Текст книги "Она могла бы встретиться с Феллини"

Я помчалась к Виталию на квартиру, чтобы сообщить о своей свободе! Но, к моему сожалению, его не застала. Просунула записку в дверную ручку и поехала в кафе, то самое, где познакомились. В письме я сообщила, что буду ждать его за нашим столиком.

Я оглядывалась по сторонам и нервничала. Сидеть за пустым столиком было неловко, и я заказала для начала кофе с мороженым. Ко мне подсела молоденькая девушка… свежая, юная, мне показалось, что я ее где-то уже видела. Она хотела заполнить паузу, поговорить со мной, но я была вся в мечтах и не реагировала.

Интересно, может, он уже забронировал билеты в Рим или в Милан? Да нет, наверное, не успел, а вдруг, да! Привезет авиабилеты прямо сюда, в конверте, на синей глянцевой бумаге. А какой он, этот Рим? С фонтанами, дворцами и вечным солнцем?

А Виталий все не приходил. Он подошел ко мне внезапно и протянул знакомый календарь, и мы отправились в другое место.

Я не показала виду, что этот календарь мне вовсе не нужен, а, наоборот, была рада и стала внимательно его рассматривать. Виталий пристально изучал меня, а я улику! Мой взгляд устремился куда-то далеко через фотографию, мысленно я очутилась на большом зеленом лугу, где мирно щипал травку с большими козлиными рогами мой муж. Я уставилась на его рога и жидкую козлиную бородку.

Он заказал по бокалу шампанского и… больше ничего?! Это был тревожный сигнал! Я к этому не была готова, рассчитывала на более щедрый ужин! Меня распирало от нетерпения, и я решила сообщить, что переезжаю к нему! И еще я вспомнила про сон. Про наш сон, продолжение которому будет в Риме! Я думала, что ему понравится вариант с переездом, и улыбнулась! А Виталий был чем-то раздражен и немногословен.

– Я проснулся, и мой сон закончился!

– Почему?!

– Меня уволили с работы!

– Какое это имеет значение?

– Меня уволил твой муж!

– Муж?!!

Это было нелепое совпадение, муж еще не успел прочитать мою записку! Прошло всего несколько часов! И опять перед глазами всплыла зеленая лужайка-призрак с серым козликом, на голове которого уже не ветвились золотистые рога!!!

Я гордо достала из сумочки ключи от квартиры Виталия и положила с ним рядом.

В этот раз я приехала домой не так поздно и не так быстро. Мужа не было дома.

Мой Санек, как впоследствии оказалось, в этот же день встречался с одной из сотрудниц своей конторы, как раз с той, которая сидела за одним столиком в кафе со мной. Она была его любовницей.

Но об этом я узнаю позже, у них это кафе было местом встречи для любовных интрижек; Санин друг, Васек, мне по телефону об этом проболтается и даже расскажет про свою новую пассию, которая с моим Виталием тогда на дороге выясняла отношения. Они были давно все знакомы и работали в одной конторе моего мужа.

«Все мужчины гоняются за деньгами и за женщинами, как мотыльки перелетают с цветка на цветок! И почему не могут наслаждаться пыльцой с одного прекрасного бутона?» – промелькнула философская мысль в моей романтической головке.

Раздался телефонный звонок. Я подошла и зарыдала в трубку.

– Привет, Любаня, что, муж закуролесил? Все женщины рыдают, когда мужики по бабам бегают.

– Это я за-ку-роле…сила. Понимаешь, ты тогда не пришел, вот я и заку-ро-ле-си-ла в кафе…

– Любаня, что ты сделала? Куда я не пришел, повтори… В какое кафе, спокойно.

– Ты опять начинаешь?

– Я и не собирался с тобой ни в какое кафе! Меня вообще в стране не было!

– Врешь, Жорик!

– Какой я тебе Жорик?! Саня придет, вот я ему про Жорика все и расскажу.

– Если ты не Жорик, то кто?

– Василий меня зовут, забыла, что ли? Давай колись!

– Случилось!!! Вась, случилось!

Как на духу я рассказала Саниному другу романтическую историю про своих незнакомцев, а он поведал мне про свою новую пассию. После чего я с чувством выполненного долга пошла готовить обед!

