Текст книги "Вся Отечественная война 1812 года. Полное изложение"

Начальный период войны

От Немана до Смоленска

Русское командование не имело недостатка в сведениях о том, что на левом берегу Немана собирается огромная армия Наполеона. Почти ежедневно в Главную квартиру поступали донесения о передвижениях французских войск. Но более или менее точные данные, стали поступать в русскую Главную квартиру лишь тогда, когда французские войска готовы были перейти русскую границу.

Наполеон до последнего момента скрывал свои силы: подходить к Неману разрешалось только польским разъездам, а остальные войска маскировались лесами.

К вечеру 9(21) июня из Вильковишек было послано приказание Наполеона всем корпусам выдвинуться к Неману[406]406
  См. В. Беляев. К истории 1812 года. Письма маршала Бертье Евгению-Наполеону Богарнэ, вице-королю итальянскому СПб., 1905. Приложения, стр. 27.


[Закрыть]. Здесь же, на биваке у Вильковишек, Наполеон отдал приказ войскам о переправе. «Россия, – писал Наполеон, – увлекается роком! Судьба ее должна исполниться… Перейдем Неман, внесем войну в русские пределы»[407]407
  А. И. Михайловский-Данилевский. Описание Отечественной войны в 1812 году, ч. I, СПб., 1843, стр. 147–148.


[Закрыть]. Организация переправы возлагалась на корпус Даву.

В ночь с 11(23) на 12(24) июня три роты 13-го полка легкой пехоты переправились на лодках на правый берег Немана и направились в Ковно. Вслед за этим у деревни Понемунь началась наводка трех мостов, и в течение этой ночи 1-я пехотная дивизия Морана утвердилась на русской земле. Ее встретили только разъезды лейб-гвардии казачьего полка, которые после перестрелки отошли[408]408
  ЦГВИА, ф. 103, оп. 209 а, св. 3, д. 2, л. 758; ф. ВУА, oп. II, д. 1875, л. 229–230.


[Закрыть].

Переправа основных сил началась 12(24) июня. Утро застало пехоту I и II корпусов выстроившейся в 16 линий батальонных колонн между деревнями Алексота и Есся. Левее стояли I и II кавалерийские корпуса. За ними у Мариамполя располагалась гвардия и III пехотный корпус. На высотах расположилась большая батарея, готовая открыть огонь.

К вечеру 14(26) июня переправа войск левого крыла была завершена и они сосредоточились на правом берегу Немана и начали движение. Войска центра могли подойти к намеченным для переправы пунктам у Прены не ранее 15(27) – 16(28) июня.

Войска же правого фланга намечалось выдвинуть к Гродно, где наводилась переправа, только к 17(29)-18(30) июня. Наступление, таким образом, осуществлялось уступом вперед левого крыла с упреждением войск правого крыла и центра на два дня.

13(25) июня Наполеону донесли: армия Барклая-де-Толли сосредоточивается у Свенцян, армия Багратиона остается на. месте. Это заставило Наполеона выдвинуть заслон от возможного удара русских войск в тыл наступающих войск левого крыла. II корпус направился вверх по реке Неман. X корпус переправился через Неман у Тильзита и двинулся к Россиенам.

Обход русских армий стали совершать I и III пехотные, I и II кавалерийские корпуса. Через три перехода они достигли Вильны, которая была занята 16(28) июня без боя.

Наполеон торопил переправу войск центра и подход войск: правого фланга, чтобы завершить окружение русской армии. Маршал Сен-Сир пишет, что «Наполеону был известен план, принятый Барклаем-де-Толли и состоявший в немедленном отступлении русской армии на правый берег Двины, лишь только французы войдут в Россию. Кажется этот то план отступления и заставил Наполеона устремить атаку на Вильну, преимущественно перед другими пунктами… Он надеялся этим отрезать русских от Двины, растянуть их войска, обойти с правого фланга и потом уже принудить их к сражению»[409]409
  «Взгляд маршала Сен-Сира на кампанию 1812 года». – «Военный журнал», 1846, кн. III, стр. 90–91.


[Закрыть].

Главная квартира русской армии не ожидала напала войны именно в эти дни. Разведка не сообщала ничего подозрительного до 12(24) июня.

12(24) июня Александр I устроил для литовского шляхетства бал в имении Л. Л. Беннигсена – Закрете. Ночью во время бала были получены сведения о начавшейся переправе французов у Ковно. Сейчас же войскам первой армии был дан приказ покинуть Вильну и сосредоточиться у Свенцян, войскам второй армии – перейти в наступление и нанести удар во фланг наступающему на Вильну противнику[410]410
  ЦГАДА, ф. XXX (Новые дела), oп. 1, д. 234, л. 1 об. (Приказ Александра I), л. 3–3 об. (Приказ Барклая-де-Толли).


