Текст книги "Пальмы в снегу"

Решено.

Килиан пригладил волосы, допил виски и вернулся к столику, делая вид, что ничего не произошло.

– А где же Сад? – В глазах Матео плескалось любопытство.

Килиан пожал плечами.

– Она меня бросила.

– Ах, бедняга! – Марсиал поцокал языком, а потом махнул рукой. – Ну, в другой раз.

Мануэль внимательно всматривался в лицо Килиана, понимая, что парень лжет. Но почему? Наверное, хочет найти девушку своей мечты, что довольно трудно сделать в этом греховном раю.

– Пожалуй, я вернусь в Сампаку, – произнес доктор, вставая. – Ты со мной, Килиан?

Тот сразу согласился.

По дороге назад они в основном молчали. Уже лежа в постели Килиан не мог сомкнуть глаз. А когда все-таки заснул, услышал стоны, доносившиеся из комнаты брата. Как ни странно, ему стало легче. Они с Сад хорошо провели время… Именно – провели время. И это все. За этим ничего не стояло.

На следующее утро Килиан в одиночестве пил кофе в столовой. Вскоре зашел зевающий Хакобо. Заметив брата, он произнес:

– Привет, малыш! Ну как? Ничего общего с девушками из Пасолобино и Бармона?

– Да, – тихо подтвердил Килиан. – Ничего общего.

– Прошлая ночь была моим подарком тебе, – шепнул Хакобо, наклонившись к его уху. – И не благодари. Захочешь еще – можешь съездить сам. – Он нацедил себе кофе, громко зевнул и добавил: – Идешь на утреннюю службу? К счастью, она не на латыни.

Глава 5
Дело закрыто

Через пару дней управляющий отправил Килиана и Грегорио в магазин Рибароса забрать заказанные товары. От Антона Лоренцо Гарус слышал, что у Килиана с напарником не складываются отношения, и он решил, что контакт вне плантации им не помешает. Гарус много лет знал Грегорио и не считал его опасным человеком (разве что немного грубым), но был уверен, что Грегорио умеет заставить людей подчиняться. Также, по его мнению, Грегорио был прекрасным «фильтром» для проверки молодых работников. Поработав с ним, новички или уезжали из колонии, или привязывались к острову если не навсегда, то надолго. От Килиана Гарус ожидал привязанности.

Всю дорогу до города Килиан молчал, и не только потому, что сказать было нечего, – просто Грегорио заставил его сесть за руль. Все внимание было сосредоточено на том, чтобы справиться с тяжелым грузовиком и не дать повода придираться. Он старался вести «студебеккер» так ровно, как только умел (особенно трудно это было сделать на проселке).

В магазине их встретила сияющая Хулия. Ее вообще было трудно представить без улыбки. Но на самом деле она была огорчена. Ужин превзошел все ее ожидания, но после этого она не видела Хакобо. Она специально посетила самые популярные (в ее представлении) уголки Санта-Исабель, отсидела полуденную воскресную службу в соборе, заглянула в «Чирингито» на Пласа-де-Эспанья, надеясь, что столкнется с ним, но тщетно. Зато два часа, проведенные в обществе Хакобо, пока его младший брат развлекал разговорами родителей, она пребывала на седьмом небе. Завидев Килиана на пороге с Грегорио, она слегка растерялась, но это не уменьшило ее улыбки. Сам Килиан был рад снова увидеть девушку, хотя и чувствовал вину за обман, придуманный Хакобо.

– Для вас все готово, – сообщила Хулия. – Отец проверяет последние ящики. Но лучше бы подогнать машину поближе.

– Что ж, Килиан, – распорядился Грегорио. – Сегодня ты за рулем.

Килиан заметил, что девушка поморщилась, услышав насмешливый тон, но все-таки вышел.

– Так вы разрешили субботний конфликт? – как бы между делом спросила она.

– Субботний конфликт? – нахмурился Грегорио.

– Да. Поножовщина у вас в Сампаке с множеством раненых…

– Кто это тебе сказал?

– Паренек, который приезжал за Хакобо и Килианом.

– Ничего такого у нас на плантации не случалось! – рассмеялся Грегорио, покачав головой.

Хулия непонимающе моргнула.

