Текст книги "Звёзды в луче фонарика"

– А не жалко? Девочку не жалко, головорез? – спросил я без особого интереса.

– Жалко. Но держать их и дальше смысла нет, а отпускать нельзя ни под каким предлогом. Можно не убивать. Можно выбросить их в лесу в паре тысяч километров от ближайшей деревни. Но пристрелить гуманнее. А ты сразу – головорез.

– Мы их не отпустим и не выбросим. И не застрелим.

– А как? Задушим? Ф-фу! Хочешь на зарядах сэкономить?

– Мы не будем их убивать.

Степашка удивился:

– А что с ними делать-то еще?

– Наши пленники – капитал, – втолковывал я. – За них можно потребовать выкуп.

– С кого? С Матвеева? Я пока еще в здравом уме. Я думал об этом. Нет.

– Чего ты боишься?

– Я боюсь Слепого. Да, я его именно боюсь. Я называю вещи своими именами. Я собираюсь жить долго и счастливо. Поэтому не хочу наживать таких врагов, как Матвеев.

– Ты уже нажил врага, украв его людей. Если ты убьешь их – ты подпишешь себе смертный приговор. Рано или поздно он узнает об этом.

Худая Степашкина рожа покрылась бурыми пятнами.

– Сволочь ты, Рыжий, но ты прав, так тебя и эдак! И что же мне теперь делать? Что ж ты раньше-то молчал?

– А зачем? У тебя своя голова на плечах.

Собакин забегал по рубке взад-вперед, заглядывая в каждый экран. Потом остановился.

– Я знаю. Я верну Слепому его людей целыми и невредимыми. Просто счастье, что я хорошо с ними обращался. А девочка ничего, а? И правда, жалко!

Степашка тут же преобразился. Я подумал, что именно сейчас, в ходовой рубке «Пепла Марса», бездарно пропадает талант, волею судеб не попавший на подмостки театра. Серьезная потеря для человечества! Нет, он не играет, у Степашки всё искренне!

– Мы не одни, – сообщил дежурный.

Я подошел к уцелевшему дисплею радара. Визуально в космосе рядом никого не было, однако радар улавливал гравитационные поля нескольких судов.

– Это что еще за клоуны? – удивился я. Собакин сунулся к дисплею радара, как будто что-то в нем понимал.

– Что там?

– Замаскированные корабли, порядка шестнадцати штук. Может, больше.

– Только этого еще не хватало. Это Осень?

– Нет, это не их корабли. Осианский флот – вон, два часа семнадцать минут. А эти похожи на доржиан. Нам до этих судов нет никакого дела. У нас своя дорога, у них своя. Что бы эта эскадра здесь ни делала, у нее свои задачи, с нами никак не связанные. Иначе бы они дали по нам залп, как только мы вышли из подпространства. Или на связь бы вышли.

– Но они наверняка нас увидели!

– Разумеется, увидели. Ну и что из того?

– Послушай, Рыжий, с чего ты взял, что это эскадра? Может, торговцы какие-нибудь?

– Глаза протри, – с издевкой ответил я и небрежно ткнул пальцем в дисплей радара.

Истеричка!

Похоже, эти клоуны сами не рады встрече с нами. Делают вид, будто их нет. Чего же тогда впадать в истерику? Я подавил желание стукнуть Степашку кулаком по голове, чтобы он угомонился.

Все получилось совсем не так, как я рассчитывал. И уж совсем не так, как хотел Собакин. «Пепел Марса» вышел на орбиту Осени под маскировкой, чтобы нас не увидели на радарах. Вокруг планеты по разным орбитам кружила вся местная эскадра. Нас не ждали, а потому не искали целенаправленно. Я ловко провел корабль по безопасной траектории. Наше появление осталось незамеченным.

Я решил захватить «Пепел» перед завершением погрузки. Древесина к этому времени будет почти вся погружена, а на борту останется минимум народу. Я оставлю на борту как можно больше своих людей и как можно меньше Степашкиных бандитов.

