Текст книги "Люди крыш. Пройти по краю"

– Почему? – Марта посмотрела на Тима, изогнув одну бровь. – Потому что приказы старших не обсуждаются, дорогой! Вперед!

Вопреки ожиданиям они не пошли к освещенному проспекту, а вернулись на крышу недостроенного корпуса. Второго по счету. От него до ближайшего дома было всего ничего – метров двадцать. Кто-то решил этим воспользоваться и соединил два здания висячим мостом. Хлипкая деревянная конструкция покачивалась над землей на высоте пятого этажа. Ее противоположный конец выходил на крышу магазина, пристроенного к жилой многоэтажке.

Ник, не снижая темпа, шагнул на скрипучую ленту с веревочными перилами и заскользил по ней, словно ртутный шарик по полу. Тим пошел следом. У Женьки похолодело внутри, как будто в живот проскочил не растаявший кусок мороженого.

– Не бойся! – Марта почувствовала ее состояние. – Я буду рядом.

Старые доски повизгивали под ногами, мост ходил ходуном. Хорошо, что Женьку никогда по-настоящему не пугала высота, а то ползла бы сейчас на четвереньках.

Но вот деревянная лента осталась позади. Они поднялись по пожарной лестнице на крышу жилого дома, пересекли ее и очутились возле еще одного моста. Это сооружение выглядело надежнее предыдущего – решетка из железных прутьев с приваренными к ней перилами, – зато находилось гораздо выше. Кажется, в домах, которые оно соединяло, было по двенадцать этажей. Плюс чердак. Жене стало не по себе. Но она безжалостно раздавила росток страха и шагнула следом за Ником.

«Семь шагов по облакам – семь шагов над бездной», – вспомнилась строчка из старой песни. Ладони стали влажными, в животе противно засосало. Она оторвала взгляд от решетки под своими ногами и едва не полетела вниз. Второй раз за вечер.

Ее испугали два черных пятна, несущиеся мимо. Они приземлились на противоположной крыше, кувыркнулись и оказались Диной с Тимом. Между домами было метров десять. А то и все пятнадцать. Эти двое вполне могли рассчитывать на место в олимпийской сборной по прыжкам в длину.

– Пижон! – фыркнула Дина, взмахнув черной гривой.

– Дура! – отпарировал Тим.

– Прыгаешь, как сопляк!

– На себя посмотри.

– Вернитесь на свои места! Немедленно! – От Марты повеяло холодом, как из распахнутой форточки. – Детский сад!

Любители сумасшедших прыжков, тихо переругиваясь, выполнили приказ. А Женька почувствовала запоздалый прилив паники. Кто они – эти люди? Почему прыгают с крыши на крышу не хуже Бэтмана? Что за эмблемы у них на одежде? И откуда взялись загадочные мосты?

– Это Дорога, – кажется, Марта умела читать мысли. – Одна из самых длинных в городе. Она соединяет больше сорока домов и заканчивается Башней – убежищем для таких, как мы.

– Как мы?

– Как ты и я. Как Тим, Дина и Ник.

– Я не…

– Тсс. Поговорим позже. Нам надо спешить. Эта дорога – не самый безопасный из наших маршрутов.

Ник постепенно увеличивал темп. В движениях Женькиных спутников появилась странная, нечеловеческая плавность, которая так испугала ее на стройке. Казалось, они не шли, а летели над крышами, минуя один мост за другим.

Дина с Тимом под строгим взглядом Марты держались каждый своего места в цепочке. Но из чувства противоречья не пользовались мостами – перемахивали через пропасти между высотками, словно герои китайских боевиков.

Наблюдая за ними, Женька ощущала, как где-то внутри растет дикое желание повторить этот трюк. Разбежаться и взлететь над разноцветными огнями спящего города.

Что за глупость! Если повезет, она долетит как раз до середины дистанции. А потом – не жди меня мама, безумную дочку. Соскребите девочку с асфальта и пошлите домой по почте! Откуда же взялась эта бесшабашная уверенность, что она сможет? Нужно только представить себя на той стороне. Как будто пропасть уже за спиной, как будто ее вообще нет…

И выбрав подходящий момент, Женька прыгнула.

– Куда! Еще рано! – услышала за спиной встревоженный голос Марты.