[Закрыть]. Корпусу Платова было назначено действовать вместе со второй армией, VI корпус Д. С. Дохтурова должен был двигаться к Свенцянам на соединение с первой армией.

Александр I сделал еще одну попытку урегулировать отношения с Наполеоном. Но миссия генерала А. Д. Балашова, посланного им к Наполеону, как уже говорилось, не увенчалась успехом.

Между тем Барклай-де-Толли не торопился отходить. Он считал необходимым установить численность противника и действовать затем по обстоятельствам. Кроме того, нужно было обеспечить отход VI корпуса Дохтурова. В связи с этим войска первой армии начали движение на Свенцяны только 16(28) июня. Они отходили тремя колоннами. Правая колонна перешла реку Вилию, уничтожила переправу и двинулась правым берегом, а левая и средняя колонны начали отход левым берегом и перешли реку у Британишек, уничтожив за собою переправы.

Багратион получил сведения о переходе французской армии через Неман 13(25) июня и тотчас написал Барклаю-де-Толли, что он сможет противостоять неприятелю, если первая армия будет собрана для отпора врагу у Вильны. В случае же отхода ее к Свенцянам вторая армия подвергнется опасности быть отрезанной неприятелем не только от первой армии, но и от назначенной ей линии отступления[411]411
  ЦГВИА, ф. ВУА, д. 3512, ч. 1, л. 6–6 об.


[Закрыть]. На второй день Багратион получил письмо от Барклая-де-Толли: «если обстоятельства дозволят, то 1-я армия от Свенцян и сама пойдет вперед атаковать неприятеля»[412]412
  «Генерал Багратион». Сборник документов и материалов, М., 1945, стр. 161 (далее – «Генерал Багратион»).


[Закрыть], тогда второй армии предстоит «действовать наступательно». Это письмо не дало уверенности в том, что первая армия даст сражение в районе Вильна – Свенцяны.

18(30) июня Багратион получил от Александра I директиву двигаться на соединение с первой армией. Приказ носил неопределенный характер: его можно было понимать по-разному. Александр I писал: «По движениям неприятеля против правого фланга 1-й армии, найдя необходимым соединить большие силы против онаго, дабы нанести ему сильнейший удар и потом действовать наступательно, почитаю нужным предписать вам, чтобы, перейдя со вверенною вам армией за реку Шару, тянуться на соединение к 1-й армии через Новогрудек и Белицу, куда из сих двух мест удобнее будет, оттуда же на Вилейку… Действуя таким образом в правой фланг неприятеля, иметь главным предметом вышеупомянутое соединение вашей армии с первою…»[413]413
  А. И. Михайловский-Данилевский. Описание Отечественной войны в 1812 году, ч. I, стр. 189–190.


[Закрыть]

Таким образом, главная задача Багратиона состояла в соединении с первой армией, а не в проведении флангового удара. Именно так и понял Багратион этот приказ. Он принял решение сначала отойти на Слоним, затем повернуть на север к Николаеву и дальше – на Вилейку, с тем чтобы выйти на операционную линию Вильна-Смоленск и оттуда содействовать первой армии.

В том, что от Багратиона требуется соединение с первой армией, убеждал и полученный им из Свенцян приказ Александра I, в котором говорилось: «Соединение ваше с нами составляет всю мою заботу»[414]414
  Там же, стр. 190.


[Закрыть]. Об этом оповещало всю Россию сообщение Главной квартиры, опубликованное 17(29) июня: «Опыты прошедших браней и положение наших границ побуждают предпочесть оборонительную войну наступательной по причине великих средств, приготовленных неприятелем на берегах Вислы… Сии соображения требуют того, чтобы избежать главного сражения, доколе князь Багратион не сблизится с первою армиею и потому нужно было Вильну до времени оставить»[415]415
  ЦГАОР, ф. 1165-И, oп. 1, д. 136, л. 129–130.


[Закрыть].

Но, очевидно, Александр I предполагал, что вторая армия во время сближения нанесет противнику удар во фланг, следовательно, он мыслил соединение как взаимодействие двух армий. Он писал Бернадотту: «Я предписал наступать второй армии, направляя ее в правый фланг неприятеля, который идет на меня, в то же время значительный казачий отряд (корпус Платова. – Л. Б.) тревожит его»[416]416
  М. И. Богданович. История Отечественной войны 1812 года по достоверным источникам, т. II, СПб., 1859, стр. 508.


[Закрыть]. Но как мог Багратион, располагавший всего 45-тысячной армией, вести наступление на противника, силы которого в два раза превосходили силы первой и второй русских армий, вместе взятых, – об этом Александр I не думал.

