Текст книги "Тайна одного забора. Демократически-комическое расследование"

– Алексей Николаевич! Вот если гражданину выдана лопатка сельского имущества для самозащиты на месте дежурства, то обязан ли он ее вернуть?

– Конечно, обязан! У нас колхоз среднего достатка, вот если каждый будет забирать лопатки и не возвращать их, то так же и разориться можно, – безапелляционно ответил участковый, Антон скривился.

– Но почему же не возвращать? Я ее просто по растерянности оставил на чердаке. В целости. Просто следующему дежурному ее давать не нужно, он ее уже на чердаке и примет, – устало проговорил Антон.

– А где гарантия, что он ее там найдет? – полюбопытствовал Алексей Николаевич. – Сейчас ничего оставить нельзя – крадут. Вот недавно у Катерины Павловны веник похитили… – Алексей Николаевич осекся и посмотрел в окно на застрявшую Катерину Павловну. – Даже такую ерунду, как веник, нельзя оставить, а вы говорите о лопатке, – неуверенно продолжил он.

– Но, ведь… – начал было Антон.

– Забрать с чердака и вернуть на место получения! – прервал его Алексей Николаевич и вышел из приемной.

– Яночка, солнышко! Я же на работу опаздываю. Сдалась Вам эта лопатка! Будьте милосердны к окружающим Вас и симпатизирующим Вам людям! Давайте представим, что лопатка есть, а если ее там не найдет вечером следующий дежурный, то я Вам другую найду, – обратился к Яночке Антон, та презрительно посмотрела на него и мечтательно уставилась на плакат с Джонни Деппом, затем на завядшие ромашки, неуместно лежащие на углу стола.

– Ну, ладно. Идите на работу. А лопатку, вернете, если ее вдруг не будет на месте! – сдалась Яночка и выкинула ромашки в урну.

Антон вновь скорчил рожицу в адрес Яночки и пошел к выходу.

* * * * * * * * *

В пять часов вечера двери в приемную распахнулись, и вошел Геннадий Иванович Носиков – учитель физкультуры местной школы, сорока восьми лет от роду, крупного телосложения и грозной наружности. Яночка поправила прическу и расправила плечи.

– Шеф на месте? – поинтересовался вошедший и, не дожидаясь ответа, распахнул двери кабинета сельского головы.

Яночка спокойно проследила за посетителем, достала из шкафа фуфайку, рацию, термос и принялась кипятить чай. Через минуту вышел Геннадий Иванович со Степаном Арсеньевичем.

– Яна Романовна Вам все выдаст. Если нет вопросов, то можете приступать к дежурству в положенное время, а к нам заходите завтра, – закончил Степан Арсеньевич.

– Все предельно ясно! Можете на меня положиться. Хулиганы, если такие появятся в диапазоне охраны, будут пойманы и за уши приведены в Ваш кабинет, – сказал Геннадий Иванович и покрутил в руках рацию.

– Если что, связывайтесь с участковым по рации, к нему же можно и хулиганов. Он дома несет круглосуточное дежурство и всегда на чеку. Как пользоваться знаете? – уточнил Степан Арсеньевич, кивая на рацию.

Геннадий Иванович оскорблено посмотрел на собеседника и кивнул в ответ с таким видом, как будто у него поинтересовались с какой стороны подходить к штанге, что должно быть предельно ясно любому, получившему минимальный уровень образования на базе двух классов начальной школы.

– Ну… Тогда удачи! – ничего не оставалось пожелать Степану Арсеньевичу, он виновато протянул руку учителю физкультуры.

– Удача всегда на моей стороне! Можете не сомневаться, – крепко сжав руку сельского головы, произнес Геннадий Иванович.

– Разве мы сомневались? – скривился Степан Арсеньевич и попытался вытащить руку из крепких кистевых объятий физрука. – Иначе, зачем бы нам Вас привлекать к дежурству? Именно по той причине, что Вы человек надежный, бдительный и ответственный, мы возлагаем на Вас спокойствие нашего села.

– Можете спать спокойно! – гордо отпустил руку Степана Арсеньевича Геннадий Иванович и выставил вперед грудь.

Степан Арсеньевич облегченно вздохнул, скривив кислую мину, посмотрел на Яночку, и пошел в кабинет. Яночка закончила с чаем и протянула термос посетителю.

