Текст книги "Такие люди опасны"

– Я им позвонил.

– И что?

– Они удивились. Не слышали ни слова, даже не подозревали, что нам это удалось. Завтра они готовы принять товар в Тампе в половине четвертого пополудни.

– Сколько нам осталось? Триста миль? Нет проблем.

– Они настаивают, чтобы мы прибыли сегодня вечером. Они знают склад, куда мы сможем поставить трейлер на ночь. Нас они тоже устроят.

– Это хорошо.

– Ты так думаешь?

– Почему нет?

– Не знаю.

Джордж помолчал, открыл рот, чтобы что-то сказать, но потом захлопнул его.

– Что такое?

– Не понравился мне его голос. Мы говорили по-испански, а когда говоришь на иностранном языке, в интонациях разобраться сложнее. Понимаешь, куда я клоню?

Я решил, пусть выкладывает сам.

– Не понимаю.

– Так я тебе скажу. Возможно, они хотят нас надуть.

– Тогда мы приедем в Тампу и остановимся в другом месте.

– Я об этом думал. – Наши взгляды на мгновение встретились. Затем он отвел глаза. Выдержал паузу, словно принимая решение. – Нет. Прямо тебе скажу, не нравится мне Тампа. Они хотят получить товар в половине четвертого, в это время мы и приедем на пирс. Тампа – большой город, в котором полно людей, и мне бы не хотелось провести там ни одной лишней минуты. Где мы сейчас? Есть рядом какой-нибудь город?

Я сверился с картой.

– Уэйкросс, Брансуик. Г-м-м-м...

– Что-нибудь покрупнее. Мы далеко от Саванны?

– Да нет, совсем рядом. Саванна ближе других городов. Я ее пропустил.

– Вот и хорошо. Мне, во всяком случае, нравится. А твое мнение?

– Насчет чего?

– Насчет того, чтобы остаться на ночь в Саванне, а в Тампу приехать завтра. Или мы говорили о...

– A-a!.. – протянул я. – Извини, отвлекся. Пожалуй, ты прав. Знаешь, я чего-то так устал, что повернул бы на Вашингтон, если б ты сказал, что нам надо именно туда. А где мы остановимся? Я понял, что в Саванне, но где именно?

Джордж коснулся моей руки.

– Спокойно. – Он захихикал. – Я, конечно, в плохой форме, но ты, я вижу; тоже сдаешь. Дай-ка я сяду за руль. Мы сможем поспать десять часов в настоящих кроватях. Не волнуйся, я что-нибудь найду.

Я не волновался.

Он нашел кемпинг для туристов, который принимал и дальнобойщиков. Три трейлера уже стояли на стоянке, так что наш не мог вызвать никаких подозрений. Джордж снял для нас два бунгало, отстоявшие друг от друга на двадцать ярдов. Мы заперли трейлер, я пошел в свое бунгало, он – в свое.

Я включил свет, закрыл дверь, запер ее на замок. Снял комбинезон, повесил на вешалку. Расстегнул кобуру, достал пистолет, кобуру с перевязью положил на единственный стул.

Я бросил короткий взгляд в окно. Джордж уже погасил свет.

Вторую подушку (кровать, естественно, была двуспальной) я засунул под одеяло, верхнюю прикрыл покрывалом, чтобы не так белела. Свет выключил через десять минут.

И с «магнумом» в руке встал у стены за дверью.

Я прождал час и двадцать минут. Стоя в одном белье. Револьвер становился все тяжелее. Я не шевелился, не издавал ни звука. Когда ожидание становилось невыносимым, я начинал думать о том, что ему ждать еще труднее. Я знал, что при необходимости смогу прождать всю ночь.

Но не пришлось.

Я не слышал, как Джордж подошел к бунгало. Видать, учили его неплохо. Внезапно кто-то заскребся в дверь, словно кошка, желающая войти. Затем дважды прозвучало мое имя. Достаточно громко, чтобы я его услышал, если бы бодрствовал, но достаточно тихо, чтобы не разбудить меня.

Потом ключ бесшумно вошел в замочную скважину. Должно быть, Джордж взял у портье, когда регистрировал нас, запасной ключ и намылил его, чтобы заглушить звук. Ключ повернулся.

Затем медленно открылась дверь.

Джордж был босой. Полностью одетый, но босой. Пистолет он держал в правой руке. Как мне показалось, двадцать второго калибра, с надетым на ствол глушителем.

