Текст книги "Чаша Сварога. Славянская сага. Славянский эпос. Начало начал"

Много чудесных созданий в то время было в заповедном лесу и в подземном мире не меньше.

Это только кажется, что в подземном мире темно и тихо, и никого там нет, просто во тьме спрятаться проще.

Вот и прятались, кто от света белого, а кого там наши властелины прятали.

Так в чертогах Ния и Кащея появилась сначала Царевна – Лебедь – дева из подземного мира, а потом и царевна лягушка. Но если Лебедь с самого начала была с ними и была она то ли сестрой, то ли дочерью Ния – этого никто точно сказать не мог. То про царевну лягушку разное говорили.

Пришла к Нию дева прекрасная неведомо откуда, да и решила с ним остаться, а тут Кащей. И так полюбил он девицу эту и голову потерял, что уже и шагу без нее сделать не мог. Ний прятал ее, да все напрасно, везде ее находил Кащей. А когда Ний исчез куда-то, то Кащей и стал за ней гоняться, и чтобы сбежать от него – превратилась чародейка в лягушку, чтобы маленькой и незаметной быть.

Как ни слеп был Кащей, но разглядел ее, и так он разозлился, что воскликнул:

– Оставайся лягушкой, пока не найдет и не полюбит тебя царевич, да на лягушке не женится.

И оказалась Василиса в болоте среди лягушек, деваться ей больше было некуда – так она и оказалась в заповедном лесу – своего часа дожидаться.

Но это уже совсем другая история, такое не скоро случится. Пока оставалась наша девица лягушкой, только к Кащею все равно не вернулась, гордая очень была, так и не дождался он ее в свои объятья.

 
И дева лягушкою стать бы могла,
Но только ярится Старик.
И вот она рядом, он страха бела
В бессилии рядом стоит.
 

63. Снегурочка. Спасти мир.

Много разных историй про Снегурочку рассказывали. Она вместе с Царевной Лягушкой и Царевной Лебедью когда-то в этот мир пришла. И сначала те обе девы завидовали ей. Ни оперенья тебе, хотя красивого, но такого тесного, ни безобразной лягушечьей шкуры.

Девица – красавица с голубыми глазами. Только и на самом деле из снега и льда она была. Вернее сначала была Снегурочка обычной девицей. Только очень гордой. Никто не мог к ней приблизиться. И когда один из парней бросился за ней в лес, то сбежала она от него. От него – то сбежала, а в объятья к Кащею и попала.

Поняла Снегурочка, что этот еще страшнее и хуже парня того будет. Но только увернуться от него не удалось. Да и как это сделать, если богиня Лада толкнула ее сама к старику, так наказала за нелюбовь.

Вот и осталась она тогда с Кащеем. Но как только он к ней прикоснулся – а Кащей не ведал еще, что он такой силой обладает, так и замерзла она, ледяной стала. Не поверил он сам тому, что произошло. Стоит девица около березки, и пошевелиться она не может.

Во второй раз коснулся, она стала ледяной совсем.

Медведь шатун отстал от него, притащил Снегурочку к избушке Яги и кота, повыл немного, они ее и забрали туда. Что только не делали в ту зиму с девицей в избушке, но больно мало у них воды было живой. Вот и отморозили ее только наполовину.

Посмотрел кот Баюн, вроде Снегурочка стала прежней, но ничего она не чувствовала и такой отстраненной была, что любой к ней боялся прикоснуться. Сама все время отогреться хотела, но наказала ей Яга:

– К огню не приближайся, растаешь.

Она помнила этот наказ. Только вначале плохо ей было, а потом ничего, летом перебралась с Кащеем вместе с мир льдов. Там влюбился в нее Локи. Только один он не испугался холода вечного. Она сбежала от него к Яриле в первую зиму, только плохо все это закончилось, едва спас ее Локи и вернул в мир снегов. Она пообещала своему возлюбленному, что никогда больше не вернется туда в летнюю пору, только вместе с Кащеем и заглянет в заповедный лес. И как не хотелось Снегурочке навестить эти места, но не забывала она о той клятве, так и оставалась, пока цела и невредима. Но каждого испытанию ждут, а гордую девицу, на беду себе ставшую бессмертной – особенные. Но об этом история еще впереди.

