Текст книги "Утро магов. Посвящение в фантастический реализм"

Мы не задаемся вопросом, в самом ли деле прав Штайнер, владел ли он или не владел истиной. Нас поражает то, что первые формирования нацистов, судя по всему, считали Штайнера своим врагом номер один. Их подручные силой разгоняли собрания последователей Штайнера, угрожали им смертью, заставляли покидать Германию, а в 1924 г. в Швейцарии, в Дорнахе, сожгли здание общества, построенное Штайнером. Архивы пылали. Штайнер же был не в состоянии работать, через год он умер от горя.

До сих пор мы описывали только подступы к фантастическому в гитлеризме. Теперь же мы вплотную подошли к предмету нашего повествования. Две теории процветали в нацистской Германии: теория ледяного мира и теория полой Земли. Это два объяснения мира и человека, приближающиеся к древним преданиям, оправдывающие мифы, объединяющие некоторое число «истин», защищаемых группами посвящанных, от теософов до Гурджиева. Но эти теории были выражены с помощью большого научно-политического аппарата. Они должны были изгнать из Германии то, что мы считаем современной наукой. Они царили над многими умами. Более того, они предопределили известные военные решения Гитлера, порой влияли на ход войны и, несомненно, способствовали финальной катастрофе. Увлеченный этими теориями, в частности идеей жертвенного искупительного потопа, Гитлер повел за собой к катастрофе весь германский народ.

Мы не знаем, почему эти теории, столь громогласно провозглашаемые, признанные десятками тысяч людей, в том числе и крупными умами, теории, потребовавшие больших материальных и человеческих жертв, еще не были изучены нами и даже остаются нам неизвестными.

Рассмотрим же их генезис, историю, применение и его последствия.

Глава 21
Луны, гиганты и люди

Однажды утром, летом 1925 г., почти каждый ученый Германии и Австрии получил письмо. С его прочтением идея светлой науки умерла, кошмары и крики осужденных вдруг наполнили лаборатории и библиотеки. Письмо было ультиматумом: «Пришла пора выбирать, с нами вы или против нас. Гитлер расчистит политику, Ганс Гербигер выметет ложные науки. Доктрина вечного льда будет знаком возрождения немецкого народа! Берегитесь! Становитесь в наши ряды, пока не поздно!» – Тому, кто бросил подобный вызов ученым, Гансу Гербигеру, было шестьдесят пять лет. Он был чем-то вроде свирепого пророка. Носил огромную белую бороду и писал почерком, способным привести в отчаяние лучшего графолога. Его доктрина становилась известной широкой публике под названием «Ведь» («Вельтайсларе» – доктрина вечного льда). Это было объяснение космоса, противоречащее официальной астрономии, но оправдывающее древние мифы. Гербигер считал себя ученым. Но наука должна была изменять свои пути и методы. «Объективная наука – это пагубное изобретение, тотем упадка». Он, как и Гитлер, думал, что «вопрос, предшествующий всякой научной деятельности, состоит в том, кто именно ищет знаний». Только пророк может претендовать на научность, поскольку только он в силу озарения поднимается на высший уровень осознания. Как раз это хотел сказать посвященный Рабле, когда написал: «Наука без осознания – только развалина души»; он имел в виду науку без высшего осознания. Когда пророк хочет знать, то может идти речь о науке, но совсем другое дело, когда имеется в виду то, что называют «наукой». Вот почему Ганс Гербигер не выносил ни малейшего сомнения, ни малейшего намека на противоречие. Его охватывала священная ярость: «Вы верите уравнениям, а не мне! – кричал он. – Сколько же времени потребуется вам, чтобы понять, что математика – ложь, не имеющая никакой цены!» В Германии «герра профессора», научной и технической, Ганс Гербигер окриками и избиениями прокладывал путь духовидческому знанию, иррациональному, основанному на видениях. Он был не единственным, но в этой области становился светилом. Гитлер и Гиммлер пользовались услугами астролога, хотя и не разглашали этого. Фамилия астролога была Фюрер. Позднее, после захвата власти и чтобы заявить о своей воле не только властвовать, но и «изменить жизнь», они осмелились сами провоцировать ученых. Они присвоили Фюреру звание «полномочного представителя математики, астрономии и физики».