Джордж направился к кровати, целясь в подушки, а я уже держал его на мушке.

Какое-то время я думал, что он выстрелит. Я надеялся на это, но что-то его остановило. По-прежнему целясь в подушки, он протянул левую руку к настольной лампе.

Когда вспыхнул свет, моим глазам предстало прекрасное зрелище.

Я видел лишь его спину, но даже по ней понял, как изменилось его лицо. Он замер, и по его спине я легко читал мысли, проносящиеся у него в мозгу. Джордж точно знал, где я. Он знал, что мой «магнум» нацелен ему в спину. Знал, что его единственный шанс – обернуться и выстрелить, и он также знал, что вероятность успеха не превышает одной тысячной. Джордж лихорадочно искал, что бы сказать, но получалось, что лучше всего молчать. Он ждал, что же будет дальше, а я не мешал ему ждать.

Я не мешал ему ждать, пока мне это не надоело.

– Иногда, Джордж, – нарушил я затянувшееся молчание, – возникает ощущение, что у тебя не все в порядке с головой.

Глава 16

– Положи пистолет на кровать! Теперь повернись. Жаль, что ты не видишь свое лицо, Джордж. Сядь на пол. Нет, сложи ноги, а руки положи на колени. Отлично!..

Я закрыл дверь, включил верхний свет.

– Я буду говорить, а ты – слушать. Справедливо?

Он кивнул.

– Джордж, Джордж!.. Совсем недавно ты говорил мне, что я не такой уж мастер в своем деле и мне, нельзя доверять, а теперь получается, ты вел речь о себе. И мастерства тебе не хватает, а уж про доверие... – Я вздохнул. – В планировании операций тебе равных нет. Проницательность, хладнокровие, дар предвидения. Но стоило появиться мне, как с твоими мозгами что-то произошло. Ты потерял способность трезво оценивать ситуацию. Наверное, я для тебя – мертвая зона, Джордж.

– Я...

Я качнул «магнум».

– Я говорю, а ты молчишь, мы же условились. Или в твоей голове появится дырка. Согласен?

Он кивнул.

– Так-то лучше. Ну и что мне с тобой теперь делать, Джордж? Я с самого начала знал, что ты попытаешься меня убить. Удивлен? Я готовился к этому с той самой минуты, как умер последний солдат. Я думал, ты покончишь со мной прямо на дороге, и агент Линч ляжет рядом с его верными собратьями по оружию, но тебе потребовался человек, чтобы прибраться на месте преступления и сменять тебя за рулем трейлера. В сарае я тоже был начеку. Место-то идеальное, а подготовился ты заранее, не так ли? И не надо делать круглые глаза, словно ты не понимаешь, о чем речь. Постарайся не выражать эмоций. Не говори и не корчи рож.

Кивок.

– Ты намеревался отравить меня. Когда мы вошли, на столике с едой стояли две бутылки, а когда я посмотрел на него еще раз, там осталась только одна, с шотландским. Что было во второй, вода? Можешь не отвечать. Ее содержимое ты щедро сдобрил ядом, но решил отложить экзекуцию. Я ничем тебе не мешал, путь предстоял долгий, да еще мог пойти снег и у тебя возникли трудности с выездом из сарая. Так что я еще мог понадобиться. – Я покачал головой. – Ох, Джордж!.. Еще и твой тост. Это плохая привычка, ты постоянно переигрываешь.

Я выдержал паузу. Он хотел что-то сказать, но не решился. Я молча смотрел на него, и он не раскрывал рта.

– А уж насчет сегодняшнего вечера и говорить не приходится. Ты даже не пытался скрыть своих намерений. Я бы все понял, даже если бы действительно устал. Может, нам стоит держаться подальше от Тампы? Где мы сейчас? Как насчет Саванны? Ну нельзя же так откровенно. Единственное, чего я не могу понять, – почему? Зачем убивать меня? Потому что я могу вывести твоих боссов на тебя? Так разумнее было бы разделаться со мной после того, как товар будет доставлен покупателю. Или миллиона тебе недостаточно, ты хочешь получить все? Опять же, к чему спешка? – Я покачал головой. – Нет, я мог найти только одну причину, и тогда становится понятна остановка в Саванне. Оружие предназначено отнюдь не для наших друзей. Но я и так знал об этом, Джордж. Знал еще на острове.