Крыша противоположного дома безжалостно ударила по ногам. Женька не устояла и покатилась кубарем по колючему рубероиду. Зацепилась ногой за трубу и замерла, лежа на спине. По небу, задевая белую тарелку луны, неслись лоскутья облаков. Надо же, сегодня полнолуние.

– Вставай, сумасшедшая, – Женька не разобрала, чего было больше в голосе Марты – недовольства или уважения. – Пришли.

– Уже?

– На сегодня хватит полетов. Ты нам нужна в собранном виде.

– Зачем?

– Для экспериментов.

Женька села, в испуге уставившись на Марту.

– Правда?

– Шучу. Давай руку.

Похоже, ночному путешествию и впрямь пришел конец. Они стояли на краю крыши – дальше пути не было.

Перед ними возвышалась гигантская башня не так давно построенного офисного центра. Громадина переливалась ночными огнями, отраженными в ее стеклянной поверхности. Женька попыталась сосчитать этажи, но почти сразу забросила это занятие – слишком много. Она смутно помнила: в новостях говорили – то ли тридцать, то ли сорок. Самое высокое здание в городе. Воплощение мечты иллюстраторов фантастических романов.

– Нам сюда, – сказала Марта и подтолкнула Женю к чердачному окну за ее спиной.

С тоской ребенка, которого согнали с карусели, она покинула крышу и спустилась на пахнущий свежей штукатуркой чердак. Прошла следом за Тимом через решетчатые двери, сбежала по лестнице и очутилась на верхнем этаже какого-то учреждения. В обе стороны тянулся широкий коридор с одинаковыми дверями.

В груди шевельнулось беспокойство. А вдруг из-за поворота вырулит сердитый охранник и спросит, какого дьявола они тут делают ночью? Инстинкты Мисс Тик завопили об опасности.

И охранник появился. Вернее, охранники. Трое плечистых мужиков в черной униформе. Они преградили им путь, демонстративно поправляя кобуру на поясах. Сейчас достанут пистолеты, объявят тревогу и вызовут милицию! Даже если Марта, Ник и Дина с Тимом, включая Женьку, навалятся на них – перевес все равно будет на стороне вооруженной охраны.

Женя сжалась. Зажмурилась.

– Доброй ночи! Что-то вы сегодня рано, – услышала она заискивающий голос.

– По-разному бывает, – небрежно бросил Ник.

Охранники проводили их взглядом, почтительно встав в шеренгу вдоль стены. Грубые физиономии расплылись в счастливых улыбках, которые возникают только при виде ну очень большого начальства. Такого большого, что его нет смысла бояться – оно никогда не снизойдет до того, чтобы испортить жизнь маленьким человечкам. Его можно только обожать. Искренне и беззаветно.

Проходя мимо их подобранных животов, Женьке ужасно захотелось скорчить рожу. Но она сдержалась. Большое начальство так себя не ведет.

Женя не заметила, как оказалась в широкой застекленной галерее. Судя по виду из окон, она привела их к Башне. Ник толкнул дверь, и вся процессия вошла в лифт. Его кабина тускло сияла хромированными поверхностями и мелодично оповещала о прибытии на нужный этаж. Не лифт, а космический корабль. Вот только на панели управления оказалось всего четыре кнопки. Марта нажала самую верхнюю.

Меньше всего Женя ожидала очутиться в таком месте. Огромное пространство под прозрачным куполом, через который можно разглядеть белую луну в рваном ореоле майских туч. Лифт привез их на крышу офисного центра. Ее поверхность устилал шелковистый травяной ковер.

Женька опустилась на корточки и сорвала стебелек. Живой. Пахнет весной.

Пространство не освещалось ничем кроме нескольких костров. Один, самый большой, метался беспокойным пленником в железном бочонке. Вокруг него на узорчатых коврах и подушках лежали люди. Они тихо переговаривались, глядя на пламя, пили что-то из тонких бокалов и ели крошечные бутерброды, сложенные рядом на низком столике.

Стоило вновь прибывшим шагнуть в оранжевый круг, как все разом заговорили:

– Доброй дороги, Марта!

– Лунной ночи, Ник!

– Как прошла инициация?

– Где она?