– Но…

– Я видел Килиана и Хакобо в «Анита Гуау» в одиннадцать вечера, – заявил мужчина. – Все парни из Сампаки там были, причем в таком цветнике…

Хулия покраснела и сжала зубы, подбородок задрожал от гнева. Вот как… Хакобо обманул ее и родителей!

Она была уверена, что подходит ему. Детство оба провели в Пасолобино, а отрочество – здесь, в Африке. Неужели он не понимает, что они будут хорошей парой? Да, это верно, он все время искал повода, чтобы поговорить не с ней, а с кем-то другим. Тем не менее ему нравилось быть с ней, она в этом не сомневалась. Хакобо всегда смеялся ее шуткам, не сводил с нее своих чудесных зеленых глаз! И руки их касались друг друга по меньшей мере трижды.

Хулия была совершенно раздавлена, а Грегорио продолжал наседать. Сделав вид, что с интересом разглядывает какие-то вещицы на полке, он тихо произнес:

– Про Килиана не знаю, а вот Хакобо, тот стал настоящим «минингеро». Не сомневаюсь, скоро он и брата этому научит. – Последовал шумный вздох. – Молодежь никогда не слушает старших, а переизбыток алкоголя и женского общества – гремучая смесь. Что ж, так бывает. – Он поднял взгляд и улыбнулся; Хулия была готова разрыдаться. – Не они первые, не они последние.

Вошел Эмилио, а вслед за ним и Килиан. Девушка, кусая губы, отвернулась.

– Грегорио! – Эмилио протянул руку. – Сколько же мы не виделись! Как дела? Ты что, совсем из джунглей не вылезаешь?

– Нечасто, Эмилио, нечасто, – Грегорио тепло пожал протянутую руку. – Все какие-то дела находятся. Я только по субботам в город наведываюсь, ты же знаешь…

Хулия резко обернулась. Ей не хотелось, чтобы отец услышал то же самое, что пришлось услышать ей.

– Папа, я не могу найти болты нужного размера, – сказала она, передавая отцу образец. – Можешь посмотреть на складе?

– Да, конечно.

На Килиана она даже не взглянула, а Грегорио продолжил экзекуцию.

– Надеюсь, я тебя не сильно расстроил? – шепнул тот девушке.

– Ты – меня? – фыркнула она. – Думаете, белые женщины не знают, как вы проводите время? Мы не дуры.

– Прошу прощения, что влез не в свое дело, – Грегорио скривил губы в наигранном смятении. – Не надо мне было говорить, тем более что это никакой не секрет.

Кулаки Килиана сжались, он догадался, что произошло, и хотел врезать мерзавцу, но тут снова появился Эмилио. Мужчины коротко переговорили и попрощались; на лице Грегорио играла победная улыбочка.

Проводив посетителей, Эмилио поинтересовался:

– Что с тобой, дочка? Ты неважно выглядишь.

– Все нормально, папа, – попыталась улыбнуться Хулия, внутренне сгорая от ярости. Ну ничего, она еще заставит Хакобо заплатить за ложь!

Снаружи Килиан дал волю своему гневу.

– Доволен собой, Грегорио? – прошипел он. – И чего ты добился?

– А ты мне не выговаривай, – презрительно бросил тот. – Что, на воре шапка горит?

– Да за такое морду бьют!

Грегорио упер руки в бока. Килиан был на полголовы выше, но сам он – физически сильнее.

– Давай, рискни! Или кишка тонка? – Он толкнул парня. – Докажи, какие вы, горцы, смельчаки!

Килиан схватил Грегорио за запястья и, напрягая мышцы, сдавил со всей силы. Увидев удивление в глазах мужчины, с отвращением выпустил. Забрался в кабину грузовика и завел мотор. Когда все ящики были загружены, он рванул с места так, будто управлял машиной с рождения.

Еще через пару недель начался март, самый жаркий из месяцев и последний перед сезоном дождей. Шоколадные деревья на плантациях начали покрываться мелкими желтыми, розовыми и красноватыми цветками. Напитанные влажностью последующих месяцев, эти нежные цветки должны были превратиться в стручки, наполненные бобами. Но было и много пустоцветов, а когда пустоцветов было слишком много, год считался убыточным.