– Чай! – констатировал Геннадий Иванович, открыв крышку и понюхав содержимое. – «Черный дракон»! – он отхлебнул горячий чай и, со знанием дела, уточнил сорт.

– «Черный дракон», – без энтузиазма подтвердила Яночка и взяла пачку чая с изображением черного дракона, стоящую на тумбочке.

– Я знаю толк в чаях, по запаху могу определить, – довольно произнес учитель.

– Да уж! Дегустатор с Вас что надо, – Яночка протянула Геннадию Ивановичу фуфайку. – Всего хорошего!

– Если не ошибаюсь, еще должен быть огнетушитель? – не терял бдительности Геннадий Иванович.

– Знаете, как выяснилось, огнетушитель вещь опасная, при первом же дежурстве из-за него появились пострадавшие, поэтому вместо огнетушителя выдается пожарная лопатка, она более безвредная, – объявила Яночка. – Но, в связи с тем, что при втором дежурстве лопатка была забыта на месте дежурства, Вам она не выдается т. к. Вы ее можете найти уже на месте. Но убедительная просьба к Вам, после дежурства, лопатку сдайте вместе с фуфайкой, термосом и рацией.

– Опасная вещь огнетушитель? – удивился Геннадий Иванович. – И кто же пострадал?

– В интересах следствия эта информация не разглашается, – Яночка начинала нервничать. – Знаете, рабочий день то у нас закончился уже десять минут назад, если что не ясно, то изложите вкратце, или освободите помещение.

– Да ясно все, до свидания, – недовольно пробурчал Геннадий Иванович, собрал амуницию и вышел. – А Вам не кажется… – уже через минуту он вновь заскочил, громко распахнув двери. – Что лопатка как-то совсем не серьезно?

– По-моему, вполне серьезно, – настояла секретарша.

– Все-таки, огнетушитель как-то внушительней, – с сомнением проговорил физрук, оглядывая комнату. – Может мне, все-таки, его выдадите?

– Не думаю, – уверенно проговорила Яночка. – Решение выдавать вместо огнетушителя лопатку принимали Алексей Николаевич совместно со Степаном Арсеньевичем, поэтому делать какие-либо исключения для кого-либо я не в праве.

– Да… – задумчиво протянул Геннадий Иванович. – Жаль, конечно… – и он вновь направился к выходу.

– Только, пожалуйста, лопатку потом принесите, – еще раз попросила Яночка, на что физрук согласно пожал плечами.

Яночка покрутила в руках пачку чая, раскрыла и посмотрела внутрь. В пачке одиноко лежало два пакетика, «Три слона» гласили надписи на них.

– Знаю толк, могу по запаху определить. Тьфу, – Яночка швырнула пачку в стол и посмотрела в зеркальце.

– Яна Романовна, кстати, а где же обещанная налоговая? Вы же докладывали, что они к нам едут, – высунулся из двери кабинета Степан Арсеньевич.

– Да? – удивилась Яночка.

– Да, – подтвердил Степан Арсеньевич, Яночка задумалась.

– А что, действительно едут? – уточнила она и выглянула в окно.

– Я не знаю, действительно или нет, но утром Вы сами мне доложили, что к нам едет налоговая. Помните? – Степан Арсеньевич подошел ближе и показал на телефон.

– Ах, да! – вспомнила Яночка. – Звонил кто-то… Сказал, что сегодня приедут за квартальным отчетом… А еще, чтобы отчета много не давали, потому, что грузить не куда, – Яночка задумалась. – Ну вот, что-то вроде этого.

– А при чем здесь налоговая? У нас никогда так много отчетов не было, чтобы их еще и грузить нужно было, – не понял Степан Арсеньевич.

– При чем? – задумалась Яночка. – А, ну да. Он же так и сказал – налоговый… Или безналоговый… – Яночка поморщила нос, мозг усердно начал перекапывать события, прошедшего дня.

– Если безналоговый, то это уже не налоговая, – деловито заметил сельский голова.

– В общем-то, да, – Яночка задумалась еще больше. – Значит, не безналоговый, раз я решила, что это налоговая…

– А Вы уверены, что это должна быть именно налоговая? Может Вы ошибочно решили? – осторожно поинтересовался Степан Арсеньевич.

– Но кто-то точно собирался сегодня приехать!