64. Семаргл – бог огня породил Коляду.

Радовалась Снегурочка, когда могла она зимой возвращаться в этот мир. Хотя он не особенно ее радовал и жаловал, но когда половину года среди белого безмолвия проведешь, то особенно приятно оказаться пусть и среди чужих для нее людей и животных и духов, но все-таки живых созданий. Да и на Ягу с котом она никак не могла зла держать – они все для нее сделали, что могли. Но беда случилась уже во время второй зимы Снегурочки.

Кащей тогда сильно злился, и готов был все заморозить и смести со своего пути. Ей бояться больше нечего было. Только в таком случае всегда появляется защитник этого мира. А он опасен для девицы, пусть и с холодным сердцем, а что если она в него влюбится? Но если даже и нет, ведь будет противостоять Кащею, может погубить его. Только и это не самое страшное. На этот раз, чтобы согреть и спасти мир, послал Семаргл – бог огня на землю Коляду сына своего милого.

Прознал о том Кащей, и рыскал по миру, чтобы найти да расправиться с ним. Только не так просто могли поддаться ему и духи и звери – затеяли они веселую игру и стали прятать Коляду. Переодевали его то в медвежью шкуру – тут уж Велес не пожалел своей, то в волчью – любой их чародеев охотно с ними поделился. И как мог Кащей своих и чужих зверей отличить от молодого бога? Но еще чаще он просто где-то прятался, и не оставалось его поблизости.

Только злился и метался Кащей. Но если Кащей за Колядой гонялся, то Снегурочка должна была от него убегать – в нем была погибель для нее тогда. Но пока он развлекался с Кащеем и Снегурочкой, духи придумали веселый зимний праздник в самый последний день декабря, они наряжали все елки в лесу, костры зажигали, чтобы их Коляда отыскали, пели и веселились, а потом вместе с ним к людям отправлялись, чтобы и им сообщить, что тьма отступила.

Вот первый такой праздник Снегурочка и увидела. Как же весело было им всем вместе, какими радостными и счастливыми они казались.

Разрыдалась она от досады. Наверное, запретное всегда особенно приятно, ей хотелось быть с ними, у огня веселиться и песни петь. Но ничего этого она не могла себе позволить. Стояла в стороне и только стыла наша Снегурочка, и так горько и одиноко ей было там.

А потом она моча в мир снегов в объятья к Локи снова и отправилась. Но следующий год еще хуже для нее оказался.

65 Происшествия Любовь и смерть.

Теперь все было в мире этом шумно и трагично. И началось все весной, когда и год начинался. Так закликали весну в разных местах и первые люди, и духи и звери, и столько они огня жгли, что не выдержала Лада, не могла она оставаться равнодушной.

Отправился туда Ярила даже раньше срока. И как только он появился на земле, так на Снегурочку и наткнулся.

Так велико было у нее желание любить и быть любимой, что не слышала она предупреждений никаких, и бросилась в объятья красавца на белом коне. Напрасно Метелица искала и звала ее обратно.

Черти суетились и все говорили ей, что может быть Коляда и не так неотразим, но с ним вместе должна была она оставаться.

– Вспомни, тебе с ним так весело было, разве ты забыла, мы так плясали и гуляли тогда, не будет этого больше.

Смотрела на них Снегурочка и не видела, слушала и не слышала. Один только Ярила пред глазами был. Тогда, чтобы избежать беды, решили они Ярилу подальше от нее спрятать.

Только не позволил им этого Услад – он тоже пришел тогда на землю. Быстро пришел и освободил верного друга своего.

Черти не сразу заметили пропажу, а когда обнаружили – уже поздно было– улыбнулся Ярила, и сделал вид, что не Снегурочка, а обычная девица перед ним, но все он видел и все знал. И на гулянии в хороводе ее и выбрал. А когда проснулся он на рассвете, то только плащ ее почерневший и старый и оставался рядом, самой Снегурочки и не было близко.