Дни протекали спокойно. Работа была монотонной и однообразной. Все знали свое дело: кто чинил дома, кто заботился об урожае, кто готовил склады и сушильни к сбору какао в августе. Килиан привык к этой рутине. После разборки у магазина, про которую он не рассказал никому, даже брату, Грегорио стал осторожнее. Он не особенно учил его чему-то, но уже и не придирался. Однако Килиан держал с ним ухо востро.

Пару раз Килиан приезжал в «Анита Гуау» и видел там Сад, но не проявлял к ней интереса. Как и она к нему – кавалеров у нее было хоть отбавляй. Гораздо чаще Килиан ходил в кино с Мануэлем в «Марфиль», или же они просто болтали на выходящей к морю террасе, где в сумерках носились огромные летучие мыши.

Однажды утром, когда Антон и Хосе рассказывали Килиану о тонкостях работы в сушильне, пришел Мануэль и показал открытку.

– Гляди, Килиан. Мои старые приятели из больницы в Санта-Исабель приглашают на званую вечеринку в казино в субботу. Надеюсь, ты тоже придешь. И остальных я тоже позову.

– Вечеринка в казино? – переспросил Антон. – Такое нельзя пропустить! Там будет вся островная элита! Обычно работникам плантации такой шанс редко выпадает.

– С радостью! – Глаза Килиана вспыхнули. – Но что туда нужно надеть? У меня и костюма-то подходящего нет.

– Хватит пиджака с галстуком, – улыбнулся Мануэль. – В приглашении сказано: смокинг необязателен.

– Я одолжу тебе галстук, если своего нет, – хлопнул сына по плечу Антон.

Мануэль пообещал заехать в обед, и экскурсия по сушильне продолжилась. Антон приподнимал крышки над гигантскими поддонами, где вскоре будет обжариваться какао, и Килиан видел, что ему нелегко. Когда Хосе отошел, он обратился к отцу:

– Пап, я хочу с тобой поговорить…

– Да? – поднял на него глаза Антон.

– В общем, мы с Хакобо думаем, что тебе стоит вернуть в Испанию. Ты можешь не соглашаться, но мы же видим, как ты устал. Это на тебя не похоже. Почему ты не сходишь к врачу? – Отец молчал, и он продолжил: – Если дело в деньгах, то ты знаешь, что мы с братом зарабатываем достаточно, чтобы покрыть все расходы, больше даже… Да и когда ты последний раз видел маму?

Антон слабо улыбнулся, потом окликнул Хосе:

– Слышал, что сказал Килиан? То же, что и вы с Хакобо. Вы что, сговорились?

Хосе расширил глаза, изображая неведение.

– Откуда мне знать, о чем вы говорили, Антон? – Обращение «масса» он опустил – отец не позволял своему верному многолетнему другу называть себя так.

– Да все ты знаешь, старый негодяй! Вы все хотите от меня избавиться!

– Для твоего же блага, папа, – настаивал Килиан.

– Твои сыновья правы, – вздохнул Хосе. – Сам подумай, сможешь ли ты пережить следующий сбор урожая? Поедешь домой, врачи в Испании пропишут тебе что-нибудь, что улучшит твое здоровье.

– Врачи лечат от одного, а умираем мы от другого!

Килиан открыл было рот, чтобы возразить, но Антон вскинул руку.

– Погоди, сынок. Я вчера разговаривал с Гарусом… После урожая, на Рождество, я поеду домой. Не хотел говорить вам, пока это было не точно. Отдохну, а когда вернусь, буду работать в офисе… Все будет зависеть от моего состояния, конечно.

Килиан был бы рад, если б отец навсегда распрощался с колонией, но не стал настаивать. Может, приехав в Испанию, он передумает. К тому же он привык к физическому труду и едва ли сможет найти себя в качестве «массы-клерка», как звали здесь тех, кто сидел в конторе. Впрочем, отец все равно поступит так, как сочтет нужным, к мнению других он никогда не прислушивался.

– Ну, теперь я спокоен, – признался Килиан, – хотя до Рождества еще далеко.

– Как только сушильни заработают, сынок, время полетит незаметно. Не успеешь оглянуться, как услышишь рождественские гимны! Так, Хосе?

– Все верно.

– Мы с тобой тонны прожарили и отгрузили за эти годы.

