Текст книги "Надежды большого города"

Девочки прошли здесь обряд конфирмации, а Кэтрин здесь обвенчалась. Лиззи была подружкой невесты. Они шли по этому проходу между рядами, Лиззи передала подругу Брайану, и Кэтрин поклялась, что его единственного она будет любить вечно. А потом на похоронах Брайана Кэтрин сказала Лиззи, что любовь умерла вместе с Брайаном, и поклялась, что никогда больше не переступит этого порога.

Тогда Лиззи молча помолилась о том, чтобы Кэтрин поняла, что любовь не умерла, она просто не может умереть.

Сейчас Лиззи смотрела на Кэтрин, и у нее закружилась голова. Каким-то образом она поняла, что ее молитва услышана. Склонив голову, Кэтрин стояла на коленях у алтаря Святой Люси. Лиззи закрыла глаза. Она видела продавца деревьев, его сына и дочь. Они приехали в Нью-Йорк и нашли Кэтрин именно тогда, когда ей это было особенно нужно. «Пусть Дэнни окажется жив, – молилась Лиззи. – Пусть он выживет и пусть его семья объединится». Наверху орган играл «Славься, Боже Всевышний».

И Лиззи начала не столько молиться, сколько говорить – с Брайаном.

– Помоги ей, – прошептала Лизи, – помоги ей сейчас.

Лизи и ее дочь, не двигаясь с места, смотрели на Кэтрин, стоящую на коленях перед маленькими красными свечами. А потом, взявшись за руки, проскользнули мимо яслей.

Глава 12

Рип подъехал к Кристи, чтобы сообщить ему новость. Кристи запрыгнул в полицейскую машину, и они помчались в верхнюю часть города. С включенными огнями и сиреной они лавировали в сумасшедшем праздничном потоке машин, двигаясь в сторону Восьмой авеню. У Кристи было такое ощущение, будто его схватили за горло и вывернули наизнанку, будто с него сняли кожу, обнажив все нервы. Рип что-то говорил, пытаясь успокоить его. Кристи слышал слова, но не понимал их. Мальчик прятался в каком-то замке, забрался на крышу и спрыгнул.

– Дэнни никогда бы не спрыгнул, – сказал Кристи.

– Его загнали в угол, – вмешался напарник Рипа. – Обнаружили его тайное убежище, подошли очень близко, и он, наверное, запаниковал. Особенно если он украл эти деньги.

– Эй, – предостерегающе повысил голос Рип.

Кристи было все равно, о чем они говорили. Даже если Дэнни взял деньги, он должен был знать, что отец и так отдал бы их ему. Кристи работал для них, для своих детей. Он подумал о Бриджит, которую оставил дома, не сказав ни слова о происшествии. С ней все будет в порядке, сейчас он должен быть рядом с Дэнни.

– Вот и парк, – сказал напарник, когда они подъехали к площади Колумба. Рип поехал быстрее. Они увидели полицейские и пожарные машины, машины скорой помощи. Кристи не верил своим глазам. На всем Кейп-Бретоне не было столько машин службы спасения. И все они оказались здесь из-за Дэнни. Конечно же, эти люди с их дорогим высокоэффективным оборудованием смогут спасти жизнь одного мальчика.

У Кристи перехватило горло. Столько людей пытаются помочь. Он видел их лица, мрачные глаза и сжатые челюсти. Пытаются помочь. Помочь сбежавшему подростку, уличному мальчишке, которого обвиняют в похищении денег собственного отца. Ни для кого из них он не был кем-то особенным – только для Кристи и для Бриджит. И, может быть, для Кэтрин. Эта мысль промелькнула в его голове быстро, как метеор, он едва уловил ее. Кэтрин присматривала за ним весь этот год. Мысль возникла, но тут же пропала.

Дорога была так забита машинами службы спасения, что Рип не мог проехать. Он включил сирену – короткое «оуп», – пытаясь прогнать людей с дороги. Но Кристи не стал ждать. Он открыл заднюю дверь и выпрыгнул. Рип закричал:

– Кристи, подожди, не ходи туда!