Черти сразу поняли все, но поспешили на овинах да в банях спрятаться. Совсем не хотелось им отвечать за то, что той ночью произошло. Только потом Ярило праздник и устроил – он говорил о том, что зимы и холода и след простыл.

Приуныли черти, не хотелось им, чтобы даже ради весны, даже в объятьях Ярилы кто-то жизни лишался. Но что сделано, то сделано, а чтобы успокоить их, говорила им птица Гамаюн, что в свой срок она вернется.

 
Снегурочка вернется в ноябре.
Она очнется от былого сна.
И вновь в метели где-то на заре
Закружится так радостно она.
 

Лирическое отступление

Мне снились чародеи и волхвы. Соната метели

 
Соната метели, о чем нам расскажет стихия.
Мы в сказку летели, и феи над нами кружили.
Там жили волхвы, чаровали ее чародеи.
И музыкой этой какие-то духи владели.
 
 
И вроде бы мир не особенно здесь изменился,
Когда среди лир Коляда, улыбаясь, явился,
Казалось, все это в сиянии дивном пропало.
Но снова приносит цветок нам веселый Купала,
 
 
За что нам такая надежда, такая отрада.
Уже и не ждали на пир мы с тобою Услада.
Мы столько бродили во мраке, устали мы очень.
Но с нами сегодня и Хорос, и радостный Овсень.
 
 
И спорит о чем-то с ним гордый и светлый Ярила.
Соната метели – она этот мир оживила.
Реальность и сказка – как нить Ариадны, уводит,
Туда, где с опаской волк тот таинственный бродит.
 
 
Он шкуру не сбросит до срока, и будет покорен,
И вдруг мы увидим не волка, там маг или воин.
Готов защищать этот мир, как он может сражаться.
Соната метели, со сказкой уже не расстаться.
 
 
Она остается последним и главным сонетом,
Когда от реальности странно оторваны где-то,
Мы снова блуждаем, забыв, что она существует,
Нам фея подарит беспечную нежность такую.
 
 
Что снова отступит и боль, и хандра, и стихия.
Соната метели, печали навек отступили.
И в полночи странной мы сказку с тобой сочинили,
Под музыку вьюги, кружились, и мир мы кружили.
 
 
И светлые сны, и стихи нас пока не оставят.
Седой чародей этой музыкой вечною правит.
О, дивная Русь, как милы нам твои чародеи.
Они проступают сегодня в сонате метели
 

66. Другие происшествия Молодые боги в заповедном лесу

Сколько еще происходило всяких происшествий позднее в этом мире, но гибель Снегурочки так потрясла всех, что никто и ничему больше не удивлялся из них. А ведь впереди было еще столько испытаний. Уже унесли гуси – лебеди сына Семаргла Купалу, и никто нигде не мог его отыскать.

И к Солнцу и Луне обращался Семаргл, но ребенок пропал бесследно. Не просил его найти Бог огня только старшего брата своего Стрибога – они поругались с ним, и никак не мог огонь с ветром примириться. Но пряхи уверяли его, что все беды начнутся у них, когда парень вернется назад. И теперь с ужасом ждал грозный бог его возвращения. Никогда не обманывали их пряхи.

Только смотрел он на жену свою Купальницу и боялся о грядущем говорить.

– Лучше пока ничего не знать, ведь все равно изменить ничего они не смогут, – думал мудрый бог.

Так какое-то время в мире этом тайна и оставалась.

А когда Яга слушала песню Леля, то говорила коту, что и с ним все будет не так прекрасно, как кажется.

– Но он красив и так талантлив, – удивлялся кот.

– Даже богам не все дается, – говорила Яга, о чем-то своем думая, – он получил музыкальный дар, но никогда никого не будет любить.

– Но как же так, – удивился кот.

Он надолго замолчал, задумался.

Мир странно переменился с того дня. Он стал каким-то тревожным, и почти трагическим сделался.

– А по-другому и вовсе не интересно было бы, – говорила Яга, и Домовой ей поддакивал.