Килиан обожал слушать рассказы о давних временах, восходящих к началу века. Он с трудом мог представить Санта-Исабель, застроенный хижинами из бамбука, улицы, покрытые рыжей пылью вместо асфальта… Хосе со смехом вспоминал свое детство, когда белые господа, приехавшие сюда, потели во фраках.

– Масса Килиан, знаете, когда я родился, в Санта-Исабель не было ни одной белой женщины!

– Как так?

– Несколько жили в Бесиле, с мужьями-колонистами. И жизнь у них была очень тяжелая… Но в городе не было ни одной.

– Когда раз в три месяца к Фернандо-По подходило средиземноморское судно, все магазины закрывались, – добавил Антон. – А как же! Все бежали в порт узнать новости из Испании.

– И белые должны были обязательно возвращаться в Испанию каждые два года. Иначе им было не выжить в тропиках: они все быстро умирали. Мало кто пережил те времена. Но сейчас все по-другому…

– Верно, Хосе, – кивнул Антон, – мы многое повидали. Времена изменились, с тех пор как я жил здесь с Марианной.

– И многое еще изменится, Антон, – добавил Хосе, покачав головой. – Многое изменится!

В субботу Килиан нарядился в светлый костюм, который Симон предварительно отгладил, повязал узкий галстук и зачесал волосы назад с помощью геля. В зеркале он едва себя узнал. Настоящий франт! В Пасолобино ему не приходилось так наряжаться. Там в его распоряжении был лишь темный костюм для «выхода в свет», когда случалась свадьба у кого-нибудь из кузенов или знакомых. В этом же костюме он ходил на похороны.

Ровно в семь Мануэль, Хакобо, Килиан, Матео и Марсиал отправились на вечеринку.

– Как же вы проживете без «Анита Гуау»? – пошутил Килиан по дороге.

– Нужно открывать новые горизонты, – засмеялся Хакобо. – Не каждый раз выпадает шанс поехать в казино. К тому же, если будет скучно, мы уйдем. В образе «ньянга-ньянга» мы везде будем иметь успех!

Все рассмеялись. Килиан не понял, но ему объяснили, что «ньянга-ньянга» у «дикарей» означает «элегантный».

Казино находилось в Пунта-Кристина, в тридцати метрах над уровнем моря. Первое, что бросилось в глаза, – огороженный сеткой теннисный корт и большой бассейн, выложенный по кругу черно-белым кафелем, с двумя досками для прыжков в воду. С террасы открывался великолепный вид на подковообразную гавань с множеством стоящих на якоре лодок.

Из всей компании Мануэль единственный бывал тут раньше, и он уверенно повел друзей на звуки музыки. Они зашли в вестибюль, пересекли гостиную, где весело болтали гости, и вышли на просторную террасу, откуда можно было спуститься в танцзал, по периметру которого стояли столики. На сцене оркестр, довольно большой по составу, играл приятную фоновую музыку; танцующих пока что не было.

– Танцы начнутся после ужина, – объяснил Мануэль и вскинул руку, приветствуя кого-то. – Сегодня тут будет шумно. Пришли даже те, с кем я сто лет не виделся. Вы извините, я к ним подойду ненадолго.

– Ну и прекрасно, что шумно, – сказал Хакобо и взял с подноса официанта бокал. – Давайте найдем местечко и сядем пока.

На самом деле никто из них, кроме Мануэля, не чувствовал себя уверенно. Они не привыкли посещать такие места, где собираются сливки общества.

Хакобо поманил приятелей к столику у дверей – отличное место, откуда можно было наблюдать за всем, не привлекая к себе особого внимания.

Вскоре братья увидели семейство Рибарос в полном составе, с ними были еще две семейные пары с дочерями – ровесницами Хулии.

Заметив Хакобо и Килиана, Эмилио воскликнул:

– Рад вас видеть! Хулия, – повернулся он к дочери, – а не сесть ли вам вместе? Молодежь должна быть с молодежью.

Краем глаза Килиан заметил, что Хулия напряглась, хотя и не отказалась сесть к ним. Она представила подружек – Асенсьон и Мерседес. Девушки оказались общительными – болтали с Марсиалом и Матео о жизни на плантации, потом – о детстве в Испании. Рассказали, чем занимаются в Санта-Исабель, похвастались, что посещают казино, когда захотят.

К их столику снова подошел Эмилио, подогретый спиртным.

