Текст книги "Колокольчиковый колодец"

Сон среди пионов

– Откуда ты взяла эту сказку? – удивленно спросила Женя маму.

– Сочинила.

– Когда?

– Только что, на твоих глазах, – ответила мама.

– Как здорово, мамочка, но почему тогда тебя мало печатают?

– Не знаю, так получается, – ответила она, – но не так уж и мало, книжки-то выходят.

– А ты напиши какую-нибудь необыкновенно красивую сказку, не похожую на другие, ее напечатают, и ты сразу станешь известной всем-всем-всем, – предложила Женя.

– Я подумаю, – ответила мама и улыбнулась.

– Скажи, а я тоже так смогу?

– Думаю, сможешь, если не будешь по пустякам расплескивать свою фантазию, поняла?

Женя молчала. Ей очень понравилась эта сказка. А мама продолжила:

– Если Бог дал дар все видеть и все чувствовать, этот дар надо воплощать. Он просто так не дается. За него, знаешь, как спросится.

– Кем спросится? – спросила девочка.

– Богом.

– Ой, мама, ты меня совсем заморочила. И напугала. Давай лучше придумаем название твоей сказки.

– Давай, – согласилась мама.

– А как зовут твою бабочку? Почему у нее нет имени?

– Не знаю, так получилось.

– А я знаю, давай назовем ее Белла – предложила Женя.

– Это от французского «бель» – красота? – спросила мама, – да ну, мне не нравится.

– Тогда давай… бабочка Беляночка, – предложила Женя.

– Согласна, – сказала мама, – значит, сказка так и называется – «Бабочка Беляночка». А теперь, моя красавица, оставь меня, пожалуйста, в покое. Мне надо заняться другим делом. И кстати, как твоя нога?

– Ой, ты знаешь, вообще не болит, – удивленно ответила Женя, – самой странно. Я уж теперь думаю, а не послышалось ли мне все это?

Она посмотрела на руки, ноги, но нигде не было ни царапины.

– Ну ладно, я тоже займусь своими делами. Где моя анкета?

Женя сдвинула два кресла и улеглась на них. Но вместо анкеты она стала смотреть на пионы. И хотя кусты их росли под яблоней, света им вполне хватало. Как они были хороши! Как пышно и величественно грациозны! Подумать только, создает же природа такую красоту!

Рядом с яблоней она вдруг увидела небольшую муравьиную кучку.

– Надо маме сказать, что у нас на даче муравьи, – подумала она, – они ведь такие вредные.

А муравьи тем временем куда-то носили продолговатые белые и желтые яйца. Со стороны казалось, будто они куда-то перебирались. И очень при этом спешили.

Муравьи были так близко от Жени, что ей в какой-то момент послышался чей-то ворчливый голос. Она посмотрела на маму, но та сидела молча, сосредоточенно углубившись в свои бумаги.

– Что-то сегодня со мной не то, – подумала девочка. Она еще некоторое время последила за муравьями, а потом неожиданно уснула.

Разнеживающее тепло, проблескивающее сквозь яблоневую листву солнышко и цветочный аромат убаюкали девочку.

– Что ты медлишь, Мур, надо торопиться, – услышала она чей-то голос.

Женя посмотрела и увидела, что это говорила Муравьиха. Но Женя этому не удивилась, потому что она спала.

А Муравьиха продолжала:

– Рум, хоть ты поторопи брата. Нам же надо успеть. Если мы вовремя не перейдем на новое место, они нас уничтожат.

– Мура, успокойся, – ответил тот, кого Муравьиха называла Муром, – не нервничай, мы успеем.

– Да, Мура, твой муж старше меня, он свое дело знает, и он нас вовремя переведет в безопасное место, – заметил другой муравей.

Это были две семейные пары, два брата – Мур и Рум и их жены – Мура и Рума. В мире муравьев так заведено: каждая самка, став женой, принимает имя своего мужа.

Разговор между тем продолжался. Теперь заговорила Рума:

– Ах, я ужасно устала. Может быть, передохнем?

– Передохнуть-то можно, да не было бы поздно, – нервно возразила Мура.