– Может, кто-то и приехал… – Степан Арсеньевич не стал возражать. – А точно сегодня?

– Точно, – в этом Яночка почему-то была уверенна. – Но кто-то приезжал?

– Да, – Степан Арсеньевич повел бровями. – Кто-то приезжал, например – эти альтернативные топливщики «Био-технологии» за куриным пометом… Обещали два грузовика прислать, а прислали один…

– Точно! – обрадовалась Яночка. – За пометом! То-то я думаю, что, как может быть отчет куриным, слышно-то плохо было…

– Ну, знаете! – Степан Арсеньевич поправил галстук и вытер пот с лица. – Так же можно и переволноваться до сердечного приступа. Я пол дня размышлял, что это налоговая вернуться вздумала, никак до чего-то докопалась… И при чем тут налоговая??? – он удивленно развел руками.

– А… Так у них же фирма так и называется «Аналоговые экспериментальные био-технологии», – вспомнила Яночка, из-под лоба глядя на телефон. – А аппарат работает плохо, я Вам давно говорю, новый телефон нужно купить, а то в этом шипит часто… Вот и недоразумение вышло…

– Шкаф переставить, телефон купить, цветы на стены повесить… – возмутился сельский голова. – А пора-то, какая!!!

– Какая? – испугалась Яночка.

– Какая-какая – тяжелая! Урожаи идут… Топливо закупить… А тут еще и хулиганье ворота портит… – Степан Арсеньевич тяжело вздохнул и пошел собираться домой.

– Ладно, – сочувственно прошептала Яночка. – Подождем до спокойной поры, – она достала молоток, откопала среди скрепок большой гвоздь и оценивающе осмотрела помещение приемной. – Сюда, – уверенно тыкнула пальцем на стену Яночка и потащила туда стул.

– Вы что делаете? – Степан Арсеньевич выскочил из кабинета и удивленно посмотрел на Яночку, забивающую гвоздь.

– Гвоздь вбиваю, – невозмутимо проговорила та. – Т.е. уже вбила, – Яночка осмотрела свою работу и сползла со стула.

– Это я вижу, а зачем? – поинтересовался шеф. – И выпадет он, в этой стене просто так гвозди не держатся.

– А и ничего, я аспарагус буду вешать, никто его трогать сильно не будет, не упадет, – Яночка положила молоток в стол.

– Ас… чего? – не понял Степан Арсеньевич. – Это что еще за новшество?

– Это не новшество, это уже месяц стоит на окне, а должно висеть! Висячий вариант смотрится куда лучше! – Яночка взяла горшок с цветком и приподняла его над собой, показывая шефу, явное преимущество висячего положения аспарагуса. – Видите?

– Ну… – Степан Арсеньевич пожал плечами. – По-моему и так смотрится ничего.

– Что значит и так? – обиженно проговорила Яночка и полезла на стул вешать цветок. – Так он по стенке будет плестись, а так по полу… – она спрыгнула со стула, от чего Степан Арсеньевич нервно передернулся, отошла задом подальше от стены, сбив шефа с ног, и критически осмотрела свое творение. – Совсем другое дело!

– Ну… – Степан Арсеньевич особой разницы не заметил, но Яночка строго на него посмотрела, тогда он тоже оценивающе осмотрел стену с цветком и повел бровями. – Но так, несомненно, лучше.

– Да! – подтвердила секретарша, обтрусила руки, поправила прическу, грудь и взяла сумочку. – До завтра… – и довольно выплыла из приемной.

* * * * * * * * *

Баба Надя нервно похаживала по своему двору и чесала затылок. Люська скромно сидела на крыльце и водила головой, следя за движениями подруги. Дед Иван тайком поедал колбасу и поглядывал из окна поочередно на супругу и на ее подругу.

– Может «мяу» орать и не надо! – убедительно, скорее для себя, произнесла баба Надя и резко остановилась.

Люська, по инерции, еще дважды поводила головой из стороны в сторону и остановила взгляд на подруге. Дед Иван, со знанием дела, согласно закивал и откусил следующий кусок колбасы.

– Но ети-то сторожа… Какой от них толк? Сидят себе на чердаке, их-то заборы не страдают! – возмутилась баба Надя, Люська одобрительно закивала головой. – Тут надо действовать самим!

– Надо! – бодро согласилась Люська. – А как? – тут же поникла она.