Ганс Гербигер сейчас же привел в действие в кругах интеллигенции систему, сравнимую с системой политических агитаторов.

Казалось, он располагает внушительными финансовыми средствами. Он действовал как глава партии. Он создавал движение со своей службой информации, вербовочными бюро, расценками, пропагандистами и подручными, набиравшимися среди гитлеровской молодежи. Стены покрывали афишами, газеты и журналы наводняли плакатами, раздавали множество листовок, организовывали митинги. Собрания и сообщения астрономов перебивались его сторонниками, кричавшими: «Долой ортодоксальных ученых! Следуйте за Гербигером!» Профессоров избивали на улицах. Директора научных институтов получали открытки: «Когда мы победим, вы и вам подобные пойдете просить милостыню на тротуаре!» Деловые люди, промышленники, прежде чем нанять служащего, заставляли его подписать заявление: «Клянусь, что верю в теорию вечного льда». Гербигер писал крупным инженерам: «Либо вы научитесь верить в меня, любо с вами будут обращаться как с врагами».

За несколько лет движение опубликовало три крупных труда, излагающих доктрину, сорок популяризаторских книг, сотни брошюр. Оно большим тиражом издавало ежемесячный журнал «Ключ к мировым событиям». Гербигер завоевывал десятки тысяч сторонников.

Он начал играть заметную роль в истории идей и вообще в истории.

Вначале ученые протестовали, публиковали письма и статьи, доказывая нелепость теории Ганса Гербигера. Они встревожились, когда Ведь приобрел масштаб широкого народного движения. После прихода Гитлера к власти сопротивление стало слабее, хотя в университетах еще продолжали преподавать ортодоксальную астрономию. Прославленные инженеры, ученые присоединились к доктрине вечного льда – таковы были, например, Ленард, открывший вместе с Рентгеном Х-лучи, физики Оберт и Штарк, чьи исследования в области спектроскопии пользовались всемирной известностью. Гитлер открыто поддерживал Гербигера и верил в него.

«Наши северные предки обрели силу в снегу и во льдах, – провозглашала популярная листовка Ведя, – вот почему вера в мировой лед – естественное наследство нордического человека. Австриец Гитлер выгнал еврейских политиков; другой австриец, Гербигер, выгонит еврейских ученых. Своей собственной жизнью фюрер показал, что дилетант выше профессионала. Потребовался другой дилетант, чтобы дать нам полное представление о Вселенной».

Гитлер и Гербигер, «два великих австрийца», встречались много раз. Главарь нацистов слушал этого ученого визионера с благоговением. Гербигер не терпел, чтобы его перебивали; он то и дело покрикивал на Гитлера: «Мауль цу!» – «Заткнись!» Он довел до крайности убеждения Гитлера: германский народ в своем мессианстве был отравлен западной наукой, узкой, ослабляющей, лишенной тела и души. Недавние создания, такие как психоанализ и относительность, были орудиями, боевыми орудиями, направленными против духа Парсифаля. Доктрина мирового льда даст нужное противоядие. Эта доктрина разрушила общепринятую астрономию: остаток этого здания должен был затем обрушиться сам, и нужно, чтобы он обрушился ради возрождения магии, единственной динамической ценности. Совместные совещания объединяли теоретиков национал-социализма и теоретиков вечного льда – Розенберга и Гербигера, окруженных их лучшими последователями.