– Я тоже считаю, что нам всем следует отдохнуть, – спокойно ответил Мур. – Опускайте яйца. Вы уже почти падаете от тяжести и усталости.

– Но нам надо успеть, – снова занервничала Мура, – неужели вы не видите, как они быстро наступают.

– Мы успеем, – спокойно повторил муравей Мур, – для нас сейчас главное – проложить дорогу, а за нами пойдут наши соплеменники. Что будет толку от того, если мы упадем здесь бездыханными? Тогда погибнет все наше племя. Мы за всех в ответе.

И муравьи расположились на отдых.

Теперь Женя смотрела на них во все глаза. Но поскольку это был только сон, эти события не казались ей сказочными.

Разговор продолжался.

– Мы сейчас с Румом принесем цветочной пыльцы, нам надо подкрепиться.

– Ах, Мур, лучше я сама займусь этим, – на этот раз мягко и дружелюбно ответила Мура.

– Хорошо, может быть, это занятие немного отвлечет тебя от грустных мыслей, – ответил ей рассудительный муравей.

– Ах, Мур, если бы ты знал, как я боюсь за всех нас, и особенно за наше потомство. Я не знаю, что нас может спасти от этой беды, потому и нервничаю. А нектар я сейчас с удовольствием принесу.

– Я тоже пойду с тобой, – поддержала ее Рума, – я даже отсюда вижу великолепный Клевер и Колокольчики, они наверняка поделятся с нами нектаром.

И подруги пошли искать пищу.

– Трудно нам сейчас приходится, – сказал Мур брату, – но мы должны выдержать это испытание. И я думаю, мы найдем способ справиться с этой бедой.

– Ты уже что-то знаешь?

– Недавно прилетала Золотая Стрекоза Злата с дальнего озера.

– Ты имеешь в виду с Уржинского озера? – спросил Рум.

– Да, оттуда. Она кое-что узнала, но рассказывать пока не спешит, потому что сама еще толком не разобралась. Но она обязательно прилетит снова, ты же знаешь, она нас никогда не подводила.

В это время подошли Мура и Рума, они принесли с собой вкусный цветочный нектар. Друзья подкрепились и снова отправились в путь.

– Ой, – вскрикнула в этот момент Женя, проснувшись от боли. Одна нога ее свесилась вниз, и на ней преспокойно сидел муравей. Она пристально посмотрела на него, а тот торопливо сполз на траву и был таков.

– Ну и ну, – только и смогла сказать девочка.

– Что такое? – встрепенулась мама, – проснулась? Ты так хорошо спала.

– Меня укусил муравей, – сонно ответила она.

– Ну и что? Бог с ним, – сказала мама.

– Это ладно, – ответила девочка, – но мне сейчас приснился такой сон.

– Опять фантазии?

– Нет, мама, нет, мне приснились говорящие муравьи.

И Женя рассказала маме свой удивительный сон.

– Куда это они так спешили? – вдруг заинтересованно спросила мама, – и от кого убегали?

– Понятия не имею, – ответила Женя.

– А знаешь, Жень, я бы с удовольствием написала такую сказку. И кажется, это замечательное начало.

– Напиши, – загорелась Женя, – и ее опубликуют. Напиши, мамочка, я даже название придумала для твоей сказки.

– Какое название? – недоуменно спросила мама.

– Колокольчиковый колодец, – вот какое!

– А причем здесь колодец?

– М-м-м… Не знаю, – ответила Женя, – название красивое.

– Поживем – увидим, – резонно заметила мама.

В этот день больше ничего удивительного не произошло. Они вместе еще раз сходили к колодцу, набрали воды и пошли домой.

Но и дома Женя все никак не могла успокоиться. Весь вечер на разные лады она рассказывала папе и о происшествии у колодца и о своем удивительном сне. Потом она приставала к маме с просьбой написать об этом сказку. Она долго не могла уснуть, ворочаясь с боку на бок.

Но ночь прошла совершенно спокойно.