Кристи его не слышал. Он бежал так быстро, как только мог, прорываясь через толпу. Ему показалось, нужно двигаться вправо, где явно что-то происходило, и он повернул в ту сторону, минуя дорожку. Он шагал по глубокому снегу, цепляясь курткой за кусты, голые ветви деревьев царапали его лицо. Красные и голубые огни сверкали сквозь деревья, окрашивая снег. При таком скоплении народа там было на удивление тихо. Никто не разговаривал и не намеревался: они были свидетелями гибели мальчика.

Сердце Кристи тяжело билось. Он хотел найти Дэнни, еще хоть раз обнять его. Он чувствовал запах сосновой смолы и мокрой коры. Здесь было как дома. Снег такой глубокий, что доходил до верха его ботинок. Кто бы мог подумать, что такое возможно в центре Нью-Йорка? Его сын сумел найти в городе кусок живой природы. Его сын умел найти лучшее где бы то ни было. И вот этот парк: огромные просторы, городской лес, совы, ухающие с верхушек деревьев. Дэнни нашел то, что ему было необходимо, чтобы выжить без семьи. Кэтрин, она поддерживала его до сих пор.

Кристи напрягся. Он увидел замок, возвышающийся над его головой, и, пробираясь по снегу, обошел его и направился туда, где собрались спасатели. Замок был построен на массивном холме над прудом, на берегу которого стояли водолазы и ждали приказа сменить тех, кто уже был под водой. Полиция огородила место происшествия: он увидел желтую ленту и кордон из полицейских. Кристи не остановился, даже не замедлил шаг, просто протиснулся между ними.

Коп положил руку ему на плечо. Кристи стряхнул ее, как комара в лесу. Впереди он увидел снежный сугроб. Рабочие раскапывали его лопатами и кирками. Кристи поднялся на снежный холм, расталкивая людей. Двое полицейских подбежали к нему, схватили его сзади, но он просто вырвался из их рук.

Закричал Рип – Кристи отметил знакомый голос, но был не в состоянии услышать слова. Он забрался на гору снега и посмотрел вниз. Там была дыра, но ее края осыпались, накрыв снегом того, кто был внутри. Снег был испачкан кровью. Кровью Дэнни.

Люди кричали, пытаясь увести Кристи оттуда, но чем громче они кричали, тем спокойнее он был.

Когда Кристи Бирн начал откапывать тело своего сына, он был молчалив, как сам лес. Молчалив, как холм, на котором он выращивал деревья и воспитывал своих детей, холм, с которого открывался вид на холодные северные бухты и который освещали северные сияния. Кристи копал.

В церкви было холодно.

Приход церкви Святой Люси был небогат, поэтому пастор старался экономить деньги и включал отопление только во время службы. Воздух был наполнен запахом ладана, и Кэтрин закашлялась. Она стояла на коленях перед свечами. Ее лицо и сжатые руки ощущали тепло пламени. И все же ее трясло.

Так странно было вернуться в то место, которое раньше так много значило для нее. Этот воздух когда-то был полон надежды и веры в чудеса, которые случаются каждый день. Жизнь Кэтрин складывалась благополучно. У нее были родители, которые любили ее, лучшая подруга, которая была ей как сестра, и одна настоящая любовь – Брайан.

Когда они поженились, он уговорил ее работать в церкви Святой Люси, и она отдавала много времени голодным и бедным. Иногда они с Брайаном стояли рядом на коленях в этой церкви, и она проникалась мыслью, что их любовь столь велика, что способна изменить жизнь, помочь людям. В розовом окне преломлялся цветной свет, от запаха ладана кружилась голова. Кэтрин ощущала себя необыкновенно живой, ее переполняли вера и любовь.

Теперь церковь была для нее всего лишь зданием. А сейчас еще и холодным зданием. Кэтрин осмотрелась: четыре стены, ярко раскрашенные витражи, белый голубь высоко над мраморным алтарем. Свечи и статуя Святой Люси. Запах ладана смешался с дымом свечей. Она смотрела сквозь дымку. Почему она теряла время, придя сюда? Умер еще один человек, которого она любила. Дэнни.

– Почему? – прошептала она.

В ответ тишина. А чего она ожидала?

– Я пыталась помочь ему. Я пыталась делать то, что ты считал нужным. Ты всегда говорил, что мы обладали слишком многим… и должны отдавать что-то взамен.

