Текст книги "Музыки прозрачное крыло. Лирика о музыке и музыкантах"

«И флейта звучит в снегопаде ночном…»

 
И флейта звучит в снегопаде ночном,
Над городом сонным летит эта песнь,
Печали забыты, и в мире ином.
До нас долетает приятная весть,
 
 
О том, что закончится смута и бред,
О том, что иные грядут времена.
И снег этот первый, и радостный свет,
И боли не будет во все времена
 
 
Куда это души несутся опять,
Их больше не держит земли притяженье,
И кто это там продолжает играть
Нам светлые песни любви и забвенья?
 
 
Пусть землю охватит опять чехарда,
Безумцев все больше, все тает в тумане.
Но флейта звучит, возвращаясь сюда
Меня Мефистофель теперь не обманет.
 
 
Какие-то звуки забытых времен,
Какие-то песни другого столетья.
И морок любви, и отчаянный сон,
Но кто же нам снова играет на флейте?
 
 
И он усмехнется, желая понять,
К чему нам все это, к чему мы стремимся.
Но флейта сквозь время способна звучать,
Легко воскрешая любимые лица..
 

Поэма огня Скрябина

И шли толпы. И был певучим гром.

И человеку Бог был двойником.

Так Скрябина я видел за роялью, —

К. Бальмонт

 
Тогда рождалась музыка огня,
Взлетала в небо дивная стихия,
И пианист пленялся и пленял
Умы и души, да он был мессия,
Но уходя от призрачной игры,
И возвращаясь к маскараду снова,
Он замолкал мгновенно до поры,
Тогда звучало в тишине той Слово.
 
 
И снова эта музыка жила,
В экстазе страсти не было финала,
И Анна суетилась и ждала,
И забывая, снова вспоминала,
Тот краткий миг, и грезы, и стихи,
Стихавшие, когда она врывалась.
О, как печальна музыка стихий,
И голоса иные раздавались.
 
 
Шла Незнакомка снова сквозь метель.
И ей иные дерзко улыбались,
Но музыке изысканных страстей
Они опять спокойно поддавались.
Она жила, она витала там,
Где будет бунт в печали и экстазе,
Шел пианист по призрачным следам,
Он жил, он растворялся в каждой фразе.
 
 
И никого и ничего вокруг,
И только солнце призрачное рядом.
И этот крик, и шорох, и испуг,
Как откровенье, радость и награда.
И замирает зал, внимая снам,
Его страстям и бурям потакая.
И лодка, пробираясь по волнам,
Куда-то в бездну нынче уплывает.
 
 
И бог, творивший музыку стихий,
Взлетал и падал в вечную пучину,
И прорывались грезы и стихи,
Царевна лебедь в грозную лавину,
Уходит, и его сведя с ума,
Она за этой музыкой стремится,
И где-то там, история сама.
Над клавишами белыми творится.
 

«Так печально и так тревожно…»

 
Так печально и так тревожно
Пела скрипка о нашей встрече,
Мне понять тебя было сложно,
Ничего не могла ответить.
 
 
Но взлетала волна сказаний,
Над пустыней снов и иллюзий,
Не хотелось уже страданий,
Лишь мелькали в тумане люди.
 
 
В той холодной тиши рассвета,
Только музыка согревала,
От заката и до рассвета,
Лишь она над землей летала.
 
 
Был ноябрь еще в начале.
Было тихо тепло в печали,
Если музыка обрывалась,
Что нам делать уже не знали.
 
 
И бессильная тень улыбки,
Или радости переливы,
Кто-то снова играл на скрипке.
И душа над землей парила.
 

Скрипачка – осень

 
Скрипачка осень в золоте укрылась
От наготы прекрасной и летит,
Куда-то в даль на радость и на милость,
Тот трепетный, прощальный тот мотив.
 
 
Она живет в тумане и обмане
И снега ждет пушистого опять,
И пусть ее в тот снегопад заманит
Веселый Моцарт, ей еще порхать.
 
 
Над золотом аллей, над перелеском,
Где все стихает, погружаясь в сон,
И кажется не близким и не детским,
Тот странный мир, та музыка времен,
 
 
Но осень так прозрачна и спокойна,
Что ей не попрощаться с нами вновь.
И отыграв, она уйдет достойной,
Припомнив и разлуку и любовь.
 
 
И только ангел на соседней крыше
Смахнет слезу, прощаясь с ней опять,
Она летит все выше, выше, выше,
И музыке ее еще звучать.
 