У него отвисла челюсть. Губы зашевелились, но с них не сорвалось ни звука.

– Да ты же сам все и сказал! Тебя очень легко раскусить, Джордж, и в этом твоя беда. Если ты очень уж хочешь в чем-то убедить, можно не сомневаться, что ты лжешь. Все эти разговоры о хороших парнях, испанские словечки, к месту и не к месту помянутая Тампа: «Посмотри, сколько снега, Пол. И не подумаешь, что в Тампе сейчас жарко». Кому предназначен товар, Джордж? Откуда эти плохиши? Из Африки? С Ближнего Востока? – Он молчал. – На этот вопрос можешь ответить. Сделаю исключение.

– Из Африки.

– Ты думаешь, именно это я хотел услышать? Потому что ты сам не хотел сказать мне об этом? Мы уложили в землю девятнадцать человек, ограбили армию Соединенных Штатов, и ты думаешь, что меня заботит, куда пойдет оружие? Тебе и впрямь хочется знать, как работает моя голова? Корабль в Саванне, а не в Тампе, покупатели – плохиши, а не славные, парни, и ты думаешь, что из-за этого я не буду спать ночами? Пусть ты меня недооцениваешь, это неприятно, однако можно пережить, но зачем же держать меня за сумасшедшего?

Джордж разглядывал свои руки. Я сказал ему, что речь закончена и начинается обсуждение. И что он может говорить, если на то есть желание. Он еще долго смотрел на свои руки.

– Я допустил ошибку, – наконец вырвалось у него.

– Прекрасно. Ошибка-то моя. Зря я разрешил тебе говорить. «Я допустил ошибку». Эту надпись тебе следует вытатуировать на заднице. Ты допускаешь по десять ошибок на дню.

– Нет. Только одну. Неправильно оценил тебя. Мне очень хотелось, чтобы ты работал со мной, ты же раз за разом убеждал меня отказаться от твоих услуг, а я тебя не услышал. Понятно объясняю?

– Более чем.

– А все остальное – следствие. Напрасно я вцепился в тебя, как клещ. Оружие уйдет не в Африку. Есть в Персидском заливе маленький эмират...

– Я понял.

– Вот и отлично. – Он вскинул голову. – Я бы хотел покурить.

– Ты же бросил.

– Я знаю. Могу снова начать. Я неправильно оценил тебя, вот и все. В Южной Дакоте я убивать тебя не собирался. В сарае – да. В бутылке был кофе с одним из наших новых снадобий. Я знал, что от кофе ты не откажешься. А потом сжег бы сарай вместе с тобой.

– А что было бы здесь?

– Я бы засунул тебя в трейлер. Он уедет на корабле, так что они просто выбросили бы тебя в море. Корабль, конечно в Саванне. Погрузка в полдень, в час отплытие. Как видишь, все рассчитано по минутам.

– Вижу. Ты сам собираешься передать товар? Не боишься, что тебя обманут?

– Покупатели? – Я кивнул. – Я об этом думал. Вероятность невелика. Им проще заплатить два миллиона, чем потерять человека с такими связями, как у меня. Да, я знал, что ты мог бы подстраховать меня в момент получения денег, но пришлось выбирать меньшее из зол.

– В следующий раз советую бросить монетку.

– Буду иметь это в виду. – Его глаза сузились. – Я говорю все это не для того, чтобы облегчить душу признанием. Я уже понял, что меня ты решил не убивать. – Улыбка появилась и исчезла. – Если я ошибся и в этом...

– Нет.

– Потому что если ошибся, то заслуживаю смерти. Без всяких шуток.

Я покачал головой.

– Зачем же убивать тебя? Из-за того, что ты пытался убить меня? Черт, да я дважды чуть не утопил тебя до того, как все началось! Твоя смерть лишит меня миллиона долларов. Мне нужны эти деньги. Я помогал тебе не из-за денег, не только из-за денег, но теперь они мне нужны. Тебя стоило бы убить только по одной причине: если бы ты представлял из себя угрозу моей жизни. Тебе потребовалось на это время, но в конце концов ты начал осознавать, с кем имеешь дело. Живой я тебе гораздо более полезен, чем мертвый, как и ты мне. Поэтому давай забудем о том, что произошло.

Он обдумал мои слова. Кивнул.