Собакин отправил на поверхность планеты четыре шлюпки. От причала крейсера, однако, отвалило пять. Я моментально объявил тревогу. Позвонил на пост рядом с каютой пленников, никто не ответил. Кинулся туда сам. В узком проходе столкнулся со Степашкой, который тоже был знаком с арифметикой. То, что на пятой шлюпке отчалили наши гости, было из разряда фантастики. Скорее всего, кто-то из команды поменял свои намерения. Однако проверить не мешало, и чем быстрее, тем лучше.

На месте двери в каюту мы увидели развороченный, изорванный проем с закрученными в штопор острыми краями. Дымом не пахло. Охранника на месте не оказалось. У меня от изумления ноги приросли к палубе.

– К-к-как, как такое возможно?! – поразился Собакин при виде завернутых в трубочку нанотриплезитовых косяков. – На взрыв не похоже. Да и сигнализация бы сработала… Нанотриплезит, он же это… он же крепче любой стали…

Ломать голову было некогда. Мы понеслись обратно в рубку. Шлюпка с беглецами шла отдельно от остальных, безошибочно приняв направление к Мильгуну, единственному городу на планете. Нас пока не обнаружили, маскировка защищала довольно хорошо, но стоит поднять стрельбу, и нас тут же засекут с военных кораблей на орбите. Поэтому стрелять начали со шлюпок над самой поверхностью.

С обзорных экранов я наблюдал, как подбитая шлюпка с беглецами неспешно завалилась где-то в осианских дебрях. Степашка взмахнул руками в отпускающем жесте.

– Сами виноваты, – сказал он, будто оправдывался. – Чего им на месте не сиделось? Думаешь, они выживут? Они ведь могут добраться до населенных мест и рассказать о нашем тут рейде.

На это я ответил:

– На всей планете размером с Землю всего один городишко, где проживает от силы пятнадцать тысяч, да еще вокруг разбросано несколько деревень. Когда-то деревень было восемь.

– И это всё? И где они, деревеньки-то?

– Вон они все, – я кивнул головой на экран. – В планетарных масштабах близко от нашей высадки, но пешком… сам понимаешь. А еще надо знать, в каком направлении шагать. Точней, продираться сквозь джунгли.

– Замечательно. Пусть проваливают, куда им вздумается, если они еще живы, – бодро сказал Степашка, не ведая о моих муках от желания проломить ему череп.

Мне не хотелось, чтобы они погибли. Мне необходима была эта женщина, ее способности. Я был здорово разочарован, что она уплыла из моих рук, вплоть до чувства потери.

Наши шлюпки приземлились в нужном месте. Все было спокойно. Собакин отчалил следующим рейсом. Я остался на корабле хозяином, как и положено.

Бандиты в лесу распаковали оборудование, разбили лагерь. Я без труда представлял себе, как они под нервными командами Собакина взялись осваивать тяжелую профессию лесорубов.

 
ФЕДОР ИВАНЕНКО
 

Прежде чем выбраться из горящей шлюпки, мы разрубили цепь на наручниках. Для этого Маша выпрыгнула наружу, а я остался внутри и задраил люк. Давление крышки люка составляет несколько килотонн. Цепь разрезало, как масло ножом.

Наконец мы освободились друг от друга! Я выпал из наполненной едким дымом шлюпки, и мы, кашляя, отбежали от нее подальше. Девчонка первым делом поскакала в кусты, радуясь свободе и подпрыгивая, как козленок – наконец-то без старого секача, прикованного к руке! Нас со всех сторон обступал лес, густой, перепутанный, зеленый-зеленущий. Я задрал голову. Листва наверху была густая, но солнечный свет пропускала свободно. Положение наше уж куда как поправилось, но оставалось незавидным, а я наслаждался лесным воздухом, светом, безмятежными звуками природы. Так хорошо на душе моей еще ни разу не было.

Маруся шумно выбралась из кустов.

– Чуешь, что происходит? – восторженно спросила она. – Вот здесь, – она положила ладонь себе на грудь. – Так хорошо… Это лес, это всё лес, эти деревья, – Маша дотронулась до зеленоватого ствола. – Эти деревья и правда уникальны. Бандиты собираются их рубить.

– Нет, Маша, неправильно ты сказала. Бандиты собираются вырубить лес.

– Губить такое сокровище – это же преступление, Федор Семеныч! – возмутилась Маша.

– Нам бы отсюда выбраться, – напомнил я со вздохом.