 
Будить нас, и бросать в иной эпохе,
И рисовать незримые миры,
С ней рядом и поэты и пророки,
Но как постичь им суть ее игры.
 
 
И пронесется Пушкин над полями,
За музыкой, о прошлом не жалея,
Обласканный последними лучами,
Он спорит снова с яростным Сальери.
 
 
– За что вы так, – Сальери гневно спросит,
А Пушкин улыбнется лишь в ответ:
– Так получилось, вдохновляет осень,
Чарует этот мрак и этот свет…
 
 
И музыка врывается, и время
Над ней не властно, только бы лететь.
Там ширь полей и в гибель грез не веря,
Он продолжает и любить, и петь.
 

Музыка в эпоху Валтасара

 
И музыка в непознанных мирах
Жила беспечно, в облаках витала,
Пир Валтасара, и эпохи знак
Она собой тогда нам представляла,
 
 
И в представленье том, издалека
Из самой бездны появился Мастер.
И скрипка вдруг замрет в его руках,
И королева неизвестной масти
 
 
Ведет кота в те роковые дни,
И ночи, как их много или мало,
Сияют там, над пропастью огни,
Где музыка торжественно звучала.
 
 
Был только миг, и остается век
До этой встречи, и до бала, знаю.
И растворился в бездне человек,
И остается Фауст, исполняя
 
 
Ту боль и нежность. Дивная зима,
Метелью нам отчаянно прорвется,
И будет снова музыка сама
Звучать в стихии, время разорвется,
 
 
Пространство не останется, в плену
У той стихии проступает вечность,
И кажется, что я опять тону,
Вступая в схватку там за человечность
 
 
А Фауст снова спрячется в глуши,
Не видя солнца и не зная чуда,
Но ты спеши. В тот странный мир спеши
Королевой я твоею буду.
 
 
На том пиру, где снова мы вдвоем,
И нет чужих, все отравили снова,
По углям мы в тот странный мир придем,
И все увидим яростно и ново.
 
 
А музыка звучит в ночной тиши,
Она и в душах наших не смолкает,
Но ты, проснувшись, на заре пиши,
И пусть тебе удача помогает.
 
 
Пир Валтасара, и эпохи знак
Она собой тогда нам представляла.
И музыка в непознанных мирах
Жила беспечно, в облаках витала.
 

Ночь с гением 16 декабря

 
И будет «Лунная соната»
Звучать в тумане бытия,
И снова нас вести куда-то,
В тот мрак, где только ты и я
Ее полетом вдохновенно
Внимаем, обо всем забыв,
И та разумная Вселенная
Нам тайны вечные открыв,
 
 
Уносится в свои страдания,
Свои сомненья до конца,
Когда огонь очарованья
Терзает души и сердца.
И миг, и мрак и тень, и яростно
Живя на грани светлых сил,
Уходим в этот мрак безжалостно,
И отступает бренный мир.
 
 
И миг в тиши ее звучание
Воспринимает, словно дар,
И лунной ночью на свидание
Спешит туда, где лед и жар,
Где никого во тьме не встретится,
Но одиночества порыв
Сияет этим лунным вечером
Нам гения опять открыв.
 
 
И словно в первый раз мы слышали
И не могли понять тот сон,
И окрыленные все выше мы
Летим, и мрак со всех сторон
И только музыка спасительна.
И только жизнь моя светла,
Когда глухой и удивительный
Сжигает души он дотла
 

Музыка может присниться

 
Музыка может присниться
В полночь, под грохот грозы
Мечутся белые птицы,
Благоухают сады.
 
 
Это оглохший Бетховен
К Моцарту в гости бредет,
Музыку хочет запомнить,
Что-то тихонько поет.
 
 
В белом безмолвии снова,
Мечутся звуки во тьме,
Мир этот старый и новый
Вновь проступает во мне.
 
 
Чтобы опять отразиться
В странном течении слов,
Музыка может присниться,
Нежность, мечта и любовь
 
 
Я запишу ее после,
Я не смогу с ней расстаться,
Моцарт растаял там в полночь,
В ритмах мазурки теснятся
 
 
Тени родные и птицы,
Сад и рояль, и туман.
Музыка может присниться,
Чтобы ворваться в роман
…
Мечутся белые птицы,
Благоухают сады.
Музыка может присниться
В полночь, под грохот грозы
 

«Уходи от печальных иллюзий…»

 
Уходи от печальных иллюзий,
И аллюзий спеши поскорей,
Собираются звери и люди,
У твоих не закрытых дверей.
 