Возмущался только кот почему-то. Он стал думать о том, зачем пришли в этот мир молодые боги и понял, что Коляда, для того, чтобы не пропал свет и холод можно было одолеть, Ярила – дальше страсть и плодородие развить, и поднять землю после снега и мороза на свои плечи, позволить ей плоды породить, Купала– испытание и праздник для солнечных богов устроить, а Услад – подарить наслаждение от жизни. И все это не менее важным оказалось, чем желание осветить и согреть эту землю. Все только кажется забавами, а на самом деле очень даже серьезно и важно сделалось.

67. Кикимора в каждый дом. Посланницы Мокоши на земле

Великанов было очень мало. А ведь времени прошло так много. Они мерзли, вымирали, проваливались под землю, ведь она их не носила. И расстроился тогда Сварог, показалось ему в какой-то час, что все было напрасно.

Зачем было все это, если сотня неуклюжих душ бродит по земле. Они ее как-то устроили, конечно, только все напрасно оказалось. Слушала Сварога Лада и улыбалась. Сразу было ясно, что она что-то такое ведала, о чем он даже и не догадывался.

– Что же тебя так радует? – спрашивал он.

– Да ладно великаны, у нас люди выжили, – торжественно произнесла она, – те самые, которые вслед за тобой наши парни творили.

– Люди? – удивленно поднял он брови, – ты думаешь, что если и великаны не выжили, то от людей будет какой – то толк.

– Ну почему будет, он уже есть, конечно, они часто беспомощные и не такие, каких хотелось бы, но на что тогда мы нужны.

К ним пришла и Мокошь, чтобы послушать, о чем они там говорят.

– Только нам надо жить с такими, какие есть.

Она взглянула на любимую свою дочь.

– Придется помочь им немного.

– А это как же? – спрашивал Сварог.

– А так, пусть в каждом доме будет твоя Кикимора.

– Но там есть Домовые, – снова возмутился Сварог.

– Конечно, есть, но без женского глаза там и Домовой не обойдется.

Сварог все еще сомневался, а Мокошь уже стала ему говорить какими должны быть Кикиморы. Махнул он рукой, да и отправился Кикимор творить.

– Ничего батюшка, – говорила юная богиня, – как-нибудь все вместе и сладят.

– А куда им деваться, – согласился Сварог.

68 Первые Кикиморы на земле

Когда первые Кикиморы были готовы и окружили Мокошь со всех сторон. Рассказала она о том, куда они должны отправиться, что от них там будет требоваться.

– Сохранить вам нам людей, помочь им выжить. Других у нас нет, и не будет.

Долго еще Богиня Судьбы со своими Кикиморами говорила, потом отправила их туда по радуге. С Ладой вместе смотрели они на то, как по миру расходятся Кикиморы, разлетаются блестящими искорками. Много их было, разными они были. Но наказы богинь исполнять старались. Правда, некоторые из них все-таки не выдерживали, да сбегали в леса и болота, в лесах заповедных, а то и глухих, дремучих оставались, на своих бестолковых людей обидевшись. Но далеко не все. А самые деловые да веселые, птиц наловили и приручили – так у людей первые курицы появились. Яйцами кормили сначала детишек, а потом и взрослым перепадало. Меду им приносили из леса. До них никто у мишек мед отобрать не решился бы. Но они еще непугаными были, никто их не пугал там, да и медведи как-то удивленно молчали.

Вот и решили про себя Кикиморы, что бояться им особенно нечего.

Ягоды разные они собирать стали для своих людей. Правда, с грибами вышла промашка.

Кикиморы то не знали, что такое болезнь, бессмертны они были. А вот парочка людей от грибов померли. Тогда они стали грибы на животных испытывать. Скоро научились разбирать, какие людям есть не следует. Быстро сами увидели и подругам своим знания эти передали.

Ребятишек малых учили с грибами разбираться, да и ведьмы у них многому научились.

В садах стали они выращивать разные фрукты. И хотя это были не молодильные яблоко, но все– таки яблоки вкусные и ароматные. Чертей заставляли на верхушки забираться и сбрасывать их вниз.

Черти не сразу смирились с тем, что Кикиморы ими командовали. Сначала норовили, швыряться теми самыми яблоками, да так метко, что часто попадали в Кикимор.

