Текст книги "Extremo (сборник)"

Змеелов ничего не ответил. Он уже не злился на своего спутника за то, что тот нарушил его одиночество. Но и разговаривать не хотелось. Что толку от пустых разговоров? Змеелов всегда удивлялся тому, как люди могут часами разговаривать. Ведь никакого проку от такой болтовни нет. Они просто убивают время. Как будто его так много отпущено человеку… Наверное, они даже не задумываются об этом. Кажется, что впереди вечность. Но увидев безбрежные пески, которым много тысяч лет и еще много тысяч лет впереди, понимаешь, что такое настоящая вечность. И через это понимание осознаешь, как короток человеческий путь. Как дорога каждая минута, каждый вздох, каждое слово, каждый шаг… Как можно транжирить все это?

Так думал змеелов, мерно шагая по сыпучему песку и не обращая внимания на болтовню шута. И еще он думал о том, что лучшие собеседники – это пески, скалы, небо и звезды… Можно, конечно, говорить и с самим собой, подумал змеелов, стоящих ответов, правда, не дождешься, но это намного лучше, чем разговаривать с людьми. Вот разве что старик. Да и то с ним мы понимаем друг друга без слов…

Солнце уже поднялось высоко, и пустыня дышала огнем. Змеелов заметил, что его спутник устал. Он обливался потом, дышал тяжело, и было видно, с каким трудом дается ему каждый шаг. Но змеелов не собирался останавливаться.

Если этот бродяга так устал, пускай отдыхает один, подумал он. Нечего было вязаться за мной.

Сам он лишь надвинул капюшон поглубже на глаза.

Прошел еще час. Солнце достигло зенита. Жара стала невыносимой. Шут несколько раз присаживался прямо на раскаленный песок, но тут же вскакивал и догонял змеелова. Он не хотел оставаться один.

– Ты так и будешь идти весь день без отдыха? – не выдержал он наконец.

Змеелов промолчал.

– Ты что, не слышишь? Я говорю, ты не хочешь немного отдохнуть?

– Нет, – бросил на ходу змеелов.

– Почему? Ты что, из железа? Давай посидим хоть немного!

– Сиди.

– А ты?

– Я не устал.

– Ты бросишь меня одного?

– Ты же бродяжничал без меня раньше? Вот и продолжай.

– Один я по пустыне не ходил… Только с караванами или проводниками. В одиночку мне отсюда не выбраться… Не бросай меня.

– Мне нужно спешить. Если не успеваешь за мной – иди своей дорогой. Ты уже не маленький.

– Но я погибну, если останусь один… Я видел, как пустыня убивает людей… Дай мне воды…

– Пей свое вино… Легкое, как крик улетающих птиц на рассвете, и сладкое, как дыхание девушки, – усмехнулся змеелов.

– Я выпил его ночью. Мне было скучно сидеть одному у костра… Да остановись ты хоть на минуту! – почти крикнул шут, рухнув на колени.

Змеелов остановился и посмотрел на сидящего без сил попутчика. Потом достал флягу и сделал несколько глотков. Шут молчал, но в его взгляде была такая мольба, что змеелов не выдержал и протянул ему флягу.

– Много не пей… До колодца еще далеко. Не делай большие глотки, – сказал он.

– Сколько идти до твоего города? – спросил шут, возвращая флягу хозяину.

– Пять дней пути… Если, конечно, не останавливаться на каждом шагу.

– Пять дней! – воскликнул шут, обхватив голову руками.

– По меркам пустыни, это совсем рядом. Но тебя ведь никто не заставляет идти со мной в этот город. Возвращайся туда, откуда пришел.

– Не могу.

– Почему?

– Неважно… просто не могу. Лучше я умру, пытаясь попасть в твой город.

– Он не мой.

– Это все равно. Раз ты туда идешь, значит, он твой.

Они замолчали. Шут растянулся на песке и прикрыл лицо краем рваного плаща. Змеелов стоял над ним, глядя на него.