 
Им бы надо чего-то иного,
Не твоих таких праведных слов.
Но рождается новое слово,
Из сомнений, печалей, и снов.
 
 
И в симфонии старой «Метели»
День сегодняшний, холод и тьма,
И куда-то печали летели,
И кружились мосты и дома.
 
 
И Поэт промелькнул на прощанье
Подхватил из сугроба кота,
И жила эта вечная тайна,
Немота, тишина, пустота
 
 
Мир погряз снова в музыке дивной,
Ангел тихо спустился на снег,
Берегини в той песне старинной
Не расслышали плач или смех.
 
 
И печаль не нашла там исхода,
И вела в небеса та стезя,
И покорно менялась погода,
В суматохе метель не найдя
 

«Страсть и мощь той музыки внезапной…»

 
Страсть и мощь той музыки внезапной
Пробуждала в душах торжество,
Он печали оставлял на завтра
И не видел больше ничего.
Только в сочетании этих звуков,
Смысл невероятный проступал,
И была не так страшна разлука
С родиной, он это точно знал.
 
 
Голоса откуда-то из хора,
Где там был таинственный тот хор,
И глаза – прекрасные озера,
И расстрел, и выстрелы в упор.
Сон во сне, печальное виденье,
Отравило дерзкие умы,
Но душа все слышит вдохновенье,
Посылая призрачные сны.
 
 
Их расшифровать он мог едва ли,
Просто в этой музыке опять
Дивные сюжеты проступали,
И с Россией призрачная связь.
Никогда туда им не вернуться,
Некуда в пустыню возвращаться,
И Орфей однажды оглянулся,
Захлестнули бунты и несчастье.
 
 
Что же остается на чужбине,
Только дивной музыки полет,
Скрябина экстаз и небо синее,
И русалок сонный хоровод.
Он печали оставлял на завтра
И не видел больше ничего
Страсть и мощь той музыки внезапной
Пробуждала в душах торжество,
 

Мне приснился скрипач

 
Мне приснился скрипач,
Окрыленный какой-то стихией
Где лишь призраки снов
Уносили его в бесконечность,
И прекрасные девы
Над ними в том мире кружили,
И рождались созвучия,
И там, впереди только вечность
Он творил ее снова,
О жизни земной забывая,
И никто не посмеет
Не слушать, оставшись в плену,
Мне приснился скрипач,
В эту бездну меня увлекая,
Он несется, как ангел,
Как Демон он в душу взглянул.
Никого за спиной,
Лишь метель угасала незримо,
И осталась в тумане
За тем снегопадом она.
Я проснулась и знала,
Что только тобою любима,
И скользила душа
И опять воскресала она.
Что творил он, мой бог,
И куда увлекала стихия,
Этой музыки стон,
И улыбки его миражи.
Мне приснился скрипач,
Он сегодня приехал в Россию.
И смирилась метель,
Только голос от счастья дрожит.
 

Под чарующей лаской твоей

Старинный романс

 
Под чарующей лаской душа трепетала,
И куда-то она уносилась, шутя.
Как там было морозно, метель завывала,
Но резвилась она, как шальное дитя…
 
 
Ей до мира постылого не была дела,
Время замерло, боль растворилась вдали,
Как же в этой метели я снова хотела
Дотянуться до страсти, потом до любви.
 
 
И какая-то дама смотрела с опаской,
И закуталась снова от стужи в меха.
Но жила я в тот миг под чарующей лаской
Этих глаз, этих рук и была так легка.
 
 
И века пролетели, как белые птицы,
И никто не узнает о тайнах, мой Бог,
Только страсть наплывает, мороз веселится,,
И касается губ, и касается щек.
 
 
Все что было, что будет, сегодня не важно,
И уляжется белой периной метель,
Не смогла устоять и шагнула отважно
Я в объятья твои, в ту обитель страстей.
 
 
Чары слишком сильны, силы слишком ничтожны,
Ночь темна, ни луны, ни мерцающих звезд,
Я по снежной тропинке бреду осторожно
В пелене наслаждения, и счастья, и грез
 

Мистическая метель

 
Среди дорог неезженых нехоженых
Летит карета в той метели яростной,
На сказку мир заснеженный похож там,
И хочется шагнуть в тот храм для ясности.
 