Органист перестал играть и проскользнул мимо Кэтрин. Она почувствовала холодок, когда открывалась и закрывалась тяжелая церковная дверь. Запах ладана был слишком сильным. Кэтрин никогда еще не ощущала его так остро. «Дары волхвов», – подумала она. Когда они с Лиззи были детьми, им нравились слова из Евангелия от Матфея 2:11: «И войдя в дом, увидели они Младенца с Мариею, Матерью Его, и, пав, поклонились Ему; и, открыв сокровища свои, принесли Ему дары: золото, ладан и смирну».

Ладан для дитя, для семьи.

Пламя свечи затрепетало. Она моргнула, глядя на сверкающие красные язычки, и подумала о дарах… Дать что-то, ради Дэнни, ради Рождества, чтобы помочь. Дар семье… Порывшись в сумочке, она достала бумажник. В нем была фотография Брайана. Она поставила фотографию рядом со статуей Святой Люси и стала смотреть на нее. От дыма у нее слезились глаза.

– Он был так одинок, – прошептала она. – Всего семнадцать лет, и один в Нью-Йорке. Никогда не просил помощи, приходилось чуть ли не силой заставлять его принять ее. Семнадцать ему исполнилось здесь, всего два месяца назад. Его близкие любили его, тосковали по нему. Они даже не успели с ним попрощаться. Я, по крайней мере, успела сказать тебе «до свидания».

Снова подул ветерок, на этот раз сильнее. Волосы Кэтрин упали на ее залитое слезами лицо.

– Ты обещал, что никогда не покинешь меня. Я искала тебя каждое Рождество. Я ждала тебя в нашей мансарде… Брайан…

– Ты не там ждала.

Кэтрин обернулась. Она слышала слова так четко, как будто сам Брайан произнес их. Вне всякого сомнения, это был его голос. Она подскочила и последовала за голосом к алтарю. Здесь воздух был таким густым, что она едва могла видеть окружающее сквозь дым ладана, дара волхвов. Она снова вспомнила псалом: «Я взываю к Тебе, о Господи, услышь меня: внемли голосу моему, когда я молю Тебя. Пусть моя молитва найдет к Тебе дорогу, как ладан; я простираю к Тебе руки, как вечерняя жертва».

– Пожалуйста, пожалуйста, – молила она.

Ладан горел в бронзовом кадиле, подвешенном цепями над яслями за главным алтарем. Она задержала дыхание. Ее муж стоял там, мерцая за дымкой и протягивая к ней руки. Потрясенная, она не могла пошевелиться. Он улыбался ей с бесконечной любовью, в его теплых зеленых глазах отражалась такая глубина любви, что ей стало стыдно за посещавшие ее сомнения.

– Брайан, – прошептала она. – О боже, это ты! – сказала она, шагая к нему, чтобы дотронуться до его щеки.

Но тут же остановилась. Он ли это? Может, это просто наваждение? Она моргнула, пытаясь разглядеть сквозь завесу дыма.

– Помоги мне сегодня, – умоляла она. – Дэнни в такой опасности. Пожалуйста, ради Рождества, ты всегда говорил, что будешь здесь. Приди сегодня, Брайан. Мы нуждаемся в тебе!

Она увидела яркий свет за яслями. Его глаза, его улыбка… но завеса дыма заставляла ее сомневаться, не верить собственным глазам. Хотя Брайан был здесь, он мерцал, как будто состоял из тумана.

– Это ты, это должен быть ты, – шептала она, – потому что мне нужна твоя помощь. Сегодня как никогда. Ты научил меня видеть, в чем нуждаются другие. Этот мальчик и его близкие так страдали… Брайан, что я могу сделать?

– Я не ногу сказать тебе, – услышала она, – я могу только показать.

Его образ заколыхался и исчез, как это происходило все эти годы, когда он мерещился ей в тумане, в снеге, в мечтах.

– Пожалуйста, – закричала она. – Не уходи!

Потом нечто коснулось ее руки, она почувствовала, как сквозь все ее тело прошел разряд, она содрогнулась, но, хотя ощущение было крайне необычным, боли она не почувствовала. Когда это прекратилось, она оглядела себя. Она стала тенью, дымкой, как Брайан. И вдруг неожиданно она снова стала осязаемой, телесной. Ладан сыграл шутку с ее зрением. Но теперь она знала точно, без каких-либо сомнений, что Брайан был с ней.

