Текст книги "Любовь меняет все"

Без мышечного напряжения

При пении положение тела должно быть спокойным, естественным. Особенно важно не напрягать мышцы плеч, шеи, – они связаны с мышцами гортани, и их напряжение моментально вызовет напряжение гортани, и как следствие – сдавленный, гортанный звук. При необходимости двигаться во время исполнения музыкального произведения важно контролировать плавность, пластичность движений – резкие повороты или наклоны создают неустойчивое положение гортани, следствием чего будет нестабильный звук, можно даже и «петуха» дать – сорваться с ноты.

Важное внимание при постановке голоса уделяется положению лицевых мышц и ротовой полости. Принцип един – не допустить напряжения. Нижняя челюсть должна находиться в свободном и естественном положении открытого рта. Если допустить участие подбородка в пении, его напряжение, получим челюстное зажатие, которое мгновенно скажется на эластичности гортани, она напряжется, и звук будет сдавленным, некрасивым. Большинство толковых рекомендаций относительно положения рта во время пения сводятся к одному: рот и подбородок должны быть практически неподвижны. Это важно и для артикуляции – произнесения слов – любые зажимы мышц ротовой полости неизбежно приведут к модуляции пропеваемых гласных, что скажется на качестве музыкально-литературного текста произведения.

Улыбаемся, зевая

У Мазетти есть рекомендация относительно положения губ во время пения, вот такая: «Губы складываются в улыбку (без жеманства). Верхние зубы несколько видны». Подобные советы восходят к периоду до бельканто. Такая «вокальная улыбка» и по технике и по эстетике подходит «светлому» и яркому звуку, который направляется в небо, к передним зубам верхней челюсти и резонирует там. Эта установка свойственна барочной музыке, где все компоненты звука должны быть ясными и блестящими. При таком положении рта – «на улыбке» – голосовая техника, особенно в части подвижности голоса, способности к исполнению быстрых музыкальных пассажей, должна быть просто виртуозной.

С Ренатой Скотто

Найти свою собственную манеру пения, свое и только свое построение голосового аппарата – удается не всем. В нашем деле сегодня, к сожалению, превалируют шаблоны: педагоги не идут по сложному пути поиска оптимального для каждого ученика набора вокальных приемов, действуя по принципу «нащупали что-то, зазвучало, – и ладно!» Такая невнимательность приводит к деградации, не дает возможности певцу раскрыться по-настоящему. А есть же случаи, когда даже неправильное с технической точки зрения вокальное исполнение становится столь необычным, столь красивым, что входит в историю – так было с Марией Каллас, у которой был так называемый «щечный» тон. Это ее потрясающая особенность, она нашла ее для себя и закрепила без оглядки на то, что правильно, что неправильно. Рената Скотто выбрала для себя максимальное использование головного резонатора, ее звук насыщен высокими обертонами, с большим «металлом» и опорой в небо. И это стало ее визитной карточкой.

Говоря о вокальном искусстве с технической точки зрения, невозможно обойти стороной такой важный практический элемент, как пение «на зевке». Зевок является средством увеличения объема внутриротовой полости. В создаваемом зевком пространстве образуются обертоны, являющиеся определяющими при формировании красоты вокального звучания. Создание этого внутреннего объема – одно из важнейших условий мягкого, четкого и выразительного звучания голоса. Внутреннее раскрытие и открывание рта напрямую не связаны. Открывание рта не может быть шаблонным, так как оно связано прежде всего с такими индивидуальными параметрами, как длина шеи и строение челюстных мышц, – обучающемуся предстоит определить степень открывания рта и внутреннего раскрытия совместно с педагогом, – найти, нащупать свое, индивидуальное построение этой части голосового аппарата.

Мазетти же настаивал на том, что всем вокалистам в любом случае необходимо избегать сильного опускания нижней челюсти, в особенности при высоких звуках. Значительное опускание нижней челюсти суживает горловое отверстие, и полнота звука неминуемо страдает. Ощущение сжатия горла во время пения абсолютно недопустимо.

