Текст книги "Подмена для ректора"

Глава 9

– Подними попу… – я беспрекословно повинуюсь, выгибая спину и поднимая бедра как можно выше. – И ноги раздвинь пошире – хочу посмотреть… Оххх, какая ты…

А какой *ты* – смутно проносится в голове…

И какой же прекрасный, безумно горячий сон мне снится… Редкий – из тех, что лучше смотреть глубокой ночью, когда все вокруг давно спят… Из тех, что заканчиваются липкой влагой между ног и судорогой по всему взмокшему девичьему телу…

Я не знаю, зачем делаю это – зачем слушаюсь его, этого красивого, поджарого, полуголого мужчину рядом… Зачем разделась по его приказу и лежу здесь – вся раскрытая для него, будто женщина из дома терпимости…

Наверное, потому, что того требует мое тело… Ведь я больше не хозяйка ему, оно живет своей собственной жизнью…

Ну и пусть, решаю я – во сне все можно…

Вздрагиваю, чувствуя горячие губы на нежной, сверхчувствительной коже – в опасной близости от того места, где до сих блуждали только мои руки, и то во время купания… И выгибаюсь еще сильнее, наплевав на то, какое зрелище представляю…

Он глухо рычит что-то, хватая меня ртом уже без разбору, всасывая и прикусывая каждый сантиметр меня, без сомнения оставляя следы…

– Там, там, ниже… – нетерпеливо хнычу я, и даже волоски на теле встают дыбом от желания ощутить его язык в промежности – выше или ниже, уже не понимаю…

И он неумолимо приближается, перевернувшись на спину и все дальше и дальше заползая в пещеру из моих широко расставленных ног…

Боже, как же это порочно! – в реальной жизни я бы умерла от стыда… У меня ведь даже не выбрито там, как полагается взрослой женщине…

Но мужчине из сна плевать на эстетику – прерывистые стоны, что вырываются из его горла, говорят об этом лучше слов, и, повернув голову, я вижу, что он уже развязал шаровары, и из прорези высоко вздымается полностью возбужденный мужской орган… и он трогает его, двигает вверх-вниз рукой, будто не может удержаться… Глаза мои расширяются – о, эта штука огромна! Больше даже, чем… чем что?

Я хмурюсь, цепляясь за какое-то странное воспоминание – я ведь никогда не видела раньше мужского члена, с чем мне его сравнивать? Мозг явно пытается проснуться… но в следующую секунду ему уже не до этого – полностью скрывшись под моими бедрами, мужчина надавливает на мои ягодицы руками, заставляя опуститься, буквально сесть ему на лицо.

Язык ныряет между нижними губами, раскрывая их осторожными, круговыми движениями…

И от первого же прикосновения к напряженному, пульсирующему бугорку я кричу, взрываюсь наслаждением – кончаю так сильно и бурно, что меня подбрасывает, кидает из стороны в сторону, и его руки становятся моей единственной опорой…

– Вот так… хорошо… умница… девочка моя…

Мужчина не останавливается – приговаривая ласковые пошлости, продолжает медленно и смачно вылизывать меня, продлевая самый потрясающий оргазм в моей жизни… И пока я пытаюсь отдышаться, пока всхлипываю и кусаю подушку под моим лицом, с изумлением понимаю, что не столько продлевает, сколько…

– О боже, опять, опять… – беспомощно стону, чувствуя, что меня снова накрывает, что я догоняю сладкую волну во второй раз…

– Давай, маленькая… кончи для меня опять… – подбадривает он меня и впивается по новой, засасывая клитор так сильно, что у меня искрит в глазах…

Но мне мало, мало, нужно еще – большое и сильное, как то, что он сжимает сейчас в собственном кулаке… я хочу ее, эту штуку, внутри себя… боже как хочу… Ругаюсь, требую, еложу по его лицу бедрами, вгрызаясь зубами в подушку…

– Ну же… трахни… трахни меня уже!