Что ты стоишь тут? – спросил он себя. У тебя есть дело. Ему ты ничего не должен. Так почему не двигаешься с места? В конце концов, это его головная боль – как не умереть в пустыне. Да и не умрет он. Пойдет по твоим следам и к вечеру выйдет к колодцу. Может, по пути встретит караван. Правда, в этих местах они бывают редко, но ведь бывают… Так что у него много шансов уцелеть. Ну а если даже и не уцелеет? Что тебе с этого? Роль спасителя тебе не очень подходит. Твое дело ловить змей, а не спасать бродяг. Так что не теряй время. Иди. Иди и выбрось все из головы. У каждого своя дорога. Он свою выбрал. Ты тоже. Они сошлись в одной точке. Теперь должны разбежаться в разные стороны. Это свойство всех дорог. Они всегда расходятся.

– Ты хочешь меня бросить здесь? – спросил вдруг шут, глядя прямо в глаза змеелову.

Змеелов пожал плечами и опустился рядом на песок.

– Если тебе очень нужно спешить – иди. Я как-нибудь справлюсь, – сказал шут. – Это была моя ошибка. Я зря ушел от каравана. И совсем уж зря решил идти с тобой. Ошибки нужно исправлять. Самому. Так что иди. Извини, что задержал тебя…

Он опустил голову и замолчал. Молчал и змеелов.

Мимо них юркнула маленькая ящерица, оставляя на песке тонкую, едва различимую ниточку следов. Издалека донесся клекот грифа. Уныло завывал ветер. Было пустынно голубое небо: ни облака, ни птицы. Царил мертвый, торжественный и жуткий покой. Зной давил, пригибал к земле.

– Вставай, – сказал змеелов, хлопнув по плечу спутника, – вставай и дай мне свой мешок. Нам нельзя больше сидеть здесь. Мы должны добраться до колодца засветло. Там есть где спрятаться. Ближе к вечеру начнется песчаная буря. Я помогу тебе идти…

* * *

Они сидели внутри искусственной пещеры. Кто-то давно сложил из камней, черных и полопавшихся от жары, некое подобие грота. Он был со всех сторон укрыт высокими барханами. Рядом был колодец, так же прикрытый камнями.

Снаружи завывал ветер, гоняя тучи песка. Песок был повсюду. Он закрывал небо, проникал в мельчайшие щели, скрипел на зубах, обжигал кожу. Казалось, весь мир теперь состоит из песка – мелкого, острого и твердого.

– Долго это будет продолжаться? – спросил шут.

– Не знаю. Таких вещей предсказать нельзя. Может, стихнет через несколько минут, а может, будет бушевать несколько дней.

– Если бы ты меня там оставил, я бы погиб.

– Скорее всего.

– Почему ты меня не бросил? Ты ведь хотел это сделать. Это было видно по твоим глазам. Отчего ты передумал?

Змеелов долго молчал, прежде чем ответить.

– Считай, что я вернул долг, – ответил он наконец.

– Ты мне ничего не должен.

– Тебе – нет. Но бывают другие долги. Никому конкретному. Долг перед собой. Перед судьбой. Перед пустыней.

– Я не понимаю.

– Это долго объяснять.

– У нас много времени. Все равно мы никуда не можем идти, пока буря не стихла.

– Должно быть, любопытство доставило тебе не меньше неприятностей, чем твой болтливый язык и жены, – усмехнулся змеелов.

– Ты прав. Но мое любопытство и пользы принесло немало. Это палка о двух концах. Расскажи мне.

– Хорошо.

* * *

Мальчик покинул дом в первый день лета. Он вышел за ворота, едва засветлел горизонт. У него был небольшой узелок, в который он уложил испеченную вчера лепешку, горсть сушеного инжира и бутыль с водой. За поясом торчал нож, украденный у дяди.

Он не знал, куда направляется. Ему просто хотелось уйти как можно дальше от дома. Уйти и забыть те десять лет, которые он провел там. Даже смерть в пустыне казалась ему избавлением и была почти желанна. Он был уверен, что нет ничего хуже людей в этом мире. Нет и быть не может.