Маша уверенно вытянула руку:

– Город с той стороны, нам надо идти туда.

Я с сомнением огляделся по сторонам. Заросли казались непролазными. Помнится, уже подбитые, мы пролетели над какой-то просекой. Я предложил:

– Доберемся до просеки и пойдем по ней.

Удивительно, что мне в голову пришла хоть какая-то мысль, потому что я натурально оглупел от побега. Разница между опостылевшей запертой каютой и свободным лесом ошеломляла до дурноты. Головокружительным было и падение в горящей шлюпке.

Наш побег совершился с безумной скоростью. Маша пальцем показала Собакину, где находится лес. Она именно ткнула пальцем в обзорный экран, издеваясь над его невежеством. После этого нас снова заперли в каюте. Арап сделал свое дело, арап может умереть… Выждав три минуты, Маша искривила пространство с дверным проемом, а потом снова его расправила. Дверь деформировалась, смялась и лопнула. На ее месте образовалась роскошная дыра, как раз для меня. Я ухнул от удивления и вырвался в коридор, точно вепрь, с намерением свернуть часовому шею. Однако парень оказался шустрее меня. Я только увидел его спину. Он с невнятным воем удалялся вдоль по коридору, да так быстро, будто за ним гнался львиный прайд. Мы с Машей побежали в шлюпочный отсек, опередили десант на добрую пару минут и забрались в дальнюю шлюпку. Маша торопилась, хотела стартовать, но я придержал ее. Нас бы расстреляли с крейсера в упор. Наша задача – отдалиться от корабля на некоторое расстояние, где маскировка «Пепла» уже не действует и стрельба выдаст присутствие бандитов.

Десант занял четыре шлюпки. Суденышки задраились и отвалили от борта крейсера. Какое-то время мы держались со всей группой, а потом взяли направление к Мильгуну. Бандиты отважились на стрельбу, но уже у самой поверхности.

Теперь мы с Машей проламывались сквозь местные джунгли, не имея с собой никаких запасов, не зная, что в этом лесу съедобно, что ядовито, какое зверьё здесь водится и что ожидать за ближайшим деревом. Вдохновляло то, что Мильгун находился недалеко отсюда. Недалеко?!! Но мы же идем пешком! Даже если пойдем по просеке… Н-да… Я привык мыслить галактическими мерками, а вот если мерить человеческими шагами… За неделю дошагаем, наверное…

Видимо, в лесном воздухе и в самом деле что-то было, потому что проблемы меня не слишком беспокоили. Лес не вызывал сонливости, но он успокаивал, а заодно усыплял и бдительность. Маша тоже не высказывала никаких опасений. Тем не менее, мы насторожились, когда услышали характерный шум двигателей. Шум нарастал, и доносился он с неба.

– Не ищут ли нас бандиты? – предположила Маша с тревогой.

Я мотнул головой, и капли пота разлетелись в разные стороны.

– Мы им не нужны. За то время, пока мы доковыляем до города, они уже покинут планету.

– Но возвращаться сюда за следующей партией леса будет рискованно!

– Бандиты не думают о будущем, им лишь бы сейчас обогатиться.

– Значит, второй раз они уже не вернутся. Что ж, хоть какая-то от нас польза, – вздохнула Маша, задрав голову.

Над нами с надсадным гулом пролетела неряшливая громоздкая конструкция, похожая на косматую навозную муху.

– Вот это экспонат! – фыркнула Маруся. – Что это, Федор Семеныч?

– А фиг его знает, отродясь не видал ничего подобного. Начадил-то, ф-фу! А заправляется, похоже, биотопливом. Видала, куда полетел?

– А то ж! Аккуратно к высадке наших недавних дружбанов.

– Это может означать, моя Маруся, что местные не такие уж ротозеи. Ладно, пошли. Полетят обратно – надо подать знак, чтобы нас подобрали. Ну, все в порядке.

– Меня зовут Мария, а не Маруся, – сварливо буркнула Маша.

Да, к своему имени она относится очень ревниво.