И он делает это, рычит и трахает меня языком – грубо, сильно… и так глубоко, что я чувствую, как сжимаются вокруг него мышцы влагалища…

С очередным яростным вторжением мир мой распадается на куски, я слепну, глохну и на мгновение забываю, как дышать… лишь тело содрогается в волнах наслаждения…

А когда прихожу в себя, понимаю, что ничего так не хочу, как сделать ему то же, что и он только что мне… То, что с удовольствием делают только шлюхи и падшие женщины – хочу взять его член в рот. Сосать его, глубоко втягивать в себя и смотреть, как закатываются от удовольствия его красивые, с поволокой глаза… чувствовать сильную руку в волосах, понуждающую меня опуститься ниже – так низко, как только могу…

Ведь это всего лишь сон – а во сне не может быть ничего постыдного, правда?

Юркой змеей я разворачиваюсь, скольжу по его телу вниз, вздрагивая от прикосновения возбужденных сосков к гладким, тренированным мускулам, и снова разворачиваюсь, чтобы видеть его лицо – по которому вдруг пробегает непонятная мне борьба.

Я поднимаю брови – он сомневается? Но возвышающаяся из ложа темных, густых волос железобетонная эрекция явно не против… Как и он сам – затаив дыхание и втянув от напряжения живот с шестеркой четко выделенных «кубиков»…

– Хватит Элайза… – чуть задыхаясь, говорит он мне. – Очнись, не надо… я сам…

Нет-нет-нет… Я упрямо мотаю головой в ответ на непонятные приказы. Не хочу просыпаться, не хочу прекращать «все это»…

И с какой стати сновидение приказывает мне проснуться? Захочу, сама проснусь… А пока не хочу…

Наоборот… вот эту штуку хочу, что нетерпеливо тычется мне в лицо – несмотря на то, что ее хозяин все еще что-то внушает мне, оттягивая меня за волосы – вероятно, снова побуждает меня «проснуться» и не делать вещей, о которых я потом «пожалею».

Какое непослушное сновидение! И как можно пожалеть о том, что делала во сне…

Пора показать ему, кто здесь хозяин…

Щелкнув пальцами, я концентрируюсь… и поднимаю в воздух его подтяжки, висящие на спинке кресла. В изумлении и восторге пищу – левитация предметов – магия природная и у меня ее точно нет. Но во сне обычные люди летают, а ведьмы поднимают в воздух предметы по воле одной лишь мысли….

Я привлекаю подтяжки к нам на постель – но не трогаю их, а подношу к рукам мужчины… Тот оторопело берет, и тут же две плотные полоски ткани обвиваются и завязываются вокруг его запястий, растягивая обе его руки в стороны.

Я ничего для этого не делаю. Просто *желаю* – страстно желаю, чтобы он перестал мешать мне, и одна лишь эта мысль заставляет подтяжки затянуться вторым концом вокруг ножек кровати.

– Ах ты ж… – ругается он и сильно дергает правой рукой… потом левой…

На секунду я замираю – ткань трещит и кажется сейчас не выдержит напряжения, выпуская мою игрушку на свободу… Но внезапно мужчина перестает дергаться, расслабляется и разваливается на шелковых подушках, вольготно расставляя ноги. Почему-то плотоядно ухмыляется.

– Что ж… Если ты так настаиваешь…

О да, вздыхаю я, так-то лучше… Уютно устроившись у него между ног, приближаюсь – от чего он снова напрягается, а член становится еще прямее и будто бы больше… – и высовываю язык.

Мне совершенно не стыдно – хотя возможно, проснувшись, я и буду смущена распущенностью своего подсознания. Кто бы мог подумать, что в своих снах я настоящая богиня секса…

Без дальнейших промедлений, я спешу попробовать *это* на вкус – широко, вкруговую облизываю головку… и даже не знаю, что мне нравится больше – вкус, запах или долгий глухой стон, прорезавший комнату в ответ на столь простое действие. Внутренне усмехаюсь – и почему я думала, что мужчине надо что-то особенное, что-то сверх-профессиональное?

Стоп! Почему я вообще об этом думала?

Снова пытаюсь ухватить за хвост какую-то важную мысль, какое-то воспоминание из моей реальной жизни… но мужчина нетерпеливо толкается, напоминая о себе.