Женьке почудилось свое имя. Оно металось эхом среди незнакомых ей людей. Его повторяли красивые женщины с блестящими волосами и сложными татуировками на спинах и плечах. Его передавали друг другу крепкие мужчины с узкими, как у Ника, лицами. Его шептали стоявшие тут же подростки в надежде поймать Женькин взгляд.

Ей стало неловко за свою невзрачную и уже порядком испачканную одежду. Она попыталась спрятаться за спинами спутников, но Марта взяла ее за плечи и подвела почти вплотную к дышащему жаром бочонку. Только тут Женя заметила, что женщина переоделась. Когда? Они же не расставались ни на секунду – все вместе шли от лифта.

На Марте снова было шелковое платье. На этот раз – длинное, шоколадное, открывающее руки и плечи.

– Дорогие мои, – она говорила не громко, но каждое ее слово разносилось по залу, словно усиленное спрятанным в одежде микрофоном, – наконец-то случилось то, чего мы так ждали все эти месяцы. Наша сестра с нами. Она уже прошла первую часть инициации, и я не могу вспомнить случая, чтобы кому-нибудь из нас сходу удавалось достичь столько, сколько смогла Женя. Ее способности развиваются с удивительной скоростью. Пройдет совсем немного времени, и наш народ будет гордиться одной из самых сильных своих дочерей!

Услышанное не желало укладываться в голове. Какой народ? Что за инициация? Чего такого она добилась? Это какая-то глупость! Розыгрыш!

Но люди вокруг улыбались, ловили ее растерянный взгляд и шептали что-то ободряющее. Впервые в жизни она чувствовала себя среди своих. И молчаливый Ник, и красавица Дина, и вон тот старик у огня, похожий на пожилого хиппи, и маленькая девочка с нарисованным на щеке полумесяцем, и высокие женщины в искристых, словно рыбья чешуя, платьях, и даже противный Тим были сейчас ближе, чем все одноклассники вместе взятые.

Ее усадили на подушку рядом с Мартой. Сунули под нос тарелку с бутербродами, налили легкого вина, больше похожего на душистый компот с кусочками фруктов.

– За вставшую на Лунную дорогу! – прозвучал первый тост.

– За мудрость Лунной кошки, вернувшую нам ее! – подхватили остальные. – За Женю! За ее будущее!

Женя сделала глоток и почувствовала, как по телу вместо тепла разливается холодный страх. А что, если все эти люди ошибаются? Ничья она ни дочь. Самая обыкновенная ученица средней школы. Мишень для насмешек! Чучело! Смородина-уродина!

– Марта, мне нужно тебя… вас спросить.

– Тебя, моя милая. Мы все здесь равны, поэтому обращаемся друг к другу только на «ты». Конечно, можно. Спрашивай.

Неожиданно они остались одни у огня. Все остальные тактично исчезли. Почувствовали, что у новоиспеченной дочери накопилось много вопросов для разговора с глазу на глаз.

– Что все это значит? – Женя испугалась резкости своих слов.

– Только то, что я сказала. Ты – одна из Людей крыш.

– Люди крыш? Кто это?

Марта помолчала, ища понятные слова, а Женька залюбовалась ее кошачьим профилем. Пожалуй, стоит вплести его в один из своих скетчей, а фоном дать ночной город…

– Мы другие. Не похожие на тех, кто ходит по земле. Наш мир – это крыши. Сотни маршрутов, опутывающих города планеты. Наше время – это ночь. – Марта отхлебнула вина. – Мы рассказываем своим детям легенду, что наш народ произошел от Лунной кошки. Она спустилась ненадолго на Землю и оставила на ее поверхности следы. После первого дождя эти следы превратились в людей, которым нравилось ходить по крышам.

– Это правда?

– Настолько же, насколько обычные люди произошли от Адама и Евы. Все зависит от того, во что ты веришь.

– А что могут люди крыш?

– Например, спрыгнуть с седьмого этажа и не получить ни одного перелома. Я уже не говорю о синяках. – Марта позволила себе лукавую улыбку. – Мы имеем очень прочный скелет и повышенную регенерацию тканей. Вспомни, у тебя ведь никогда не было серьезных травм. Так?