– Возвращайся в свое бунгало. Прими снотворное. За постели мы заплатили, так давай используем их по назначению. Утром у нас будет много дел. Ты, возможно, доверяешь своим арабским дружкам, а вот я – нет. Они вполне могут не понимать, что живые мы принесем им больше пользы, чем мертвые. Иногда даже умные люди на этом спотыкаются. Не забудь пистолет. Давай подними его с пола. Мы уже во всем разобрались. Я не собираюсь убивать тебя, а ты меня. Мы оба это знаем. И тебе, Джордж, надо выспаться.

Он направился к двери, остановился, повернулся.

– Пол, я бы очень хотел, чтобы ничего этого не было, и тем не менее рад, что такое произошло. Понимаешь? Я рад, что завтра ты сможешь мне помочь. Мы... кто знает, может, мы и в будущем поработаем вместе. Если отбросить все остальное, мы составили неплохую пару. Так?..

Я послал его к черту.

* * *

На этот раз он проснулся первым. И разбудил меня около восьми.

– Я уже хотел всунуть тебе в рот пистолет вместо кляпа. Но испугался, что ты отберешь его и загонишь мне в задницу.

– Именно так я бы и поступил.

– Я это знаю. Одевайся и пойдем завтракать.

Мы пошли в кафе на другой стороне улицы. Плотно поели, выпили много кофе. Потом вернулись в мое бунгало. В кафе Джордж купил сигареты и курил их одну за другой, рисуя карту причалов Саванны.

Вероятно, мне все-таки удалось завоевать его доверие. Джордж рассказал мне все, отдавая себе отчет в том, что теперь я могу прикончить его и в одиночку довести дело до конца. Он также знал, что я на это не пойду. Прогресс.

Какое-то время я изучал карту.

– Ладно, я все понял. Поезжай в город, возьми напрокат машину. Лучше надень костюм. Пригони машину сюда, и мы загрузим в нее все необходимое. Остальное пойдет в трейлер. Затем ты поедешь в порт. Поставишь машину... дай-ка мне карту... поставишь машину здесь и...

Мы обсудили все этапы операции. Джордж внес несколько уточнений, частью дельных, частью неудачных, и в итоге мы все разложили по полочкам. Он уехал в город за машиной. Я залез в трейлер и захлопнул за собой заднюю дверцу. Мне пришлось вскрыть несколько ящиков, прежде чем я нашел то, что искал. Атомную гранату и гранатомет я перенес в кабину.

Рядом с кафе находился небольшой супермаркет. Я купил два шоколадных батончика и механический будильник. Вернулся раньше Джорджа. Поставил будильник в шкаф, съел оба батончика. Затем снял комбинезон, надел костюм, на него – комбинезон. Сразу раздался в плечах и в талии.

Я укладывал чемоданы в трейлер, когда Джордж пригнал малолитражку, «вэльент» или «фолкен», уж не помню какую.

– Больше у них ничего не было. Пойдет?

– Разумеется, нет, если они расплатятся долларовыми купюрами.

– Скорее, купюрами по пятьдесят и по сто долларов.

– Тогда пойдет.

Джордж предложил сесть за руль трейлера, но я сказал, что пригоню его в порт сам. Он спорить не стал, чтобы я, не дай Бог, не подумал, что он опять задумал провести меня. Я попросил его ехать первым, потому что хотел, чтобы малолитражка встала в условленном месте до того, как я пригоню трейлер. Он заглянул в кабину, посмотреть на гранату и гранатомет.

– Господи!.. Ты уж езжай осторожнее, ладно?

– Пока чека на месте, волноваться не о чем.

– Может, у них не очень с контролем качества. Все равно будь осторожнее.

Он уехал. Я отправил в кузов все лишнее: комбинезон Джорджа, наши куртки, всякую всячину. Хотел оставить «магнум» и наплечную кобуру, но в последний момент закинул в кузов и их. После завершения сделки револьвер мне не требовался, а до того у меня была атомная граната убойной силой поболее «магнума».

Затем я вернулся за будильником и в последний раз залез в трейлер. Спрыгнул на землю несколько минут спустя, стер в кабине наши отпечатки пальцев, сделав это скорее по привычке, чем из необходимости. Заглянул к портье, но оказалось, что Джордж расплатился сразу, при регистрации.