Мы продирались сквозь заросли еще минут двадцать: я впереди, Маша за мной следом. Остановились мы не потому, что устали ломать ноги в заросших обломанных сучьях и ямах, и не потому, что я совсем запыхался, а Маша иссекла кожу ветками и жесткой травой. Мы ощутили вибрацию, как от звука низкой частоты, и слабое сотрясение почвы. Поэтому мы остановились и прислушались. Высоко над головой шумела листва, птицы пели во все горло. Вибрация нам не померещилась.

– Воюют, однако, – произнес я, пытаясь отдышаться.

– Слышу, я ж не слепая, – отозвалась девчонка. – Как ты думаешь, кто кого побьет?

– В интересах планеты это не так уж и важно. Даже если победят бандиты, им придется убираться отсюда несолоно хлебавши.

Маша весело расхохоталась.

Наконец мы, измученные борьбой с местной флорой, взмыленные и обцарапанные до крови, выбрались на просеку. В груди у меня горело огнем.

Мы сделали десятиминутный привал, потом я снова пошел впереди, а Маша за мной. После зарослей идти по колее было даже приятно, но потом стало тяжело. Солнце припекало, ветер в лесу не дул, мучительно хотелось пить. В глазах стояла темнота. Маша не жаловалась, терпела.

Мы прошагали два с половиной часа, а потом нас стал догонять шум мотора, но уже другого и не с неба. На всякий случай мы свернули с просеки и затаились в кустах.

Я радовался передышке. Честно говоря, ходить по такой жаре и духоте было совсем невмоготу.

Шум нарастал, пока не стал таким же надсадным, как у дреналета, который давеча пролетел над нашими головами. По просеке валил сельскохозяйственный трактор. На нем восседали два человека.

Эти люди были не из банды. Мы переглянулись.

– Бой? – предложила Маша. Я отмахнулся от нее, как от назойливой мухи, и мы вышли наперерез трактору.

– Р-руки! – рявкнул один из трактористов и вскинул огнестрельное ружье, похожее на музейный экспонат. Второй сделал то же самое. Ух ты! Мы послушно задрали руки. Рубашки у парней были запачканы кровью. Нет, не запачканы! Рубашки были залиты кровью так, что их цвет уже не угадывался. Потом я разглядел, что парни похожи друг на друга, как братья.

– Кто такие? – грубо спросили они.

Что им сказать? Что мы упали с неба на их грешную землю?

– Мы заблудились, – соврал я.

– На вас судовая одежда и наручники, так что зубы нам не заговаривай, – прорычал один из трактористов.

– Мы с пиратского судна, – сознался я, потихоньку опуская руки. – Мы были у них в плену, сбежали при высадке.

Парни переглянулись.

– Руки выше, – скомандовал один.

– Может, пристрелить? – предложил второй.

– Погоди, мож не врут. Руки за голову!

Парни повязали нас по всем правилам: мордами (то есть толстой мордой и конопатым лицом) на капот и так далее. Теперь мы ехали на тракторе, только со связанными за спиной руками. Было жарко, палило солнце, снизу нещадно припекала чадящая раскаленная машина, отвратно разило горячим биотопливом, и пить хотелось все сильнее. Парни молчали. Были они неопрятные, обросшие щетиной и вонючие. Запах крови перекрывал амбре немытых тел. Очень может быть, что эти люди летели на дреналете, дали бой бандитам, а теперь возвращаются обратно. Откуда только трактор, не понять.

– Дайте хоть водички попить, – попросил я.

– Молчи, кандальник.

– Дайте хотя бы девочке, люди вы или вурдалаки лесные?

Один из парней напоил Машу водой из пятилитровой бутылки. Она сосала воду, как щенок. Тракторист помедлил, а потом напоил и меня.

Есть не хотелось.

– Далеко ли до города?

– Доберемся быстро, не суетись, – буркнул тракторист. – Мы вас прямо в кутузку отвезем, нам как раз по пути.

Я покладисто угукнул.

– Кто вы такие? – подала голос Маша.

– Это кто вы такие, еще разобраться надо. Ничего, в полицейском участке разберутся.

За нами не следили слишком пристально. Трактористы были уверены, что нам со связанными руками не удастся удрать от них по зарослям. Мы и не собирались удирать. Маша изучила узел на моих руках. Мы повернулись друг к другу спинами, и Маша принялась его развязывать. Приходилось быть начеку, чтобы парни нас не застукали. Девчонка сдерживала сердитое сопение. Узел поддался нескоро. Я с наслаждением взялся за свои запястья. Освободиться бы еще от наручника!