– Так. – Перед Женькиным взором возникла картинка полугодовой давности. После неудачного прыжка с крыши она, доковыляв до дома, стаскивает пропитанную кровью кроссовку. Ошарашено смотрит на ногу, которую десять минут назад проткнул ржавый гвоздь. Ничего. Только сизое пятнышко. К утру не осталось и его.

– Но это не все. Особое устройство мышечной системы даже без физической подготовки позволяет нам прыгать на фантастические для обычных людей расстояния. А еще мы двигаемся в десятки раз быстрее, слышим не хуже кошек, видим в темноте…

– Марта, но я же ничего этого не умею!

– Научишься. Ты только-только прошла инициацию.

– Когда?

– Сегодня. Падая с крыши. Угроза жизни разбудила твои способности.

– А если ты ошибаешься? Если все это случайность? Ну, вываливаются же из окон алкоголики. И ни царапины.

– Алкоголики, говоришь? – Марта залилась низким смехом. – Посмотри на меня. Ничего необычного не видишь?

Ее глаза были цвета темного меда. Каштанового. Такой хранился у них с мамой в шкафу, над холодильником. Если поднести баночку к лампе, то в золотистой жиже вспыхивали искорки. Совсем как в глазах Марты в свете догорающего огня. Но было в них еще что-то. Тревожное. Неправильное.

Зрачки!

Женька судорожно сглотнула. Они оказались вертикальными. Как у кошки. Или змеи.

– Увидела? А теперь смотри, – в руках женщины очутилось миниатюрное зеркальце со знакомой эмблемой на крышке. Она понесла его к Женькиному лицу, и та прикусила язык, чтобы не закричать. В наступившей темноте ее собственные глаза пересекали узкие щели вертикальных зрачков.

Точно таких же, как у Марты.

Глава 3

– Ищет.

– Кто?

– Крысомать. Она всегда ищет. – Змеиные зрачки Сиплого зловеще блеснули в полумраке.

Чухонь вздрогнул. Сиплый на кого хочешь страху нагонит.

– Что ищет-то?

– Цыц! – Горбун больно ткнул его здоровым, как кувалда, кулаком под ребра. – Она слышит.

Легенда об огромной крысе была Чухоню знакома. Рассказывали, будто ее вывели после Второй мировой войны в подземной лаборатории. Тысячи крыс морили голодом и накачивали химикатами. Они стервенели, пожирали друг друга, пока не осталась одна – самая умная и злобная. Секретное оружие осколков Третьего рейха. Но создатели допустили ошибку. Гигантская тварь вырвалась на свободу, загрызла своих мучителей и скрылась в паутине подземных лабиринтов.

Верить в трехметровое чудовище Чухоню не хотелось. Ему вообще не нравились голохвостые грызуны. То ли дело шерстоканы – тараканы-альбиносы размером с крупную таксу. У них на спинках росла мягкая длинная шерсть. Гладишь такого, а он лапками сучит и глаза закатывает. Балдеет.

Чухонь раз набрел на их гнездо под землей. Отловил одного – хотел тренировать для боев. Только шерстокан попался ленивый. Лопал все подряд и спал целыми днями.

– Слышь, Сиплый, дай отдохнуть. Не могу больше – ноги натер, – взмолился Чухонь.

– Чтоб Крысомать твою печень сожрала! – раздраженно буркнул тот, но остановился.

«Вот упырь! – Чухонь втихаря разглядывал своего спутника. – Голова лысая, кожа синюшная, нос крючком, глаза водянистые. А взгляд такой злющий, что мурашки вдоль хребта. Еще и горб на спине».

Ноги ничего не чувствовали. Чухонь сел на каменный пол, снял ботинки и пошевелил пальцами в линялых носках.

– Ну и вонь! – Горбун, словно цапля, углядевшая на дне болота лягушку, сунул длинный нос прямо в гриндер. – Тебе туда шерстокан наблевал?

– Это Гоблин пошутил, чтоб ему в паучьем желудке застрять! – пожаловался Чухонь. – Свои подсунул. На размер меньше. Я спросонья не разобрал.

– Слабак. – Сиплый метко сплюнул на тупоносый ботинок. – Как ты в Братстве оказался, не пойму!

Злая обида сдавила грудь железным обручем. Чухонь отвернулся. Ему еще нет шестнадцати, и в норе он самый мелкий. Знал бы Сиплый, каково это – постоянно терпеть насмешки и только криво улыбаться.