Вступив 16(28) июня в Вильну, Наполеон приказал восстановить мосты через реку Вилию и выслал конницу Мюрата для выяснения обстановки. 19 июня (1 июля) Мюрат сообщил, что главные силы русских отходят к северо-востоку и что к югу также были обнаружены значительные силы русских. Это были III кавалерийский корпус П. П. Палена и VI корпус Д. С. Дохтурова[417]417
  По данным французской разведки, VI корпус входил в состав второй армии. Поэтому появление этого корпуса у Сморгони Мюрат счел за авангард второй армии, двигавшейся на соединение с первой. «Moniteur» № 200, от 13 июля 1812 г. (5-й бюллетень).


[Закрыть].

Наполеон решил не допустить соединения русских армий. Против армии Барклая-де-Толли он выслал кавалерию Мюрата. Для ее поддержки корпусам Удино и Нея было предложено повернуть от Вилькомира на Свенцяны. Против армии Багратиона Наполеон двинул три колонны войск. Правая колонна (дивизия Дессэ, кавалерийские бригады Кастекса и Бордесуля и пехотный полк из дивизии Компана) под командованием Груши получила задачу наступать из Вильны на Лиду; средняя (дивизия Компана, кирасирская дивизия Валонса и две кавалерийские бригады Кольбера и Пажоля) под командованием Даву – перехватить дорогу, идущую от Лиды на Ошмяны, и левая (дивизия Морана, кирасирская дивизия С. Жермена и две бригады польских улан из дивизии Брюйера) под командованием Нансути – двинуться через Михайлишки на Глубокое. Все три колонны были подчинены Даву. Наполеон рассчитывал этими войсками нанести удар во фланг двигающимся к северу войскам второй армии.

К 19 июня (1 июля) первая армия Барклая-де-Толли сосредоточилась в Свенцянах. Направленные против нее французские войска вышли к следующим пунктам: II корпус

Удино – к Вилькомиру, III корпус Нея – к Гедройцу, кавалерия Мюрата – к Бойреню. Всего против первой армии было сосредоточено 110 тыс. войск на фронте в 70 км.

Группа Д. С. Дохтурова (VI корпус и III кавалерийский корпус П. П. Палена) подходила к Ошмянам, а корпус М. И. Платова вышел к Лиде.

Вторая армия сосредоточилась к Слониму, имея в арьергарде конницу И. В. Васильчикова и гренадерскую дивизию М. С. Воронцова. К Новогрудку подходила 27-я дивизия Д. П. Неверовского, идущая из Москвы на соединение со второй армией. Против армии Багратиона действовали пока лишь войска I корпуса Даву, которые выдвинулись к 19 июня (1 июля) на два перехода от Вильны. Войска правого фланга (группа Жерома) вышли к Неману с большим запозданием и после переправы у Гродно задержались еще на четыре дня. Таким образом, они начали наступление только 22 июня (4 июля).

Уже в это время Наполеон стал получать требования командиров корпусов дать войскам кратковременный отдых. К тому же требовалось подтянуть отставшие обозы. Расчет на пополнение запасов из захваченных складов не оправдался: отходя, русские войска уничтожали магазины. От недостатка фуража начался падеж лошадей. В войсках, особенно в немецких частях, начались беспорядки. Вюртембергскую бригаду пришлось даже расформировать. Учитывая это, Наполеон решил приостановить действия против первой армии и ограничиться задачей окружения второй русской армии. Группу Даву Наполеон усилил дивизией Клапареда, входившей в состав Молодой гвардии.

Тем не менее Барклай-де-Толли считал положение первой армии угрожающим. Новые данные о количестве французских войск заставили его отказаться от генерального сражения и принять решение отойти к Дрисскому лагерю. Отход из Свенцян начался 21 июня (3 июля). На другой день первая армия перешла Дисну и расположилась в районе Видзы. Если не считать небольшой стычки арьергардов 23 июня (3 июля), то русские войска отходили беспрепятственно.

Отход первой армии к Дриссе свидетельствовал о том, что Александр I руководствовался операционным планом Фуля. Он настойчиво добивался сосредоточения войск к лагерю, чтобы затем начать наступление с этой фланговой позиции, не понимая того, что при подавляющем превосходстве противника данная позиция потеряла всякое значение. К 29 июня (11 июля) первая армия сосредоточилась в Дрисском лагере. Сюда же вскоре подошли VI корпус Дохтурова и III кавалерийский корпус Палена, расположившиеся у Прудников[418]418
  ЦГВИА, ф. ВУА, д. 3485 (Краткий журнал первой Западной армии), л. 27–27 об.


[Закрыть]. В Дрисском лагере первая армия получила пополнение – 19 пехотных батальонов и 20 эскадронов (всего 10 тыс. человек).