Я не успел развязать руки Маши. Трактор свернул в заросли и остановился. Парни спрыгнули на землю и велели слезать и нам. Я быстренько спрятал руки за спиной. Мы увидели расчищенную поляну, а на ней – вертолет.

Мне опостылело бесцеремонное обращение, и я чутка придавил ближайшего парня. Его ружье планомерно перекочевало ко мне. Второй обернулся слишком поздно. Ему пришлось бросить ружье на землю и развязать Марии руки. Маша подхватила с земли оружие.

Парни помрачнели.

– Вот теперь другое дело, – с удовлетворением произнес я. – А теперь все в вертолет. Кто из вас водила? Направление полета не меняется, в кутузку – так в кутузку, я не против. А сейчас вы расскажете, кто вы такие, кто победил в стычке с бандитами и куда делись остальные ребята с вашего дреналета.

 
КОНСТАНТИН РУДЗЕВИЧ, начальник Управления внутренней
безопасности Осени
 

Я с брезгливой неприязнью разглядывал людей, минуту назад вломившихся в полицейское управление. Двоих, в окровавленных рубашках, я хорошо знал в лицо. Я, как начальник полицейской управы, знал своих подопечных. Братья Авилкины занимались фермерством в одном из поселков. За ними числилось мелкое браконьерство – обычное дело на Осени. Незнакомый мне мужчина был одет в типичную серую с синим одежду астронавтов, разодранную в клочья. Женщина щеголяла в короткой юбке из добротного материала и в изорванной вызывающей маечке. На руках у них болтались обрывки наручников. Все четверо мне не понравились.

– Беда, полковник! – кинулся вперед один из братьев и наткнулся на мой стол. На столешницу легли деревенские натруженные ладони. В нос мне ударила волна смрада, и я слегка отпрянул. – Лес рубят! Чужие! Прилетели по тихой и рубят.

– Так. Давайте-ка по порядку. Для начала сядьте.

Четыре человека шумно расселись по скрипящим стульям. Я невольно морщился от густого запаха крови.

– Теперь будем знакомиться.

– Некогда знакомиться, на Осени банда! Банда из космоса, понимаете? – заговорили сразу оба брата и оба вскочили на ноги.

– Сядьте немедленно, – рявкнул я. – Как ваша фамилия?

– Авилкины мы, Игнат и Тёма. Артем. Тут такое творится…

– А вы кто? – обратился я к парочке в наручниках.

– Меня зовут Иваненко Федор Семенович, моего друга и напарницу – Поморова Мария Антоновна. Мы с планеты Онтария. Слышали о такой?

Я едва сдержался, чтоб не подпрыгнуть. На Осени банда с Онтарии?! Значит, Матвеев начал показывать свое истинное лицо! Бандит – он и есть бандит. Президента Онтарии я видел только по новостям: огромный, мешковатый, в черных очках, какие носят слепые. Однако увалень он только с виду. Слишком подвижен. И впечатления слепого не производит. Ходят слухи, что глаза у него то ли мутировали, то ли их нет совсем.

– Как же, слышал. Значит, Матвеев переквалифицировался в лесоруба, я правильно понял?

– Да ничего вы не поняли! – вызверился Игнат Авилкин и снова вскочил со стула.

– Сядьте, Авилкин! – рыкнул я и обратился к Иваненко:

– Как вы сюда попали?

– Нас привезла сюда банда Собакина на крейсере «Пепел Марса». Нас взяли в заложники на Кардабае, когда мы грузили товаром наше судно.

– Так. Да сядьте же, Авилкин!

– Далее банда привела крейсер сюда. В данный момент, пока мы тут лясы точим, «Пепел Марса» нарезает круги на орбите прямо над нашими головами.

– На орбите находится наш флот, чужое судно бы заметили.

– Крейсер замаскирован, – с оттенком презрения бросила Поморова. – Кстати, он ходит по низкой орбите.

Презрительный тон оборвашки задел меня неожиданно сильно.

– При высадке банды на планету мы сбежали. У меня всё, – закончил Иваненко.