Мальчик шел быстро. Он неплохо знал пустыню. Беспощадность, коварство и опасности, которые она в себе таит. Но он знал и то, что чаще всего человека убивает не пустыня, а он сам. И еще он знал, что не повернет назад. Чего бы это ему ни стоило. Он будет идти вперед, пока есть силы. А потом… Что будет потом, мальчик не знал. Он не заглядывал так далеко вперед. Зачем придумывать себе цель, когда не знаешь, будешь ли жить завтра. Он просто брел в никуда, без надежды и без цели. Каждый новый шаг был его надеждой и целью…

В самое жаркое время дня он вырывал себе яму и отлеживался в ней, как это делали почти все звери пустыни. Когда опускалась ночная прохлада, он выбирался из своего убежища и шел дальше, ориентируясь по звездам. Ему был неведом страх. Даже когда закончилась вода, он не впал в уныние. Одна мысль придавала ему сил: больше никто не будет бить и унижать его, больше не нужно постоянно ожидать грубого окрика и жестокого наказания за малейшую провинность. Он свободен. Но долгой ли будет его свобода?

Без воды в пустыне человек может выдержать самое большее три дня. И то, если повезет и он не потеряет сознание днем, на открытом солнце. Сколько нужно, чтобы умереть десятилетнему мальчику?

Но он продержался почти четыре дня. Последние два дня он старался не двигаться. Он понял, что не сможет найти колодец или оазис. Поэтому просто лежал в вырытой яме и ждал, когда придет смерть.

Он ни на мгновение не пожалел, что ушел из дома в пустыню. Не усомнился в правильности своего выбора. Он просто лежал и смотрел, как угасает очередной день, и думал о том, что вскоре так же угаснет и он сам. Тихо, незаметно и навсегда.

На исходе четвертого дня он потерял сознание.

* * *

– А дальше? – сказал шут. – Что дальше? Он пришел в себя?

Змеелов выглянул наружу. Буря не думала стихать. Он вытряхнул песок из волос, сплюнул и нырнул обратно в пещеру.

– Ну так что? – сказал шут. – Он пришел в себя, этот мальчик?

– Да, – ответил змеелов. – Он пришел в себя, когда ощутил, как в рот ему льется вода. Он стал глотать ее не открывая глаз. Ничто не имело значения… Только вода. Тот, кто не умирал от жажды, никогда не поймет, что это такое – вода на губах, когда ты на волосок от гибели…

– И кто же это был?

– Человек. Не молодой… Но и не старый. Его возраст выдавали глаза… Они были такими, словно…

– Он прожил десять тысяч жизней?

– Да, именно так.

– Но кто же это был? Проводник каравана? Заблудившийся путешественник?..

– Ловец змей.

– Ловец змей? Змеелов? Как ты?

– Мне больше нравится говорить ловец змей. Не знаю почему. Просто нравится. Это звучит не так зловеще, как змеелов. И не так просто. Змеелов – ремесло. А ловец змей – это путь. Впрочем, мы говорим о другом.

* * *

Первым, что увидел мальчик, открыв глаза, было ночное небо с россыпью звезд и ослепительным диском луны. Он приподнялся на локте и огляделся.

Горел костер. Рядом с ним, протянув руки к огню, сидел человек.

– Полежи немного, – не оборачиваясь, сказал человек. – Тебе нужно отдохнуть.

– Я не устал, – сказал мальчик.

Он попытался встать, но голова закружилась, колени подогнулись, и он рухнул на песок. Человек рассмеялся.

– Вот тебе первое правило: гордость – самый худший советчик, – сказал человек и снова рассмеялся. – Лежи. Набирайся сил. Скоро мы выходим.

– Мы? – спросил мальчик.

– А ты предпочтешь умереть здесь?

– Нет.

– Значит, скоро выходим мы, – сказал человек, сделав ударение.

Мальчик решил больше не задавать вопросов. Он лежал, глядя в звездное небо, и радовался тому, что смерть прошла мимо.

* * *

На следующий день они вместе отправились в путь.

Это путешествие мальчика продолжалось двадцать лет.

Двадцать лет он бродил со старым змееловом по пустыне. Старик учил мальчика своему опасному и сложному ремеслу. И мальчик постигал его, хотя временами это было нелегко. Но он был упрям, этот мальчик. Упрям и жесток к себе. Его нервы были словно сделаны из закаленной стали.