С В. Синайским

Для красоты пения требуется чистота звучания, что предполагает отсутствие посторонних звуков и шумов, – про шумное дыхание уже сказано, следует также не допускать гнусавости. Гнусавость является следствием примеси в вокал носовых и горловых оттенков. Исключить попадание выдыхаемого воздуха в носовую полость можно, и ликвидировать этот эстетический дефект довольно просто: следует выполнить зевок, провоцирующий появление подсвязочного давления, столь необходимого для правильного звука. Если субъективно кажется, что зевок есть, значит, раскрытие внутреннего пространства недостаточное, именно поэтому возникает гнусавость. В положении правильного зевка, приводящем к увеличению объема ротовой полости, задняя стенка с маленьким язычком приподнимается и закрывает вход в верхнюю часть носоглотки. В таком положении гнусавость исключается.

Важное значение имеет и положение языка, его, следуя рекомендациям Мазетти, следует держать слегка вогнутым посередине. Определить и закрепить навык такого расположения можно довольно простым способом: выполнять упражнение по пропеванию звука «м-м-м» с закрытым ртом, попросту – мычать. При закрытом рте, когда упражнения поются на согласный «м», место нахождения и форма языка являются эталонными для пения. Кончик языка при этом должен касаться зубов нижней челюсти. При пропевании гласных это положение языка не должно изменяться на протяжении всей длительности звука. Контролируя таким образом положение языка, важно помнить, что и нижняя челюсть не должна менять своего естественного положения, напрягаться или выдаваться вперед, так как это очень вредит свободе и правильности звукообразования.

Направление звука

Аппарат подготовлен, абдоминальное дыхание налажено, а куда направить звук для того, чтобы получить резонанс и полноту звучания голоса? Действительно, как можно начинать звукоизвлечение без понимания его направления? Поиск верного направления звука относится к числу ощущений психологического порядка. Маэстро Мазетти в своих постулатах формулировал конечную цель воздушного столба, прошедшего через голосовую щель, как воображаемую точку, расположенную позади передних зубов верхней челюсти. До и после него звучали мнения, что звук следует направлять непосредственно в твердое небо или в передние зубы.

Был такой великий учитель – маэстро Порпора[94]94
  Никола Порпора (1686–1768) – итальянский композитор, дирижер и педагог, представитель неаполитанской оперной школы. Служил капельмейстером у принца Гессен-Дармштадтского. С 1758 года – директор консерватории в Неаполе.


[Закрыть], представитель старой итальянской певческой школой начала XVIII века, он учил всех кастратов. По его мнению, звук следует направлять выше – в лоб. Его стишок и во многом другом верен по сей день:

 
«Чтоб красиво петь до гроба,
Купол сделайте из неба.
Станьте полым, как труба,
И начните петь со лба.
Чтобы петь и не давиться,
Не забудьте удивиться.
Вдох, короткий, как испуг,
И струной давите звук.
«А» где «О», а «О» где «У»,
Но не в глотке, а во лбу».
 

Нашли этот стишок в библиотеке – он был вложен в клавир старинной оперы. Сделали перевод на русский язык, и в хоровых школах, у педагогов, у дирижеров он стал «руководством к действию».

В конечном итоге эти указания по поиску направления звука адресованы именно воображению ученика – оттолкнувшись от качества звучания, мысленно находим точку, куда направляем звук для того, чтобы, срезонировав, он вышел свободным и полным; педагог в каждом индивидуальном случае этот момент корректирует.

Поем от «А»

Мазетти утверждал, что наиболее удобная для пения гласная – это «А», и начинать постановку вокального мастерства у ученика следует именно с этого звука. Но при этом требовал, чтобы звучание «А» было округлым, закрытым. Именно Мазетти ввел понятие открытого и закрытого звука. Для «А» открытым звук будет, например, в первом слоге слова «астра». Мазетти рекомендовал искать тон звука средний между открытым и закрытым, он ввел понятие «потемнения» тембральной окраски, возникающего при подключении грудного резонатора, что влечет наполнение звука обертонами, и направлял вокалиста на поиск среднего звучания: между светлым, открытым звуком и насыщенным, округлым, грудным.