Только недолго такое развлечение продолжалось. Когда одного черта едва у двух Кикимор отбили их товарищи, а второй просидел на дереве пока от усталости не свалился, и все равно у Кикимор оказался, то черти решили, что связываться с ними не стоит. И правильно сделали. Кикиморы себя в обиду не давали.

Часто Лешим чертей защищать приходилось потом. Зато Домовые налюбоваться и нахвалиться на них не могли. Люди тоже почувствовали, что переменилось что-то, только никак не могли понять, что же именно. Но птиц они очень полюбили, а об остальных кушаньях и говорить нечего.

№№№№№№№№№

Когда появился у Домового в гостях Леший, он даже не поверил сначала, присвистнул от удивления. Сидели Банник, Дворовой, Овинник и даже кот приблудный на пустом Овине и на тоненькие веточки грибы нанизывали.

– Это что еще такое, – спросил Леший.

– Кикимора говорит, что пока тепло, их высушить надо, а потом зимой можно будет похлебку людям варить. Вдруг год голодный окажется, они еще благодарить нас будут, да и нам пирогов с грибами перепадет. Кикимора обещала.

Рядом сохли и яблоки, еще какие-то ягоды и травы.

– Да, кто бы мог подумать, – задумчиво говорил Леший.

Он стал оглядываться вокруг, но вроде обычный лес, какой был, такой и остался. Пока тревожиться рано.

– Надо будет их остановить, а то весь лес мне разорят, – думал по дороге назад Леший, но он не мог не согласиться, что поступали они правильно и разумно.

И ведь удивительно, что до их появления никто о таком не догадался. Но что было головы ломать, если это без надобности. Да и не учила их Мокошь о людях заботиться. С них и спрос маленький.

– С такими Кикиморами люди не пропадут, – говорил Леший Водяному.

Тот только кивал ему в ответ.

69. Первая ведьма в заповедном лесу.

Мы совсем выпустили из вида людей, а они между тем появлялись везде, где только можно.

У Яги и кота Баюна в один прекрасный день появилась корзинка с младенцем. Откуда она могла взяться? Да откуда угодно. Люди были так легкомысленны. Они могли просто забыть своего ребенка.

Зевана учила животных о малышах своих заботиться, а людей тогда еще никто ничему не учил, были, конечно, черти и Кикиморы, их пока на всех хватало, только Яга чувствовала, что нужны ей особенные помощницы, те, кто выйдут из людей и будут о них знать больше. Как духам объяснить, что такое смерть и болезнь. А если они этого не понимают и не чувствуют, то все остальное бесполезно.

– Чтобы понять что такое боль и постараться помочь другому, надо самому пережить что-то подобное, и самое главное, эти самые девы должны уметь читать Веды, те старинные письмена, в которых вся мудрость и все знания записаны.

Ведьма должна быть одной из них, но при всем при том, настолько больше знать и ведать, что и князь и мужчина любой ей подчиниться.

Тогда и Кикиморы не станут в лес к самой Яге бежать, как только кто-то захворает. Об этом Яга Баюну и говорила, глядя на маленького ребенка.

Кот подошел к младенцу, взглянул на девочку, словно в ней уже заключалась какая-то невероятная сила, а потом неожиданно спросил.

– А может попросить чертей парня стащить? Она такая маленькая и хрупкая.

– Какого парня, что ты голову морочишь, они темны и закрыты от богов наших навсегда. Каким бы сильным не был твой богатырь, но только через женщину у него есть связь с богом, тебе ли этого не знать.

Кот ничего не ответил. Он все еще сомневался в том, что это так, но как можно было Яге не верить. Да и потом, если сравнить хотя бы ее и Велеса, а он наделен многим дарами, то ведь он к ней идет, как только что-то приключиться, об остальных и говорить нечего. И ветры дуют, и огонь вспыхивает, и молнии летят, как придется, не особенно они задумываются, как и что делать надо.