История человечества, как ее описывал Гербигер, с великими потопами и последовательными миграциями, с ее гигантами и рабами, жертвами и эпопеями, отвечала теории арийской расы. Сходство мысли Гербигера с восточными темами допотопных времен, периодами спасения человеческого рода и периодами наказания, увлекало Гиммлера. По мере того как мысль Гербигера уточнялась, вырисовывалось ее соответствие с видениями Ницше и с вагнеровской мифологией, было установлено сказочное происхождение арийской расы, спустившейся с гор, обитаемых сверхлюдьми иных времен, предназначенными для того, чтобы управлять планетой и звездами. Доктрина Гербигера тесно сочеталась с мыслью о магическом социализме, с мистическими демаршами нацистской группы. Она обильно питала то, что позднее Юнг назвал «стремлением к неразрушимому». Она несла в себе некоторые из «витаминов духа», содержавшихся в мифах.

В 1913 г. инженер и конструктор Филипп Фот (1867–1941), астроном-любитель, специализировавшийся в наблюдении Луны, опубликовал вместе с несколькими друзьями огромную книгу более чем в 800 страниц: «Ледяная космология Гербигера». Большая часть этой работы была написана самим Гербигером.

Гербигер в то время довольно небрежно управлял своим личным предприятием. Родившийся в 1860 г. в тирольской семье, известной в этих местах на протяжении нескольких веков, он учился в технологическом училище в Вене и стажировался в Будапеште. Вначале работал чертежником у конструктора паровых машин Альфреда Кольмана, затем поступил в качестве специалиста по компрессорам к Ланду в Будапеште. Там в 1894 г. он изобрел новую систему крана для насосов и компрессоров. Лицензия была продана могущественным американским и немецким компаниям, и Гербигер стал вдруг обладателем большого состояния, которое война вскоре свела к нулю.

Гербигер увлекался астрономическим применением изменений состояния воды – жидкости, льда, пара; он имел возможность изучить их, работая по своей специальности. Он претендовал на то, чтобы объяснить этим всю космографию и всю астрофизику. Неожиданные «озарения блестящей интуиции» открыли ему, как он сам утверждал, двери в новую науку, охватывающую все остальные. Он стал одним из великих пророков мессианской Германии и после смерти удостоился титула «Гениальный открыватель, благословенный Богом». Каким и чьим, спросим мы…

Доктрина Гербигера черпает свою силу во всеохватывающем видении истории и эволюции космоса. Она объясняет образование Солнечной системы, рождение Земли, жизни и духа. Она описывает все прошлое Вселенной и возвещает ее будущие превращения. Она отвечает на три главных вопроса: Кто мы? Откуда пришли? Куда идем? Ответы Гербигера точны и эпичны.

Все основано на идее вечной борьбы в бесконечных пространствах, борьбы между льдом и огнем, между силами отталкивания и притяжения. Эта борьба, это меняющееся напряжение между противоположными принципами, эта вечная война в небе, являющаяся законом планет, царит также и на Земле над живой материей и определяет историю человечества. Гербигер утверждает, что раскрыл самое отдаленное прошлое нашего земного шара и его еще более отдаленное будущее, он вводит самые фантастические понятия об эволюции живых существ. Он ниспровергает все, что мы обычно думаем об истории цивилизаций, о появлении и развитии человека и общества. Он описывает в связи с этим не длительное восхождение, а целую серию взлетов и падений. Люди – боги, гиганты, сказочные цивилизации – предшествовали нам сотни тысяч, если не миллионы лет назад. Мы вновь станем, может быть, тем, чем были предки нашей расы, пройдя через катаклизмы и необыкновенные мутации по ходу истории, развивающейся циклами на Земле и в космосе. Ибо законы неба те же, что и законы Земли, и вся Вселенная принадлежит к одному и тому же движению, она – живой организм, и все отражается во всем. Судьбы людей связаны с судьбами звезд, происходящее в космосе происходит и на Земле, и наоборот.

Мы видим, что эта доктрина циклов и почти магических отношений между человеком и Вселенной оживляет мысль, высказанную в самых древних преданиях. Она воскрешает очень древние пророчества, мифы и легенды, древние тексты о сотворении, потопе, великанах и богах.