Мюрат занял Видзы 25 июня (7 июля). Действуя слишком осторожно, он потерял соприкосновение с русскими войсками. Ней и Удино действовали самостоятельно, и это приводило к ряду недоразумений между командирами корпусов. Только 3(15) июля Наполеон назначил Мюрата командующим всей группы корпусов, действующей против армии Барклая-де-Толли.

Действия второй армии проходили в более сложной обстановке. 20 июня (2 июля) она вышла из Слонима к Новогрудку. Чтобы ускорить движение войск и увеличить их маневренность, в войсках был оставлен только штатный обоз, а тяжелый направлен из Слонима через Несвиж к Бобруйску. К 21 июня (3 июля), пройдя 80 км, армия вышла к Николаеву, где инженерные части навели мосты, и на другой день начала переправу через Неман.

23 июня (5 июля) войска должны были двигаться на Воложин. Однако накануне вечером поступило сообщение от генерал-майора И. С. Дорохова, что его отряд, шедший на соединение с первой армией, не смог пробиться и остался в Воложине. Одновременно от М. И. Платова поступило сообщение о начавшихся стычках с противником в районе Вишнева[419]419
  См. «Отечественная война 1812 года». Материалы ВУА, т. XIII, стр. 256; «Донские казаки в 1812 году», Сборник документов, Ростов-на-Дону, 1954, стр. 70–71.


[Закрыть]. Было ясно, что противник стремится перерезать второй армии пути отхода на север. Но Багратион решил пробиваться с боем и в связи с этим дал указание Платову удержать Вишнев, а Дорохову – Воложин до подхода главных сил второй армии. Своим войскам он приказал двигаться двумя эшелонами: сначала VII, затем VIII корпус; IV кавалерийский корпус составил арьергард армии.

Все было готово к выступлению, но в ночь на 23 июня Багратиону донесли о появлении противника в Слониме. Обстановка осложнилась. Армия могла оказаться под ударом с фронта и тыла. Багратион решил отказаться от прорыва и изменить направление отхода к Минску. 24 июня (6 июля) он сообщил об этом Александру I. В тот же день было получено сообщение о появлении противника на дороге к Минску. Тогда Багратион решает отойти к Н. Сверженю, а затем на Минск. «Прискорбно таковое предложение, – писал он Платову, – но оно столько же необходимо…»[420]420
  «Донские казаки в 1812 году», стр. 75.


[Закрыть]. Действительно, Багратион не мог рисковать армией, чтобы привести в Дриссу ее остатки. Сложившаяся обстановка вынуждала его нарушить приказ Александра I о соединении и продолжать эксцентрическое отступление.

23 июня (5 июля) колонна Даву (две пехотные и две кавалерийские дивизии) вышла к Вишневу и Волошину. Бригада Пажоля, составлявшая арьергард I корпуса, подошла к Минску. Дивизия Клапареда заняла Ошмяны. В связи с этим отряд Дорохова оставил Воложин и отошел на Ивенец, а корпус Платова отступил к селу Баксты (Бакшты). Вскоре угроза для второй армии обозначилась и с фланга. С запада к Белице подошла легкая кавалерия I польского корпуса, а к Волковыску выдвинулись части VII корпуса, входившего в группу Жерома. Теперь на вторую армию был нацелен удар трех колонн, численность которых вдвое превышала число русских войск.

Не зная о том, что французы уже заняли Минск, Багратион принимает решение продвигаться в этом направлении. Чтобы дезориентировать Даву, он приказывает Дорохову удерживать Ивенец и только в крайнем случае отходить на Кайданов. Платов должен был произвести давление во фланг войскам Даву, чтобы остановить их движение к Минску, а затем к 25 июня (7 июля) отойти к Николаеву[421]421
  См. там же, стр. 75.


[Закрыть].

Багратион простоял в Николаеве в ожидании ответа от Дорохова и Платова до 16 часов 23 июня (5 июля). Не дождавшись сообщений, он направил Платову запрос о принятом им решении[422]422
  См. «Донские казаки в 1812 году», стр. 76–77.


[Закрыть], а Дорохову – приказ идти на Столбцы на соединение со второй армией.

Отходя из Николаева, Багратион оставил нетронутым мост через Неман, чтобы дать возможность казакам Платова совершить переправу.

К концу дня 23 июня (5 июля) войска Багратиона были уже в Кареличах. Оттуда Багратион направил рапорт Александру I об отходе армии через Мир, Новый Свержень, Минск. Он был уверен в том, что Даву начнет наступление через Вишнев-Волошин на Николаев, и, таким образом, русским войскам удастся совершить беспрепятственно фланговый марш-маневр. Багратион приказал корпусным командирам ускорить переход, а для этого дать возможность войскам двигаться распашным, т. е. свободным, маршем, почаще делать привалы, «словом, употребить все, дабы не изнурить и сохранить войски»[423]423
  «Генерал Багратион», стр. 176.