В начале обучения ученик, постепенно округляя гласную «А», достигает расширения диапазона своего голоса, двигаясь понемногу все выше, не лишая себя опоры на грудной тон. Округленный таким образом звук голоса становится все более уверенным и ровным на протяжении увеличивающегося диапазона.

Для гласной «О», по Мазетти, требуется большее наполнение звука грудными обертонами. Он старался приучить ученика к ощущению разницы тембральных наполнений, различной глубины звуков, закладывая основу певческой артикуляции. И так кропотливо он двигался от звука к звуку с каждым из своих учеников! Стоит ли говорить, что сегодня так почти никто не работает, а только такой научный и педантичный подход может дать настоящие вокальные плоды.

Неослабевающее внимание

Задача вокалиста – выработать однородное, ровное звучание на всем диапазоне. Это требует постановки собственного вокального слуха – певец слышит собственный голос иначе, чем публика, педагог, извлекая из ученика правильный, красивый, наполненный звук, помогает ему услышать свой голос таким, каким он должен быть, и постепенно запомнить его звучание «изнутри», закрепив и мышечную постановку голосового аппарата. Далее необходимо постоянно контролировать пение, внимательно следить за характером звучания. Это предполагает полное освобождение от посторонних проблем и вопросов, полную концентрацию. Желание достичь особой выразительности, произвести впечатление могут сослужить плохую службу: «Никогда, ни при каких обстоятельствах внутреннего или внешнего порядка не терять из виду «характер» звучания собственного голоса», – такие указания давал Мазетти. Можно сформулировать это так: не жертвовать правильностью, комфортностью звукоизвлечения ради каких-то иных задач.

Постепенно в пении должно укорениться смешение регистров: головного и грудного. «Соединить голову и грудь» – так обычно формулируют эту задачу педагоги. Контроль над пением необходим именно для того, чтобы не перескочить, не отсоединить грудной резонатор от головного.

При выполнении перехода от одной ноты к другой важно не допускать так называемого «подъезда» через другие звуки. Есть отдельный навык перехода, его название – portamento. Он должен выполняться четко. Во всем остальных случаях между нотами не должно быть посторонних звуков – сиплость голоса, пережатость, скрипучесть – это недостатки, которые дают грязную, неточную интонацию и раздражают ухо.

Не менее важно следить за однородностью звучания: если первая нота взята ярко, вторая не должна отличаться, пение должно быть слитным, без провалов и выкриков (за исключением отдельных редких случаев, когда того требует драматическая задача).

Можно сказать, что научиться самостоятельно и постоянно контролировать качество своего звука есть первая заповедь певца.

Не кричать и не гримасничать

Мазетти рекомендовал начинающим избегать высоких нот, начинать осваивать вокальную технику на среднем диапазоне, и лишь после усвоения ключевых навыков начинать постепенное движение вниз и вверх – с особой осторожностью. Красоте пения следует учиться довольно долго, без желания прорваться к заветной верхней ноте любой ценой. Эксперименты могут закончиться усталостью голоса и даже его потерей.

Частой проблемой становится то, что для достижения технической задачи ученик активно подключает мышцы лица, кривит рот, попросту – гримасничает. Если этот момент упустить, дурная привычка получит мышечное закрепление. Исполнение музыкального произведения с перекошенным лицом трудно назвать эстетичным. Поэтому крайне важно, чтобы педагог твердо и последовательно пресекал задействование мышц лица при вокальных занятиях, Мазетти же рекомендовал иметь в вокальном классе зеркало, чтобы ученик мог следить за собственным выражением лица при исполнении упражнений.