Десять минут я погулял по автостоянке, глубоко дыша, и только тогда заметил, какой хороший выдался денек. Синее небо, солнце. И тепло. Как же мне всего этого недоставало!.. Тепла. Горячих солнечных лучей.

Я сел за руль. Завел двигатель, включил радио, подгадав под выпуск новостей. О нас ничего. Я выключил радио и плавно тронул трейлер с места.

Карты Джордж рисовать умел. Лишь один раз мне пришлось делать крюк, потому что на улице, по которой я хотел проехать, висел знак: «Одностороннее движение». Но я выехал к порту и направил трейлер к нужному мне причалу. Там я и получил ответ, на какой корабль можно загнать трейлер. Размеры впечатляли. У причала он стоял в одиночестве, над рубкой реял панамский флаг. Если бы все корабли, ходившие под панамским флагом, принадлежали этой стране, она по праву считалась бы владычицей морей. Или делила этот титул с Либерией.

Я задался вопросом, а какую скорость может развить подобная громадина. Вроде бы это следовало знать каждому, но я вот не имел ни малейшего представления.

Я заметил малолитражку. Она стояла на заранее оговоренном месте, за складом, невидимая с корабля. Я проехал еще два десятка ярдов, затормозил и открыл дверцу. Из укрытия выскочил Джордж. Я пустил его за руль.

Мы въехали на пирс. Пока они налаживали сходни, я выскользнул из кабины с гранатометом и гранатой. Присел, скрытый от посторонних глаз трейлером. Когда тот вновь двинулся вперед, я уже вставил гранату в гранатомет и навел его на цель.

На том моя работа закончилась. Дальше я мог сидеть сложа руки, если, конечно, все пройдет нормально. Джордж уже рассказывал им, кто я такой, из чего целюсь в их посудину и что произойдет, если с ним не расплатятся и не выпустят его на причал. Если б они попытались расстрелять гранатомет, граната все равно бы взорвалась и они отправились бы к праотцам вместе со мной.

То ли они не собирались мошенничать, то ли Джордж доходчиво все им объяснил, но меньше чем через двадцать минут он сошел на причал с двумя металлическими ящиками в руках. В таких обычно носят свой инструмент сантехники. Он ничего не сказал. Лишь подмигнул, проходя мимо.

Я подождал, пока он подаст сигнал: длинный гудок, два коротких и еще один длинный. С гранатометом, нацеленным на корабль, я начал пятиться назад, но потом испугался, что зацеплюсь за что-нибудь ногой и упаду, повернулся и остаток пути прошел с гранатометом под мышкой. Я чувствовал, что меня держат на мушке, но эти люди так и не решились нажать на спусковые курки. Когда я обогнул угол склада, малолитражка ждала меня с работающим мотором и открытой дверцей со стороны пассажирского сиденья. Я нырнул в кабину, и мы сорвались с места еще до того, как я захлопнул дверцу.

Я снял гранату с гранатомета, положил ее в бардачок, а гранатомет кинул на заднее сиденье.

Джордж содрогнулся:

– Чего ты их принес?

– А что еще я мог с ними сделать?

– Я понимаю. Но от них у меня мурашки бегут по коже.

– Мы проехали две тысячи миль с кузовом, полным таких игрушек, а теперь ты нервничаешь.

– Это – другое дело. Я просто провел полчаса с этой штуковиной, нацеленной на меня. – Он сунул в рот сигарету, прикурил от зажигалки с приборного щитка, потом рассмеялся. – Они и не собирались нас надуть. Готов поставить двадцать долларов против одного. Узнав о гранате, они очумели от ужаса. Просто очумели! Боялись, что у тебя дрогнет рука и ты случайно нажмешь на спуск.

– Значит, они расплатились. Но деньги ты не пересчитывал?

– Я их с трудом поднял. Все в долларах. Я думал, часть они заплатят фунтами, но нет, ничего, кроме долларов. – Он замолчал.

Ехали мы, часто поворачивая, он то и дело смотрел в зеркало заднего обзора. Потом снова хихикнул:

– Ты пропустил такое зрелище!.. Ихнего босса чуть не хватил удар: «Если у вашего друга дрогнет рука? Если он случайно выстрелит?» Между прочим, та же мысль тревожила и меня. И знаешь, сосало под ложечкой.

– Напрасно. Чеку я не вынимал.

Джордж повернулся ко мне.

– Правда?

– Правда. Я тоже хотел обойтись без случайного выстрела.