Я морщусь, хочу сказать ему, чтоб не мешал думать, приоткрываю для этой цели рот… и он нагло пользуется этим, точно и расчетливо пихается внутрь, моментально закупоривая меня – полностью, целиком заполняя всю полость рта – до болезненно растянутых уголков и внезапного рвотного позыва глубоко в горле…

Мои глаза расширяются от осознания, что нет, все далеко не просто – ведь я и треть еще не всосала, а уже не могу, уже тяжело, и непонятно, что делать дальше…

– Ох, черт бы тебя побрал…

В панике я поднимаю голову – он зол на меня, недоволен моей неопытностью, иначе бы не ругался!

И меня прошибает, насквозь простреливает от зрелища, что открывается передо мной – мертвой хваткой вцепившись в простыни, мужчина откинул голову и так замер, всей своей позой выражая наивысшую степень блаженства… Лишь рельефная грудь его чуть поднимается и опускается в такт стонам – судорожным и рваным, будто ему не хватает воздуха…

Я решаю, что пусть меня стошнит от рефлекса, но я хочу его таким подольше.

И набрасываюсь на его член с пугающей меня саму алчностью. Всасываю, работаю вдоль ствола языком, периодически пытаясь заглотить эрекцию в самое горло – хоть до такого умения мне еще ох как далеко… Чтобы было легче, представляю себе тающее на жаре мороженое, с которого нужно как можно скорее слизать шоколадную глазурь, иначе она стечет вниз и достанется не мне, а собакам, которых выгуливают в парке на поводке…

Через пару секунд моего пиршества, слышу хлопок, и по правой ноге больно щелкает подтяжка – порвавшаяся, как перетянутая тетива лука. Неотчетливо понимаю, что он порвал ее! – как, по всей видимости, мог сделать и раньше… и в тот же момент чувствую, как меня берут за руку…

– Помогай… помогай себе… – хрипло приказывает он, и показывает, как – обнимает своей орган моей ладонью у основания – там, где не достает мой рот. – Вот так… хорошо…

Я вспоминаю, как делал он сам и двигаю этой рукой, пытаясь пристроиться, наладить двойной ритм, головой и рукой одновременно – вверх-вниз и обратно…

Боже, как это трудно, и как же бестолково я это делаю… Он никогда не кончит со мной… Вон и сам уже ритмично толкается мне навстречу, потому что я не справляюсь…

– Эль… – стонет вдруг мужчина и закапывает руку в моих волосах, сильно сжимая пальцы. Я поднимаю на него глаза, мимолетом замечая, что уже вся в слезах от усилий… и встречаюсь с его глазами – темными, как беззвездная ночь, подернутыми дымкой. – Эль… я… сейчас…

Зрачки его закатываются на мгновение, он весь напрягается и явно пытается меня оттянуть. Но я не согласна. Я хочу его семя – хочу сделать то, на что никогда не соглашусь в реальной жизни. Хочу, чтобы он кончил мне в рот.

Поняв, что я задумала, он рычит что-то неразборчивое, и, прекратив оттягивать меня, надавливает на голову, сильно толкаясь несколько раз навстречу… замирает весь, будто окаменел… и со стоном выстреливает мне в горло вязкой, чуть солоноватой жидкостью.

Давясь и кашляя, я пытаюсь проглотить – но ее много, очень много… жидкость стекает мне по подбородку и на шею, я размазываю, вытираю ее рукой…

И в эту же минуту меня подхватывают за подмышки и тянут наверх – к нему, в горячие, мужские объятья, где вытирают лицо краем одеяла и целуют – в щеки, в губы, в подбородок – везде. Жадно и безудержно.

– Моя хорошая… – слышу, всхлипывая в его объятьях, – моя… только моя…

И медленно, сладко потягиваясь, я просыпаюсь.

Глава 10

– Ааа!! Где я… Что вы со мной сделали?! – невозможным образом пытаясь прикрыть наготу тем же одеялом, на котором лежала, я вывернулась так, что чуть не свалилась на пол.

– Стой! Куда… – успев схватить меня под руку, Габриэль подтянул мое бьющееся в панике тело поближе к себе и подальше от опасного края кровати.

ЕГО кровати! О боже, я в кровати господина ректора… И почему «Габриэль»?! Почему, к чертям собачьим, я зову ректора «Габриэль»?!

Память услужливо подкинула мне несколько картинок из моего недавнего сна.