Он не заплакал, когда впервые остался один на один с разъяренной королевской коброй. Он очень хотел заплакать и убежать. Но не сделал ни того, ни другого. Просто стоял и смотрел в глаза вставшей в боевую стойку змее, чувствуя, как леденеет кровь и слабеют ноги. Он видел только ее раздутый капюшон и темные холодные глаза-бусинки. Но не заплакал и стал звать на помощь старика. И змея нехотя опустилась на землю и неторопливо уползла.

Старик видел все это. Он видел, как побледнел мальчик, и видел, что змея вот-вот сделает стремительный бросок. Видел, но не стал вмешиваться. Ему нужен был настоящий ученик. Если бы кобра все-таки укусила мальчика, старик дал бы ему умереть.

Это было жестокое испытание. Но мальчик прошел его с честью. С этого дня и началось настоящее учение.

Мальчик узнал, что кобры быстро устают в схватке, но столь же быстро восстанавливают силы и снова вступают в борьбу. Узнал, что они стремительны, расчетливы и упорны. И именно их упорство делает их такими опасными, а вовсе не страшный яд, от которого деревенеют мышцы, отнимается язык, слепнут глаза и дышать становится трудно, словно на шее затянута петля.

Он узнал, что гюрза страшна бешеной вспышкой злобы. И в этот момент лучше держаться от нее подальше. А если не смог совладать с рассвирепевшей змеей, то будь готов к тому, что укушенная рука или нога за считанные секунды нальется тяжелой болью. И если яд не убьет в течение нескольких часов, на месте укуса образуются глубокие, трудно залечиваемые раны, края которых покроются язвами. Эти раны могут болеть и спустя несколько месяцев…

Днем и ночью он бродил со стариком. Они ловили змей в пустынях, степях и горах. Они ловили их, чтобы продать бродячим фокусникам, знахарям, поварам. Или убивали их, спасая свои жизни.

Мальчик узнал, что гюрза охотится рано утром, а гадюка и щитомордник – с наступлением сумерек. Он узнал, что перед броском гюрза и гадюка угрожающе выгибают переднюю часть тела, а кобра поднимает голову, раздувает капюшон и, покачиваясь из стороны в сторону, шипит так, что заглушает звуки пустыни. Узнал, что щитомордник, готовясь к нападению, часто и мелко трясет кончиком хвоста, эфа сворачивается в круг, в центре которого находится ее приплюснутая тяжелая голова.

Он видел змеиные свадьбы, когда сотни змей сплетаются в клубки, расползаются, сплетаются снова и опять расползаются, образуя сплошной шевелящийся ковер. И горе человеку, который окажется рядом…

Он научился ловить с помощью простой веревки и рогатины. Он мог убить змею одним ударом в тот момент, когда она бросается в атаку. Ловил он змей и голыми руками. Некоторых змей, если они недавно поели, можно схватить за хвост, и змея не сумеет подтянуть голову к держащей ее руке.

Многому научился он у старика.

Но не меньшему его научили и змеи.

* * *

– И чему же научили мальчика змеи? – спросил шут.

– А вот это касается только того мальчика.

– Почему?

– Выследи и поймай королевскую кобру. Она и даст тебе ответ… Если не убьет, – ответил змеелов.

– Ну уж нет! У каждого свое ремесло. Мое – веселить людей, твое – ловить этих тварей…

– Не называй их тварями, – резко сказал змеелов.

– Ладно, ладно… Ты их очень любишь? Любишь и убиваешь?

– Люди чаще всего убивают именно то, что любят… Убить проще, чем любить. Но змей я не люблю. Их можно уважать, любоваться ими, учиться у них… Но любить… Нет. Я их не люблю.

– А тот учитель? Что с ним стало? – спросил шут.

– Он умер.

– Как?

– Знаешь, если бы ты решил стать змееловом, то не прожил бы и дня.

– Это почему?

– Из любопытства ты бы совал руку в каждую нору или щель между камнями. И рано или поздно ткнул бы пальцем в спящую змею… Любопытный всегда найдет свою змею. И именно тогда, когда будет меньше всего готов к этой встрече.