2011 год

За что?

Утро для меня в тот день началось с недоразумения. Под пятницу приснился сон с неприятнейшим сюжетом, Я почувствовал боль в ноге, да так сильно, будто меня заковали в кандалы. В полудреме я сучил ногами, переворачивался с боку на бок, даже подпрыгивал на кровати, но вериги продолжали давить с новой силой.

К рассвету я все-таки освободился «из заточения» и с радостью побежал, прихрамывая, босиком мимо белой церкви с луковичными куполами. Уловить, что за место, было невозможно. Смутно, очень смутно ощущались толчки в спину и эхо крика женщины: «Наши, ваши…»

День выдался душным, пасмурным и влажным. При открытом окне в воздухе ощущалось напряжение. Какие-то мошки, комары и нестерпимые звуки «дзы-дзы» только добавляли нервозности в мои и так растрепанные чувства. Эти «дзы» становились с каждым часом все пронзительнее и кусачее. Я встал с головной болью и гнетущей мыслью: «Как я смогу доковылять в таком состоянии по неотложному мне делу через весь город?» Сердце перехватывало и замирало. На всякий случай перед выходом «присел на дорожку», перекрестился и поцеловал икону.

Со стороны проезжей улицы старомосковский особняк был похож на купеческий дом. На первом этаже лабазник из кирпича, а на втором, деревянном, вырисовывались маленькие окошки с железными решетками. Я вошел через калитку с зубчатым забором в глухой дворик и поднялся на второй этаж.

После трехчасового ожидания в коридоре вошел робко и сел на кушетку. Молодая девушка лет тридцати в распахнутом белом халате с высокой прической посмотрела на меня искоса и продолжила строчить на бумаге. Она была похожа на воробьиное перышко, невесомое и серое. В ее беглом взгляде не было ни сочувствия, ни улыбки, ни гнева, в общем, ничего не было, что заставило бы меня перестать волноваться. Я подумал, наверняка ее пожурили за опоздание на работу или за недобросовестного пациента. А быть может, и вовсе не ругали, просто устала от июльской духоты и ей пока не до меня. В душе я хотел оправдать ее и себя за битых три часа убогого и унылого покоя в больничных коридорах. Я сделал несколько шумных движений руками, достал большой клетчатый платок и вытер со лба испарину. Но, уткнув свой курносый нос в карточку, девушка не отреагировала, и между нами образовался вакуум. Прошло минут пять, не больше, и она все-таки зыркнула на меня. Миг оборвался. Я вздрогнул и заглянул в ее глаза, но вскоре еще больше онемел от волнения. Я так испугался, что в воздухе забормотали одни шипящие звуки, и я закашлялся. Передохнув минуту-другую, заговорил еще более невнятно и сбивчиво, все хотел подчеркнуть важность визита, чтобы ускорить процедуру. Но моя болтовня только нарушила более или менее спокойную обстановку.

Почувствовав слабость моей натуры, девушка в белом оживилась и вскоре прервала меня:

Мы до половины третьего. Если не успею, встретимся завтра. А вам повезло. Мужчина зашел без карточки, он не с нашего участка, вот вы и попали на его место, а могли бы и не зайти!

– Я не хочу на его место. Мне нужна справка.

– А зачем вам справка?

– Для продажи квартиры.

– Какой квартиры?

– Своей, какой же еще!

– А вы где жить будете?

– А зачем вам знать?

– Я все хочу про вас знать! Так вы продавец?!

– Ну да.

– К продавцам у нас особый подход.

– А что это значит?

– Требования более высокие. Где вы работаете?

– Нигде.

– Как вас понимать?

Здесь она прервалась и посмотрела на меня уже с особым любопытством, насквозь просверлив мой череп взглядом.

– Я драматург.

– Значит, с режиссерами работаете?

– Похоже, что так.

– Последнее место работы?

– Не помню.

– Почему?

– Послушайте, если нужна трудовая книжка, то я ее привезу.

– Все-таки, может быть, вспомните?

– В библиотеке два месяца.

– Всего лишь два?

– А сколько надо?

– А что было потом?

– Да что вы в конце концов?!

– Если отвечать отказываетесь, будут последствия.