– Вы не возражаете, если я немного пообщаюсь с вами? Впервые в высшем обществе? А где вы обычно развлекаетесь? – сыпал он вопросами. – О, могу себе представить, сам был молодым! Ну, здесь-то немного по-другому. Здесь собираются и белые, и черные – все, у кого есть деньги.

Братья обменялись многозначительными взглядами. Если деньги – критерий отбора, им тут точно не место. А Эмилио, указывая на знакомых ему людей, перечислял: землевладелец, банкир, торговый представитель, госслужащий, таможенник, импортер автомашин, еще один торговый представитель, адвокат, врач, бизнесмен, начальник колониальной гвардии…

– Вон там сидит, видите? Ключевой акционер «Катепилар», «Воксхолл» и «Студебеккер». Родители подружек Хулии работают на него. А вон – помощник губернатора Фернандо-По и Рио-Муни. Жаль, сам губернатор сегодня не смог прийти, а то бы я вас познакомил.

Килиан еще ни разу не видел столько важных шишек в одном месте. Если б один из них сейчас подошел (чего не бывает), он бы не знал, как вести умную беседу. Он покосился на брата, делавшего вид, что внимательно слушает Рибароса, хотя на самом деле наверняка думал о танцах после ужина.

– Простите, ребята, – наконец произнес Эмилио. – Жена хочет меня видеть. Развлекайтесь!

Мерседес и Асенсьон соревновались в остроумии. Девушки были совершенно не похожи. Худенькая Асенсьон – блондинка со вздернутым носиком и голубыми глазами, унаследованными от бабушки-немки. На ней было темно-синее платье с круглым вырезом, заниженной талией и широким поясом. Брюнетка Мерседес была в облегающем зеленом креп-сатиновом платье с пышной юбкой, собранные в высокий пучок волосы подчеркивали крупный нос.

Официанты разносили еду, компания ела, пила, курила и болтала. Килиан поглядывал на Хулию. Для вечера она выбрала бледно-голубое платье в черный горошек из жатого шелка, шею обхватывала тонкая ниточка жемчуга. Девушка была непривычно тихой, странно, что Хакобо не замечал этого.

Около десяти Хулия начала поглядывать на часы.

– Что, ждешь кого-то? – спросил Хакобо.

– В общем, да, – без улыбки ответила она. – Полагаю, очень скоро придет ваш помощник, чтобы вызволить со скучной вечеринки.

Килиан опустил голову, а Хакобо застыл. Девушка с победным видом прищурила глаза.

– Как ты узнала? – спросил Хакобо, больше раздраженно, чем покаянно.

– Какая разница? – Она еще сильнее выпрямилась. – Или мне рассказать, где вы были в тот вечер в одиннадцать?

– А вот это уже не твое дело. Ты ведь не моя девушка!

Хакобо резко поднялся и ушел. Воцарилось молчание, Килиану хотелось провалиться. Он взглянул на Хулию, у девушки дрожал подбородок. В этот момент оркестр заиграл пасадобль, вызвав волну аплодисментов. Килиан встал и протянул девушке руку.

– Пойдем, потанцуем.

Хулия приняла приглашение, благодарная, что брат Хакобо выручил ее из неловкой ситуации. На танцполе Килиан приобнял ее за талию, и они медленно закружились.

– Хочу тебя сразу предупредить: я отвратительный танцор. Так что прости, если наступлю тебе на ногу… и за тот день тоже прости. Мне правда очень жаль.

Хулия подняла на него глаза, в которых все еще блестели слезы.

– Кажется, я выбрала не того брата, – кивнула она, попытавшись выдавить улыбку.

– Хакобо – неплохой человек. Просто так вышло…

– Он просто не хочет связывать себя… во всяком случае, со мной.

– Может, еще не время?

Килиану было жалко ее.

– Да ладно, Килиан, я уже не ребенок! – воскликнула девушка. – Мы в Африке. Думаешь, я не знаю, как развлекается твой брат? Что меня бесит в таких, как он, так это то, что они считают нас, белых женщин, полными дурами. Что его мининги, – она скривилась, – могут дать ему то, чего не могу дать я. Как думаешь, что он скажет, если я предложу ему себя, как это делают они?