Дед Иван доел колбасу и, вытащив из кармана пряник, присел на кресло рядом с окном.

– У прошлом месяце внук гостевал, да оставил вот такую штуку.

Баба Надя огляделась и достала из кармана два фейерверка. Люська округлила глаза, дед Иван вплотную прильнул к окну и медленно продолжил пережевывать пряник.

– И шо это? – в Люськиной интонации было слышно разочарование.

– Шо, шо! Феевёрк! – укоризненно шепотом произнесла баба Надя.

– Веефёрк? – удивилась Люська. – И шо? Ефективно? Как-то оно не очень устрашающе выглядит. Думаешь бандитов можно того, етим?

– Чего того? – не поняла баба Надя.

– Ну, вывести из себя, т.е. вырубить из сознания…

Дед Иван озадаченно помотал головой и покрутил у виска.

– Зачем нам выводить из сознания? Нам главное шо? – баба Надя обречено посмотрела на Люську.

– Шо?

– Шо, шо? – разозлилась она. – Главное подать условный сигнал, а там ужо вдвоем оно ужо и никакого бандита не страшно!

– Да? – у Люськи были по этому поводу сомнения.

Дед Иван удовлетворенно вытер рот и ухмыльнулся.

– Потом ужо и помощь придет, не зазря ж колхоз дежурных чаем поит! – уверенно произнесла баба Надя.

– Но ты же сама сказала, что толку от них никакого, – неуверенно произнесла Люська.

– Это мы знаем, что от них толку никакого, а бандиты-то не знают! – ехидно проговорила баба Надя.

Люська почти понимающе задумалась и согласилась, дед Иван устало покачал головой и пошел смотреть телевизор.

– И какой условный сигнал? – приободрилась Люська. – Вот етим веефперком по башке?

– Та не веепрефком, а феевёрком, и не по башке! Берешь вот ету штуку, так, шобы шнурком вниз, и поджигаешь, – давала инструкции баба Надя, аккуратно показывая на натуре место приложения огня.

– И шо? – у Люськи выдался особо трудный для понимания сложных вещей вечер.

– Ну сколько можно шокать? Шо тута неясного? – упорно не понимала баба Надя. – Когда увидишь шо-то подозрительное, берешь вот етот феевёрк, аккуратно поджигаешь вот ету веревочку, и оно начинает подавать сигналы! – почти по слогам повторила она и посмотрела на Люську.

– А какие оно подает сигналы? Это не опасно? – взволнованно поинтересовалась вспотевшая Люська.

– Стреляет оно салатом. Бах, и условный сигнал подан! Главное направляй от себя, шоб тебе салатом не по роже. Все передельно просто! В городе любой школьник умеет такой штукой пользоваться, – баба Надя довольно вздохнула и вручила одну палку Люське. Дед Иван вышел и потянулся.

– Вот это да! Шо, прям салатом? А каким, и он там как помещается? – у Люськи заблестели глаза.

– Та не пищевым салатом! Огнем! – сплюнула баба Надя. – Только стрелять по делу! – строго прошептала она.

– По чьему телу? – шепотом переспросила Люська.

– Тьфу, да не по телу, а по де-лу!

– А! – ясно. – По делу, – прошептала Люська, прицеливаясь деду Ивану между ног.

Дед проследил за направлением фейерверка и опустил руки, прикрывая свое дело. Баба Надя зашипела на Люську и вытолкала ее за двор.

– Вы что вздумали? – поинтересовался для виду дед Иван, баба Надя лишь недовольно махнула рукой, давая понять, что его это совершенно не касается. Настаивать на ответе дед не стал.

* * * * * * * * *

В положенный час около двора интеллектуала Сергея появилась стройная фигура деревенского учителя физкультуры в колхозной фуфайке. Не церемонясь, он бодро открыл калитку и прошел к предполагаемому месту расположения чердака. Сергей, сидевший около сарая, предусмотрительно схватил Матроса и посадил к себе на колени. Геннадий Иванович подергал лестницу – она стояла крепко, он потер руки, закатал рукава и на устный счет «три» и кивок головы быстро влез наверх. Сергей приподнял брови и почесал Матроса за ухом, Матрос равнодушно зевнул. Сторож, оказавшись на месте дежурства, выпрямился и оглядел чердак. Чердак был необычно чистым, не заваленным сеном и всякой ненужной ерундой, которая обычно хранится на чердаках на всякий случай, который, как показывает практика, обычно не случается. Вообще чердак оказался очень приятным, почти что комната, рядом с выходом лежал матрац, физрук пощупал его и одобрительно кивнул, недалеко от матраца лежала маленькая лопатка, Геннадий Иванович удивленно приподнял брови, взял ее и, недовольно осмотрев, засунул в карман фуфайки. Потом по-молодецки выпрямился, вышел из помещения чердака на небольшую ровную площадку перед чердачной дверью, огляделся по сторонам и удовлетворенно посмотрел вниз.