Ее трясло, но страха не было. Волны любви проходили через нее. Порыв холодного воздуха унес с собой запах ладана. Когда дым рассеялся, она последовала за ветром к задней двери и вышла в ночь. Ветер дул по Десятой авеню, и она последовала за ним.

– Нет времени! – крикнула она. – Мы нужны Дэнни сейчас.

Но ветер, не слушая ее, задул неистовее, закручивая снег прямо у нее под ногами.

На Двадцатой стрит Кэтрин почувствовала приступ головокружения и ухватилась за что-то, чтобы не упасть, – за росшее рядом дерево, за железную ограду палисадника. Сердце ее колотилось, она знала, что следует за Брайаном. Его призрак сегодня был здесь, и он вел ее туда, куда она должна была идти.

Как всегда перед Рождеством, ее улица была укутана туманом. Кэтрин всматривалась в него и видела в воздухе духов. Рука обняла ее за талию и повела к ее собственным ступеням. Она задержала дыхание, а когда снова осмелилась дышать и обернулась, увидела крылья. Большие, красивые белые крылья, прямо как у архангела.

Трясущимися руками она открыла дверь. Ветер влетел за ней, расшвыривая почту и утренние газеты. Он подул вверх по лестнице, и она устремилась за ним, прямо в мансарду. В ее мыслях крутилось все, что он пропустил за эти годы, все, что ей хотелось ему рассказать.

– Три года я ждала тебя здесь, – сказала она, влетая в комнату.

Было так холодно, что она выдыхала облака пара. Она включила обогреватель. Нет, его здесь не было, ей все привиделось… Но, обернувшись, Кэтрин увидела его светящийся силуэт в зеркале в углу. Она задержала дыхание, подходя ближе.

– Брайан, – попросила она, – пожалуйста… поговори со мной. Ты не мог прийти ко мне сюда… ты сказал, что это не то место.

– Я привел тебя сюда, потому что тут мы любили друг друга, – услышала она.

– Да, – выдохнула она, пытаясь коснуться его отражения. – Ты знал, как я хотела жить здесь; ты купил этот дом для меня. Мы наполнили его любовью.

Она указала на обрамленные фотографии, которыми были увешаны стены: их свадьба, медовый месяц в Париже, крещение Люси, музейные праздники, они в фартуках в бесплатной столовой, они вместе наряжают рождественскую ель.

– Но в последние три года ты наполняла его своей тоской.

Сердце Кэтрин забилось быстрее, она попыталась дотронуться до его зеркального отражения. Оно замерцало под ее пальцами, и Кэтрин отодвинулась, чтобы видеть его лицо более четко.

– Я так тосковала по тебе. – Слезы катились у нее по щекам, и когда она снова посмотрела в зеркало, туман стал сгущаться. Кэтрин ощутила удивительное умиротворение и уверенность и начала успокаиваться. Она хотела получить помощь для Дэнни, но вдруг поняла, что сначала надо попрощаться с Брайаном.

Она потянулась к испещренному световыми пятнами стеклу, и когда коснулась его, засверкали звезды. Она закрыла глаза, прижавшись щекой к холодной поверхности.

– У нас было три года, чтобы подготовиться к этому, – прошептала она. – Пришло время нам попрощаться. Попрощаться по-настоящему, чтобы я могла продолжать жить. А ты мог… продолжать свой путь в смерти. Я люблю тебя, Брайан.

– Я всегда буду любить тебя, Кэтрин. Любовь не умирает. – Голос был настоящим. Кэтрин ощутила тепло его кожи, силу его рук. Она закачалась. Что с временем – оно остановилось или вообще исчезло? Неужели все это действительно случилось? Она заплакала, прижимаясь крепче. Если бы она могла не отпускать его, если бы это могло продолжаться вечно… Она чувствовала, как их сердца бьются в унисон, и что-то как будто освободилось у нее в груди, будто голуби вылетели из нее, наполняя комнату биением крыльев.

– Брайан, – закричала она, – скажи мне, как помочь Дэнни!..

– Ты знаешь, что делать, – услышала она.

Она закрыла глаза и мысленно увидела все. Он протянул руку, и она взяла ее. Он распростер свои крылья, и она не боялась. У нее было видение: они вылетели из окошка мансарды, проплыли над темным пустырем, бывшей фермерской землей, где Клемент Кларк Мур сочинил свое рождественское стихотворение. Покружили над брошенной палаткой Кристи и полетели над Челси, над городскими улицами и зданиями, мимо иллюминированной красными и зелеными Эмпайер Стейт Билдинг, прямо к Центральному парку.