Утренние чудеса

Утром девочка проснулась раньше обычного, даже папа еще не успел уйти на работу. Понятное дело, что на каникулах не было нужды вставать ни свет ни заря, и потому Женино появление на кухне в такую рань было воспринято с удивлением.

– Ты что поднялась в такую рань? – спросила ее мама.

– Мне захотелось проводить папу на работу, – ответила она.

Женю в это утро вообще было не узнать. Из резковатой, с неровным характером, как говорят, отроковицы, она вдруг в одночасье превратилась в приветливую, доброжелательную и сдержанную барышню. Она поставила чайник, налила папе чаю и приготовила ему бутерброды.

Папа пил чай и выглядел чрезвычайно довольным.

И тут что-то произошло с мамой. Она неожиданно заявила, что ей давно необходим для дачи минитрактор, и что она уже не может без него жить.

– Понимаете, после того, как попишу-попишу, я потом попашу-попашу, и это будет компенсировать мою умственную и физическую нагрузку, – сказала она.

Женя, чтобы успокоить маму, достала кофе, помолола и сварила свежий и ароматный напиток. Это тоже было необычно, потому что, как правило, в ответ на мамины бурные эмоции она тоже реагировала довольно бурно.

А папа, съев бутерброды и выпив мамин кофе, вдруг заявил, что он вообще на работу сегодня не пойдет.

– Она мне ужасно надоела. Одни счета, чужие реквизиты, операции с валютой и прочая ерунда. Надоело, – заявил он.

Самое удивительное, что мама спокойно все это выслушала и сказала:

– Правильно, Сергей, не ходи. Так давно надо было поступить. Сколько можно работать на чужого дядю?

– Интересно, на какого это чужого дядю работает папа, если он служит в государственном учреждении? – подумала Женя. И рассудительно сказала:

– Папусик, но ведь у тебя будет прогул, тебя за это могут наказать.

– Какой прогул? У меня не может быть никаких прогулов, потому что я не знаю, что такое прогул вообще, – странно ответил папа.

– Может быть, ты плохо себя чувствуешь? Тогда давай вызовем врача и возьмем «больничный», – снова предложила девочка.

– О чем ты говоришь? – неожиданно спросила мама, – зачем нам это нужно? Отец решил правильно, он просто не пойдет сегодня на работу, и все.

И она обратилась к нему:

– Какой ты у меня умный. Действительно, все гениальное просто. Ты знаешь, ведь до такого решения еще надо додуматься – не хочет человек идти на работу и не идет. И при этом даже не надо ломать голову. Ты настоящий мудрец, Сергей. А чем ты думаешь сегодня заняться?

– Я буду пить кофе и сибаритствовать, – ответил папа и обратился к дочери, – Женя, свари мне, пожалуйста, еще кофейку.

Надо сказать, папа решительно не любил кофе и пил его крайне редко. Теперь же он с удовольствием поглощал чашку за чашкой.

Мама от кофе почему-то отказалась, что тоже было довольно странным, потому что она-то как раз кофе обожала. Она снова завела речь о минитракторе.

– Это просто невозможно. Трактор мне необходим, как воздух, что мне там без него делать? – затараторила она.

– Правильно, Полина, – неожиданно и без тени улыбки поддакнул папа, – действительно, как может современная женщина, и тем более – писательница – обходиться сегодня без трактора?

– Вот именно, – согласилась она, – Лев Толстой в свое время землю пахал плугом, но мы должны идти в ногу с прогрессом.

Женя взглянула на родителей, но никакой тени иронии она не заметила, и папа и мама были совершенно серьезны.

– Так… – тихо, как бы про себя сказала Женя, – маму понесло и папу, кажется, тоже.

Мама между тем продолжала.

– Нет, понимаете, трактор сегодня в работе писателя – предмет первой необходимости. Можно, конечно, работать и лопатой, это, знаете, как писать сначала ручкой, и в этом есть определенный ритуал. Если хотите, – таинство. Если хотите, – магический обряд, священнодействие. Да, в этом проявляется невидимая связь между писателем и неведомыми силами, между рукой и чистым листом бумаги. И я, например, тоже с удовольствием потом набираю с рукописного листа собственный текст, но ведь мы же не будем противоречить своему времени, упорствовать и продолжать писать только так.