– А чем все-таки закончилась история с мальчиком?

– Ложись спать. Буря не стихнет этой ночью. Так что лучше используй это время с толком – отдохни. Путь у нас неблизкий.

– Еще один вопрос. Только один. Ответь, и я больше не буду тебя ни о чем спрашивать сегодня.

– Задавай свой вопрос.

– Ты поэтому и не бросил меня сегодня? Потому что тебя однажды спас старый змеелов?

– Да. Ему я не смог ответить тем же.

Глава 3

Буря стихла, едва начало светать. Мужчины не теряя времени двинулись в путь. Идти предстояло далеко. Но теперь песчаная пустыня закончилась и уступила место каменистой. Теперь ноги не вязли в песке. Кое-где встречались уродливые деревца с сухими, причудливо изогнутыми ветвями. Они едва доходили взрослому человеку до груди. Листьев на деревьях не было. В пустыне влага испаряется с листьев быстро, поэтому иметь их – непозволительная роскошь. Зеленеет пустыня лишь весной, когда приходит пора цветения. Все остальное время редкие растения украшены лишь голыми ветками или острыми длинными иглами.

Мужчины шли от колодца к колодцу, от оазиса к оазису. Днем их главными врагами были солнце и горячий, обжигающий легкие ветер. Ночью приходилось бороться с холодом и опасаться змей и хищников, выходящих с наступлением темноты на охоту. Несколько раз их настигали песчаные бури. Тогда они ложились на бок, спиной к ветру и так пережидали непогоду. Идти было невозможно – песок немилосердно сек лица, забивал рот и нос, забирался под веки…

Когда кончились запасы еды, змеелов исчез куда-то и вскоре вернулся с парой некрупных змей в руках. Змеи с переломанными хребтами безжизненно висели вниз головами и покачивались в такт шагам человека.

Они выпотрошили и зажарили змей. Шут долго отказывался их есть. Но увидев, что змеелов съел свою и, пожав плечами, потянулся за второй, передумал. Слишком уж мучительным был голод. Мясо было белым и сочным.

После этого шут стал есть без лишних разговоров все, что добывал змеелов, – ящериц, песочных улиток, крыс.

Пустыня всегда ставит человека перед очень жестким выбором.

Для змеелова это все было делом привычным. Шут же не переставал жаловаться и молиться. Правда, змеелову несколько раз показалось, что он уловил фальшивую нотку в этих мольбах к небесам и стонах. Самую малость. Едва заметную фальшь. Было что-то не то в голосе шута. Но змеелов не стал задумываться о таких мелочах. Он был занят другим.

Они подходили к скалам. Скоро начнется работа.

* * *

– Ты будешь ловить змей? – спросил шут, когда они остановились на ночлег.

Мужчины сидели в центре круга, очерченного веревкой змеелова. Потрескивал костер. Где-то вдалеке выл степной волк. Впереди чернели, закрывая собой звезды, громады скал.

– Да, – сказал змеелов.

– Потом ты их продаешь?

– Да.

– И кому же нужны змеи?

– Многим… Укротителям, фокусникам, поварам, алхимикам, врачевателям… Всех и не перечислишь.

– И что с ними можно сделать?

– Глаза змеи – высушенные и растолченные с медом – спасают от ночных кошмаров. Жир сердца змеи, обернутый в шкуру газели и привязанный к руке оленьими сухожилиями, приносит успех в тяжбе. Зубы кобры, если носить их на груди, даруют благосклонность сильных мира сего. Измельченная голова змеи, смешанная с измельченной шкурой льва и львиным костным мозгом, с добавкой пены коня, только что победившего в скачках, и когтями собаки – делает человека непобедимым. Из змеиного жира делают свечи… Можно рассказывать очень долго.

– И ты веришь во все это?

– Главное, что в это верят многие. И я не остаюсь без работы. Я верю в удачу, которая приходит, когда ты все делаешь правильно. Вот в это я верю. И еще в пустыню…

– Можно мне посмотреть, как ты ловишь змей? Я буду вести себя тихо. Буду все время молчать. Честное слово!