– Не хнычь, задохлик. – В заскорузлой лапе горбуна блеснуло стальное лезвие. – Решим сейчас твои проблемы.

Чухонь испуганно поджал ноги. Сиплый осклабился и отсек ножом тяжелому гриндеру тупой мыс. Со вторым ботинком он проделал то же самое.

– Готово. Напяливай и шевели поршнями.

Идти легче не стало. Теперь мелкий мусор и острые камешки, попадая в ботинки, больно кололи измученные ноги. Чухонь, стиснув зубы, терпел. Мечтал уже куда-нибудь прийти. Не мог дождаться, когда закончится этот серпантин из узких тоннелей.

Интересно, на какой они глубине? До чутких ушей Чухоня не долетало ни звука из внешнего мира. Зато воняло, как в лотке у шерстокана. Мохнорыло его знает, что за запах!

Наконец они вышли на небольшую платформу. Под ногами гудел металл, где-то рядом смрадно вздыхала невидимая бездна. Снизу скрежетало, шуршало и попискивало. Чухонь чувствовал: там таится что-то ужасное.

– Всё, – каркнул Сиплый. – Мы на месте.

– И чё?

– Кому чё – кому ничё, а кому через плечо. Вниз посмотри!

Чухонь осторожно подошел к краю платформы и еле сдержал испуганный всхлип. Внизу мохнатой массой копошились крысы. Словно в каменном колодце без входа и выхода.

Он слишком поздно понял, зачем Сиплый привел его сюда. Получив удар между лопаток, Чухонь, давясь беззвучным воплем, полетел вниз. Серый ковер на мгновение разошелся и тут же сомкнулся, поглотив его.

Привидится же такое! К чему кошкам снятся крысы? Может, к плотному завтраку? Есть хотелось до жути! Женька села на кровати и огляделась.

Ее новая комната ничуть не походила на ту, в которой она прожила целых тринадцать лет. Во-первых, кровать. Низкая перина, застеленная черным шелковым бельем. На ней вполне могли уместиться пять таких Женек, если класть поперек. Она вспомнила, как мама удивлялась причудам богатых, когда в сериалах появлялись похожие кровати. «Почему белье черное? У них проблемы со стиркой?» Эх, мама, знала бы ты, как это красиво!

Во-вторых, окно. Она никогда не видела окон во всю стену. От пола до потолка, от правого угла до левого. А если учесть, что ее новая комната не уступала размером их с мамой квартире и находилась на последнем этаже небоскреба, то возникало ощущение полета над городом в рубке космического корабля.

Стены были выкрашены в белый цвет с перламутровым отливом. На полу лежал мохнатый светло-серый ковер. Из мебели – письменный стол, большое зеркало, гигантская панель плазменного телевизора и стеклянный шкафчик для косметики и других пустячков.

А еще подушки. Горы подушек повсюду. Красные, черные, белые, синие… Похоже, народ Лунной кошки считал их главной деталью любого интерьера. Женьке это ужасно нравилось. Можно кидаться, строить мягкие гнезда и просто, обложившись ими, валяться перед телевизором.

Она бы так и сделала. Вот только сил вчера совсем осталось. Еле-еле до постели добралась. И еще ей все время мешал вредный червячок, который зудел в ухо: «Это все мне? А за что?»

Дверь с тихим жужжанием отползла в сторону. В широком проеме появилась Дина в шелковой розовой пижаме и бордовом халате до пола. В руках огромная кружка с глазастым котенком на боку.

– Я пришла спасти тебя от голодной смерти! – промурлыкала она, вплывая в комнату и забираясь с ногами на кровать. – Тихого утра.

В кружке оказался густой напиток, напоминавший какао с молоком. Только гораздо вкуснее. Женька сделала два глотка и почувствовала, как голод съежился и уполз на дно желудка.

– Спасибо. – Ей было страшно неудобно. Чем она заслужила такую заботу? Неужели Люди крыш встречают с какао в постель каждого новобранца?

– На здоровье. Это специальный калорийный коктейль. С витаминами. После инициации всегда ужасно хочется есть. Организм тратит слишком много энергии.

– Ты тоже ее проходила?

– Конечно. Только раньше, чем ты. В одиннадцать лет.