– Всё? – я выразил удивление. – А что банде Собакина понадобилось у нас?

– Ваша древесина из вашего засекреченного леса.

– Ясно.

Я перевел взгляд на братьев, и они тут же вскочили.

– Послушайте, мы с ними повоевали…

– По порядку.

– Да, надо по порядку, а то он ни хрена не понимает, – осадил Игната Артем. – Погоди, давай я сам расскажу. Наша бригада валила лес в трехстах километрах отсюда. Глядим, значится – с неба пять шлюпок сыплются, и все в наш лес, чтоб им пусто было! Ну, дак они как посыпались, начали друг по другу палить. Один задымился и упал, остальные сели в лесу.

– Мы бегом в наш флаер и почесали туда, – перебил Артема Игнат. – Нашли их сразу, а они давай палить по флаеру из базуки. Сбили нас, значит, гости-то, мы рухнули, давай выбираться, а они нас окружили и давай лупить из лучеметов. Ну, мы тоже не лыком шиты, все при оружии, как положено, тоже много ихнего брата положили. Только из бригады мы двое в живых остались. Темку в бочину ранили, а на мне хоть бы царапина осталась, обидно даже. Столько полегло там наших, а я… Хорошо, поле рядом, мы на трактор и поехали…

И тут я сообразил, что меня не разыгрывают, не ломают комедию и не шутят, и что в нашем маленьком и тихом царстве-государстве происходит нечто страшное и выходящее за всякие рамки. И что кто-то уже погиб. На Осени погибли люди! Я сразу подумал о детском санатории «Русалочка» в пятнадцати километрах от Мильгуна. Там отдыхают дети, резвятся на берегу чудесного озера Мильгун, родители трясутся, чтобы их чадо ненароком не забрело в безобидное наше озеро поглубже, а где-то неподалеку, в сказочном нашем лесу, получается, кровь рекой?

Я рывком ослабил на шее галстук и краем глаза глянул в окно. За окном ничего не изменилось. Шумят на ветру все те же богатые деревья, сияют стеклом все те же бело-розово-голубые двухэтажные здания. И все то же ярко-синее небо. Клонилось к закату солнце, налилось оранжевым цветом, раскалило кабинет, кондиционера будто и не было, и оттого так душно и так трудно дышать…

Да, ничего не изменилось, изменился только воздух вокруг меня, стал тяжелым, и в легкие он пролезал неохотно.

– Раскуйте нас, пожалуйста, – услышал я голос матвеевца. Мужчина и женщина дружно взметнули руки с обрывками наручников, будто статуя «рабочий и колхозница».

– Откуда на вас драгоценности? – поинтересовался я.

– Собакин сковал нас вместе, – объяснил Иваненко.

Я ждал продолжения, и матвеевец добавил:

– Мы разбили цепь дверкой люка на шлюпке. Дверкой прихлопнули, понимаете?

Во взгляде Иваненко появилась ненависть.

– На какой шлюпке? – спросил я.

– На той самой, по которой стреляли.

– Ясно. Сколько людей было в бригаде? – спросил я фермеров.

– Восемь.

– Значит, погибли шестеро. А теперь составим протокол.

Поморова вдруг подпрыгнула, будто на пружине, а Иваненко схватил ее за предплечье и рывком усадил на место. В горле у нее булькнуло. Оба они смотрели на меня тяжелым взглядом, да только мне было не привыкать.

Долго ли, коротко ли, протокол был составлен. День тихо угасал за окном кабинета. Вечер был такой же, как всегда. Как обычно.

– Вы, Авилкины, можете идти. А вас, Иваненко и Поморова, я вынужден задержать.

– Как задержать? Почему? – удивилась Поморова, и усталое веснушчатое лицо ее исказилось от неподдельного горя.

– Там наш лес рубят, полковник, а вы тут протоколы составляете. Время-то идет! – влез Игнат Авилкин уже из дверей кабинета.

– На каком основании вы нас задерживаете? – спросил Иваненко.

– До выяснения личности, – миролюбиво объяснил я. – Не беспокойтесь, камеры у нас хорошие, кормят отлично. Есть душевые. Помоетесь, поедите, выспитесь, посмотрите новости. Если хотите, переоденетесь в чистое. Одежду выдадим, сами понимаете, нашу…

– Я хочу, чтобы мне постирали и вернули обратно мою собственную одежду! – задиристо заявила Поморова.