Этот ведь был сон, правда? О, боги, пусть это был сон…

Мой мечущийся взгляд упал на пустую склянку из-под зелья, забытую на прикроватной тумбочке… потом на расслабленную шнуровку шаровар мужчины, который честно пытался успокоить меня, уложить к себе на грудь – где я и проснулась…

И тут я увидела. Волосы… черные, густые волосы в прорезе этих самых шаровар… Я все еще чувствовала их запах! Я очень хорошо его запомнила, этот запах…

О боже…

Будто невидимый клапан вдруг перекрыл приток кислорода в груди… Задыхаясь, я хватанула ртом воздух, чувствуя себя рыбой, выброшенной на берег…

– Не могу… не могу дышать… – просипела из-последних сил, хватаясь рукой за горло и выпучивая глаза. Комната поплыла вокруг, в легких что-то сильно закололо…

Мгновенно сориентировавшись, Габриэль сел в кровати, слегка размахнулся и влепил мне освежающе звонкую пощечину. Потом наклонился над моим раскрытым ртом и вдохнул в него щедрую порцию воздуха из своих собственных легких…

Это помогло. Отчасти. Во всяком случае, я снова смогла дышать и перестала пытаться запутаться в одеялах и там умереть от стыда.

– Легче? – спросил он меня после третьего раунда искусственного дыхания, грозящего перерасти в поцелуй.

Сглотнув слюну, я медленно кивнула. Потом все же помотала головой.

Нет, не легче. Я даже не могу найти утешения в том факте, что это он во всем виноват – меня ведь никто не насиловал. Живой Сон усыпляет сознание и пробуждает тело, заставляя его делать именно то, что оно хотело бы делать, если бы его не останавливали ограничители в виде стеснения или общественных устоев.

И если еще как-то было возможно смириться с тем, что я с удовольствием прогибалась и выпячивала задницу по его приказу, с тем, что я в порыве страсти, по собственной инициативе отсосала мужчине…

Я закрыла глаза и тут же почувствовала подушечки пальцев на своих щеках.

– Теперь я точно знаю, что ты не шлюха, – без тени улыбки в голосе сказал Габриэль.

– Было так плохо? – ровным голосом спросила я, не открывая глаз. Не то, чтобы меня это сильно задевало…

– Кошмарно. Уровень ноль. Я кончил исключительно потому, что представлял себе свою бывшую любовницу.

Я резко села и уже было собиралась влепить ему ответную пощечину – нашел время гадко шутить, когда мне и так стыдно… Как вдруг остановилась, сраженная наповал одним маленьким, но таким ёмким определением.

«Бывшую».

– Бывшую?.. – промямлила я, не зная, что еще сказать.

Кусая себя изнутри за щеку, ректор кивнул.

– Конечно. Нет смысла морочить ей голову и дальше.

– Но как же мой… приворот? Вы же думаете, что я вас…

Он коротко мотнул головой.

– Уже не думаю, – лег рядом и закинул руки за голову. – Не знаю, почему, Эль, но теперь я верю тебе. И в то, что в той книге не твои настоящие фотографии, тоже верю.

Что? Я в недоумении приподнялась на локте, вглядываясь в его спокойное, умиротворенное лицо. Он ведь только полчаса назад хотел меня жестко изнасиловать, считая порноактрисой, шлюхой и ведьмой… Когда успел превратиться в принца на белом коне?

Если как шлюха я себя не оправдала, и он действительно мог решить, что с таким неумением в порноиндустрию не берут, то с чего вдруг поверил, что я не привораживала его?

Если только это не…

Я снова почувствовала, что задыхаюсь.

– Пожалуйста… пожалуйста, скажите мне, что я не… не проглотила… это.

Мои щеки вспыхнули жаром, но мне было плевать – пусть стыдно! То, что я могла наделать, было гораздо хуже обыкновенного минета!

Он нахмурился.

– Проглотила, конечно… Причем так жадно, будто не ела уже два дня. Только не надо мне еще и по этому поводу устраивать истерик…

Не слушая, я кувыркнулась с кровати и бросилась в приоткрытую дверь уборной в углу комнаты.