Так в лесу появилась первая ведьма. Она с самого начала была особенным ребенком. И кто еще мог сказать, что его воспитывала Баба Яга и кот Баюн, ни прежде, ни потом такого не бывало. Но ведьма пришла в мир, Кикиморы друг другу о том говорили и облегченно вздыхали. Им часто нужна была помощница. Она появилась, вот только подрастет немного, и все станет ладно.

 
А ведьма в лесу заповедном уже подрастала,
И мудрые книги в тиши его дева читала.
И вечные истины кот ей поведал, шутя.
Пусть мудростью вечной владеет спокойно дитя
 

70. Появление первых героев. Битва со Змеями на Калиновом мосту.

Медленно, но верно все налаживалось в жизни людей. Стали они матереть да взрослеть. Это удивило всех духов, но не сильно. Они все так заботились о людях, столько сделали, что самые захудалые плоды творения стали самыми живучими и стойкими, словно бы в них было заложено все, что не досталось иным созданиям. И земля их носила, и все другие хранили так, как могли и умели. И стало людям казаться, что они должны защитить этот мир от чудовищ. Вот уже первые и отправились со Змеями сражаться.

Кто бы мог подумать. Но первые мечи соорудили, да и отправились на Калинов мост.

Леший хотел остановить и вразумить их. Только Яга его остановила.

– И не вздумай этого делать, пускай закаляются, – говорила она.

– Так они так назакаляются, что у нас ни одного Змея не останется, – говорил Леший.

– Ничего страшного, Змеем вылечим, и им не мешает немного размяться, а люди и вовсе должны научиться за себя постоять.

По дороге домой Леший еще ворчал о том, что научит она их на свою голову. Но Яга, как обычно была тверда, потому что видела дальше и больше.

Сражаться им досталось, как и обычно после было с Горынычем. Огненного они допустить не могли. Ладно героев спалит, так еще и в лесу пожар устроит.

Тогда Горыныч только слегка взвывал о том, что как только что так ему и приходится выступать.

– Ничего страшного, – успокоила его Яга, ты вон какой большой, а они маленькие, черти за ними следить будут и Кикиморы.

Горыныч и тем и другим не особенно доверял.. А главное их так много против него одного.

– Давай попрощаемся что ли? предложил он Яге и полез обниматься, но она только пригрозила ему.

– Смотри у меня, тебе еще жить и жить, и не вздумай.

Но он только тяжело вздыхал, да что-то про себя ворчал.

Что было потом, о том трудно сказать, больно давно это было. Свидетелей никаких с той поры не осталось. Но люди были ранены, хотя и довольны тем, что происходило. Грохот был страшный на Калиновом мосту. Только оказались и Змеи целы и воины довольны.

Первые были еще не такими жуткими и кровожадными, это потом они озверели совсем, и не до первой крови, как вначале заведено было, а до смерти сражаться начинали, а тогда вроде бы обошлось.

Но люди поняли главное, что они не так слабы, и со Змеями можно биться, и даже побеждать их тоже можно.

Этого от них Яга и добивалась упорно, и добилась.

70. Коляда и Жива против Кащея. Сын Огня и Жизнь теперь вместе и действуют заодно.

Но если первые схватки со Змеем скорее были развлечением, забавой, то все больно серьезно было между богами света и тьмы. Они не первый день, не первый век друг друга знали, а потом и возмущались пуще прежнего.

На этот раз Кащей что-то особенно лют был, прямо никакого с ним сладу не было. Тогда и забеспокоилась богиня Жива.

Сколько она в метели кружилась в ту зиму, сколько пыталась усмирить его, только все напрасно.

– Не справиться мне одной, – говорила она Ладе, когда возвращалась на небеса.

Молча смотрела на нее матушка богиня и думу думала, как и что можно было сделать, для того, чтобы помочь ей. Но ничего так и не придумала она. Тогда от бессилия Жива разрыдалась. Рассказывала она, что не только птах и бабочек ее разноцветных поморозил Кащей, но и людей окоченевших нашли.

– Если так пойдет, то Яриле и приходить не к кому будет, и что же тогда все зря из-за старика этого? – не унималась Жива.

Лада и сама понимала, что нельзя допустить, чтобы он верх одержал. Только что же сделать можно? Она скрылась в кузнице у Сварога.