Открыв глаза, она обнаружила себя в мансарде.

– Брайан? – позвала она.

Но он ушел. Кэтрин бегом миновала четыре лестничных пролета, схватила пальто и выбежала наружу. Она бежала сквозь снег, постоянно оглядываясь, – то была ночь ангелов и призраков, один раз поскользнулась и упала на колени..

Остановив такси, она поехала к парку. По мере того как приближалась башня замка, ее сердце билось все быстрее. Она увидела автомобили службы спасения, машину из морга. И здесь праздничными огнями светилась «Зеленая Таверна», а на каретах, запряженных лошадьми, звенели колокольчики.

– Брайан, – громко позвала она с заднего сиденья такси.

– Больше никогда не позволяйте себе грустить в Рождество, – сказал водитель, глядя на нее в зеркало заднего вида.

– Кто вы? – выдохнула она, увидев отражение глаз Брайана. Водитель тихо засмеялся. Они спокойно проехали мимо полицейских и машин службы спасения, прямо к лесу, окружавшему Черепаший пруд.

– Разве ты не отличаешь чудо, когда сталкиваешься с ним?

– Что вы имеете в виду? – спросила она водителя, тронув его за плечо.

– Иди найди их, – сказал Брайан. Он прикоснулся к ее руке, и все тело ее затрепетало, кровь прилила к голове. – Не забывай…

– Что не забывать?

– Смотреть вверх, – ответил он и, взмахнув ослепительно-белыми крыльями, исчез.

Кэтрин посмотрела на небо и увидела быстро бегущие облака, за которыми прятались звезды. Ночь была темной и холодной, с веток деревьев свисали сосульки, начал падать снег. Она направилась к замку.

Гора снега, которую Кэтрин видела по телевизору, практически исчезла, ее раскопали от вершины Виста-Рок почти до земли. От двадцати футов осталась всего четвертая часть. Она побежала туда. Рабочие, вспотевшие от напряжения, стояли, опершись на лопаты. Лишь один человек продолжал копать.

– Кристи! – закричала она.

– Оставьте его, – сказал один из полицейских. – Это отец мальчика, он не в себе.

Кэтрин рванулась к снежной горе и начала карабкаться. Кристи копал руками. Его взгляд был диким и измученным одновременно. При виде Кэтрин по угрюмому лицу потекли слезы.

– Перестань, Кристи.

– Я не могу, – сказал он срывающимся голосом, – пока не найду Дэнни.

– Ты не найдешь его здесь. – Она протянула ему руку, Кристи оставалось только взяться за нее. Он уставился на ее руку, на пальцы. У него был совершенно разбитый вид, как если бы он забыл, что такое надежда. Но когда он посмотрел в глаза Кэтрин, что-то будто подтолкнуло его. Ее глаза сверкали, она чувствовала это.

Она долго держала руку вытянутой, ждала, чтобы Кристи взял ее. Наконец он решился. Она, напрягая все свои силы, вытянула его из ямы. Вокруг ямы валялись кусочки гравия, виднелись следы крови и были рассыпаны тысячи мелких белых перышек. Кристи дрожал, и она обняла его.

– Нам надо идти, – сказала она.

– Но куда? Как я могу уйти без Дэнни?

– Ты никогда не покинешь Дэнни. Пойдем найдем твоего сына, – позвала она его за собой.

Глава 13

Бриджит сидела на диване с Мерфи на коленях, пытаясь не слушать работавший в соседней комнате телевизор. Миссис Квинн сделала звук очень тихим, наверное, чтобы не расстраивать ее. Но как она могла не расстроиться? Бриджит старалась сосредоточиться на Мерфи, на снеге за окном, чтобы не сойти с ума, думая о том, что случилось с ее братом.

Лиззи и Люси некоторое время провели с ней, и Бриджит была довольна, что они не говорили о Дэнни или о том, что происходило в данный момент. Лиззи принесла пряжу, чтобы научить девочек вязать. Они тихо занимались вязанием, пока не пришло время Люси ложиться спать. Бриджит нравились спокойные повторяющиеся движения: петля без накидки, с накидкой, без накидки, с накидкой; но когда они ушли, ее вновь охватили бурные мысли, и ей не удавалось сосредоточиться на вязании.