[Закрыть].

Утром 24 июня (6 июля) вторая армия подошла к местечку Мир. Сам Багратион оставался в Кареличах, ожидая донесений Дорохова и Платова. На другой день около 20 часов от Платова прибыло сообщение о том, что он переправился через Неман и отходит на Камянь, чтобы сделать попытку прорваться на соединение с первой армией[424]424
  См. «Донские казаки в 1812 году», стр. 78.


[Закрыть]. Дорохов сообщил, что противник очистил Волошин, но не указал, куда именно отошли части Даву. Полагая, что Даву отказался от движения на Минск и сосредоточивает свои силы к Вишневу для наступления на Николаев, Багратион приказал Дорохову выйти к Волошину и удерживать его, пока вторая армия не выйдет к Кайданову[425]425
  См. там же, стр. 79–80.


[Закрыть]. Платову он дал указание начать движение через Волошин на Ивенец, Раков, Радошкевичи, чтобы прикрыть Минскую дорогу с запада[426]426
  См. там же, стр. 81.


[Закрыть].

Однако Платов не мог выполнить указаний Багратиона. Под давлением противника он в ночь на 25 июня (7 июля) переправился у Николаева через Неман и, уничтожив мост, двинулся к Коледзину, чтобы вновь перейти Неман и переправиться к Кайданову. Но здесь переправы были уже уничтожены, и поэтому корпус Платова повернул на местечко Мир и стал продвигаться вслед за войсками второй армии, которая в это время сосредоточилась у Несвижа.

25 июня (7 июля) флигель-адъютант императора А. X. Бенкендорф привез Багратиону приказ Александра: второй армии двигаться через Минск. Однако сделать это уже было невозможно: Минск в это время занимал корпус Даву, а войска Жерома стояли в Новогрудке и Слониме. Учтя все это, Багратион принял решение отходить на Бобруйск, о чем и сообщил Александру I[427]427
  См. «Генерал Багратион», стр. 182.


[Закрыть]. В письме к начальнику штаба первой армии А. П. Ермолову Багратион писал: «Меня повернули на Новогрудок и велели идти или на Белицу, или на Николаев, перейти Неман и тянуться к Вилейке, к Сморгони для соединения. Я и пошел, хотя и написал, что невозможно, ибо там 3 корпуса уже были на дороге к Минску и места непроходимые. Перешел в Николаеве Неман… мне пробиваться невозможно было, ибо в Воложине и в Вишневе была уже главная квартира Даву… Я принужден назад бежать па Минскую дорогу, но он успел захватить… Куда ни сунусь, везде неприятель»[428]428
  А. П. Ермолов. Записки о войне 1812 года. С предисл. кн. Петра Долгорукова. Лондон, 1863. Приложения, стр. 169.


[Закрыть].

Отход русских войск совершался в трудных условиях. Войска двигались без дневки и сильно утомились.

Остановив 26 июня (8 июля) армию в Несвиже, Багратион приказал Платову, войска которого занимали местечко Мир, выполнять функции флангового арьергарда[429]429
  По приказу Главной квартиры корпус Платова передавался в распоряжение Багратиона.


[Закрыть].

Он обратил внимание Платова на необходимость удерживать это местечко, чтобы дать возможность войскам второй армии отдохнуть. Платов выдвинул заставу в деревню Песочна и в перелесках, окружавших дорогу к местечку Мир, спрятал засаду в две сотни. В самом местечке Платов оставил лишь один полк В. А. Сысоева, а остальные 7 полков и конную артиллерию скрытно расположил в замке Радзивилла и в роще Яблоновщина[430]430
  См. «Донские казаки в 1812 году», стр. 92.


[Закрыть].

На рассвете 27 июня (9 июля) из Карелия начала движение конница бригады Турно, входящая в IV кавалерийский корпус Латур-Мобура. Шедший в авангарде 3-й уланский полк, сбив казачью заставу, ворвался в местечко Мир. Находившийся там полк Сысоева вытеснил улан. Однако они снова перешли в атаку, но в это время подверглись удару казаков, находившихся в роще. Польские уланы обратились в бегство, но находившиеся в засаде две сотни казаков преградили им путь. Только немногим удалось вырваться из окружения. Генерал Турио направил на помощь 3-му полку три эскадрона 15-го и 16-го уланских полков, но и эти части были разбиты. Вторая бригада Турно потеряла убитыми, ранеными и пленными 242 рядовых и 8 офицеров. Казаки потеряли 25 человек[431]431
  См. И. И. Ростунов. Петр Иванович Багратион. Очерк полководческой деятельности, М., 1957, стр. 196; ЦГВИА, ф. ВУА, отд. II, д. 1876, л. 5–6, 22, 305–306.