Долго там была. Жива уже и ждать устала ее возвращения. Только вернулась она веселая. А с ней вместе такой красавец шел. И свет и тепло от него исходило. Обрадовалась Жива. Слезы тут же высохли у нее на щеках. Только и успела она спросить:

– Кто это?

– Коляда, твой первый помощник, вместе отправитесь на землю теперь. Пора для тех, кто не заморожен, праздник устроить.

– Но как, – удивленно спросила Жива.

– А вот так просто, костры там разведите, пусть выходят они Коляду встречать да веселятся от души.

– Это верно, только и Кащей увидит его, и даже страшно представить, что он сделает.

– А не увидит, нечего ему знать все, что происходит. Переоденьте его пока так, чтобы никто узнать не мог, а там и видно будет.

Согласилась с ней Жива. Так и появился на земле загадочный незнакомец. Под шубой красной узнать его было почти невозможно, весь он метелью укутан.

Только такого дивного света все равно не спрятать от мира, больно хорош он оказался. Прекрасен.

Люди вышли из домов своих, стали у огня веселиться. Сколько не метался Кащей, а ничего он не смог больше.

– Ярила, Ярила пришел раньше срока, да как он смеет, – хрипел Кащей, когда к Яге ворвался.

– Не Ярила это, совсем ты слеп стал, – говорила та.

– Это Коляда.

– Да кто он такой, откуда взялся.

– Оттуда откуда и остальные из кузнецы Сварога, а кто он такой, – тот, кто сменит тебя, и поможет разморозить тех, кого ты заморозить успел, – только и говорила Яга.

Чесал затылок Кащей, ничего он не говорил больше, молча смотрел на то, что вокруг творилось. Нет, в этом мире все менялось. Напрасно он над Живой смеялся, теперь и на их улице праздник наступил. Так оно и было, потому что тогда тьма отступила, и света стало больше. Это даже он заметил, а об остальных и говорить нечего. Так он тот год и запомнил с кострами, весельем, таинственным Колядой рядом. Хуже не придумаешь. Но деваться ему было некуда.

Кащей пытался еще скрывать от Ния явление светлого юного бога. Но ничего и никогда от того особенно не скроешь. Обо всем скоро узнал Ний.

– А что это там у тебя творится, – набросился он на старика.

И не мог устоять Кащей, все он рассказал про Коляду.

– Я так и знал, они не успокоятся, и куда тебе против них всех.

Кащей и сам понимал, что он не может с Живой и Сварогом тягаться, да кто его о том спрашивал? И только вздыхал да охал старик напрасно.

– То ли еще будет, – отвечала Морена, когда обо всем узнала.

И богиня тьмы не ошиблась. Наступили для них очень тяжелые времена.

71. Рождение Овсеня бога вести и солнечного диска. Он освобождает из плена и возвращает Даждя на небеса.

А потом родился Овсень. Он и пришел на помощь Коляде. Когда тому удалось растопить первый снег и противостоять Кащею, он понимал, что должен идти дальше. И второй сиятельный юноша вспыхнул внезапно на небесах.

– Что это там за блеск такой? – спрашивал Баюн у Яги.

– Это Овсень у нас появился.

– Что-то много их появляется в последнее время, – удивился Баюн.

– А что им не появляться, Жива теперь в такой прекрасной свите будет, довольно ей одной-то маяться.

– А зачем он нам нужен?

– Будет Солнечный диск зажигать. Коляда свое дело сделал, расшевелил их, и Кащею показал, кто здесь хозяин. Но у одного на все сил не хватит, вот Овсень нам и понадобился.

Он пока размыкает солнечный круг, а потом замыкать его станет. Когда жара закончится, он последним из молодых останется.

Кот пока не все понял из того, что Яга говорила. Ясно было одно – власть меняется и молодые боги установят ту со временем своим порядки.

Пока они так говорили, уже и появилось откуда-то первое ослепительное солнце.

– Освободил Даждя из пещеры.

– А кто его туда загнал? – удивился кот.

Баюна не столько удивило то, что освобожден был Даждь, сколько то, что ему о том ничего не ведомо.