– Какие последствия? Я пришел за справкой для банка, вот и все. Я никогда у вас на учете не состоял.

– Для банка, говорите? Тогда поговорим о сексе. В настоящий момент имеете половую связь?

– Что?

– Вам не послышалось.

– А причем тут связь? Про какую такую связь вы только что намекнули?

– Про половую, про какую же еще?!

– Вы в своем уме?

– Так все же? Как часто вы этим занимаетесь? А если нет, то почему?

– Отвечать?

– Я жду.

– Значит, отвечать?

И вот на этом каверзном вопросе влетела медсестра. Она так быстро и горячо говорила о пропавшей карточке, что я сразу ощутил крепкий узел на своей шее. С каждым мгновением ремни затягивались все туже, потому что речь зашла о мужчине «не с нашего участка». Дверь была чуть-чуть приоткрыта, и я уставился на мужчину в полинявшей клетчатой пижаме. Он несмело просунул сначала старомодный чемоданчик, а уж потом подпихнул себя и быстро закрыл дверь. Я заметил, что его луковичный череп, не скрываемый волосами, напоминал одну из глав той церкви, что привиделась мне во сне, и я испуганно насторожился. Врач тоже заметила перемену в моем лице, и ее тональность приобрела уже другую окраску. В непроветренном кабинете бледный пациент постепенно растворялся в воздухе со слезами на глазах:

– Я? На госпитализацию…

– Вам придется подождать в коридоре.

– Но прием закончится через пять минут…

– До завтра! Вы, что, не слышите? У меня связь расстраивается.

Я понял, она говорила обо мне. И говорила так, будто ничего не существовало приятнее и значимее, чем я, беспомощный и беспокойный, который ерзал на кушетке с перекатыванием сердца в груди уже больше часа.

Тщедушный мужчина снова заистерил:

– Мне нужна больничная койка!

– Ему тоже.

Когда девушка в белом холодно ответила прозрачному мужчине, а меня еще раз «отфлюорографировала», я догадался, что она не шутит. Подхватив жиденького с чемоданом, она быстро вывела его из кабинета. И здесь я заметил, что она прихрамывала. Я остался в кабинете наедине с осыпающейся и поблекшей лепниной, испытывая уже отдельные подергивания в коленках и плечах. Мой разум поплыл от простукиваний, обследований, кардиограмм и от бессмысленных расспросов. Мне уже было наплевать на мое «комильфо», и я из последних сил завопил:

– Сколько я могу еще сидеть и ждать? С меня уже капает…

– Вы больны?

Она опять начала что-то записывать на бумаге. Подкараулив подходящий момент, я как фокусник достал пятьсот рублей и незаметно подложил их под карточку. Ее пальчики продолжали танцевать на листе.

– Так, так! На чем мы с вами остановились, вспоминайте.

– На связи. Ответил я робко и добавил еще сто рублей, почувствовав приступ безнадежного полового влечения.

Девушка аккуратно отозвалась:

– Отлично, продолжим про связь.

– Я сейчас укушу вас за палец!

– Не надо так нервничать, смотрите, как вы покраснели. Я думаю, вас надо отправить к психологу.

– Ведьма! Крикнув в воздух, я схватил ее за волосы. Она немного подрыгала ногами и с облегчением вздохнула: «Наконец-то»! Я посмотрел вниз. Ее туфли разлетелись по сторонам, а левая нога была стерта в кровь от мозолей. Испытывая неописуемое блаженство, она зашевелила пальчиками обеих ног, и я нечаянно на них наступил. Она взвизгнула, как собачонка, и заплакала. Я вытер с ее лица слезы и смягчился:

– Но почему к психологу? У вас же нет психолога.

– Здесь нет, а в другом месте есть.

– Это в каком?

– Так, все! Прием закончен.

– К психологу, значит, говорите?

Я уставился на ее правую руку, которая уже судорожно что-то царапала на моей карточке:

– А где моя справка для банка?

– Отдохните в коридоре, вас запишут на другой день.

– Может, вам добавить?

– Зачем?

– Ну за этим…

– Выходите!

– Я не тронусь с места.

– Тогда госпитализация.

– Сумасшедшая!