– Сколько при этот тратится сил, – добавил папа, – какая потеря времени! Надо идти в ногу с техническим прогрессом.

– Так и работа на земле, – продолжала мама, – мы не можем, не имеем права обрабатывать ее, как в доисторические времена – мотыгой и лопатой.

– Мама, – перебила этот страстный монолог Женя, – а что такое мотыга?

Но родители ее словно не услышали.

– Правильно, Поленька, – воскликнул Сергей Владимирович, – сейчас же идем покупать тебе трактор. Сколько можно без него жить? Лопата – это давно вчерашний день, как стационарный компьютер. Идем, моя хорошая, купим то, что нам нужно, а потом мы с тобой будем сибаритствовать. Идем немедленно.

– Идем, – подхватила мама, и она действительно стала собираться.

Женя смотрела на них с удивлением.

– Интересно, зачем это им понадобился трактор, тем более маме? – думала девочка, – что они с ним собираются делать? И вообще, он, наверное, стоит приличных денег, а они не миллионеры, чтобы незапланированно тратить такие суммы. К тому же, они собирались в отпуск, и деньги им были нужны на другое.

Еще удивительнее было потом, когда папа стал обуваться, а мама, нарядная, при макияже, вместо того, чтобы идти вместе с ним, как они договорились, поцеловала его на дорожку и дала с собой бутерброды. То есть, в этом не было ничего особенного, напротив, так было всегда, когда папа уходил на работу. Но сейчас-то они как будто куда-то собирались вместе.

Нелогичность поступков, так хорошо видная со стороны, родителями не замечалась вовсе.

– Все, Женюлек, – сказал папа, – мы идем покупать трактор нашей маме.

– Хорошо, – ответила ошеломленная Женя, – удачи вам.

Мама при этом как ни в чем не бывало закрыла за папой дверь, но и теперь она, казалось, не замечает никакой странности. Она была весела, энергична и деловита, как всегда.

Девочка не стала ее ни о чем расспрашивать. К тому же, ей не терпелось на дачу к Колокольчиковому Колодцу, и она начала торопить маму.

Они, как обычно, позавтракали и вышли из дому.

Надо сказать, что их дача находилась в пяти минутах от дома. Дело в том, что дом, в котором они несколько лет назад приобрели квартиру, стоял в живописном месте. Окна их квартиры выходили на сады, и круглый год можно было любоваться чудесным пейзажем.

Если было лето, – перед окнами простиралось зеленое шумное море. Если приходила осень, – золото листвы до самой глубины трогало душу своей новой красотой. Когда наступала зима, – волшебная белизна покрывала сады, они стояли тихие и успокоенные до самой весны. А весной они сначала покрывались легкой, едва заметной листвой, потом зацветали нежно-розовым цветом, и опять разливалось перед окнами зеленое шумное море.

Новые чудеса на даче

Удивительно, но мама снова стала прежней, словно не было этих утренних странностей. На даче она занялась привычным делом, а именно – уселась за стол с бумагами, а Женя вспомнила вчерашний сон о муравьях. Она посмотрела на то место под яблоней рядом с пионовыми кустами, но никаких муравьев там уже не было.

– Мама, а что такое «сибаритствовать»? – спросила Женя.

– Сибаритствовать? – переспросила мама, – это впустую проводить время, ничего не делать, развлекаться.

– А почему папа сегодня собирался сибаритствовать?

Мама посмотрела на Женю так, словно видела ее впервые.

– Ты что, голубушка, когда это папа у нас бездельничает? Он работает день и ночь, а на пустые развлечения у нас нет времени. Ты, кажется, что-то путаешь.

– Я ничего не путаю, – ответила Женя, – он сам сегодня это заявил.

– Я замечаю, что с тобой явно что-то происходит, – сказала мама, – думаю, на твое воображение слишком сильно действует прочитанная литература. Да тебя и саму Бог воображением не обделил. Я тебе, голубушка моя, советую сдерживать свои страсти. От них одни беды.