– Да Кащей, кому же еще, это он пообещал когда-то, что убивать Даждя не станет, у них свои какие-то счеты из-за Морены были. Но он его с досады пленил, хочется старику свои силы показать.

– Да сколько их осталось.

– А чем меньше осталось, тем больше и показать хочется.

Кот озадаченно почесал лапой за ухом. Не любил он Кащея, и всегда был на стороне того, кто против старика шел, только и тут его смущало что-то. Уж ему ли не знать молодых да ретивых парней. Что они еще натворить могут, это даже ему неизвестно было. Но оставаться в неведении коту больше не хотелось, вот он и поспешил к освобожденному богу.

– Осторожнее там, он и спалить может, – просила его Яга.

– А мы поглядим, кто и кого спалит, – не унимался кот.

Так он и пропал бесследно, Яга только рукой махнула ему в след.

 
И снова свободен сиятельный бог,
Да только он выбора сделать не мог.
Морена и Жива стоят перед ним.
– Нам жить с тобой рядом! – Мы вместе сгорим.
 

72 Даждьбог свободен. Морена не может сделать выбора.

Кот поднялся на небеса. Это не составляло особенного труда для Баюна. Только там, после пробуждения Даждя кипели настоящие страсти.

Морена никак не могла понять, с кем ей оставаться.

Пока Даждь был в плену, она спокойно проводила время с Кащеем, но теперь, когда этот юный красавец сиял на небесах, как-то поблек старик. Да и куда он от нее денется. А тут еще Лада вместе со Сварогом стали настаивать на том, что она должна быть вместе с ним. Наверное, в Книгу Судеб они заглянуть успели. Там все так и было написано, вероятно. Не могла устоять перед ними Морена, как ни старалась.

Богиня смерти невольно потянулась к сиятельному юноше. Но и он тоже взирал на нее если не со страстью, то уж точно благосклонно.

– Ну и дела, – вырвалось у кота, он присел рядом с Кащеем, – и куда ты смотришь, интересно мне знать.

– Да туда же, куда и ты, – огрызнулся старик. – Ты Морену не знаешь, что я с ней сделать могу?

Вот тебе и Кащей, кот не верил своим глазам, а каким грозным он кажется порой, только что от той грозы остается, если не зверюшек и людей морозить ему приходится, а с богиней смерти дело иметь? И все-таки кот не отступал так просто.

– Да уж не знаю, тебе виднее, но не должны они вместе оставаться.

Такие вот речи из уст кота и звучали.

№№№№№№№№

Даждь только взглянул на кота удивленно. Он чувствовал, что тот что-то замышляет, но уж точно ничего хорошего. Он подхватил Морену, и закружился с ней, только кот с Кащеем их и видели, они так в одиночестве остались.

– Ничего, воротится, никуда не девается, – ворчал Кащей.

Кот вовсе не был так благодушно настроен.

– Может, ты догонишь и отнимешь ее, и где интересно Жива, пока эти двое вместе. Я слышал от прях, что она с молодцем этим быть должна, а не твоя Морена.

Кащей пытался понять, толкает ли его кот на темное дело или так на самом деле будет? Но не особенно он коту и верил, сколько раз тот его обманывал? Уже со счету сбился Кащей. Да и считать он особенно не умел. Но Живы где-то не было, и уже закатилось раннее Солнце. Морена не теряла времени даром. Но Овсень был уже близко, к нему и бросился кот, чтобы узнать, что же там такое происходит. Это он был первым помощником Даждя, и зажигал и гасил солнечный круг этот чудный юноша.

Овсень выслушал кота, и исчез, его больше не было видно и слышно.

Только солнце выглянуло снова. Кот Баюн видел, что юный бог исполнил его поручение.

Борьба между светом и тьмой продолжалась. И надо было оставаться начеку. Морена темна и коварна. За это время они успели в том убедиться.

Жива куда-то прячется, то ли боится, то ли не по душе пришелся ей ослепительный Даждь, а может она в кого другого влюблена. Но как можно было хоть что-то узнать? А середина лета приближалась. Решил Перун, что он должен подарить им праздник.