 
Гусар там заблудившийся останется,
И обвенчаться согласится с девицей,
В метели женихом ее оставленной,
И никуда потом уже не денется.
 
 
А бесы воют, огрызаясь яростно,
И мы с тобою помним те сказания,
Судьба устроит все почти безжалостно,
Но приготовит новое свидание.
 
 
И в музыке Свиридова отчаянной
Все повторится, только все изменится,
И встретятся влюбленные нечаянно,
И им самим в те сказки не поверится.
 
 
Он говорит: -Женат я, дева милая!
Она ответит: – Да и я ведь замужем,
Вы знаете, метель тогда случилась там.
Она и развела нас всех безжалостно
 
 
И вдруг прозренье наступает светлое,
Все сходится, все в жизни повторяется,
Тенистая аллея, песня ветра там.
И не разлукой, встречей все кончается.
 
 
На сказку мир заснеженный похож там,
И хочется шагнуть в тот храм для ясности.
Среди дорог неезженых нехоженых,
Летит карета в той метели яростной.
 

* * *

12 февраля родилась великая русская балерина Анна Павлова.

 
Она опять танцует в небесах,
Окутанная призрачной метелью.
Забыв о боли и не зная страх,
Порхает в серебристой канители.
 
 
И умирает лебедь и поет
Ей вьюга о несбывшемся, я знаю.
О как же упоителен полет,
Когда она взлетает и порхает.
 
 
И сам Чайковский у рояля там,
И музыки божественной начало,
Опять скользит по призрачным следам
И снова деву вьюга укачала,
 
 
О, как же нас пугает тишина,
В порывах тьмы и переливах света,
Она потом останется одна —
Звезда на черном небе и комета.
 
 
Маэстро удаляется в туман,
Не предложив ей тайное свиданье,
И лебедь понимает – все обман,
Все только страсть и вечные страданья.
 
 
И отголоски музыки и тьмы,
В ее глазах огромных отразятся,
И в этот вечер будем долго мы
Молчать и слушать музыку пространства
 

«О эта музыка страстей, путей, пророчеств…»

 
О эта музыка страстей, путей, пророчеств,
Она врывается в мой век издалека,
Она звучит, когда из двух тех одиночеств
Соединенных на года и на века,
 
 
Один прозрел и не желает оставаться.
Так мало времени, и сердце так болит,
Она должна сюда через метель прорваться,
Она с тобой опять о вечном говорит.
 
 
Ты понимаешь, что ее принять не просто,
Все махом изменить, остаться с ней,
Но светят в пустоте шальные звезды,
И музыка влечет тебя сильней.
 
 
В потоках света тень ее мелькает,
И воплощенье новое в тот миг
Тебе и ей сквозь звуки открывает,
Совсем иной, такой прекрасный мир
 
 
И путы разорвав, и миг приемля,
Ты в этот мир выходишь в этот час,
И вот тогда и небеса и землю
Она оставит снова там для нас.
 
 
И нет прекрасней, нет ее дороже.
И мир, и миг – все в ней отражены,
Дыхание весны и страсти ложе,
Картины, свет, и чудеса, и сны…
 

«И музыка звала и окрыляла…»

 
И музыка звала и окрыляла,
И уводила в водопад страстей,
Тогда я улыбаясь оставляла,
Всех призраков, знакомых и друзей.
 
 
И вряд ли к ним еще смогу вернуться,
Уж лучше одиночества уют.
И музыка, ведь Одиссей вернулся,
И страсти нам покоя не дают.
 
 
И тот, кто из Медеи Пенелопу
Творил годами, тот конечно прав,
Вся радость, все стихи и все заботы.
Останутся ему, и бес лукавый
 
 
К другим друзей растерянных толкает.
И я без них свободна и легка,
И лишь любимый снова отражаясь
В тех зеркалах пребудет навека.
 
 
Мне никого и ничего не надо,
Мы не в театре, это жизнь моя,
И музыка и танго, и отрада,
И зачеркну я серость бытия,
Сатирик прав, ты отправляйся с Богом,
Не дружба миром правит, а любовь.
Мы снова принимаем счастье с боем,
А ты не, угрюмый и чужой….
 

«И это будет вальс совсем не белый…»

 
И это будет вальс совсем не белый,
Над пропастью, в тумане, в миражах,
На миг отступят горести и беды,
Я удержусь еще в твоих руках.
 