Примерно в половине десятого открылась дверь и вошла миссис Квинн с подносом в руках. На нем стоял маленький кувшинчик с голубыми цветами с горячим молоком, такая же чашка, овсяное печенье и разрезанное яблоко.

– Я вижу, Мерфи составила тебе компанию, – сказала миссис Квинн. – И вязание продвигается.

Бриджит посмотрела на спицы – на них было три дюйма тонкого зеленого шарфа. Она была слишком расстроена, чтобы говорить, а Мерфи, как будто догадываясь об этом, вытянула шею и лизнула ее в подбородок. Бриджит задрожала: Дэнни всегда смеялся, когда собачка так делала.

– Я подумала, тебе надо перекусить.

– Я неголодна, – ответила Бриджит.

Миссис Квинн, высокая и худая, с выразительными голубыми глазами, собранными в пучок седыми волосами и задорной улыбкой, любила посмеяться. Но сейчас даже она не могла улыбнуться. В черном платье и накинутой на плечи оливковой кофте, которая когда-то принадлежала ее мужу, она заботливо смотрела на Бриджит.

– Тебе надо беречь силы, съешь хотя бы кусочек яблока.

– Нет, пока я не узнаю, – сказала девочка. Мерфи снова лизнула ее в подбородок. Миссис Квинн смотрела на нее еще несколько долгих секунд, и Бриджит захотелось, чтобы она вернулась в свою комнату. Не потому, что старушка не нравилась Бриджит, а потому, что дверь в ее комнату оставалась открытой и Бриджит невольно слышала, как по телевизору говорили о Дэнни.

Наконец, миссис Квинн нежно погладила ее по голове и ушла в свою комнату, закрыв за собой дверь. Бриджит попыталась вернуться к вязанию. Ей нравилось создавать что-то своими руками, видеть, как с каждым движением спицы вещь увеличивалась. В какой-то мере это можно было сравнить с выращиванием деревьев. Начинаешь с зернышка и следишь, как оно прорастает и постепенно становится все больше.

Бриджит уставилась на свое вязание. Если Дэнни остался жив, этот шарф предназначался для него. Она бы отдала ему все что угодно. Если бы отец не подрался с ним в прошлом году, если бы он поговорил с Дэнни и выяснил все. Может, тогда ничего плохого не случилось бы!

Декабрь заканчивался. На следующей неделе Рождество, а потом они с отцом вернутся в Новую Шотландию, на свою ферму на самом севере острова Кейп-Бретон. Так далеко от Нью-Йорка… так далеко от Дэнни.

Снег пошел сильнее. Он облепил уличные фонари, превратив их в оранжевые пятна, почти как в ту ночную метель, когда отец гнался за Дэнни. Он думал, что Бриджит этого не видела, но, услышав, как он кричит: «Дэнни!» – она выглянула в окно, как раз в тот момент, когда ее брат вскочил в автобус и уехал, а отец поднял оброненную им шляпу и побежал прямо посреди дороги за автобусом. Она тряхнула головой и стала вязать. Пока ей не докажут, что Дэнни погиб, она не поверит в это. Она сидела и вязала шарф своему брату.

Стучали спицы, и снег стучал по окну. Казалось, что стук стал громче из-за кристалликов льда в снежинках. Или… Что-то действительно громко стукнуло по окну. Мерфи, лая, вскочила в кресло, чтобы посмотреть. Бриджит спрыгнула с дивана, уронив спицы и пряжу.

– Что это было? – спросила миссис Квинн.

– Дэнни, – прошептала Бриджит, и ее сердце чуть не взорвалось, когда она всмотрелась в темную аллею за окном.

Дэнни стоял между зданиями, глядя вверх на ярко освещенные окна. Он увидел лицо сестры – самое желанное зрелище в мире. Она показала, что сейчас спустится. Он был слаб и бледен, и у него возникло такое ощущение, будто он отделился от собственного тела и парил в нескольких дюймах над землей. Он чувствовал себя как лунатик, а когда он моргнул, то увидел звезды.