Эта доктрина находится в противоречии со всеми данными общепринятой науки. Но, говорил Гитлер, «есть нордическая и национал-социалистическая наука, противостоящая науке иудейско-либеральной». Наука, принятая на Западе, как и иудеохристианская религия, находящая в ней соучастницу, – это заговор, который нужно раздавить. Это заговор против чувства эпического и магического, живущего в сердце сильного человека, широкий заговор, выходящий за пределы небольшого числа описанных цивилизаций, он отсекает человечество от его происхождения и от его сказочной судьбы и лишает диалога с Богом.

Ученые вообще допускают, что наша Вселенная была создана взрывом 13–14 миллиардов лет назад. Взрывом чего? Весь космос содержался, быть может, в одном атоме, нулевой точке создания. Этот атом взорвался, и с тех пор непрерывно расширяется. В нем содержалась вся материя и все силы, развернувшиеся к нашему времени. Но, выдвигая эту гипотезу, нельзя, однако, сказать, что речь идет об абсолютном начале Вселенной. Теоретики, утверждающие, что Вселенная расширяется исходя из этого атома, оставляют в стороне проблему его происхождения. В общем, наука не высказывает на этот счет ничего более точного, чем великолепная индийская эпическая поэма: «В промежутке между разрушением и созиданием Вишну-Геша покоился в своей собственной сущности, сияющей спящей энергией, среди зародышей будущих жизней».

Что же касается рождения нашей Солнечной системы, то здесь гипотезы не менее легковесны. Например, планеты родились от частичного взрыва Солнца. Большое звездное тело прошло поблизости, оторвав часть солнечного вещества, рассеявшегося в пространстве и как бы сгустившегося в виде планет. Потом большое тело, неведомая сверхзвезда, продолжая свой путь, утонула в бесконечности. Или, например, был взрыв близнеца нашего Солнца. Проф. Руссель, резюмируя этот вопрос, пишет с иронией: «До тех пор, пока мы не узнаем, как это произошло, единственное, что мы знаем наверняка, – это то, что Солнечная система произошла определенным образом».

Гербигер же утверждает, что знает, как это произошло. В его распоряжении окончательное объяснение. В письме инженеру Вилли Лею он пишет, что это объяснение пришло ему в голову, когда он еще был юношей. «Меня осенило открытие, – говорит он, – когда, будучи молодым инженером, я наблюдал, как расплавленная сталь пролилась на мокрую и покрытую снегом землю: земля взорвалась с некоторым опозданием и с большой силой». Вот и все. Исходя из этого, доктрина Гербигера начинает подниматься и распространяться. Это – как яблоко Ньютона. В небе было огромное тело с высокой температурой, в миллионы раз больше нашего теперешнего Солнца. Оно столкнулось с гигантской планетой, состоявшей из скопления космического льда. Эта масса льда глубоко проникла в сверхсолнце. И в течение сотни тысяч лет не происходило ничего. Но потом водяные пары заставили все взорваться.

Осколки были отброшены так далеко, что затерялись в ледяном пространстве. Другие упали на центральную массу, где произошли взрывы. Наконец, третьи были отброшены в среднюю зону: это планеты нашей системы. Их было тридцать. Это глыбы, понемногу покрывавшиеся льдом. Луна, Юпитер, Сатурн состоят из льда, и каналы Марса – трещины во льду. Только Земля не была полностью охвачена холодом – и в ней продолжается борьба между льдом и огнем.

На расстоянии, равном троекратному расстоянию до Нептуна, находилось в момент этого взрыва огромное ледяное кольцо. Оно продолжает там находиться. Официальные астрономы упрямо называют его Млечным Путем, потому что несколько звезд, похожих на наше Солнце, сверкают сквозь него в бесконечном пространстве. Что касается фотографий отдельных звезд, совокупность которых представляет Млечный Путь, то все это подделки.

Пятна, наблюдаемые на Солнце, меняющие свою форму и место каждые одиннадцать лет, остаются необъяснимыми для ученых-ортодоксов. А произошли они от падения ледяных глыб, оторвавшихся от Юпитера. И Юпитер совершает свой оборот вокруг Солнца каждые 11 лет.