– Змеи плохо слышат. У них нет ушей. Только шорох или топот… А видят лишь расплывчатые силуэты. Зато очень хорошо все чувствуют. Твои шаги она не услышит, а почувствует. Так что болтать можешь сколько угодно, а вот ходи осторожно. Иначе распугаешь мне всех змей. В этих скалах водятся чертовски большие кобры. Не хочу их упускать.

– Очень большие?

– Такие, что тебе и не снились.

– Они опасны?

– Опасны? Нет. Встреча с одной из них принесет тебе смерть, – ухмыльнулся змеелов. – Смерть очень неприятную.

Шута передернуло.

– Как тебе не страшно этим заниматься? – спросил он.

– Я привык.

– Тебе нравится это занятие?

– Разве дело обязательно должно нравиться? Нужно лишь делать его хорошо. Остальное неважно.

– А тебе не жалко так прожить всю жизнь? Всю жизнь идти по пути, к которому равнодушен?

– Не мы выбираем путь, а путь выбирает нас. И тут ничего не изменишь.

– Да. Но это только часть правды. Вторая часть заключается в том, что мы выбираем, останавливаться нам на перепутье или нет. До того как я стал бродячим шутом, я выращивал фруктовые сады. А потом понял, что устал от этого. Решил, что, если сердце перестало петь, не стоит больше тратить время на это занятие. Я остановился на перекрестке, и другой путь выбрал меня. Все просто. И теперь я счастлив. Каждый человек рано или поздно подходит к точке, от которой расходится множество дорог. Иногда на протяжении жизни может быть несколько таких перекрестков, иногда – один. Но далеко не все замечают их. Большинство людей предпочитает идти прямо, не глядя по сторонам. Как лошадь, на которую надели шоры. Сейчас ты уподобляешься ей. Остановись и оглядись. Возможно, совсем рядом дорога, по которой ты пойдешь дальше с легким сердцем.

Змеелов покачал головой.

– Давай-ка спать. Мы пойдем к скалам рано утром. Не скажу, что с легким сердцем, но сейчас наша дорога ведет именно туда. Кобры любят охотиться, пока прохладно. Если повезет, мы найдем там и гюрз. А о счастье поговорим в другой раз. Хотя, вообще, стоит ли об этом говорить?..

– А почему не стоит?

– Счастье – это сказка. Такая же нелепая, как и сказка о Мертвом городе.

– О Мертвом городе? Ты слышал о нем?

– Его искал мой учитель. Искал всю жизнь.

– Он нашел его? – голос шута едва заметно дрогнул.

– Он нашел смерть, – сухо сказал змеелов.

– А как…

– Я не хочу говорить об этом. Учитель верил в сказки и поплатился за это. Я не собираюсь этого делать. И не собираюсь об этом больше говорить. Ложись спать. Постарайся отдохнуть как следует. Силы тебе пригодятся.

Не дожидаясь ответа, змеелов лег на свой плащ и закрыл глаза.

Ему снился Мертвый город.

А с первыми лучами солнца они подошли к самым скалам.

* * *

– Иди осторожно. Внимательно смотри по сторонам. Если увидишь змею, тихо скажи мне. Учти, сейчас они очень резвы. Могут напасть, если им не понравится твое поведение. Так что не кричи и не размахивай руками. Если укусит… Дай мне знать и начинай молиться, – шепотом говорил змеелов.

Шут кивнул и сжал побелевшие губы.

Едва занималось утро. Они стояли у подножья скалы среди беспорядочного нагромождения валунов. Кое-где среди камней пробивались чахлые кусты. Холодный ветер заставлял мужчин плотнее кутаться в плащи.

Змеелов перехватил поудобнее свою рогатину и сделал шаг вперед.

– Подожди, – тихо сказал шут, – их здесь много?

– Нам с тобой хватит.

Змеелов медленно шел впереди. Он выбирал те места, где небольшие, наваленные друг на друга камни образовывали некое подобие миниатюрных курганов. Подойдя к ним вплотную, он осторожно палкой разбрасывал камни и направлялся к следующей кучке. Шут шел чуть позади и так близко, что иногда наступал спутнику на пятки. Он таращил в темноту глаза, стараясь не пропустить длинного извивающегося тела. При одной мысли о том, что в любой момент он может столкнуться с опасной тварью, у него начинали стучать зубы.