– Мог бы мне и сказать.

– Я решил, что без этого твои слова прозвучат более убедительно. Убеди продавца, а уж потом он наверняка продаст товар.

Он задумался.

– Не буду спорить, дружище Пол. Мои волосы внезапно не поседели?

– Нет.

– Тогда будем считать инцидент исчерпанным.

Через несколько минут Джордж совсем развеселился. Я в этом его поддержал, положил руку на плечо. Он что-то запел. Кажется, какую-то университетскую песню.

Я передвинул руку поближе к его шее. А когда он остановился на красный свет, большим и указательным пальцами пережал артерии на шее.

Когда красный свет сменился зеленым, я уже сидел за рулем. А Джордж крепко спал на пассажирском сиденье.

Глава 17

Я стоял в нескольких футах за его спиной, когда он пришел в себя. Кляп я вынул, как только вышел на яхте в море. Услышал, как он молча пытается освободиться от веревок. Джордж вырывался две-три минуты, а я стоял и наблюдал. Он лежал на спине, зажатый между палубным ограждением и скамейкой, поэтому не мог перекатиться на бок или на живот. Руки я связал ему за спиной электрическим проводом. Тем же проводом перетянул ноги в трех местах. А вот лодыжки стянул крепкой веревкой.

Поняв, что вырваться не удастся, Джордж затих. А потом заговорил:

– Пол? Пол? Где ты, Пол?

– Здесь, – ответил я.

– Я не знаю, как они это сделали. Это был Грек, да? Я помню, что сидел за рулем, а потом темнота. Мы на каком-то судне. Это не «Пиндарис»? Где мы?

– В Атлантическом океане. В четырех милях от берега.

– Господи, как мы... – Он замолчал. – Пол?

Я обошел скамейку. Не отрывая глаз от его лица. Оно менялось по мере того, как Джордж осознавал, что к чему. Но он молчал.

– Я арендовал яхту в миле от причала, у которого швартовался «Пиндарис». Я сказал – «арендовал»? Нет, я зафрахтовал ее. Яхта с четырехместной каютой и мощным двигателем, но он сейчас не работает. Мы дрейфуем. Дрейфуем в Атлантическом океане. Мне это нравится. Дрейфовать в Атлантическом океане.

– Я в это не верю.

– Поверишь. Со временем. Сейчас два часа дня. «Пиндарис» отплыл час тому назад. Я это видел. Сейчас судно уже скрылось за горизонтом. Скоро солнце перейдет через нок рея. У нас нет нок рея, Джордж, Это морской термин. Я не знаю, что он означает.

– Это шутка?

– Догадайся.

– Возможно, ты именно так и шутишь. Мы же все уладили. Я допустил ошибку, много ошибок, но мы все уладили...

– Неужели?

– Это не шутка. – В голосе Джорджа не слышалось вопросительных интонаций. – Нет.

– Ты собираешься меня убить?

– Да.

– Но почему? – Он внезапно осип. – Ты же знаешь, больше я не буду привлекать тебя к подобным операциям. Тебе нужны деньги? Я не могу в это поверить, но если хочешь, бери. Черт с ними, я обойдусь и без них. – Пауза. – Нет, дело не в этом. Я в это не верю. Деньги же ни при чем, так, Пол?

– Деньги? Нет.

– Тогда...

– Я убил девятнадцать человек за миллион долларов. Чуть больше пятидесяти тысяч на брата. Если б я убил тебя за миллион, я бы обесценил их жизни. Это несправедливо.

Джордж не отрывал взгляда от моего лица.

– Нет. Одного только...

– Я получил свой миллион. Отработал его. Второй миллион твой, Джордж. Я не отниму его у тебя.

– Ты свихнулся! Переступил черту. Этого я от тебя не ожидал. Пол, Пол...

Я взял один из железных ящиков, щелкнул замками, откинул крышку. Ящик заполняли пятидесятидолларовые купюры в аккуратных пачках по сто штук в каждой.

– Видишь? Миллион долларов. – Я закрыл ящик. – Мне он не нужен. Смотри внимательно, раньше ты такого не видел. Смотри!..

Ящик полетел за борт.

– Я не верю...

Мне хотелось петь. Я знал, что улыбаюсь во весь рот, но ничего не мог с собой поделать.