– Мама, тебя опять понесло. Ну, о каких страстях ты говоришь? Мне вообще только четырнадцать лет.

– Действительно, что это я, – заговорила мама, – однако я должна предупредить тебя о многих неприятных вещах, которые могут случиться с молодыми девушками. А ты уже почти взрослая девушка, через год-другой заневестишься. Но ты до сих пор не научилась управлять своими эмоциями.

– Мама, ради Бога, лучше сиди и пиши, мне так спокойнее.

– Хорошо, а ты сходи на родник, принеси свежей водички, – примирительно сказала мама.

– Ты хочешь сказать – к колодцу? – спросила Женя.

– Да, а что тут такого? Или ты до сих пор под впечатлением вчерашнего происшествия? А вернее, своей собственной выдумки? – спросила мама.

Женя сделала недовольный вид, а потом уже миролюбиво сказала:

– Ладно, схожу, но чуть позже. Я лучше пойду сейчас посмотрю, нет ли спелой клубники.

– Вот-вот, займись делом.

И мама углубилась в свое привычное занятие.

Женя нашла всего лишь несколько спелых ягод. Дело в том, что последние две недели действительно шли сильные дожди, и было довольно прохладно. Жара наступила буквально на днях, и ягоды еще не успели вызреть.

Она стала думать о странном муравьином разговоре. Интересно, от кого они спасались? Кто им угрожает? И кто это на них наступает? А еще они говорили о какой-то Золотой Стрекозе Злате. Кто это? Какой интересный, просто сказочный сон.

А что это происходило сегодня утром с мамой и папой?

И тут вдруг Женя подумала о том, что она и сама все утро вела себя не совсем обычно.

Она решила просто прогуляться по саду, ведь здесь было на что посмотреть. Вот расцвели ярко-красные, даже какие-то огненные маки. Они их посадили только в прошлом году, но они замечательно прижились и уже в этом году зацвели. Это были яркие, крупные, какие-то декоративные цветы. Среди зелени листвы издали были видны их огненные и нежные языки. Наверное, тот, кто впервые сравнил маки с живым пламенем, был прав, потому что легкое трепетанье лепестков действительно было похоже на колышущееся пламя.

А вот ярко-желтая вербена, она обильно разрослась по всему саду.

Расцвела и турецкая гвоздичка, ее соцветия сейчас весело выглядывали из травы.

Белела то тут, то там пышная гипсофила, мелкие цветочки которой издали напоминали большой кружевной шар.

Распустился и дельфиниум, очень красивый цветок российских садов. Пышные гроздья его цветов радовали своим торжественным великолепием.

Прошлой осенью Женя с мамой пересаживали колокольчики, и теперь они озорно выглядывали изо всех уголков сада. На высоких упругих стеблях качались крупные белые головки, все колокольчики в саду были белого цвета.

А вот время лилий и роз было еще впереди. Но надо сказать, что минувшей зимой кусты роз сильно подмерзли, хотя и были надежно укрыты. Потом они как будто отошли и даже появились зеленые побеги, но сил, видно, им уже не хватило, и они погибли. Значит, роз у них в этом году не будет, и нужно будет сажать новые кусты.

Ближе к осени покрывались бледно-сиреневыми цветами пышные зеленые кусты сентябрин. И распускались розовые и бордовые хризантемы, особенно любимые мамой цветы, которые она предпочитала даже классическим розам. Мама их любила почти мистической любовью и часто говорила, что ее жизнь схожа с жизнью этих цветов.

– Послушайте, – говорила она, – хризантемы цветут тогда, когда уже ничто цвести не может. Стоит поздняя осень, пора глухая, но по-своему прекрасная. Вся природа в ожидании. Еще чуть-чуть, и придет настоящая зима – со снегом и метелями. Но уже сейчас по утрам вас охватывает пронзительный холод. И уже начались первые заморозки, и тонкая корочка льда покрыла мелкие лужицы. Когда на них наступаешь, под ногами слышится легкое, колкое потрескивание.

Женя всегда с замиранием сердца слушала эти мамины монологи. И потому сидела, затаив дыхание.