В средней зоне взрыва те планеты системы, к которой принадлежим и мы, повинуются двум силам:

– первоначальной силе, удаляющей их;

– гравитации, притягивающей их к самой большой массе, расположенной по соседству.

Эти две силы не равны. Сила начального взрыва уменьшается, потому что пространство не пусто – в нем есть некое вещество, состоящее из водорода и водяных паров. Кроме того, вода, достигшая Солнца, наполняет космос кристаллами льда. Таким образом, начальная сила отталкивания последовательно уменьшается, тогда как гравитация постоянна. Вот почему каждая планета приближается к более близкой планете, притягивающей ее. Она приближается к ней, вращаясь вокруг нее, или, вернее, описывая спираль, все более сужающуюся. Так что рано или поздно каждая планета упадет на ближайшую к ней, и вся система кончит тем, что, обледенев, упадет на Солнце. Произойдет новый взрыв, и все начнется сначала.

Лед и пламень, отталкивание и притяжение вечно борются во Вселенной. Эта борьба определяет жизнь, смерть и вечное возрождение космоса. Немецкий писатель Эльмар Бругг написал в 1952 г. работу, прославляющую Гербигера, где говорит: «Ни одна из доктрин, представляющих Вселенную, не вводила в игру принцип противоречия, борьбы двух противоположных сил, которая, однако, питала человеческую душу на протяжении тысячелетий. Неувядаемая заслуга Гербигера в том, что он с такой силой воскресил интуитивное знание наших предков, представленное вечным конфликтом льда и огня, воспетое в “Эдде”. Он изложил этот конфликт в соответствии со взглядами его современников. Он научно обосновал этот грандиозный облик мира, связанный с дуализмом материи и силы отталкивания, которое рассеивает, и притяжения, которое собирает».

Поэтому несомненно: Луна кончит тем, что упадет на Землю. В течение нескольких десятков тысячелетий расстояние от одной планеты до другой кажется неизменным. Но мы можем обнаружить, что спираль сужается. Мало-помалу, с течением лет Луна приближается. Сила гравитации, влияющая на Землю, будет увеличиваться. Тогда воды наших океанов соединятся в постоянные цунами, они поднимутся, покрывая сушу, затапливая тропики и окружая самые высокие горы. Живые существа постепенно облегчат свой вес. Они увеличатся. Космические силы станут более мощными. Действуя на хромосомы и гены, они создадут мутации. Появятся новые расы, животные, растения и гигантские леса.

Затем, еще более приблизившись, Луна взорвется, вращаясь со всей скоростью, и станет огромным кольцом из скал, льда, воды и газа, вращаясь все быстрее. Наконец это кольцо обрушится на Землю, и тогда произойдет Падение, предсказанное Апокалипсисом. Но если люди выживут, самые лучшие, сильные, избранные, они увидят страшное и потрясающее зрелище – быть может, зрелище конца.

После тысячелетий без спутника, когда на Земле, как черепицы, будут наслаиваться все новые и новые расы, цивилизации, рожденные гигантами, все начнется снова, после потопа и огромных катаклизмов. Марс, значительно меньший, чем наш земной шар, кончит тем, что приблизится к нему. Он догонит земную орбиту. Но он слишком велик, чтобы стать спутником, подобным Луне. Он пройдет совсем близко от Земли, он заденет ее, падая на Солнце, притянутый его огнем. Тогда наша атмосфера окажется мгновенно увлеченной притяжением Марса и покинет нас, чтобы затеряться в пространстве. Океаны забурлят, вскипая на поверхности Земли, смывая все – и земная кора взорвется. Наш мир, мертвый, продолжающий двигаться по спирали, будет захвачен ледяными планетоидами, плавающими в небе, и станет огромным ледяным шаром, который, в свою очередь, упадет на Солнце. После столкновения наступит Великое молчание, Великая неподвижность, в то время как на протяжении миллионов лет внутри полыхающей жаром массы будут собираться водяные пары. Наконец, произойдет новый взрыв для созидания новых миров вечными пламенными силами космоса.