– Хулия, не говори так! Не сравнивай себя с ними! Ты злишься, и неспроста, но…

– Это так обидно, Килиан! – перебила девушка. – Все смотрят сквозь пальцы на ваши шашни с черными женщинами, а белые обязаны ждать, пока вы не нагуляетесь и не обратите взор в нашу сторону в поисках хорошей жены! А что, если бы все было наоборот? Если бы я загуляла с черным мужчиной?

– Хулия, я… – Килиан нервно сглотнул. – Для меня это тоже в новинку. Все сложно…

– Ты не ответил.

Килиан медлил. Он не привык говорить с девушками на подобные темы.

– У мужчин все по-другому… и… не думаю, что это подходящая тема для разговора.

– Верно, – раздраженно заключила она. – Для женщины неподходящая.

К радости Килиана, пасадобль закончился, оркестр заиграл свинг.

Они ушли с площадки, к которой уже направлялись Марсиал и Матео с девушками. За их столиком сидел Мануэль.

– Наконец-то добрался до вас, – сказал он. – Кучу тем обсудил со старыми знакомыми.

– Мануэль, познакомься, это Хулия Рибарос, дочь друзей нашей семьи.

Мануэль поднялся и галантно приветствовал девушку. Хулия улыбнулась и протянула руку.

– Он врач у нас на плантации, – продолжил Килиан, – а раньше работал в Санта-Исабель.

– Мы с вами не встречались? – поинтересовалась девушка, внимательно разглядывая Мануэля. – Вы ведь бывали в казино?

– Да. Я иногда приходил сюда поплавать, а по воскресеньям играл в карты или выпивал со знакомыми.

– Я тоже прихожу сюда каждое воскресенье, по утрам или после обеда. Странно, что мы не пересекались раньше.

– С тех пор как я переехал в Сампаку, я редко выбираюсь в город.

– Извините меня, я пойду что-нибудь выпью, – Килиану хотелось побыть одному, чтобы переварить все сказанное девушкой.

В бильярдной он наткнулся на Хакобо. Брат взглянул на него сквозь облако табачного дыма, но сам не окликнул.

– А, вот ты где! – произнес он, когда Килиан подошел. – Знакомься, это мои друзья, Дик и Пао. Они из Баты, мы познакомились во время моей первой поездки сюда.

Килиан ответил на рукопожатие. Дик оказался англичанином, сперва он работал в Дауале, в Камеруне, а потом занялся лесозаготовками в Бате вместе с Пао. Время от времени они наведывались в Санта-Исабель. Дик был высоким и крепким, с бледной кожей, обгоревшей на солнце, и ясными голубыми глазами. Его друг, португалец Пао, был полной его противоположностью – тощий остроносый мулат. Они изрядно выпили, много смеялись и настояли, чтобы Хакобо рассказал Килиану историю их последней встречи.

– Это было в Камеруне, мы охотились на слонов, – неохотно начал брат. – Взяли дробовики и отправились в джунгли. Гид вел нас по следу из поломанных деревьев – животные редко ходят по дорогам. Вдруг земля затряслась, и мы поняли, что добыча близко…

– Ты перепугался до чертиков! – перебил его Дик, хихикая. – Побелел, как скатерть!

– Ну да, слон выскочил прямо на меня! Проводник, опытный охотник, выстрелил и попал куда-то в ухо, слон разъярился… Мы все бросились бежать…

– Мы думали, что такой огромной туше трудно будет развернуться, – продолжил Пао, подавившись смешком. – А он несся за нами по пятам, и кровь хлестала у него из уха!

Килиану все меньше и меньше нравились эти люди. Было в них нечто подозрительное. Дик никогда не смотрел прямо в глаза, а смех Пао звучал зло.

– Наконец зверюга сбавил шаг. Мы несколько раз выстрелили, и он… – Хакобо поднял руки, – исчез! Пропал из виду! Я так и не увидел его падения.

– Эти черти такие живучие! – Дик затянулся и медленно выдохнув дым.

– Да, но этот все-таки испустил дух, – уточнил Пао. – Мы с проводником нашли его, когда тело еще не остыло.

– Разделывать его собралась куча народу, в конце остались одни кости, – Хакобо глотнул из стакана. – А бивни были высотой вот с эту дверь.