Первую кобру они нашли очень быстро. Она деловито ползла куда-то, на обращая внимания на людей. Она была голодна и спешила найти птичье гнездо или норку какого-нибудь грызуна. Поэтому и не заметила вовремя опасности.

Один стремительный взмах рогатины, и змея, шипя и извиваясь, отправилась в мешок.

– Ух ты, – выдохнул шут.

Он видел, что кобра была длиннее руки взрослого мужчины раза в полтора. И то, как легко с ней расправился змеелов, произвело на него сильное впечатление.

Вторая кобра была чуть меньше. Ее они нашли среди камней. Змеелову пришлось чуть ли не руками откидывать один камень за другим, потому что змея просачивалась в малейшую щель, словно вода. Когда она поняла, что бежать некуда, и приготовилась броситься в атаку, рогатина опередила ее на долю мгновения.

Когда солнце почти наполовину вышло из-за горизонта, в мешке змеелова лежало уже четыре кобры. Шут почти перестал бояться. Змеелов действовал настолько решительно и умело, а змеи были такими трусливыми, что все его страхи показались ему попросту глупыми.

Он даже попробовал пошутить по этому поводу. Но змеелов резко оборвал его, сказав, что охота еще не окончена и не время расслабляться. Шут замолчал, но продолжал весело поглядывать по сторонам, любуясь открывающимся с высоты видом.

Восходящее солнце окрасило серые камни в темно-красный цвет, так что казалось, будто скалы из красного мрамора. Чем ниже, тем светлее они становились, и там, где кончались скалы и начиналась пустыня, разливалось нежно-розовое море. Воздух был прозрачен и чист, его хотелось пить, как ключевую воду.

Шут услышал окрик, но не сразу сообразил, что происходит. И сделал еще несколько шагов по инерции. Лишь когда шипение раздалось совсем близко, он наконец увидел чудовищных размеров змею, лежавшую поперек тропы прямо перед ним.

Змея свернулась клубком, и лишь ее тяжелая трапециевидная голова была приподнята над землей и тихонько покачивалась. Пасть змеи была закрыта, но тонкий раздвоенный язык то и дело высовывался наружу. Он мелькал настолько быстро, что за ним было почти невозможно уследить.

Шут замер, не в силах пошевелиться. Он даже перестал дышать. Холодный пот выступил на лбу. Он не видел ничего вокруг себя. Весь мир теперь сжался до этой приплюснутой головы и немигающих холодных глаз, уставившихся на него.

Сколько это продолжалось, шут не знал. Ему показалось, что прошла целая жизнь, прежде чем змея черной молнией бросилась на него. Тут же наперерез ей ринулась палка змеелова. Змея отлетела на несколько шагов в сторону, упав в небольшую расселину. Она тут же развернулась, как пружина, и из расселины снова взметнулась голова с разинутой пастью.

Какая-то сила отбросила шута в сторону. В следующий миг он увидел, что змея вцепилась в край широкого плаща змеелова. Длинные ядовитые зубы застряли в плотной ткани. Змея повисла на змеелове, как гигантская пиявка. Ее огромное тело бешено извивалось. Жирный хвост разбрасывал камешки и поднимал облачка пыли. Обезумев от ярости, она трясла край плаща, дергала, словно хотела оторвать от него кусок.

До шута донесся визг. Он даже не сообразил, что визжит он сам. Тонко и пронзительно.

Змеелов тем временем крепко ухватил змею там, где начиналась ее голова и с трудом оторвал от плаща. Она продолжала извиваться в его руке. Гладкое темно-серое тело маслянисто поблескивало на солнце.

Змеелов, держа змею в руке, подошел к шуту, который с посеревшим лицом стоял, прижавшись к скале.

– Посмотри хорошенько на нее, – сказал змеелов. – Если бы не я, ты бы корчился сейчас от непереносимой боли. А когда солнце поднялось бы до зенита, оно увидело бы лишь твой распухший посиневший труп… Никогда не полагайся на другого. Никогда. Ты постоянно живешь среди людей и привык надеяться на других. Рано или поздно это будет стоить тебе жизни. Запомни, когда речь идет о жизни или смерти, ты остаешься один.