Такова судьба нашей Солнечной системы в глазах австрийского инженера, которого национал-социалистские чиновники назвали «Коперником XX века». Теперь мы опишем его видение применительно к истории прошлого, настоящего и будущего Земли и людей. Это история «сквозь грозы и битвы» пророка Гербигера, похожая на легенду, полную сказочных откровений и поразительных странностей.

В 1943 г., когда я был последователем Гурджиева, одна из его верных учениц любезно пригласила меня с семьей провести несколько недель у нее в горах. Эта женщина обладала подлинной культурой, была химиком по образованию, у нее был острый ум и твердый характер. Она приходила на помощь художникам и интеллигентам. После Люка Дитриха и Рене Домали я чувствую себя обязанным именно ей. В ней не было ничего от безумной поклонницы, и учение Гурджиева, порой бывавшего у нее, проникало к ней через сито разума. Тем не менее я однажды уличил ее – или думал, что уличил, – в непоследовательности. Она вдруг открыла передо мной пропасти своего бреда, и я онемел и пришел в ужас, словно присутствовал при агонии. Сверкающая холодная ночь опустилась на снег, и мы спокойно беседовали, облокотившись на перила балкона шале. Мы смотрели на звезды так, как на них смотрят в горах, испытывая абсолютное одиночество, ужасающее в других местах, а здесь очищающее. Ясно виднелись рельефы Луны.

– Вернее было бы сказать: этой луны, – заметила хозяйка.

– Что вы хотите этим сказать?

– Были и другие луны на небе. Эта просто последняя…

– Что? Были другие луны, кроме этой?

– Несомненно. Г-н Гурджиев знает это, и другие – тоже.

– Но ведь астрономы…

– О! Если вы верите ученым…

Ее лицо было мирным, и она снисходительно улыбалась. С этого дня я перестал чувствовать себя на равной ноге с некоторыми друзьями Гурджиева, которого я уважал. Они стали в моих глазах людьми, вызывающими беспокойство, и я почувствовал, что оборвалась одна из нитей, связывавших меня с этой семьей. Через несколько лет, читая книгу Гурджиева «Рассказы Вельзевула» и открыв космогонию Гербигера, я понял, что это верование было не просто фантастическим прыжком в неизвестное. Существовала некая связь между этой странной историей с Луной и философией сверхчеловека, психологией «высших состояний сознания», механизма мутаций. Наконец, эту идею можно было найти в восточных преданиях, как и идею о том, что тысячелетия назад люди могли видеть другое небо, отличное от нашего, с другими созвездиями, другим спутником.

Не вдохновлялся ли Гурджиев Гербигером, которого он, конечно, знал? Или он черпал из древних источников знания преданий и легенд, которые Гербигер как бы случайно вспоминал во время своих псевдонаучных озарений? Тогда, стоя на балконе горного шале, я не знал, что моя хозяйка выражала верования тысяч людей в гитлеровской Германии, еще погребенной в ту пору под руинами, еще кровоточащей, еще дымящейся среди развалин ее великих мифов. И моя хозяйка в ту прекрасную, светлую и спокойную ночь тоже не знала.

Таким образом, по Гербигеру, Луна, которую мы видим, – последний, четвертый спутник, вовлеченный в орбиту Земли. В течение своей истории наш земной шар уже увлек три спутника. Три массы космического льда, блуждавшие в пространстве, были пойманы одна за другой. Они принялись описывать спирали вокруг Земли, приближаясь к ней, а потом упали на нее. Наша теперешняя Луна тоже рухнет на Землю. Но на этот раз катастрофа будет ужасной, потому что последний ледяной спутник больше предыдущих. Вся история земного шара, эволюция видов и вся история человечества могут быть объяснены этой последовательной сменой лун на нашем небе.