Килиану история показалась жестокой. Он, конечно, охотился на горных коз в Пиренеях, но и представить не мог подобной сцены. Со времен Адама меткий выстрел был призван прервать страдания животного, и он не знал ни одного человека у себя на родине, кто бы наслаждался долгой агонией.

– Это опасно, – покачав головой, произнес он.

– Да уж! – Дик смерил его холодным взглядом. – Однажды на охоте я видел, как слон схватил хоботом одного из черных и со всей дури шмякнул о землю.

– Этого черного потом бы и мать родная не узнала, – загоготал Пао, обнажив кривые зубы.

С Килиана было достаточно. Что за ночь сегодня! После этой ярмарки тщеславия, после взрыва эмоций Хулии, да еще после этих рассказов о жестокости на охоте его первый визит сюда точно станет последним. Спиртное ударило в голову, и он распустил узел галстука.

– Что с тобой? – тихо спросил Хакобо.

– Похоже, на плантации мне уютнее, – пробормотал Килиан, поджигая новую сигарету от окурка.

– Что ты сказал?

– Ничего. Сказал, что пора возвращаться. Ты еще остаешься?

– Хочу переместиться в местечко поживее, – честно ответил Хакобо. – А ты можешь вернуться на плантацию с остальными.

– Да, конечно, – кивнул Килиан, добавив про себя: «Если не буду их раздражать».

Оставшись один, он какое-то время наблюдал за молодыми людьми, играющими в бильярд, пока его внимание не привлекли громкие голоса. Обернувшись, он заметил Эмилио, который о чем-то спорил с грузным чернокожим мужчиной в элегантном костюме. Дженероса пыталась оттащить мужа, но тот не реагировал. Голоса становились громче, и Килиан решил подойти посмотреть, что происходит.

– Какое право имеешь ты говорить такое мне, Густаво?! – орал Эмилио. – Мы много лет дружили с твоим отцом. Я тебя хоть раз обидел?! Я даже живу здесь дольше тебя!

– Ты не понимаешь, Эмилио, – прошипел Густаво; две капли пота скатились с его кустистых бровей по вискам вдоль оправы квадратных очков. – Вы, белые, слишком долго нас использовали! Рано или поздно вам придется уйти!

– Понимаю, это как раз то, о чем мечтает половина здесь присутствующих! Что мы уйдем и оставим вам все, в том числе мой бизнес! Но ты его не получишь, Густаво! Я жизнь положил на то, чтобы моя семья ни в чем не нуждалась. И я никому не позволю себе угрожать!

Дженероса не знала, что делать. Она умоляла мужа уйти и очень обрадовалась, когда подошли Хулия с Мануэлем.

– Никто тебе не угрожает, Эмилио. Но я думал, что ты умнее. Ты никогда не брал в расчет наше положение! – не отступал Густаво.

– Ваше положение?! – проревел Эмилио. – Мне никто никогда не оказывал никаких услуг! Я все сам!

– Папа, хватит! – Хулия схватила отца за руку и наградила обоих спорщиков хлесткими взглядами. – Других и за меньшее наказывали. Что вообще происходит? Ты хочешь, чтобы чертова политика разрушила вашу дружбу? Если так, это пустая трата времени. Ничего здесь не изменится еще многие годы.

Мужчины замолчали, но не извинились; Эмилио наконец позволил жене себя увести.

Мануэль и Килиан проводили Рибаросов до дверей.

– Все хорошо, Хулия? – мягко спросил Мануэль.

– Да, не волнуйся, спасибо. – Она с улыбкой протянула ему руку. – Я отлично провела время в твоем обществе, это была единственная приятная часть вечера. – Заметив гримасу Килиана, она поспешно добавила: – Танцевать с тобой тоже было весьма неплохо. Но лучше мы все-таки пойдем. Боже, как неловко! Мне лучше в казино не появляться несколько ближайших недель.

– Прости, дочка, – повинился Эмилио, – я не смог сдержаться. Дженероса, – повернулся он к жене, – Густаво меня просто взбесил.

– Успокойся, Эмилио, – Дженероса нервно натягивала перчатки. – Я сама постоянно боюсь, что когда-нибудь придется сносить нападки этих неблагодарных!

– Мама, хватит! – оборвала Хулия и повернулась к молодым людям. – Увидимся.

– Надеюсь, что скоро, – ответил Мануэль с грустью. – Доброй ночи, Хулия.