Мальчик прислонился к одному из зданий, чувствуя, как холод кирпича проникает сквозь его толстую пуховую куртку. В прошлом году ему пришлось заклеить рукав в том месте, где отец схватился за куртку. Теперь ему снова придется ее латать. Во время падения он зацепился за что-то боком, и половина перьев вылетела. Сугроб смягчил падение, но он поранил запястье и голову.

Хлопнула дверь, и он услышал легкие шаги. К нему бежала Бриджит. Она со всего размаху ринулась в его объятия, прижав его к стене.

– Дэнни, о Дэнни, – плакала она.

– Ну, Бриди.

– Я думала, мы все думали… – всхлипнула она.

Дэнни держал ее, пытаясь успокоиться сам. Ему надо было собраться с мыслями. Все эти копы в замке хотели его поймать. Он знал, что у него могли быть серьезные неприятности: поводов было достаточно. Он незаконно поселился в замке Бельведер, нарушив множество правил Центрального парка и городских законов. Отец Пенелопы теперь ненавидел его, он не оправдал его доверия. Он, правда, надеялся, что Пенелопе не достанется за его грехи. А еще была эта история с деньгами, которые, как они думали, он украл.

– Где отец? – спросил он у сестры.

– Он в парке!

Дэнни помотал головой, пытаясь понять, о чем она говорит?

– Что он там делает?

Бриди отстранилась и посмотрела на него с недоверием.

– Он ищет тебя. Он ждет, когда они найдут твое тело.

– Мое что!? – спросил Дэнни. Потрясенный, он снова прислонился к стене.

– Они решили, что ты погиб, – сказала она. – Люди видели, как ты прыгнул с верхушки замка.

– Я не прыгал.

– Я знаю, и папа тоже знает. Мы думали, что ты упал.

– Я и упал, – сказал Дэнни, – и приземлился прямо в большой мягкий сугроб. – Сам не мог поверить. Я почувствовал удар и подумал, что все. Но выбрался…

– Твоя голова… – Бриди протянула руку, ее пальцы коснулись раны, и Дэнни вздрогнул.

– Я действительно в беде. – Он говорил быстро, чувствуя головокружение от того, что сообщила ему сестра. – Меня подозревают в том, что я украл у отца деньги. Ты видела газеты? Наверное, да.

– Мне так жаль, – прошептала она.

– Почему? Ты же знаешь, что я этого не делал, не так ли, Бриди? И папа знает, правда? Скажи мне, что он знает.

– Мне кажется, он думает… – начала Бриджит, но умолкла.

– Скажи мне, что он знает меня достаточно хорошо, чтобы не думать, что я украл деньги? Я бы никогда этого не сделал!

– Он боится, что твоя жизнь на улице была такой ужасной, и деньги были тебе необходимы, чтобы прокормиться, – сказала она дрожащим голосом. – Он бы в любом случае отдал их тебе, мы бы оба отдали. Мы так любим тебя, Дэнни.

Из раны на голове у него снова потекла кровь, заливая глаза, теплая и липкая. Дэнни прижал рукав куртки к ране. Он знал, что порезы на голове всегда сильно кровоточат. Как-то отца придавило упавшей во время бури веткой. Они не были предупреждены заранее. Было солнечно и тихо, а через минуту резко потемнело, подул ветер. Отец подрезал деревья, когда буря обрушилась в полную силу. Если бы они успели подготовиться, то Кристи не оказался бы рядом с деревьями. Дэнни тогда было шесть лет, и, увидев, что по голове отца течет кровь, он громко закричал. Он решил, что отец умрет.

Это воспоминание подействовало на Дэнни, как ушат холодной воды.

– Отец думает, что я умер?

– Мы все так думали.

– Я должен найти его, – сказал Дэнни, вспоминая тот ужас, который пережил сам много лет назад, боясь, что отец умрет от раны на голове. – Надо сообщить ему, что я жив.

Схватив сестру за руку, он увидел, что она держит в руках наволочку, чем-то наполненную.

– Что это? – спросил он.

– Я принесла тебе печенье, яблоко и папины сухие носки, тебе пригодятся, – сказала она. Ее глаза сверкали от света уличных фонарей.

Дэнни обнял ее. Он был не способен думать и воспринимать что-либо. Запястье и голова у него болели, казалось, что весь левый бок покрыт синяками. Бриджит плакала, и Дэнни знал, что из-за него.