– Падала с крыши?

– Прыгала. Нас с детства готовят, поэтому не так страшно. Ладно, некогда болтать. Тебе до школы нужно еще много успеть.

– До школы? – Женька наивно полагала, что отныне в ее жизни не будет этого мерзкого заведения. Зачем дочери Лунной кошки алгебра с химией?

Вчера Марта позвонила к ней домой, представилась матерью несуществующей подруги и попросила разрешить Жене остаться у них на ночь. Елена Александровна с облегчением согласилась. Похоже, она не знала, как общаться с дочерью после пощечины. А еще Марта пообещала, что, как только начнутся летние каникулы, можно будет совсем перебраться в Башню.

Люди крыш занимали в офисном центре два верхних этажа и крышу. Здесь они спали, ели, тренировались, проводили Большой и Малый советы. Чем отличается один от другого и зачем детям Лунной кошки советоваться, Женька не знала. Решила расспросить Марту как-нибудь потом. Ей казалось, что потом будет много свободного времени, а тут школа. Обидно!

Пока Женька размышляла на эту неприятную тему, они с Диной вышли в широкий коридор и направились в столовую. Босые ноги уютно тонули в золотистом ковре, ноздри щекотал запах свежего хлеба. На Жене был такой же, как на Дине, халат. Только серо-голубой. В цвет глаз. Она нашла его рядом с кроватью и страшно боялась – вдруг эта красота попала к ней в комнату по ошибке. Таких вещей не водилось в Женькином гардеробе. Она казалась себе бледной молью, натянувшей крылья бабочки. Все-таки тоскливо быть такой невзрачной.

– Прилетели, пташечки мои ранние! – За низким столиком, откинувшись на алые подушки, сидела женщина. Тучная. Темноволосая. С усиками над верхней губой.

В просторном помещении столовой было пусто. Слишком рано для тех, кто ложится на рассвете.

– Привет, Мамаша Мурр. – Дина наклонилась к толстухе и звонко чмокнула ее в круглую, словно каравай, щеку. – Мы голодные, как стая мартовских котов.

– Обожаю голодных девочек! – закудахтала Мамаша Мурр, отчего ее безразмерный бюст заходил ходуном. А под ним затрепетали жировые складки, обтянутые бежевым пеньюаром. Казалось, что у этой женщины не меньше трех пар грудей. И все очень пышные. – Садитесь, ласточки. Сейчас принесу праздничный завтрак. Посвящение бывает один раз в жизни.

– Могу поспорить, я знаю, о чем ты думаешь! – шепнула Дина, наблюдая, как Мамаша Мурр извлекает свою тушу из-за стола и несет ее на кухню.

– О чем?

– Ты думаешь, как она с таким весом прыгает по крышам.

– Точно! – прыснула Женька. – Страшно представить, что творится на верхних этажах, когда Мамаша Мурр приземляется.

– Если честно, последние лет десять она бывает только на крыше Башни.

– Разве она не…

– Одна из нас. Но это ничего не значит. Как будто тебе никогда не встречались толстые кошки! Такие, которые и по деревьям-то уже лазить не могут. Знаешь, стоит ей выпить хотя бы бокал шампанского, она начинает рыдать и давать себе клятвы, что похудеет.

– Ну и?

– И ну. Свои пирожки Мамаша Мурр любит больше крыш. Поэтому хозяйничает на кухне и кормит всю фратрию.

– Всю что?

– Фратрию. Российскую фратрию Людей крыш. Есть еще европейская, китайская, японская, фратрия США и пара-тройка совсем мелких.

Толстуха вновь появилась возле их столика. Она держала поднос, полный угощений. Желудки Дины и Жени хором заурчали.

– Булочки сегодня нежнее младенческой попки, куропаточки мои! – затараторила Мамаша Мурр, выставляя перед девушками маленькие тарелочки. – Творожная паста с укропчиком и шампиньонами сама в рот просится. Мажьте ее на хлебушек – только что испекла. Яички фаршированные. Салатик фруктовый. Круасанчики с карамелью. Суфле клубничное…

– Ну, Мамулечка Муррочка, пожалей нас! – Дина мученически закатила глаза. – Ты хочешь, чтобы мы умерли от обжорства?