– Сергей Александрович? – тоном генерала потребовал Геннадий Иванович, чем разбудил дремлющего на коленях хозяина Матроса.

Баба Надя, тихо сидевшая в кустах малины, от неожиданности села прямо на обрубок ветки и громко взвыла. Люська, выронила помидор, огляделась по сторонам и задумалась. Матрос подскочил, громко заорав «мяу», и принял оборонительную позу. Люська, услышав знакомый сигнал, лихорадочно зарылась по карманам и выудила оттуда спички. Руки у нее дрожали, она глубоко вздохнула, медленно повернулась влево и посмотрела на лежащий на скамейке фейерверк. Она еще раз глубоко вздохнула и протянула к нему руку – рука дрожала, Люська отдернула руку и еще раз глубоко вздохнула. При повторной попытке рука все так же дрожала, Люська отложила спички и второй рукой придержала первую. Когда фейерверк оказался у нее в руках, она аккуратно взяла спички – обе руки явно тряслись, Люська задумалась, по лицу прошли многообразные гримасы.

– Мяу… – шепотом проговорила она и почесала затылок. – А-а-а! – обрадовалась Люська и махнула рукой. – Ето же устаревший пароль! А кто-то еще не знает. Но нас не проведешь! Мы завсегда бдительны! – Люська отложила в сторону фейерверк со спичками, сорвала за спиной помидор и откусила. – Тю ты, – сплюнула она и поглядела на помидор – тот был, бесспорно, зеленым.

– Сергей Александрович! – еще раз потребовал Геннадий Иванович, Матрос огляделся по сторонам и поднял голову вверх.

– Спрашивали нас? – совершенно спокойно поинтересовался Сергей, Геннадий Иванович от неожиданности отпрянул назад и стукнулся затылком о козырек чердачной двери.

– Вроде да, – неуверенно пробормотал Геннадий Иванович, потирая ушибленное место.

– Ну, я уже в курсе, что Вы прибыли на место дежурства, так что располагайтесь, ознакамливайтесь с окрестностями, – Сергей взял Матроса и пошел в дом.

– Ознакомлюсь, и всех кого надо также ознакомлю, – убедительным тоном произнес Геннадий Иванович и достал бинокль.

Аппарат был с функцией ночного видения, чем ужасно гордился его хозяин. Особенно вызывал гордость тот факт, что аппарат пригодился для общественно полезного дела, т.к. наблюдение в ночное время суток за похождениями сельской молодежи, особенно продавщицы Леночки и шофера Васи, уже не вызывало прежнего интереса, кроме того поле обзора не позволяло охватить весь спектр отношений. В данной обстановке Геннадий Иванович был рад представившейся возможности наблюдать значительно большее пространство, чем позволяло липовое дерево, стоявшее у него во дворе.

* * * * * * * * *

Баба Надя, кряхтя и чертыхаясь, копошилась в малине, кусты откровенно дрожали и издавали нечленораздельные звуки. Она сердито мяла ногой злополучный обрубок ветки и поглаживала пострадавшую часть заднего места.

– Хе, – озадаченно ухмыльнулся Геннадий Иванович, наблюдая за задом Надежды Афанасьевны.

Баба Надя выпрямилась и почесала затылок – она утеряла средство оповещения, т.е. фейерверк и была несколько расстроена. Постояв немного в задумчивости, она принялась ощупывать малину и землю вокруг нее.

– Странное время для сбора урожая малины, – прошептал Геннадий Иванович, убрав бинокль, и почесал затылок.