Четыре геологические эпохи на Земле можно объяснить тем, что сменилось четыре луны. Мы живем в период четвертой. Когда очередная луна обрушивается, она сначала взрывается и, вращаясь все быстрее, превращается в кольцо из скал, льда и газа. Это-то кольцо и падает на Землю, осыпаясь по кругу на поверхность Земли и заставляя все, что оказалось под ним, окаменеть. В нормальный период организмы, находящиеся в Земле, не окаменевают – они разлагаются. Окаменение происходит только в момент, когда обрушивается луна. Вот почему мы можем различать первичную, вторичную и третичную эпохи. У нас есть только фрагментарные свидетельства об истории жизни на Земле. Некоторые породы животных и растений могли появляться и с годами исчезать без какого-либо следа в геологических слоях. Но теория последовательных лун позволяет представить себе модификации, испытанные в прошлом формами живого. Она позволяет также предвидеть предстоящие модификации.

Во время приближения спутника наступает период, длящийся несколько сот тысяч лет, когда новая луна вращается вокруг Земли на расстоянии в четыре – шесть земных радиусов. По сравнению с расстоянием между Землей и нынешней Луной, до него, как говорится, «рукой подать». И гравитация претерпевает значительные изменения. Именно она-то и заставляет расти живые существа. Они растут лишь в пределах того веса, который могут нести.

Когда спутник подходит вплотную, наступает период гигантизма. В конце первичной эпохи – огромные растения, громадные насекомые. В конце вторичной – диплодоки, ящеры, 30-метровые животные. Происходят неожиданные мутации, потому что космические лучи становятся все более мощными. Все живое, став легче, выпрямляется, черепные коробки расширяются, животные начинают летать. Возможно, в конце вторичной эпохи появились гигантские млекопитающие. И может быть, первые люди созданы мутацией. Этот период следует отнести к концу вторичной эпохи, к моменту, когда неподалеку от Земли вращалась вторая луна, т. е. примерно 15 миллионов лет назад. Это возраст нашего предка-великана. Блаватская, утверждавшая, что она познакомилась с «Книгой Дзиан», самым древним текстом человечества, рассказывающим историю происхождения человека, также уверяет, что первая человеческая раса, раса гигантов, появилась во вторичную эпоху. «Человек вторичной эпохи будет когда-нибудь найден, и с ним – его цивилизация, исчезнувшая уже очень давно».

И вот в ночи времен, бесконечно более темной, чем мы можем представить, под другой луной, в мире чудовищ появляется этот огромный первый человек, лишь отдаленно похожий на нас, и его ум отличается от нашего. Первый человек и, быть может, первая человеческая чета, близнецы, явившиеся из чрева животного в силу мутаций, умножившихся, когда космическое излучение стало очень мощным. Книга Бытия говорит нам, что потомки этого патриарха жили от 500 до 900 лет – потому что уменьшение веса уменьшает износ организма. Книга не говорит нам о великанах, но еврейские и мусульманские предания с лихвой восполняют это упущение. И наконец, последователи Гербигера утверждают, что кости человека вторичной эпохи были недавно найдены в России.

Каковы могли быть формы цивилизации 15 миллионов лет назад? Можно представить себе сообщества по типу тех, которые создавались гигантскими насекомыми первичной эпохи, выродившимися потомками которых являются наши сегодняшние насекомые, все еще удивительные. Можно себе представить великую силу связи на расстоянии, цивилизации, основанные на центрах материальной и психической энергии, моделями которых являются, например, колонии термитов, ставящие перед наблюдателем столько поразительных задач в неведомых областях инфраструктур – или суперструктур – разума.