Каждый случай напряжения для увеличения силы голоса идет в ущерб голосовому аппарату. Кто кричит, тот голос погубит. Особенно вредно форсировать звук на высоких нотах. Крик возникает при неправильном пении. На крик срывается вокалист, не освоивший практику пения на опоре и зевке. У некоторых певцов при громком пении на forte меняется тембр. При достижении вокального мастерства при такой особенности исполнитель сам выбирает, как звучать, делая менее громкое исполнение необыкновенным, шедевральным, как, к примеру, Монтсеррат Кабалье[95]95
  Монтсеррат Кабалье (р. 1933) – испанская оперная певица (сопрано). Прославилась в первую очередь своей техникой бельканто и исполнением ролей в классических итальянских операх Пуччини, Беллини и Доницетти. Огромный репертуар (88 ролей), около 800 камерных произведений. За весь период карьеры исполняла самые разнообразные партии – от Памины до Изольды, от Донны Эльвиры до Турандот. В 1970 году дебютировала в театре Ла Скала. С 1972 года выступала на сцене Ковент-Гардена. Введена в Зал славы журнала Gramophone.


[Закрыть] – почти все она исполняет через зевок и меццо-форте (умеренно громко). Поэтому ей больше удавались роли в операх бельканто, чем Верди и веризм.

Помню, когда я училась в Гнесинке, она приехала в Москву с Ла Скала, они с Доминго[96]96
  Пласидо Доминго (р. 1941) – испанский оперный певец, лирико-драматический тенор, дирижёр-постановщик в Вашингтонской опере и Опере Лос-Анджелеса. Вместе с Лучано Паваротти и Хосе Каррерасом входит в тройку наиболее известных в мире теноров.


[Закрыть] пели «Норму»[97]97
  «Норма» – опера (лирическая трагедия) итальянского композитора Винченцо Беллини. Либретто Феличе Романи по трагедии Александра Суме «Норма, или Детоубийство». Премьера состоялась в 1831 году.


[Закрыть], я была на том спектакле. Москва сошла с ума, просто сошла с ума, она такое продемонстрировала этим подвешенным меццо-форте тоном – вся знаменитая «Casta Diva»[98]98
  Пречистая Дева (итал.).


[Закрыть] звучала небесно-прекрасно! Кружевами волшебного, свободного тембра она прошла все ноты, зал сидел, замерев от восхищения. Это был совсем другой принцип пения для Большого, она показала, как все можно делать элегантно, изящно, в этой белькантовой подвешенной манере, совершенно эфемерным голосом, как будто она вовсе не касалась связок, как будто она парашют распустила и на нем парила, – великолепно!

«Я-по-ю-как-го-во-рю»

Такое упражнение, выполнявшееся на одном тоне, давал своим ученикам маэстро Мазетти для закрепления понимания того, что вокальное исполнение должно быть таким же свободным, как речь. Постоянное повторение фразы «Я-по-ю-как-го-во-рю» имело и эффект аутотренинга, фактически Мазетти опередил свое время, тогда возможности аутотренига еще широко не исследовались. «Я пою как говорю» – этим подчеркивалось, что техническая сторона должна быть отработана настолько, чтобы исполнение было легким, непринужденным, таким же как разговорная речь. Упражнение следовало исполнять на повышающейся шкале тонов.

«А» как «О», а «О» как «У»…

Обучающемуся, тому, кто имеет стремление петь профессионально, необходимо «выработать величайшую ясность произношения слов», – писал Мазетти. Особенно при приглушенном пении – sotto voce. Но следует остерегаться крайности – не стремиться любой ценой к четкому проговариванию в сложной вокальной партии, особенно в вещах колоратурных.

Хорошо петь и хорошо произносить слова – задачи во многом взаимоисключающие. Для пения необходимо положение зевка. Реверберация звука рождается внутри раскрывающегося объема ротовой полости – именно это делает голос ярким и красивым. Для закрепления навыка пения на зевке ученикам иногда советуют представить во рту яблоко. Но как можно произносить слова «с яблоком во рту»?