– Пожалуйста. В камере есть стиральная машина. Стирайте. А мы пока отправим запрос на Онтарию. Авилкины, немедленно покиньте кабинет, иначе вас я тоже задержу.

Братья дружно сунулись в дверь и освободили от себя помещение, оставив зловоние немытых тел и крови.

Отправив под стражу матвеевских бандитов, я вышел на связь с президентом Осени. Секретарь Суреповой на вызов ответила сразу и соединила меня с владычицей. Президент обдала меня льдом немигающего взгляда. Правила она уже три года, но я не мог к ней привыкнуть. С президентами-мужчинами работать было гораздо проще. Я постарался забыть об обжигающе холодной красоте президента и обрисовал сложившуюся ситуацию.

– Надо послать в указанный район вертолет для разведки, – с ходу решила Сурепова.

– Наш вертолет бандиты-астронавты расстреляют за пару секунд. Я считаю, что туда необходимо отправить на флаерах все полицейское отделение и дать бандитам бой.

– Надо сначала переговорить с ними.

– С хорошо организованной вооруженной бандой?

– Возможно, их удастся уговорить убраться отсюда подобру-поздорову.

– Космические бандиты в первую очередь – головорезы и умеют воевать. Им не о чем с нами разговаривать, а нам нечего им предложить. Все мы знаем, зачем они сюда притащились. Шесть человек уже убито. Пока мы будем заговаривать им зубы, они будут рубить лес и успеют подготовиться к обороне. Мы не располагаем армейскими частями, чтобы выбить их из леса. Вместо армии мы имеем только хорошо отлаженную систему внутренней безопасности, вы это знаете.

– Мы располагаем военным космическим флотом.

– Если уничтожить банду из космоса, начнется повальный лесной пожар. Пока мы его потушим, сгорит половина драгоценного леса. Внезапное нападение – единственный выход в сложившейся ситуации.

Сурепова ненадолго задумалась.

– Да, вы правы, – согласилась она. – Как же так получилось, что их появление никто не заметил?

– Крейсер замаскирован, и запеленговать его сразу можно только случайно.

– Зато его можно найти. Наверняка он ходит по низким орбитам, а это сужает круг поиска.

– Да, это так.

– Сколько у вас человек в наличии?

– Мужчин сорок два, двадцать три флаера. Задействуем восемнадцать флаеров. Женщины участвовать не будут.

– Думаю, этого достаточно. Хорошо, поступайте так, как вы решили. Где сейчас матвеевцы?

– Под стражей до выяснения личности. Мы отправили запрос на Онтарию.

– Пусть посидят до утра хотя бы. Они тоже бандиты, а у нас курорты полны детьми и отдыхающими. Когда планируете начать операцию?

– Утром в 6.30. Я уже собираю людей.

– Хорошо.

Сурепова отключила связь.

Я оглядел кабинет. Всё, как обычно. Надо менять кондиционер или отремонтировать на нем климат-контроль. Жена просила по дороге домой купить продуктов. Мысли мои упорно сползали на какие-то бытовые мелочи.

У моих подчиненных всегда было много работы. Курорты Осени разбросаны по планете с учетом смены времен года. Таким образом, туристы посещают нас круглогодично, а их необходимо охранять от воров, грабителей и аферистов. Сводка происшествий прошлого месяца не отличалась от сводки позапрошлого, а если поднять сводку за те же месяцы прошлого года, можно увидеть примерно то же самое. Пожалуй, в нашем управлении долго будут вспоминать предстоящую операцию. Нам несколько раз приходилось накрывать целую банду, но еще ни разу – заявившуюся сюда на военном корабле. Мы имели дело с организованными бандами наркоторговцев, шулеров, сутенеров, карманников, но с вооруженной бандой из космоса мы никогда еще не сталкивались. Крейсер… Впрочем, по орбите ходит целый флот под командой Остроухова, у нас имеется даже линкор. Все будет в порядке. На нашей стороне – внезапность.

Операцию назвали «Звездопад». Название предложил капитан полицейского отделения одного из поселков.