Может это еще не полностью «принялось» в моем организме, и я успею хоть частично приостановить действие заклятья! Умом я понимала, что все бесполезно – если я проглотила сперму господина ректора, Даамор уже в силе. Однако уговаривала себя, что, возможно, влияние его так же ступенчато, как и потребление ингредиентов.

Ведь неспроста же ректор «чувствует» меня уже несколько дней подряд – что это как не постепенное действие Даамора? Так что, вполне есть шанс, что если я исторгну из себя последний ингредиент, удастся нивелировать самые жесткие последствия связавшего нас страшного заклятья.

Захлопнув дверь и сунув два пальца в рот, я склонилась над ватерклозетом и содрогнулась в отчаянном рвотном позыве…

Ничего!

Повторила свои действия, сунув пальцы еще глубже, в самую гортань…

Увы! Последний ингредиент прочно поселился в моем теле, совершенно не желая покидать его. Я решила попробовать еще разок – последний, прежде, чем сдаться на милость судьбы…

«Вот же дрянь…»

Вытащив пальцы из горла, я резко обернулась, не веря, что ректор зашел за мной в уборную.

И не увидела за спиной ровным счетом никого. Дверь была плотно закрыта.

«Брезгует она… это я должен брезговать… торговка тупая… ханжа…»

Поморгав и не понимая, как я могу слышать его ворчание сквозь закрытую дверь, я осторожно приблизилась. Приложила ухо к двери, внимательно прислушалась.

«Чтоб я еще раз позволил себе… Трахнул бы и дело с концом… Вылизывал ее еще, как кот сметану… и блевать не побежал, между прочим…»

У меня от ужаса похолодели уши – ректор сошел с ума! Иначе как объяснить это бормотание вслух? Да еще так громко!

Прислонившись спиной к двери, я быстро соображала. Если Даамор пришел в действие и свел Габриэля с ума, мне нужно бежать отсюда – и как можно скорее! Главное, подозрения не вызвать! И не злить его, а то иди знай, что там у него сейчас в голове творится…

– Желудок что-то шалит… – деланно смущаясь, я открыла дверь и осторожно вышла из уборной.

Все еще лежа на кровати, мэтр Вельфор молча смотрел на меня – настолько непроницаемым, холодным взглядом, что даже не верилось, что секунду назад этот человек бубнил себе под нос нечто обиженное.

– Твоя одежда на стуле, – не двигая даже пальцем, сообщил он мне, ясно давая понять, что наше свидание окончено.

Я поджала губы и кивнула, подходя к стулу.

– Конечно.

«Стой, стой! Что ты делаешь, идиот… не прогоняй ее!»

Опять!

Я резко обернулась… и обмерла, успев заметить невозможное – в то время как уши мои слышали крик отчаяния, глаза господина ректора были все так же холодны, а губы – плотно и надежно закрыты!

Я ахнула, прижимая руки к груди и мотая головой – нет-нет-нет… этого не может быть… невероятно, невозможно…

Великие предки, помилуйте меня…

Кажется… Я СЛЫШУ ЕГО МЫСЛИ!

Только бы не узнал, только бы не понял, что происходит…

Стараясь ничем больше не выдавать своего волнения, я отвернулась, дрожащими руками сняла со спинки стула чулок и, чуть нагнувшись, принялась натягивать…

«Да прости ты ее… девчонка же еще… неопытная… Но боги, какая задница…»

Запутавшись в непослушном шелке, я чуть не упала и схватилась за стул, чтобы удержаться.

«Невероятная задница… Упругая, и вместе с тем сочная… Но какая же она вся белая, будто и не с Юга приехала… Взять что ли ее в Варту, пропечь на солнце… Хм… Нет, не заслужила пока… Пусть сначала в постели научится вести себя прилично – без сбеганий в уборную…»

– Хватит! – вскричала я, не выдержав. В глазах моих стояли слезы, и я с трудом видела окружающее.

Ректор нахмурился.

– Хватит что? Смотреть на тебя?

Я быстро закивала. Да, да, смотреть! Может, если я заставлю его не пялится не мою задницу, он перестанет о ней думать? Потому, что если он еще немного подумает в этом ключе, мне станет плохо.