– Какая прелестная девушка, – пробормотал он, протирая стекла очков платком, когда семейство скрылось из виду.

Несколько дней спустя Хулия получила записку из Сампаки. Она гласила: «Хулия, мне очень жаль, что я себя так повел. Надеюсь, ты меня простишь. Больше этого не повторится. Хакобо».

Строчки крутились в голове девушки несколько дней. Она не могла забыть искристые зеленые глаза Хакобо, черные волосы, мускулистую фигуру… она до сих пор испытывала влечение к нему. В конце концов она убедила себя в том, что эти слова что-то да значат, и ее поведение в казино заставило парня понять, что у них еще может быть будущее.

Так продолжалось недели две, на третью ее терпение лопнуло: Хулия мечтала увидеть Хакобо, услышать его голос. Она придумала несколько способов, как с ним встретиться, но ни один не подходил. Пригласить еще раз на ужин? Это могло вызвать подозрения матери. Не было также гарантии, что Хакобо согласится сходить в кино или куда-нибудь выпить, а огорчаться из-за очередного отказа не хотелось. Поход в казино отметался после истории с отцом, о которой до сих пор судачили. В этом был весь Санта-Исабель: в таком маленьком городке пересуды долго не утихают.

И тут в голову Хулии взбрела отчаянная идея: приехать на плантацию как-нибудь после ужина. Она уже бывала там дважды с отцом и прекрасно все запомнила. Почему бы не попробовать тайком проникнуть в комнату Хакобо? Они поговорят, а может, и… Девушка прикусила губу, все больше склоняясь к такому варианту. Если кто-то заметит ее в коридоре, ведущим к спальням, она всегда может сказать, что пришла с весточкой от отца Антону – и никто не догадается!

Для осуществления своего плана девушка выбрала четверг. По четвергам родители обычно играли в карты с соседями, а она брала машину и ездила в кино. К тому же наверняка Хакобо будет в Сампаке, ведь это не выходной.

После ужина Хулия оделась как обычно, чтобы не вызвать подозрений, но все же потратила время на идеальный макияж. Затем села за руль отцовского красно-белого «Воксхолл-Велокса» расстегнула две верхних пуговицы на розовом цветастом платье с рукавами до локтя и сменила бледную помаду на более яркую. Сердце билось так сильно, что она слышала его даже через гудение мотора.

Огни города быстро остались позади, потянулась темная дорога, фары едва разгоняли мрак впереди. Мурашки страха побежали по спине, ведь рядом были джунгли. Хулия пожалела, что не выбрала полнолуние. Краем глаза она замечала, как пальмы на границе Сампаки появлялись из ниоткуда и исчезали в никуда, как мохнатые призраки. Когда седой мужчина поднял маленький переносной фонарь, вынуждая ее остановиться, сердце девушки замерло.

Мужчина очень удивился, заметив одинокую белую женщину за рулем.

– Добрый вечер, сеньорита, – приветствовал он. – Чем вам помочь?

– У меня весточка для массы Антона. – Она долго тренировалась, чтобы слова прозвучали естественно. – А что, здесь всегда так темно?

– У нас проблемы с электричеством. Не знаю, когда починят. – Иеремия показал дорогу. – Паркуйтесь прямо перед домом. На главном дворе собрались нигерийцы, будьте осторожны.

– Хорошо, – торопливо ответила Хулия. – Спасибо.

Она поехала на малой скорости и через пару сотен метров оказалась в окружении толпы, танцующей с мачете в руках. У некоторых в руках были фонари, выхватывающие из темноты белки глаз. Хулия нажала на клаксон, чтобы ее пропустили, но толпа была слишком плотной. Она глубоко вздохнула и вышла из машины. Нигерийцы агрессии не проявляли, хотя глазели на нее с любопытством. На подкашивающихся ногах, в полуобморочном состоянии она пошла к дому, слыша со всех сторон комментарии, которые не надо было переводить, пусть она и не знала языка нигерийцев.

– Хулия, боже мой, что ты тут делаешь так поздно?

Голос прозвучал подобно райскому пению среди ада.

– Мануэль? – Она подняла взгляд. – Я приехала кое-что передать Антону от папы.

– Но разве Антон не мог прислать кого-то из слуг?