Скорее всего, нет… но каждый раз приходят три, а я, хоть и хочу, не могу сказать двоим, что они свободны.

– Допустим, тебе пришлось бы ублажать только одну? Ты бы с этим справился?

– Несомненно, но…

– И успел бы выспаться после ее ухода?

– Да, конечно, но…

– И утром чувствовал бы себя очень бодрым. Просыпаться после такого сна одно удовольствие, не так ли?

– К чему ты клонишь, Джордж?

– Все просто. Просто, как апельсин.

Хэкетт достал визитку, что-то написал на ней.

– Номер моего телефона, – он протянул визитку Февереллу. – Бери.

– И что мне с ним делать?

– Запомни его. А когда тебе позвонят в дверь, перезвони мне.

– Что ты хочешь этим сказать? Я должен проснуться и позвонить тебе? А что потом? Как с "Анонимными алкоголиками"? Ты придешь, напоишь меня кофе и будешь отговаривать от сна?

Хэкетт покачал головой.

– Просыпаться не нужно. Позвони мне во сне. Сначала позвони, а потом открывай дверь девицам.

– А зачем?

– Затем, что у меня есть приятель, кстати, психоаналитик, обаятельнейший человек. Ты позвонишь мне, я – ему, и мы вдвоем приедем к тебе.

– Ты собираешься ночью завалиться ко мне с психоаналитиком?

– Все это будет во сне, – напомнил ему Хэкетт. – Мы придем, ты выберешь себе одну женщину, вторую возьму я, третью – мой приятель. После того, как твоя женщина получит все, что хотела, ты сможешь выспаться и утром будешь в полном порядке. И так будет каждую ночь, когда тебе приснится этот сон. Всего-то делов – позвонить мне. Мы придем и поможем тебе.

Феверелл смотрел на него во все глаза.

– Если только это сработает.

– Обязательно сработает.

– Тут у меня была китаяночка, которую мне не хотелось отпускать. Но в другой комнате ждали крошки с Ямайки и из Норвегии, так что…

Хэкетт хлопнул его по плечу.

– Позвони мне. И все будет хорошо.

На следующее утро, направляясь на работу, Хэкетт пребывал в прекрасном расположении духа. Он отдал долг Круллу. Доктор помог ему, он – другому страждущему. За добро отплатил добром. Все утро он ждал звонка Феверелла.

Тот не позвонил. Ни тем утром, ни следующим, ни через неделю. И Хэкетт не мог заставить себя позвонить Февереллу.

Вновь они встретились случайно. Выглядел Феверелл чудовищно: круги под глазами, серая кожа, дрожащие руки.

– Майк! – воскликнул Хэкетт. – Майк, с тобой все в порядке?

– А по мне не видно?

– Выглядишь ты ужасно, – признал Хэкетт.

– А чувствую себя еще хуже.

– Майк, что случилось?

– Что случилось? Ты знаешь, что случилось. Я же тебе все рассказал. Или ты забыл?

Хэкетт вздохнул.

– Все тот же сон?

– Естественно, все тот же чертов сон.

– Майк, помнишь, я просил тебе позвонить мне до того, как откроешь дверь?

– Разумеется, помню.

– И что?

– Каждую ночь я тебе звонил, только толку от этого никакого.

– Звонил?

– Звонил, звонил, каждую чертову ночь.

– И я к тебе приходил? Вместе с приятелем?

– Да, да, со знаменитым психоаналитиком. С которым я должен был познакомился, но не познакомился, потому что ко мне не приходили ни он, ни ты. Каждую ночь я тебе звоню и каждую ночь ты бросаешь трубку.

– Я бросаю трубку? – изумился Хэкетт. – Да быть такого не может! Зачем мне это?

– Откуда мне знать. Не имею ни малейшего понятия. Но всякий раз, когда я тебе звоню, ты не даешь мне сказать ни слова. "Извините, – слышу я, – но сейчас я не могу с вами говорить. Я еду в Кливленд". Это же надо, в Кливленд! И ты бросаешь трубку.