Сам Мазетти считал это довольно трудной задачей, она, естественно, трудна именно в части артикуляции гласных звуков, которые и составляют протяжную часть пения. Но со временем при правильной постановке голосового аппарата приходит и навык артикуляции во время пения, при этом, как в том стихотворении, что досталось нам по наследству из XVIII века, – «А» как «О», а «О» как «У»… но не в глотке, а во лбу!»

Базовые рекомендации начинающим

Начинающий обучаться пению, по мнению Мазетти, никогда не должен заниматься более четверти часа, притом с перерывами. Этот наказ по сей день очень важен, как для педагога, руководящего уроком, так и для самих начинающих. В природе поставленных голосов не существует. В начале обучения нагрузка на вокальный аппарат, который состоит из множества органов, мышц и связок, абсолютное большинство которых скрыты от наших глаз, содержит немалый фактор риска. Поэтому, чтобы не утомить голос и приучить организм к «правильному» диафрагмальному дыханию, требуется определенное время. Комфорт для голоса совершенно необходим, малейшее утомление сразу же сказывается на качестве звучания, а напряженно звучащий голос недопустим ни в учебном, ни в профессиональном плане.

Мазетти указывал на необходимость начинать упражнения с вокализации – пения звуков без названия нот или текста. И лучше всего – с гласной «А». По мере продвижения ученика к правильной простройке голосового аппарата, к правильному дыханию, он станет лучше справляться с предлагаемыми педагогом упражнениями. Тогда можно начать двигаться дальше, соблюдая принцип постепенности в закреплении навыков. Каждый педагог подбирает упражнения для своих учеников индивидуально, в зависимости от того, что именно следует корректировать в процессе занятий и что развивать. Мазетти рекомендовал использовать в распевках одни и те же упражнения, с многократными повторами, пока обучающийся с ними не начнет уверенно справляться, только тогда их следует разнообразить и подключить другие.

Упражнения следует выполнять полным голосом, но без напряжения. Форсированный голос или слишком слабый вредны в упражнениях, так как простраивают мышечный аппарат вокруг гортани неверно, а суть вокальных занятий как раз в приучении задействованных в пении мышц к определенному верному положению. Пение развивает мускулатуру гортани, однако воздействие пения на вокальный аппарат должно быть ограничено, иначе можно повредить его.

Ученик, со своей стороны, должен соответствующим образом себя организовать, научиться выслушивать замечания преподавателя и выполнять то, что от него требуется, если педагог профессионален и компетентен, конечно… Эта часть книги столь подробно посвящена тому, что составляет основу вокального искусства, и для популяризации знаний, и для того, чтобы помочь начинающим вокальную практику понять степень компетентности наставников.

Педагог – это ответственность

Сегодня – не время профессионализма! Сегодня на ключевых позициях в театрах, консерваториях, академиях – как во всей стране – «эффективные менеджеры».

Ответственность преподавателя в таком деле, как пение, невероятно велика, и, конечно, он должен не только располагать глубокими знаниями основ вокальной техники, он должен этой техникой владеть и уметь ее преподнести. Он должен знать музыку, ее теорию и историю, быть интеллектуалом и относиться к ученику и его первым шагам в профессиональный вокальный мир внимательно и бережно. Он должен быть личностью, ведущей молодого певца в удивительный и прекрасный Мир Музыки, и своим опытом вовлекать молодых в желание разобраться, где истина, а где фальшь!

Есть люди, именующие себя педагогами, являющиеся, по сути, преступниками. Да-да! Их преступление состоит в том, что они берутся учить, не имея методики. Это как фальшивый врач – если врач не умеет лечить, не знает, что и как следует делать, он не вправе врачевать. И не случайно одним из основополагающих принципов клятвы Гиппократа[99]99
  Клятва Гиппократа – врачебная клятва, выражающая основополагающие морально-этические принципы поведения врача, их – девять, в том числе принцип непричинения вреда. Гиппократ (ок. 460 до н. э. – между 377 и 356 до н. э.) – знаменитый древнегреческий целитель и врач. Вошел в историю как «отец медицины».