Он убрал змею в мешок и тяжелым взглядом смерил хватающего ртом воздух шута.

– Никогда не полагайся на других, если хочешь жить, – медленно повторил он.

Больше ни один из них не проронил ни слова. Они продолжали охоту, пока солнце не перевалило за полдень. Теперь шут, не замечая жары и усталости, не сводил взгляда с серых раскаленных камней.

Они поймали еще трех кобр, прежде чем остановились в небольшой пещере на отдых.

– На сегодня все? – спросил шут, когда они напились воды.

– Да, пожалуй, хватит, – ответил змеелов, посмотрев на свой мешок, в котором вяло шевелились змеи.

– И что теперь?

– Отдохнем, пока не спадет жара. Спустимся со скал. И пойдем в город.

– Это далеко?

– Если выйдем пораньше и не будем останавливаться на ночлег, к полудню будем там.

– Поскорее бы, – промямлил шут.

Он до сих пор не мог прийти в себя после той встречи. Змеелов понимающе хмыкнул. Он уже не первый раз видел, как люди теряют мужество, встретившись с ядовитой змеей. Тем более с такой огромной. За нее хорошо заплатят. Вообще, шут принес удачу. Улов был очень хорошим. На вырученные деньги можно будет прожить несколько месяцев… Только чем заниматься эти месяцы?

Змеелов опустил голову. Почему-то мысль о том, что он будет свободно бродить по пустыне, не думая о деньгах, теперь не радовала его. Раньше с ним такого не бывало. Что-то ушло из его сердца, оставив там пустоту.

Он даже не заметил, когда это произошло. Уже когда он встречался со стариком в прошлый раз, это чувство было. Просто не хотелось говорить о нем. Да и смысла в таком разговоре не было. Пустоту в своем сердце можешь заполнить только ты сам. Советы здесь беспомощны. Но старик что-то почувствовал в эту встречу. Иначе с чего бы он стал заводить все эти разговоры! И еще этот шут… Неужели и он увидел то, что змеелов старался скрыть от самого себя?

Не нужно тебе об этом думать, подумал змеелов, не нужно. С этим все равно ничего не поделаешь, так что не начинай жалеть себя. Ты ведь хорошо знаешь, что жалость к себе убивает… Этому тебя научила пустыня. И еще змеи… И ты усвоил урок. Так не делай шага назад. Ты сам сказал шуту, что счастье – это просто сказка. Красивая и нелепая, как и все сказки.

Он посмотрел на шута. Тот медленно жевал зажаренного на костерке суслика. Мясо было жестким и невкусным, но шут не обращал на это внимания. Его челюсти двигались медленно, глаза были полуприкрыты, по грязному, покрытому пылью лицу стекали крупные капли пота.

– Что ты будешь делать в городе? – спросил змеелов.

Шут продолжал молча жевать. Он словно впал в транс. Лицо было совершенно бесстрастным. Ни единый мускул не дрогнул на нем, когда прозвучал вопрос. Только челюсти с хрустом перемалывали мясо вместе с мелкими костями. Из-под полузакрытых век виднелись только белки глаз.

От этого хруста и необычного выражения лица у змеелова по спине пробежал холодок.

– Что ты собираешься делать в городе? – повторил он громче.

Веки шута дрогнули. Он открыл глаза и глубоко вздохнул. Потом положил перед собой остатки суслика и сделал несколько глотков из фляги. Только после этого посмотрел на змеелова.

– То же, что обычно. Буду развлекать людей. И получать за это деньги… Заработав здесь, я пойду в другой город. И так будет продолжаться, пока другой путь не позовет меня. Очень похоже на тебя… Только разница в том, что я знаю, когда нужно меняться, а ты – нет.

– Ты о чем?

– О пустоте в твоем сердце! – яростно сверкнув глазами, крикнул шут.

Слова прогремели в ушах змеелова, как колокол. В пещере стало совсем темно, несмотря на то что снаружи палило солнце. Голова у змеелова закружилась, и ему показалось, что он проваливается куда-то под землю.