Книга: Живая и мертвая - Луиджи Пиранделло

Красота? Невероятная. Произведения Луиджи Пиранделло, Лауреата Нобелевской премии по литературе, давно вызывали неподдельный интерес. Многие месяцы мне попадалось на глаза его имя и его книги. И вот пришло время для знакомства.

Солёный морской ветер, шум набегающих волн и выдержка. А еще удивительные жизненные хитросплетения. Не перестаю удивляться тому, насколько порой непредсказуема жизнь. Эта история о дядюшке Нино Мо, а также о том, какие сюрпризы для него приготовила судьба. Может ли одно событие быть горем и радостью одновременно? Может. И с подобными ситуациями люди сталкиваются каждый день, даже не задумываясь об этом. Принятое решение может причинить кому-то боль. Правда, легче от этого не становится никому. Радуется обычно только толпа зевак, ехидно вопрошая и потирая руки: "Интересно, что же теперь будет? Как он выкрутится и что предпримет?" Других почему-то радует чужая беда. Наверное потому, что в этот момент они осознают: кому-то еще хуже, чем мне.

У Нино есть "Филиппа" - однопалубное судно с тремя небольшими мачтами, названное им так неслучайно. У Нино есть молодая жена Роза, она беременна. У Нино есть трехлетний сын. Но Роза - не его мать. А еще у Нино умерла первая жена Филиппа, старшая сестра Розы. И есть свидельство о смерти, где указано, что та утонула три года тому назад.

Но так случилось, что по возвращении из очередного морского плавания, на берегу его ждали обе жены... И толпа, сверкая глазами ревела от нетерпения. И толпа, показывая пальцем на Нино, отпускала грязные шуточки и ждала развязки...

Интересная и очень жизненная новелла. Люблю истории, где есть возможность примерить на себя сложившиеся ситуации и поразмышлять над тем, какое решение пришлось бы принять мне. Эта история - одна из них.

Истории наши зачастую печальны, в иных сквозит даже безысходность. Не стоит стараться охватить их все сразу, лучше потягивать глотками, как вино, тогда букет не покажется слишком горьким, а оставит приятное терпковатое послевкусие. И еще они в большинстве своем окажутся, так или иначе, о любви. Не «любовными», нет, но о последствиях, которые любовь – искренняя, самоотверженная, преданная или отвергнутая – неизбежно оказывает на жизнь каждого, на чьем пути встретится. Пусть такое описание не заставит вас счесть наш маршрут избитым: некоторые важные вещи кажутся порой столь очевидными, что мы просто забываем о них, пока они не напомнят о себе сами – и хорошо, если это случается не слишком поздно. Вот и вывод, что нельзя шутить с любовью и игнорировать ее, ничуть не кажется банальным, когда речь заходит о судьбах конкретных героев.

Некоторые из этих историй ироничны («Незабвенный мой») или даже анекдотичны до перехода в финале почти к трагедии и символизму («Гроб про запас»). Некоторые словно и не имеют сюжета как такового («Веер», «Чаула открывает луну»), близко к ним – прозрачное «Бегство», намекающее на необходимость хоть иногда вырываться из привычного, особенно замкнутого круга событий. «Черная шаль» и «Длинное платье» - истории о том, как невнимание и отчуждение близких или лицемерные игры с окружающим миром высасывают из жизни все краски и превращают ее в ловушку, а «Похищение» - как привязанность (пусть и неожиданная) наполняет новым смыслом. «Свинья» - как жестокосердие и эгоизм могут противиться счастью других людей (уж не потому ли, что некоторые судят по себе?). «Сицилийские лимоны» - как в стремлении к мечте важно не изменить себе и не продать душу, своеобразным продолжением этой темы выступает «Канделора», рассказывающая в том числе и о том, что фальшь не приносит истинной радости. «Путешествие» и «Соломенное чучело» (собственно, чучел в последнем два) напомнят о невозможности жить по-настоящему, закупорившись в утлом мирке, упуская все возможности или прячась от реальности, опасности которой так неотделимы от чудес, что выборочно уберечься от них одних невозможно. Любимой историей стал «Тесный фрак», где совсем вроде бы не геройский герой не только восстал против обстоятельств (так или иначе это делают персонажи всех новелл), но и осмелился пойти наперекор им, не просто разрушая, но и созидая - причем даже не для себя. Браво, профессор Гори! А наиболее неоднозначным по поднимаемым вопросам назвала бы «Бумажный мир»: с одной стороны, он снова о невозможности подмены действительности вымыслом, из-за чего лишь обкрадываешь самого себя. С другой – это дивный рассказ о любви к книгам, в котором отдельные поступки и чувства героя не могут не вызывать понимания и сочувствия.

Бессчетное множество раз врач–окулист твердил Баличчи, что есть одно лишь лекарство от его недуга, неотвратимо грозящего слепотой, — отказаться от чтения. Но каждый раз Баличчи выслушивал врача с той неопределенной улыбкой, какою отвечают на явную шутку. — Вы не согласны? — сказал врач. — Что ж, читайте, читайте, потом поплатитесь! Вы теряете зрение, повторяю вам. Потом не говорите: «Ах, если бы мне знать!» Я вас предупредил! Милое предупреждение! Да ведь жить для Баличчи — значило читать. Лучше умереть, чем отказаться от чтения.

В конце концов, как говорил Шоу, чтение сделало Дон Кихота рыцарем, а вера в прочитанное – сумасшедшим, так, может, в слепоте веры и дело?.. Как бы ни было, истории эти хороши еще и тем, что рисуют перед нами картины, предоставляя делать выводы самим.