– Если вы хотите, чтобы я спокойно оделась и ушла, отвернитесь. Буду премного благодарна…

«Но я не хочу, чтобы ты ушла. Я хочу разложить тебя на кровати и отжарить так, чтоб ходить не смогла назавтра. Чтоб охрипла от криков, а потом стеснялась выйти из комнаты – потому что могли услышать внизу… Хочу, чтобы ты осталась здесь на все выходные… привязать тебя к кровати и приносить еду, чтоб даже для этого не вставала…»

– Да пожалуйста, – он пожал плечами, ничем не выдавая всего того красочного беспредела, что творился у него в голове. – Больно надо на тебя смотреть…

И спокойно отвернулся. Достал из тумбочки уже отрезанную сигару и спички, нарочито медленно, просчитанными движениями закурил.

Одеваясь, я растерянно наблюдала за ним, понимая, что выгляжу как собачонка, ожидающая, когда же хозяин подзовет ее к себе.

Мне было плевать – уже научившись различать по тембру его реальный голос и мысленный, я поражалась ошеломительному контрасту между мыслями и поведением одного и того же человека. Он, наверное, отлично играет в карты с таким самообладанием…

Но почему, почему люди такие лицемеры и не делают то, чего реально хотят?

А сама? – ехидно шепнул мой собственный голос. Тебе ведь тоже ужасно не хочется уходить, и ты знаешь, что его равнодушие напускное. Так почему не сказать ему, что хочешь остаться? Он ведь будет только счастлив принять тебя…

– Что? – вдруг спросил он.

Я непонимающе уставилась на него.

– В смысле «что»? Я ничего не сказала.

– Мне показалось… – он нахмурился и выдохнул идеально-круглое колечко дыма. – Ерунда… Послышалось, наверное… – и тут же разозлился – похоже, что на самого себя. – Поторапливайся, Элайза! Сколько можно возиться?

В три секунды я напялила на себя оставшуюся одежду, схватила сумочку – и как была, в расстегнутом на спине платье, метнулась к выходу.

Бежать! Немедленно бежать отсюда!

Он ведь еще не понял, что происходит – еще немного, и мои мысли так же станут доступны ему, как и его – мне! Он будет уверен, что я провернула все это специально, для каких-то своих целей, и тогда уж точно захочет прикопать меня в ближайшем лесочке – что, конечно, ему не поможет, потому что убив меня, он тут же умрет и сам.

За своей спиной я услышала какое-то движение, будто Габриэль встал с кровати и собирался подойти ко мне… Делая вид, что ничего не замечаю, я дернула на себя ручку двери и стремглав выбежала в коридор.

* * *

К Порталу я даже и не подумала идти – я гостья в этом доме и, скорее всего, вообще не смогу его преодолеть. А ждать помощи было чревато разоблачением. Ректор ведь не глупее меня – и если уж я поняла, что слышу чужие мысли, для него это точно не составит труда.

Искать дворецкого и просить его вызвать мне такси – тоже чревато. Возможно, он решит задержать меня и дождаться распоряжений своего хозяина.

Черный ход! Надо найти черный ход – пока господин ректор сам не нашел меня, по запаху…

В конце широкого коридора я увидела исчезающую в дверном проеме горничную, и немедленно поспешила за ней. Спрошу у нее – эта уж точно не будет ради меня звать хозяина.

Оказалось, что и спрашивать не придется – девушка зашла вовсе не в комнату, а на обитую недорогим кафелем лестничную площадку, и уже спускалась по лестнице – явно служебной. Догнав и перегнав ее, я притормозила, мимоходом попросив застегнуть на мне платье, и под ее насмешливо-удивленным взором побежала по ступенькам вниз.

Один этаж, второй, третий… До меня отчетливо донеслись запахи кухни – готовили что-то пряное, со знакомым южным колоритом. Толкнув дверь, из-под которой сильнее всего пахло, я забежала в просторное помещение, миновала ряды кухонных столов, огромную, дровяную плиту с десятью конфорками, столовую для прислуги и, следом за выходящим покурить лакеем, выскочила на улицу.

– Вам помочь, госпожа?

Оторвавшись от сверкающего хромировкой, роскошного кабриолета меня окликнул то ли водитель, то ли механик в строгой форменной фуражке.