Трясущимися руками я стал прыскать на нее из графина, со стоном приговаривая: «Не забудьте поставить печать», а потом так разошелся, что не заметил, как графин свалился на ее раненые ноги: Не то от боли, не то от воды она захлебнулась, и мне пришлось уложить ее на кушетку:

В дверь постучали. Я по-быстрому взял справку, снял с нее халат и пересел за стол уже в белом, как заправский врач-психиатр.

– А, это опять вы?

– Я на госпитализацию.

– Вижу. А почему с раскрытым зонтиком и без чемодана?

– Капает же…

– Ну да. Снимайте тапочки. Видите ее ноги?

– Вижу.

– Ну смелее же! Ложитесь на кровать.

– Рядом?

– Вы довольны?

– А укол?

– Какой укол? А. В этом смысле все правильно. Конечно же, укол. Но позже.

– Эта моя кровать?

– Ваша-ваша, чья же еще!

– Тогда почему она пихается?

– Ну ладно-ладно, не капризничайте.

– Сами сказали лечь сюда, вот я и лег. А иначе зачем мне сюда ложиться.

– Но не запретишь же вам. Подожмитесь – вот, что сейчас от вас требуется.

– Ну, делать все равно нечего…

– Вот именно! Любой, кто с вами ляжет, враг вам. Лучше заправьте майку, а зонтик закройте, он вам будет только мешать.

2014 год

Дорогой подарок

В такие дни приятно дарить подарки, и я решился! В Рождественский сочельник моя законная супруга загрустила, и я подумал, что для праздничного настроения наступил самый подходящий момент. Надо начать первым, а слова сами побегут, но слова без смысла до неба не дойдут, и я с разбега заверещал:

– Дорогая, у меня для тебя сюрприз!

– Какая прелесть, Ромашек.

– Это непростой подарочек…

– Золотой?

– Бриллиантовый, Маришек.

Изумленная Маришек пошлепала за мужем в спальню в надежде увидеть обещанный подарок. Но Ромашек не спешил и, перед тем как вальяжно развалиться в креслах, решил размяться, потому как его переходный возраст из этого света в тот требовал ежедневной тренировки. Он резво запрыгал козликом вокруг супруги для зачина первого акта (Ромашек режиссировал в своем театре главным). Но затянувшаяся одышка вовремя приостановила забег, ничего тут не поделаешь, «нежный возраст», господа!

В этот раз Ромашек потянулся за сигарами в паническом состоянии, стукнул себе по руке, сморщился и недовольно плюхнулся в кресло Людовика 14, сложив ноги крестиком.

– Я долго думал, Маришек, что в такие дни Богу особенно нужна наша жертва. Да-да, жертва, в исправление грехов наших. Мы же небезгрешны, Маришек, с этим не поспоришь… Но мы не злые люди, можно сказать, добрые, очень добрые. Маришек, а что делают добрые люди? Добрые делают добрые дела. И я Маришек увидел свет в конце туннеля! Мы просто обязаны пролить на себя этот свет.

– А чем, Ромашек?

– Взять к себе проститутку.

– Прос-ти-тут-ку?..

– А ты что подумала? Юную рыжеволосую дьяволицу с красивыми ногами., на днях я приведу ее в наш дом, во имя нашей любви, Маришек!

– Ты с ума сошел?!

– Вот именно, только так мы будем доказывать верность друг другу, Маришек.

– Какой ты волшебник, Ромашек!

– Я не шучу! Ты же умная женщина. А умная женщина тоже подарок!!!

Пойми, в ней живет злой дух, он ее наказывает. На днях пристрою ее в свой театр, и вот увидишь, как она через полгода, ну что там полгода, через месяц преобразится в Мальвину.

– У нее большой нос, мой Карабас Барабас?

– Маришек, ты, как всегда, шутишь. У Пиноккио длинный нос, а у Мальвины маленький, курносенький, такая она вся хорошенькая…

– Лучше обо мне позаботься.

– Ты ангел, Маришек, давай переставлять мебель?

Маришек была огорчена разговорами любимого супруга, но не подавала виду, в душе мучилась, жалела, прощала, потому как, прожив без малого пятьдесят лет вместе, состарилась, располнела и была уже никому ненужная, забытая всеми актриса. А Ромашек, щеголяя в звездах, орденах и медалях театрального собрания, продолжал руководить театром, в перерывах между антрактами давал интервью и с усердием заботился о своей ранимой душе!