[Закрыть].

Получив сообщение Платова о завязавшемся арьергардном бое, Багратион усилил его корпус тремя полками дивизии И. В. Васильчикова и приказал по-прежнему удерживать Мир. Противник направил из Новогрудка против Платова всю дивизию Рожнецкого. Платов решил повторить прием завлечения и последующего окружения противника («вентерь»). Он отрядил в арьергард три казачьих полка, а главные силы расположил в перелесках юго-западнее деревни Симаково, находившейся южнее местечка Мир.

На рассвете 28 июня (10 июля) польские уланы начали наступление. Местечко Мир было оставлено казаками. Простояв здесь до полудня, Рожнецкий решил начать наступление. Обнаружив казачьи посты, он расположил бригаду Турно (3, 15 и 16-й уланские полки) южнее Симакова, а бригаду Дзевановского (2-й и 11-й полки) северо-восточнее этой деревни. 7-й уланский этой бригады полк получил задачу выяснить обстановку, не вступая, однако, в бой.

Тогда Платов решил изменить тактику. Он приказал арьергарду атаковать 7-й уланский полк, а главные силы направил против бригады Турно. Польские уланы, отбив первые две атаки, не выдержали последующего удара и отступили ко второй бригаде. А в это время бригаду атаковали основные силы Платова. Но Рожнецкий, получив сообщения о подходе к нему на помощь бригады Тышкевича, упорно держался.

Прикрыв левый фланг бригады Турно 11-м уланским полком (три эскадрона) и одним эскадроном 16-го уланского полка, Рожнецкий дрался до девяти часов вечера. В это время к полю боя подошла вызванная Платовым из деревни Столбцы казачья бригада Кутейникова, которая нанесла удар во фланг дивизии Рожнецкого. 1-я бригада Дзевановского была опрокинута этим ударом. Вслед за ней с поля боя бежала и 2-я бригада Турно.

Разбитую дивизию Рожнецкого казаки преследовали до местечка Мир, где были встречены огнем орудий подошедшей сюда бригады Тышкевича. Это остановило казаков, и они отошли к Симакову.

Таким образом, имея 6500 человек, Платов нанес поражение польской дивизии, которая потеряла более 600 человек[432]432
  См. В. Харкевич. Действия Платова в арьергарде Багратиона в 1812 г. Кавалерийский бой при Мире и Романове, СПб., 1901 г., стр. 25–26; Труды Московского отдела ИРВИО, т. IV, ч. 1, стр. 89–91.


[Закрыть]. В двухдневных боях под местечком Мир было разгромлено девять польских уланских полков, входивших в 4-ю легкую кавалерийскую дивизию. Казаки показали высокое мужество и мастерство в действиях против регулярной конницы.

Этот успех Платова дал возможность Багратиону спокойно продолжать марш к Бобруйску. У Тимковичей Багратион получил от Александра I новое приказание пробиваться на соединение с первой армией через Минск.

Багратион ответил Александру I, что, имея против себя Даву с 60 тыс. войска и вестфальского короля с армией такой же силы, он не может пробиваться в Минск и что его войска, изнуренные десятидневными форсированными маршами по песчаным дорогам, испытывают ту «крайность», которая позволяет отступление к Бобруйску[433]433
  См. «Генерал Багратион», стр. 187–188. Александр I в приказе Багратиону следовать через Минск разрешал отступать на Бобруйск «единственно в крайнем случае». («Отечественная война 1812 года». Материалы ВУА, т. XVII, стр. 274).


[Закрыть]. Продолжая отход, вторая армия 1(13) июля прибыла в Слуцк. Отсюда Багратион писал Барклаю-де-Толли: «Должен сказать, наконец, что мое отступление, столь непомерными силами преследуемое, почти 15 дней продолжающееся, благодаря всевышнему еще не обескуражило вверенных мне воинов. Каждый желает подраться, как и я»[434]434
  ЦГВИА, ф. ВУА, д. 3506, л. 52. (Входящий журнал Александра I).


[Закрыть].

Получив сведения о направлении отхода второй армии, Наполеон решил войсками Даву и Жерома Бонапарта нанести концентрический удар по войскам Багратиона у Бобруйска, а в случае неудачи преградить им возможность движения вверх по Березине, выдвинув для этого войска Груши к Борисову и далее к Орше.

К 1(13) июля авангард Даву подошел к местечку Игумен, разъезды французов находились у местечка Свислочь. Появление противника на фланге и давление его с тыла вновь создавало угрозу окружения второй армии. Багратион решил ускорить марш на Бобруйск, я 3(15) июля VII корпус вышел из Слуцка. Отход прикрывала конница Платова и отряд Васильчикова, располагавшийся у Романова.