Я оглянулась – вокруг меня был внутренний дворик, с гаражами, конюшней и прочими подсобными помещениями. Если Габриэль уже ищет, то не скоро унюхает меня здесь – запахи из кухни временно приглушат его обостренное обоняние.

– Не подбросите? Хоть бы до центральной дороги? – решилась я, заметив, что машина в полной боевой готовности – уже и мотор заведен.

Прищурившись, водитель-механик мазнул по мне оценивающим взглядом.

– Вы… гостья лорда Келльского?

– Кого? – мне пришлось переспросить, до того редко я слышала дворянский титул нашего ректора.

Но мужчина расценил это… по-своему. Ухмыльнувшись, он махнул рукой, указывая на переднее сиденье автомобиля.

– Садись, красотка. Подвезу до Крестона – еду туда масло менять… А дальше уж сама, если надо…

Мне это подходило, и плевать, что про меня думает какой-то там механик. В Крестоне я сниму номер, уединюсь и буду думать, что мне делать дальше…

Еще раз обращаться в Анклав бесполезно – ведь это благодаря их злой шутке я оказалась в таком ужасном положении. Но у меня вдруг появилась совершенно сумасшедшая идея, которую необходимо было обмозговать. И как это не смешно, связана эта идея была с еще одним приворотом…

– Так ты едешь или нет? – поторопил меня водитель.

Я поспешно обошла машину. Открывать передо мной дверцу и подсаживать меня явно никто не собирался – пришлось справляться со всем самой.

С автомобилями я была знакома с детства – даже водила несколько раз. Но эта машина была нечто – последней модели «Краакен», мощный, серебристый монстр, нашпигованный всеми возможными прибамбасами, начиная от кнопочного клаксона и заканчивая встроенного в контрольную панель современного радиопередатчика.

Усаживаясь, я слегка ахнула, уловив знакомый с детства запах – а ведь машинка-то нашпигована не только электроникой. От панели управления отчетливо веяло магией – что было вполне ожидаемо от такого лицемера как наш глубокоуважаемый господин ректор. Я хмыкнула себе под нос – как это похоже на него – гнобить магию прилюдно, и втихаря пользоваться ей самому…

– Ну, с богом… – выдохнул водитель, повернул ключ, вывернул руль по направлению к открытым воротам поместья, дал газу и… рванул.

Так рванул, что меня буквально вдавило в широкое кожаное сиденье. Вот для чего ему магия нужна слабо подумала я, вцепляясь в подлокотники. Что ж… еще одна вполне ожидаемая вещь – господин ректор любит быструю езду. Очень быструю…

– Нравится? – довольно спросил водитель – таким тоном, будто это его личная машина.

– Трудно сказать…

Возможно, нравилось бы, если бы я завязала волосы в платок и надела мотоциклетные очки. А так… ветер в лицо, деревья и дома проносятся с такой скоростью, что болят глаза смотреть – в общем, удовольствия мало.

В одно мгновение машина оказалась на горной дороге, с обеих сторон которой высился густой еловый лес. Закрыв глаза, я попыталась сосредоточиться на насущих проблемах.

Итак, что мы имеем?

Мужчина и женщина – испытывающие друг к другу адскую смесь из самых разнообразных эмоций – от неприязни до глушащего рассудок желания – оказались пожизненно связаны заклятьем, рассчитанным исключительно на любящих пар. Я лично не против стать избранной господина ректора и провести с ним отмеренные мне годы, а вот как отнесется к такой судьбе он? Захочет ли придушить меня на третий день совместной жизни, или воспримет свершившееся, как шанс, подаренный судьбой?

И прежде, чем бежать, очертя голову, туда, где Габриэль никогда не найдет меня, я решила проверить, что именно он ко мне чувствует.

Сделать это было вполне возможно – легчайшим и широко известным приворотом под названием «Вера в любовь».

О, навести его способна даже не имеющая отношение к магии женщина! Достаточно сварить зелье из доступного набора трав – в определенной пропорции, разумеется – добавить туда собственные слезы и дать выпить избраннику. Достаточно одной-двух капель, смешанных с любым напитком, чтобы подействовало.