Набравшись храбрости, в силу исключительной интеллигентности, Маришек продолжила с интонацией взволнованной собачонки:

– Так вот какой твой подарочек…

– По-хорошему добрый жест! Ты только представь себе, Маришек, что стоит она на дороге замерзшая, голодная, умереть может.

– А у нас дела, Ромашек, тоже плохи. Инфляция все доплаты съела по социальной карте. Денег на еду совсем не осталось., проели все сбережения., зачем только купили загородный дом? Лучше бы я в Америке осталась.

– Дорогая, сокращай расходы, а проститутку я беру на себя.

– Как на себя?

– Для начала подумаем о твоей работе? Не будите же вы толкаться с ней в одной квартире целый день.

– Ромашек, но мы еще не достигли дна, хотя ты совсем мне денег не даешь?

– Ты же актриса, Маришек? Ты можешь нам помочь! Знаешь, мне неприятно об этом говорить, но, пожалуй, это единственный способ! Нужно идти…

– Идти, Ромашек, куда?

– Торговать собой!!!

– Ты в своем уме? Мне же 75 лет!

– Ну и что, мы не собираемся расстреливать бедных и обманывать законных вкладчиков. Будем делать добрые дела, только незлые люди спешат делать добрые дела.

– Ромашек, в Германии для бездомных один добрый человек переделал свой грузовик в дешевый отель, но его угнали.

– В мире много хорошего, Маришек. Когда поселится в нашей квартире юная, длинноногая, забытая всеми, вот увидишь, как в твоей душе зашевелится незнакомое тебе добро. Много добра, мириады добра. Вселенные будут шептать: «Возьми укутайся этим добром для тепла твоей души, и душа отзовется!

– Давай я с ней познакомлюсь.

– А зачем? Что это меняет?

– Но где я буду спать?

– Тебе постелем в гостиной на диванчике, а в спальню положим юную…

– А ты с кем ляжешь?

После этих слов наступил долгожданный момент в жизни «звездного» старика, и он прошамкал:

– Ведь сама это предложила, долго думала и сорвалась. Давай разводиться, Маришек! Я согласен!!!

Прошел год. В жизни известной театральной семьи не произошло заметных событий. По-прежнему бывшая жена смотрела телевизор, не заводила собак и не скандалила с бывшим мужем. А Ромашек не увольнял бездарных, не принимал талантливых, не руководил театром, болел и не появлялся дома. А юная, всеми забытая вкарабкалась на пьедестал директора театра под умелым руководством бывшего кумира всех стран и народов Ромашека – Романюка!

Однажды его привезли в скрюченном положении на старую квартиру, и, не слезая с привязанного стула, с потускневшим взглядом, он произнес, тихо, будто речной песочек перебирал в голосе:

– Я, как честный человек, не могу., одним словом, пора все расставить по своим местам, Маришек!

– Твоя шлюха не живет в квартире. Ты когда загремел с инфарктом, она съехала в наш загородный дом.

– Мы поженились с ней, Маришек! На днях я сюда переезжаю с ней.

– Поздравляю, Ромашек! Я вам на свадьбу приданое приготовила.

– Ты истинный ангел, Маришек. А чьи это дети бегают по квартире?

– Это добрые дети, Ромашек! А добрые люди спешат делать добрые дела! Я подарила им свою долю после развода с тобой. Я уезжаю в Германию с добрым человеком. Помнишь, я тебе рассказывала про грузовик, который потерялся. Так вот, я его нашла. А ты с новой супругой остаешься творить доброе в квартире без ремонта, и только с добром в коммуналке вы проживете счастливую жизнь! Я не держу на тебя зла Ромашек, прощай…

Сверкнув торжественным взглядом, Маришек подхватила чемодан и быстренько удалилась.

2016 год

Пуганая ворона

Я вошла в офисное здание в волнительном состоянии. С собой не взяла ничего, кроме сумки с золотом. Для такого исключительного случая должна была приобрести «пуколку» для самообороны, но, увы, этого не произошло в разгар бушующего кризиса.