[Закрыть] является «не навреди». Этот подход должен распространяться на педагога, но нет. Многие где-то что-то читали в каких-то книжках, сами что-то пели, уловили при этом какие-то ощущения, а у кого-то просто великолепный голос от природы. И они не анализируют, что они делают сами, не анализируют мастерство великих певцов, они так про между прочим замечают: «Этот неплохо поет, этот – тоже ничего». А почему он хорошо поет, почему он стилист великолепный, что он делает с голосом, что он делает с дыханием, что у него в личностном багаже? Они вообще этими вопросами не заморачиваются. К ним приходит молодой человек, молодой певец, у которого звучит, допустим, лишь небольшой отрезок голоса. Что надо сделать? Надо энергию этого отрезка голоса постепенно, чтобы у него ухо привыкало, переводить на те участки, которые не звучат. То есть все время двигать голос, развивать, при этом чтобы сам ученик слышал правильный тон, услышал свой собственный правильный тон, привык к нему, потому что, повторюсь, слух обычный и слух вокальный – это разные вещи. Нет, одни говорят, надо все петь на груди, другие говорят – пой в голове, или вообще – «Открывай рот и пой! Нет ничего проще!» Печально…

Мастер-класс

Обычно актеры не могут ставить спектакли, а режиссеры не очень сильны в игре. Каждый должен заниматься своим делом. Не всякий вокалист может преподавать. И точно не может преподавать тот вокалист, который что-то однажды поймал для себя, удовольствовался тем, что его голос обрел звучание, – и все – без разбора, без анализа. Недостаточно где-то «открыть рот» и что-то попеть, нужен большой опыт: вокал, стиль, языки, сценическое мастерство. И они никогда выдающимися исполнителями не становятся, потому что, если ты не анализируешь, ты не можешь ни опыт коллег перенять, ни сам из себя вытащить максимум, ни тем более передать что-то ученику. Выдающимися, по сути, они не становятся, но в сегодняшнем безумном мире они запросто могут быть и народными артистами, и орденоносными властителями музыкальных судеб ведущих культурных институтов страны. В их лицах давно поселилось выражение: «Мы великие, мы знаем все». Педагог говорит ученику: «Надо петь на дыхании». Точка. А пояснить, что это значит, и сам не может. Начинается зажим диафрагмы и гортани. Как объяснить, если сам не знаешь, а пользуешься с умным видом набором привычных клише? «Петь на опоре» – это же не значит зажаться, – совсем наоборот! Что такое проточность, как важен зевок, раскрывающий гортань, как работает во время пения на разных участках воздух и не у кого-нибудь, а именно у этого конкретного человека, – все это надо исследовать, анализировать, и надо все время себя тормошить – «ага, а вот это не получается, а вот этот переход сдвинут, значит, делаем так…» Диагностика голоса – вообще вещь сложная, говорят – «ты – сопрано», а переходные ноты как у меццо!