Баба Надя насторожилась, привстала и осмотрелась по сторонам. Интуиция старого несостоявшегося партизана подсказывала, что за ней кто-то наблюдает. Она подозрительно посмотрела на чердак своего соседа, Геннадий Иванович в это время приложил бинокль к глазам и навел прицел на соседку. В бинокле показалась зловещая гримаса, глядящая прямо ему в глаза. Баба Надя прищурилась и оскалила зубы, Геннадий Иванович выронил бинокль и медленно сполз по стенке на крышу дома.

– Ведьма! – тревожно пробормотал он и вытер пот со лба.

– Дармоед! – злобно прошептала баба Надя, не увидев никого на посту дежурного, и вновь принялась шарить по земле.

Геннадий Иванович потряс головой и вновь направил бинокль в сторону соседской малины. Ветки лихорадочно передергивались, среди них не совсем эстетично мелькал женский зад. Геннадий Иванович отложил бинокль и посмотрел на часы – информации не наблюдалось, он нажал кнопку, 22.55 высветилось на экране.

– Днем что ли времени нет малину собирать? – прошептал он, соседский рассадник все еще шевелился.

Из двора напротив что-то вылетело, стукнулось о забор Шмеля и приземлилось где-то посреди дороги. Геннадий Иванович насторожился, привстал и вгляделся в темноту – во дворе напротив также наблюдалось шевеление. Геннадий Иванович прильнул к биноклю и замер, минуты через полторы он отложил бинокль и протер глаза. Он потряс головой и вновь направил прибор ночного видения во двор Акимовых. Там Александра Егоровна на ощупь срывала помидоры с кустов, подносила их к носу, осматривала и выбрасывала. Геннадий Иванович перевел взгляд на Надежду Афанасьевну – она продолжала разбираться с малиной.

– Да-с… – озадачился Геннадий Иванович, опуская бинокль. – Странное дело… Дела…

Он медленно, стараясь не издавать шума, слез с лестницы, на цыпочках подошел к забору, разделяющему дворы Шмеля и Гороховых. Надежда Афанасьевна почти бесшумно копалась в малине и непристойно, но шепотом ругалась. Геннадий Иванович аккуратно перегнулся через забор и осмотрел малиновые кусты – ягод совершенно не наблюдалось. «Уже все собрала» – констатировал он и отошел в сторону. Со двора Акимовых все так же периодически что-то вылетало. «Помидоры» – предположил Геннадий Иванович и направился туда.

Александра Егоровна отчаянно хотела съесть помидор, дабы успокоить нервы, что было естественным для ее натуры, но под руку попадались одни зеленые. Геннадий Иванович осторожно высунул голову из калитки и посмотрел по сторонам. Тихим поздним вечером по улицам деревни Нескладная народ не имел обыкновения разгуливать – улица Нижняя Центральная была также безлюдна. Геннадий Иванович на цыпочках перебежал на другую сторону улицы, подошел к забору Акимовых и прислушался – было слегка шумно. Люська начинала сильнее нервничать, помидоров вблизи скамейки не нащупывалось, даже зеленых, лезть вглубь желания большого не было, но было желание съесть помидор. Люська выругалась и перегнулась через заборчик за вожделенным овощем. Геннадий Иванович, желая удостовериться, что Александра Егоровна в такой поздний час также страдает собиранием урожая, потер руки и схватился за край забора.

– Ага, есть! – довольно прошептала Люська, но тут же свалилась в кусты помидоров. – Твою бабушку налево! – заныла она и посмотрела на помидор, в который она уперлась физиономией, привстала и покрутила его перед носом.

Геннадий Иванович подтянулся и посмотрел во двор.

– Зелень, – почти плача прошептала Люська и выбросила очередной неспелый овощ.

Когда Геннадий Иванович настроил свое зрение на темноту двора, то успел лишь увидеть что-то, стремительно летящее на него. В следующую секунду это что-то уже отлетело от его носа и плюхнулось во двор Александры Егоровны. Геннадий Иванович от неожиданности отпустил руки и громко плюхнулся на землю, ударившись головой. Люська замерла и медленно повернулась в сторону шума – аккурат напротив ее носа располагался вполне спелый на вид помидор. Она потянулась к помидору, но, сглотнув слюну, вспомнила о миссии и в очередной раз зашарила по карманам в поисках фейерверка, того в поле прощупывания не оказалось. Тут она вспомнила, что, непредусмотрительно свалившись в кусты помидоров, она не захватила с собой этот инструмент. Люська рывком подскочила к скамейке и задрала ногу, дабы перелезть через заборчик, но инстинкты были сильнее, в голове стоял образ сочного помидора, нога вернулась в исходное положение, а вторая уже обходила кусты в направлении вожделенного овоща.