 
И погружаясь в марево метели,
Прижмусь плотнее навсегда к груди,
Куда-то звуки музыки летели.
И только ты постой, не уходи,
 
 
В последний миг, забудутся другие,
И только нас с тобой не разлучить.
И мы поймем, как эту жизнь любили,
И как хотели только вместе быть.
 
 
Да только апокалипсис случился,
Совсем некстати, только вместе мы,
Я слышу сердце, как оно стучится,
В потоках света и наплывах тьмы.
 
 
Там день иль ночь, не разобрать, мой милый,
Но главное, мы вместе с этот час,
Нас Велес разглядит, еще помилует
В живых оставит, как ему без нас
 
 
Потом устроить жизнь в таком безмолвии,
Среди руин, где Пекла миражи.
И пусть тогда шутили и злословили,
Умрем мы вместе или будем жить.
 
 
На миг отступят горести и беды,
Я удержусь еще в твоих руках.
И это будет вальс совсем не белый,
Над пропастью, в тумане, в миражах
 

Колыбельная метели для влюбленных

 
Заметает дороги взбунтовавшись зима,
И стоит на пороге нашем Вьюга сама.
Просто просит погреться, видно хочет понять,
Отзывается сердце, как ты любишь меня.
 
 
Мы согреем друг друга, мед с блинами вкусив,
Отступающей вьюги слыша снова мотив,
В этой песне протяжной, в этом мороке снов,
На перинах возляжем в том сиянье снегов.
 
 
Отдохнуть, отдышаться, и влюбиться опять,
Будут ели качаться, будут волки взвывать.
В самом сердце вселенной заметеленный лес,
Мы живем неизменно в этом мире чудес.
 
 
Никакая другая жизнь теперь не нужна,
Что нам прелести рая, если вьюга вольна
Убаюкать внезапно и печали унять.
И в истоме с азартом, он обнимет меня.
 
 
Леший бродит устало, пробирается кот,
Нам грустить не пристало, скоро вьюга пройдет.
И тогда вспоминая, как мы жили вдвоем,
В той избушке у края мы огонь разведем.
 
 
И начнем все сначала в пелене бытия,
Там Снегурка плясала, и смеялась там я.
Сон той сказки метельной нас баюкает вновь.
И в плену колыбельной продолжается ночь.
 

«Музыка отражается в слове…»

 
Музыка отражается в слове,
В рифме и ритме звенит.
С нежностью, болью, любовью
Над тишиной парит.
Музыка ждет воплощения,
И продолжает звучать,
Дивное – дивное пение
Нас не должно бы смущать
Вот и молчим обреченно,
В голосе скрыта тоска,
Где-то в пустыне бессонной
Лель мой и флейта в руках.
Это весна запоздало,
Снова является в мир,
Это в экстазе звучала
Музыка яростных лир,
Это поэзия будет
Снова в тиши проступать,
И на рассвете разбудит
Музыка мир мой опять.
Он встрепенется, поверит,
Что просыпаться пора,
Хмурые дикие звери
Так неуемны с утра.
И в тишине мирозданья,
Вдруг на краю бытия,
Люди – в любви и страданье
Слушают голос ея.
Слушают, дальнее слышат,
И возвращаются в мир,
Где обнаженней и тише
Музыка дивная лир..
 

«Когда душа устала танцевать…»

 
Когда душа устала танцевать,
Как хочется укрыться от печали,
И в тихий дом вернуться, и не знать,
Что будет там, в тумане и в начале.
 
 
Театр рукоплещет странный миг,
А музыка смолкает, даль тревожна
Какой-то грустный, яростный старик
Склонился, шепчет что-то: —Невозможно.
 
 
Но что, о чем он снова говорит,
Страх или боль терзают без остатка?
И тот, другой, отчаянный стоит
И все печально, горестно и сладко.
 
 
А здесь желанье просто отдохнуть,
Забыть утраты, боли и тревоги,
И в зеркале старинном будет суть
Твоей еще не пройденной дороги.
 
 
Художник смотрит, кисть забыв и свет,
Он видит что-то тайное,, другое,
Откроется неведомый балет
Творцу иллюзий с радостью и болью.
 
 
Но ты в его искусстве только миг,
Прекрасный миг надежды и печаль.
Творец исчез, и снова тот старик
Молчит и ничего не замечает.
 