– Ох, не смеши меня, худышка! – Мамаша Мурр отмахнулась от нее, как от неразумного котенка, и растворилась в воздухе.

Точнее, Жене так показалось. Все-таки люди крыш, пусть даже толстые, умеют очень быстро двигаться.

К концу завтрака новообращенная дочь Лунной кошки хорошо представляла, как ощущает себя удав, проглотивший стадо слонов. Все было так вкусно, что чувство меры на время покинуло ее. Взяло отпуск и укатило на Багамы.

– Не могу идти! – пожаловалась Женька, вылезая из-за стола. – Снова спать хочется!

– Даже не думай! Сейчас начнется самое интересное!

Женька не сразу поняла, куда привела ее Дина. Большую комнату со светлым паркетом опоясывали вешалки и полки. На них, словно в парадном марше, замерли шеренги блузок, юбок, платьев и брюк всех доступных глазу оттенков. Под одеждой дремали в ожидании своего выхода невесомые босоножки, лакированные туфли, сапоги самых невероятных фасонов и даже поблескивали круглыми боками, будто бегемоты в тине, тяжелые гриндеры. На верхних полках громоздились картонные коробки с перчатками, шляпками и платками. В центре этого рая для модниц на дубовой подставке вращалось тяжелое зеркало в человеческий рост.

– Где мы?

– В гардеробной.

– Чьей?

– Марты.

– Разве она английская королева? – неловко пошутила Женя.

– Она – глава Большого Совета, – Дина смерила свою подругу насмешливым взглядом. – Первая среди Людей крыш всех фратрий.

Вот оно как. А Женьке-то даже в голову не пришло спросить Марту, кто она у своего народа? Нет, Смородина, все-таки ты полная дура!

– Тихого утра, мои милые!

Марта на мгновение замерла в дверях гардеробной. Точно примадонна на сцене, давая возможность залу насладиться своим видом. Сегодня на ней был нежно-розовый костюм – приталенный пиджак и узкая юбка до колен. На плече висела крошечная сумочка.

– Тихого утра! – Женька чувствовала себя слегка выбитой из колеи, поэтому решила спрятать смущение за случайным вопросом. – А почему утро тихое, а не доброе?

– Потому что для тех, кто не спит всю ночь, утро добрым не бывает. Вы уже что-то подобрали?

– Нет пока. – Дина смутилась. – Мы только что из столовой.

– Попали в крепкие объятья Мамаши Мурр? Ну что ж, посмотрим, влезет ли теперь Женя в новую одежду! Думаю, нам понадобятся узкие джинсы, замшевые туфли на каблуке, и что-нибудь голубенькое сверху.

Женька чувствовала себя куклой. Большой некрасивой куклой, попавшей в руки опытных стилистов. Она не видела своего отражения. Только безропотно выполняла приказы: «Надень!», «Поправь!», «Повернись!», «Сними!». Зачем это все? Никогда она будет похожа на статуэтку-Дину или богиню-Марту. Тощая, сутулая, руки, как грабли.

– Нет некрасивых женщин, есть ленивые, – откликнулась Марта на ее робкие возражения. – Всё. Смотрим. Только выпрямись. Неважно, что груди нет – нарастет. Лишь бы спина была, как у балерины.

Тяжелое зеркало медленно повернулось вокруг своей оси.

Первое, что увидела Женя, были ноги. Ее собственные ноги. Они казались взятыми взаймы у героини аниме. Туфли на высоком каблуке и узкие джинсы сработали не хуже волшебной палочки. Короткий пиджак с рукавами-фонариками и выглядывающий из-под него шелковый голубой платочек тоже сыграли не последнюю роль в магическом преображении. У Женьки кроме ног появилась талия, и отсутствие груди уже не казалось таким фатальным.

Вот только голова. Она осталась прежней. Если ее отрезать и заменить на другую, посимпатичнее – можно смело идти в топ-модели. Женька, конечно, не горела желанием дефилировать по подиуму, но сама возможность тешила ее самолюбие.

– Резать не будем! – очень серьезно ответила Марта, словно не исключала такого варианта. – Работаем с тем, что есть. Дина, пенку, фен, синий карандаш для век и туш для ресниц!

Через полчаса тяжелое зеркало совершило еще один поворот. Пытаясь обуздать любопытство, Женька медленно подняла глаза.