Эта вторая луна еще приблизилась, взорвалась, превратившись в кольцо, которое обрушилось на Землю, прожившую долгий период без спутника. Движущееся по спирали в отдаленных пространствах ледяное образование пересеклось с орбитой Земли, которая привлекала к себе таким образом новую луну. Но в этот период, когда ни один большой шар не сверкал над головами, выжили только особи, явившиеся результатом мутаций в конце вторичной эпохи и продолжавшие существовать, уменьшаясь в размерах. Были еще великаны, которые приспосабливались. Когда появилась третья луна, сформировались обычные люди – меньше ростом, менее разумные. Это были наши действительные предки. Но великаны, пришедшие из вторичной эпохи и пережившие катаклизмы, еще существуют – они-то и цивилизуют маленьких людей.

Мысль о том, что люди, бывшие сначала животными, дикарями, медленно поднимались до цивилизации, – недавняя мысль. Это «хитрый и лживый еврейско-христианский миф», навязанный сознанию, чтобы вытеснить более мощный миф откровения. Когда человечество было моложе, то есть ближе к своему прошлому, в те времена, когда никакой хитроумный заговор еще не изгнал это прошлое из памяти, человечество знало, что оно происходит от богов, от владык-великанов, которые научили людей всему. Оно вспоминало о золотом веке, когда старшие, родившиеся до него, учили людей сельскому хозяйству, металлургии, искусствам, наукам и управлению душой. Греки упоминали век Сатурна и говорили о признательности, которую их предки питали к Гераклу. Египтяне и жители Междуречья сохранили легенды о гигантских владыках-наставниках. Народы, которые мы сегодня называем «первобытными», туземцы островов Тихого океана, например, смешивают свою религию с выродившимся культом «добрых великанов» начала мира. В нашу эпоху, когда все данные духа и сознания были извращены, люди, совершившие гигантские усилия, чтобы вырваться за пределы общепринятого образа мышления, вновь нашли у истоков своего разума ностальгию счастливых времен зари веков, потерянного рая, затуманенное воспоминание о первоначальном посвящении.

От Греции до Полинезии, от Египта до Мексики и Скандинавии все предания доносили весть о том, что люди были посвящены великанами. Это золотой век третичной эпохи, длившийся много миллионов лет, в течение которых моральная, духовная и, быть может, техническая цивилизация достигла на земном шаре своего апогея. «Когда великаны еще смешивались с людьми… Когда гиганты еще жили среди людей. В те времена, когда еще никто не говорил…» – писал поэт В. Гюго во власти необыкновенного озарения.

Третья луна, сужая свою спираль, приблизилась к Земле. Воды поднялись, притягиваемые гравитаций спутника, и более 900 тысяч лет назад люди бросились к высочайшим вершинам вместе с великанами – своими владыками. На этих вершинах, над океанами, окружившими земли, люди и их властелины создали мировую морскую цивилизацию, в которой Гербигер и его английский последователь Беллами видят цивилизацию Атлантиды.

Беллами обнаружил в Андах, на высоте 4000 м, следы морских отложений, которые тянутся на 700 км. Воды конца третичной эпохи поднимались до этого уровня, и одним из центров цивилизации этого периода был Тиауанако возле озера Титикака. Развалины Тиауанако свидетельствуют о существовании цивилизации, ни в чем не походившей на последующие и удаленной от нашего времени на сотни тысяч лет (немецкий археолог Гаген, автор опубликованной на французском языке работы «В царстве икон», изд-во «Плон», 1950, записал близ оз. Титикака устное предание местных индейцев, согласно которому «Тиауанако был построен прежде, чем звезды появились на небе»). Гербигерианцы находят там видимые следы великанов и их необъяснимые монументы. Находят, например, девятитонный камень, в котором с шести сторон сделаны трехметровые желобы, совершенно непонятные архитекторам, как если бы их роль была с тех пор забыта всеми строителями в истории. Портики имеют 3 м высоты и 4 м ширины, и они как будто вырезаны ножницами. Среди сказочных развалин поднимаются гигантские статуи, из которых только одна была спущена вниз и установлена в саду музея в Ла-Пасе. Она восьмиметровой высоты и весит 20 тонн. Все заставляет гербигерианцев видеть в этих статуях автопортреты великанов.