При входе в столь внушительное здание предъявила паспорт, и дежурный консьерж протянул мне электронный входной билет. При передаче пластика я обратила внимание на его тощее тело в чумазой майке, прикрытое дорогим костюмом. Татуированные кольца на пальцах обеих рук указывали на правильность адресата.

Пройдя через турникет, нажала кнопку в лифте на шестой этаж.

Двери распахнулись прямо перед стойкой служащих. Две вежливые девушки, пристально изучив меня профессиональным взглядом, предложили снять куртку и подали плечики. По правилам, хорошего тона, ничего особенного не произошло. Однако, когда одна из них настойчиво указала еще и на мое «шапо», я отреагировала жестко. Под снайперским взглядом обученных менеджеров скандалить было бесполезно. Положив аккуратно норковый берет на стойку, я вошла в комнату, мучаясь вопросом: «Куда я попала?»

Переговорная напоминала полутемный кубрик на нижней палубе. Места мало, два стула, банкетка, круглый стол, дышать нечем, полы застелены дешевым ковролином. Раздался щелчок в дверь. Я оказалась изолированной от внешнего мира, и мне стало не по себе, да еще с ценным грузом, так сильно щекотавшим мои оголенные нервишки. Хотя золотые монеты были аккуратно спрятаны в сумочке, в панике я достала пудру и судорожно начала пудриться. Посмотрела на себя пристально в зеркало и прошептала: «Все тяготы в жизни надо переносить смиренно». Встала решительно и подергала за входную ручку двери комнаты, замурованной под тюремную камеру. Дверь была заперта.

Повеяло холодом, и я обнаружила на стене видеонаблюдение. Тогда я с силой еще раз навалилась на дверь, и «кубрик» внезапно приоткрылся.

Менеджер спешила ко мне, показывая всем видом, что отдышаться не может. Она надела белые перчатки, вынула черный прибор, напоминавший оптические весы с табло. С наслаждением вскрыла капсулы и улыбнулась. Золото положила сверху черного прибора. Высветилась цифра – 7,8 гр. и 7,8 гр. и 7,8 гр., а на ее лице доброжелательность и спокойствие. Под предлогом принести деньги быстро удалилась с золотом. Дверь опять защелкнулась.

В эту минуту меня «заштормило» так, что от «качки» я спряталась под стол со словами: «Не пытайтесь меня надуть, не пройдет!»

К моему удивлению, все решилось без сюрпризов. Вскоре я была уже при деньгах, и мне некого было больше бояться. Но все-таки что-то мешало мне избавиться от беспокойства.

«За курицей с золотыми яйцами могут проследить». – пронеслось в моей голове, и я насторожилась еще больше!

А прилипчивые красотки синхронно продолжали смотреть в бумаги, разговаривать по телефону и дожидаться очередных «кризисных» клиентов. Я их больше не интересовала. Дело сделано, я получила тугрики, а они свою зарплату.

Подошел лифт, однако, по непонятным для меня причинам, поднялся на этаж выше.

В замкнутом пространстве я оказалась наедине с огромным мужчиной и его техническим чемоданчиком. Я почувствовала, что у меня отнимаются ноги, но руки судорожно прижимали сумочку к груди, как младенца из родильного дома. Я не выдержала и закричала во весь вселенский голос: «Жарко!» Мужчина спокойно ответил: «Такой лифт!»

– Мне не хватает воздуха! – задыхаясь от волнения, пыталась я себя успокоить.

– Снимите куртку, вы такая красивая, – пробурчал мужчина.

В этот момент лифт остановился между этажами, и мы зависли в щекотливой ситуации. Сантехник не отводил от меня доверчивого взгляда и, вероятно, хотел мне понравиться.

– Сейчас же убирайтесь отсюда! – и ударила мужчину по щеке. Сумочка с деньгами упала на пол.

– А вы горячая женщина! – он хотел сгладить обстановку и поднять бесценный клад.

– Не прикасайтесь к моим вещам! – от волнения завопила еще громче, размахивая руками во все стороны.

– На седьмом починил, сейчас поедем, не переживайте.

– Жмите на шестой, «джентльмен»!