«Он не слышал тех грез, он не видел тех слез…»

 
Он не слышал тех грез, он не видел тех слез,
Он творил свою музыку где-то,
И когда его душу сам дьявол унес,
То рыдала она до рассвета,
И еще до конца не могла осознать,
Как не будет хватать Пианиста,
Остается стихов восхищений тетрадь,
Увертюра, Баллада и Листа
 
 
Профиль где-то за тем, за далеким окном,
Хмурый муж, непослушные дети,
Но она все мечтала, мечтала о нем,
Слыша музыки стон на рассвете.
Ей сказали, что он похоронен вчера,
Что остались лишь записи эти.
Но не верила и продолжалась игра..
И врывался в сознание ветер.
 
 
В чудном зареве снова надежда жила,
Мрак рассеялся, солнце там светит,
И когда ее вновь одолеет хандра…
То услышит она на рассвете
Тех мажорных Баллад лучезарный накал,
И очнется, и станет другою.
– Что там было? – Он там для меня лишь играл
Как и прежде, он спорил с судьбой.
 
 
– Его нет, ты должна это просто принять,
И не будет, и путь его светел.
– Ты не слышишь, так может лишь он исполнять,
Никого нет прекрасней на свете.
И в бессмертье останется там Пианист,
Март бушует и солнце нам светит,
И печали куда-то во тьму унеслись,
Есть лишь он, и Баллады, и ветер.
 

Лунная соната

 
Когда поет душа в сиянье лунном,
Как балерина, кружится вдали,
Как хочется влюбленным и безумным
Поговорить о прелестях любви.
 
 
Но мы молчим, боимся откровений,
Нам хочется таить ее порыв.
О, этот свет и нега, и паренье,
И высота строки и трепет крыльев.
 
 
Она очнется от метельной спячки,
Она ворвется в мир иных затей,
И внемлет лишь Луна такой гордячке,
И усмирила жуткий пыл метель,
 
 
Но нам ли, милый, холода бояться.
Мы столько лет брели среди снегов
И ледяных скульптур, что только снятся
Влюбленные, и звук ее шагов
 
 
Тонул в сугробах, исчезал в тумане,
И не было ни мужества, ни сил
Поверить в то, что снова не обманет
Мой князь, мой рыцарь, этот мир спесив,
 
 
И лишь она кружилась в свете лунном,
Была легка и трепетна порой,
И эта нам, влюбленным и безумным
Досталась страсть и нежность в жизни той
 

«Лунная дорожка вглубь ночного сада…»

 
Лунная дорожка вглубь ночного сада,
Ждет меня в тумане нежность и отрада.
Ласки плен незримый, голосов извивы,
Это в час тот дивный я была счастливой.
 
 
Ветер убаюкал все мои тревоги,
Где-то там, в тумане сильный он и строгий
Тот к кому стремилась, и кого любила,
Песня, нежность, милость, страсти боль и сила
 
 
Старого романса новая истома,
Я была согласна, добрела до дома,
Лунная дорожка, боль и свет внезапный,
И весна ворвется в этот мир с азартом,
 
 
Утонули в поле и в снегу печали,
Не было ни боли, ни любви отчаянной,
Только грезы встретят, только будет с нами
Ветер тех столетий снится временами.
 
 
Ласки плен незримый, голосов извивы,
Это в час тот дивный я была счастливой.
Лунная дорожка вглубь ночного сада,
Ждет меня в тумане нежность и отрада.
 

«И касались клавиш пальцы…»

 
И касались клавиш пальцы,
И взлетали в миг единый
Бабочки, сюжеты, паника,
Ты назвал меня Мариной
Оговорка, боль, утрата,
Никого из тех, кто с нами,
И летит душа куда-то
Над полями, над морями.
 
 
Хочется от грез укрыться,
И побыть немного с вами,
Время – яростный убийца,
За лесами, за морями
Ждут меня иные дали,
И совсем другие люди.
И в пылу моей печали
Музыка звучала, лютня…
 
 
Кто-то вышел к свету снова,
И позвал меня обратно,
И взлетело к небу слово,
Как легка я вероятно.
В голосе страстей забытых
Памятных стихов лавина,
В пелене иных событий,
Появляется Марина,
 
 
И идет она устало,
Вслед за музыкой и словом,
И симфония звучала,
Как весенний мир взволнован,
Он живет в своей стихии,
В неразгаданной вселенной,
И усталая Марина
Исчезает постепенно