– Но почему-то очень уютно жить на свете в такую стылую пору, – продолжала мама, – когда у тебя есть теплый дом, любимая семья и добрые друзья. Но если всего этого нет, становится очень грустно. И тогда эти первые заморозки, и корочка льда на лужицах, и ледяной порывистый ветер превращаются в настоящее испытание. И скажите, пожалуйста, разве может в такую пору что-то цвести? Оказывается, может. И это – хризантемы!

Но ведь это же не простое цветенье, друзья мои, когда к тому всё располагает – солнце, трава, теплый ветер, несущий ароматы юга, запахи нектара.

Здесь всё не то.

Здесь стужа.

Здесь колкая синь холодных небес.

И это цветенье – поступок, подвиг, личная победа.

Это – цветенье вопреки всему!

Тут мама замолкала и потом грустно добавляла:

– Мне иногда кажется, это похоже на мою жизнь.

После таких слов Женя бросалась к маме и прижималась к ней. Ей хотелось успокоить, утешить ее, но она ничего не могла сказать и только молча обнимала ее, а потом начинала по-кошачьи урчать. Это смешило маму, и они начинали урчать вместе.

Но сейчас до поздней осени было еще очень далеко, и это обрадовало девочку. Она решила, что ей надо снова сходить к колодцу.

Она спустилась по скользким ступенькам и осмотрела то место, где поскользнулась и упала. Место как место, ничего особенного. И тут ей вдруг снова стало не по себе. А было ли это? Падала ли она вообще? Ведь нога потом ни капельки не болела, на локте не было никакой ссадины, и даже ладошка оказалась чистой. Значит, не падала?

Женя решила заглянуть в колодец.

Колокольчики приветливо покачивали головками.

– Они живые, – подумалось Жене, – они же меня приветствуют.

Но ей вовсе не было сейчас страшно. И она заглянула в колодец.

Темная вода была спокойна, темна и зеркально чиста. Ничто не смущало ее поверхность. Девочка увидела свое отражение, но ей не хотелось сейчас нарушать этой тишины и покоя. Не хотелось, как всегда, шуметь, плескаться и брызгаться. Она стояла и смотрела в эту темную воду.

И в какую-то минуту вода вдруг заколыхалась сама – бесшумно и страшно, словно изнутри что-то большое и сильное пыталось подняться на поверхность.

Не помня себя от страха, Женя со всех ног помчалась от колодца. И тут голова у нее закружилась, нога подвернулась, и она опять полетела на скользкие мокрые доски у колодца.

И опять, как вчера, она едва поднялась от боли и теперь уже медленно и осторожно стала подниматься по ступенькам. Коленка была содрана и саднила, руки все были в царапинах и грязи.

Она испуганно пролепетала маме о случившемся. Та выслушала ее молча, вздохнула и попросила показать ушибленную коленку и испачканные руки. Каково же было удивление Жени, когда она протянула и показала маме совершенно чистые, даже словно вымытые ладошки. А коленка оказалась совершенно невредима.

Женя ничего не понимала. От обиды она даже заплакала.

А потом сдвинула кресла и попыталась читать, но чтение совсем ее сейчас не увлекало.

– Отдохни, – сказала мама, – может, уснешь, и повторится твой волшебный сон?

– Так бывает только в сказках, – откликнулась Женя.

– Да, ты права. А мы, к сожалению или счастью, живем в реальном мире.

– Нет, мам, я начинаю думать по-другому, – сказала Женя.

– Как знаешь, дружок мой, но все равно – отдохни, – сказала мама.

– Да, я хочу полежать, я ведь…

– … упала? – продолжила мама.

– Да, упала.

– Может быть, ты и упала. Значит, очень удачно, если даже не испачкалась, – ласково сказала мама.

– Мама, ты мне не веришь. Видела бы ты меня там, когда вода заколыхалась сама по себе, понимаешь, сама по себе… Там кто-то был… я от страха помчалась со всех ног.

– Верю, деточка, верю. Иди лучше ко мне, полежи, отдохни, успокойся.

И Женя послушно, как в детстве, положила голову маме на коленки, и от пережитого волнения почти сразу заснула.