Баба Надя, имеющая для своего возраста вполне острый слух, не могла не услышать шлепок мускулистого тела учителя физкультуры на щебенчатую дорогу. Позабыв о цели своего копошения, она проворно подскочила к дыре в своем заборе и аккуратно раздвинула ветки шиповника. На улице, возле забора Акимовых лежало что-то, напоминающее тело. Баба Надя, недолго размышляя, полезла в дыру, дабы проверить свою гипотезу. На полпути она неожиданно застряла.

Люська, удовлетворив свое желание, съела все-таки помидор, взяла фейерверк и решительно, стараясь не издавать шума, направилась за ворота. Баба Надя в то же время, так же, стараясь не издавать шума, пыталась вытащить свое тело из дыры собственного забора. Геннадий Иванович лежал без движения, нелепо раскорячившись, сжимая в зубах шнурок бинокля. Люська на цыпочках подошла к нему и осторожно наклонилась, прислушалась – что-то зашипело и тяжело задышало, но почему-то совершенно не со стороны тела физрука. Люська озадачилась и наклонилась еще ниже – Геннадий Иванович передернулся и вновь замер, Люська схватилась за сердце и припала спиной к забору. Баба Надя отчаянно махала руками и тихо призывала на помощь. Наконец Люська, уловив краем глаза интенсивные движения со стороны шиповника Гороховых, разглядела торс своей подруги, торчащий из дыры забора.

– Надь, ты че? – подойдя ближе, шепотом поинтересовалась она.

– Я застряла!

– Это я вполне наглядно вижу. Вот только чего это я не в курсе об ентой дыре?

– Так… она же совсем свежая еще, я сама еще ее не опробовала. Вот, видишь, застряла по неопытности, – прошептала баба Надя и еще раз попыталась выбраться.

– А, по-моему, никакая она не свежая, – недоверчиво прошептала Люська, осматривая дыру.

– А вот и свежая! Вишь, даже размер еще не подходит.

– Размер говоришь, а, может, это ты поправилась? – фыркнула Люська.

– Шо? Это я поправилась? Да кто же это в моем возрасте поправляется? – дернулась вперед баба Надя и жалобно застонала, Люське даже стало немного стыдно за свое поведение. – Ты лучше скажи, чего это под твоим забором разные мужики валяются – молодость, что ли вспомнилась? Значит, я тут порядок слежу, беспорядки остерегаю, а у нее мужики под забором! – наехала она на Люську, тыкая пальцем на спокойно лежащее тело.

– Какой же это мужики? Это же наш сторож! – обиженно прошептала та.

– А че ето наш сторож делает у тебя под забором? Разве ему поручали только твой забор охранять?

– Я по чем знаю, чего он под моим забором охраняет.

– А чево он того, ну чево он не того? – Люська непонимающе уставилась на бабу Надю.

– Чего? – уточнила она.

– Чево, чево! Лежит он чево, а не стоит? – поинтересовалась баба Надя.

– А я по чем знаю, чего он не стоит, – Люська даже обиделась. – Хотя, конечно подозреваю, что это он по моей вине лежит.

– Да??? – у бабы Нади округлились глаза, и она с подозрением осмотрела Люську.

– А шо я? Просто помидор неудачно выкинула. Но я же не знала, что он там – под моим забором охраняет, – Люська шмыгнула носом и жалобно посмотрела на тело Геннадия Ивановича.

– Да!!! Ето ужо рикриналом пахнет! – убежденно прошептала баба Надя и осуждающе посмотрела на Люську.

– Чем пахнет? – не поняла та, но, на всякий случай испугалась.

– Ну, труп-то есть! Теперь тебе светит пожизненное заключение в местах… а может даже и смертный приговор! – обречено прошептала баба Надя и с жалостью посмотрела на Люську.

– Ого… А труп то где? – закрутила головой Люська в поисках трупа.

– Ну, шо значит де труп? Вот он, свеженький, перед твоим забором и лежит, – указала на Геннадия Ивановича баба Надя.

– Кто труп? Этот шо ли? – повысив голос, возмутилась Люська. – Да какой же он труп? Он совсем еще и не труп!