– Во что же ты не веришь? В мире достаточно денег и без этого миллиона. Раньше я бы никогда не выбросил этот ящик в океан, потому что рыба не сможет его съесть. Я отправлял в воду только органические отбросы. Но иногда человеку приходится гнуться, чтобы не сломаться. Это называется компромисс. Рыба не съест гранатомет... – Гранатомет последовал за ящиком с деньгами. – Рыба не съест гранату... – Граната полетела вслед за гранатометом. – Не съест она провода, которыми перетянуты твои руки и ноги, не съест якорь, привязанный к концу веревки. Если ты поднимешь голову, Джордж, то увидишь якорь. Мы и дрейфуем в Атлантике, Джордж, лишь потому, что якорь на палубе и ты к нему привязан. Как тебе нравится стоять на якоре, Джордж? Рыба не съест якорь, не съест твою одежду, но тебя съедят, Джордж!

Я расхохотался, потому что не мог больше сдерживаться. Схватился руками за поручень, стиснул зубы, закрыл глаза и начал глубоко дышать. Я знал, что со мной происходит, знал, откуда этот смех, и всеми силами старался взять себя в руки. Глубокие вдохи, стиснутые зубы, впившиеся в поручень пальцы помогли.

А он повторял как заведенный:

– Ты свихнулся, ты сошел с ума, ты свихнулся!..

Я стоял и смотрел на него. Я уже успокоился, и он тут же начал советовать мне успокоиться.

– Я пойду вниз. В каюту. Отдыхай, Джордж.

Я спустился в каюту, сел на кровать, попытался вспомнить, как называют кровати на корабле. «Что-то не так, – думал я. – Не могу мыслить рационально. Вот-вот сорвусь. Надо привести себя в чувство. Всему своя очередь».

Я все обдумал и поднялся на палубу, твердо зная, что и когда надо делать. Джордж не шевелился, и на мгновение мне показалось, что он умер, но потом его глаза уставились на меня. Он молчал.

– Я хочу, чтобы ты все понял. Сейчас половина третьего. Через полтора часа, ровно в четыре, «Пиндарис» взорвется. Мы, возможно, это услышим, хотя полной уверенности у меня нет. Я не знаю, с какой скоростью идет это судно...

– "Пиндарис"...

– Пожалуйста, не перебивай. Дай мне выговориться, потом задашь все вопросы, а я постараюсь на них ответить. Думаю, я с самого начала знал, что взорву этот корабль. Наверное, это одна из главных причин, побудивших меня согласиться участвовать в операции. Это – ужасное оружие! Оно убивает не только людей – оно убивает все. Все! Даже землю!..

– Как...

– Пожалуйста. Ты же знаешь, в каких частях я служил. Нас учили делать бомбы практически из ничего. Я купил будильник, порох добыл из патронов. Бомбу соорудил, когда ты уехал на причал. Поставил в один из ящиков. Бомбу-невеличку. Будет маленький взрыв, маленький пожар, но от него вспыхнет напалм, а уж потом займется и все остальное.

Я глубоко вдохнул.

– К тому же взрыв корабля выведет нас из-под удара. Меня. Они поймут, что оружие уничтожено, следовательно, у них пропадет охота искать тех, кто его украл. Может, они даже решат, что похитители погибли вместе с кораблем. Так мне будет спокойнее, но не это главное.

– Миллион долларов, оружие, тоже стоящее миллионы, теперь корабль... – Он говорил сам с собой: – Я в это не верю! Корабль, сухогруз. Я...

Я подождал, пока Джордж замолчит. Я собирался сказать ему, что заботило меня только одно: урон, который нанесет взрыв живой природе. Будет отравлен целый регион. Но не сказал, понимая, что ему это без разницы, да и мне самому сейчас не хотелось об этом думать. Я знал, что рано или поздно подумать придется, но спешить не имело смысла.

Поэтому он услышал от меня другое:

– Я говорю тебе это, так как считаю, что ты должен об этом знать. Но я знаю и другое. Ты хочешь услышать кое-что и о себе.

– Ты мне уже все сказал.

– Да.

– Ты намерен выбросить меня за борт.

– Совершенно верно.

Силой воли Бог его не обидел. Я видел, с каким невероятным трудом ему удалось удержать себя в руках. Несколько минут он даже не мог говорить, я ждал, наконец вновь раздался его голос – ровный, с нотками любопытства:

– Почему, Пол? Почему?