– Пойдем, – сказал он.

– Куда?

– Надо найти отца.

Вдруг какая-то тень пересекла уличный свет, и они услышали шаги в аллее. Дэнни заслонил глаза от света, чтобы посмотреть, кто идет. Он боялся, что это полиция. Но это была не полиция. Никто не сказал ни слова. Дэнни просто увидел его лицо и упал в мощные объятия своего отца.

Когда Кристи осознал реальность того факта, что его сын жив, он наконец отпустил его и отступил назад, чтобы убедиться, что это правда. Дэнни здесь, это действительно он. Кристи обернулся и посмотрел на Кэтрин. Она видела то же, что и он, и просто светилась от счастья. Откуда она узнала? И как Дэнни мог пережить такое падение?

– Ты ранен, – сказал Кристи, вновь поворачиваясь к сыну и касаясь его головы.

– Он весь в крови, па, – вмешалась Бриджит.

– Я порезал запястье на крыше и, кажется, ободрал голову о сугроб. Да еще порвал куртку.

– Я видел перья, – сказал Кристи, – и кровь.

– И ты подумал, что я там, мертвый?

– Тебе повезло, Дэнни, что сугроб оказался таким глубоким.

Потрясенный этим чудом, Кристи снова прижал к себе сына – он целый год его не обнимал. В последний раз он держал его( в руках во время той ужасной драки, когда Дэнни пытался сбежать. И вот теперь они стояли рядом, практически на том же месте. Кристи не мог поверить – его сын вернулся. Лишь вчера он сбежал от него во второй раз, через улицу, с автобусной остановки. Кристи вспомнил о деньгах, но сейчас ему было не до того. Он посмотрел поверх головы Дэнни, и его взгляд упал на Кэтрин, которая закрыла глаза, будто благодарила кого-то.

– Тебя надо показать врачу, – сказал Кристи.

– Я в порядке.

– Твой отец прав, – подтвердила Кэтрин.

Она шагнула вперед и коснулась щеки Дэнни с такой нежностью, что Кристи понял: они были хорошо знакомы и Дэнни ей очень доверял. Глаза ее светились, полные тайн и мыслей, напоминая ему северные бухты. Он стоял рядом с ней, и его сердце таяло, когда он наблюдал, как она гладила его сына по лицу.

– Ты ранен, Дэнни, – сказала она.

– Ничего, Кэт. С отцом бывало и похуже, сотни раз. Он просто отряхивался и все. Помнишь тот случай с веткой, па? Когда так быстро налетел холодный фронт?

– Пойдем в больницу, – настаивал Кристи.

– Погода тогда поменялась так быстро, а тебя не предупредили. Ты был ранен. Я боялся, что ты можешь умереть. Помнишь?

– Погода – какое это сейчас имеет значение? Пойдем, Дэнни… – уговаривал Кристи, испуганный выражением лица сына: тот висел на руке отца, упорно отказываясь двигаться. Неожиданно сердце Кристи дрогнуло. Неужели все дело было в этом? В желании его сына заниматься погодой? Благодаря волшебству этой ночи Кристи начал осознавать все происходящее. Он хотел понять, что разрушило его семью и что ее воссоединило, захотел понять Дэнни.

– Каждый день будто меч висит у тебя над головой, – срывающимся голосом говорил мальчик, – вот на что похожа жизнь на холме, с ветрами, льдом, жарой и пожарами. Кто-то должен помочь тебе, па. Я имею в виду не только посадки и рубку деревьев.

– Мы должны помочь друг другу, – неожиданно закричала Бриджит. – Мы больше не должны разлучаться! – Она бросилась к брату, уронив наволочку, которую только сейчас заметил Кристи. Все содержимое наволочки рассыпалось. Салфетка, в которую было завернуто печенье миссис Квинн, нарезанное яблоко, покоричневевшее по краям, пара носков и… деньги.

– Это для Дэнни, – всхлипнула Бриджит. – Я не могла вынести мысль о том, что он живет тут один, совсем один в этом городе. Что он ходит в бесплатную столовую, спит, где придется. Я хотела, чтобы он был сыт и в безопасности.

– Дорогая, – потрясенный Кристи подошел к ней.

Но она отстранилась. Ей было всего двенадцать, но глаза, казалось, метнули в него молнию.