Утром 2(14) июля русский арьергард был атакован авангардом правого крыла французов под командованием Латур-Мобура. Атаковавший казаков 1-й конно-егерский полк Пшепендовского был наголову разбит; в плен было взято более 300 человек[435]435
  ЦГВИА., ф. ВУА, д. 3506, л. 87–88 (Рапорт Багратиона); Труды МО ИРВИО, т. IV, ч. 5, стр. 97–99.


[Закрыть]. На другой день противники ограничились артиллерийской перестрелкой. Латур-Мобур не решался бросать все силы в атаку. К вечеру французы отошли от Романова. Ожидая что Жером Бонапарт двинет в бои свои главные силы, Багратион задержал VIII корпус и артиллерию в Слуцке, «чтобы с оными, подкрепив арьергард, атаковать и разбить неприятеля»[436]436
  «Генерал Багратион», стр. 197.


[Закрыть]. VII корпус форсированным маршем прибыл к Бобруйску к 5(17) июля.

Убедившись в том, что Жером не хочет встречи, Багратион отвел остальные войска из Слуцка, и к 6(18) июля вся армия сосредоточилась в Бобруйске.

Почему же французы, имея значительное превосходство в силах и средствах, не смогли осуществить эту задачу? Колонна Даву, которая вышла из Вильны 16(28) июля шла к Минску 10 дней, проходя в день около 15 км. Нужно сказать что Даву целесообразно направлял свои усилия к Минску, откуда он мог контролировать пути на север и на северо-восток. Но он наступал слишком осторожно, и это давало возможность Багратиону принимать контрмеры. Группа Жерома была еще менее активна. Заняв Гродно 18 (30) июня. Жером пробыл здесь лишних четыре дня, а затем действовал настолько нерешительно, что Багратион успел выйти сначала к Николаеву, а оттуда вернуться на Несвиж. Поведение Жерома объясняется тем, что, по французским данным, в распоряжении Багратиона было от 90 до 100 тыс. человек, и Жером, имея 60 тыс., опасался быть разбитым.

Видеть в движении Багратиона на Николаев и далее на Вилейку неосмотрительность с его стороны нельзя: Багратион был вынужден выполнять приказ Александра. Он показал себя великолепным стратегом, выведя армию из, казалось бы, неминуемого окружения и нанеся противнику несколько ударов.

Вот почему Наполеон был так разъярен, когда ему донесли о неудаче Жерома. И хотя он обычно не укорял за уже свершившиеся факты, однако в этом случае приказал Бертье указать Жерому на его ошибку: «Уведомьте его, что результат всех моих движений и наиболее благоприятный из когда-либо предоставляющихся на войне случаев упущен, вследствие упомянутого исключительного забвения нм основных понятий военного дела»[437]437
  Бонналь. Виленская операция. Современное искусство в стратегии Наполеона с января 1811 по июль 1812 г., СПб., 1909, стр. 52–53.


[Закрыть]. Когда же Жером в оправдание ссылался на то, что он не имел никаких сведений о действиях Даву, то Бертье написал ему: «Его величество был поражен тем, что вам в то время не было известно о том, что неприятель в полном отступлении и что принц Экмюльский (Даву, – Л. Б.) в Минске»[438]438
  В. Беляев. К истории 1812 года. Письма маршала Бертье… Приложения, стр. 46.


[Закрыть]. После этого Наполеон, считая своего брата неспособным самостоятельно руководить войсками, подчинил его маршалу Даву. В ответ на это Жером сложил с себя командование, и его группа с 4(16) по 9(21) июля фактически была без всякого руководства. В результате соприкосновение со второй армией было потеряно. Французы даже думали, что Багратион начал отход к Мозырю, куда перед вступлением в Бобруйск он отправил свои обозы.

В Вильне Наполеон пробыл 18 дней. Основной причиной столь длительной стратегической паузы явилась необходимость изменить операционную линию. Удар по Вильне пришелся по пустому месту, но на его проведение ушло время. Нужно было наново создавать базу, на которую могли опереться войска, действующие против первой и второй русских армий. Нужно было также подтянуть из Германии вновь сформированный IX корпус[439]439
  «За недостатком больших и быстрых успехов, – писал маршал Сен-Сир, – казавшихся ему несомненными, он увидел себя в необходимости провозгласить о взятии нескольких повозок и о разделении двух неприятельских армий – результаты ничтожные для новых действий армии в 500 000 человек», – «Военный журнал», 1846, кн. III, стр. 94.


[Закрыть].