– Неужели ты не знаешь?

– Потому что я пытался убить тебя?

– Нет. Это глупости. Я же сказал тебе прошлой ночью.

– Тогда почему?

Правильный ответ я знал, да забыл, поэтому ушел в сторону.

– Так мне будет спокойнее. Они могут выйти на тебя, такое возможно. А ты отдашь меня им, сам знаешь, что отдашь. Или убьешь меня. Я останусь свободным концом, единственным человеком на земле, который все про тебя знает. Ты уедешь в Гватемалу, вернешься из Гватемалы и задумаешься обо мне. У тебя миллион долларов, но есть один человек, которому известно, как ты его раздобыл, и через месяц, год, а то и через пять лет ты попытаешься избавиться от меня.

– Никогда, Пол. Никогда!..

– Попытаешься.

– Никогда, клянусь тебе!

Я ненавидел себя за то, что прибегнул к столь дешевой уловке. Теперь у него появилась надежда. Ложная надежда, поскольку ему только казалось, что он уловил истинную причину, заставляющую меня расправиться с ним. А так как причина виделась ему рациональной, он попытался использовать логику, чтобы переубедить меня. Джордж заслуживал того, чтобы я относился к нему как к равному. Я имел полное право уничтожить его, но я применил запрещенный прием.

Слова хлынули потоком. Пустые слова, я их не слушал, но дал ему выговориться. Но Джордж так и не сказал всего, что хотел. Остановился на миг, чтобы перевести дух, а когда я поднял руку, всмотрелся в мое лицо, с нетерпением ожидая ответа.

– Все, что ты от меня услышал, – правда, не перебивай, это правда, но не из-за этого я все делаю. – У меня раскалывалась голова. Я приложил руку ко лбу, чтобы не дать ей развалиться пополам. – Я хочу сказать тебе, почему. Я хочу, хочу сказать тебе, почему, только причин много! Я не могу рассортировать их на главные и второстепенные. Одно цепляется за другое.

– Пол...

– Ты сказал, что я сумасшедший. Нет, нет, подожди, не трогай меня!.. Разве ты не видишь? Я знаю, что я сумасшедший. Но я стал им не сейчас, Джордж. Я всегда был таким. А чего ты хотел, Джордж? Человек уходит на необитаемый остров, живет там один, бегает по нему нагишом. Естественно, он сумасшедший! Каким ему еще быть? Ты думаешь, он там мог излечиться? Можно ли излечить льва, посадив его в клетку?

Наши взгляды встретились. Он начал понимать. Думаю, именно тогда он начал что-то понимать.

– Ты выпустил льва из клетки. Я держал поводок в своих руках, и все получалось, я оставался на поводке. Иногда натягивал его до предела, но не срывался. Когда же операция завершилась, поводок оборвался. Тебе это ясно? Ясно?..

Он не ответил.

– Почему я собираюсь убить тебя? Джордж, Джордж, на то есть сотня причин. Миллион причин! Ты пришел на мой остров. Ты заходил в мой дом. Ты читал мой кодекс. – Я уже не говорил, а орал, но ничего не мог с собой поделать. – Ты бросил окурок на песок. Целлофановая обертка, из-за тебя целлофановую обертку с пачки унесло ветром в кусты. Ты наблюдал, как я расстреливаю солдат!.. Сам ты этого не сделал, но наблюдал. Ты говорил со мной! Ты заставил меня нарушить мои заповеди! Заставил говорить с тобой, вызвал у меня желание нарушать мои заповеди! Ты принимал таблетки! Ты курил! Черт побери, я уже убивал тебя. Я тебя утопил и мог оставить на дне, но не сделал этого. Я тебя убил, а потом оживил, но ты все равно мертв. Вот почему мы на этой яхте, вот почему ты вновь отправишься на дно.

– Пол, Пол...

– Ты слишком сблизился со мной! Я перестал говорить с людьми, а ты заставил меня говорить с тобой! Я наслаждался свободой, одиночеством, а ты слишком сблизился со мной! Я жил своей жизнью, какой хотел, а ты все порушил, ты заставил меня жить твоей жизнью и теперь ты – это я, а я – это ты. Ты – тот я, которого я ненавижу!

Я стоял и вслушивался в эхо своих слов. Наконец-то мне удалось сформулировать свои мысли. Я сказал правду, ту правду, что таилась в подсознании.