Если ты педагог, ты должен иметь храбрость и осознанное стремление найти и развить все лучшее в ученике. В мире существуют формулы и формы отступления от них. Гениальность ученого не в том, что он знает формулу, а в том, что он способен ее интерпретировать и сделать шаг вперед. То же самое и в преподавании. А у большинства этих учителей-самозванцев только и есть, что предложить заученное, но толком не осмысленное ими самими «надо петь на дыхании, надо петь на груди». От них же произрастает миф про «делание нот», скажем, верхних. Верхняя нота – это продукция всего того, что есть до нее. Если музыкальная фраза идет резко наверх, тебе нужно «устроить» ноты заблаговременно, и как ты сделаешь это – так и прозвучат верхние ноты. Если ты их не устроил, это будет визг поросячий, верх будет отдельным, трескучим, некрасивым. Работа педагога – постоянно думать, крутить, анализировать, искать оптимальное решение. Нет одинаковых гортаней, строение челюстей, лицевых мышц, пазух у всех разное. Остается внимательно слушать и искать верный для каждого ученика тон. И приемы построения аппарата: одному нужен большой зевок, другому нет. С этим и надо постоянно работать. Работа педагога по вокалу напоминает работу настройщика музыкального инструмента. У него должно быть сенситивное ухо, предельно чувствительное. Наши беседы с действительно большими певцами о вокальной технике сводились к одному: все говорят – нет единых рецептов! Есть общее понятие школы, а дальше начинаются сплошь различия: одному подходит это, другому то. Как в аптечной рецептуре, как в сборе трав для ароматного чая – все индивидуально.

Среди настоящих исследователей известно имя Леонида Борисовича Дмитриева, который подверг пристальному изучению человеческую гортань. Результаты своих опытов он изложил в ряде работ, среди них книга «Основы вокальной методики». Дмитриев изобрел специальный аппарат и просмотрел гортани знаменитых певцов. Отметил следующее: гортань хорошего певца на любом участке диапазона находится в стабильном состоянии. Она не прыгает. У плохого певца на верхних нотах она задирается, еще есть вариант – гортань, наоборот, падает, что тоже немедленно сказывается на качестве звука. У хорошего певца гортань в процессе пения стабильна, не меняет положения.

Ирина Константиновна Архипова делилась со мной воспоминаниями ее участии в экспериментах. Дмитриев предлагал петь разные по вокальным приемам вещи: от барочных арий, где линия плавная, до скачкообразных мелодий Верди, Мусоргского, – гортань при правильном исполнении остается на месте. И ее место – чуть ниже разговорной позиции.

Когда мы поем, мы должны чуть-чуть опустить гортань. Тогда возникает «купольность», зевок, и начинается работа всех резонаторов, которые освобождают связки, освобождают гортань от перегруза. Пение – это продленная речь, мышцы подвергаются так называемому стретчингу, растяжке, и, если эту растяжку делать все время неправильно, голосовой аппарат приходит в негодность.

Плохая дикция академических вокалистов, на которую часто жалуется зритель, объясняется тем, что они перезевывают, слишком опускают гортань, совершенно теряя разговорный тон. Нужна балансировка – упругое произношение согласных, красивое круглое произношение гласных, причем сразу – в купол, чуть позади неба. Другая крайность – когда слишком увлекаются – и поют, как разговаривают, – на высокой гортани. Звук становится плоским, гнусавым. Обретение баланса – одна из ключевых задач постановки голоса.

Часто приходится слышать, что эстрадная манера, которая обычно как раз сплющивает звук, имеет право на отдельное существование. Это неверно. Основа пения для всех известных манер одна. Конечно, если человек не намерен трудиться, проще всего для него будет заявить, что-де классический вокал – это особая статья, не для всех. У эстрады – свои приспособления, но основа – классическая!

Когда в 1920-1930-х годах развитие музыки направилось в сторону джаза, мюзикла, оперетты, появились новые вокальные пособия, как развивать, например, опереточный тон у певицы. Для опереточного пения вообще нельзя сильно опускать гортань, исполнение идет в чуть облегченной манере, по законам жанра надо быстро переходить с разговора на пение, это и определяет необходимость держать уровень гортани чуть завышенным, и гортань при этом подвижна, ближе к разговорному голосу. С появлением джаза как искусства родились новые технические приемы. Но единственное отличие джазовой и эстрадной манер от классической – певцы за счет немного другой постановки верхней челюсти по-другому накрывают звук, – классики больше следят за купольностью звучания, направляют звук выше, чем при других манерах исполнения. То же самое – мюзикл: приспособиться к этой манере – задачи педагога. Но основа, база остается для всех профессиональных певцов единой.