Оказалось, что сил, которые были в распоряжении Наполеона, недоставало. Из 440 тыс. человек первого эшелона наполеоновской армии собственно французов было только 255 тыс., причем около 120 тыс. из них были молодые солдаты, не имевшие достаточного боевого опыта.

Надежда на итальянцев, австрийцев и немцев была плоха. Среди этих войск многие враждебно относились к самому Наполеону и вовсе не хотели рисковать жизнью за чуждые им «французские интересы. Именно эти части давали больше всего дезертиров, образовывавших в тылу французской армии многочисленные группы мародеров. Пример показали баварцы: более 6 тыс. человек из них покинуло ряды французской армии. Вслед за ними стали уходить в леса вестфальцы.

Выявилось также, что тыл армии вообще был организован из рук вон плохо. Возимый запас продовольствия и фуража, рассчитанный на 20 дней, был съеден. Местных средств, на которые рассчитывал Наполеон, было слишком мало. Наполеон предпринял энергичные меры по закладке новых магазинов в Ковно, Олите, Мерече, Гродно и в Вильне, куда перебрасывались запасы из Пултуска, Модлина, Варшавы, Велау и Торна. Но для их организации и устройства нужны были время и дополнительные силы. Пришлось для этого выделять специальные гарнизоны, сооружать укрепления, устанавливать этапные пункты и учреждать охрану на военных дорогах, которые теперь шли от Вильны на Гродно и Ковно. Только после этого можно было предпринимать наступление по новой операционной линии.

Положение в Литве было более сложным, чем в Польше. Накануне вторжения Наполеона Литва жила ожиданием реформ. Жест Александра I, выражавшийся в уравнении литовских дворян с русскими, в какой-то мере удовлетворил их самолюбие. Они внешне проявляли верноподданнические чувства и даже выразили готовность предоставить русскому командованию запасы продовольствия. Командование охотно приняло эту «жертву», хотя и не нуждалось в ней. Сделано это было для того, чтобы не оставлять у шляхты крупных запасов хлеба, которые могли оказаться в руках противника[440]440
  Акты, документы и материалы для политической и бытовой истории 1812 года. Под ред. К. Военского, т. III, СПб., 1912 сто 97–126 (Сборник РИО, т. 139).


[Закрыть]. Но с еще большим энтузиазмом литовское дворянство встретило Наполеона, который умело обставил свое вступление в Вильну. Первым вошел в Вильну 8-й полк польской кавалерии, которым командовал Доминик Радзивилл. В Понарах Наполеон принял депутацию литовско-польских магнатов, которые выразили надежду на оформление литовской государственности. Он выслушал делегатов Вильно, но не связал себя никакими обязательствами. Это обстоятельство смутило литовских делегатов, но они успокоились, как только стало известно, что Наполеон решил создать временное правительство Литвы, хотя и под странным названием «Комиссия великого княжества Литовского»[441]441
  Акты, документы и материалы, т. I, СПб., 1909 сто 133–136 (Сборник РИО, т. 128).


[Закрыть]. В состав Комиссии вошло семь членов и один французский комиссар (Биньон). Каждый член Комиссии возглавлял особый комитет: военный, полиции, юстиции, внутренних дел, продовольствия и, наконец, духовных дел и просвещения.

Наполеона не интересовал вопрос о литовской государственности. Ему нужны были литовские запасы хлеба и людские резервы. Комиссии было приказано срочно сформировать пять пехотных и четыре кавалерийских полка. Гвардейский полк при этом предлагалось составить только из дворян. Кроме того, предполагалось сформировать два волонтерных полка и жандармские роты, по одной на каждый уезд[442]442
  Акты, документы и материалы, т. I, стр. 211–213, 216–220 222–223 (Сборник РИО, т. 128).


[Закрыть]. Литовское дворянство готово было выполнить эти приказы Наполеона, но взамен оно хотело получить от него заверения в том, что крепостное право будет сохранено в Литве. Он охотно это сделал.

Казалось, что Наполеон удовлетворил интересы литовских дворян, предоставив им видимость самоуправления и сохранив власть над крестьянами. Однако выполнить взятые на себя Комиссией обязательства было не так просто. Достаточно сказать, что только Виленский департамент должен был поставить 200 тыс. ц. ржи, 2 млн. мер овса, 18 тыс. ц. сена и 18 тыс. ц. соломы. Эти поставки легли тяжелым бременем на литовских крестьян[443]443
  Акты, документы и материалы, т. I, стр. 166–168, 196, 199–202.


[Закрыть]. Дворяне Свенцянского уезда жаловались, что «непрерывные переходы многочисленной армии отняли у нас все, разрушили даже наши дома и так нас разорили, что мы сделались бедняками»[444]444
  «История Литовской ССР», ч. I, Вильнюс, 1953, стр. 423.


[Закрыть].