– Нечего церемониться, – заявил он. – Пощелкаем этих звездочек небесных, чтобы неповадно было залетать к нам сюда без спроса…

В 6.30 восемнадцать полицейских флаеров поднялись в воздух и двинулись в сторону ценного леса, гибнущего под пиратскими пилами. Вылетать раньше смысла не было: джунгли окутывал беспросветный утренний туман.

Операция «Звездопад» началась. Покрыв расстояние в триста километров до легального лесоповала, мы перешли на бреющий полет.

Туман поднимался. Два часа спустя после вылета преступники были обнаружены. Они успели выкосить целый гектар драгоценных деревьев, которые мы берегли, как зеницу ока. Проплешину в густом лесу мы увидели издалека даже с малой высоты.

Мы не успели ничего толком рассмотреть, как со стороны проплешины хлестнула белая молния и ударила в один из флаеров. Через несколько секунд второй флаер был поражен так же, как и первый. Обе машины, чадя по-черному, завалились в джунгли. Эфир завыл на все голоса – полицейские поразились внезапной гибелью товарищей. Наш флаер достиг края проплешины. Я увидел штабеля бревен, поваленные в беспорядке деревья, великое множество суетящихся людей в серых и зеленых одеждах. И не только это. Вырубленный участок украшала магнитронная пушка, которая нас и встретила. Плоская разящая поверхность пушки жидко переливалась острым блеском копившегося заряда, затем плевок молнией – и третий флаер понесся навстречу смерти, выбрасывая позади себя черный дым. Следующий заряд скопится через восемь секунд. Я заметил на проплешине трех человек с базуками, которые могут сбить флаер так же просто, как и пушка.

Я был прав только в одном: о переговорах с бандитами не могло быть и речи. Я скомандовал огонь на поражение. С флаеров открыли стрельбу по бандитам на проплешине и между деревьев. Люди внизу как-то быстро попрятались, как вши, зато пушка плюнула трескучей молнией, сбив еще один флаер с нашими ребятами. Ее поддержали меткие выстрелы из базук. Заряды пробивали обшивку и разили людей. Эфир охал и страшно матерился. Заряды с флаеров сыпали, как проливной дождь, но они не пробивали защитный навес рядом с пушкой, под которым прятался орудийный расчет. На проплешине лежало несколько тел. Испытать удовлетворение мне помешал адреналин, кипящий в крови.

Утюг пушки, отливающий жидким электричеством, повернулся к нашему флаеру. Пилот бросил машину в сторону, и молния пыхнула мимо. Я ненадолго ослеп, и как пилот на ощупь справлялся в это время с флаером, я не понял. Он мастерски вывел машину из короткого штопора.

«Звездопад» получался хоть куда, только в роль звезд угодили мы сами. Еще не проморгавшись, я скомандовал отход. Флаеры повернули в сторону Мильгуна.

Однако кровавая бойня еще не закончилась. Я увидел, как над лесом вздымается космическая шлюпка. Стальные закопченные бока безобразно чернели на фоне синего нашего неба, мирного испокон веков, угрожающе поворачивались дула орудий ближнего боя. Истрепанная бесчисленными посадками шлюпка выглядела, как грязный ощеренный дракон. Отчаянная ругань в эфире перешла в вой ужаса; флаеры метнулись прочь от бандитского судна, как овцы от волка, выжимая предельную скорость.

Скорость шлюпки, увы, была на порядок выше. Последовал залп бортовых орудий. Пламя буквально сдуло два флаера. Машины разлетелись на куски в клубах черно-красного злого пламени. Шлюпка качнулась и выстрелила с другого борта. Снаряды пролетели между флаерами. Черное чудовище угомонилось и прекратило преследование.

Уцелевшие машины неслись к городу. Эфир подавленно молчал. Я быстро произвел перекличку среди оставшихся в живых. В одиннадцать утра мы уже загоняли машины в ангары. Из восемнадцати флаеров осталось восемь. Люди выходили из ангаров угрюмые, многие со стеклянными глазами, собирались по несколько человек, шумно обсуждали поражение, вспоминали товарищей, оставшихся на поле брани. Среди полицейских царила общая растерянность. Плакал навзрыд седой майор, потерявший сына.