Фишка в том, что сработает этот приворот, только если под маской равнодушия человек скрывает истинную любовь, или хотя бы влюбленность. То есть, зелье не влюбляет, а наоборот, заставляет раскрыться, наплевать на условности и общественные запреты, и открыть свои истинные чувства – к тому, разумеется, кто за этим всем стоит.

Я приготовлю эту самую «Веру» – слава богу, для нее не нужна ничья сперма! – и, если получится, напою ей господина ректора. И уже исходя из того, что услышу, буду решать, признаваться мне в содеянном или бежать, куда глаза глядят…

– Хочешь персик? – перебил мои мысли водитель, выуживая из-за пазухи сочный даже на вид, розово-оранжевый плод.

Вспомнив, что не ела со вчерашнего вечера, я вежливо улыбнулась, принимая подношение.

– Спасибочки!

Поднесла ко рту, вгрызться в аппетитную мякоть…

Как вдруг почувствовала себя чрезвычайно плохо. Резко заболела голова – хоть мигреней у меня отродясь не было, свело в животе, застучало в висках… Зашлось в бешенном ритме сердце…

Что со мной? – я в панике замерла. Отравили? Персиком?! Но ведь я даже не попробовала его! Да и зачем кому-то меня травить – кроме ректора, конечно, который вообще еще не понял, что происходит…

Нет, подсказало мне некое шестое чувство – дело не в персике…

– Что с тобой? – забеспокоился водитель, мельком глянув на меня.

По его испуганному лицу я поняла, что выгляжу из рук вон плохо – так же, как, в общем-то и чувствую. И с каждой секундой, с каждой милей удаления от поместья мне становится все хуже и хуже.

– Остановите… машину… – просипела, чувствуя, что сейчас произойдет то, чего я так добивалась полчаса назад у ректора в уборной – меня просто стошнит, вывернет на собственные колени и на пол.

Водитель резко затормозил, вероятно испугавшись еще и за роскошный салон автомобиля.

Еле справившись с дверцей, я вылезла, пошатываясь… и тут же согнулась от резкого, болезненного спазма в животе…

– Ай! – вскрикнула от новой боли – в спину прилетела моя сумочка…

– Еще не хватало мне твоих проблем… – бормоча и ругаясь сквозь зубы, водитель перегнулся через пассажирское сиденье и захлопнул за мной дверцу. – С наркоты слезь, потом к приличным людям в машины садись, дура!

И с оглушительным ревом уехал.

Правильно… неотчетливо подумала я, падая на колени… чего со шлюхами церемониться…

Как в тумане поползла в сторону придорожных кустов – уже еле двигаясь и чуть не плача от боли – спазмы были уже не только в животе, но и в бедрах, в груди… каждая клеточка моего тела горела, будто нервные окончания вдруг обнажились и по каждому из них хлестали плетью…

Меня наконец вывернуло – обильно и непонятно чем… но это не помогло, хуже становилось с каждой секундой…

Я умираю, пронеслась в голове страшная догадка. Инфаркт или кровоизлияние в мозг – вот что у меня… Вот так это и происходит с людьми – в одно мгновение собираются откусить от персика, а в следующее уже корчатся на земле, собираясь отдать богу душу…

Упав на бок, я тряслась странной, бесконтрольной дрожью – так сильно, что все тело подпрыгивало… и вдруг осознала, что меня тянет, неумолимо тянет повернуться на другой бок. Я сделала это… И почему-то сразу же стало на крошечную долю легче – где-то внутри отпустило, самую малость, совсем чуть-чуть… отпустило и потребовало крутануться еще раз – непременно в правую сторону, снова через правый бок…

Из последних сил я повторила движение… и еще раз… а потом уж и на руки и колени смогла стать…

И поползла – сдирая в кровь ладони и в клочья платье, поползла по дороге обратно – в ту сторону, откуда приехала, желая только одного – чтобы это мучение прекратилась, чтобы мне стало хоть чуточку легче…

И мне становилось – о боже, мне становилось легче! С каждым преодоленным футом, с каждым новым порезом мокрых ладоней об асфальт…

За поворотом полыхнуло фарами, взвизгнули шины в отчаянной попытке притормозить… и перед самым моим носом вдруг возник бампер автомобиля – другого, не того, из которого меня только что так грубо выбросили.