И повторила нокаут, но уже его сумкой с инструментами. От удара мужчинам поплыл белым лебедем к моим ногам и неразборчиво произнес: «Да пожалуйста».

Впопыхах я выпрыгнула с выпученными глазами опять на шестом. В знакомом месте я хорошо уже ориентировалась и с деловыми интонациями в голосе сказала: «Я передумала!».

…Невозмутимая менеджер вернула мои целехонькие капсулы.

На первом этаже, крадучись, я прислонила пропуск к турникету, но мужчина с синими руками объявил технический перерыв и приблизился ко мне:

– А я вас узнал. Как только вы подошли, я подумал, что наш сотрудник с перевязанной головой вас дожидается. Не волнуйтесь, с ним все в порядке. Он может вас проводить. Он так и сказал, до дома довезу.

После этих слов меня шатнуло то в одну, то в другую сторону. Хотя нервы мне потрепали изрядно, но рациональный взгляд изнутри подсказывал, что мне придется извиниться.

«Только любовь ко всему живому спасет человечество», и я всем телом рухнула на пол.

Приоткрыв глаза, я услышала голос склонившегося надо мной знакомого джентльмена.

– Да я вижу, вы совсем ослабли, давайте я подержу вашу сумочку, сейчас сменщик подойдет, и я отвезу вас.

– У вас хороший характер.

В этот момент невидимая сила подняла меня за волосы и втащила снова на шестой. Кризис кризисом, а рубли нужнее. В очередной раз я избавилась от золотых монет и с чувством выполненного долга наконец поплелась домой. Меня уже ничто не интересовало, потому как материальная сторона моего вопроса была разрешена. Мне захотелось запить горечь переживаний и отправиться по магазинам за покупками. Мои мысли прочитал «сантехник». Он ждал меня на улице.

В кафе мы внимательно присматривались друг к другу. Контраст между тем джентльменом и этим был разителен. С одной стороны, передо мной сидел человек, которого немало потрепала жизнь, и в то же время было в нем что-то от аристократа. Вздыхатель сел за столик с таким достоинством, что я могла лишь претендовать на провинциальную горничную в его загородном доме. Короче, он был красив как греческий бог.

Мы пили вино, закусывали фруктовым салатом, изрядно захмелев, вспоминали приятные моменты из своей жизни. Но я его предупредила, на первом свидании не целуюсь! Время от времени мне казалось, что с его стороны была лишь уловка сходить со мной поужинать. Надо быть совсем дурой, способной поверить, что он вовсе не охотится за приличными женщинами, в сумочке которых лежит немалая сумма.

Его предложение сходить в кафе могло бы сразу насторожить меня, одинокую женщину, жизнь которой не пестрела богатыми событиями и однообразной суетой в городском мегаполисе. Но всё же я рискнула.

Мужчина вел себя прилично, и я не отставала. Делала ему комплименты, восхищалась его фигурой и внешним видом. Правда-правда, сантехник был такой видный, складывалось впечатление, что он вовсе не сантехник. У него были серо-голубые пронзительные глаза. Они буравили не только меня, но и мою сумочку на протяжении всего вечера. Тогда мне так казалось. Не сразу можно было справиться с нервическим состоянием от захватывающего и незабываемого события в моей жизни. Требовалась передышка.

Домой я приехала на такси и без промедления решила пересмотреть свой гардероб. Я подумала о «продолжении банкета» и захотела увидеть его еще раз. Прежде чем открыть дверцу шкафа, я приняла решение разложить по кучкам деньги, чтобы не потратить лишнего. С женщинами это бывает, когда ты ограничена в средствах и вынуждена в самый неподходящий момент расставаться с ценными вещами на черный день. Но в холле своей квартиры я не нашла свое сокровище. Сумки… не было. Я обыскала весь дом и завопила: «Обокрали!» Я плакала в голос так громко, что не слышала, как звонили в дверь.

На пороге я увидела его. В руках он держал мою сумочку. Оказывается, я оставила ее в машине. В первый момент захотелось позвонить в полицию и закрыть дверь. Но это было только в первый момент. Все произошло как в кино. Он обнял меня, поцеловал, а я жалобно промяукала: «Преследуемый становится обожаемым!»

2014 год