– Как не труп? А чего это он не труп? Лежит вполне как труп, очень убедительно.

– Ну, лежит он может и убедительно, но совсем даже и не труп. Что же это, по-твоему, я из него при помощи одного только зеленого помидора могла труп сделать? Да он же вон какой кабан, тут только может с помощью овоща какова-нибудь побольше можно труп из него сделать, а так – это только обморок, – Люська опять перешла на шепот, баба Надя задумалась, но потом согласно закивала и вновь попыталась вылезти из дыры.

– Так раз он живой там валяется, чево ж мы без делу тута торчим? – указала на дыру за собой баба Надя, в которой, собственно она и торчала. – Я тут наполовину там, мне бы подмочь, дабы обе половины были либо здесь, либо там. Лучше здесь.

– Так, а ты шоли застряла? – удивилась Люська.

– А я о чем тебе уже полчаса как рассказываю? Взяла бы, да и подмогла меня вытолкнуть вперед.

– Может лучше вытянуть назад? – предложила Люська.

– Зачем назад? – баба Надя оглянулась и осмотрела кусты малины. – Думаю, лучше таки вперед.

– Все-таки, по-моему, назад оно будет проще, – тоном эксперта заявила Люська.

– Но вперед будет лучше. Кто же тебе поможет с этим трупом, потерявшим сознание, разобраться?

Люська посмотрела на Геннадия Ивановича, который подозрительно долго не приходил в себя, потом на подругу, которая была определенно застрявшая в заборе, и согласно закивала. Следующие пять минут Люська отчаянно тянула бабу Надю на себя, а та отчаянно упиралась боками в дыру и тянула Люську в противоположную сторону. При очередной попытке бабы Нади сопротивляться, Люська решительно отпустила руки и недовольно поглядела на подругу. Та стукнулась затылком о забор и жалобно застонала.

– Так не пойдет! – строго прошептала Люська. – Ты это почему тянешься не в эту сторону, а в другую? Мы же, как договорились?

– А ты што это меня тащишь так неаккуратно? Я ж, поди, не бревно, какое, а живой человек, меня нужно как-нибудь поаккуратнее тянуть, а то так буду как коза с драными боками, – возмутилась баба Надя, потирая затылок.

– Ну, извиняйте, у меня, знаете ли, опыта в вытягивании всяких застрявших людей совершенно нет! И вообще, по какой это необходимости полезла ты в дыру? Неужто воспользоваться калиткой уже совсем не модно? – Люська заговорила повышенным шепотом.

– Хочу и пользуюсь дырой! Моя дыра, могу и через нее выйти! Кроме того, я же раньше из нее буквально выпадала без всяких там усилий. И кто же знал, что сейчас застряну я в ней?

– Говорю, что пополнела, а ты не веришь, со стороны то виднее будет.

– Да не пополнела я, это все фуфайка виновата! Я то раньше без фуфайки выпадала, – злобно прошипела она, косясь на Люську.

– Ты же сказала, что дырка свежая! Еще не по размеру проделанная. А!!! – подозрительно прищурилась Люська.

– И свежая, это я… при ее строительстве и выпала, – начала оправдываться баба Надя. – Может мы, все-таки, вытащим меня? Пока вон тот не пришел в себя, а то потом каждому по ночам объясняй, что да и зачем мы тут делаем, – вернулась к незаконченному делу баба Надя, Люська согласно кивнула.

Следующие пять минут Люська вновь отчаянно тянула подругу на себя, а баба Надя мужественно терпела и вертела задом. Сергей, все это время набиравший статью, решил сходить на разведку, дабы определить источник непрекращающегося шума за двором. К моменту его выхода на улицу попытки Люськи вытащить бабу Надю увенчались успехом, что красноречиво и увидел Сергей. Точнее его взору была представлена финальная, несколько необычная картина – Надежда Афанасьевна, неуклюже лежащая на Александре Петровне с одной стороны улицы и Геннадий Иванович, мирно похрапывавший на другой стороне улицы. Такого поворота событий Сергей, мягко говоря, не ожидал, он потер затылок в нерешительности, раздумывая, что в данный момент больше требуется женщинам – помощь или уединение. Но все же выбрал первое, т.к. уединением в присутствии, пусть даже и спящего Геннадия Ивановича, здесь не пахло.