Из овала, заключенного в деревянную раму, вместо отражения девушки смотрела густая, словно горький шоколад, темнота. Мгновение, и в ней возник силуэт огромной птицы. Полыхнул стальной клюв, послышался утробный рев, и мимо пронеслось гигантское крыло, покрытое стальным оперением. Женька отшатнулась от зеркала.

– Не понравилось? – Услышала она над ухом полный разочарования голос Дины.

– Что ты видела? – Марта развернула Женьку к себе и больно сжала ее плечи. – Ну! Говори!

Глаза женщины светились изнутри. Сейчас они меньше всего походили на человеческие – такие глаза должен иметь демон огня, живущий в доменных печах – большие и желтые.

– Птицу. Я видела огромную птицу.

– Хорошо. Это значит, твои способности набирают силу. – Марта отвела взгляд и выпрямилась. Чуть поспешнее, чем требовалось. – Идем! Уроки начнутся через двадцать минут. Я тебя подвезу.

Перед тем как выскочить из гардеробной Женька осторожно посмотрела в зеркало. Чуда не произошло. Она не превратилась в королеву красоты. Челка исчезла, глаза стали глубже, волосы – пышнее. Теперь ее, пожалуй, можно было назвать симпатичной. Что тоже неплохо.

– Эй! Здесь нельзя парковаться! – К машине подкатился охранник. Камуфляжная куртка обтягивала его круглый живот, словно полиэтилен сосиску. – Вы, типа, что удумали? А? Это, типа, школа, а не птичий рынок!

Машина Марты остановилась в паре метров от школьного крыльца. Такой возмутительной наглости не позволял себе даже водитель Стекольниковой. Но женщине за рулем не было дела до чьих-то правил. Стекло с ее стороны с театральной медлительностью уползло вниз, и охранник застыл, будто муха, угодившая в липкую патоку.

– Э-э-э… Я, типа…

– Да?

Это низкое «да» совсем лишило бедолагу способности соображать. Он стоял истукан истуканом, глядя на Марту и глупо улыбаясь генеральскими усами. Женька хихикнула.

– Всё, моя милая. Твой выход. – Марта не обращала внимания на жертву своих чар. – Погоди! Перед тем, как открыть дверь, сядь на самый краешек сиденья. Так делают опытные женщины, когда выходят из автомобиля. А вы, да вы, – небрежно кивнула она охраннику, – подайте девушке руку.

Тот безропотно повиновался.

Еще сидя в автомобиле, Женька заметила Стекольникову со свитой. Они стояли на ступенях и молча разглядывали шикарную машину, посмевшую припарковаться под директорскими окнами. Ждали, кто из нее появится.

Женя сосчитала до десяти и распахнула дверь.

Что чувствовал Гадкий Утенок, пролетая прекрасным лебедем над скотным двором? Что испытывала Золушка, когда принц на глазах у злых сестер надел ей на ножку хрустальную туфельку? Что ощущал Иван Царевич, увидев вместо лягушонки в коробчонке Василису Премудрую?

Сложите это все, умножьте на пять, и станет понятно, чем было для Женьки триумфальное появление на ступеньках школы. Она протянула руку охраннику и выпорхнула из автомобиля.

– Это же «Ягуар»! Один на город! – выдавил Горячев.

– Это же Смородина! Ни фига себе! – почти заорала Дашка.

Женя поднималась по лестнице, расправив плечи, а сама думала: «Только бы не грохнуться». Ходить на каблуках она не умела. Главное – преодолеть ступени и доковылять до класса, а там уж можно вообще из-за парты не вставать.

Вот она поравнялась с ошарашенной четверкой.

Вот встретилась взглядом со Стекольниковой.

Вот заметила возле дверей квадратную фигуру Голубец…

Черт! Как она могла забыть? Женька резко развернулась, сбежала по ступеням и села в машину. Слава богу, Марта решила дождаться, пока ее протеже отбудет на уроки.

– Я не могу туда идти.

– Мы же все обсудили! Ты сдаешь экзамены и забираешь документы.

– Голубец меня не пустит. – Женька чувствовала себя полной дурой. Дурой на каблуках и с макияжем. – Она сказала вчера прийти с матерью, а я с ней поссорилась.